Текст книги "Посетитель"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– А как он попадает в квартиры?

– Как я уже сказал, признаков взлома не обнаружено. И мы должны предполагать, что этого… посетителя впускали в свои квартиры сами жертвы или кто-то, имевший доступ в эти квартиры.

– А портье в этих домах были?

– В одном был.

– Мать Уильяма Ането весьма отрицательно отозвалась о расследовании смерти ее сына и назвала его совершенно неудовлетворительным. Что вы на это скажете?

– Мы беседовали с миссис Ането, которая продолжает оказывать нам содействие в проведении расследования. Это все, что я могу вам пока сообщить по данному вопросу.

– А вы не установили какую-нибудь связь между жертвами?

– Именно этим мы сейчас и занимаемся.

– «Голубой альянс» недавно поднимал вопрос о безопасности геев в связи с первой годовщиной со дня смерти Уильяма Ането. Как вы считаете, в этих убийствах имеется гомосексуальная подоплека?

– Не следует делать поспешных выводов на ранней стадии расследования.

– Что вы можете посоветовать широкой публике?

– Я скажу то, что мы говорим всегда: не надо паниковать, но будьте начеку, не открывайте дверь неизвестным лицам, всегда спрашивайте удостоверение или иной документ у всех, кто представляется служащим газовой компании и прочих служб. И конечно же, если у кого-то из присутствующих имеется какая-то дополнительная информация по любому из этих трех убийств, пусть он свяжется со службой «Останови преступление». Конфиденциальность гарантируется.

– Подозреваемые у вас уже есть?

– Мы проверяем список лиц, так или иначе связанных со всеми тремя потерпевшими. Леди и джентльмены, это все, что мы имели вам сегодня сообщить. Благодарю за внимание.

– Эй, ты! – вскричал Джо. – Мы не обнаружили этой гребаной связи, потому что у нас есть дуроломы, которые не могут даже нужную форму вовремя заполнить и вообще не умеют общаться с людьми!

Он снова стал переключать каналы, но по всем новостным программам шел все тот же сюжет.

«…Этот преступник приходит в квартиры своих жертв. У нас пока что нет сведений о том, каким образом он получает туда доступ…

…Это относится к убийству в прошлом году тридцатиоднолетнего актера Уильяма Ането. Его тело было обнаружено в его собственной квартире в Уэст-Сайде…

…Последний, кто видел Гэри Ортиса живым, сейчас у нас в студии…

…Мы вернемся к этой истории после перерыва и расскажем вам, как обезопасить свое жилище.

…Которому уже дали кличку Посетитель…

…Детектив, отказавшийся назвать свое имя, описал место происшествия…»

Джо выключил телевизор.

– Я пойду душ приму, – сказала Анна, наклонилась и поцеловала его.

Он взял со столика журнал и стал перелистывать страницы. Из ванной наверху доносился плеск воды. Ему страстно захотелось подняться туда, открыть дверь, влезть в ванну и наконец заняться тем, чего они не делали уже несколько месяцев. Он тяжко вздохнул, отшвырнул журнал и снова включил телевизор.

Анна спустилась через полчаса. Джо даже головы не поднял. А когда все же посмотрел на нее – она стояла, склонившись над стойкой бара, к нему спиной и откупоривала бутылку вина. Анна была в черных, с красными полосками, туфлях на высоких тонких каблуках, в узеньких черных трусиках, а выше – ничего. Потом она повернулась в его сторону, скрестила с ним взгляд и медленно направилась к нему.

Глава 9

Мэри Бёриг стояла в дверях библиотеки, держа в руке смартфон с включенным графическим редактором. И чертила «карандашом» на экране набросок оформления этого помещения. Оно имело форму буквы L, потому что в правый его угол было встроено хранилище. Вдоль стен тянулись книжные полки, а в левом углу, в верхней части буквы L, стояли шесть кресел с низкими спинками, обитых оранжевой материей. Мэри пустила в ход «ластик», чтобы убрать с наброска эти кресла. Но потом восстановила их на прежнем месте и спрятала смартфон в карман. Затем перешла в отдел поэзии, взяла с полки книгу и сразу раскрыла ее на странице, которую ранее пометила розовым стикером.

