Текст книги "Черный Клан. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Алекс Градов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

 «Раскрылся – пропустил удар!»

 Меня как холодной водой окатило.

 Я моргнул, попятился. Золотистая стрекоза взмыла к небу и улетела. Над головой шелестела ива, солнечный свет играл в молодых листьях.

 Лорд в Маске опустил ладонь, вытер ее о штаны, посмотрел на меня неподвижным взглядом и едва заметно вздохнул.

 Я сглотнул. Во рту пересохло. Но вряд ли мое видение заняло больше нескольких секунд…

 Что это было? Мне почудилось? Нет, он же не пытался в самом деле меня убить? Нет, конечно! Но что он тогда от меня хотел с этой демонстрацией? Зачем он это сделал?!

 Как он смеет внушать мне образы и мысли? Как смеет манипулировать моим сознанием?!

 – Все это замечательно и убедительно, – сказал я сквозь зубы, тщетно стараясь говорить хладнокровно. – Но у меня назрел один вопросик.

 – Да? – утомленно спросил лорд. Кажется, он в самом деле устал.

 – Когда на меня в первый раз напал твой ученик – или слуга, уж не знаю, кто он тебе, – он что-то проорал. Вроде того, что он первый меня увидел, и поэтому я принадлежу ему. Что это значило?

 – Ну… есть такая штука – приоритет, – неохотно ответил он. – Иными словами, кто первый заявляет права на куколку, тот ее и получает.

 – Что значит «получает»? – возмутился я. – Какие еще права? Я не давал тебе никаких прав!

 – А у куколки никаких прав и нет. Она ничто – пока она не пройдет превращение.

 Я злобно посмотрел на собеседника и вспомнил насекомое у него на ладони. Ничто? Так вот кем он меня считает!

 – Поэтому ты за мной и следишь? И приставил ко мне этого белого червяка? Но ты же сказал… Еще тогда… Что приоритет не у вас. Что на меня уже вышел другой клан… А как же правило?

 Лорд в Маске пожал плечами.

 – Меня правила никогда не интересовали.

 – Оно и видно!

 – Не надо меня ненавидеть, – сказал он вдруг. – Чем сильнее ты меня боишься, тем сильнее твое желание избавиться от страха – а заодно и от меня. Но сейчас для страха нет никаких причин. Я не желаю тебе зла. Я тебе даже не угрожаю. Значит, твоя ненависть бессмысленна.

 «Это я-то боюсь? Тебя?! Ха!»

 Вот что я хотел выкрикнуть ему в лицо, однако ж промолчал. Потому что в самом деле его боялся, да еще как! И это доводило меня до белого каления. Нет сомнений, Лорд в Маске был опасен, и то, что сейчас он мне не угрожал, через минуту запросто могло измениться. То, что у его ученика-змея выглядело бахвальством, у наставника, похоже, было полнейшим отсутствием каких бы то ни было внутренних тормозов.

 Однако любому терпению есть предел.

 Еще немного, и я просто дам ему по роже. И будь что будет.

 Внезапно я почувствовал, что ужасно устал за сегодня. Надоело воевать, гнуть пальцы и наводить шухер. Захотелось вернуться домой, налить себе чаю, завернуться в одеяло и смотреть «Симпсонов» по телику. И чтоб никто не трогал.

 – Слушай, – сменил я тему, – есть такой человек, или не человек, по имени Грег. Вот иди к нему, и договаривайтесь между собой, у кого приоритет. А я, а я… хочу есть и спать!

 Мои последние слова его как будто даже порадовали.

 – Вот и правильно – кивнул он. – Ешь, спи, набирайся сил. Очень скоро тебя ждет множество удивительных открытий. И тогда, главное, не пугайся и не психуй… Просто помни, что все происходящее – нормально и закономерно…

 – Ты о чем?

 – Чтобы перелинять в последний раз, личинке понадобится очень много энергии!

