Текст книги "Искатели"
Автор книги: Алан Ле Мэй
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
Глава 21
В первый раз Эймосу и Мартину пришлось вернуться домой, потому что их лошади оказались слишком измождёнными, чтобы продолжать дальнейший путь, и потому что у них кончились все запасы продуктов, одежда и обувь пришли в негодность, и сами они дошли до предела своих сил. Но после того, как они обнаружили медальон Дебби, им пришлось вернуться, потому что, сколько они ни искали потом, след индейцев пропал. И они не представляли, как снова напасть на него.
Единственный вариант заключался в том, чтобы отправиться в самые дальние юго-западные районы штата, где могли скрываться остатки племени Синего Пера, и попытаться найти их там. В этих местах Эймос с Мартином ещё никогда не были, и они оставались их последней надеждой.
Перед столь дальней и опасной дорогой им надо было хоть немного подкрепиться, прийти в себя, тщательно подготовить лошадей и припасы и прикинуть примерный маршрут поисков, который позволил бы им надеяться на благоприятный исход. Они решили вернуться в дом Мэтисонов, а потом, передохнув там несколько дней, вновь отправиться в путь.
Эймос с Мартином повернули коней и поскакали к дому Мэтисонов. Когда до него оставалось уже не больше двадцати миль, Мартин увидел впереди полуосыпавшуюся печную трубу – всё, что осталось от какого-то давно заброшенного, разрушенного дома. Труба торчала на берегу живописного ручья, который прихотливо извивался между окрестных холмов.
– Это же твой дом, Мартин, – тихо промолвил Эймос. – Дом, в котором ты родился. Это всё, что от него осталось.
Мартин резко развернул коня и направился к развалинам дома. Эймос безмолвно последовал за ним. Доехав до остатков трубы, Мартин остановился.
– Твой отец не раз перегонял караваны с грузами из Санта-Фе и часто встречался с индейцами. Основываясь на том, что он знал о них, он твёрдо решил, что не будет никак обозначать на местности могилы – ни свою собственную, ни своих близких. Он не хотел, чтобы индейцы имели хотя бы малейший шанс разыскать их и разграбить, или надругаться над умершими, или сделать что-то в этом роде. Мы долго спорили с ним по этому поводу, но в конце концов были вынуждены согласиться с ним. – Эймос пожал плечами: – Это было его право поступать так, как он хочет. Поэтому могилы твоих родных так и остались безымянными. Но я постараюсь их найти...
Он двинулся вперёд, внимательно вглядываясь в землю и в окрестные ориентиры. Наконец он остановился и прочертил на замерзшей земле еле заметную линию носком своего сапога.
– Вот здесь, – сказал он. – Это могила твоей матери.
В середине могилы вырос огромный куст чапараля.
Этот кусок земли ничем не отличался от любого другого участка прерии. Он закрыл глаза, пытаясь представить себе облик своей матери. Господи, в его памяти почти ничего не сохранилось...
– Твоя мать была исключительно красивой женщиной, – донёсся до него голос Эймоса. Казалось, Эймос читает его мысли. – У неё были тёмно-карие глаза, почти чёрные. И огромная копна ярко-рыжих волос. Я ни у кого не видел таких замечательных волос. Это было настоящее чудо.
Эймос сделал несколько шагов в сторону и вновь оставил на земле отметину ноком сапога.
– А вот тут лежит твой отец Этан. В нём было много уэльсской крови. Это от него ты унаследовал чёрные глаза и волосы.
Эймос вздохнул:
– А рядом с Этаном лежит мой брат Уильям. Наш с Генри брат... Он был лучшим из нас. Таким же симпатичным, как Генри, и столь же могучим, как я. И самым умным. Он был настоящим мозгом нашей семьи. Он мог стать хоть губернатором штата, хоть кем угодно. А сейчас он лежит здесь, в земле. А ведь ему было всего восемнадцать, когда мы лишились его...
Эймос сделал паузу.
– Рядом с Уильямом похоронен Кэш Деннисон, молодой парень, который работал на вашей ферме и помогал Уильяму. И погиб вместе с ним...