Тут открылась дверь, и внутрь просунулась голова Стена Фрейта:

– Как дела?

Мэри подняла глаза и улыбнулась.

– Зайдите-ка на минутку. Послушайте:

 
Не может вечно длиться ночь,
Мрак на заре уходит прочь.
И солнце светит день-деньской,
Чтоб не во тьме жил род людской,
Но ночью, в сумерках иль днем
Я озарен иным огнем…
И в час любой, в любом краю
Он полнит смыслом жизнь мою.
И счастлив я, что свет его
Идет от сердца твоего.
 

– Мне кажется, сердце не может быть источником света, Мэри. Там было что-то другое, лампочка или светильник, что-то такое, над чем как следует потрудился электрик.

– Может, так оно и было, – вздохнула Мэри.

– Да не может быть, а точно. – Стен прошел в помещение, доставая измерительную рулетку из кармашка рабочего пояса. – Это просто здорово, что у вас тут есть библиотека.

– Да, вот только немногие ею пользуются.

– Это и впрямь скверно.

– Но это не значит, что ваша работа пропадет впустую.

– Если она сделает счастливым хоть одного человека, то мне этого вполне достаточно. Итак, я жду ваших указаний.

– В том углу, где кресла стоят, нет окон. Думаю, неплохо бы поставить здесь настольные лампы, чтобы по вечерам тут было светло. Вместо этих. – Она показала на флуоресцентные лампы на потолке. – Они слишком яркие, глаза от них режет.

– О'кей.

– Ну, по электрической части, я думаю, это все.

Он улыбнулся:

– А как насчет освещения полок?

– Это было бы здорово! Если только такая работа не слишком дорого обойдется.

– Об этом не волнуйтесь. А еще неплохо было бы заново покрасить стены. Я все это за уик-энд могу сделать. Что еще?

– Все, спасибо. Магда должна привезти полки для журналов. Люди, что сюда ходят, по большей части читают журналы. А вот я предпочитаю поэзию.

– Я не очень разбираюсь в поэзии. Но мне нравится, когда все можно выразить всего несколькими словами.

Дэвид Бёриг припарковал свой черный «мерседес» возле дома. Взял с переднего пассажирского сиденья сверток в подарочной упаковке и вылез наружу.

Джун сидела на своем месте в холле, она помахала ему сквозь стекло. Он вошел в лифт, поднялся на этаж, где находилась Мэри, и постучал в дверь.

– Привет! – Дэвид улыбнулся и вручил ей сверток.

– Это что такое? – улыбнулась она в ответ.

– Это черт знает что такое!

– О'кей. Можно открыть?

– Нет. Подожди до Рождества.

Она сразу помрачнела.

Дэвид закатил глаза:

– Да ладно, ладно. Конечно, можно открыть.

Она тут же бросилась к дивану и развернула сверток.

Он закрыл дверь в квартиру и стал дожидаться ее реакции.

– Ой! Господи-ты-Боже-мой! Вот здорово! Просто здорово!

Она держала в руках огромный альбом для фотографий с надписью на обложке: «Тут кое-что про Мэри».На первой странице красовалась ее фотография в возрасте двух лет – снимок был очень темный, только на лицо падал случайный лучик света. Подпись гласила: «Вот почему мамочке совсем не следует делать фотографии».Мэри громко рассмеялась. На следующем снимке она держалась за конец огромной рождественской хлопушки, а рядом стоял Дэвид и с завистью смотрел на эту игрушку. Ниже шла подпись: «Юность Дэвида. Травма I».

– А где «Травма» номер два?

– Смотри страницу двадцать пять.

– Боже мой! – воскликнула Мэри, открыв ее. К странице скотчем был приклеен корешок билета в «Мэдисон-Сквер-Гарден» на концерт рок-групп «Мотли Крю» и «Уайтснейк» в 1987 году. А рядом – фото загорелого Дэвида в тесных джинсах, с длинными взъерошенными волосами и в бандане.