 На этом наша приятная беседа завершилась. Лорд в Маске небрежно кивнул мне, развернулся и пошел прочь. Я проследил за ним, чтобы посмотреть, как он эффектно исчезнет, но он едва отошел на сто метров, как я уже не мог отличить его от десятков точно таких же безликих прохожих. Похоже, это была его фирменная особенность – мгновенно затеряться в толпе, хоть бы эта толпа состояла из пяти человек.

 Я пожал плечами и пошел в другую сторону, на ходу набирая телефон Грега.

 И руки у меня почти не дрожали.

 Глава 26
 ПОСЛЕДНЯЯ СТУПЕНЬКА

 На этот раз Грег трубку взял. И разговор сразу свернул куда-то не туда.

 – Ники сказала, у тебя есть ребенок? – услышал я в динамике. – Это правда?

 – Ну да, есть, – ответил я с недоумением. – Дочка. Но она не со мной живет. Мы с ее матерью даже не расписаны. Грег, я должен тебе что-то рассказать. Сегодня утром я пошел на работу, и там…

 – Очень плохо.

 – Что плохо?

 Грег промолчал, и в этом молчании было что-то зловещее. Я начал беспокоиться. Что случилось?

 – Это мой прокол. Я должен был выяснить сразу, – отрывисто произнес он. – Но никогда бы не подумал, что у тебя есть ребенок, тем более дочь! Не помню ни единого случая, чтобы у куколки твоего возраста были дети. Ее не должно быть!

 – Что значит «не должно»? – обалдел я.

 Но Грег меня будто не слышал.

 – Лучше всего для тебя было бы все остановить, – задумчиво проговорил он.

 У меня вдруг вспотели ладони.

 – Вдруг еще не слишком поздно? – продолжал он. – Превращение не завершено, и, может быть, если все сделать аккуратно, тебя еще можно вернуть к нормальной жизни…

 Я стиснул трубку в руке.

 – Грег, ты же не всерьез, правда?

 – Увы. Еще как всерьез.

 Голос наставника показался мне холодным и далеким.

 – Глаз со временем закроется, если им не пользоваться… Поносишь пару месяцев повязку… И я, конечно, помогу. Зафиксирую тебя на полгодика печатью в нынешнем облике. Есть стирающие память методики, почти безопасные…

 – Но почему?! – воскликнул я. – Что случилось?

 – Поверь мне на слово: ребенок и превращение – вещи взаимоисключающие. Поэтому я и говорю – лучше остановиться. Ради твоего же блага…

 «Засунь себе это благо знаешь куда!» – вот что мне хотелось проорать ему в ухо. Но я сдержался и сказал, как мне казалось, деловито и спокойно:

 – Грег! То, что ты предлагаешь, – полная нелепость. Не говоря уже о том, что остановить превращение… да это просто немыслимо! Может быть, месяц назад что-то вышло бы – но не сейчас. Ха, «закрыть глаз»! Видел бы ты меня сегодня на работе и в ментовке! Я вышел на грань, я это чувствую. Осталось совсем чуть-чуть. Какая-то последняя ступенька…

 – Ты хоть представляешь, – мрачным голосом спросил Грег, – что это за ступенька?

 – Нет, не представляю. Видимо, ничего хорошего, если ты тянешь до последнего и не хочешь мне говорить. Может, думаешь, что скажешь – и тут я испугаюсь и передумаю превращаться? Нет! Все зашло слишком далеко, мне некуда деваться. Разве ты сам не понимаешь?

 – Понимаю, – со вздохом сказал он. – Значит, надо хотя бы принять все доступные меры предосторожности. Одно радует – ребенок живет не с тобой, а с матерью. Значит, связь не слишком крепкая, можно попытаться… Алекс, запомни – ты должен прекратить общаться с дочкой. Удали ее из своей жизни. Пока не поздно.

 Я нервно расхохотался. Первый шок миновал, и я почувствовал, что начинаю злиться.

 – Грег, вы с Ники, похоже, чокнулись. Ты хоть представляешь, что я пережил за последний месяц? Перестать общаться с дочкой! Да Васька – моя единственная радость, свет в окошке! Единственное, что мне в этой жизни по-настоящему дорого! Раньше я это не очень хорошо понимал, но теперь…

 – Алекс, – голос Грега стал ледяным. – Если она настолько дорога тебе, держись от нее как можно дальше!

