Текст книги "Черный Клан. Трилогия (СИ)"
Автор книги: Алекс Градов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]
ИНОГДА ЛУЧШЕ НЕ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ
На улице уже давно стемнело и сильно подморозило. С неба сыпал легкий сухой снежок. В общем, зима вернулась. Я был одет совершенно не по сезону. Но мне было все равно. Я злобно выкинул в урну темные очки и пошел дворами в сторону дома, предаваясь мрачности и всерьез раздумывая насчет визита в дурдом.
Или все-таки ничего страшного? Ведь пока, кроме трансформации глаза, ничего плохого со мной не случилось. Причем – как удачно! – трансформация видна только мне самому. Ну вижу я свой глаз не так, как другие. Какая разница? Кто об этом узнает? Если в остальном я нормален, так и черт с ним. Да как бы я себя ни воспринимал – хоть в виде крокодила, – если остальные видят меня человеком, значит, проблема не так уж велика.
Словом, минут через двадцать, пройдя почти пол-пути до дома, я уже почти успокоился и убедил себя, что ничего и не изменилось. И даже по-своему прикольно.
Разговаривая с внутренним голосом и всячески себя подбадривая, я пересек пустой темный сквер у кинотеатра и свернул с освещенной улицы во дворы.
И тут началось.
Сперва я даже не понял, что происходит. Понемногу начало светлеть – хотя должно было быть все наоборот. Но, чем слабее светили редкие фонари, тем ярче разгоралось небо. Я поднял взгляд, высматривая луну, но увидел все те же снеговые тучи.
И звезды – россыпью – в разрывах облаков. Как бисер, рассыпанный среди косматой, небрежно растерзанной во все небо бледно-зеленой пакли.
Небо было так красиво, что я остановился и несколько минут просто стоял и любовался. Какое сегодня странное свечение города! Не грязное красноватое, как обычно, а туманно-травянистое. И такой чистый оттенок…
Я опустил взгляд. Дома, деревья, блестевший под ногами лед – на них падал тот же зеленый отсвет. Воздух едва заметно дрожал. При попытке сосредоточить взгляд стены хрущевок начинали медленно куда-то плыть, пока совсем не растворялись в тумане. «Как под водой», – отметил я, озираясь с любопытством.
Это было тоже красиво и прикольно.
Я стоял долго, не замечая холода. Смотрел по очереди на разные вещи, и они таяли. В один прекрасный момент растаяло все. Теперь я находился в сплошном тумане.
И тут мне наконец стало не по себе.
Меня окружал подвижный сумрак, нереальный, как компьютерная 3D-модель. Мозг категорически я отказывался воспринимать увиденное и схватывал только какие-то отдельные образы, явно не справляясь с их опознанием.
Я сделал над собой усилие и шагнул. Чтобы это сделать, пришлось вспомнить, где у меня нога. И послать туда приказ. Вокруг ничего не изменилось. Шагал не шагал – без разницы. Все равно что я лежал бы в кровати и представлял, что иду. Я бросил бесполезное занятие и решил осмотреться.
И обнаружил, что я тут не один.
Вокруг витали тени. Я явственно ощущал их внимание. Осторожное, даже трусливое – словно какие-то мелкие зверьки следили за мной, в любой момент готовые удрать и спрятаться. Я попытался рассмотреть их, но они мгновенно расплывались во все стороны, как мальки на мелководье.
Потом за мной увязался кто-то покрупнее. Но когда я повернулся и попытался разглядеть его, он подло растворился в воздухе.
– Не хочешь, как хочешь, – буркнул я, демонстративно отвернулся и встретился взглядом с призраком – высокомерного вида старухой, похожей на завуча на пенсии. Смотрела она на меня крайне неодобрительно. Кривя губы, старуха пробормотала нечто вроде «чтоб ты сдох» (ее голос показался мне знакомым), после чего сразу исчезла.
Вместе с ней исчезли и «мальки». Несколько секунд в зеленом тумане было безгранично тихо. Вдруг по земле пробежала легкая дрожь, неприятно отозвалась в костях. За спиной послышалось странное скрипучее шелестение. Потом сквозь меня прокатилась словно волна холода, и я ощутил на себе тяжелый, недобрый взгляд.
Мне невероятно захотелось спрятаться, как тем малькам. И я рефлекторно поступил как в детстве – зажал ладонью змеиный глаз. Да еще и зажмурил его.
