Текст книги "Звездопад"

Автор книги: Алекс Флим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Алекс несколько мгновений ошалело пялился на открывшееся зрелище, но потом вспомнил, как на самом деле выглядит крыша клиники, и понял, что это, похоже, какая-то продвинутая голограмма или что-то в этом роде.

Носилки остановились возле широких раздвижных дверей одной из палат, рядом на небольшой кушетке скучал парень в узнаваемой ПВДшной куртке.

– Эй, а это ещё кто? – возмущённо воскликнул он, увидев, что носилки с Крайном начали заносить в палату.

– А это ваш брат революционер, – ответил ему хирург, – тоже чрезвычайный уполномоченный или как там вас правильно.

– Да какой ещё брат… – начал было парень, но заткнулся, когда Алекс продемонстрировал ему карточку «чрезвычайного комитета».

– Кто это? И что он делает в палате с моим человеком? – не менее возмущённо поинтересовался Алекс, когда вошёл в палату и увидел там ещё одни носилки, на которых лежал опутанный светящимися трубками субъект, которому для комплекта явно не хватало двух ног и одной руки.

Врач в ответ прижал палец к губам, призывая Алекса к тишине, и показал на дверь в коридор:

– Не шумите так, ради всего святого. Разбудите, – призвал он Алекса, когда они вышли, оставив дроидов возиться с какими-то трубочками и тюбиками, подключаемыми к Крайну. – Я же сказал, такой же революционер.

– Член чрезвычайного комитета, между прочим, – вставил парень в ПВДшной куртке.

– И что он тут делает?

– Ждёт начала операции, разумеется! А что вы хотите? У нас люди в коридорах. Да и в любом случае это ненадолго, через четыре часа освободится регенерационный бак, и мы начнём восстанавливать этому бедняге конечности.

– Вы сказали не шуметь, разве Крайн может проснуться в ближайшее время?

– Нет, ваш товарищ проспит ещё минимум три часа, а вот представитель чрезвычайного комитета, он периодически приходит в сознание, и надо сказать, что несмотря на болеподавители, это достаточно болезненный процесс.

Алекс с подозрением покосился на ПВДшника и, отведя хирурга в сторону, поинтересовался:

– Вы сказали, представитель чрезвычайного комитета?

– Ну да… Ах, я забыл, вы же тоже… – Он страдальчески возвёл глаза к небу. – Ну мне, если честно, не называли его имя, может быть, вы его узнаете… Но могу вас заверить, что его жизнь вне опасности, дней через шесть мы закончим восстанавливать ему конечности, и ещё где-то через месяц он сможет полноценно двигаться. – Сказав это, врач учтиво кивнул на прощание и уже собрался было уходить, но был пойман за рукав Алексом.

– Простите, конечно, я не специалист, но… – Он ещё раз демонстративно оглянулся. – Я не вижу здесь никакого персонала, что если кому-то из них станет плохо?

– Не волнуйтесь, в палате установлены биомониторы; если что-то случится с вашими друзьями, мы об этом тут же узнаем, и дроид или дежурная сиделка немедленно прибудут.

– Биомонитор… – удивлённо протянул Алекс, у которого в голове начал складываться безумный план. – И всё? Никакого визуального наблюдения?

– Этого достаточно, – раздражённо заявил доктор. – Впрочем, если хотите, можете сидеть и визуально наблюдать. Я могу идти? Меня ждут больные.

– Конечно, только последний вопрос. Мы отбили моего друга из плена. Его пытали, возможно, кололи сыворотку Лима, это не вызовет никаких проблем в плане взаимодействия с лекарствами? С обезболивающими, к примеру.

– Сыворотка Лима? – нахмурился врач. – Вам стоило сказать об этом до операции. – Он ненадолго задумался, прежде чем продолжить. – Вообще нет. Она, конечно, вызывает довольно болезненные ощущения, но на… скажем так, физиологическом уровне она относительно безвредна. О каких-либо побочных эффектах с обезболивающими я не слышал, хотя, насколько мне известно, обезболивающие часто применяются при завершении допроса. Так что думаю, ваш друг в полной безопасности, если же что-то вдруг пойдёт не так, это отразится на биомониторах и мы сможем вмешаться.