 – И не подумаю! – рявкнул я.

 Злость усиливалась, разгораясь, как пожар, а властные интонации Грега ее только раздували. Никогда прежде он не говорил со мной в таком тоне. Да кто он такой? Не слишком ли он много на себя берет? Пусть только попробует разлучить меня с Васькой!

 – Я не стану этого делать, – повторил я решительно. – Наоборот! Если хочешь знать – я планирую забрать Ваську к себе. В ближайшие дни. Я уже велел ее мамаше собирать вещи.

 – Алекс, послушай…

 – Я твое мнение уже выслушал, – отрезал я. – А теперь выслушай мое. Не надо больше этих штук – испытаний, загадок, дурацких советов… Превращение идет своим путем. И вмешиваться в него нельзя, поэтому что оно… оно… естественный процесс!

 – Кто тебе это сказал?

 – Неважно. Но это правда. Я не позволю собой манипулировать.

 – Да тобой уже кто-то манипулирует! – В кои-то веки в голосе Грега прорвалось раздражение.

 «Ага!» – ухмыльнулся я. Сердится, что ему порушили планы! Нет, хватит! Больше никто не посмеет мною управлять!

 – Что ты хихикаешь? Это не шутки, а вопрос жизни и смерти…

 – Ты мне угрожаешь?

 – Я? Ты сам себе угрожаешь. Ты что, не понимаешь, что с тобой происходит? Куда ты идешь?

 – Куда бы я ни шел – мне нравится!

 – Ясное дело, нравится! Помнишь наш разговор? Об оружии, которое можно отложить, если на то хватит воли? Тебе дано оружие… и совсем недавно тебя это смущало. А сейчас уже нет?

 Я пожал плечами, не собираясь отрицать очевидное.

 – Вижу, говорить сейчас с тобой бесполезно.

 – Да-да, твоя совесть может быть чиста. Все, оставь меня в покое!

 Теперь промолчал Грег. Я затаил дыхание, ожидая его реакции. Внутри, откуда-то из области желудка, к горлу поползла медленная волна холода. Меня охватил какой-то непонятный приступ ужаса. Я подумал было, что это проснулась совесть, но потом дошло – это страх. Самый обычный страх наказания.

 – Грег, – сказал я, пересиливая себя. – Прости. Но я не могу поступить иначе. С этим превращением я все равно что в поток попал, и теперь меня куда-то несет…

 – Я хочу помочь тебе выплыть, а ты упорно сопротивляешься! – сказал он с горечью. – Тебе больше нравится тонуть? Это ведь «естественный процесс»!

 – Пожалуйста, не злись на меня. Я тебя очень уважаю и очень тебе благодарен… Ты так много для меня сделал… Но того, что ты от меня требуешь, – делать не буду. Извини. Спасибо за все, но… дальше я пойду сам.

 С полминуты Грег молчал – видимо, боролся с желанием телепатически поджарить мне мозги.

 – Хорошо, – сказал он наконец своим обычным спокойным тоном. – Поступай как знаешь. Но у меня к тебе будет одна просьба. Считай ее последним заданием. Ответь, наконец, на вопрос. Сам себе, мне не надо. Чем ты готов пожертвовать ради превращения?

 – Так ведь я уже…

 – Но на этот раз подумай как следует и отвечай честно.

 – Ладно, – ответил я. – Подумаю.

 – Это все. Удачи.

 Разговор прервался. На мониторе в последний раз высветилось имя Грега. А потом, прямо на моих глазах, пропало.

 Я поднял взгляд и обнаружил, что стою перед собственным подъездом – видимо, уже давно, потому что горели фонари. За разговором сам не заметил, как дошел до дома. Я вздохнул, уныло глядя на погасший экранчик мобильника.

 В душе было точно так же темно и пусто.

 Что я наделал? Зачем?