Эймос опустил голову. Мартин сделал то же самое. В его голове проносилась куча мыслей – бессвязных, торопливых, разрозненных. Мысли путались... казалось, они скачут, как белки. Зачем, зачем это всё – все эти смерти, бессмысленная гибель людей, нападения, бесконечные утраты?
– Я никогда никому не говорил этого, – услышал Мартин голос Эймоса, – но я думаю, что могу сказать это тебе. Ведь столько времени прошло... могилы твоих родных заросли травой, и у меня тоже никого из близких не осталось, за исключением маленькой Дебби. Если только нам посчастливится найти её... Да, твои родные погибли. Все до единого. Но после этого и мы и Мэтисоны прожили здесь целых восемнадцать лет. Восемнадцать лет, в течение которых индейцы не нападали на нас, восемнадцать лет, в течение которых мы чувствовали себя в относительной безопасности. Так вот, Мартин, я думаю, что эти восемнадцать спокойных лет были оплачены жизнями твоих родных. Это они отдали свои жизни за то, чтобы мы жили здесь спокойно.
Мартин в недоумении уставился на Эймоса. Что он говорил?!
– Я думаю, команчи напали на вашу ферму в отместку за то, как с ними расправились техасские рейнджеры. Ведь незадолго перед этим они уничтожили почти всю банду Железной Рубашки. Погиб и сам Железная Рубашка, и остальные воины. Для команчей было делом чести отомстить за это белым. И они выбрали вашу ферму в качестве своей мишени. Ведь она располагалась на самом краю, и её легче всего было уничтожить. А уничтожив вас, они успокоились на целых восемнадцать лет. За это время сменилось целое поколение команчей, и всё это время мы жили в мире. Но теперь, видимо, им понадобилось отомстить белым за что-то ещё. И теперь уже я потерял всех своих родных...
Мартин провёл рукой по лицу. Он внезапно почувствовал себя очень усталым.
– Прошло столько времени, Эймос. Как ты думаешь, мой отец не стал бы возражать, если бы я – пусть и вопреки его воле – как-то отметил его могилу?
Эймос стал жевать прутик, который подхватил с земли.
– Я не думаю, что твой отец стал бы возражать. И я думаю, что это будет очень правильным поступком, если ты отметишь их могилы. Я помогу тебе в этом. Как только у меня будет хотя бы чуть-чуть свободного времени.
– Эймос... – Голос Мартина неожиданно пресёкся. – Ты мог бы показать мне то место, где меня обнаружил в кустах Генри после нападения индейцев?
Эймос медленно осмотрелся. Затем он направился прямо в гущу чапараля.
– Вот здесь. – Он с силой топнул в мёрзлую землю ногой. – Тут тебя и нашли. Именно здесь, это точно.
Эймос направился к лошадям. А Мартин, поколебавшись, вдруг опустился на мёрзлую землю в том самом месте, где Генри Эдвардс когда-то нашёл его самого, и прижался к ней щекой. Он зримо представил, каково ему было лежать здесь одному – маленькому беспомощному комочку, родителей и всех близких которого безжалостно перебили индейцы. Невольный ужас охватил его, и он застыл, не в силах пошевелиться.
Только через некоторое время ему удалось избавиться от охватившего его чувства ужаса, и он постепенно пришёл в себя. В это мгновение его взгляд упёрся в силуэт чёрного мёртвого дерева с изогнутыми ветвями, похожими на искривлённые судорогой человеческие руки.
Медленно поднявшись, Мартин направился прямо к дереву. По мере того как он подходил к нему, оно всё уменьшалось в размерах. Когда он приблизился к нему окончательно, он увидел, что дерево на целый фут ниже его самого.
Размахнувшись, Мартин изо всех сил ударил рукой по высохшим искривлённым ветвям. Ветви оказались не только сухими, но и прогнившими насквозь. Хрустнув под его ударом, они свалились на землю.
Мартин дёрнул плечами, словно стряхивая с себя остатки кошмара, и направился к лошадям, рядом с которыми уже давно стоял и ждал его Эймос. Эймос сделал вид, что он не заметил того, что происходило с Мартином в последние минуты. Они уселись на лошадей и поскакали к дому Мэтисонов.