И в тот же миг словно вынырнул из мутного моря на поверхность.
Я вздохнул так жадно, будто в самом деле тонул. Оказалось – я зачем-то свернул из проходного двора в один из безлюдных боковых тупиков и стоял, опираясь о бетонный забор и качаясь, словно пьяница. Ноги и руки онемели, кончики ушей горели от холода.
«Вроде почти не пил, – подивился я своему состоянию. – Может, отравился в той тошниловке? А что, вполне возможно! Только бы до дому доползти! Не хватало еще потерять тут сознание и замерзнуть насмерть… почти в апреле!»
Я оттолкнулся от забора и пошел, ступая по тротуару осторожно, как по болоту. Меня шатало; я то и дело опирался о забор и с ужасом думал, как пойду дальше, когда он кончится. Змеиный глаз я так и зажимал ладонью. Но он жил своей жизнью и пытался видеть то, что мне, человеку, явно не предназначалось. Вторым, нормальным глазом я наблюдал пустые проходные дворы, горящие окна домов, кусты, заснеженные автомобили… Но стоило на миг ослабить контроль, как я снова нырял в мутное море враждебных теней.
А тот, с тяжелым взглядом, все не отставал. То крался сзади, как тигр в камышах… То медленно проплывал снизу, как акула под надувной лодкой… То тяжело пролетал надо мной, словно вражеский цеппелин.
В конце концов я понял, что больше не могу, и остановился, опираясь плечом на фонарный столб. Закрыл ладонью левый глаз, подождал, пока пройдет тошнота.
Я смертельно устал. Даже непонятно, почему я так устал. Но не чувствовал больше ни страха, ни уныния. Только усталость и раздражение. Хотелось избавиться от этого. Прямо сейчас.
Я развернулся, открыл змеиный глаз и рявкнул:
– Ну, чего тебе?!
Прямо на меня смотрели такие же, как у меня, ядовито-желтые глаза. Две штуки.
Теперь-то я знаю, как правильно обращаться с сущностями из иных миров.
Самая лучшая приманка для них – это страх. Он прямо-таки прокладывает им дорогу и одновременно служит маяком: «Сюда, сюда, птичка! Тут много вкусного!» Ну а самая лучшая от них защита – не верить в их существование. Но это был не мой вариант. Ибо я материалист-эмпирик и всегда верю своим глазам – даже если они видят то, чего в природе быть не может. Многие же вообще не способны увидеть то, во что не верят. И это, между прочим, никакая не магия – чистая психология.
Увидев тварь из чужого мира, я сразу поверил в ее реальность и, что хуже всего – сам к ней обратился. Вот верно предки говорили – не заговаривай с нечистью, особенно первым! Я же чувствовал, что существо, преследующее меня, опасно! Не надо было мне смотреть на него. И уж тем более с ним говорить.
Потому что, если до того оно тащилось за мной, так же смутно чуя меня, как я его, – то теперь мы встретились лицом к лицу. Точнее, оно узрело меня прямо перед собой, как на тарелочке, и страшно обрадовалось. Я прямо-таки почувствовал приятную пустоту в его брюхе, готовую принять легкий ужин в моем лице.
Ну а я… обратившись к нему, я как бы сделал шаг навстречу. И соответственно, на шаг удалился от моего собственного мира. И стал на порядок уязвимее. Зато (если это можно считать утешением) я гораздо лучше стал видеть этот туманный мир, чем бы он ни был. Мелькание зеленоватых теней сменилось слегка размытыми, но вполне узнаваемыми очертаниями длинного белого туловища. Желтые глаза, полная зубов пасть, раздвоенный язык… Передо мной был огромный змей. Именно такой, каким я себя представлял, когда смотрелся утром в зеркало, размышляя о своих дальнейших жизненных перспективах.
В первый миг я решил, что он нападает на меня. Но ошибся. Пасть распахнулась, и я услышал пронзительное, самодовольное шипение:
– Я первый его увидел! Я! Я! Он мой! С-с-слышите все?
Не знаю, кто были эти «все» (даже и думать не хотелось), в любом случае, никто не отозвался и заявлять на меня свои права не стал.
