Текст книги "Искатели"

Автор книги: Алан Ле Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

За ужином, который состоял из жареной свинины и ямса, Тоуб спросил Эймоса, сколько индейцев ему удалось уложить в «Битве у камышей».

– Не знаю, – нахмурился Эймос. – Боюсь, что не так много, как хотелось бы. Но многие оказались ранены нашим пулями и погибли потом. И их смерть была даже более мучительной, чем в бою.

– Значит, в твоей седельной суме скопилось немало скальпов! – воскликнул Тоуб.

– Ни одного, – быстро ответил Эймос.

– Он просто швырял их в грязь, вот и всё, – улыбаясь, бросил Мартин и вдруг осёкся, увидев, как в глазах Эймоса неожиданно вспыхнуло бешенство. Эймос, кашлянув, тут же перевёл разговор на другую тему.

После того как все поели, Эймос с Аароном Мэтисоном уединились на другом конце комнаты и о чём-то долго говорили. При этом они сверялись с приходно-расходными книгами, в которых было записано точное число лошадей, коров и овец в их хозяйствах. Мартин не слышал, о чём они точно говорили, и не пытался участвовать в этом разговоре.

Рядом с ним присела Лори, положив на колени корзинку для шитья.

– Если ты собираешься к себе домой, – прошептала она, – то я должна тебе кое-что сказать. В вашем доме... – Она вдруг закусила губу.

Мартин усмехнулся:

– Ты хочешь рассказать мне про то, что там живут привидения?

Лори удивлённо уставилась на него.

– Откуда ты знаешь?

Мартин Паули пожал плечами:

– Нам рассказал об этом один человек, которого мы случайно встретили по пути. Он сказал, что, увидев в прерии ночью этот одинокий заброшенный дом, направился туда, решив там переночевать. Но когда он подъехал поближе, вдруг увидел, как внутри дома движется какой-то огонёк. Что-то вроде огонька свечи, которую носят из комнаты в комнату. А ведь было ясно, что в доме никого нет и быть не может. – Мартин покачал головой: – Этот парень тут же в ужасе смылся оттуда.

Лори некоторое время молчала.

– Если ты зайдёшь в дом, то ты действительно найдёшь там огарок сгоревшей свечи, Мартин, – сказала она наконец.

– Значит...

Она посмотрела ему в глаза:

– Нет, Мартин. Привидения здесь ни при чём. Это сделала я в ночь на Рождество. У меня было такое чувство, что вы приедете в этот день в свой дом. И я поехала туда, разожгла огонь в печи, всё вымела и прибрала... поставила свечку в окне, положила на стол пирог. Я хотела, чтобы вы нашли его, когда приедете домой, и съели, и у вас было ощущение, что вы тоже празднуете Рождество.

– Я запомню это, – медленно проговорил Мартин Паули.

– Свечка, которую я поставила на окне, была громадная, и я думаю, она горела несколько дней. Дня три, не меньше. Полагаю, что это именно её огонёк и увидел ваш знакомый. – Она вздохнула: – Может быть, это звучит глупо, но мне было так тяжело думать о том, что ваш дом стоит совсем одинокий и заброшенный, что в нём не горит ни одного огонька... Мне захотелось это исправить, хотя бы накануне Рождества. И я сделала это.

После ужина Эймос и Мартин вытащили из кладовки деревянное корыто для мытья, наполнили его тёплой водой и смыли наконец с себя застарелую грязь. Они также постирали своё бельё и развесили его сушиться на ночь.

– Что за письмо передал тебе Аарон, Эймос? – спросил Мартин.

Эймос пожевал губами.

– Это письмо личного характера.

– Я понял... – Мартин опустил глаза.

– Я как раз собирался сказать тебе...

– В этом нет необходимости.

– Что?

– Я и так понимаю, что это письмо адресовано не мне, и мне нечего лезть в это дело. И я не буду. И не собираюсь.

– Послушай, Мартин, ты дашь мне договорить или нет? – нахмурился Эймос. – Речь идёт не о письме. Я хотел сказать тебе, что договорился с Мэтисоном. Договорился о том, что пока я буду отсутствовать, он будет заниматься скотом. Меня здесь не будет, и я просто не смогу уследить за животными, а нанимать кого-то со стороны мне несподручно. Так что всем скотом будет заниматься Аарон.

Мартин некоторое время молчал.

– Когда же мы выезжаем?

– Ты никуда не выезжаешь, Мартин.

Мартин Паули замер.

– Мне казалось... Мне казалось, что...

– К чему ты клонишь?

