Текст книги "Посетитель"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Она встала с постели и подошла к окну, отдернув занавеску. И увидела тело, лежащее на земле перед воротами. У нее екнуло сердце. Она вгляделась и опознала кроссовки Шона.

Анна схватила с ночного столика сотовый и набрала номер Джо, уже сбегая вниз по лестнице.

– Приезжай немедленно! – закричала она в трубку. – С Шоном что-то случилось!

Шон лежал на спине с закрытыми глазами, раскинув руки в стороны.

– Шон! Шон! – Она присела рядом с ним на корточки и приложила ухо к его груди.

Он дышал тяжело, с хрипом, от него несло смесью чеснока, табака и алкоголя.

– Шон! Очнись!

Он замотал головой из стороны в сторону. Анна оглянулась по сторонам – не видит ли кто ее в одних пижамных штанах и комбинации, склонившуюся над пьяным сынком-тинейджером.

Шон моргнул и открыл глаза, медленно повернул к Анне лицо, тщетно пытаясь сфокусировать на ней взгляд.

– Мам? – наконец произнес он.

– Да, это я!

– А папа?..

Она схватила его за руку.

– Вставай! Пошли домой.

– Отстань от меня!

– Вставай, пойдем домой. Уже четыре часа утра!

Он засмеялся.

– Что тут смешного!

– Это очень смешно. Смешно, что тебе всякий раз говорят, который час, когда ты возвращаешься домой. Всем ребятам это говорят, когда они приходят домой. Как будто нам не все равно. Как будто это имеет значение. – Он оторвал голову от бетона. – Это я на тротуаре лежу? Господи помилуй. – Шон снова засмеялся. – А как я сюда попал?

– О Боже! Как он сюда попал! Ты что, сам не помнишь, как ты сюда попал?

– Не имею ни малейшего представления. – Он повернулся на бок, потом приподнялся и подпер голову рукой.

– О'кей. Я иду домой, а ты иди за мной. Давай!

– Ох…

– Отец уже едет сюда.

– Что? А я думал, у него…

– Да-да, едет домой, – сказала Анна, подходя ко входной двери. – Так что один Господь теперь может тебя спасти.

Шон остался лежать, как лежал, но потом все же взобрался на верхнюю ступеньку крыльца.

– Быстрее, Шон! А не то я сейчас дверь закрою.

– А я и не просил тебя ее открывать.

Она захлопнула входную дверь и включила свет над крыльцом.

– Ох, парень. Давай, давай… – Он оперся ладонью о ступеньку и с усилием поднялся, сбив при этом цветочный горшок. – Выключи этот проклятый прожектор, я уже тут.

Он постучался в дверь. Анна открыла ее. Шон вошел внутрь и сел на первый попавшийся стул.

– Не устраивайся здесь!

Тут она снова услышала на улице электронное попискивание. Открыла дверь и подняла его мобильный телефон.

– Давай сюда. – Шон протянул руку.

– Только когда ты поднимешься к себе и ляжешь в постель. Где тебя носило?

– В городе.

– Говори, где ты был! Или я тебе эту штуку не отдам!

Шон рассмеялся:

– Отдашь!

– И не думай, и не мечтай! И вообще, хватит! Мне это все надоело!

– Это мне все надоело! – заявил Шон, вставая со стула. – Этот гребаный дом!.. Тут все в тоску вгоняет. Осточертело мне тут. Не могу больше. Когда приходишь к кому-нибудь, там всегда весело. А сюда приходишь – и все. Конец.

Анна сунула руку к нему в карман и извлекла оттуда бутылку пива. Медленно покачала головой:

– Ну, и в кого ты превратился? В алкаша? Шляешься по улицам с бутылкой в кармане…

– Не хотелось просто так выливать…

– И когда ты только успел превратиться вот в такого… типа?!

– В какого типа?

– Прекрати валять дурака!

По ее лицу потекли слезы. Шон молча покачивался перед ней.

Она бросила на стул мобильник, повернулась и быстро ушла в кухню, вытирая на ходу глаза. Присела к столу, сделала несколько глубоких вздохов. И припомнила совет, который когда-то слышала: жизнь никогда не поздно начать заново. Посмотрела на стрелки часов – двадцать минут пятого – и стала думать, в какой именно день ей следует все начать сначала.