Змей подполз ближе и двинулся по кругу, наматывая вокруг меня кольцо за кольцом. Толщиной он был с трубу теплоснабжения, а длиной… Он все выползал и выползал из тумана, и все не кончался. Когда очередное кольцо прошло на уровне моей груди, я почувствовал себя Маугли в кольцах Каа. Нет, змей обвился вокруг меня неплотно, почти нежно, словно опасаясь случайно помять. Но я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Наконец движение туловища остановилось. Передо мной снова возникла плоская голова с зубастой пастью мегалодона и мерзкими желтыми глазами – точно такими же, как у меня.
– Лорд, с-смотри, кого я поймал!
Змея со своим раздвоенным языком говорить явно не способна – значит, шипящие слова возникали прямо у меня в мозгу. И до чего же паскудно они звучали! Эти знакомые интонации наглой сволочи, уверенной в своей полной безнаказанности…
– Ну, куколка, – раздался рядом чей-то равнодушный голос. – И что?
Я скосил глаза вбок, но говорившего не увидел.
– Ты глянь, как светится! Ммм, так бы и с-с-съел! Можно?
– Нет. Не видишь, как он светится?
– Что, слишком холодный? – ляпнул я.
– А ты откуда знаешь?! – изумился змей.
Я промолчал, вырываясь из колец. Безуспешно – словно на меня намотали ту самую трубу.
– Отпусти его, – сказал холодный голос.
– Как?! Почему?!
– Элементарно, – к холоду добавилось презрение. – На него явно кто-то вышел до нас. Не будем переходить родичам дорогу.
– Боиш-шься? – обиженно спросил змей.
– Нет, соблюдаю этикет.
– Чего?
Из тумана донесся смешок.
– Ну да, это слово не из твоего лексикона. Да не очень-то он мне и нужен. Этих куколок – пруд пруди…
– Мне нужен! – Из уголков змеиной пасти потянулась резко пахнущая слюна. Меня чуть не стошнило. – Отдай его мне!
– Что будешь с ним делать?
– Как что? С-съем!
«Нет!» – мысленно взмолился я.
Но ответом было только молчание, которое змеи немедленно истолковал как знак согласия. Морда приблизилась к моему лицу вплотную. Змей прикрыл глаза от удовольствия и ощупал мою голову своим скользким раздвоенным языком.
– Ты мой с-с-сладкий!
Что бы сделал нормальный человек? Впал в ступор… Отключился… В крайнем случае заорал.
Я же откинул голову назад и изо всех сил треснул его лбом в нос.
Кажется, это была плохая идея. Раздалось неописуемо злобное шипение. Кольца стиснули меня, как пресс. Пасть распахнулась почти вертикально. Змей выдавливал меня из кожи, как пасту из тюбика!
В глазах потемнело от боли. Я заорал и не услышал своего крика.
Это не по-настоящему! Нет! Я сейчас проснусь!
Говорят, вся жизнь пролетает перед глазами перед смертью.
Но у меня мелькнула только Васькина мордашка.
Похоже, больше ничего, достойного предсмертного воспоминания, я после себя оставить не успел.
После этого я отрубился, не чувствуя ничего, кроме огромного разочарования.
Сколько я был без сознания – понятия не имею. Но, разлепив веки, увидел нечто странное и нелепое: какой-то человек стоял рядом со мной и пинал змея ботинком в бок. Я хотел расхохотаться при виде этого бессмысленного действия, но горло перехватило от боли; заодно и очнулся по-настоящему. Тогда и понял свою ошибку – никакого змея рядом не было. Я валялся на льду в глухом переулке, а какой-то прохожий задумчиво пинал меня в бок носком ботинка на толстом протекторе.
Вокруг все было по-прежнему мутным и зеленоватым. Но в то же время я видел тротуар, окна хрущевок, помойные бачки поблизости… В каком же я мире, чтоб они оба провалились? Не в двух ведь одновременно? И из какого мира доносится этот холодный голос?
– Эй, приятель. Ты живой?
Я скрючился в позе зародыша и застонал. Каждый вдох причинял жгучую боль; казалось, по мне только что проехал каток.
– Да ладно тебе, – сказал прохожий. Видя, что я очнулся, он перестал тыкать меня в бок ботинком и теперь просто рассматривал. – Не кривляйся. Тебя ж никто не тронул.
– Это называется не тронул? – возмутился я. – А удав?
– Удав, слышали? Ха-ха-ха! Во допился!
– Да что ты с ним разговариваешь? Грузим его!