– Мне казалось, что до этого мы вместе ездили по всей округе и искали Дебби.

Глаза Эймоса потемнели.

– Я по-прежнему буду искать её, Мартин.

– Вот и отлично. И я тоже.

– Я только что сказал тебе... ты что же, совсем меня не слушаешь? – Голос Эймоса звучал громко, он уже не сдерживал себя. – На этот раз ты останешься здесь!

– Нет, я не останусь.

– Что? Что ты сказал? Ты должен остаться здесь. Остаться вместе с Аароном и его семьёй и помогать им.

Мартин Паули покачал головой:

– Нет, я собираюсь искать Дебби. И буду искать её, пока не найду.

– Но почему?

Мартин ошеломлённо уставился на Эймоса.

– Потому что Дебби... потому что Дебби... – Он хотел сказать, что Дебби – его маленькая сестрёнка, но Эймос не дал его договорить.

– Дебби – дочь моего покойного брата. То есть моя племянница. Она – плоть от моей плоти. Но не от твоей. Лучше предоставь её поиски мне, парень. Дебби тебе никакая не родственница.

– Но я... я всегда считал её своей родственницей.

– Однако она ею не является.

– Её родители спасли меня. И вырастили. Если бы не они, меня не было бы. Они даже...

– Но это не делает их твоими родственниками, – оборвал его Эймос.

– Ну хорошо. Они не мои родственники. Пусть так. Но я всё равно буду продолжать искать Дебби. Вот и всё.

– Каким же образом ты собираешься это делать? – глядя на него в упор, резким тоном осведомился Эймос.

Мартин ничего не ответил ему. Ему просто нечего было ответить.

У него имелось седло и ружьё. И то, и другое ему подарил ещё Генри Эдвардс, поэтому он с полным правом мог считать их своей собственностью. Но вот патроны в его ружье принадлежали уже Эймосу... Мартин вдруг осознал, что человек может быть свободен, как волк в прерии, и в то же время совершенно неспособен делать то, что он действительно хочет.

Они молча разделись и легли спать. В наступившей тишине Мартин Паули услышал негромкий голос Эймоса:

– Мартин, ты просто не даёшь мне возможности ничего сказать. Я хочу, чтобы ты знал, что...

– Ты хочешь сказать мне, что у меня нет никаких родственников, – оборвал его Мартин Паули. – Ты это мне уже говорил. А теперь, прошу тебя, закрой свой проклятый рот!

Когда ты проводишь в седле целый день, и это продолжается день за днём, неделю за неделей, месяц за месяцем, у тебя уже не остаётся сил волноваться. И даже когда ты не можешь заснуть и ворочаешься в постели, не находя себе места от волнения, то длится это не больше полутора минут, а потом ты бесследно проваливаешься в глубокий сон...

Глава 13

Мартин проснулся задолго до рассвета. За окнами было ещё темно, а он уже разжёг огонь в очаге и быстро высушил свою выстиранную накануне одежду. Он также снял с верёвки сухую одежду Эймоса и, тщательно расправив и сложив её, опустил её аккуратной стопкой возле кровати, в которой тот спал. Затем он торопливо проглотил несколько кусков хлеба и холодного мяса, оставшегося ещё с вечера. В тот момент, когда он доедал последний кусок, на кухню вошли Эбнер с Тоубом.

– Мне надо привезти кое-что для Эймоса из нашего дома, – сказал Мартин Паули ребятам. – Можете дать мне лошадей, чтобы я съездил туда?

– Может быть, мы сначала позавтракаем? Как ты относишься к вкусному горячему завтраку? – Эбнер аппетитно облизнулся.

– Я уже поел, – отрезал Мартин.

Эбнер улыбнулся:

– Можешь взять ту пару лошадей, которая пасётся сейчас в ближнем загоне.

– Их зовут Сис и Бад, – с гордостью добавил его брат. – Несмотря на свою молодость, они очень сильные и выносливые. Ты бы видел, какой груз они порой тянут! И делают они это гораздо лучше многих других лошадей, которые и старше их, и посильнее на вид!

– Особенно хороша Сис, – улыбнулся Эбнер. – Правда, она изредка лягается...

– Изредка? – фыркнул Тоуб. – Однажды она так лягнула Эбнера, что тот улетел под самую крышу конюшни и ещё долго трепыхался там, беспомощно суча руками и ногами...

– Ладно, я это учту, – кивнул Мартин и вышел из дома. Подойдя к лошадям, он погладил их рукой, чтобы они немного привыкли к нему. Затем он быстро запряг их и поскакал к дому Эдвардсов. Эймос ещё не встал, и Мартину удалось уехать, удачно избежав неприятной встречи с ним.