Посидев немного, Анна поставила на огонь чайник, потом заварила себе успокаивающего чаю. Через несколько минут она почувствовала его действие, и ей захотелось оставаться именно в таком состоянии: в одиночестве, в тепле и покое, с исходящей паром кружкой чаю.

Бип-бип. Би-и-ип. Бип. Бип.

Она поставила кружку на стол и в ярости бросилась обратно в холл.

– Отключи свой телефон! – заорала она на Шона.

Тот вздрогнул. И они оба обернулись к входной двери, услышав скрежет ключа в замке.

– Ох, только не это, – пробормотал Шон.

– Ну, и что тут происходит? – входя, спросил Джо.

– Шон явился домой пьяным. Опять. Нынче он просто валялся на тротуаре. Кто-то вышиб его из машины и оставил там валяться.

– Что?! – одновременно воскликнули Джо и Шон.

Она повернулась к сыну:

– Ты даже этого не помнишь! Отличные у тебя дружки!

Окинув взглядом Анну, Джо понял, что она совсем не спала.

– Иди ложись, милая. Тебе надо поспать. Я сам с сыном разберусь.

– Что ты хочешь этим сказать – сам разберешься?! – взвилась она. – Ты даже палец о палец не ударил…

Джо обернулся к Шону:

– Ты сиди, где сидишь. Анна, давай я отведу тебя наверх.

Они поднялись по лестнице и остановились на площадке. Шон остался внизу, что-то бормоча им вслед.

– Если он увидит, что мы ссоримся, это ни к чему хорошему не приведет. – Джо старался говорить тихо.

– Ты и впрямь так считаешь? А если он тебя вообще не видит, это разве лучше?

– Что, черт побери, должны означать твои слова?

– Сам знаешь что. Я одна пытаюсь привести его в норму. И мне это не по силам.

– Нет, вполне по силам, – примирительно сказал он.

Анна горько рассмеялась:

– Ну да, скажешь тоже! Тебе известно, что он и не собирается поступать в колледж?

– Он просто так себя ведет, чтобы нас позлить. Считает, что мы ничем не помогаем ему с колледжем.

– Как же так?! Ведь он знает, что мы просто не могли ему помочь! Я только что вернулась из Парижа, а ты был…

– Знаю-знаю, что ты скажешь: как всегда, занят на службе.

– Но так оно и было!

– Конечно, так и было!

Анна отступила назад:

– Странно, что тебя еще держат на службе. После того, что со мной случилось по твоей милости…

– По моеймилости?! – У него даже голос сорвался. – Господи, Анна, значит, ты вот так считаешь?

– Не знаю… Устала я. И иду спать. Ты меня обвиняешь в том, что он стал такой. Я тебя обвиняю, что я стала такая. А ты себя ни в чем не обвиняешь. Спокойной ночи.

– Погоди. Ты должна мне ответить… Ты ведь никогда не говорила, что…

– Я сказала, что сама не знаю, что я чувствую. А теперь дай мне пройти, я спать хочу.

– Что же такое с нами произошло?! – крикнул ей Джо вдогонку. Но она даже не обернулась.

Он оперся о перила, с трудом перевел дыхание. Потом медленно спустился вниз по лестнице.

Джо присел перед сыном на корточки. В последнее время в глазах сына не было заметно привычного блеска, а кожа стала бледной, словно восковой.

– Шон!

– Что? – Голос сына был сонным и раздраженным.

– Где ты был нынче вечером?

– Ой, не заводи все сначала! В городе я был, понятно? Я лучше спать пойду.

– Что с тобой происходит?

– Ничего! – резко ответил Шон. – Ничего! О'кей? Ничего.

– Мы с мамой очень беспокоимся.

– Не стоит.

– Ты сейчас явно не в себе. Ты же хороший, добрый мальчик. Не понимаю, откуда взялись все эти гнусные…

– Оставь меня в покое! Я спать хочу.

– Мама была сегодня в школе. Я знаю, ты ничего не предпринял насчет колледжа…

– Зачем ты завел этот дерьмовый разговор именно сейчас? Вроде как уже поздно. – Шон с трудом поднялся со стула.

– Сынок, это последний раз, когда ты возвращаешься домой в таком виде и так поздно. О'кей?

Шон недовольно засопел:

– Как будет, так и будет.

– Не стоит делать собственное положение еще хуже.

– Хуже, чем жить в этом доме? В котором весь день мать толчется?