– Спасибо большое, извините, что задержал.

Проводив врача задумчивым взглядом, Алекс вернулся к палате и, не говоря ни слова, присел возле ПВДшника.

Парню на вид было максимум двадцать, а скорее всего и ещё меньше. Его волосы были выкрашены в цвет яичного желтка и коротко острижены, с длинными выбритыми линиями, расчерчивающими голову на ровные квадраты. Коричневая ПВДшная куртка была расстёгнута, под ней было что-то вроде очень тонкой водолазки ядовито-оранжевого цвета, которая только подчёркивала худобу своего обладателя. Избыточно широкие серые штаны с боковыми карманами были подпоясаны чёрным поясом, на котором висела пустая кобура, а бластер просто лежал на коленях. Серые раскосые глаза и нос с горбинкой создавали странное впечатление, но, как Алекс успел заметить, были характерными для Таллана.

Несколько минут они молча сидели рядом, но вскоре любопытство взяло верх, и ПВДшник не выдержал:

– А вы правда из чрезвычайного комитета? – спросил он, нервно облизнув пересохшие губы.

Алекс в ответ промолчал, ограничившись степенным кивком.

Парень на какое-то время замолчал, но вскоре снова решился:

– А можно вопрос?

– Можно.

– А почему вы босиком?

– У нас такая традиция, – вздохнул Алекс, откидываясь на кушетку и вытягивая босые ноги почти на середину коридора. – В траур ходить босыми, недавно погибло много моих товарищей.

– А… – протянул ПВДшник, удивлённо покосившись на босые ноги Алекса. – Меня, кстати, Диравом зовут, – сообщил он, протягивая руку.

– Атур, – представился Алекс и после мгновенного сомнения уверенно пожал протянутую руку. «Фиг знает, как у них тут правильно, если что, я не местный».

– А где бой был? – поинтересовался парень после обмена рукопожатиями, которые с виду никакого удивления не вызвали. – Здесь или уже наверху?

– Какой бой? – искренне удивился «Атур».

– Ну где вашего товарища ранило.

– А… Его не в бою ранило, – ответил Алекс и, наклонившись поближе к парню, добавил: – Мы его из плена отбили, пытали его.

– В смысле сывороткой Лима? А что у него с ногой?

– Сначала сывороткой Лима, – согласился Алекс и с мрачным видом добавил: – А потом взяли бластер и просто издевались…

– Вот же уроды. – Глаза ПВДшника налились ненавистью. – Ублюдки они, к нам раньше тоже приходили. Знали, что одни первокурсники собираются, специально приходили бить… ну ничего… – Он сжал руку на рукояти бластера. – Рассчитаемся…

– А этого где ранило? – Алекс решил сменить тему до того, как она погрязнет в обсуждении неправоты имперцев.

– На митинге, – вздохнул парень и, видя удивлённые глаза Алекса, мотнул головой. – Да нет, нападения не было. Случайно всё вышло. Там трибуну сделали, видать некачественно, а может, просто не повезло. В общем под уважаемым Громом она подломилась, а митинг был на станции рельсовика… Он прямо на пути упал, а они ещё под энергией были…

– Да… – сочувственно протянул Алекс. – Бывает. А ты что тогда тут делаешь?

– Ну вроде как слежу, – развёл руками парень. – Мне координатор Туран приказала следить, чтоб ничего не случилось. Ничего и не случается, я тут вообще один. – Тут в глазах у ПВДшника засветилась мысль. – Уважаемый Атур… – жалобно протянул он, заглядывая в глаза Алексу. – Раз уж вы тут, можно я на регистрационный этаж быстро сбегаю? Я тут уже семь часов, пить жутко хочется, а там вроде чай и теймар разливают, и говорят, еду дают…

– Оставляем, значит, пост… А как же революционная дисциплина?

– Ну я тут… – начал было оправдываться парень.

– Вот именно, ты будь тут. Раз тебя сюда назначили, значит, ты тут нужен, вдруг что случится? Агент имперской безопасности проникнет и убьёт представителя чрезвычайного комитета! – эмоционально жестикулируя, воскликнул Алекс. – Или, того хуже, выведает критически важную информацию.

