Текст книги " Шестнадцатые звездные войны"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

VII

– Что ты думаешь?

Паркер и Бретт работали рука об руку, пытаясь устранить последние повреждения в двенадцатом модуле. Как и все оборудование на борту «Ностромо», модуль состоял из готовых ячеек. Задача состояла в том, чтобы отыскать поврежденные ячейки, вынуть их и заменить новыми. Обычно такая работа осуществлялась с помощью компьютера и специального автоматического прибора для отыскания повреждений. Но такого прибора на борту не было, и инженерам приходилось вручную проверять многие ячейки, что совершенно выводило их из себя. Однако делать было нечего. До тех пор, пока двенадцатый модуль был неисправен, все попытки поднять корабль с планеты были заранее обречены на неудачу. А чтобы поскорее убраться из этого мира, Паркер был готов заменять неисправные ячейки даже зубами.

– Кажется, я нашел ее, – сказал Бретт. – Ну-ка, проверь!

Паркер отступил назад, нажал две кнопки на верхней консоли, затем безнадежно посмотрел на переносной монитор. Он попытался еще раз, но монитор по-прежнему не реагировал.

– Ничего.

– Черт, я был уверен, что это она.

– Оказалось, нет. Попробуй еще одну. На вид они все нормальные, кроме сорок третьей, которую мы уже заменили. В том-то и беда с этими проклятыми ячейками, что если регулятор перегружен, и некоторые из них перегорают, приходится залезать внутрь и разыскивать их вручную.

Он немного помолчал и добавил: – Хорошо бы иметь под рукой нужный прибор.

– Мне бы тоже этого хотелось.

– Это, скорее всего, следующая, – Паркер старался, чтобы его голос звучал бодро. – Хорошо еще, что не приходится проверять все подряд. Мать сузила нам круг поисков. Будь ей благодарен хотя бы за это.

– Я буду благодарен, – ответил Бретт. – Я буду очень благодарен, когда мы, наконец, улетим отсюда и снова погрузимся в гиперсон.

Паркер опробовал еще одну ячейку и вновь потерпел неудачу. Раздражение в нем росло.

В этот момент некстати заработал селектор.

– Что у вас происходит?

Паркер подумал: «О, черт, Рипли! Проклятая баба! Ну, я сейчас скажу ей, что тут происходит!».

– Хрен у меня происходит, – кратко проинформировал ее он и добавил еще кое-что, слегка понизив голос.

– Что, что? – переспросила она. – Я не поняла.

Паркер отошел от модуля.

– Ты хочешь знать, что происходит? Всего-навсего много работы, и к тому же нелегкой. Настоящей работы. Ты могла бы спуститься сюда и сама попробовать.

– У меня самая трудная работа на всем корабле, – мгновенно ответила она.

Паркер недоверчиво засмеялся.

– Я должна выслушивать ваши глупости.

– Отстань от меня!

– Я отстану от тебя только тогда, когда двенадцатый модуль будет готов, и ни минутой раньше. Можешь быть уверен.

Щелчок на другом конце раздался раньше, чем Паркер собрался ответить.

– В чем дело? – Бретт высунулся из модуля. – Опять воюете?

– Да нет. Ничего особенного.

Бретт с сомнением рассматривал очередную ячейку.

– Давай испробуем и ее.

Паркер, все еще не остыв, включил монитор. Монитор по-прежнему не работал, и Паркер, представив на его месте лицо Рипли, мысленно нанес по нему сокрушительный удар. Однако, при всей своей вспыльчивости, инженер хорошо понимал, насколько ему необходим монитор. И Рипли.

Эш работал в изоляторе, требуя от приборов все новых и новых данных о состоянии здоровья Кейна. Но выдаваемая информация не содержала практически ничего нового.

В изолятор вошла Рипли. Ознакомившись с показаниями приборов, она вздохнула. Никаких изменений не произошло. Она на это и не надеялась. Подойдя к терминалу, за которым работал Эш, она села рядом в свободное кресло. Эш приветствовал ее легкой улыбкой, но не оставил своего занятия.

– Провожу дополнительные тесты, – сказал он. – На случай, если что-то произойдет.

– Что именно?

– Не имею ни малейшего представления. Но если что-нибудь случится, я хочу узнать об этом как можно скорее.

– Есть что-нибудь новое?

– С Кейном? – Эш слегка задумался. – Все по-прежнему. Даже немного лучше. Силы прибавляются. Никаких изменений в худшую сторону.

– А что с существом? Мы знаем, что у него повышенная способность к регенерации и внутри находится кислота. Что-нибудь еще о нем известно?

Эш ответил, и при этом, казалось, был очень доволен собой.