 Все еще не верилось, что этот разговор случился на самом деле. Мозг отказывался принять новую реальность – все изменилось слишком внезапно и, на мой взгляд, беспричинно. «А все Ники виновата», – подумал я с досадой. Если бы она не наткнулась на нас с Ленкой и Васькой, все так бы и шло своим чередом. Грег не узнал бы про дочку, не выдвинул бы невыполнимого требования, а я не послал бы его подальше.

 Как же мне теперь быть – одному? Без ненавязчивой помощи, без дельных советов… Словно опять выкинуло в полное хищных призраков незнакомое подпространство, и выкручивайся как знаешь!

 На миг я почувствовал себя беспомощным, как ребенок, и чуть не впал в отчаяние.

 «Стоп, – одернул я себя. – Ты сам этого хотел. Превращение – таинство, ему нельзя ни помочь, ни помешать. А главное, Грег хотел отобрать у меня Ваську!»

 Последний аргумент подействовал лучше всего.

 По крайней мере я сразу уверился, что поступил правильно. Потому что по-любому весь наш спор не имел смысла. Итог был бы одинаковый: от Васьки я все равно не откажусь ни за что и никогда. Значит, и выбора у меня не было.

 На душе наконец стало спокойно – но ужасно грустно.

 Вдобавок начала мучить совесть. Я вспомнил, в каких выражениях разговаривал с Грегом (а что при этом думал, и вспоминать не хотелось), и совсем расстроился.

 «Сейчас позвоню ему и извинюсь за грубость», – решил я.

 Как воспитанный человек. А не какой-нибудь бесстыжий змей в чине милицейского лейтенанта.

 Я пролистнул список контактов, но телефона Грега в нем не нашел.

 Как это могло быть? Я же только что с ним разговаривал! Вот звонок – три минуты назад… «Номер не определяется»?!

 «Ах, так!» – подумал я, но скорее растерянно, чем сердито. Яснее ясного – Грег не желал меня больше знать. Похоже, под «это все» он подразумевал действительно – все…

 «Спокойно, – сказал я себе. – Ничего фатального не случилось. Он же оставил мне задание! Наверняка, когда я найду правильный ответ, он сразу проявится».

 И, в любом случае, я всегда могу передать ему свои извинения через Ники или Валенка.

 «Все идет правильно», – подбодрил я себя.

 Но прозвучало как-то неубедительно….

 До квартиры я добрался на последних резервах. Вошел и рухнул на диван прямо в куртке, даже ботинок не снял. В водогрее тихо гудел пропан, на кухне гулко капала вода в раковине, а я лежал в темной комнате без движения, тупо глядя в потолок. В голове не было ни единой мысли. Моя змеиная ипостась тоже никак не давала о себе знать (что было даже немного подозрительно). Видно, впала в спячку, собираясь с силами… Перед чем?

 Надо бы сегодня еще что-то сделать перед сном… Ах, да. Задание.

 Когда Грег заговорил о последней просьбе, я, естественно, насторожился. Но, честно говоря, ожидал чего-то более серьезного или страшного. А всего лишь ответить на вопрос… Тем более я на него уже один раз отвечал… Правда, видимо, неправильно.

 Ну, с этим заданием можно не спешить. Грег сказал, что ответ его не интересует. Так что можно вообще на него забить…

 «Нет, я выполню! – решил я из чистого упрямства. – Из уважения к учителю».

 Я закрыл глаза, чтобы эффективнее думалось. Соображалка работала медленно-медленно. Так и слышно, как натужно скрипели в мозгу шестеренки.

 Чем же я готов пожертвовать ради превращения?

 Нет, ну до чего же дурацкий вопрос!

 Можно подумать, у меня есть выбор!

 Разве кто-нибудь спрашивал меня, хочу ли я перемен? Начиная с того момента, как Валенок дал мне в глаз в ирландском пабе, был ли хоть один день, когда я сам управлял событиями?

 Превращение идет само, говорил Лорд в Маске.

 Все-таки правильно я сказал Грегу: «Я попал в поток, и меня несет как щепку». От меня ничего не зависит…

 А Грег говорит – зависит.

 Кто же из них прав?

 Это умственное усилие сразило меня окончательно. Я сладко зевнул и, еще не успев закрыть рот, погрузился в глубокий сон.

