Текст книги "Посетитель"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Алекс Баркли
Посетитель

 
Дышать уже не стало сил,
От страха пот ручьями лил.
Но взгляд пощады не просил —
О смерти он молил.
 

Автор неизвестен

Пролог

Комната была восемь на десять футов, без окон. Слабые лучики света просачивались сквозь прутья решетки, образовывавшей одну из стен помещения. Маленький телевизор, установленный на черной полке снаружи, за входной дверью, на полную мощность выдавал сплошные помехи. На подносе, стоявшем возле двери, покоились скукоженные остатки обеда.

Кровать, придвинутая к правой стене, была убрана, углы одеяла подоткнуты под матрас, грубое зеленое покрывало туго натянуто за исключением того места, где сидел он, сгорбившись и уставившись в одну точку. В складках и в местах подмышек его синей рубахи темнели пятна пота, запах которого смешивался с вонью от протухшей пищи.

Он открыл глаза и повернулся к настольной лампе, стоявшей рядом, щелкнул выключателем. Поднес к яркому белому свету пластиковый слепок – точную копию челюстей человека, всех тридцати двух зубов, которые он так хорошо мог теперь вспомнить, проведя большим пальцем по их контурам: небольшой изъян выступающего вперед резца, неровная поверхность сколотого предкоренного. Лишь однажды он видел эти зубы в улыбке – в самом начале. А потом в течение многих часов они были сжаты, стиснуты от мучительной боли, лишь на несколько мгновений размыкаясь вместе с губами в беззвучном крике.

Он наклонился и вытащил из-под кровати шкатулку, поднял ее и поставил себе на колени. Достал из кармана ключ и отпер шкатулку. В последний раз посмотрел на слепок, потом уложил его внутрь, рядом с остальными. Один, два, три. Четыре.

Следующий день после того, когда ты смотрел, как умирает твоя первая жертва, не слишком отличается от предшествующего. Ты все так же просыпаешься. Возможно, пропускаешь завтрак, даже ленч… в конечном итоге что-нибудь ешь. Однако в этот день будет и нечто новое – ты вдруг ощутишь в себе какой-то странный, блуждающий ритм.

Он задвинул шкатулку под кровать, где лежали и остальные его воспоминания – жизни отнятые и жизни сохраненные. Закрыл глаза и вдохнул теплый, застоявшийся воздух.

Моя тюрьма – это и наказание, и тренировочная площадка. Я смотрю на железные прутья позади меня, оглядываю пространство вокруг меня, мое место заключения. Я думаю о том, где ты сейчас и как это для тебя трагично, что я – здесь, а ты – там, но вот – о, как быстро! – я там. Рядом с тобой.

Вход. Выход.

Он выключил настольную лампу. Сунул ключ в карман, встал и пошел к двери. Отодвинул засов и вышел наружу. Поднял руку и выключил телевизор, посмотрев, как яркий экран погрузился в темноту. Потом он прошел через комнату и поднялся по лестнице, остановившись на миг на пороге, прежде чем вернуться в свой ярко освещенный дом с кондиционированным воздухом.

Ей исполнилось двадцать девять лет, она была маленькая и тоненькая, одета в белую блузку, бледно-розовый кардиган и джинсы; темные волосы скручены в жгут и закреплены заколкой в виде стрекозы у основания шеи. Кожа смуглая, глаза синие, цвета зимнего неба. Рядом с ней валялась кукла, изготовленная ею в соответствии с инструкцией. Эта игрушка надоела ей еще до того, как она пришила кукле рот и каштановые волосы из шерстяной пряжи, которые можно было расчесать и убрать в хвостики, завязав ленточками. Рядом с куклой стояла глиняная пепельница, вся в следах от раздавленных окурков.

Она уже не помнила, зачем присела. Открыла ящик стола и достала оттуда ламинированную карточку с молитвой и красные надушенные четки из церкви Святого Пио. Обмотав четки вокруг пальцев, она склонила голову и начала молиться.

И тут возникло знакомое ощущение – некая волна поднялась откуда-то изнутри и захлестнула ее. Обычно это была странная смесь страха и эйфории, какой она не испытывала больше нигде и ни от чего. Но сейчас ею овладел только страх. Левая рука вдруг судорожно рванулась вперед и упала на блокнот. Подтянув ее по столешнице к себе, она почувствовала, что голова совсем освободилась от тела.