– Ну вы ведь всё равно тут.

– А кто тебе сказал, что я не имперский агент, – ухмыльнулся он.

– Ну, уважаемый Атур, у вас же удостоверение, я видел… – возразил парень.

– Может, поддельное? Нет уж, пост оставлять нельзя, сиди тут, – назидательно заявил «Атур» и, видя поникшую физиономию ПВДшника, добавил: – А пока ты на посту, я, так уж и быть, принесу тебе чаю или теймара.

Когда Алекс поднялся на регистрационный этаж и нашёл место, где из огромных баков разливали чай и что-то похожее на тёмную и очень жидкую кашу, он понял, что принести чаю сегодня ему не светит: Очередь была просто умопомрачительной. Поэтому он ограничился тем, что взял две чашки из белого пористого материала, напоминавшего пенопласт, и отправился на этаж, где остались дрыхнущий лорд Листер и словоохотливая докторша.

Убедившись, что с «клинком чести» всё в порядке и он по-прежнему дрыхнет, Алекс нашёл своего «информатора» и признался ей, что потрясён её чаем, и если один его товарищ не разделит с ним это счастье, можно будет смело сказать, что огромная часть его жизни прошла зря.

– А всё потому, что заваривать надо уметь, – польщенно улыбалась докторша, разливая чай из небольшого овального чайника. От улыбки морщины на её лице сложились причудливым узором. – Даже с обычным чаем, если правильно заварить…

– Думаю, всё дело в вашем опыте, – улыбнулся в ответ Алекс, забирая чашки, и уже собрался уходить, как, вспомнив что-то, остановился. Он снова поставил чашки на столик и, тяжко вздохнув, спросил: – Уважаемая Мара, а вы можете мне ещё разок помочь? Я, если честно, совсем сон потерял. Измотался уже весь, – признался он, а судя по его внешнему виду, хороший сон и вправду бы не помешал. – А уснуть не могу, мысли всякие в голову начинают лезть, кручусь с боку на бок, а никак. Я вот подумал, это ж больница, может, у вас есть что-нибудь, чтобы раз и всё.

– Вот же молодёжь, – недовольно начала докторша, – ещё и шестидесяти нет, а до чего себя довёл. Ладно, – вздохнула она и махнула рукой. – Пойдём.

Идти оказалось недалёко, пройдя три двери, она щёлкнула по четвёртой карточкой и вошла в кабинет.

– Вот. – Она протянула небольшой прозрачный пузырёк с маленькими красными капсулами внутри.

– Спасибо вам огромное, – поблагодарил Алекс, пряча пузырёк в карман. – А если я много приму, ничего страшного не будет?

– Да нет. Считай так, одна таблетка – часов пять крепкого сна, а дальше уже естественный сон. Если две, то часов семь, где по полтора-два часа добавляет.

– А в чай добавить можно?

– Ты что? – сделала страшные глаза Мара. – Конечно, нет, привкус же будет. Не смей просто, это ж позорище будет, а не чай.

– Хорошо, не буду, – примирительно поднял руки Алекс и, забрав чашки с чаем и ещё раз поблагодарив докторшу, направился к лифтам.

«Так, главное, не перепутать, – мысленно наставлял себя он, отсчитывая таблетки в чашку, вторую пришлось поставить на пол лифта. – Левая рука себе, правая ему».

Выйдя из лифта, он подождал немного, пока растворятся таблетки, и двинулся к палате.

Подойдя к ПВДшнику, Алекс протянул ему кружку и сел рядом.

– Держи, боец. Извини, теймара не было, – развёл он руками.

– Да хоть что-то, уважаемый Атур, – улыбнулся парень, с благодарностью принимая чашку. – Пить зверски хочется.

Сделал пару глотков, остановился и стал с сосредоточенным видом гонять чай во рту.

– Что-то привкус какой-то противный, – поделился сомнениями он.

– Угу, – кивнул Алекс. – У меня тоже. Экономят, наверно.

– Знаете, уважаемый Атур, это вообще, по-моему, не чай, а какая-то дерьмовая синтетика…

– Наверно. Что поделаешь, – пожал плечами Алекс.