 Обычно, когда я настолько уставал, то спал как колода – без сновидений. Но тут на меня сразу обрушились яркие, бурные сны. Я буквально захлебывался потоком информации, тонул под нагромождением образов, словно и в самом деле угодил в стремнину. Ощущения, звуки и краски то мелькали, стремительно сменяя друг друга, как на ускоренной перемотке, то вдруг застывали, и я переводил дух, пытаясь осознать происходящее и мою роль в нем – до следующего рывка. Вспышки света и взрывы красок сменялись темными провалами, будто я скачками несся через дремучий, озаренный солнцем лес.

 Я снова видел золотистую стрекозу – вот она вылупляется из личинки, яростно сражаясь с собственной мертвой шкуркой. Сейчас мне кажется, что это два разных существа, причем одно пытается сожрать другое, и в этой ассоциации я вдруг усматриваю глубокий и важный смысл. Но не успеваю я хорошенько поразмыслить на эту тему, как стрекоза исчезает, а я погружаюсь в мутную, грязную воду, полную мелких безмозглых хищников, в которой кипит примитивная борьба за существование.

 Да это же опять все та же лужа. Зачем я тут? Я уже давно перерос ее!

 Мутная вода на глазах светлеет и теплеет. Вокруг – маслянистая на вид синяя вода. Солнечный свет дробится в ряби на ее поверхности, по песчаному дну бегают солнечные зайчики. «Континентальный шельф», – услужливо всплывает в голове. Вода у берега кипит от примерно таких же тварей, что и в луже, только раз в сто больше размером. Многоножки, черви, трилобиты… Где-то я недавно видел нечто похожее… Ах, да, в Неве. Когда Ники показывала мне водяных.

 «Хочешь, спустимся к ним?»

 «Они нас не тронут?»

 «Нет. Мы сильнее…»

 Пронизанное солнцем море темнеет. Сияющее силурийское мелководье меняется кобальтовой бездной. Существа становятся все крупнее и страшнее. Они напоминают уже не насекомых, а рыбоящеров. Непрерывная война с последующим пожиранием проигравших, от рождения до смерти в зубах более сильного или удачливого сородича. У любой твари главная часть тела – челюсти; количество и размеры зубов превосходят все мыслимые пределы. В синеве плавно проносятся гигантские тела. Водяные змеи? Акулы? Драконы? Мне вдруг мерещится, что и сам океан – не что иное, как огромный, прозрачно-синий вечный змей. А в звездном небе летит его многократно увеличенным отражением бледный мерцающий призрак.

 «Да это же Млечный Путь, все три витка! – радуюсь я. – Наконец-то я их вижу!»

 Но нет – это опять какой-то змей! Свернувшийся в кольцо от края неба до края и почему-то с собственным хвостом в пасти…

 Разочарованный, напевая «мне триста лет, я выполз из тьмы…», покидаю океан и вылезаю на сушу. И ползу в сторону леса, волоча за собой тяжелый грязно-белый хвост.

 Дальше – чаща. Сырой ельник, темный и угрюмый, – одним словом, отличные охотничьи угодья.

 Идет дождь. Раскисшая земля едва слышно шипит, проседая под тяжелым туловищем и приятно холодя брюхо. Капли срываются с еловых лап и стекают по чешуйчатым бокам, кроны шумят, весь лес полон монотонного плеска и шуршания. Но мне эти звуки нисколько не мешают – я слушаю не ушами, да у меня их и нет. Зато у меня есть много других органов чувств, гораздо более полезных при охоте и охране своей территории. Например, эхолокация. Я ползу в подлеске, окруженный аурой почтительного ужаса. Те, кто меня знают, спешат убраться с моего пути. Но впереди маячит нечто иное, даже издалека удивительно милое, светлое, теплое и приятное. Оно явно попало сюда случайно, оно меня не знает и топчется на одном месте, даже не пытаясь скрыться…

 Моя прелесть, не убегай! (Все равно это бесполезно.) Я спешу к тебе!