Дом Эдвардсов даже на большом расстоянии производил впечатление покинутого и заброшенного. Казалось почти невероятным, что совсем недавно здесь были люди и кипела жизнь. Правда, густой слой белого снега плотно присыпал обгоревшие брёвна и обугленные доски, оставшиеся после пожара, так что они стали совершенно незаметными, словно здесь никогда и не полыхало разрушительного пламени. Снега выпало так много, что он полностью засыпал даже деревянные кресты, которые Мартин установил на могилах Марты, Генри и их погибших сыновей.

Когда Мартин подъехал к самому дому, то впечатление давным-давно покинутого и заброшенного жилища стало ещё более отчётливым. Прошло всего несколько месяцев с той поры, как индейцы взяли его штурмом, а дом уже выглядел так, словно он стоял необитаемым и безжизненным целую сотню лет. Всё крыльцо было заметено толстым слоем снега, он большим сугробом лежал под самой дверью. Застывшие, покрытые морозным рисунком окна выглядели тёмными и мрачными.

Когда Мартину удалось отгрести снег от двери и он вошёл внутрь, то он вздрогнул от царившего там могильного холода. Холод внутри дома казался даже ещё более пронизывающим, чем снаружи, где свободно гуляли морозные вихри. В трубах тонко завывал ветер. Всё стояло на своих местах, но при этом все предметы покрывал хорошо различимый густой слой пыли, которая успела накопиться здесь с тех пор, как тут побывала Лори, которая всё вытерла и прибрала. Тарелка, на которой когда-то лежал принесённый ей рождественский пирог, была совершенно пуста – всё до крошки съели мыши.

Присев за пустой стол, Мартин провёл рукой под столешницей. Там находилась потайная выдвижная полочка, надёжно скрытая от посторонних глаз. Когда Мартин Паули и Лори были маленькими, они часто играли под столом и порой пользовались этой выдвижной полочкой для того, чтобы прятать там свои детские секреты – рисунки, кусочки и лоскуты яркой материи, красивые пуговицы и другую мелочь. Чуть выдвинув полочку, он тут же задвинул её на место. Поднявшись из-за стола, Мартин стал собирать по дому тёплую зимнюю одежду, которая могла бы пригодиться ему в прерии. Он отыскал толстые шерстяные носки, которые в своё время связали Марта с Люси. Затем он подошёл к шкафу, в котором висела одежда Дебби. Ему хотелось взять что-то из её одежды с собой в дорогу. Тогда бы он, наверное, не чувствовал себя так одиноко. Но затем он вдруг передумал. «У меня же всегда будут со мной мои руки, которые обнимали Дебби, которые нянчили её, когда она была совсем маленькой, – пронеслось у него в голове. – Разве мне нужно что-то ещё? Мне нужно лишь отыскать её, вот и всё!»

Мартин Паули не спешил возвращаться в дом Мэтисонов. Ему совсем не хотелось встречаться за ужином с Эймосом – он боялся, что не выдержит и сорвётся, и между ними возникнет громкая перепалка. Поэтому он нарочно тянул время, делая всё очень медленно и не торопясь, пока за окном не стемнело. Подождав для верности ещё некоторое время, он решил возвращаться.

Когда Мартин вошёл в дом Аарона Мэтисона и прислушался, ему показалось, что все уже спят. Свет в доме был везде погашен. Догорали лишь угли в очаге, отбрасывая красноватый отблеск своего пламени на стены и потолок. Но стоило Мартину сделать несколько шагов по комнате, как на кухне зажёгся свет. Он увидел Лори. Судя по всему, она специально дожидалась его. Глядя на её лицо, можно было понять, что она уже порядком взбешена.

– Кто дал тебе право пропадать весь день и заявляться лишь поздно ночью, пугая всех? – рассерженно спросила она.

– Мы с Эймосом всё последнее время жили не дома, а в открытой прерии, – покачал головой Мартин. – Теперь прерия стала нашим домом...

– Всё это звучит замечательно, – саркастически бросила Лори. – Но только не тогда, когда я жду тебя. – Она зябко запахнула свой халат.

– Мне не хотелось бы ссориться с тобой из-за этого, – пожал плечами Мартин и направился в ту комнату, где они с Эймосом ночевали накануне.

Но Эймоса там не было. Не было там и его седла, его одежды и вообще всех его вещей.

– Эймос уехал, – сказала Лори.

Мартин нахмурился:

– Он ничего не просил передать мне?