Синтетика в чае и вправду была, но отнюдь не дерьмовая, а, как оказалось, очень даже качественная. ПВДшник стал сползать с кушетки, не выпив и половины, девять таблеток снотворного сделали своё дело. Вытащив у него из рук чашку – чтоб не разлил, Алекс уложил парня на кушетку. Он посидел ещё минут десять с задумчивым видом, допивая чай, и, наконец решившись, поставил чашку на пол и поднялся.

Зайдя в палату, он скользнул взглядом по Крайну, убеждаясь, что с повстанцем всё в порядке, и повернулся ко второй гравикойке.

«Восстание обречено, я это понимаю, Крайн это понимал, и профессор это понимал, – думал Алекс, задумчиво рассматривая мешанину светящихся трубок, покрывавшую тело второго обитателя палаты. – Их цели простираются намного дальше этого восстания. Значит, у них должен быть какой-то механизм спасения, какой-то тайный ход, и, могу спорить, он ведёт за пределы планеты. По крайней мере часть властной верхушки они должны вывезти, для уверенности».

Он остановился возле неподвижного члена чрезвычайного комитета.

«И если узнать, где этот „ход“, вполне может оказаться, что при помощи удостоверения им удастся воспользоваться».

Перед ним лежал источник информации. Высокопоставленный функционер, он не мог не знать о плане эвакуации, если он вообще существует, «если, конечно, он не такой же самозванец, как ты».

Алекс какое-то время в нерешительности стоял возле носилок.

«А, на фиг всё! Чем я рискую».

Он извлёк из-за пазухи инъектор и, достав из кармана брюк цилиндр с сывороткой Лима, зарядил его. И, вздохнув, нажал на спуск. Раненый еле заметно дёрнулся, должно быть от укола, и открыл глаза.

Алекс вдруг почувствовал себя на редкость глупо, как будто его поймали на каком-то мелком хулиганстве, в конце концов он никого никогда не допрашивал «С чего начать-то?»

– Ну что, полное имя, звание, должность, сколько у вас танков и где находятся ваши ракеты?

Раненый моргнул, зрачки его сузились, и он выдал беспрерывной скороговоркой:

– Аларьян Тилири, сайн имперской службы безопасности, куратор третьей группы ПВД, я не знаю, что такое танки, ракеты разобраны, боевые части переданы исполнителям из ПВД, маршевые части хранятся на складе по адресу Таллана, Клария, тридцать четвёртый блок, улица Туранно, строение двадцать четыре дробь пять.

– Твою мать… – только и выдохнул Алекс.

– Мать Валесса Тилири… – начал допрашиваемый, приняв невольный возглас за вопрос, но Алексу было не до этого.

«Вот так и „член черезвычайного комитета“, – ошарашенно подумал он. – Их, похоже, настоящих вообще не бывает… Этот вовсе агент имперской безопасности».

«Вот тебе и „ничем не рискую“, – некстати ожил внутренний голос. – Как думаешь, что тебе будет за допрос сотрудника при исполнении с применением средств?»

«Ничего не будет, – мысленно огрызнулся он. – Как они узнают, что это именно я его допросил? Тут такой хаос. И потом, откуда я знал… – Алекс запнулся и развил мысль: – Не знал. А теперь знаю… – Тут лежит террорист из ПВД, член чрезвычайного комитета Талланы и сотрудник имперской безопасности. Вот кто за этим стоял. – Многое становилось ясным. – Перед обстрелом на охоте над нами пролетел имперский истребитель. Потом он же, якобы случайно, уничтожил аэрокар с обезвреженными нападавшими, оборвав все „ниточки“. Потом ко мне заявляется следователь из СБ с „техническими специалистами“, и буквально через день убийцы проходят сквозь систему охраны незамеченными. А когда это не помогло, на нас свалился целый отряд в скафандрах, для которых кто-то отключил генератор щита. И в свите лорда Веласке были двое из СБ. Получается, ПВДшникам всё это время помогала имперская безопасность. Или наоборот? Может, это ПВД помогало эсбэшникам или было лишь их инструментом. А может, этот мужик вообще честный агент под прикрытием, разоблачающий террористов? Или не менее честный провокатор, а СБ вообще ни при чём?»

