Текст книги "Искатели"

Автор книги: Алан Ле Мэй

В эту ночь конь Мартина каким-то неведомым способом сумел отвязаться и пропасть в снежной буре. Ни Мартин, ни Эймос не заметили, когда это произошло. Конь просто исчез, и всё.

В следующую ночь бушевавший над прерией ураган сменил направление и стал дуть более размеренно. Теперь снег не летал хаотично во всех направлениях, а падал на землю, равномерно заметая всё вокруг. Сугробы начали расти на глазах, но зато Эймосу с Мартином, укрывшимся под ветвями ивы, удалось разжечь костёр и, растопив в котелке немного снега, сварить себе мяса. Поев, они установили график, по которому они должны были спать и бодрствовать по очереди, чтобы никто случайно не замёрз, и стали неукоснительно следовать ему.

Но третья ночь, которую им пришлось выдержать, оказалась даже ещё более кошмарной – по крайней мере для Мартина. Дело в том, что к этому времени его душевные и физические силы были уже на пределе. Он уже перестал верить, что этот ужас когда-нибудь кончится. Мартин вслушивался в завывание ветра, и ему чудилось, что это будет продолжаться всегда, пока они не умрут тут. Он потерял всякую веру в спасение и подавленно ждал конца.

Из этого чудовищного состояния его вывел Эймос, причём самым неожиданным образом. В тот момент, когда Мартин уже почти впал в кому, потеряв всякую надежду на избавление от уготованного ему ужасного жребия, он вдруг услышал странную песню. Её пел Эймос. Пел он её не на английском языке, а на языке команчей. Это была предсмертная песня индейцев, которую по древнему обычаю пели воины из общества Снежных волков тогда, когда они умирали. Мартин с ужасом вслушивался в жуткие слова, которые хрипло пел Эймос:

 
Солнце будет всегда светить и дарить Земле жизнь,
Земля всегда будет порождать новую траву,
А звёзды будут вечно сиять на небесах.
Я же скакал на лошади, пока она не пала,
Я метал копьё, пока не почувствовал, что истекаю кровью.
Я умираю и прошу, чтобы вместе со мной
в одной могиле похоронили и моего коня.
 

– Господи, Эймос, да прекрати же это! – закричал Мартин. Видя, что Эймос не слушает его, он ударил его по плечу онемевшей рукой.

Однако Эймос отнюдь не бредил. Он взглянул на Мартина ясными глазами и, прекратив петь, встал и принялся энергично разминать закостеневшие суставы.

– Я смотрю, у тебя совсем нет музыкального слуха, – пробормотал он, искоса поглядывая на молодого человека.

В следующее мгновение Мартин вдруг осознал, что вокруг них – совершенно тихо. Ветер больше не проносился с рёвом и завыванием над заснеженной прерией. Вокруг стояла удивительная, совсем непривычная тишина. Небо было по-прежнему серым, но местами снег поблескивал так ярко, что невольно слепил глаза.

Привстав на цыпочки, Мартин Паули внимательно осмотрелся. Простиравшаяся на десятки миль во все стороны от них снежная пустыня была абсолютно безлюдной. Единственным живым существом на ней был их мул, который стоял на утоптанном его копытами пятачке и с унылым видом жевал ивовую кору. Но он был жив и не выглядел таким уж заморённым.

Эймос вслед за Мартином вылез из их импровизированного убежища под заснеженной ивой и не спеша осмотрелся, приставив ладонь козырьком к глазам. Затем они посмотрели друг на друга. Губы их потемнели и потрескались, глаза были красными и воспалёнными, а борода Эймоса покрылась сосульками и фактически превратилась в сплошной кусок льда. Однако они были живы, и у них был мул.

Всё, что им теперь оставалось сделать, – это преодолеть сто десять миль, отделявших их от Форт-Силл. И тогда они могли бы с полным правом сказать, что с честью прошли испытание этой бурей, и она осталась у них действительно позади.

Глава 17

Эймосу с Мартином, которые так страшно обессилели и потеряли всех своих лошадей, потребовалось несколько недель на то, чтобы добраться до Форт-Силл. Подъезжая к городу, они решили, что индейцы из племени Синего Пера намного обогнали их и уже давно находятся там. Однако это оказалось не так – там никого не было.