Джо схватил его за руку:

– Слушай меня внимательно, Шон! Я женился на твоей матери, я сделал именно такой выбор. Я люблю твою мать. И никогда не позволял и не позволю никому выказывать ей неуважение, в первую очередь ее собственному сыну. А теперь убирайся к дьяволу с моих глаз!

Глава 6

Дэнни и Джо остановили машину напротив дома, где жила Клер Оберли, и оставили ее напротив прачечной. Пожилой владелец этого заведения стоял на улице, возле стеклянной двери, курил сигарету и смотрел на них.

– А этот парень, Пейс, он странный какой-то, да? – сказал Дэнни. – Видок у него такой, будто разные части лица стараются разбежаться в стороны. Глаза вылезают наружу, кадык… И он такой тощий, что кажется, его ничем никогда не откормить.

Джо покачал головой:

– Ты просто бессердечный сукин сын.

– Я только говорю вслух то, что думают все остальные.

– Да уж, дерьмо из тебя так и прет!

Они подошли к зданию, обойдя огромный фургон, вошли в ярко освещенное фойе, где пол был весь испещрен черными следами. Мимо прошла пара – в шортах и футболках, они тащили комод, и мужчина сильно потел, оставляя за собой шлейф тяжелого запаха.

– Бог ты мой! – скривился Дэнни. – А где же дезодорант?

Один из лифтов был открыт для этой переезжающей пары, так что Джо и Дэнни вошли в другой, поднялись на десятый этаж и позвонили в квартиру 10В.

– Хэлло! Вы Клер Оберли?

– Ага. Привет. – Перед ними предстала привлекательная блондинка между тридцатью и сорока, одетая в лимонно-желтый шифоновый топ, белые джинсы и красно-зеленые туфли на платформе. Вокруг шеи болталось несколько ниток явно дорогих разноцветных бус.

– Меня зовут Джо Лаккези, я детектив. Мы с напарником расследуем дело об убийстве. Вам звонили вчера около одиннадцати вечера?

– Да. А что?

– От кого был звонок?

– От Итана Лоури. – Она оглядела их обоих. – А что?

– В каких отношениях вы с мистером Лоури?

– Ну, мы встречались, когда учились в колледже. С ним все в порядке?

– Можно нам войти?

– Извините. Да, конечно. Какая я невежливая! Заходите. – Она ввела их в огромную чистую квартиру свободной планировки с большущей картиной Миро [6]6
  Испанский художник (1893–1983).


[Закрыть]на одной из стен. Села и жестом пригласила их тоже сесть на диван напротив нее.

– Мне жаль вас огорчать, но мистер Лоури стал жертвой убийства, – печально произнес Джо.

– О Господи! Итан? – Она замотала головой. – Господи! Он же такой… Что с ним произошло? Он же совсем не из таких… Если это имеет значение…

– Он был убит у себя в квартире. Мы считаем, что он, видимо, звонил вам перед тем, как это случилось. И нам надо выяснить, зачем он вам звонил.

– Господи… Не знаю я… То есть, мне кажется, тут нет никакой связи с его убийством… Мы не поддерживаем теперь особо близких отношений… То есть я не тот человек, которому он стал бы звонить, если бы попал в беду. Мы с ним не настолько близки.

– Когда вы в последний раз, не считая вчерашнего звонка, с ним разговаривали?

– Полтора года назад. На похоронах моего брата. С его стороны это было очень мило – туда прийти. Итан был такой добрый человек. Не могу поверить, что его больше нет.

– А что он сказал вам, когда позвонил?

– Да ничего особенного. Просто позвонил, чтоб узнать, как я. – Она пожала плечами.

– Сколько времени вы встречались?

– Шесть лет.

– И что потом?

– Да ничего особенного. Обычная вещь – он по вечерам предпочитал тихо сидеть дома, а мне хотелось на очередную вечеринку. Вот мы и разбежались. Скучно нам стало, я думаю.

– И оба стали делать карьеру?

– Да, и мне, надо полагать, удалось больше, чем ему. А потом он встретил свою будущую жену, и они вскоре поженились.

– Так зачем, как вам кажется, он вчера позвонил?

– Не имею понятия.

– И вправду не имеете? – Джо пристально посмотрел на нее.