Глава 22
По мере того как они приближались к ранчо Мэтисонов, Мартина Паули всё больше и больше охватывало странное смущение. Сейчас он был уже совсем взрослым мужчиной, закалённым охотником, человеком, который досконально знал все уловки и хитрости индейцев, и великолепным знатоком прерии. Но ему вдруг стало стыдно из-за того, что он так сильно пообносился и выглядел далеко не лучшим образом.
– Послушай, Мартин, – сказал Эймос, заметив его смущение, – как ты помнишь, я был против того, чтобы ты поехал со мной. Я предлагал тебе остаться здесь. А так и ты, и я выглядим, как пара бродяг. – Он вздохнул: – Впрочем, наши отцы тоже не отличались ни чересчур хорошими манерами, ни особой грамотностью.
Когда они переступили порог дома Мэтисонов, Лори Мэтисон подбежала к Мартину и стиснула его руки в своих.
– Мартин, где ты был?
– Мы были на севере, – откашлявшись, ответил он. – Искали Дебби там, где живут индейцы кайова.
– Но почему именно там?
– Ну... – он выглядел ещё более смущённым, чем прежде. – Нам показалось, что она может быть там.
Лори покачала головой:
– Мартин, ты хоть представляешь себе, как долго ты отсутствовал? Ведь ты ищешь её уже третью зиму подряд!
Он посмотрел на девушку. Значит, теперь ей шёл уже двадцать первый год. Она по-настоящему расцвела – он никогда не видел её такой прелестной. Всё правильно, у девушек это случается как раз в это время. А потом... стоит только разок посмотреть на их матерей, на старших сестёр, чтобы представить, что девушку ждёт потом. Но пока она сияет в полном расцвете своей красоты...
Лори пошла на кухню, чтобы помочь матери с едой, а Мартин пошёл вслед за ней, чтобы рассказать о том, что с ними приключилось. Пока Лори сновала туда-сюда с тяжёлыми горшками и сковородками, он рассказывал ей про вождя по прозвищу Шрам, про вождя Синее Перо, про обнаруженный ими медальон Дебби.
– Похоже, вы только зря тратили время, разыскивая Дебби, – пробормотала Лори. – Но разве кто-то виноват в этом? – Она покачала головой: – Никто.
– Может быть, в этом виноват я? – попытался улыбнуться Мартин Паули.
– Нет, Мартин, ты ни в чём не виноват, – серьёзно произнесла девушка. – Кстати, на завтра намечена вечеринка по поводу постройки нового амбара. Его построил Мозес Харпер.
– В его-то почтенном возрасте? – недоверчиво усмехнулся Мартин.
– Амбар построен на средства штата, – объяснила Лори. – В основном. Поэтому он будет использоваться не только для хранения урожая Харпера, но и как место, где могут остановиться и отдохнуть рейнджеры. Это было главным условием предоставления помощи со стороны штата. А завтра там состоится пирушка. Я уверен, что ты знал об этом.
– Нет, я не знал.
– Ну конечно же ты знал! Это единственная причина, по которой ты приехал сюда.
Мартин застыл, не зная, что ответить ей. Никакой остроумный ответ не приходил ему в голову. Он решил, что даст его Лори позже, когда что-нибудь придумает.
После ужина Аарон Мэтисон и Эймос уселись за приходно-расходные книги, в которых отмечались прирост и движение скота, и Мартин заметил, как низко был вынужден теперь склоняться над листами книг Аарон Мэтисон. Зрение у него, видимо, стало совсем плохим.
Мартин же присел возле печки, ожидая, что Лори подойдёт к нему, сядет рядом с ним, и весь тот холодок и отчуждение, которые невольно возникли между ними в результате столь долгой разлуки, растают, словно по волшебству.
Но Лори не подошла к нему.
– Мне надо поспать, чтобы завтра хорошо выглядеть, – сказала она. – Завтра нам предстоит проделать долгий путь, и я должна отдохнуть. Спокойной ночи, Мартин!
– Ранчо Мозеса Харпера находится в семи милях отсюда, – возразил Мартин Паули. – Разве это далеко?