– Он попросил передать тебе следующие слова: «Скажите Мартину, что мне необходимо было уехать», – Лори подтолкнула Мартина к скамейке и заставила сесть. – Я починила твою одежду. Всё, что можно ещё было спасти...

Мартин подумал о своих штанах, протёртых до дыр в районе бёдер, и вспыхнул.

Лори покачала головой:

– Мне непонятно, с какой целью ты так заливаешься краской. Или ты забыл, что у меня есть братья?

– Да, я знаю об этом: но только...

– Я – женщина, Мартин. Мы, женщины, всю свою жизнь обстирываем вас, чиним и сушим вашу одежду. А когда вы ещё маленькие, то мы к тому же и купаем вас, мальчиков. Поэтому я не представляю, чего может стыдиться мужчина перед лицом женщины.

Мартин вздохнул:

– Ты говоришь так, словно не возражаешь даже против того, чтобы я разгуливал у вас по дому совсем голышом.

– Меня бы это совершенно не смутило. Правда, на твоём месте я воздержалась бы действовать подобным образом в присутствии моего отца, пока ты будешь жить здесь. – Она пошла к плите, чтобы накормить Мартина ужином.

– Я не собираюсь оставаться у вас, Лори. Я постараюсь догнать Эймоса и вместе с ним продолжать искать Дебби.

Лори резко повернулась к Мартину и долго смотрела на него, точно стараясь оценить, насколько он твёрд в своих намерениях.

– Отец рассчитал двух своих помощников, надеясь, что вы с Эймосом будете теперь помогать ему, – сказала она наконец. – Нет, конечно, ему не сложно нанять новых людей, но... – Она искоса посмотрела на Мартина и после небольшой паузы проронила: – Так, желание поработать у нас выражал, например, Чарли Мак-Корри...

– Из Чарли получился бы хороший помощник, – коротко бросил Мартин Паули.

Лори всем телом повернулась к Мартину:

– Я просто не представляю, чем ты можешь помочь Эймосу в поисках Дебби. – В неверном призрачном свете глаза девушки казались очень тёмными. – Что ты можешь сделать того, чего не может сделать он? Он обязательно найдёт её, Мартин. Поверь мне. Я знаю, что говорю.

Мартин пристально смотрел на неё, ожидая, что она как-то пояснит свою мысль, ожидая каких-то подробностей, однако Лори замолчала и больше не произнесла ни слова. Мартин нахмурился:

– Это-то меня и беспокоит...

– Если ты думаешь о том, как это повлияет на распределение имущества Эдвардсов в будущем... их земли, скота и...

– Нет, нет, я думаю совсем о другом! – воскликнул Мартин. – Совершенно о другом.

– Я прекрасно понимаю, что единственной прямой наследницей всего имущества является именно Дебби, – точно не слыша его, сказала Лори. – И я знаю, что Эймос никогда ничем не владел, никогда сам не имел никакого имущества. Но если ты полагаешь, что из-за этого он может быть заинтересован в том, чтобы... чтобы с Дебби случилось что-то нехорошее, то я скажу тебе, что ты просто дурак...

Мартин покачал головой:

– Дело совсем в другом, Лори. Я боюсь совершенно другого. – Он посмотрел ей в глаза: – Дело в том, что порой Эймос теряет контроль над собой.

Произнеся эти слова, Мартин подумал, как же по-идиотски он назвал то, что в действительности представляло собой смертельную опасность.

– Я не совсем понимаю...

– Лори, клянусь, я видел, как из его глаз буквально вылетают искры, когда он размышляет о том моменте, когда команчи окажутся в зоне досягаемости его ружья. Ты просто не видела его так близко, как его видел я. Ты бы видела, с каким выражением лица он берёт в руки нож, когда думает об индейцах... – Мартин потряс головой: – Боже, всем известно, как я сам ненавижу индейцев. Я и не предполагал в себе такой силы ненависти. Не думал, что я когда-нибудь смогу кого-то ненавидеть так сильно. Но всё дело в том, что если белые выследят группу индейцев и откроют по ним убийственный огонь, то они не только начнут стрелять в ответ, но и сделают кое-что ещё. – Он скривил губы: – Они вытащат всех детей белых, которых когда-то захватили в плен, и разобьют им головы о камни. Это происходило уже не раз, Лори, и всем известно, что они поведут себя именно так, и не иначе.