Она грустно улыбнулась:

– Да, врать я и впрямь не умею. Совсем. И потом… ведь его жена только что потеряла мужа… – Она вздохнула. – Ну, скажу я вам… А его жена все узнает.

– Это не обязательно.

– Не хочу, чтоб ей было еще хуже… Хотя я вообще-то ничего такого и не сделала… Просто… такая странная вещь произошла вчера… Итан сказал, что любит меня.

Джо поднял брови:

– Но вы же сказали, что не видели его полтора года!

– Ага. И вот он звонит и говорит, что любит меня.

– И что вы ему ответили?

– Я была в шоке. То есть он говорил совершенно нормально, если не считать того, что он мне сказал. Я даже не знала, что ему ответить. Ведь он женат. Я слышала, что у него прелестная жена и дочка… Ну, не знаю… То есть я-то его не люблю. И не любила никогда. Это я ему и сказала. И про жену ему напомнила, и про то, что у меня другие интересы. А теперь их ужасно жалко – и Итана, и его жену. Думаю, она и не подозревает о моем существовании. Как вы считаете, он не сам себя убил, а?

– Нет. А он вам хоть как-то намекал на свои чувства, когда вы встретились на похоронах вашего брата?

– Нет. Он тогда был такой добрый, ласковый. Но это же Итан, он всегда был такой. Мы в общем-то особо долго и не разговаривали и планов никаких не строили насчет того, чтоб встретиться. Я никак его не поощряла, ничего такого.

– Вы не припомните никого, с кем у Итана могли возникнуть какие-то проблемы? Он когда-нибудь попадал в неприятности?

– Прошло уже восемь лет, как мы расстались. Но до того момента у Итана вроде как было все нормально – обычный хороший парень. Никогда не видела, чтоб он с кем-то спорил. Он был такой тихий… И про него никак нельзя было подумать, что его кто-то может убить.

Когда Дэнни и Джо вернулись в управление, Руфо сидел у себя за столом, нажимая кнопки на мобильнике. Он поднял левую руку – в знак того, чтобы ему не мешали. Руфо провел еще несколько минут, манипулируя кнопками и улыбаясь собственным мыслям. Наконец положил телефон на стол.

– Текстовое сообщение отправил, – похвастался он. – Отличный способ связи! Вам его тоже следует освоить.

– Я ведь жил в Ирландии, если помнишь. Там эта штука почти отучила народ пить.

– И кому ты посылаешь свои сообщения? – спросил Дэнни.

Руфо поднял на него глаза:

– Тебя это не касается, Марки. Итак, чему я обязан удовольствием вас лицезреть?

– Я подумываю о том, чтобы собрать совещание с участием Рубина Малера из ФБР и всем вместе прикинуть психологический портрет нашего убийцы…

– Конечно, Джо. Давай собирай. Раз уж у нас с идеями не густо, нам нужна дружеская помощь.

– Возможно, у Малера имеются какие-нибудь особые соображения, за которые нам стоит уцепиться, идеи насчет того, кого надо допросить. Ты ж знаешь Малера, он отличный малый – делает свое дело, а потом просто исчезает…

– Обратно к себе в задницу, – добавил Дэнни.

Джо закатил глаза:

– А тебе никогда не приходило в голову, что и ты можешь оказаться в том же положении?

– О чем ты говоришь?

– Не понимаешь? У тебя же весь мир – сплошная задница и полон сплошных кретинов. Тебе никогда не казалось, что ты можешь быть одним из них?

– Дамы, пожалуйста, продолжите свою ссору снаружи, – попросил Руфо.

Анна стояла около станции подземки «Бэй-Ридж» и рылась в своей огромной темно-синей сумке. Наконец нашла наушники, но, достав их, обнаружила, что ай-под к ним не подсоединен.

– Merde! [7]7
  Дерьмо (фр.).


[Закрыть] – Она припомнила, что видела аппарат на кухне.

Анна подумала, не сбегать ли обратно домой и забрать его, но, взглянув на часы, вошла в жаркое нутро станции и стала спускаться по лестнице.

Впереди раздавались громкие голоса. Когда она подошла ближе, то увидела высокую, хорошо одетую женщину, которая ссорилась с взъерошенным тинейджером. Дама толкнула его, он плюнул ей в лицо. Она швырнула ему деньги и пошла прочь.