Эймос и Мартин потеряли так много сил в заснеженной прерии, что в первые дни только тем и занимались, что отсыпались и отъедались. Восстановив свои силы, они вновь принялись прочёсывать просторы прерии.

С тех пор как они направились на поиски Дебби, прошло почти полтора года. «Мы сделали невероятно много, – с горечью думал Мартин Паули, – гораздо больше, чем кто бы то ни было другой, и тем не менее ни на йоту не продвинулись в своих поисках. Как это ужасно!»

Везде они наблюдали зримые следы и приметы чрезвычайно суровой зимы. От неё пострадали даже весьма выносливые бизоны: невероятные морозы привели к гибели как молодняка, так и самых старых быков, которые не смогли добыть себе достаточного пропитания под толстым слоем снега. Замёрзли также барсуки, лисицы и волки. Но больше всего от зимы пострадали коровы и быки фермеров, причём самый тяжёлый удар пришёлся по наиболее породистым животным.

Погибло также немало лошадей, хотя их копыта были приспособлены лучше всего для того, чтобы разбивать ледяную коросту и снег и добираться до питательной травы. Ещё в течение многих лет в прерии можно было встретить их выбеленные кости и скелеты – зримые следы той ужасной зимы.

Когда морозы и вьюга немного спали, в Форт-Силл потянулись индейцы, которые стремились найти здесь защиту и еду. Впрочем, далеко не все индейцы вели себя миролюбиво. Многих из них истолковали благожелательное отношение к себе властей и квакеров как признак слабости. Вместо того чтобы спокойно получать то, что было положено им по закону, они предпочитали взять это силой. Участились случаи нападений и грабежей. В январе Повелитель Небес, знаменитый шаман из племени кайова, убил четырёх негров, которые перевозили по прерии груз товаров, и забрал его себе. Буквально в полумиле от Форт-Силл были убиты два ковбоя, присматривавшие за скотом. Команчи угнали семьдесят мулов, которые находились в новом каменном загоне, расположенном тут же, и, отъехав от города всего на двадцать миль, преспокойно разбили там лагерь. Они были явно уверены в том, что им ничто не угрожает.

Теперь и команчи, и кайова врывались в дома квакеров и забирали себе всё, что приходилось им по вкусу, а покидая жилища белых, разбивали камнями все стёкла в домах. Квакерам, в первую очередь, тем, кто имел семьи, было предложено покинуть наиболее опасные места и перебраться под защиту правительственных войск, однако лишь немногие вняли этому призыву.

Мартин и Эймос не прекращали своих поисков. Однако Синее Перо как сквозь землю провалился. Когда наступила весна, они купили себе свежих коней и мулов, пополнили свои запасы и снова приступили к широкомасштабным поискам. Они были намерены дойти до самых отдалённых мест, где могли находиться индейцы, и отыскать там следы Дебби.

Глава 18

Поиски Дебби поначалу оказались совершенно безрезультатными. Несмотря на то, что Мартин теперь хорошо понимал язык команчей, он очень быстро выяснил, что вслушиваться в их рассказы бесполезно – информация, которую можно было почерпнуть из них, практически никогда не была сколько-нибудь достоверной.

Между тем напряжённость в отношениях между белыми и индейцами в Техасе неуклонно нарастала. С начала года было убито как минимум четырнадцать человек, а девять детей к середине мая стали пленниками индейцев. В районе Ред-ривер была убита группа золотоискателей, а их трупы так и остались плавать в воде, ставшей красной из-за их крови. Трое мужчин и одна женщина с ребёнком сгорели заживо в осаждённом индейцами доме, и тем не достались скальпы белых. В начале лета Крадущийся Волк угнал целый табун лошадей вблизи Сан-Антонио, а отряд индейцев кайова под командованием Большого Лука, перебравшись в Мексику в районе Ларедо, убил семнадцать мексиканских пастухов и улизнул обратно в Техас, приведя с собой табун в полторы сотни голов лошадей и множество мексиканских детей, которых они сделали своими пленниками.