– Подписи тут и не нужно, – сказал Дэвид, качая головой.

Мэри смеялась до слез.

– О Господи! Ну и видок у тебя в то время был! А помнишь девицу, которую мы встретили после концерта? Она спросила: «Как тебя зовут?» А ты ответил: «Дэвид». А она: «Дэвид, а дальше?» А ты: «Дэвид Ли Рот, [13]13
  Американский рок-певец.


[Закрыть]деточка».

– Неправда!

– Так и сказал, лузер несчастный!

– Хм-м. Наверное, эта сцена исчезла с экрана моей памяти по команде «Стереть».

– Да уж… Кем бы ты ни стал потом, всегда думаешь, оглядываясь назад: черт бы меня побрал, и чем я тогда вообще думал?

– Ладно, мне, конечно, хочется остаться с тобой и поболтать, но надо мчаться в контору. Я на минутку заехал, только чтоб вручить тебе этот презент.

– Это самый лучший подарок, какой я от тебя когда-либо получала! Спасибо!

– Погоди, ты еще не пролистала альбом до конца!

Дэвид обнял ее и вышел, кивнув на ходу Стену Фрейту, прежде чем она успела открыть последнюю страницу альбома. Здесь Мэри обнаружила конверт, прикрепленный к обложке красной резинкой. Внутри него оказался фильм «Ребекка» на DVD с запиской:

«Ни за что не поверю, что ты никогда это не видела. Потрясающе!»

Магда Олешак поднялась на лифте на второй этаж. Вышла из кабины, и ее тут же встретил жуткий грохот то включающейся, то выключающейся дрели, доносившийся из дальнего конца коридора. К счастью, квартира Мэри находилась в противоположной стороне. Подходя к ней, Магда вдруг почувствовала непонятную тревогу. Она ускорила шаг, крепче прижимая к себе висевшую на плече сумку, бившую ее по бедру.

Когда Магда подошла к двери, та оказалась открытой. В глубине помещения она увидела Стена. Он обернулся, лицо его было искажено ужасом. Мэри лежала на полу у ног Стена.

Магда бросилась к ней:

– Что произошло?!

– Не знаю! Не имею понятия! – Стен вытер пот со лба грязной желтой тряпкой, которую вытащил из-за пояса. Его глаза, в которых застыло какое-то дикое выражение, метались по комнате.

– Ты ее ударил?

– Да нет же!

Магда осторожно потрясла Мэри за плечи, потом подняла глаза на Стена:

– Что ты тут делал, в ее квартире?

– Пришел показать ей образцы краски. Вот и все.

– Врача вызвал?

– Да я только войти успел! Прямо перед вами!

– А это что такое? – спросила Магда, оглядываясь по сторонам. – Она уже при тебе все тут раскидала?

Стен помотал головой:

– Я про это ничего не знаю.

– Вызывай врача! – резко бросила она. – И службу безопасности тоже.

Мэри моргнула и открыла глаза.

Глава 10

Анна в длинном черном шелковом халате сидела у стола в кухне. Ее глаза блестели, она улыбалась и ела оладьи. Эта картина напомнила Джо о том, какой прекрасной была их семейная жизнь в не столь давнем прошлом.

– Это просто отлично: смотреть, как ты сидишь и ешь оладьи. – Он подошел к ней, взял ее маленькие ладони в свои и притянул жену к себе. И крепко прижал к груди. – Ты мой гномик, – сказал Джо, гладя ее по голове и целуя в макушку. Так они и стояли несколько минут, не двигаясь и прижимаясь друг к другу.

– Как он их убивает? – вдруг спросила Анна.

Джо медленно отодвинулся от нее:

– Что ты сказала?

Она продолжала стоять, прижавшись головой к его груди.

– Этот… Посетитель. Я смотрела новости.

Джо поднял за подбородок ее голову, но никак не мог поймать ее взгляд.

– Ты и впрямь хочешь знать?

Она кивнула.

– Я бы не хотел, чтобы ты такое увидела.