– Что ты сказал? – изумленно переспросил я.
– Я? – Прохожий пожал плечами. – Ничего.
Позади него двигались тени. Кажется, там стояла машина. Я не мог разглядеть ее – все расплывалось. Я перевернулся на спину и уставился на собеседника. – Он ответил мне взглядом и улыбнулся. Я понимал, почему он улыбается, – его позабавила моя ассоциация, та, с Маугли. Я читал его мысли, а он читал мои. Мы стояли друг перед другом, как две раскрытые книги. Странно, но в этот момент мне это казалось совершенно нормальным. Я даже не удивился своей внезапной телепатии.
Он протянул мне руку, помогая подняться. Правда, мне удалось только сесть, а потом приступ головокружения опять повалил меня на снег. Зато я наконец смог немного разглядеть собеседника. На первый взгляд – мужик мужиком. Одежда обычная: черная кожаная куртка, длинные темные волосы торчат из-под вязаной шапки… полгорода так ходит. Но лицо у него оказалось странное – неподвижное, белое, узкое, похожее на маску. Мне показалось, это и есть маска. С этой маски смотрели светлые ледяные глаза. Я не видел в них ни малейшего сочувствия к моему печальному положению. Только любопытство. Кажется, с тем же любопытством он досмотрел бы, как змей выдавливает меня себе в пасть. А то, что решил вмешаться, вызвано чем угодно, но не жалостью… И когда начинаешь думать, чем это можно быть вызвано, почему-то становится жутко.
– Ты кто? – хрипло спросил я, превозмогая боль в горле.
– А ты кто? – спросил он.
Хороший вопрос, философский! Я уже понятия не имел, кто или что я теперь – особенно в данный момент. Но он-то явно знал, кто он такой и что за змей на меня напал! И я вцепился в него, как в спасательный круг.
– Расскажи! Что со мной творится? Я схожу с ума?
Он посмотрел на меня оценивающе.
– Пока вроде нет.
– А что со мной?
– Ты превращаешься.
– Это я и сам вижу! Почему? В кого?!
– Почему? – задумчиво повторил светлоглазый. – Потому что пришло время. А в кого… Пока сказать не могу. Это зависит от тебя… и от наследственности… но в основном-то от тебя, имей это в виду на всякий случай. Чтобы потом не орать: «Это все бабушкины гены!»
– Тот змей…
Вопросы теснились на языке.
– Не уходите! Я хочу понять!
Человек в маске присел рядом со мной на корточки, повернул к себе мою голову, словно неодушевленный предмет, заглянул в глаза.
– Пусть тебе твой учитель объясняет. Пока, Маугли.
И ушел в зеленые тени, как в лес.
Мне было так плохо, что я даже не попытался его остановить. О чем долго еще горько жалел. Так я и не понял – то ли он спас меня. То ли просто проходил мимо. То ли вообще был с той тварью заодно. А может – он-то ею и был.
Я устало прикрыл глаза и услышал голос прямо над головой:
– Ну-ка тряхни его еще раз. Вроде очухивается…
При звуке этого голоса я почувствовал острое раздражение. Как тогда, когда впервые услышал шипение змея. Кого же это я так сразу возненавидел?
Зажмурив левый глаз, я осторожно приоткрыл правый и сразу все понял. Да ведь это они, мои старые друзья – районные менты! Один сидел в машине, высунувшись в окно, другой стоял рядом со мной, глядя на меня как на мешок с отбросами. Я вдруг усомнился – не он ли пинал меня сейчас в бок? И был ли вообще тот странный человек с лицом-маской? Не говоря уж о змее-людоеде?
– Я не пьяный, – сказал я, стараясь говорить громко и четко. – Просто… э-э-э… упал в обморок. Да, в голодный обморок! Я бедный студент, последний раз ел позавчера…
Усатый мент – кажется, тот самый, который гонялся за мной возле моста, – сверлил меня хмурым подозрительным взглядом. И, не скрываясь, принюхивался.
– Не пьяный, так вставай! Ишь, разлегся! Документы при себе есть… студент?
Документов не было. Как и денег. Точнее, денег было так мало, что я даже постеснялся бы их предложить в виде взятки.
Мне стало тоскливо. Дальше пойдет по накатанной. «Вы не имеете права!» – «Сейчас я тебе объясню твои права, гад! А ну в машину!» И так далее…
Куда деваться? В этом мире вяжут менты, в том поджидает змей!