В конце концов настойчивые жалобы техасцев на непрекращающиеся бесчинства индейцев дошли до Вашингтона. Генерал Шерман, который обычно выслушивал эти жалобы с изрядной долей скептицизма, был вынужден лично приехать в Техас, чтобы на месте увидеть, как в действительности там обстоят дела. Его сопровождали всего лишь пятнадцать вооружённых солдат и всадников. Генерал только прибыл в Техас, как едва не попал в кровопролитную заварушку. Отряд из ста пятидесяти команчей и кайова, прорвавшийся в район горы Кокс, перехватил и уничтожил караван переселенцев. При этом погибло семь человек. Многих из них перед смертью жестоко пытали. Если бы генерал Шерман оказался в этом месте всего на полтора часа раньше, он сам попал бы в эпицентр ожесточённой перестрелки.

Прибыв в Форт-Силл, генерал возглавил штаб по борьбе с набегами индейцев. Предпринятые им энергичные меры принесли свои результаты: вскоре были арестованы самые непримиримые и жестокие вожди индейцев – Сатанта, Сатанк и Большое Дерево. Передав арестованных индейских вождей в распоряжение властей Штата, генерал Шерман убыл обратно в Вашингтон.

В такой крайне напряжённой и взрывоопасной обстановке Мартин с Эймосом и отправились на поиски Дебби. Они ощущали жуткую опасность буквально на каждом шагу. Индейцы могли наброситься на них в любой момент, и они были бы совершенно беззащитны перед ними. Но, как ни странно, многочисленные успехи, которые индейцы одержали в последние недели и месяцы в борьбе с белыми, сделали их настолько уверенными в себе и в своих силах, настолько заставили почувствовать своё превосходство над белыми, что они смотрели на белых свысока и даже с некоторой долей великодушия. Воины открыто хвастались своими подвигами и были настолько горды ими, что даже позволяли себе в отношении к белым широкие жесты. И не трогал тех из них, кто осмеливался приезжать к ним, оказываясь в глубине индейской территории.

Постоянно находясь среди команчей, Мартин Паули заметил, что он невольно проникается их духом, проникается их отношением к природе. Команчи, которые постоянно жили на лоне природы, обожествляли её и поклонялись духам камней, ветров, рек и ручьёв. При этом они были самыми практичными и приземлёнными из всех индейцев. Они посмеивались над бессмысленными, по их мнению, религиозными церемониями, которые проводили другие племена, у них не существовало пантеона верховных богов, не было установленной религии и настоящих шаманов. Но одновременно у каждого индейца из племени команчей существовал свой личный тотем, и каждый индеец имел своего верховного покровителя в виде какого-то зверя. Обычно зверьми-покровителями команчей были бизоны, волки или выдры, и никогда – собаки или лошади.

Если индеец из племени команчей достигал старости, считалось, что он обладает определёнными магическими способностями – добрыми или злыми. И тогда к нему либо обращались за помощью при недомоганиях и заболеваниях, поскольку считалось, что за счёт своей личной магии он может победить болезнь, либо обходили его стороной, опасаясь, что он может наслать порчу или какое-то заклятие.

Белому было очень трудно, а порой и просто невозможно понять образ мыслей индейца – в основном он так и оставался для белого загадкой. Невозможно было понять, о чём думает индеец и что он в действительности собирается сделать. А однажды Мартин Паули столкнулся с индейцем, который знал то, чего он, казалось бы, никак не должен был знать.

– Ты очень хорошо изъясняешься на нашем языке, – сказал однажды Мартину один пожилой индеец. Видимо, он что-то слышал про Мартина, потому что тот ещё даже не раскрывал рта в его присутствии. Мартин сделал вид, что не понял слов индейца, потому что ему не хотелось, чтобы команчи знали о том, что он хорошо понимает их язык. Однако индеец, улыбаясь, продолжал, словно и не заметив попытки Мартина скрыть своё знание языка команчей:

– Порой можно набрести на дух, принявший форму мёртвого дерева. Это дерево чёрного цвета, оно выглядит, как скрученное судорогой человеческое тело, которое пытается освободиться, вырвавшись из власти земли.