– Ну пожалуйста!

Джо положил ей руку на грудь, почувствовал, как сильно бьется ее сердце.

– Не стоит об этом думать.

– Почему?

– Я прошу тебя: выкинь все это из головы, – мягко и терпеливо сказал Джо.

– Но что, если…

– Милая, я же в курсе дела. Это не Роулинс. Этот парень не имеет к Роулинсу никакого отношения. Это совсем другой человек. Можешь мне поверить, а детали тебе знать совершенно не обязательно. Ты такая красивая! Я смотрю на тебя, и у меня сердце разрывается оттого, что в твоей прелестной головке столько страха и боли.

У нее на глаза навернулись слезы.

– И я не собираюсь приходить домой, – продолжил Джо, – и рассказывать тебе о преступлениях во всех подробностях.

– Значит, там все было еще хуже, чем в газетах…

Он молча улыбнулся, но глаза оставались грустными.

– Ты, наверное, жалеешь, что не можешь фильтровать для меня все газетные новости.

– А я как раз хочу попробовать.

Она пошла к шкафчику, взяла салфетку и промокнула глаза.

– Давай устроим себе вечером выход в город?

– Ты серьезно?

Анна рассмеялась:

– Надоело тут сидеть, это действует угнетающе.

– И куда тебе хочется пойти?

– В бар «Кардино».

Он улыбнулся:

– «Кардино»? Ну, не знаю… Помнится, я как-то водил туда одну маленькую юную девушку. «Я француженка! Я не пью пиво!» – кричала она, а потом так напилась, что ей пришлось выйти за меня замуж.

– Ты ужасно пародируешь мой акцент. – Она повернулась было, чтобы уйти, но тут ее халат распахнулся и соскользнул с плеч.

Анна медленно покачала головой, но Джо уже шел к ней, помахивая черным поясом от халата в высоко поднятой руке.

Арти Блекуэл был самым низким среди репортеров, работающих в этом районе. Его короткие волосы торчали седыми клочьями на голове и из коротко подстриженной бороды и всегда выглядели немытыми. При ходьбе он сильно склонялся влево под тяжестью болтающейся на плече громадной сумки. Сейчас Блекуэл дежурил возле полицейского управления Северного Манхэттена, потея на солнце.

– Ба-а, кого я вижу! Детектив Лаккези!

Джо посмотрел на него сверху вниз:

– Рад вас видеть, Арти.

– Значит, вы опять при исполнении? А как же ваша перестрелка и облом с Роулинсом?

– С меня полностью сняли все обвинения в связи со смертью Ригса, так что вот он я, живой и здоровый. Такие дела, Арти.

– Рад за вас. А что вы сейчас ведете?

– На меня свалилось дело Лоури, на моего партнера – дело Ането.

– Даже так! – явно обрадовался газетчик.

Тут налетел ветерок, и Джо пришлось отвернуться: от Арти всегда исходил запах его последнего обеда.

– А почему вы кликуху такую убийце придумали: Посетитель? Он что, звонит своим жертвам перед тем, как к ним заявиться?

– Преступник звонит им в дверь. Шеф перед камерами немного стушевался и просто обронил в микрофоны «посетитель». А какой-то репортер решил, что это звучит достаточно интригующе, чтобы завести публику. Так чем я могу быть вам полезен?

– Для меня у вас что-нибудь есть?

– Да ладно вам, Арти. Вы ж сами понимаете, я ничего не могу вам сообщить.

– Ну хоть что-нибудь, чего еще никто не раскопал… Бросьте мне косточку.

– А как вы вообще здесь оказались?

Арти пожал плечами:

– Да просто проезжал мимо…

Джо рассмеялся и двинулся дальше.

Репортеру приходилось бежать, чтобы поспевать за ним.

– А в расследовании по делу Дьюка Роулинса у вас есть какие-нибудь подвижки?

Джо резко повернулся к нему:

– В этом расследовании я непосредственного участия не принимаю, и вы это отлично знаете! Ступайте в ФБР, поговорите с ними. Ступайте, ступайте, там сами найдете, с кем вам, черт побери, следует побеседовать!