Перед глазами будто пошли кадры темной и непонятной киноленты – поток резких черных и серых теней, безумно быстрое мелькание слабо освещенных сцен. Ее правая рука попыталась нащупать кнопку «стоп», чтобы заставить все это остановиться, а потом, нажав на двойную стрелку, начать перемотку назад. Но все было впустую. Сквозь тело прошел мощный импульс, принудивший ее остаться в этом мгновении, не возвращаться назад в темные, наполовину утраченные воспоминания.

Тогда она попыталась хоть что-то записать, но потеряла сознание, сползла на пол, стянув за собой со стола бумагу, ручки и карандаши, засыпавшие ее сверху.

Последнее, что она успела увидеть, был ее приятель, стоявший в дверях и уменьшившийся до размеров ребенка.

Детектив Джо Лаккези сидел, низко опустив голову к коленям; по его лицу текли слезы, падая на ковер под ногами. Лицо стало серым, лоб усыпали капельки пота, а газета, которую он прижал к щеке еще до того, как началась настоящая боль, была скомкана. Полчаса назад Лаккези приехал к своему дантисту с острой болью, которая, как он считал, уже достигла едва терпимого уровня. Но сейчас она перешла все возможные пределы и продолжала усиливаться. Его сильно тошнило, и он сидел, согнувшись пополам и издавая низкие горловые звуки.

– Джо?! Джо?! – бросилась к нему из коридора медсестра. – Держитесь, милый! – Она оглянулась по сторонам. – Кто-нибудь видел, что произошло?

– Он сидел и читал газету. Потом ему позвонили по мобильнику. Потом он снова сел, и с этого момента ему стало очень плохо. – Лаккези понял, что это голос пожилого мужчины с добрым лицом, который сидел в приемной напротив него.

Сестра положила руку на плечо Джо:

– Доктор Пашвар сейчас придет. Вам дать что-нибудь?

– Может, стакан воды? – Это был все тот же пожилой мужчина. Теперь он встал со стула – Джо видел его коричневые замшевые туфли на ковре перед собой. Детектив кое-как поднял дрожащую руку и сделал отрицательный знак, отказываясь от обоих предложений. – Мне кажется, он даже был не в состоянии разговаривать с тем, кто ему позвонил, – добавил пожилой.

Но Джо знал, что отнюдь не боль не дала ему возможности разговаривать. Ему просто нечего было ответить голосу, который доносился до него, снова пробивая себе путь в его жизнь, тягучему, медлительному голосу, тяжелому, напряженному, угрожающему довести до конца незавершенное.

Детектив Лаккези? Всякий раз, когда ты смотришь на шрамы на прелестном миниатюрном теле твоей жены, всякий раз, когда ты опускаешь взгляд вниз, на ее подтянутый животик… Или когда ты переворачиваешь ее на спину. Она ведь легонькая, ты легко можешь ее перевернуть, не так ли? Там тоже есть шрамы, и это заставляет меня думать, что я – тот подарок, который еще продолжают вручать… Так вот, я хотел бы узнать следующее: когда ты смотришь на эти шрамы, ты по-прежнему ее хочешь? – Он сделал паузу. – Или меня ты хочешь больше, чем ее? – Он долго и громко смеялся. – Ну говори же! Кто в конце концов получит пинка в задницу? Маленькая Анна Лаккези или Большой Плохой Дьюк Роулинс? – Пропал даже звук его дыхания, исчез в мертвом молчании. Потом голос возник вновь и нанес последний удар: – И еще одно, детектив. Тебе никогда меня не закопать. Это. Я. Тебя. Закопаю.

Глава 1

Детективы Джо Лаккези и Дэнни Марки вошли в лифт, который должен был поднять их на шестой этаж, в отдел расследования убийств полицейского управления Северного Манхэттена. Шел уже четвертый час их дежурства, начинавшегося в восемь и тянувшегося до четырех.

Следом за ними в кабину влетел невысокий тощий мужчина, легкий и прыгучий.

– А знаете, я могу читать будущее по руке! – У него была гладкая загорелая кожа и слегка заплывший левый глаз. Он стоял почти вплотную к Джо и смотрел на него снизу вверх с легкой и мягкой улыбкой.