– He будь таким занудой, – нахмурилась девушка. – Спокойной ночи! – Она повернулась к Эймосу и, обращаясь уже к нему, повторила:
– Спокойной ночи!
После этого она быстро ушла на ту половину дома, где располагалась её спальня.
Мартин с Эймосом остались одни.
– Сдаётся мне, – произнёс Мартин Паули, поворачиваясь к Эймосу, – что за то время, что меня здесь не было, многое поменялось.
– А если мы задержимся, чтобы отпраздновать окончание строительства амбара Мозеса Харпера, то зря потеряем драгоценное время, – подхватил Эймос.
Через несколько минут они уже спали.
Глава 23
Мартин проснулся задолго до наступления рассвета. В последнее время в нём удивительно точно срабатывал внутренний будильник, заставлявший его просыпаться всегда очень рано – примерно в четыре тридцать утра. Он развёл огонь в печке, служившей одновременно и плитой, и поставил кипятиться чайник, чтобы заварить кофе. Затем он направился в загон для скота, где его дожидались лошади и мулы, отобранные Эймосом для предстоящей экспедиции в юго-западные районы Техаса. Накормив животных, он вернулся в дом и внимательно посмотрел на Эймоса. Но Эймос не выказывал никаких признаков пробуждения – он спал самым крепким сном. Тогда Мартин вернулся обратно к животным, проверил, как сидят на лошадях сёдла, съели ли мулы весь корм, который он только что насыпал им.
Когда он вернулся в дом, то увидел, что Эймос сидит на краешке постели и, почёсываясь, выглядывает в окно.
– Ну что ж, – сказал Мартин, – лошади осёдланы.
– Да?
– Да, Эймос. Я подготовил и лошадей, и мулов.
– Для чего ты это сделал?
– Потому что уже наступило утро. Мы можем выступать. Или ты хочешь позавтракать перед дорогой?
– Мы не можем ехать сейчас, – покачал головой Эймос. – Нам надо побывать на вечеринке у Мозеса Харпера.
Мартин пристально посмотрел на него.
– А мне казалось, ты говорил, что нам не стоит задерживаться, не стоит тратить на это своего времени. В чём дело, Эймос? Почему ты не можешь сразу принять окончательного решения?
– Я только что его принял. Почему ты не можешь хорошенько прочистить свои уши, Мартин?
– А, чёрт, – махнул рукой Мартин Паули и пошёл рассёдлывать лошадей.
Глава 24
На вечеринку по случаю окончания строительства амбара Мозеса Харпера собрались люди, которые жили по соседству с Мозесом и Мэтисонами. Мартин знал почти каждого из этих людей по отдельности, но, увидев их всех в одном месте, оказался немного смущён. Боже, как же много их было! Они почти до отказа заполнили огромный новый амбар. А откуда взялись все эти девушки в самых разнообразных платьях, которые громко смеялись и задорно поглядывали на окружающих? Мартин не помнил, чтобы он их видел раньше... У него появилось чувство, что за то время, пока его не было здесь, тут слишком многое изменилось. И что теперь здесь делать ему? У него не было ответа...
Они договорились с Эймосом, что отправятся в путь сразу после вечеринки. Поэтому Мартин привязал всех лошадей и мулов к коновязи, накормил их, проверил состояние подков и только после этого вошёл в новый амбар. Там он увидел семейство Мэтисонов в полном сборе. На Аароне Мэтисоне был тщательно отглаженный чёрный костюм и накрахмаленная рубашка с высоким воротничком. На животе поблескивала массивная золотая цепочка от часов, как и положено солидному человеку. На миссис Мэтисон было изящное длинное чёрное платье. Миссис и мистер Мэтисон присоединились к остальным пожилым солидным парам, которые стояли у стены, степенно переговариваясь между собой. У них была аура людей, облагороженных образованием и интеллектом, обладающих большим имуществом и деньгами, крупными счетами в солидных банках.
Но не это потрясло Мартина. Его потряс вид Лори. Он был совершенно не готов к этому и испытал настоящий шок, увидев её в открытом платье с оголёнными плечами и спиной. Он уставился на них, словно заворожённый, не в силах отвезти взгляда.