Анне было совершенно неинтересно разбираться в том, что тут произошло, она ниже нагнула голову и обошла паренька стороной. Но ее сердце забилось чаще. Такое слишком легко и часто с ней происходило – от любой ссоры, любого резкого движения, любых громких звуков. Когда у нее был с собой ай-под, Моцарт давал ей возможность уплыть в какой-то другой мир и никак не зависеть от того, что ее окружает.

Она приложила карточку к автомату и прошла на платформу, не выпуская из виду женщину в хорошем костюме. Та то и дело дергала себя за нос – это означало, что она недавно нюхала кокаин. Женщина прямо-таки пылала яростью. Анна услышала, как молодой голос орет позади нее: «Сука чокнутая! Деньги у меня забрала, сука!» Потом другой голос: «Да нет! Эта чокнутая кинула их мне обратно!» Женщина пошла дальше, высоко держа голову.

К платформе подошел поезд радиальной линии, и все бросились к нему. Метро было забито – час пик, – и хрупкую Анну тут же затолкали и втиснули в угол, прижав к молодому верзиле, который ей улыбнулся, глядя сверху вниз. Она улыбнулась в ответ.

Пассажиры читали книжки и газеты или переговаривались с друзьями. Анна смотрела в окно пустым взглядом. Потом двери вагона раздвинулись на станции «Кортланд-стрит» и так и остались открытыми. Ею снова овладела паника. Из динамиков на платформе звучали громогласные объявления, но никто ничего не мог расслышать. Люди хмуро оглядывались по сторонам.

У Анны возникло болезненное желание пробиться сквозь толпу и выскочить на платформу, но она напугалась, что этим привлечет к себе внимание – все в удивлении уставятся на женщину, которая впала в панику просто потому, что поезд простоял на станции на пару минут дольше, чем следовало. Она чувствовала, что одежда на спине намокла от пота, чувствовала невыносимый жар, проникающий в вагон с платформы, исходящий от людей, от их дыхания.

Но вот двери закрылись, и поезд тронулся. Она выдохнула, а потом всю дорогу до своей остановки повторяла и повторяла самой себе: сначала – что она глупая, потом – что храбрая, потом – что ведет себя совершенно иррационально, потом – опять сильная, потом – снова глупая.

На «Юнион-сквер» она чуть не бегом поднялась по лестнице, с облегчением вдохнув свежего воздуха, от которого не сводило судорогой горло. Отлепила от мокрой спины топик и подставила ее легкому ветерку. «Нет, мне это не по силам, – подумала она. – Мне с этим не справиться».

Потом Анна посмотрела на другую сторону улицы, на книжный магазин «Барнс энд Ноубл», вспомнила, как все утро пила кофе и просматривала дизайнерские каталоги, разглядывая построенные где-то далеко дома, расположенные на сваях у берега океана, на пляжах, на отрогах скал, и почувствовала прилив сил.

Она глубоко вздохнула и пошла к отелю из сети «Дабл-ю». [8]8
  Международная сеть отелей бизнес-класса.


[Закрыть]Остановилась возле его широкого окна, заглянула внутрь и увидела всех, кто толпился в баре в сумраке раннего утра. Разглядела затылок Марка Лунела, узнав его по длинным, блестящим черным волосам и по красным наконечникам шнурков на его туфлях от «Прадо». Еще там были две модели, двое стилистов, двое парикмахеров, начинающий дизайнер из «Вог ливинг»… Все они ждали ее руководящих указаний.

Она посмотрела на свое отражение в стекле, на усталые глаза, на опущенные вниз углы губ, на выступившие на лбу капельки пота…

И повернула назад. И пошла прочь. Потом остановила первое попавшееся такси, что проезжало мимо.

Когда Джо вернулся к себе, на его столе лежал белый конверт с почтовым штампом. Почта к нему приходила по большей части в желтых конвертах – из других отделов управления.

Джо взял пакет в руки. Он был легким, но объемистым, бумага дешевая, обратный адрес не указан. Джо вытащил из ящика стола металлическую линейку и вскрыл конверт. Тонкие белые листы были сложены пополам, с обеих сторон короткие предложения, написанные небрежным почерком.

Дорогой детектив Лаккези!