Мартин замер, поражённый. Откуда этот старый индеец мог знать про его встречу с мёртвым деревом?! Индеец между тем серьёзным тоном продолжал:

– Я думаю, ты не очень страшишься смерти. Может быть, ты больше страшился её в прошлом году, но в этом году ты уже меньше боишься её. Однако тебе и в самом деле стоит опасаться неблагоприятного воздействия того мёртвого дерева. По сравнению с тем злом, которое может принести тебе это дерева, сама смерть может показаться чудесным лёгким избавлением.

Индеец развёл руками:

– Я говорю тебе это, как друг. Совсем не потому, что я ожидаю от тебя какого-то подарка или чего-то в этом роде. Я лишь желаю тебе добра, и больше ничего. Мне не нужно от тебя никакого подарка.

Что, впрочем, означало, что на деле подарок ему как раз нужен...

К середине осени настроение индейцев стало резко меняться. С одной стороны, их нападения на территорию Техаса достигли беспрецедентного размаха и глубины. Они достигали пределов штата Колорадо и орудовали на всём протяжении Канзаса, добираясь до границ штата Небраска. С другой стороны, федеральные войска тоже не сидели сложа руки и везде, где только было можно, давали индейцам жёсткий отпор. Вместе с солдатами и офицерами федеральных войск против индейцев сражались и рейнджеры. Бои были очень ожесточёнными, рейнджеры несли тяжёлые потери, однако в целом им удалось заставить индейцев платить весьма высокую цену за свои набеги. Из Ричардсона против индейцев выступил полковник Макензи с целым полком и прошёлся по всей территории индейцев. Команчи из племени котсетака предпочли ретироваться при его приближении, чтобы избежать столкновения. А великий вождь Бизон-Медведь, под началом которого находились такие известные воины, как Чёрный Конь, Хвост Волка, Маленький Ворон и исключительно талантливый, несмотря на свою молодость, Куанах, сначала угрожал полковнику Макензи, совершая рейды в районе его флангов и тыла, но потом тоже предпочёл отступить.

Удары, которые наносили белые, оказывались весьма чувствительными, и старые вожди во множестве теряли своих сыновей, которые один за другим гибли в бесчисленных столкновениях. Теперь, когда их тёмные глаза смотрели на белых людей, в них выражалось уже не прежнее торжество, а неизбывные печаль и горечь утраты. Племенные общества и объединения воинов, прежде столь многочисленные и постоянно устраивавшие торжественные пляски по случаю беспрерывной цепи своих побед, во время которых молодые воины триумфально потрясали свежедобытыми скальпами, заметно поредели.

В отместку за всё это индейцы убивали всё больше белых пленников, подвергая их жесточайшим пыткам перед тем, как лишить жизни. Это заставляло Эймоса и Мартина спешить, и они курсировали между индейскими поселениями в поисках Дебби, практически не зная ни сна, ни отдыха – и при этом их грызла страшная мысль о том, что, быть может, они уже потеряли шанс застать девочку живой.

Они оба были на грани отчаяния – хотя, казалось, заветная цель была близка, как никогда раньше. Но проходила неделя за неделей, а их поиски так и не приносили никакого результата. Было отчего впасть в уныние. И вдруг, когда уже выпал первый снег, они наткнулись на тот самый след, за которым так долго и бесплодно охотились – на след племени Синее Перо. Численность племени за это время почти не изменилась. И, как они уже совершенно точно знали, вместе с индейцами путешествовала и маленькая белая девочка. Очевидцы рассказывали им, что она совсем юная, со светлыми волосами и голубыми глазами.

– Завтра, – прохрипел Эймос, нахлёстывая свою лошадь. – Мы увидим её уже завтра!

Эти слова Эймоса, казалось, всё ещё звенели в воздухе, когда они остановились на ночлег – на свой последний ночлег перед тем, как встретиться с племенем Синее Перо.

Глава 19

Мартин Паули проснулся точно от толчка, но некоторое время был не в силах осознать, что же, собственно, его разбудило. Осмотревшись, он увидел, что Эймос спокойно лежит рядом с ним, мирно посапывая, а невдалеке дотлевают угли разожжённого ими костра.