– Как я уже сказал тебе, я провожу некоторые тести. Так как о Кейне мы не можем узнать ничего нового, то мне кажется, есть смысл получше изучить это существо. Любое, на первый взгляд незначительное открытие, может дать нам ключ к разгадке.

– Я это знаю, – Рипли нетерпеливо заерзала в кресле. – И что же ты обнаружил?

– Его внешняя оболочка, судя по всему, белково-полисахаридной природы. По крайней мере, мне так кажется. Не имея кусочка его кожи для более точного анализа, трудно сказать наверняка, а при попытке получить этот кусочек может опять выделиться эта жидкость. Мы не можем допустить, чтобы расплавилась часть автодоктора.

Рипли понимающе кивнула:

– Сейчас эта машина – единственный шанс Кейна.

– Именно. Гораздо интереснее другое. Клетки со внутренней стороны оболочки этого организма постоянно отслаиваются и заменяются поляризованными органическими силиконовыми соединениями. У него как бы двойная оболочка, между слоями которой циркулирует кислота. Причем под большим давлением. Хорошо еще, что Даллас сделал не слишком глубокий разрез, иначе кислота забрызгала бы весь изолятор.

Слова Эша произвела на Рипли сильное впечатление.

– Под микроскопом видно, что силиконовый слой обладает уникальной, очень плотной молекулярной структурой. Он даже может выдержать лазерный луч. Знаю, знаю, – сказал Эш в ответ на ее недоверчивый взгляд, – это звучит абсурдно. Но мне никогда не доводилось видеть более прочного органического вещества. Содержимое этих клеток вместе с тем, как они расположены, противоречит всем представлениям современной биологии. Взять, к примеру, силиконовые клетки. Они содержат в связанном состоянии металл. Следствием этого и является такая высокая устойчивость организма к неблагоприятным условиям окружающей среды.

– А еще что-нибудь известно, кроме силикатов и двойной оболочки?

– До сих пор я не имею ни малейшего представления, как оно дышит, если оно вообще дышит в том смысле, как мы это понимаем. Но оно как-то все же изменяет состав воздуха вокруг себя, быть может, поглощая необходимые ему газы через многочисленные поры на поверхности. У него нет ничего похожего на ноздри. Как живая химическая лаборатория, это существо превосходит по своей эффективности все, о чем я когда-либо слышал. Некоторые из его внутренних органов, похоже, совсем не работают, о функции остальных можно только строить догадки.

Он вопросительно посмотрел на Рипли:

– Этого тебе достаточно?

– Вполне.

Рипли подумала о том, что Кейна не следовало брать на борт корабля. Его вместе с этим существом надо было оставить снаружи. Ответственность за то, что они оказались внутри звездолета, целиком лежит на Эше.

Она наблюдала, как он работает с компьютером, накапливая нужную информацию и стирая лишнюю. Эш был последним из членов экипажа, от которого можно было бы ждать непредсказуемых поступков, однако именно он, вопреки всем правилам безопасности, допустил на корабль поисковую, группу.

Рипли поправила себя. Конечно, не только Эш, но и Даллас, и Ламберт были против карантина. Речь шла о жизни Кейна. Если предположить, что Эш послушался бы ее и отказался бы открыть люк, был бы Кейн все еще жив, или нет? Или к настоящему времени от него осталась бы только запись в бортовом журнале? Впрочем, в этом случае для нее упростилась бы одна вещь; ей не пришлось бы смотреть в лицо Кейну, когда он поправится, и объяснять, почему она не хотела впускать его в корабль.

Эш заметил выражение ее лица.

– В чем дело, Рипли?

– Ничего, – она выпрямилась в кресле. – А теперь, пожалуйста, объясни мне коротко самую суть. Представь, что я – круглая дура, какой я, впрочем, иногда и сама себя чувствую. Что же все это значит?

– Подобные свойства этого организма делают его практически неуязвимым для нас, учитывая нашу теперешнюю ситуацию и ресурсы.

Она кивнула.

– Именно так я и поняла, если, конечно, твои результаты верны.

Видя, что это задело его, она сказала:

– Прости. Значит, оно неуязвимо, – Рипли внимательно посмотрела на Эша. – А как быть с тем, что ты позволил внести его на корабль?

Как обычно, научный сотрудник не поддался на провокацию.

– Я выполнял приказ капитана. Вспомни.

Рипли едва сдержалась, чтобы не повысить голос, зная, что Эша этим не проймешь. Он признавал только конкретные аргументы.

– Когда Даллас и Кейн находятся вне корабля, старшей здесь становлюсь я. Я отдаю приказания до тех пор, пока кто-нибудь из них не вернется.