Он мотнул головой, отгоняя рой догадок, заполонивших мысли, и, решив, что можно просто спросить, прервал рассказ раненого о его матери.

– Чем занимается куратор третьей группы ПВД?

– Обеспечение связи между исполнителями из ПВД и координатором операции, управление агентами, приписанными к группе, сбор информации и общее наблюдение.

«Вот и операция появилась», – невесело подумал Алекс и спросил вслух:

– В чём суть операции?

– Дестабилизация обстановки в секторе Тэйл, демонстрация недееспособности и опасной некомпетентности местных властей. Создание условий для введения чрезвычайного положения, перевод сектора под прямое имперское управление.

– Какая прелесть… – протянул Алекс, нервно сглотнув. «Но я-то тут при чём?! – подумал он, переваривая услышанное. – Ну какие-то высокие политические игры, меня-то зачем убивать? И при чём тут лорд Веласке?»

– С какой целью организовывались покушения на ме… – Алекс хотел сказать: «на меня». Но вовремя исправился: – На лорда Кассарда?

– Я не знаю, – выдохнул раненый и быстро-быстро заговорил, будто что-то выталкивало из него слова быстрыми и сильными толчками. – Я этим не занимался. Этим занималась первая группа ПВД. Её курировал сам Гранд, меня в это не посвящали. Я узнал об этом случайно от Клайока, когда спросил, для чего понадобились штурмовые скафандры…

Алекс поднял руку, прерывая поток слов раненого:

– Сделай предположение, для чего это могло понадобиться.

– Для дестабилизации обстановки в его домене и в Доме Файрон в целом.

«Та-ак, это выглядит довольно логично. Но почему они просто тогда не обвинили меня в чём-нибудь и не казнили на фиг? Или посадили. У них же тут диктатура и абсолютизм… – Он возвёл глаза к потолку, вспоминая всё, что он выяснил о местном госустройстве из конспектов Таэр и бесед с маркизом Деграсто. Абсолютизм не вырисовывался. Да и для диктатуры прав у дворян было ну очень, очень много. – Допустим, что действовать против меня официально они просто не могли, политическая обстановка не позволяет. Но при чём тут мелатцы? Им ведь, по идее, тоже невыгодно, если введут прямое управление. Или нет? – О Доме Мелато Алекс знал удручающе мало. Какие у них могут быть интересы в этом деле, было совершенно непонятно. – И он ещё про какие-то ракеты говорил…»

– Какова роль Дома Мелато в операции?

– Мне это неизвестно. Я ничего не слышал о Доме Мелато в связи с операцией. Агенты и ячейки ПВД на их территорию не засылались. Возможно, руководитель операции знает больше.

– О! – довольно ухмыльнулся Алекс. – А кто руководитель операции?

– Я точно не знаю. Наверно, заместитель Шелдона, сайн-капитан Тарбел.

– Наверно?

– Операция деликатная, почти никаких документов, всё устно. Но вводил меня в суть дела именно он, оперативный план передавал тоже он. Координатором выступает тоже он. Отчитываюсь я перед ним. Наверно, есть кто-то выше в центре, но я не знаю.

– Кто ещё занимается этой операцией? Имперская безопасность и ПВД или кто-то ещё?

– Я… я знаю только о СБ и ПВД, даже среди СБ мало кто посвящён в сам факт проведения операции. Возможно, задействован ещё кто-то, мне неизвестно.

– Имперская разведка? – предположил Алекс, он вспомнил, что вместе со специалистами из СБ с ним беседовал и следователь трибунала, по совместительству офицер разведки.

– Нет, – мотнул головой эсбэшник, облегчённо вздохнув. – Разведка вообще не посвящена, слишком важно, император никогда не доверял этим чванливым… – Его тираду перебил нетерпеливый вопрос:

– Откуда ты это знаешь?

– Одна группа разведки слишком близко подобралась к ПВД. Мы узнали об этом. У нас есть информатор среди операторов моментальной связи в крепости. Мы перехватили их доклад, разведчиков пришлось устранить.

– Может быть, просто эти конкретные разведчики были не посвящены? – предположил Алекс. – Ведь даже среди СБ далеко не все в курсе.