Ночь была очень тихой. Ветра почти не ощущалось, лишь изредка его слабые порывы касались лица Мартина.

Но когда он затаил дыхание и прислушался, то услышал те еле различимые далёкие звуки, которые и разбудили его среди ночи.

Он стиснул руку Эймоса. Через несколько секунд Эймос сонным голосом прошептал:

– Что случилось?

– Богом клянусь, Эймос: я расслышал звуки какой-то далёкой битвы.

– Пусть в ней победит сильнейший, – слабым голосом произнёс Эймос и приготовился вновь отойти ко сну.

– Но я говорю тебе, Эймос: где-то там идёт большая битва. Индейцы с кем-то сражаются. Это же очевидно!

Эймос с Мартином подняли головы и прислушались. На их разгорячённые лица упали снежинки и тут же растаяли. Но больше они ничего не услышали. В прерии царила полная тишина.

– Я ничего не слышу, Мартин, – покачал головой Эймос.

Как ни напрягал слух Мартин Паули, но тоже ничего не слышал.

– Опять падает снег, – вымолвил он, покачивая головой.

– Ничего страшного. Это только облегчит нам погоню за Синим Пером. Снег не позволит ему скрыться от нас. Наоборот, он замедлит его движение и позволит нам догнать его!

Мартин продолжал некоторое время лежать совершенно неподвижно, напряжённо вслушиваясь в окружающие звуки. Но он слышал лишь тонкий посвист ветра и ничего больше.

Задолго до рассвета Мартин Паули разогрел на сковородке мясо бизона, и они быстро позавтракали. Он также успел вдоволь накормить лошадей.

– Сегодня, – кивнул Эймос, когда они уселись в задубевшие от холода сёдла. – Это случится уже сегодня.

Они двинулись вперёд. Шёл очень густой снег, который заметно замедлял любое движение в прерии. Когда окончательно рассвело, они увидели перед собой притоки Канадиан-ривер. Вода в реке была столь быстрой, что даже не покрылась льдом, хотя было довольно морозно. Перебравшись вброд через Канадиан-ривер, Эймос с Мартином к полудню достигли того места, где находилось поселение, в котором жило племя Синего Пера. Вернее, то, что от него осталось.

Сначала они наткнулись на трупы мёртвых лошадей. Их было не меньше ста. Снег по-прежнему тихо падал с неба, но даже он был не в состоянии прикрыть лужи и потеки крови, которые усеяли здесь всю землю.

Над сожжёнными индейскими вигвамами до сих пор курился едкий дымок, а в воздухе стоял неистребимый запах горелого мяса бизонов. Среди груды мусора валялись мёртвые лошади. Некоторые из них явно принадлежали солдатам федеральных сил. Но человеческих трупов нигде не было. Очевидно, солдаты специально ушли из этого места, чтобы позволить команчам забрать трупы своих павших, чтобы похоронить их по индейским обычаям.

Мартин и Эймос медленно объехали всё то, что осталось от индейского поселения, внимательно вглядываясь в разбросанные по земле предметы. Но не смогли найти здесь ничего, что помогло бы им в поисках Дебби.

– Не знаем, что всё-таки случилось с ней, – сказал Мартин. Но его голос предательски подрагивал.

– Нет, мы не знаем, – согласился с ним Эймос. По его лицу невозможно было ничего прочитать – на нём застыло каменное выражение. – Но знаем, где можем найти ответ на все вопросы.

Место, где они могли попытаться это сделать, находилось не так далеко – проскакав всего восемь миль, они достигли лагеря, где разбили свои палатки кавалеристы, ночью разгромившие индейское поселение на берегу Канадиан-ривер.

Глава 20

Когда Эймос с Мартином добрались до лагеря кавалеристов, солнце ещё не зашло, но небо уже стало заметно темнеть. У встреченных ими солдат были воспалённые и красные от недосыпа глаза после затянувшегося ночного боя. Солдат, стоявший на посту перед лагерем, заставил их спешиться и вызвал караульного капрала охраны, который, в свою очередь, передал их караульному сержанту. Расспросив Эймоса и Мартина, сержант вызвал дежурного офицера в чине лейтенанта, который, вновь расспросив Эймоса с Мартином, привёл их к майору Кинсману, адъютанту командира кавалерийского полка.