– Можно подумать, Мартин, что ты жил там, где никогда не было солнца, и где люди никогда не снимали с себя одежду, – улыбаясь, промолвила Лори, перехватив его взгляд.
– Послушай. Лори, – серьёзным тоном произнёс он, намереваясь чуточку сбить с неё спесь, – когда я впервые увидел тебя, ты была примерно такого вот роста, – он провёл рукой у себя в районе колена, показывая, какого роста была девушка, – круглая, как тыковка, и ты носила одежду, сшитую из мешка из-под муки. Я это прекрасно помню, потому что когда какой-то глупый телёнок боднул тебя и ты оказалась в стогу сена, у тебя сзади крупными буквами было написано название фирмы по производству муки – «Стимбоат Миллз».
– Откуда ты знаешь, что оно до сих пор у меня не написано там? – хихикнула девушка. Но она смотрела не на Мартина – её глаза отыскивали кого-то другого в толпе.
Он отошёл от Лори, намереваясь оставить её одну и подойти к ней позже. Но потом он уже совсем не смог этого сделать: Лори оказалась окружённой целой толпой незнакомых Мартину молодых людей, которые появились словно из-под земли и смотрели только на неё. И она, похоже, держала в своих изящных руках вожжи от каждого из них.
Мартин заметил, что некоторые парни время от времени исчезали за дверьми, ведущими из амбара, и появлялись снова уже навеселе. Там всем наливали. Он решил тоже пойти туда и что-нибудь выпить. Но когда он подошёл уже к самой двери, его перехватил Эймос:
– Не надо, Мартин. Не в этот раз.
Судя по всему, сам Эймос не выпил ни капли. Это было довольно странно, учитывая, где он находился и при каких обстоятельствах, но это было именно так. Мартин внимательно посмотрел на него:
– А в чём дело, Эймос?
– У меня есть особые соображения.
– Что-то должно случиться? – настороженным тоном осведомился Мартин Паули.
– Не знаю, – покачал головой Эймос. – Но всё может быть. И я жду.
Это было всё, что он соблаговолил сказать Мартину. Мартин смерил его взглядом и отошёл к стоявшему в углу Мозесу Харперу. Харпер немедленно засыпал его вопросами о том, как они путешествовали по прерии, что они видели, как себя чувствовали среди индейцев. Старика особенно интересовало, чем «индейцы нынешнего времени» отличаются от «краснокожих прежних лет», с которыми приходилось сталкиваться ему самому. Вскоре, однако, как это частенько случается с пожилыми людьми, он перестал расспрашивать Мартина и принялся разглагольствовать сам. Мартин рассеянно слушал его, а сам в это время искал глазами Лори. Девушка ни минуты не оставалась одна: она всё время кружилась в танце, меняя одного молодого человека за другим. Перед тем как расстаться с очередным партнёром и перейти к другому, она говорила ему несколько слов, неизменно вызывавших улыбку и смех у каждого молодого человека. «Интересно, что она всякий раз говорит им, от чего они всегда начинают смеяться?» – недоумённо подумал Мартин Паули.
– В моё время, – говорил между тем ему Мозес Харпер, – когда индейцы тонкава убивали в бою своего врага, они съедали его сердце и печень. Съедали сырыми или жареными – это не имело значения. Главное для них было – съесть. Ведь они верили, что тем самым получают от врага заключённую в его теле магическую силу и получают способность пользоваться ей. А вот внутренности белого человека они никогда не ели. Видимо, индейцы исходили из того, что наша магическая сила никак не может сочетаться с их собственной. Хотя наше оружие они всегда уважали и охотно использовали.
Мартин ожидал, что Лори подойдёт к нему и пригласит его танцевать. На это он собирался сказать ей, что не станет танцевать с ней, и мучительно конструировал в уме едкую фразу, которой должен был встретить девушку, делая вид, будто он на самом деле слушает Мозеса Харпера.