– Тогда головное управление просто перекинуло бы их подальше от Талланы, чтобы они не создавали проблем. Но они работали очень предметно. Их не интересовало само ПВД, они хотели знать, кто именно за ними стоит. Это было очень опасно. Для всей операции. Всё могло сорваться.

– Почему? Ведь император мог просто приказать положить всё это под сукно, в смысле засекретить.

– Я не знаю. Так сказал капитан Тарбел. Он сказал, что если разведка узнает об этом, это подорвёт всё дело. Их надо устранить. Я не знаю, почему он так сказал.

– Предположи.

– Разведка, они всё равно флотские. Там много дворян. Информация расползётся, даже если её засекретить. Само требование засекретить уже подтвердит существование оперативного плана «Волна». Это неприемлемо политически.

– Оперативный план «Волна»… – тяжело вздохнул Алекс и, задумчиво барабаня пальцами по поручню кровати, заскользил рассеянным взглядом по палате.

– И что у вас по плану? – наконец спросил он.

– Завершение эвакуации выбранных ячеек ПВД с планеты. Консервация агентов на время взрывов, ожидание прибытия флота и высадки армии, легализация…

– Взрывы? – прервал его Алекс. – Что это за взрывы?

– Взрывы боевых частей ракет. Тип «Созвездие-БМ».

– И насколько сильно взрывается это «Созвездие»? И кто его будет взрывать и где?

– При одновременной детонации всех суббоеприпасов боевой части в атмосфере первого типа произойдёт взрыв, эквивалентный по мощности классу «Л-10». Взрывы будут осуществлены исполнителями из ПВД. Первый взрыв будет произведён возле «северной базы» армии на Таллане. Где будут производиться остальные взрывы, мне неизвестно, инструкции были на запечатанном блоке, я не знаю, что там.

– Предположи, – предложил он ему.

– Я не знаю. – Раненый явно занервничал, глаза его забегали, перебирая варианты, на лице появилось паническое выражение. – Я не могу ответить. Возможностей слишком много! – практически выкрикнул он.

– Так, спокойней, спокойней, не надо отвечать на тот вопрос.

Алекс оглядел палату в поисках стула, но безрезультатно – похоже, на посетителей тут не рассчитывали. Подтащив к койке с эсбэшником небольшую тумбочку, он уселся на неё и, ещё раз мысленно пожалев о том, что у него с собой нет диктофона, предложил раненому:

– Расскажи мне содержание оперативного плана, подробно…

И эсбэшник начал рассказывать. Очень быстро, явно торопясь. Выстреливая слова беспокойной скороговоркой. Казалось, что он стремится рассказать всё как можно быстрее, избавиться от этих вопросов, как от чего-то, причиняющего боль. Периодически он срывался на вовсе неразличимый речитатив, и Алексу приходилось его останавливать, начиная заново.

Спустя пятнадцать минут, когда он понял, что, похоже, узнал всё, что мог узнать, лежавший перед ним сайн имперской службы безопасности тяжело, с хрипом дышал, беспокойно бегая глазами по комнате в ожидании новых вопросов. Похоже, сыворотка продолжала действовать, и всё, что он мог, это только отвечать. Но спрашивать было нечего.

Алекс уже в принципе узнал всё, что хотел: он знал, что ПВДшники эвакуируются через шестую транзитную станцию и что сегодня по плану последний день эвакуации, так что стоило бы поспешить. Потому что скоро должно было начаться совсем уж жестокое веселье с подрывом бомб, высадкой сил прибывшего имперского флота и прочими событиями, в которых не хотелось принимать участия. О событиях, связанных с лордом Кассардом, этот человек ничего не знал, о том, что происходит за пределами Талланы, тоже. Оставалось понять, что с ним делать.

Он стоял, нависая над койкой, пытаясь понять, как поступить. На уровне сознания ему казалось, что самым разумным решением было бы застрелить эсбэшника. Просто на всякий случай. Но он очень быстро понял, что не сможет вот так вот застрелить раненого, который к тому же лично ему ничего не сделал. Да и к тому же выстрел и связанная с ним рана привела бы к срабатыванию биомониторов, а значит, и к совершенно ненужным проблемам с местным персоналом и, возможно, с повстанцами.