Джо бросил взгляд на Дэнни и поднял руку ладонью вперед.

Человек отступил назад, стукнувшись головой о дверь лифта.

– Нет, не по ладони! – закричал он. – Не по ладони! А по тыльной стороне руки! Я все могу узнать по тыльной стороне вашей ладони!

Джо повернул ладонь обратной стороной к нему.

– И второй тоже. Вы – тоже! – обратился он к Дэнни. – Обе руки. Обе. Чем больше рук, тем больше проку.

Джо и Дэнни улыбнулись и сделали, как он требовал.

– Слишком рано смеетесь. Новости могут оказаться скверными, насколько я могу видеть.

– А нам, между прочим, не нужны скверные новости, – сказал Дэнни. – Так ведь?

– Точно, – подтвердил Джо.

– И я тут вовсе не в роли курьера, – продолжал мужчина, не обращая никакого внимания на их реплики. – Я – то, с чего все начинается. Я – то, что все запускает в движение. Я – вроде как сигнал колокола: бам-м-м! И будущее, которое я вижу, начнется прямо отсюда. – Он поднял руку и поправил лиловую, расшитую тамбуром шапку, закрутив ее наушники так, что один из них повис у него прямо перед лицом. Мужчина дернул их в обратную сторону, потом снова посмотрел на руки детективов. – Ага! Кое-что вижу. Точно, вижу. Меня, кстати, зовут Одна Линия. Одна Линия. Король Пятой авеню. Ваш продукт – одна линия. И марка ваша – одна линия…

– Вы что, работаете копирайтером? – улыбнулся Джо.

– Ваше будущее – одна линия, – заключил мужчина, пристально глядя на их руки.

– О'кей, – сказал Дэнни. – А что это значит?

Раздался музыкальный сигнал, и двери лифта раскрылись перед холлом шестого этажа. Джо и Дэнни вышли.

Когда двери начали закрываться, Одна Линия просунул лицо в сужающуюся щель:

– Одна линия: вы оба в дерьме, оба. Это, наверное, две линии? Может такое быть, чтобы две?

Тут двери закрылись.

Они рассмеялись.

– Еще один ДР специально для ДРР, – заметил Дэнни.

Аббревиатура ДР означала «дефективный ребенок», а ДРР – Департамент развития и ремонта жилого фонда. В служебные обязанности этого департамента входит оформление жилищных субсидий в соответствии со Статьей 8 Закона о жилье. [1]1
  Статья 8 Закона о жилье 1937 г. США – предусматривает федеральную помощь в виде жилищных субсидий малообеспеченным людям. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]

– Надо бы его направить в нашу Службу собственной безопасности. Пусть этот парень им скажет, что они в дерьме, – мрачно добавил он.

Шестнадцать детективов отдела расследования убийств Северного Манхэттена, разбитых на три группы, работали в огромном зале без перегородок. В углу имелось небольшое пространство, отгороженное стеклом, которое делили между собой сержант и лейтенант.

Полицейское управление Нью-Йорка было единственным из правоохранительных организаций страны, чьи сотрудники не подвергались регулярным проверкам их физической подготовки, и это дало возможность сержанту Джону Руфо набрать вес в двести тридцать фунтов. Все попытки скинуть его до нормы оказались малорезультативными.

– Что-то у вас живость ума ослабла, – сказал сержант, ткнув в сторону Джо и Дэнни чем-то желтым, наколотым на вилку.

– Это что, тофу? Соевый творог? – осведомился Дэнни.

– Это не тофу. Это маринованный цыпленок, приготовленный на пару. Тофу! Ха! Кончайте эти ваши шуточки.

– Сейчас только одиннадцать утра, – заметил Дэнни.

– Надо есть понемногу, но часто. Золотое правило. – Руфо ткнул вилкой в тарелку. – Овощи, белок…

– А еще томатный соус, фрикадельки… – кивнул Дэнни. – Мы все это уже проходили.

– И как тебе удается держаться в форме? – вздохнул Руфо.

– Ты хочешь узнать, занимаюсь ли я фитнесом? – улыбнулся Дэнни.

Руфо махнул рукой. Потом ткнул вилкой в салат.

– А ты в форме, Джо?

– Да. И я хорошо питаюсь, кстати.