 Можно было бы особо и не спешить, но надо же нагулять аппетит перед обедом.

 Дальше я как бы раздваиваюсь и смотрю с двух точек одновременно. Вот я, ползущий по лесу, время от времени приподнимая голову и словно пробуя воздух раздвоенным языком, чтобы не потерять след. Змей? Не совсем. Я не знаю такого существа, но уже восхищаюсь им. Огромное белое туловище… Две короткие когтистые лапы… Зубастая пасть… Ядовито-желтые глаза с вертикальными зрачками… Как лесной ручей, оно течет между черными стволами – так плавно и бесшумно, что мое сердце замирает от восторга. Этот ночной охотник не просто красив. Он – само совершенство. Совершенное оружие, способное убить любого, кто подвернется на его пути, – с легкостью и удовольствием.

 А другим зрением я вижу полянку среди леса. И на этой полянке, одна-одинешенька, стоит Васька. Вертит головой, не понимая, откуда ждать беды. Что-то говорит, кажется, или плачет – я не слышу. Ведь у змей нет ушей.

 Замирая от ужаса, я вглядываюсь во мрак сквозь струи дождя.

 Как ее сюда занесло?

 Как убрать ее оттуда?!

 «Васька, убегай!»

 Но это бессмысленно – в любом случае, хищник догонит ее.

 На дерево? Вокруг только черные скользкие стволы, сырые еловые лапы…

 Зло приближается. Я знаю это так же четко, как если бы сам подползал сейчас к полянке. Ему необязательно ее видеть. Оно и так знает, что моя дочка здесь, в его власти.

 В темноте зажигаются желтые глаза. Змей неторопливо выползает на полянку. Васька таращится на него, как кролик на удава. Охотник сворачивается в спираль. Он не спешит. Легкая и приятная добыча, как последняя колбаска на тарелке, – самая вкусная и желанная.

 Что делать?!

 «Взлетай!»– кричу я ей в отчаянии.

 Слишком поздно! Бросок, с клацаньем смыкаются челюсти, и хищник, не жуя, глотает добычу. Обе точки зрения гармонично сходятся в одном существе. Безграничный ужас на уровне сознания и такое же безграничное наслаждение на уровне желудка. Так и чувствую, как по внутренностям начинает распространяться сладкое золотистое тепло. Будто вставили новую батарейку в почти севший фонарик.

 Кто сказал, что ребенок и превращение – вещи взаимоисключающие?

 Я резко сел и распахнул глаза, весь мокрый от ужаса.

 В комнате было совершенно темно. За окном горел фонарь, электронные часы показывали третий час ночи.

 Лицо пылало, я задыхался. Почему так жарко? Опять батареи затопили, что ли? Ах, да – я ведь так и заснул в куртке и ботинках…

 Боже, ну и дрянь мне приснилась!

 И на этот раз я даже не испытал облегчения, проснувшись.

 Потому что отнюдь не был уверен, что это всего лишь сон.

 Первым порывом было позвонить Ленке и убедиться, что с Васькой все в порядке. Я едва удержался от этого. Что я ей скажу, разбудив посреди ночи? Что мне приснился кошмар?

 А кошмар ли?

 Хотя сердце все еще колотилось от страха за дочку, феерическое ощущение от удачной охоты и последующей трапезы никуда не делось. Наоборот, когда прошел первый шок, из подсознания вылезла ужасная, но честная мысль: «Да это же было просто классно!»

 А потом еще одна:

 «Надо будет повторить!»

 Я вскочил с дивана и тут же шарахнулся назад – в окне отразились пылающие желтые глаза.

 «Это был не я!» – мысленно крикнул я, вспомнив скользившего по лесу белого змея.

 А кто?

 Я метнулся в ванную и уставился на себя в зеркало. Там уже привычно отразилась зубастая харя, ничего общего с человеком не имеющая. Но на сей раз ее вид вызвал во мне отвращение и протест. Кто это? Какая мерзость!

 Я ткнул в отражение когтистым пальцем.

 – Ты хочешь убить Ваську?!

 Он повторил мой жест.

 «Нет, это ты хочешь ее убить».