Джо сидел за столом, положив перед собой дело Ането. Снимки холла, где произошло убийство, он разложил веером вместе с крупными планами кровавых пятен, стараясь понять причины, по которым убийца начал свое гнусное дело именно здесь.

Стал ли Ането его первой жертвой? Получалось, что так оно есть. Всем подразделениям городской полиции было дано задание просмотреть свои файлы в поисках аналогичного по почерку преступления, но ничего похожего не нашлось, а шансов, что в какой-то нью-йоркской квартире уже год валяется еще одно мертвое тело, практически не имелось.

Джо медленно перебирал фотографии. Он уже просматривал их не раз, но поскольку в деле постоянно обнаруживались новые обстоятельства, он и в снимках пытайся обнаружить нечто новое, на что ранее не обращал должного внимания. Проглядев шесть фото, Джо замер. Эта фотография была сделана в холле – торс Ането крупным планом; ничего особенного, если не считать темного пятна в углу снимка. Он достал из ящика увеличительное стекло. Да, точно. Жучок-кожеед. Джо в свое время два года занимался энтомологией, прежде чем бросить это дело и уйти в полицию. Его отец был профессором, специалистом по энтомологии.

Джо снова всмотрелся в снимок. Жучок-кожеед оказался там вовсе не ради Уильяма Ането – тело потерпевшего еще не представляло для него никакого интереса. Эти насекомые появляются на трупе только после того, как его посетили мухи и отложили в него свои яички, а личинки уже начали выбираться наружу и окукливаться. Вот тут-то и появляются кожееды – поживиться иссохшими тканями. Но на теле Уильяма Ането еще не было подобной ткани: труп обнаружили менее чем через двадцать четыре часа после убийства.

Джо снова разложил перед собой снимки квартиры Уильяма Ането, пытаясь найти то, что могло бы привлечь жучка-кожееда – он ведь питается также шкурами и волосами. Его способно было заинтересовать и плохо сделанное чучело, и даже конский волос из скрипичного смычка. Джо продолжал исследовать квартиру. Но она вся была выдержана в модернистском и минималистском духе – сплошной пластик и хром, одни сверкающие гладкие поверхности. Никаких оленьих голов на стенах возле трупа, ничего, что могло бы оправдать присутствие здесь кожееда. Возможно, размышлял Джо, где-то в доме валяется еще какое-то мертвое существо – мышь или крыса. Но тогда там было бы гораздо больше этих жучков, а он на остальных фото не обнаружил больше ни единого кожееда.

– Джо, почта тебе лично! – Ренчер протянул ему белый конверт.

Джо посмотрел на него:

– Незнакомец наносит очередной удар. – Он достал из стола пару перчаток и натянул их. Вскрыл пакет: опять много страниц, они втиснуты в конверт так плотно, что одновременно можно вытащить только две или три.

Ренчер заинтересованно склонился над столом.

– Я все тебе потом расскажу. – Джо кивнул коллеге на его собственный стол. Ренчер пожал плечами и отошел.

Джо направился к ксероксу, сделал по копии письма для каждого детектива, потом убрал оригинал обратно в конверт. Он вновь уселся за стол, взял свою копию письма и прочитал его от начала до конца, делая попутно пометки на полях. Прочитав его три раза, позвал всех остальных детективов.

– Письмо второе: конверт такой же, почерк тот же, отправлено примерно в то же время из того же почтового отделения. И точно такое же дерьмо, как и в первый раз: пишет, что ходит в какую-то галерею, ходит в парк, печет себе печенье в кухне и прочая чертовщина. – Джо пролистал несколько страниц. – Тут у него сплошные излияния насчет всепрощения и искупления грехов. И насчет добра и зла. А потом он переходит к делу: «Это вызывает у меня отклик. Не знаю почему. Я с интересом слежу за расследованием дела Посетителя, когда представляется возможность». Потом еще: «Но я знаю, что где-то внутри себя я желаю вам успеха. Мои ангелы уже сидят у вас на плечах и облегчают ваше бремя».