– Ты там поосторожнее с этой французской кухней. – Руфо оценивающе посмотрел на Джо. – Она, конечно, вкусная… – он предупреждающе поднял палец, – но очень питательная. Твоя жена на нее генетически настроена. А ты, наверное, нет. Ты теперь в форме, но кто знает, что будет потом…

Джо рассмеялся:

– Спасибо за заботу, сержант.

– Разнообразная диета, – продолжал Руфо назидательным тоном, – вот что…

Его перебил звонок телефона.

– Руфо. Ага… Да, соединяй… Что там у тебя?.. Ага. О'кей. – Он что-то записал в лежащий перед ним блокнот. – Высылаю прямо сейчас… Детективы Джо Лаккези и Дэнни Марки… Ага… Угу… Ладно, пока. – Сержант положил трубку. – Джентльмены, у нас убийство на Западной Восемьдесят четвертой улице. Вот адрес. Парня нашли мертвым в своей квартире. – Он вырвал листок из блокнота и протянул его Джо. – Двадцатый участок уже выслал туда своих людей.

Джо и Дэнни пересекли Бродвей и направились к парковочной площадке под железнодорожным мостом.

– Кто это придумал выражение «в форме»? – спросил Дэнни.

– Те, кто не в форме.

– Сержант уже достал меня этими разговорами о еде. Может, он хочет, чтобы я подох с голоду?

Дэнни был небольшого роста, жилистый, ни грамма лишнего веса. Костюмы он носил одного и того же размера с тех пор, как ему стукнуло восемнадцать. У него была бледная кожа, покрытая выцветшими веснушками, светло-каштановые волосы и синие глаза.

Джо был ростом шесть футов и три дюйма, очень широк в плечах.

– Ох черт!.. – скривился он, подойдя к серебристому «лексусу».

– Что такое?

– Да ты только посмотри! Дерьмо проклятое! – Джо достал из кармана ключи, открыл дверцу и залез в бардачок. Вынул оттуда тряпку и начал стирать с ветрового стекла пятно гудрона. Потом поднял глаза на мост, откуда на машину капнуло этим гудроном.

– По крайней мере свежий. А почему ты нынче не на санках из гетто? – «Санками из гетто» называли служебные машины.

– Мне надо сегодня в школу Шона на собрание. – Шон был восемнадцатилетним сыном Джо. – Я собирался прямо отсюда туда махнуть. Собирался… А теперь Анне придется ехать в школу одной.

– Ей это не очень понравится. А что Шон натворил?

– Легче перечислить, чего он не натворил, – покачал головой Джо.

– На него очень много всего свалилось…

– Ага, только у меня уже никаких сил нет. Да и Анне все это дерьмо на фиг не нужно – таскаться в школу каждый месяц и отвечать на вопросы идиотки-учительницы, которая на пятнадцать лет моложе нас.

– Шон – хороший малый. Погоди, через год он окончит школу и больше вам волноваться за него не придется. Попробовал бы ты справиться с четверыми, которым еще нет десяти! Я, конечно, всех их люблю, только, ох… – Дэнни тяжко вздохнул. – Ладно, поехали. Попрощайся с хорошенькой машинкой и залезай в дерьмовую.

Их отдел располагал парком из пяти машин. Любое повреждение автомобиля обрекало водителя на разнос в офисе Руфо. Правда, сегодня им досталась самая старая машина – серый «плимут-гран-фьюри» («Даже если поцарапаешь, всем наплевать», – заметил Дэнни).

Они выехали со стоянки и влились в поток машин, следующих на юг от Бродвея.

– Можно узнать, что произошло у доктора Пашвара? – спросил Дэнни.

Джо недовольно крякнул.

– Я, шатаясь, ввалился к нему, получил очередную дозу вайкодина и ушел.

– И все?

– И все.

– Хочешь сказать, это все, что ты и дальше намереваешься делать, да?

– А ты что, хочешь оказать мне психологическую помощь?

Дэнни этот выпад проигнорировал.

– То есть ты пришел к нему, сказал, что страшно занят, что тебе нужен только рецепт и поскорее?

– А что ж еще я должен был делать?