Шум нынче утром был почти невыносимый. Невозможно отобразить его в буквах и словах. Я вылезаю из постели. Не знаю как. Два направления. Это ужасно! Я иной раз впадаю в тревогу, если так случается. А то, что мне на самом деле нужно, – это мир и покой. Чтобы найти дорогу сквозь все. Не было смысла просто тут валяться. Шаг вперед, шаг назад. Я варю кофе, яйца всмятку. Я все еще знаю, как это делать. Не все это могут. Не думаю, что сумею это определить без мира и покоя. Басы и барабаны. Бывают моменты, когда я почти там…

Джо остановился, потер виски. Перевернул страницу и продолжил чтение.

Письмо все тянулось и тянулось – бестолковый набор слов, разрозненные мысли и неясное ощущение, что за всем этим скрывается нечто, какая-то история, которую знает только автор. То, что Джо прочитал на шестой странице, наконец прояснило, почему письмо адресовано именно ему. На полях справа сверху вниз было написано:

«Лежит здорово избитый. Лоури – это результат. Не думаю, что могу что-то сделать иначе».

Джо вдруг почувствовал ледяной холод где-то в районе шеи. Он быстро просмотрел остальные страницы, описания каких-то комнат, другие истории, подсчеты, угрозы. Письмо завершалось на шестнадцатой странице обещанием:

«Скоро последуют и другие. Которых я прихвачу в подходящий момент».

– О Господи! – вздохнул Джо. – Что ж это за хрень такая?! – Он окинул взглядом остальных детективов: – Парни, я только что получил письмо об Итане Лоури.

– Письмо? – удивленно переспросил Дэнни. – От кого?

– От наобумника.

– А кто это такой – наобумник?

– Случайный человек. Никому не известный человек. Я подцепил это словечко в Ирландии от приятелей Шона.

– И что этот наобумник пишет? – осведомился Ренчер.

– Всего понемногу. У нас теперь есть куча сведений о том, где у него в кухне хранится соль, чтоб посолить яйца, сваренные утром в микроволновке, а еще всякая прочая чушь о том, что ему нравится делать в разные дни недели – с подробностями.

– Он его подписал? – спросил Ренчер.

– Ну конечно, – ядовито заметил Дэнни. – От киллера с любовью.

– Заткнись, твою мать! – рявкнул Ренчер.

– Помолчите, ребята! – вмешался Джо. – Я прочитаю письмо вслух.

После сеанса декламации все какое-то время молчали. Потом Ренчер спросил:

– И что? Это надо воспринимать всерьез?

– Думаю, надо, – ответил Джо.

– Но ведь «лежит здорово избитый» можно было встретить в сообщениях СМИ, тут нет никакой эксклюзивной информации.

– Полагаю, кое-что тут все же есть.

– «Скоро последуют и другие. Которых я прихвачу в подходящий момент», – процитировал Дэнни. – Значит, будут новые жертвы?

Джо пожал плечами.

– Интересно, а в чем смысл этого письма? – задумчиво произнес Мартинес.

– Кто-то протягивает нам руку, – предположил Ренчер.

Джо снова посмотрел на исписанные листы:

– Возможно, кто-то и впрямь пытается нам помочь.

– А может, это все-таки весточка от самого преступника? – Ренчер оглядел всех присутствующих.

– У меня нет впечатления, что это безумный убийца, – откликнулся Кален. – Правда, тут есть такие слова: «Лоури – это результат. Не думаю, что могу что-то сделать иначе».

– Ладно, – сказал Джо, – я сейчас сделаю с письма несколько копий, а если у кого-то возникнут какие-нибудь идеи, сразу выкладывайте.

– Может, исследовательский отдел обнаружит что-то интересное? – без особой надежды предположил Ренчер.

– Вряд ли, – покачал головой Джо. – Бумага, конверт, ручка – все это совершенно обычное, ничего особенного. Но если мы получим еще одно письмо, эксперты подскажут, от того же самого оно парня или нет. И если у нас возникнут какие-то затруднения, когда мы его наконец возьмем, они смогут воспользоваться этими образцами почерка для сравнения. Вот и все пока. А сейчас я отдам письмо криминалистам – наверняка на нем есть отпечатки пальцев. И вот еще что: неужто тот, кто это писал, не знает, что оставляет очень серьезный след? У нас есть время и место, откуда письмо было отправлено – все указано на почтовом штемпеле. Я сейчас свяжусь с этим почтовым отделением – может, удастся заполучить записи с камер видеонаблюдения. Кстати, Бобби, дай-ка мне дело Ортиса. – Пока он медленно перелистывал страницы досье, остальные детективы вполголоса переговаривались между собой. – Ты на него форму ВИКАП [9]9
  VICAP (Violent Criminal Apprehension Program) – программа задержания опасных преступников.