– Ладно… – пробормотал Алекс вслух. – Всё равно ему шесть дней в баке для регенерации болтаться, да и что они узнают…

Понимая, что оставлять его в таком состоянии всё равно нельзя, Алекс взял недопитый стакан со снотворным и влил его эсбэшнику в рот, отчего тот вскоре затих, погрузившись в сон.

Осторожно прикрыв за собой дверь палаты, он вышел в коридор и устало плюхнулся на диванчик возле спящего парня из ПВД.

Алекс вытянул ноги и, откинувшись назад, запрокинул голову, уставившись в фальшивое небо, покрывавшее потолок.

Белые барашки легкомысленных облачков, подгоняемые лёгкими дуновениями тёплого ветра, путавшегося в волосах, неспешно плыли по бирюзовому небу. Неестественному и непривычному, но пугающе правдоподобному. Из-за облаков вынырнула косая линия колеблющихся белых точек, и сверху донеслась многоголосая мелодичная трель.

– У них даже птицы тут есть, – сквозь зубы процедил Алекс и, не выдержав, запустил пустым стаканчиком из-под чая в потолок.

Как и ожидалось, стаканчик, не пролетев и трёх метров, стукнулся о невидимую преграду и упал вниз, покатившись по полу.

Он проводил его усталым взглядом и, подобрав под себя ноги, растёр ладонями лицо.

На душе было мерзко. Так мерзко, будто выкупался в луже дерьма. Его мутило, и не столько от того, что он узнал, сколько от самого допроса. На это было просто тяжело смотреть, он не знал, что именно делает «сыворотка Лима» с человеком, но очевидно, что-то на редкость гадкое.

А ещё он чувствовал себя абсолютно чужим. «Какие-то люди с какими-то неясными целями собирались убить кучу других людей».

«И всё это фиг знает где, – мысленно простонал он. – На какой-то планете, где вместо неба космические корабли».

Алекс услышал тихое жужжание и, открыв глаза, увидел небольшого дроида, похожего на мусорное ведро с рукой, подъехавшего к упавшему стакану.

– Уважаемый, – продребезжал он, развернувшись двумя жёлтыми огоньками, похожими на глаза, в сторону Алекса. – Если будет позволено, я уберу этот стакан, если он более вам не нужен.

Алекс молча махнул рукой, и дроид, истолковав этот жест как согласие, подцепил стакан. Верхняя крышка на его корпусе разошлась в стороны, и манипулятор закинул стакан в контейнер.

– Прошу прощения за беспокойство, – продребезжал он и с таким же тихим жужжанием удалился.

– Да, вот такой вот у них план, – криво усмехнулся Алекс, проводив взглядом дроида.

А план, переданный Аларьяну Тилири, в сущности был очень прост: «Достаточно было не мешать ребятам из ПВД выводить ситуацию из равновесия, ну и не давать другим мешать, что было уже немного сложнее, – но вполне выполнимо».

Активная фаза началась с того, что они помогли «уйти» на гражданские каналы одной визуальной записи с надругательством над талланскими студентками группы «имперских солдат». Аларьян понятия не имел, подлинна ли запись, или это инсценировка, но это было не важно. Их задачей было обеспечить максимальную огласку и исключить «заминание» этого дела местными или разведкой. Этой искры оказалось достаточно, чтобы агитаторы из ПВД смогли устроить беспорядки в студенческом городке. Дальше случился приятный сюрприз с перестрелкой между студентами и солдатами в увольнительной, чистый экспромт. Но к чести людей из ПВД, они смогли раздуть из этого целую бурю, а люди из СБ снова сделали всё, чтобы им в этом никто не помешал…

Дальше всё было просто – пара грузовозов с выпивкой, и вот уже недовольная толпа студентов у здания администрации. Неудачная «случайность», из-за которой ближайшие полицейские флаэры с тяжёлыми парализаторами не смогли взлететь, и караул один на один с пьяной толпой. Нападение на флаг, несколько выстрелов из толпы по караулу, которые сделали «нужные люди», и вот уже абсолютно бессмысленная и кровавая бойня, с сотнями погибших, возмутившая всю планету. Многомиллионные демонстрации, несколько арестов в муниципалитете тех, кто слишком хорошо соображал, и вот уже правительство запросило помощь у имперского центра. Переданная ПВДшникам информация о системах защиты пары складов талланской гвардии – и повстанцы «чудом» проникают сквозь систему защиты транзитных станций и в несколько часов захватывают их все, устанавливая контроль за ближним космосом.