– «Я желаю вам успеха»! – Ренчер пожал плечами: – Может, он сам хочет, чтоб кто-то его остановил? Убийца хочет, чтоб его поймали?

– Что-то мне не нравится такое пожелание, если и вправду речь именно об этом, – заметил Дэнни.

Джо покачал головой:

– Не думаю, он все-таки соблюдает достаточную осторожность.

– Тогда зачем ему вообще с нами связываться? – спросил Ренчер.

– А просто повыёживаться, – предположил Джо.

– А по-моему, – заявил Ренчер, – этот тип все-таки знает Посетителя.

– Он был свидетелем преступления, – ввернул Бобби.

– Или был жертвой Посетителя, – выдал еще одну версию Джо.

Все посмотрели на него.

– Глубоко копаешь, – усмехнулся Дэнни.

Джо вздохнул:

– А может, это просто один из безвредных лузеров и психов, что всю жизнь живут при мамочке.

– Может быть, а может не быть… – махнул рукой Дэнни. – Чушь это все, сплошная чушь.

Некоторое время детективы молчали, переводя взгляды с письма на фотографии, все еще лежавшие на столе Джо, и обратно.

– Мы как-то расследовали одно дело, – прервал молчание Бобби, – не уверен, что кто-то из вас его помнит: грабитель нападал на студенток Колумбийского университета. Связались с газетами, слили им кое-какую информашку и меньше чем через неделю или вроде того сцапали этого подонка.

– Нет, – сказал Джо, – этого я делать не стану. У нас недостаточно данных…

– Ты помнишь дело, о котором я говорю?

– Да, но это не имеет значения.

– Почему это не имеет?

– Сам подумай, Бобби. Ты использовал тогда газеты после скольких нападений? Девяти, десяти? Ты уже многое знал о преступнике. А мы? Мы находимся в самом начале расследования – ни свидетелей, ни приличных описаний, ни подозреваемого, никаких серьезных предположений…

– Я все равно считаю, что мы могли бы…

– Нет! – повысил голос Джо. – Я на это не пойду.

Как и в случае с Блекуэлом, Джо фильтровал новости для жены.

Бар «Кардино» на Брум-стрит был небольшим, но заполнял всю округу доносившимися из него громкими голосами и заводной музыкой. Анна сидела в углу – в джинсах, черном топике и поношенных коротких черных сапожках. Волосы она убрала в «конский хвост», в ушах болтались длинные серебряные серьги.

Джо рассмеялся, подходя к ее столику. Она тоже засмеялась и поцеловала его в губы. По ее глазам он понял, что Анна успела выпить пару бокалов вина.

– Ты ведь в прошлый раз точно в таком виде была?

– Почти. Джинсы и сапожки. Но не думаю, что оденусь так еще раз. – Она распустила «конский хвост» и отстегнула сережки.

Джо оглядел бар.

– Да тут все девицы примерно в таком же виде.

– Ага. Только им по двадцать. В любом наряде можно появляться только один раз. Это закон. Во второй раз в том же виде ты всегда выглядишь слишком старой.

– Я и понятия не имел о таких тонкостях.

– Теперь ты об этом знаешь.

– Значит, мне уже никогда нельзя надевать облегающие джинсы? Как тогда, в первый раз?

– Бог ты мой! Мы что, вернулись в прошлое? И мне опять нужно думать: остаться с тобой или уходить?

Они рассмеялись. Но Джо ее реплика заставила задуматься о том, как повернулась бы жизнь Анны, если бы она ушла от него после первого же свидания.

– Ну, я иду в бар, – объявил он. – Что тебе принести? Пиво «Курс» в память о прошлом?

– Ты же помнишь, чем это кончилось в тот вечер…

– Помню.

– Тогда белый совиньон, пожалуйста.

Он пошел к бару, а сидевший рядом с ней мужчина встал и направился к выходу, оставив на столе газету. Анна подождала несколько минут, потом притянула газету к себе и принялась читать. Когда Джо поставил бокалы на стол, она вздрогнула.