– Меня зовут... – начал было Эймос, но майор Кинсман сплюнул табачную жвачку на снег ему под ноги и хриплым голосом осведомился:

– Вы разыскиваете кого-то из похищенных индейцами белых пленников, так? Ну что ж, давайте поглядим, может быть, вы кого-то здесь знаете...

Эймос и Мартин последовали за майором туда, где стояли группой крытые фургоны. Откинув полог одного из них, майор повернулся к Эймосу и Мартину:

– Сейчас мой ординарец принесёт зажжённую лампу, и вы посмотрите...

Мартин заглянул внутрь и увидел застывшие на морозе тела, разложенные на полу фургона. Один или два тела были, похоже, детскими.

Он услышал тяжёлое дыхание Эймоса у себя над ухом. Но Эймос не произносил при этом ни слова. Сам же Мартин едва мог дышать. У него возникло жуткое ощущение, что именно сейчас, похоже, они приблизились к концу своих долгих поисков. Наверное, то же самое чувствовал и Эймос...

В этот момент ординарец майора Кинсмана принёс зажжённую лампу, и Эймос с Мартином разглядели лежащие в фургоне человеческие тела. Это были тела двух женщин и двух маленьких мальчиков. Старшая из женщин была одета в какие-то лохмотья. На более молодой была её собственная одежда, которая выглядела достаточно чистой и опрятной. Туфли у неё на ногах тоже были не очень сильно поношены. Ей было примерно двадцать лет, и черты её лица можно было даже назвать красивыми. Мальчикам же, которые лежали рядом с ними, было три и семь лет.

– Обеих женщин индейцы застрелили выстрелами в затылок. Стреляли в упор. Видите, у них обожжены порохом волосы на затылке? – произнёс майор. – А мальчишкам просто размозжили головы топорами. Судя по тому, что нам известно, одна из этих женщин был похищена во время нападения индейцев на фургоны с переселенцами, которые двигались из Санта-Фе. – Он кашлянул: – Вы узнаете кого-нибудь здесь?

– Нет, – покачал головой Эймос. – Никогда не видел этих людей.

Майор повернулся к Мартину и вопросительно посмотрел на него, но Мартин Паули тоже отрицательно покачал головой.

Майор взмахнул рукой, приглашая их следовать за ним. Они подошли к палатке, внутри которой было разложено множество вещей, захваченных индейцами у белых. Командир кавалерийского полка, которому помогали два сержанта и ротный писарь, разбирал и сортировал вещи.

– Это – полковник Рассел М. Хармон, – представил командира майор Кинсман.

Эймос кивнул. Он слышал о полковнике Хармоне, но никогда прежде не встречался с ним лицом к лицу. Полковник выглядел усталым, но, судя по всему, находился в приподнятом настроении.

– Жалко, что индейцев здесь оказалось так мало, – вздохнул полковник. – Это единственное, что меня расстраивает. Но мы ведь и не шли по их следу. Мы просто двигались вдоль течения реки, вот и всё. А потом разведчики сообщили нам, что здесь скопились тысячи индейцев. Поэтому мы и решили атаковать их ночью, чтобы использовать эффект неожиданности – это был единственный вариант действий в создавшейся обстановке. Мы убили тридцать восемь человек, и потеряли всего двоих наших. – Он развёл руками: – Неплохая маленькая победа. Совсем неплохая.

Мартин с беспокойством заметил, как напрягся при этих словах полковника Эймос, и стал молиться, чтобы он не произнёс никаких резких слов. Но Эймос всё-таки сдержался.

– У них было 492 лошади, – продолжал полковник Хармон. – Нам пришлось их всех пристрелить. Они же были совершенно дикие. Ничего другого нам просто не оставалось. Ещё мы обнаружили четырёх белых, захваченных в плен. К сожалению, когда мы атаковали индейцев, они перебили всех пленных. Мы не успели никого спасти. – Он посмотрел на разложенные на полу вещи. – Осталось лишь определить, узнать, что за племя мы разгромили, чтобы указать в отчёте эти данные. К сожалению, наши разведчики ничего толком не знают, хотя сами являются индейцами. Но, видно, это самые бестолковые индейцы на свете...