Что было дальше, Алекс и так знал. А вот к завершению банкета, на десерт, организаторы этой бучи заготовили взрывы боеголовок «Созвездий», каждой из которых было бы достаточно, чтобы полностью смести город среднего размера, а повстанцам их передали три… В общем поводов ввести чрезвычайное положение будет больше чем достаточно.

«В общем, в каком-то смысле не без изящества, – мысленно признал он. – Потом они их героически поймают… Если смогут. Профессор Таккар явно понял, каков будет финал, и хотел переиграть…»

В теории ещё что-то можно было изменить. Заряды ещё не были взорваны, Алекс был в курсе плана и, возможно, в теории, мог бы сделать что-то, что предотвратило бы…

«Полный абсурд, – сам себе заявил он, пытаясь унять проснувшийся крохотный червячок совести, который грыз его душу, требуя что-нибудь предпринять. – Я вообще не местный, у меня из наличных сил два бластера, калека и психически неуравновешенный подросток, подвинутый на концепции дворянской чести».

Но неприятное чувство в глубине души не утихало, что уже начинало раздражать.

«Да и вообще пошли они все, – мысленно ругнулся он. – Я им что, супергерой, что ли, чтоб всех спасать? Предположим, меня бы вообще сюда не перенесло, тогда что? В конце концов, тут целая планета взрослых, разумных людей, которые, если им так приспичило жить, могли бы пойти и сами себя спасти».

Он принял решение и рывком поднялся с диванчика, направляясь к лифтам. «Все вольны помочь сами себе, я этим и займусь. Остальные – по желанию».

Разбудив лорда Листера, Алекс по-быстрому напоил его чаем (на этот раз без всяких добавок), и они вдвоём, не говоря ни слова персоналу, похитили спящего Крайна из палаты вместе с гравиносилками и всем, что было к ним подключено.

Наверху стало намного светлее, пурпурное солнце карабкалось вверх, затмевая собой жемчужное мерцание ночного неба, а лёгкий ветер, гулявший по крыше, заметно посвежел.

– Эй, подъём, – постучал Алекс в окно кабины, когда они дотолкали носилки до аэрокара. – Взлетаем.

Пилот, спавший на переднем сиденье, проснулся и посмотрел сквозь лордов невидящим взглядом, явно не понимая, кто перед ним.

– Заднюю дверь открой, – скомандовал Алекс, видя, что парень поднялся, но ещё не проснулся.

– Его уже вылечили? – удивленно спросил пилот, наконец придя в себя. – Так быстро?

– Не совсем. Но нам уже пора. Сможешь нас доставить на шестую транзитную станцию?

– Э… – протянул явно ошарашенный таким вопросом пилот. – Вообще эта модель в теории может выходить в ближний космос, но это всё-таки не челнок. И потом, контроль ведь не работает.

– То есть не сможешь, – заключил Алекс. – Ладно… – Он замолчал, напрягая память. – Стадион «Ол-Тамит» знаешь где? – И увидев утвердительный кивок пилота, скомандовал: – Тогда туда, и как можно быстрее.

Повинуясь своему пилоту, аэрокар ожил и, мелодично мурлыкая тяговым генератором, поднялся в воздух, направившись куда-то вдаль от встающего солнца.

– Аллесандро, – шёпотом поинтересовался лорд Листер, закрыв перегородку между салоном и пилотской кабиной. – Зачем нам на стадион? Вы же говорили, что улететь можно только с шестой транзитной станции.

– С этого стадиона улетают челноки на шестую транзитную.

– О… – удивлённо вздохнул Бренор и, наклонившись к уху Алекса, прошептал ещё тише: – Не сочтите за бестактность, но как вы узнали?