– Что ты глаза жмуришь? Ну-ка открой! В глаза мне смотри!
«А ведь он меня не узнал!» – подумал я.
Эта мысль сразу взбодрила меня и погасила раздражение.
– Поднимайся, и в машину! Сам залезешь или тащить тебя?
Я сделал вялое движение, но призрачный змей нанес моему организму вполне ощутимый ущерб. Пара попыток подняться, и я с облегчением упал на снег.
– Ладно, заносите меня, – разрешил я, закрывая глаза.
У меня больше не было сил на продолжение борьбы. И что немаловажно, в милицейской машине наверняка было тепло.
Глава 9А МОЖЕТ, НИЧЕГО И НЕ БЫЛО?
С ментами все обошлось на удивление гладко. Поскольку я вел себя очень вежливо, да к тому же оказался не пьяный, они меня отпустили – причем совершенно бесплатно. И даже подкинули до парадной. Не иначе как у них был праздник – День Гуманности и Всепрощения или что-нибудь такое.
– К кому это там милиция приехала?
Бдительная бабка-квартировладелица уже поджидала меня на лестничной площадке.
– Меня привезли, – честно сказал я. – Теперь каждый день будут возить с работы и на работу. Под конвоем.
– И что ты на этот раз натворил, ирод?!
– Атомную бомбу собрал, – заговорщицким шепотом сообщил я. – Целый год хранил ее в тумбочке, собирался РУВД взорвать, да вот, спалился!
Бабка моргнула и попятилась к своей двери, словно ящерка, готовая шмыгнуть в норку.
– Мирных снов, бабуся! – пожелал я и ввалился в квартиру, захлопнув дверь с таким грохотом, что эхо отозвалось аж на улице.
Утром, вспомнив свою выходку, я искренне раскаивался. Ну зачем я ее дразню? Сам себе яму рою.
День выдался серенький, небо далекое, бесцветное. И настроение ему под стать – спокойное, ровное. Вчерашние ужасы и глюки казались дурным сном.
Пользуясь разрешением начальницы, я решил на работу не ходить. Отдохнуть. И подумать насчет жизненных планов. В дневном свете – когда змеиный глаз никак себя не проявлял – это казалось вполне возможным. Еще бы в зеркало не смотреть. И чтобы солнце не заходило.
Страха я больше не чувствовал, даже любопытство унялось. Осталась только усталость от потустороннего и связанных с ним проблем.
«Надо это прекращать, – подумал я. – Хватит. Сверхъестественные штучки хороши только как игра – пока контролируешь процесс и в любой момент можешь выйти. А не когда тебя куда-то влечет неведомая сила, по пути собирая на твою голову всевозможные неприятности. Ведь не хочется в дурдом? То-то же…»
Нет, мистика – это занятно и прикольно, но если она вытесняет реальность – надо с ней кончать!
От нездорового мистицизма будем защищаться рационализмом.
Прямо сейчас и начнем!
Может, под это дело и курить бросить? В здоровом теле – здоровый дух!
Я встал с дивана, подошел к турнику. Задумчиво посмотрел на него. Нет, это перебор. Так и надорваться недолго.
Заглянул в ванную. Там опять сидел на раковине этот, с хвостом. В темноте горели две белые точки – глаза. При виде меня молниеносно спрятался в слив.
М-да. Не самое удачное начало борьбы с потусторонним.
Я горестно вздохнул, вошел, не зажигая свет, и сел на край ванны.
– Ты кто?
Из-за решетки слива блеснули белые глазки.
– Домовой? Банник?
Он ничего не ответил. Да и без слов было ясно – он мне не доверял.
Я попытался засунуть в слив палец.
– Я же знаю, что ты мне только мерещишься!
Палец обожгло. Я с руганью отдернул руку. Белоглазый, тяпнув меня за палец, смылся, явно очень довольный собой.
– Ты, мелкий гаденыш!
Палец болел – сильно, в точности как от укуса пчелы. Но ни малейших следов – ни покраснения, ничего такого – не осталось.
Я высказал «домовому» все, что о нем думаю, захлопнул дверь и вышел. Но все равно почему-то испытывал к нему симпатию. Все-таки я тут не один такой… урод.
«А что? – сказала я себе потом, ставя чайник. – Все идет правильно! Нет следов – нет и укуса. Значит, почудилось – что и требовалось доказать».