 – Зачем?!

 Можно было не спрашивать. Я уже и сам знал ответ. Лорд в Маске сказал мне об этом совершенно недвусмысленно, прямым текстом. Для последнего этапа превращения куколке надо особенно много энергии. А почему именно Васька? Я вспомнил Кирю и его свечение, приманившее меня, как магнитом. Похоже, опять дело в крови…

 Черт, во что я вляпался? Будь оно проклято, это превращение!

 – Исчезни! – приказал я монстру. – Уйди!

 «Сам уйди!» – отозвался он с откровенной насмешкой.

 А может, и не насмехался, подумал я. Пришло время определяться, кто я. Один из нас должен уйти.

 Я зажмурился, чтобы его не видеть. Но змей все равно маячил перед глазами.

 «Так что там с заданием? – осведомился он. – Чем ты готов пожертвовать ради превращения?»

 – Мне сейчас не до загадок!

 «Ошибаешься. Отвечать надо прямо сейчас. Ты слишком долго тянул… Пока не решили за тебя».

 – На что ты намекаешь?!

 «Ради самого важного надо жертвовать самым ценным».

 И тогда я понял то, о чем давно должен был догадаться, если бы сам упорно не отворачивался от очевидного.

 Не сам ли я сказал давеча Грегу, что важнее Васьки у меня не осталось ничего на свете? Теперь-то я понимал, чего он от меня требовал, против чего предостерегал. Но он все равно спохватился слишком поздно. Мы все опоздали. Выбор надо было делать гораздо раньше, в самом начале.

 А теперь мне придетсяпожертвовать Васькой.

 Потому что именно она стоит между мной и превращением.

 – У меня что, нет выбора? – спросил я обреченно.

 «Уже нет, – подтвердил змей. – Ты сам себя загнал в ловушку».

 И облизнулся.

 Я с усилием отвел глаза от зеркала. Народная мудрость гласит, что всегда есть два выхода. «Ну а если черт вас сожрет – тогда у вас выход лишь один…»

 Кажется, как раз мой случай.

 – Я найду другой вариант!

 «А зачем? Мне нравится этот! И тебе он тоже нравится!»

 Я прянул к зеркалу и с рычанием оскалился. Змей в зеркале ответил мне таким же угрожающим оскалом. Он ничуть меня не боялся.

 Как прогнать Того, кто сидит в пруду? Я вспомнил сказку, которую любил в детстве. Что посоветовала Крошке Еноту мама?

 Ну-ка, ну-ка… Вспомнил!

 «Малыш, а ты возьми палку побольше!»

 Палки у меня под рукой не было, зато вместо нее имелась полная пасть отличных зубов.

 – Умри! – прорычал я.

 «Сам умри!» – ответил мне монстр.

 Я распахнул пасть и напал на того, в зеркале.

 Треск, хруст, звон! И боль. Зато я наконец перестал его видеть. Впрочем, как и все остальное тоже.

 Держась за лицо, я вышел из ванной и на ощупь включил свет. Зеркало было разбито вдребезги. Лицо было в крови, руки тоже. Между пальцами стекала и капала кровь.

 Зато это были мои пальцы. А не его, не змея.

 Я ушел на кухню, умылся и закурил, хотя обычно в доме этого не делал. Сидел там, пока не скурил всю пачку. Дымил, прикуривая одну от другой, и думал, думал. Вспоминал всю историю моего превращения, день за днем. Перебирал каждое слово, каждый поступок. Каждый совет Грега, каждую историю Ники, каждую подколку Валенка…

 Когда пачка почти закончилась, а небо за окном начало светлеть, я нашел выход.

 Теперь я знал, что делать дальше.

 И хотя я понимал, в какой ад добровольно собираюсь превратить свою жизнь, на душе стало гораздо легче.

 «На крайняк, – сказал тогда Валенок, – у тебя есть ты сам».

 Почему он тогда заговорил о крайнем случае? Неужели предполагал нечто подобное? В любом случае, его слова подсказали мне, что выходов все-таки два.

 Превращения не будет. С этого момента я его останавливаю.