[Закрыть]заполнял? – Джо поднял взгляд на Бобби.

– На Ортиса?

– Ну да.

– Кажется, не заполнял.

– Ты не заполнил форму ВИКАП, Бобби? – Детективы притихли, и голос Джо прозвучал в помещении очень громко.

– Ну да. Можно подумать, что ты всегда их заполняешь. – Бобби обвел взглядом присутствующих, как будто ища у них поддержки. – Там сотня идиотских вопросов, от которых никакой пользы. Да сейчас никто во всей стране эти формы не заполняет. И всем это известно. К чему попусту тратить время, когда можно просто выйти на улицу и прихватить там какого-нибудь сукина сына?

– Стало быть, ты не понимаешь, что любая зацепка в деле Ортиса может помочь нам в деле Лоури?

Бобби промолчал, но недовольно засопел.

– А отвечая на твой вопрос, могу сказать: да, я всегда заполнял эту форму. И теперь заполняю…

– И к чему это ты ведешь? – угрюмо спросил Бобби.

Джо опустил глаза и ответил спокойным, нейтральным тоном:

– Если я работаю с группой детективов и они не заполнили форму ВИКАП, мне приходится делать это за них.

Кармен, мать Уильяма Ането, жила над принадлежащей ей бакалейной лавкой на Сто шестнадцатой улице в Южном Гарлеме. Мартинес позвонил в дверной звонок, но ответа не дождался. Дверь была недавно покрашена в ярко-зеленый цвет, а дверной молоток – под золото; он воспользовался им, чтобы постучать по филенке.

– Отлично пахнет, – сказал Дэнни, заглядывая в лавку. И потянулся к кнопке звонка.

Мартинес шлепнул его по руке и нажал на кнопку сам:

– Сегодня я солирую.

Миссис Ането наконец отворила дверь и уставилась на них усталым, измученным взглядом. Это была маленькая женщина немного за пятьдесят, одетая в темно-синий костюм и туфли на низких каблуках. Волосы убраны в аккуратный пучок, никакой косметикой она, как видно, не пользовалась.

Мартинес поздоровался с ней по-испански и представил себя и Дэнни.

– Я понимаю, почему ко мне прислали именно вас, – сказала она Мартинесу.

Тот недоуменно пожал плечами.

– У нас с вами одинаковый цвет кожи, – пояснила она.

Мартинес улыбнулся и снова сказал ей что-то по-испански. Она устало улыбнулась в ответ и повела их внутрь, в маленькую квартирку, в которую пришлось подниматься по узкой лестнице.

Гостиная выглядела здорово обветшавшей и была, видимо, единственным местом, где миссис Ането могла отвлечься от своих трудов и мыслей. На диване валялись женские журналы, на подлокотнике, едва удерживаясь, лежала пара книжек. Рядом, на кофейном столике, находился поднос, на нем чайник, чашка и два блюдца с печеньем и конфетами. Позади телевизора с широким экраном стоял высокий шкаф с полками, забитыми вверху футлярами с DVD, а внизу несколькими рядами кассет с белыми наклейками, надписанными от руки.

Миссис Ането села в кресло с высокой спинкой, отодвинув в сторону маленький пуф для ног. Дэнни и Мартинес расположились рядышком на диване.

Мартинес наклонился вперед, опершись рукой о левое колено, и заговорил с миссис Ането по-испански:

– Вы говорили, что в тот вечер, когда ваш сын погиб, он звонил вам, чтобы пожелать спокойной ночи. А что еще он сказал?

– Давайте не будем вести себя невежливо по отношению к нашему белому гостю, – сказала она, переходя на английский. – Почему вы теперь меня об этом спрашиваете?

– Потому что у следствия появились новые данные…

– Какие новые данные?

– У нас теперь есть еще один потерпевший.

– И этот потерпевший – белый?

– Да. Вообще-то потерпевших может оказаться даже двое.

– И оба белые?

– Да. Мы беседовали с их родственниками, которым жертвы звонили незадолго до своей смерти. Вот мы и подумали, нет ли тут какой связи.

Миссис Ането прикрыла глаза. Ее губы зашевелились в беззвучной молитве. Потом она тяжело вздохнула.