Итак, линия поведения определена. Буду делать вид, что ничего особенного не происходит.
И оно само понемногу рассосется.
Тем более Ники так и не позвонила.
До самого вечера вел я жизнь нормального человека. Мой последний нормальный человеческий вечер, как я теперь понимаю. Сидел в Сети, общался с друзьями. Сейчас, когда Интернет есть почти у всех, даже из дома выходить необязательно. Многие, кстати, так и работают на фрилансе. И зарабатывают побольше нас, офисных крыс. Эти разговоры в Сети навели меня на мысль поменять работу. Сменить наш сонный НИИ на что-нибудь более динамичное и перспективное.
В институт я попал с подачи родителей. Вовсе не потому, что до такой степени находился под их влиянием. Просто, если вопрос мне безразличен, я с удовольствием перекладываю его на других. Так уж случилось, что в тот момент мне было безразлично мое трудоустройство. Ну и были еще причины.
Родители всю жизнь проработали в этом самом НИИ. Наверно, когда-то работать в оборонке считалось круто и престижно. Но мое детство прошло, прямо скажем, в нищете, неопределенности и ожидании чуда – то есть того времени, когда НИИ воспрянет и устремится к высотам науки и благосостояния. Временами казалось, что этот счастливый момент уже вот-вот настанет. В один из таких моментов я и пришел в институт. А через полгода папин старый друг, более преуспевший в жизни, чем он, пригласил отца замом к себе в фирму. Платили там раз в десять больше, чем в НИИ, притом каждый месяц. Вскоре родители отъелись, а там и обзавелись признаками буржуазного благополучия: начали захаживать в пиццерии и суши-бары, отпуск проводили в Греции, а не на грядках; отец купил «форд-фокус» и ощутил себя хозяином жизни. А я так и зависал в институте, бездельничал и ожидал какого-то чуда…
На столе вдруг разразился трелью мобильник. Неужели объявление сработало?!
Я торопливо схватил его и прижал к уху.
– Мам? (Я вообще-то наделся услышать другой голос…) Ну здравствуй, здравствуй…
Голос у матушки был очень таинственный. Для начала она дважды уточнила, не на работе ли я и нет ли кого-нибудь со мной рядом.
– Ты чего там шепчешь? – с невольным любопытством спросил я.
– Папа сказал, что у них в фирме появилась вакансия! Правда, не твой профиль, там скорее надо размещать заказы – я в этом не понимаю ничего, но ты же молодой, быстро сориентируешься.
Я почесал в затылке. Какое неожиданное предложение! И уж больно своевременное. Даже как-то подозрительно…
Давно заметил забавную закономерность. Если появляется заманчивая перспектива – так непременно возникнет еще одна параллельная. Единственная цель которой – сбить с толку и направить на ложный путь.
Поэтому я не стал сразу хвататься за предложение, а неохотно протянул:
– Ну, я, конечно, подумывал сменить работу… Но не на менеджера по продажам, это уж точно.
– А деньги тебе не нужны? Ты знаешь, какой там оклад?!
– Мне и в НИИ неплохо.
– Да уж, – едко заметила матушка. – Мне-то можешь не рассказывать. А уж зарплата просто сказочная! Одними сказками и расплачиваются. Как все будет хорошо… лет через двадцать!
Я промолчал, ощупывая левый глаз. Веко было твердым, холодным и шершавым… чтоб мне лопнуть, если это не чешуя! Еще утром не было!
Матушка почувствовала слабину и принялась уговаривать меня еще активнее:
– Папа уже намекнул насчет тебя шефу, тот обещал подумать. Завтра ждет твоего звонка! Ты уж произведи на него позитивное впечатление… Оденься поприличнее, рубашку чистую надень! Принеси диплом…
Я скривился. О да, самое подходящее время – идти на собеседование. Как гляну на папиного шефа своим змеиным глазом, так он сразу меня и трудоустроит. Менеджером по работе с клиентами, ага.
– А почему папа сам мне не позвонил?
– Ну, ему неудобно…
Хотя именно мне полагалось мучиться от комплекса неполноценности – особенно теперь, когда немолодой папа преуспел, а молодой я продолжает пребывать в той же яме, – все происходило в точности до наоборот. Кажется, отец сам испытывал передо мной вину. Потому что в школьные годы внушал мне, что лучше его специальности на свете нет, а потом, ошеломленный тем, что творилось в оборонке, не догадался меня отговорить.