– Да, конечно. Я просто забыл. Поддался эмоциям.

– Какого черта! Ты никогда не действуешь под влияниями эмоций.

Эти слова заставили Эша обернуться.

– Ты думаешь, что все знаешь обо мне. Вы все так думаете. Вы уверены, что отлично понимаете, что я за человек. Так позволь мне кое-что сказать тебе, Рипли. Когда я открывал внутренний люк, я отлично знал, на что я иду. Но моя память, как и у любого человека, может иногда подвести. Я просто забыл подумать о том, кто должен нести ответственность за принятое решение.

«Как же, память подвела! – подумала Рипли. – Как раз в нужный момент.»

Но, с другой стороны, Эш мог говорить правду. А ей следовало бы задуматься над тем, скольких людей на борту корабля она раздражает. Паркер и Бретт ее терпеть не могут. И теперь она старательно наживает врага в лице Эша. И все же, она не могла избавиться от подозрений. Она почти желала, чтобы Эш сорвался и нагрубил ей.

– И ты умудрился забыть даже закон о карантине, который вдалбливается в голову каждому еще в летной школе?

– Нет, – ответил Эш. – Этого я не забыл.

– Понятно. Ты не забыл, – Рипли сделала многозначительную паузу, – и тем не менее, ты открыл люк.

– Ты считаешь, что мне легко было так поступить? Что я не подумал о возможных последствиях?

– Нет, Эш. Я никогда так не думала.

Он опять не отреагировал на вызов, звучащий в ее словах.

– У меня просто не было выбора, – тихо сказал он. – Что бы стало с Кейном? У него был единственный шанс остаться живым: как можно скорее попасть в изолятор, чтобы им занялся автодоктор. Сейчас его положение стабильно. Я считаю, что это благодаря своевременному применению антисептиков и внутривенных вливаний.

– Ты сам себе противоречишь, Эш. Минуту назад ты утверждал, что это именно чужой организм поддерживает жизнь Кейна, а совсем не автодоктор.

– Да, существо как будто помогает Кейну, но мы не можем знать, что случилось бы, оставь мы их снаружи. Здесь же мы можем внимательно наблюдать за всем и, в случае чего, успеем вмешаться, – он сделал паузу, чтобы прочесть появившуюся на экране информацию. – Кроме всего прочего, я должен был исполнять приказ.

– Ты имеешь ввиду, что подчинился Далласу через мою голову, несмотря на ситуацию?

– Я имею ввиду, что капитан есть капитан; и то, что он находится всего в каком-нибудь метре снаружи от люка, а не внутри, еще не причина, чтобы начать игнорировать его распоряжения.

Рипли отвернулась, злясь на него и на себя.

– Не соблюдая карантин, ты подвергаешь опасности жизнь каждого из нас, а не только Кейна.

Эш продолжал заниматься компьютером. Он разговаривал, не отворачивая лица от экрана.

– Ты думаешь, мне легко было принять это решение? Я нарушил закон о карантине и правила обращения с чужими формами жизни ради того, чтобы спасти жизнь человеку. Может быть, я должен был оставить его умирать снаружи. Может быть, я подверг опасности жизнь остальных членов экипажа. Но я твердо знаю одно: все правила составляются в тиши и комфорте кабинетов, а совсем не там, где эти правила приходится применять. В чрезвычайных ситуациях мы должны полагаться в первую очередь на собственный разум и чувства. Что я и сделал. До сих пор существо не проявило агрессивности ни к кому из нас. Правда, ситуация может измениться, но тогда ему придется иметь дело с подготовленной группой из шести человек, а не с единственным ничего не подозревающим человеком, бредущим наугад в подвале инопланетного звездолета. Я учел все это.

Его пальцы быстро бегали по консоли.

– Твои собственные чувства – это твое личное дело. Я их не обсуждаю, – Рипли встала. – Я только говорю о том, что ты не имеешь права навязывать их всем остальным. Может быть, мы не хотим рисковать…

– Сейчас это уже не имеет значения. Кейн на борту…, и жив. Такова реальность, и с этим уже ничего не поделаешь.

– Это твоя официальная позиция? Она расходится с предписаниями.

– Ты повторяешься, Рипли. Зачем? Чтобы спровоцировать меня? Я сам сделал в журнале запись о своих действиях, готов отвечать за них перед Компанией и подчинюсь любому решению, которое она примет в отношении меня. Да, это моя официальная позиция. Не забывай, что важнейшей задачей науки является защита и улучшение человеческой жизни.

– Да, но твои представления о том, что улучшает жизнь человека, могут сильно отличаться от представлений других людей.