– Тебе со мной скучно?

– Ну вот еще. – Она сложила газету и бросила ее туда, откуда взяла.

– Твое здоровье, милая. Спасибо, что согласилась прийти ко мне на свидание.

– И тебе тоже за это спасибо.

– И еще спасибо за наше первое свидание.

Шон Лаккези сидел за столом, просматривая записи в памяти мобильника. Перед ним стоял лэптоп с открытым на экране рабочим столом. За иконкой Internet Explorerвиднелась iTunes,за ней – Skype,а позади – пустое окно Word doc,которое он открыл час назад, чтобы написать сочинение по английскому.

Тут зазвонил телефон, и экран заполнило лицо Тары. Он убавил звук на компьютере.

– Привет, Тара.

После чего навел курсор на iTunesи кликнул мышкой, продолжая слушать, что она ему говорит.

– Не-а, только английский. Я еще ни одного слова не написал. Даже тему не помню.

Она продолжала говорить, а он вдруг потерял интерес к стоящему напротив экрану.

– Хм-м. Это здорово, мне нравится. – Он развернулся в кресле и встал.

– Ух ты! Ну, не знаю… Даже не знаю, что на это сказать.

Он начал расхаживать по комнате, вслушиваясь в каждое произнесенное Тарой слово.

Потом Шон сел на кровать, потом лег.

– Я в этом не очень разбираюсь. Слишком трезв для такого разговора. – Он взглянул на часы. – А почему бы тебе не приехать ко мне?

Джо и Анна вернулись из бара голодные. Джо открыл холодильник и достал оттуда блюдо с оставшимися со вчерашнего дня котлетами. С грохотом захлопнул дверцу и с таким же грохотом поставил блюдо на стол.

– Ш-ш-ш! – Анна показала пальцем вверх.

Джо не обратил на это внимания и сунул котлеты в микроволновку.

– Что это с тобой? – спросила Анна.

– Ничего.

– Да нет, что-то тут не так. Давай рассказывай.

– Мне просто не хотелось там так долго задерживаться, вот и все. Дел у меня полно.

– Но ведь весело было.

– После такого количества напитков, да, может быть.

– И что это должно означать?

– Ничего. Хлеб у нас есть?

– Есть. – Она указала на багет, лежащий прямо перед ним.

Он взял нож и принялся резать хлеб.

– Ладно, кончай злиться. Тебе же хорошо было.

Но Джо ничего не ответил, и его глаза уставились куда-то вдаль.

– Знаешь, когда ты мне больше всего нравился? Когда мы были в Ирландии. То есть до того как… Мне очень нравился парень со спокойным, довольным выражением лица, он не хмурился поминутно, он все время шутил, даже смеялся.

– Я и теперь еще умею смеяться.

– Но ты не слишком часто пользуешься этим умением.

– Перестань, Анна, всегда ведь что-то мешает…

– Сейчас не мешает.

– Мы прекрасно провели вечер.

– А потом он перестал быть прекрасным. Потому что тебя куда-то повело.

– Вот уж нет, это тебя опять повело. Ты никак не можешь совладать с тем, что сидит у тебя внутри, поэтому ты все время смотришь на мир, словно через перекрестие движущегося прицела. И на ком оно может остановиться? На ком? Ну, ясное дело, на самом близком человеке. На мне.

– Все совсем не так! Просто ты не выносишь, когда тебя критикуют.

– Как и ты.

– Нет, этого только ты не выносишь. Ты приходишь домой со службы и все время жалуешься, что твои решения ставят под сомнение. Может, это ты не в силах смотреть правде в глаза, не желаешь видеть того, кто ты есть и что ты на самом деле сделал.

– Что ты, собственно, имеешь в виду?

– Возможно, тебя гложет чувство вины.

– За что?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Думаю, это очевидно.

– Если ты говоришь о себе, ты права, черт побери! Меня действительно гложет чувство вины. Какой мужик – не говоря уж о полицейском детективе – не будет испытывать чувство вины, когда его жену чуть не убили!