– А в наши дни, – продолжал Мозес, – индейцы уже не довольствуются отдельными внутренностями, а съедают всё тело своего противника целиком. Таким образом, прежняя мистическая церемония превратилась в элементарное поглощение мяса. Но мясо белых они по-прежнему не едят – это противоречит их традициям.
Лори ни разу не пригласила Мартина потанцевать с ней. Она кружилась перед ним в танце, но так и не сделала попытки приблизиться к нему. В конце концов ему окончательно надоело в одиночестве торчать у стены, и он вышел на середину зала и принялся сам приглашать разных девушек потанцевать с ним. Он менял их одну за другой, демонстративно не обращая внимания на возможные чувства их спутников по поводу этого. В душе его копошилось почти неосознанное желание вызвать тем самым драку. Но никто почему-то не выразил желания сцепиться с ним, и драка не состоялась.
Сам же Мартин, который до этого вечера чувствовал некоторое внутреннее смущение, когда выходил танцевать, теперь совершенно утратил его, и танцевал свободно и в своё удовольствие, тем более, что здесь, на самой окраине Техаса, делать это было совсем несложно. Никто здесь не заботился о том, чтобы выделывать отточенные и изысканные танцевальные па и не ждал этого от своих партнёров. Мужчины просто брали девушек в охапку и кружили их по полу, пока не уставали и не покрывались испариной, а потом передавали запыхавшихся девушек другим партнёрам. Оркестр, состоявший из скрипок и банджо, не переставая, наигрывал весёлые мелодии, и пары безостановочно кружились под высокими сводами новенького амбара.
Среди всей этой оживлённой суеты лишь один Эймос стоял неподвижно и отрешённо. Казалось, он весь ушёл в себя и в свои мысли. Знакомые периодически подходили к нему, чтобы обменяться рукопожатием и задать ему сотни вопросов, которые накопились у них за всё то время, что Эймос отсутствовал. Но на все эти расспросы Эймос отвечал предельно коротко, так, что это было почти невежливо, и тем самым сразу отбивал у других охоту о чём-то спрашивать его. Желания завязать с ним разговор ни у кого не возникало. Эймос стоял так, что все его видели, но при этом оставался бесконечно далёк от всех. Казалось, он чего-то втайне ждёт, но чего? Было бессмысленно пытаться угадать, чего же именно он дожидался, и в конце концов Мартину это надоело и он совершенно перестал думать о нём.
Время уже сильно перевалило за полночь, когда в зале появились три рейнджера. На них не было формы, и они, казалось, вошли незамеченными, но уже буквально через минуту после их появления все знали, что они уже здесь. Мартин, например, услышал об их появлении от одной девушки, с которой в тот момент танцевал.
– Вон, смотри, сюда пришли рейнджеры, – сказала она, пока Мартин Паули кружил её по залу. Он посмотрел в том направлении, в котором кивнула девушка, и едва не замер на месте от удивления: одним из трёх рейнджеров был не кто иной, как Чарли Мак-Корри.
– Неужели он тоже рейнджер? – недоумённо спросил Мартин.
– Да, он поступил на эту службу в прошлом году, – кивнула девушка.
Когда они закончили свой танец, Мартин принялся размышлять, стоит ли ему подойти к Чарли Мак-Корри, чтобы пожать тому руку. Он никогда не испытывал особой симпатии к Чарли. Чарли был слишком большим модником и хвастуном, он говорил чересчур много и старался всеми способами привлечь к себе внимание, а это совсем не нравилось Мартину.
В этот момент он вдруг заметил, что Эймос и старший из трёх рейнджеров заметили друг друга и сошлись в середине зала. После этого они отошли в сторону, туда, где им никто не мешал, и принялись о чём-то сосредоточенно беседовать. Глаза Мартина сузились. Видимо, этот рейнджер и был тем человеком, которого дожидался здесь Эймос. Расправив плечи, он направился прямо к ним. Когда он подошёл к ним, Эймос сказал:
– Мартин, это – Сол Клинтон, лейтенант рейнджеров. Когда-то мы служили вместе с ним. Но это было так давно, что, боюсь, он сам этого уже и не помнит...