Мартин смотрел на Лори, но ему казалось, что она не понимает до конца, что он ей говорит. Вздохнув, он попытался объяснить ей:

– Если Эймос будет один, предоставлен самому себе, может произойти как раз то, про что я только что рассказал тебе. Он нападёт на индейцев, а они в ответ перебьют всех детей белых, которые будут среди них. И Дебби попросту погибнет. Вот что я имел в виду, когда говорил тебе, что мне обязательно надо быть вместе с Эймосом. Я должен иметь возможность остановить его как раз в такой момент и не допустить того, чтобы произошло самое худшее. Чтобы Дебби погибла.

Лори сказала слабым голосом:

– Для этого тебе придётся убить самого Эймоса.

Мартин нетерпеливым жестом отмахнулся от её слов:

– Ладно, хватит об этом. Лучше расскажи-ка мне, в каком направлении уехал Эймос. И скажи мне, почему ты так уверена, что он обязательно отыщет Дебби. Я хочу это знать.

Несколько секунд Лори сидела совершенно неподвижно, застыв, точно мраморное изваяние. Потом она запустила руку за корсаж и вынула оттуда смятый конверт. Скользнув по нему глазами, Мартин узнал то самое письмо, которое было вручено Аарону Мэтисону для того, чтобы тот передал его Эймосу.

– Мы так рассчитывали на то, что ты останешься у нас, – медленно, с трудом произнесла девушка. Её голос казался совершенно безжизненным. – Но что-то с самого начала подсказывало мне, что этого не случится. – Она вздохнула: – Мне кажется, на свете есть только одна вещь, которая тебя по-настоящему беспокоит. Поэтому я украла это письмо, чтобы дать его тебе.

Мартин расправил мятый листок бумаги, который лежал в конверте, и впился в него глазами.

– Ты веришь в предчувствия, Мартин? – словно издали, донёсся до него голос Лори. – Нет, конечно, ты не должен в них верить. А вот я верю. И во всей этой истории мне чудится что-то пугающее, что-то по-настоящему страшное.

Письмо, которое лежало в конверте, было от торговца по имени Джерем Фаттермен. Впрочем, мало кто верил, что это его настоящее имя – оно звучало чересчур уж искусственно. Этот человек жил в районе реки Солт-Форк и широко торговал с индейцами – причём не только с теми, кто жил рядом с ним, но и с теми, кто жил далеко за пределами Техаса. В своём письме Фаттермен написал следующее:

«Я купил у одного индейца одежду какого-то ребёнка. Если это – одежда вашего ребёнка, вы должны заплатить мне обещанную награду, поскольку я знаю, куда проследовали индейцы, у которых был этот ребёнок».

Снизу к листку был пришпилен кусочек цветного ситца размером примерно в два квадратных дюйма, который Фаттермен оторвал от одежды. Судя по тому, как он выглядел, одежду не стирали несколько месяцев. Мартин Паули поднял кусочек материи вверх, чтобы посмотрел на свет. Лори склонилась над его плечом, и её волосы щекотали его шею, но он этого словно не замечал.

– Это её одежда?

Мартин утвердительно кивнул.

– Несчастная девочка...

Мартин не мог заставить себя смотреть на Лори.

– Мне нужна лошадь, Лори, – выдавил он. – Это всё, что мне нужно.

– Это – единственное, что пока задерживает тебя здесь? Отсутствие лошади? – с горечью бросила девушка.

– Меня ничто не сможет задержать. Мне обязательно нужно догнать Эймоса. Я должен это сделать, понимаешь?

– Что ж, лошади у тебя есть.

– Повтори! – нахмурился Мартин Паули.

– Ты можешь пользоваться лошадьми Брэда, как своими, Мартин. Так сказал папа. – Лори посмотрела ему в глаза: – Эймос рассказал нам о том, что случилось в районе Уорриор-ривер. Он рассказал мне многие вещи, которые ты предпочёл опустить в своём рассказе.

Мартин некоторое время не мог вымолвить ни слова. А когда дар речи вернулся к нему, он не знал, что сказать Лори. Она подошла к очагу, чтобы переставить на другое место сковородку, мясо на которой уже начало подгорать.

– Среди лошадей Брэда есть несколько очень хороших, быстрых и выносливых скакунов. Можешь взять любого из них. Или сразу несколько.

Мартин встал.

– Мне надо ехать.

– Когда?

– Прямо сейчас. Немедленно.

...Когда Мартин Паули уже сидел в седле, Лори выбежала из дома и, привстав на носки, поцеловала его. В следующую секунду Мартин ударил коня шпорами и поскакал вперёд прямо по снежной целине. Холодный ветер дул ему в лицо, прочищая мозги и отгоняя все посторонние мысли. Руки привычно держали поводья. Он чувствовал, что ему предстоит очень долгий путь.