– Дать ему возможность тебя вылечить. – Джо страдал дисфункцией височно-челюстного сустава. Минимальная неприятность, которую мог причинить такой недуг, состояла в том, что нижняя челюсть щелкала, когда открывался рот. Самое же скверное, чего можно было ожидать при этом заболевании, – чудовищные приступы головной боли, от которых перед глазами начинали лопаться огненные шары. Дэнни уже много лет наблюдал за тем, как Джо без меры поглощает болеутоляющие средства, продаваемые без рецепта. А недавно он перешел уже на сильнодействующий вайкодин. – Тебе становится все хуже.

– И ты тоже становишься все хуже.

Джо думал сейчас совсем не о своей болезни и не о лечении. Вчерашний телефонный звонок слишком далеко отбросил его назад, в прошлое – к тем событиям, которые он долгие месяцы безуспешно пытался забыть: бездарная операция по освобождению похищенного восьмилетнего ребенка и угроза его собственной семье, чуть не окончившаяся ее гибелью. Маленькую девочку вернули матери, которая до этого была вне себя от горя, и они прильнули друг к другу, безмерно счастливые. А секунду спустя все это превратилось в кровавую кашу: похититель взорвал их в отместку за то, что мать вызвала копов. Джо перехватил его несколько минут спустя и всадил ему в грудь шесть пуль. Преступника звали Доналд Ригс.

После этого дела Анна настояла, чтобы Джо взял отпуск. Ей предложили работу в Ирландии, и они отправились туда вместе с Шоном. Восемь месяцев все было прекрасно, но потом… У Доналда Ригса оказался приятель по имени Дьюк Роулинс, убийца, годами занимавшийся своим кровавым промыслом, человек, который не желал оставить гибель Ригса неотомщенной. Едва освободившись из тюрьмы, он выследил Джо и попытался уничтожить его семью. При этом погибла подружка Шона, Кэти. А потом Роулинс похитил Анну, после чего она оказалась искалеченной морально и физически и тратила все силы только на то, чтобы забыть о происшедшем.

Они подъехали к патрульной машине, находившейся возле жилого дома на Западной Восемьдесят четвертой улице. Под зеленым с золотом навесом у входа стояла в нерешительности хорошо одетая пара, явно учуявшая, что тут случилось нечто интересное, но в то же время проголодавшаяся, а потому озабоченная тем, куда бы им отправиться перекусить.

В холле находился портье – аккуратно одетый пожилой мужчина с усами и нагрудной табличкой, на которой было написано, что его зовут Милтон.

– Ужасно! – Это было все, что он произнес, качая головой, и показал затянутой в белую перчатку рукой в сторону лифтов.

– С вами уже беседовали?! – спросил Дэнни.

Милтон кивнул.

Они вышли из кабины на третьем этаже и пошли по коридору, выложенному серой плиткой, направляясь к квартире номер 3Е. Оттуда вышел детектив в темно-синем костюме, уткнувшись в свой блокнот, зажатый в левой руке. Правой рукой он держался за живот. Детектив медленно обернулся в их сторону. Дэнни и Джо представились.

– Том Блазков из двадцатого, – сообщил тот в ответ. Двадцатый участок отвечал за весь район от Пятьдесят девятой до Восемьдесят шестой улицы, к западу от Центрального парка. Блазкову было за сорок: небольшой животик, седой ежик на голове, тяжелая нижняя челюсть и покрасневшие голубые глаза. Он обернулся к другому детективу, появившемуся из квартиры следом за ним. – Это мой напарник Денис Кален.

Калену перевалило за пятьдесят; одет он был в свободно болтающийся коричневый костюм, а на галстуке звездно-полосатая заколка. Волосы светло-рыжие, редеющие на макушке, нос и щеки украшены паутиной лопнувших сосудиков. Выглядел он старательным, но потасканным.

– Ну, и что у нас тут, ребята? – спросил Джо.

Блазков рассказал следующее:

– Итан Лоури, художник-дизайнер, родился четвертого декабря семьдесят первого, женат, имеет маленькую дочь. Служба девятьсот одиннадцать получила вызов от доставщика диетической пищи. – Детектив ткнул пальцем в сторону бледного, сопящего от страха юношу. – Лоури каждое утро привозили еду на весь день. А тут он не ответил на звонок в дверь. Впервые за одиннадцать месяцев. Посыльный заметил на лестничной площадке капли крови и учуял странный запах. Приехали двое патрульных, попробовали открыть дверной замок, потом стали барабанить в дверь – ответа никакого, обошли дом с тыла, влезли наверх по пожарной лестнице, заглянули в окно, ничего не разглядели и вызвали службу спасения. Тело лежало прямо у входной двери. Никаких следов взлома. Балконная дверь заперта. Мобильник жены не отвечает. Вам придется постучать. – Он указал в сторону квартиры. – Осторожнее при входе: можно поскользнуться на куске его лица.