– Вы наткнулись здесь на индейцев, вождём которых является Синее Перо, – усталым голосом промолвил Эймос. – Это – остатки так называемых Волчьих братьев, плюс несколько примкнувших к ним индейцев из племени науйеки. Они также называют себя нокона.

Полковник повернулся к писарю и приказал:

– Запиши всё это. Запиши как можно точнее.

Затем он вернулся к разбору захваченных у белых вещей. Среди них была корзиночка для шитья, настольная лампа с абажуром, резная деревянная ложка, альбом с засушенными цветами – вещи, совершенно бесполезные, с точки зрения индейцев. Непонятно, почему они захватили их и столько времени возили с собой. Но все эти вещи должны были помочь вычислить жертвы индейцев и установить причастность отдельных краснокожих к нападениям на них. Среди захваченных индейцами вещей была даже одна сумка почтальона. Невероятно, но какой-то индеец, не умевший ни читать, ни писать, аккуратно вскрыл все до единого письма, лежавшие в сумке. Интересно, что он собирался найти в них?

Среди похищенных индейцами вещей было немало драгоценностей. В основном это были довольно примитивные изделия из серебра, украшенные в основном яшмой, которые можно было в больших количествах встретить в Техасе. Многие из них были мексиканской работы. В них не было ничего особенно интересно. И вдруг Мартин вздрогнул и похолодел, заметив в груде драгоценностей простой позолоченный медальон с разорванной медной цепочкой.

Это был медальон Дебби. Мартин сам подарил его девочке, когда ей исполнилось три года. Это произошло в самый канун Рождества. Медальон был очень дешёвым, его вообще нельзя было назвать в полном смысле слова медальоном, потому что он даже не открывался, а от медной цепочки на шее Дебби всегда появлялись зелёные пятна. Но самой Дебби он очень нравился, и она им дорожила. На оборотной стороне медальона Мартин кончиком ножа вырезал: «Дебби от М.»

– Где вы нашли этот медальон? – дрожащим от волнения голосом обратился к военным Мартин Паули. – Пожалуйста... это очень важно!

После недолгих расспросов выяснилось, что медальон Дебби был обнаружен на теле одной старухи, которое солдаты вытащили из реки после того, как бой закончился. Нет, конечно, они совсем не собирались воевать с женщинами и детьми – просто когда начался бой, стрельба была хаотичной, индейцы наседали на кавалеристов со всех сторон, те в ответ палили по ним, в горячке боя всё смешалось, и тут было уже не до расспросов и выяснений. А эта старуха попыталась спастись бегством, бросившись прямо в реку на своей лошади. Солдат, который сначала решил, что это мужчина, зарубил её. Он также зарубил одного старого индейца, который попытался прийти ей на помощь. Но кто именно были эти люди, никто не знал.

Полковник Хармон проследил за тем, чтобы Эймос с Мартином вернули медальон полковому писарю, который приобщил его к найденным солдатами предметам, ранее похищенными индейцами у белых. Этот медальон должен был неопровержимо засвидетельствовать факт похищения индейцами ребёнка.

– Он будет возвращён законному владельцу либо её наследникам, – сказал полковник. – Для этого вам надо будет обратиться с соответствующим заявлением к моему руководству.

– Она была с ними, – прошептал Мартин. – Она была здесь, в этом лагере. А раз её здесь нет, это значит, что она исчезла с теми индейцами, которым удалось улизнуть отсюда.

Эймос ничего не сказал на это. Они оба прекрасно понимали, что им теперь придётся разыскивать индейцев, которым удалось уцелеть после боя. Если им повезёт, они смогут обнаружить этих индейцев где-то рядом. Если же этого не случится, им придётся гоняться за ними по самым отдалённым уголкам прерии в надежде найти их и Дебби.

На этот раз никто из них не сказал, что они смогут обнаружить Дебби уже завтра...