Сол Клинтон окинул Мартина внимательным взглядом, но не сделал ни малейшей попытки обменяться с ним рукопожатием. Этому рейнджеру было за сорок. У него были обвислые усы песочного оттенка, а лицо прорезали глубочайшие морщины, которые свидетельствовали о том, что он почти всю свою жизнь был вынужден провести на открытом воздухе в прерии.
– Я – тот мальчик, которого семья Эдвардс нашла и вырастила, – начал было Мартин. – Меня зовут...
– Не надо, – покачал головой Сол Клинтон. – Я и так всё о тебе знаю. Судя по тому, как ты выглядишь, ты должен быть метисом.
– А судя по тому, как вы выглядите, вы просто не понимаете, о чём вы говорите! – резко бросил Мартин.
– Мартин, прекрати! – воскликнул Эймос.
– Да он, похоже, напился, – нахмурился Мартин, который не желал уступать. – От него так и разит алкоголем.
– Всё правильно, – неожиданно легко согласился рейнджер, – я действительно пропустил стаканчик или два. Здесь же люди собрались потанцевать и повеселиться, не так ли? А какое же веселье без выпивки.
– Тебе в любом случае стоит следить за своими манерами, – хмуро произнёс Эймос, обращаясь к Мартину.
– Ничего страшного, – бросил Клинтон и, пристально посмотрев на Мартина, спросил: – Ты знаешь торговца, который называет себя Джерем Фаттермен? Он живёт в верхнем течении реки Солт-Форк...
Мартин посмотрел на Эймоса, и Эймос ответил за него:
– Да, он знает этого человека. Он знает также, что этот человек умер.
– Пусть он сам ответит на этот вопрос, Эймос!
– Сол говорил о том, что нам надо вместе с ним проехать в Остин, чтобы поговорить об этом деле, – произнёс Эймос, словно не слыша рейнджера.
Мартин резко бросил:
– Но у нас совершенно нет времени на...
– Я объяснил ему это, – рявкнул Эймос. – Неужели ты не способен этого понять, чёртова твоя башка? Это же не что иное, как приглашение к повешению. А теперь перестань влезать в разговор.
– Нет, всё не так уж плохо, – покачал головой Клинтон. – Пока ещё не так плохо. По крайней мере мы на это надеемся. И никакой особой спешки с этим делом тоже нет – во всяком случае, в данную минуту. Наш главный свидетель по этому делу неожиданно пустился в бега, и его пока нет в нашем распоряжении, так что никаких действий мы предпринимать не можем. – Он погладил усы: – Скорее всего, всё, что от вас требуется, – это написать подробный отчёт обо всём, что вам известно. Мы приобщим его к делу, и это нам зачтётся. Это будет расценено как хороший признак нашего истинного рвения на службе. А от этого последуют премии и всё такое.
– Я готов гарантировать, что Мартин Паули обязательно вернётся, чтобы ответить на все ваши вопросы, – медленно проговорил Эймос. – Точно так же, как и я сам.
– Отлично, – кивнул Сол Клинтон. – Полагаю, это будет достаточно. Я составлю письменное обязательство от вашего имени вернуться и ответить на все вопросы рейнджеров, а вы его подпишете. Идёт?
Эймос утвердительно кивнул и добродушным тоном проговорил:
– Как же хорошо быть бывшим рейнджером. Все тебе верят.
– Да, – кивнул Клинтон. – Что ж, этим все дела между нами и вами на сегодня исчерпываются. Так что можете не спешить. Оставайтесь здесь, сколько хотите. И веселитесь вместе с остальными.
– Нет уж, – покачал головой Мартин, – нам лучше ехать. Пойду попрощаюсь с Мэтисонами.
В первую очередь он решил попрощаться с Лори. Но в амбаре её не было видно. Она не танцевала и не стояла у стены. Он пошёл туда, где жарили мясо для сегодняшнего празднества, но и там её тоже не оказалось. Мартин обошёл кругом дом Мозеса Харпера, но и там её не увидел. Но когда он уже возвращался обратно, он наткнулся на парочку, которая стояла и обнималась в густой тени, которую отбрасывал сарай для хранения сена. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что женщина, которую Чарли Мак-Корри страстно сжимал в своих объятиях, и была Лори Мэтисон.