– Да я вовсе не утверждаю, что в этом есть что-то неправильное, в твоем чувстве вины…

– Я не нуждаюсь ни в чьем одобрении того, что я чувствую или не чувствую!

– Джо, прекрати!

Он перевел дыхание. Анна потянулась к нему и взяла за руку.

– Просто, как мне кажется, тебя гложет чувство вины, но ты не хочешь с ним разобраться… и ходишь, как мина с часовым механизмом.

– А мне кажется, что ты все время чего-то боишься, но не хочешь разобраться со своими страхами, и ты сама как мина с часовым механизмом.

– С тобой просто невозможно разговаривать!

– С тобой тоже.

Она выпустила его руку.

– Сколько тебе лет? Когда ты наконец повзрослеешь?

– Ох! – вдруг схватился за голову Джо. – Чтоб ты знала, я перевернул ночью одну из твоих коробок. Там, кажется, что-то разбилось.

– Какую коробку?

– Кажется, темно-синюю.

– Только не это! – Анна прижала ладонь корту и помчалась по коридору в холл. Подхватила с полу ножницы и разрезала липкую ленту на коробке. Раскрыла ее. – Только этого мне не хватало! – Она осторожно вынула половину разбитого стеклянного абажура.

Джо встал позади нее:

– Извини. Он дорогой?

– Дорогой не дорогой, а ущерб придется возмещать.

– В смысле?..

– Его дали мне на время, только для съемки. И я за него отвечаю. А ты его разбил.

– Ладно, сколько он стоит?

– Восемьсот долларов.

– Восемьсот долларов! Ты шутишь! За абажур?

– А ты что думал? Я же не на какую-то газетенку работаю вроде «Бэй-Ридж газет».

– И мне что же, действительно придется возместить ущерб?

– Действительно.

– Скажи, что он разбился при перевозке.

– Фирма уже знает, что он был доставлен в целости.

– Да нету у меня таких денег, чтобы их просто так отдавать каким-то гребаным… И вообще, кто это покупает абажуры за восемь сотен баксов? А еще меня удивляет, что в нашем доме не разбилось гораздо больше вещей. Ненормальный это дом, Анна. Не могу я больше в нем жить. А ты между тем радуешься такой вот жизни и каждый день тащишь в этот проклятый дом по тонне новых вещей. Всякий раз ты открываешь дверь парню из отдела доставки, расписываешься на квитанции, берешь посылку, поднимаешься на пять ступенек к двери в холл и бросаешь ее там, иногда вскрываешь, чтоб заглянуть внутрь, и оставляешь валяться…

– Джо, к чему эти гадания? Я – здесь, и я пока что не умерла. Ты можешь просто спросить: что я делаю, когда звонит дверной звонок?

Джо принял мученический вид и закатил глаза.

– Ну, спроси же меня: что я делаю, когда звонит дверной звонок? – настаивала Анна.

– Избавь меня от этого. Совершенно ясно, что́ тогда происходит и как весь этот хлам скапливается у нас в холле.

– А я все-таки отвечу на вопрос, который ты мне не задал. Звонит звонок, и я, где бы ни находилась, тут же замираю на месте. Потом сердце подпрыгивает и начинает биться чаще и чаще. Если рядом есть окно, я разглядываю посыльного. Оцениваю униформу, все ли в ней как надо, пытаюсь определить, честное ли у этого человека лицо, стараюсь высмотреть его грузовик, проверяю, есть ли кто-нибудь еще на улице. И теперь догадайся, чем все это заканчивается. – Она пересекла комнату, рывком выдвинула верхний ящик старого бюро красного дерева и обеими руками достала оттуда кипу карточек и квитанций. – Иногда, – сказала Анна, швыряя все это мужу в лицо, – события происходят совсем не так, как тебе представляется.

Джо застыл в полной неподвижности, а квитанции и уведомления из служб доставки «Федерал экспресс» и Ю-пи-эс на так и не полученные посылки, кружась и кувыркаясь в воздухе, падали к его ногам.