– Мой сын был выходцем из Латинской Америки. Это первое. Уильям был голубым. Это второе. А третье – вы не сделали ничего, чтобы найти убийцу моего сына. Палец о палец не ударили. Вам было на все это наплевать. А ко мне вы снова пришли только потому, что то же самое случилось с парой белых парней. Ну что ж, я скажу вам сегодня то, чего не сказала раньше, потому что тут и впрямь может быть какая-то связь. И главное – теперь вы будете вкалывать всерьез – ведь погибли двое белых, а то был какой-то латинос с неправильным цветом кожи…

– Миссис Ането… – попытался остановить ее Дэнни.

Она предостерегающе подняла палец:

– Вам нечего сказать против моей правды.

– Вашей правды, миссис Ането, но есть и другая правда.

Женщина смерила Дэнни тяжелым взглядом:

– Весь прошедший год у меня в душе копились злость и горечь. И вот я вылила все это на вас. Я не стану плакать по тем белым парням – может, благодаря их гибели убийца Уильяма будет найден и мой сынок упокоится в мире. У меня было двое сыновей, и оба они погибли. Пепе, моего младшего, убили три года назад в гангстерской перестрелке на автостоянке в Алфабет-Сити. Мне сказали, что все произошло из-за наркотиков. Но я этому никогда не верила. А его убийц так и не нашли. – Она помолчала. – В тот вечер, когда погиб Уильям, вы знаете, он мне звонил. Нет, вовсе не затем, чтобы пожелать спокойной ночи. Я с трудом могла его расслышать. Он, кажется, был пьяный, рыдал все время, дышал с трудом. Он сказал: «Мама, это я убил Пепе». Я сказала: «Уильям, что с тобой? Что случилось?» Он ответил, что у него все в порядке. А потом рассказал, как все произошло. Он послал Пепе забрать для него наркотики. Вот почему Пепе там оказался. И вот почему его убили. Уильям просил у меня прощения. Я была так зла на него, но и боялась за него, голос сына звучал так безнадежно. И когда наутро ко мне пришла полиция и сообщила, что он умер, я сперва решила, что это самоубийство.

– Значит, Уильям употреблял наркотики?

– Я этого не знала, но, видимо, в какой-то период времени так и было. Я ничего не сообщала вам об этом разговоре, потому что толку от того все равно бы не было, а его доброе имя оказалось бы оплеванным.

– Миссис Ането, для нас имеет значение каждый потерпевший, – мягко сказал Дэнни. – Каждый и любой. И ни к кому мы не относимся по-другому из-за цвета его кожи или из-за его образа жизни. Мы хотим найти убийцу вашего сына, и нам нужна любая информация, которая поможет этого добиться.

Миссис Ането протянула руку к фотографии Уильяма, стоявшей на комоде в блестящей рамке из черного дерева. Поправила ее. Потом сказала:

– Я разговариваю с вами сегодня, детективы, только потому, что у меня появилась надежда. Мне все еще очень горько, я все еще злюсь на полицию, но у меня появилась надежда. Однако я вовсе не жалею, что ничего вам не сказала о наркотиках год назад. Я остаюсь при своем мнении. А надежда у меня появилась только потому, что вы ищете убийцу двух белых, а значит, Бог даст, найдете и убийцу моего сына.

Джо сдернул свой пиджак со спинки стула и оглянулся по сторонам.

– Я еще не ел сегодня! Пойду позавтракаю. Кому чего принести?

Получив три заказа на еду и питье, он пошел к выходу. Когда выходил из лифта, зазвонил мобильник. Определитель выдал номер, который он не видел на экране уже более двух лет: Анна (Дабл-ю отель).

– Анна, это ты?

– Вы не знаете, где она? – Он узнал голос ее начальницы.

Анна сейчас могла быть только в «Дабл-ю отеле» на Юнион-сквер. А этот номер он утром ввел в память телефона. На всякий случай. Голода Джо больше не чувствовал, пустота в желудке теперь заполнилась чем-то другим.

– Вы Кло?

– Извините, я не представилась. Да, я – Кло. Анна сегодня утром не явилась на фотосессию. Я пыталась до нее дозвониться, звонила по сотовому и домой – ничего. Я достала ваш номер из досье, что у нас на нее имеется. Знаете, кому сообщить в случае чего… Извините, что беспокою вас…