Внезапно я решился. Все, к черту дурацкие фантазии! Пока в придачу к глазу не выросли рога, крылья и хвост – надо становиться нормальным человеком. Судьба дает мне шанс. Решено: иду прогибаться перед папиным шефом. Я его знал – с виду весельчак, балагур, душа нараспашку, только почему у него постоянно кого-то увольняют? Пообещал матушке завтра позвонить и предложить свою кандидатуру. Она и обрадовалась, и растерялась – не думала, что я сдамся так просто.
Положив трубку, я заглянул в ванную и подмигнул себе змеиным глазом. Домовой не показался. Это было хорошим признаком – значит, моя стратегия игнорирования проблем начинала действовать.
«Вот что значит позитивная цель в жизни!» – похвалил я себя. И приказал себе – забыть о Ники! С девочками-эмо, байкерами-убийцами, белыми змеями и глюками кончено. Возвращаюсь в реальный мир. Стабильный, привычный и спокойный. И отделался я относительно легко. Всего лишь один глаз потерял.
Вечером я лег спать пораньше, мысленно репетируя разговор с будущим шефом. Если где-то в глубине души и скреблась некая неуверенность в своей правоте, я ее успешно не замечал.
А ночью мне приснился сон. Слишком яркий и реалистичный для обычного сна. Но уж лучше бы он не был таким реалистичным!
Мне снилось, что я опять торчу среди ночи возле северного окна, вглядываясь в темноту. Вот только сияющих новостроек уже – или еще? – нет. За стеклом тускло блестит лента железной дороги, за ним Торфянка моего детства – бескрайнее пространство, поросшее жухлой травой. Монотонный пейзаж разнообразят только прошлогодние «зонтики», торчащие из травы, словно костлявые руки мертвецов.
Дальше – лес. Сырой еловый лес, тоскливый и угрожающий с виду. Идет дождь. Под ногами чавкает раскисшая земля, капли срываются с еловых лап и стекают за шиворот. Я иду по лесу, чувствуя, как нарастает чувство опасности. Рядом кто-то есть. И он знает, что я здесь…
Дальше я словно раздваиваюсь и смотрю с двух точек одновременно. Вот я, идущий по лесу, с тревогой оглядываюсь по сторонам, не понимая, откуда ждать беды. А вот, прямо передо мной, в густом ельнике – логово под корнями. Кто-то просыпается. Он поднимает морду и втягивает воздух. Он чует меня. Он помнит мой запах…
Замирая от страха, я вглядываюсь во мрак логова сквозь струи дождя. И вижу, как из норы длинным плавным движением вытекает… Змей? Не совсем! Я не знаю такого зверя и знать не желаю! Даже того, что видно, хватает, чтобы не хотеть продолжения знакомства. Огромное, трупно-белое туловище… Две короткие когтистые лапы… Зубастая пасть… И ядовито-желтые глаза с вертикальными зрачками.
Коленки слабеют от ужаса. Чудовище выходит на охоту. Оно ищет меня, чтобы убить. И убьет с легкостью, потому что рождено убивать. И я ничего не смогу с ним сделать. Оно – хищник. А я – нет.
Что делать? Как спасти жизнь?!
Я в панике озираюсь. На дерево? Но вокруг только черные скользкие стволы, сырые еловые лапы…
А чудовище, вытянув из логова хвост, с тихим шипением скользит между деревьями.
Ему необязательно меня видеть. Оно и так знает, что я здесь, в его власти.
Что делать?!
«Взлетай!»– кто-то крикнул мне прямо в уши.
– Но у меня же нет крыльев! – воскликнул я беспомощно.
«Нет, есть».
В темноте прямо передо мной зажигаются желтые глаза.
Страх стал нестерпимым. Я в панике кинулся бежать сломя голову…
…и распахнул глаза – весь в поту, мышцы сведены судорогой.
Несколько мгновений я испытывал только безграничную благодарность судьбе за то, что это был всего лишь сон. В комнате было темно, в окно светил фонарь. Где-то вдалеке проехала одинокая машина. Судя по тишине, на улице была глубокая ночь. Несколько минут я лежал приходя в себя. Успел даже задуматься, не вещий ли это сон…
А потом услышал шорох.