Джо полез в карман пиджака, достал платок и флакон лосьона после бритья. Вытряс несколько капель на белую ткань и прижал ее к носу, пару раз глубоко вдохнул. Постучал в дверь, затем осторожно переступил через порог квартиры.

Итан Лоури, совершенно голый, лежал на спине, всем телом прижимаясь к плинтусу за дверью. Руки закинуты за голову, которая была повернута вправо. Итана Лоури жестоко избили, нанесли ему куда больше ударов, чем нужно, чтобы убить человека, которого к тому же прикончили пулей. Но изуродованным оказалось только лицо, где частично уцелели ноздри, забитые спекшейся кровью.

– А что это у него во рту? – спросил Дэнни.

– Его рот, – ответил Джо.

– О Боже! – выдохнул Дэнни, наклоняясь ближе к телу.

Рот Лоури выглядел так, словно его вывернули наизнанку. Он закрывал весь подбородок и левую сторону лица и смотрелся как здоровенный кусок сырого мяса. Виднелся только один зуб.

Под левой глазной впадиной кожа была разорвана выстрелом из пистолета – стреляли в упор. Отдельные куски лица валялись на полу рядом с нумерованными карточками для вещдоков.

Джо со свистом втянул в себя воздух.

– Приветик, Кендра, – поздоровался Дэнни с улыбчивой толстушкой из технического отдела: она осматривала место происшествия, присев на корточки рядом с телом.

– Привет, Джо и Дэнни. У меня тут прямо сцена из реалити-шоу «Крибс» на Эм-ти-ви. Видите? – Она обвела вокруг рукой. – На полу и на стене остался осадок от его последнего выдоха. На потолке – брызги крови. И вон там есть еще брызги, остались после выстрела. Оружие небольшого калибра. И еще…

– Благослови тебя Господь, но пусть он еще и заставит тебя говорить помедленнее. Дай передохнуть! – взмолился Дэнни.

– Извини. Я так…

– Обрадовалась, – подсказал Дэнни.

– Да, я люблю свою работу! – вскинулась она.

– Да кто же спорит: разве можно не любить такое! – Дэнни ткнул пальцем в мертвое тело.

Рядом с головой Лоури валялся весь в запекшейся крови черный мобильный телефон. Джо натянул резиновую перчатку, поднял его и нажал на кнопку повтора последних набранных номеров.

– Кто-то здесь был еще жив прошлым вечером в десять пятьдесят восемь. – Он записал в блокнот все номера входящих и исходящих звонков. – Давай-ка я Мартинесу звякну, если ты, Дэнни, сам не хочешь с ним поболтать. – Год назад, когда Джо отсутствовал, Альдос Мартинес временно был напарником Дэнни. А теперь вместе с нынешним напарником Мартинеса, Фредом Ренчером, они составляли единственную оперативную группу из четырех детективов в полицейском управлении Северного Манхэттена. – Эй, Мартинес, привет! Это Джо. Сделай доброе дело – посмотри, что у нас есть на Итана Лоури. Место жительства: дом шестнадцать сорок по Западной Восемьдесят четвертой улице, родился четвертого декабря семьдесят первого года… Спасибо… Отлично… Ладно, скоро увидимся. – Джо оглянулся на Дэнни. – Да, он тоже тут. Хочешь с ним поговорить?

Дэнни яростно замотал головой.

– Ладно, о'кей, скоро увидимся. – Джо разъединился.

– Чего он хотел?

– Просто сказать, что он по тебе соскучился.

– Погляди вот сюда. – Дэнни присел на корточки рядом с руками Лоури и показал кончиком ручки на несколько дырочек в паркетном полу. – Ему руки привязывали к чему-то, вбитому в пол. По две дырки с каждой стороны от каждого запястья.

– А ты ничего не обнаружила, что могли туда забивать? – спросил Джо у Кендры.

– Как же! Преступник вовсе не собирался эти штуки тут оставлять; думаю, они из числа его любимых игрушек.