Мартин застыл, слегка наклонив вперёд голову, точно бычок, изготовившийся к драке. Чарли и Лори перестали целоваться, и Чарли, медленно повернувшись, процедил:
– Какого чёрта... чего тебе здесь надо?
Мартин почувствовал, как его горло сжал спазм. А потом, сам не понимая почему, он вдруг разразился громким, каким-то дурацким смехом. Он хохотал, не в силах остановиться, не совсем осознавая, над чем, собственно, он смеётся, пока Чарли не подбежал к нему и не схватил его за грудки:
– Над чем, дьявол тебя побери, ты смеёшься?
Размахнувшись, Чарли залепил ему звонкую пощёчину.
Мартин инстинктивно ответил ему ударом в голову, и Чарли Мак-Корри растянулся на земле.
Поднявшись, он ринулся на Мартина. Мартин Паули встретил его новыми ударами. Соперники стали кружить на небольшом пятачке хорошо утоптанной земли, нанося друг другу сильные удары. При этом Мартин всё время рвался вперёд, стараясь завершить дело как можно скорее, в то время как Чарли Мак-Корри предпочитал уклоняться от его мощных ударов и постоянно кружил вокруг Мартина и, точно пчела, жалил его хлёсткими ударами в голову и в грудь.
Лори куда-то убежала, но ни Мартин, ни Чарли не заметили её исчезновения. Вокруг них собрались мужчины, которые с интересом следили за напряжённым поединком и подбадривали драчунов громкими возгласами. И только лишь Эймос и два самых близких друга Чарли Мак-Корри стояли молча и с неослабным вниманием следили за тем, как двое молодых людей яростно сражаются друг с другом.
В какой-то момент Мартин пропустил сильнейший удар в челюсть, и его рот мгновенно наполнился кровью. Сплюнув кровь на землю, он продолжил драться. Но его правый глаз совсем заплыл, и он едва видел им. Силы были на исходе. Мартин двигался, точно в тумане. Он продолжал выбрасывать вперёд обе руки, стараясь достать до лица Чарли, но его удары получались какими-то косыми и слабыми. Глаза у него были как стеклянные, рот раскрыт от напряжения, правую руку пронзала пульсирующая боль. Точно автомат, он продолжал механически бить Чарли, нанося удары в ненавистное лицо. И вдруг Чарли Мак-Корри издал короткий хрип и рухнул навзничь. Сначала Мартин даже не понял, что произошло. Он видел лишь, что Чарли лежит на траве у его ног, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой, а он возвышается над ним, по-прежнему до боли стискивая кулаки и глядя на соперника заплывшими глазами. Всё было кончено. Он победил.
Мартин медленно повернулся и увидел, что Сол Клинтон стоит напротив и внимательно на него смотрит. Сплюнув кровь, Мартин хрипло спросил:
– Хочешь стать следующим?
Рейнджер недоумённо уставился на него:
– Я? За что?
Он резко шагнул в сторону, пропуская Мартина вперёд. Тот неверной походкой проследовал мимо него и скрылся за темневшим в ночи углом амбара.
Серенький невзрачный рассвет еле заметно забрезжил на горизонте. Встряхнувшись, Мартин поднялся с земли и нетвёрдыми шагами направился к своим мулам. Он помнил, что ему надо накормить их. Но его руки и всё тело так болели, что он почти не представлял, как сумеет это сделать.
К нему приблизился Чарли Мак-Корри.
– С тобой всё в порядке?
Мартин смерил взглядом Чарли. На лице молодого рейнджера алели свежие кровоподтёки.
– Если ты хочешь, я готов повторить всё сначала, – бросил Мартин Паули.
По лицу Чарли Мак-Корри пробежала гримаса.
– Как скажешь, Мартин... Я просто... просто хотел спросить у тебя одну вещь. Над чем ты тогда смеялся?
– Да будь я проклят, если бы я знал это, Чарли!
Пристально глядя на него, Чарли переспросил:
– Так ты действительно не знаешь?
– Я даже не помню, из-за чего началась наша драка, если ты хочешь это знать.