По какой-то причине эти слова заставили Эша резко обернуться и посмотреть на Рипли, тогда как все прочие, более колкие намеки, оставляли его до сих пор равнодушным.

– Я отношусь к своим обязанностям так же серьезно, как ты к своим. Тебе этого должно быть достаточно. А теперь хватит, я устал от этого разговора. Если у тебя есть какие-то претензии – можешь обсудить их с Далласом. А если нет, – он опять повернулся к своим приборам, – занимайся своим делом, а я займусь своим.

Она коротко кивнула и вышла в коридор, все еще неудовлетворенная и не понимающая причин этого. Слова Эша звучали убедительно, с ними было трудно спорить. Но ее беспокоило не это.

Тот факт, что Эш ослушался приказа и открыл внутренний люк, не просто шел вразрез с существующими правилами. Он противоречил самой натуре научного сотрудника, столь профессионального во всем остальном. Рипли знала его с недавних пор, но за все время знакомства он производил на нее, да и на остальных членов экипажа, впечатление человека, для которого нет ничего выше буквы закона.

Эш утверждал, что нарушил правила ради спасения человеческой жизни. Рипли стояла на официальных позициях. Была ли она права? Согласился бы с ней Кейн?

Она направилась в командный отсек, так и не разобравшись в своих чувствах. У нее в голове мелькали обрывки каких-то мыслей, но ей так и не удалось сложить их в единое целое. Что-то главное ускользало от нее…

Теперь оставалось только ждать. Ждать, пока Паркер и Бретт закончат свою работу; ждать, пока что-нибудь изменится в состоянии здоровья Кейна.

В командном отсеке Ламберт забавлялась с котом. Специально для Джонса на борту «Ностромо» держали небольшую веревку, с которой он любил играть. Сам Джонс считал, что эта забава больше нужна людям, чем ему самому, но добросовестно играл свою роль, стараясь развлечь их. Вот и сейчас он изо всех сил пытался доставить удовольствие Ламберт, вызвать на ее лице улыбку.

– Что скажешь? – спросил Бретт у своего товарища.

Паркер вытер пот со лба.

– Еще немного, и мы закончим. Может быть, наконец-то Рипли будет довольна.

Техник скорчил гримасу.

– Разве ты не знаешь, что Рипли никогда не бывает довольна?

Паркер посмотрел, выключен ли селектор, и сказал:

– Если и после этого нам не выплатят все, что нам причитается, я подам жалобу. Мы оба заслужили двойной оплаты за риск. На этот раз Компания должна будет прислушаться к нам, иначе мы обратимся в Гильдию.

– Ладно, – сказал Бретт.

Паркер достал из грязной пластиковой коробки маленькую серую деталь с зелеными и красными полосами и снова исподволь бросил взгляд на селектор…

Даллас, вытянувшись в кресле, слушал музыку. Мелодия была незатейливой, ритм – примитивным, да и запись от времени и от частого прослушивания потеряла былой блеск. Но капитан все равно получал удовольствие, непроизвольно покачивая ногой в такт. Поэтому, он не сразу отреагировал на сигнал селектора. Выключив, наконец, музыку, капитан нажал кнопку и произнес:

– Даллас слушает.

– Это Эш. Я думаю, вам надо посмотреть на Кейна. Что-то произошло.

В голосе Эша не слышалось тревоги. Это было хорошим знаком. Но Эш был явно озадачен, а это было уже хуже.

– Что-то серьезное?

– Интересное.

– Сейчас буду.

Даллас поспешил в изолятор, размышляя на ходу. Эш сказал, что случилось что-то «интересное». Это могло означать все, что угодно, не обязательно хорошее. Однако, решив, что если бы Кейн вдруг умер, Эш высказался бы по другому, Даллас несколько успокоился. Сказанное означало, что старший помощник еще жив, но ситуация стала «интересной».

Как оказалось, Эш вовсе не имел ввиду Кейна, когда вызывал капитана. Когда Даллас подошел к, изолятору, он увидел Эша, который стоял в коридоре и, прижавшись носом к стеклу, пытался что-то разглядеть внутри.

– Что происходит? – на другом конце коридора неожиданно появилась Рипли. Ее взгляд метался от Эша к Далласу и обратно. – Я все слышала по включенному селектору.

– Подслушиваешь?

– Даллас удивленно посмотрел на нее.

– А что еще делать на этом корабле? Ты что, возражаешь?

– Да нет. Просто интересно. Так что же случилось? – обратился он к Эшу.

– Кейн, – ответил тот. – Посмотрите на него внимательно.

Даллас пристально всмотрелся сквозь толстое стекло и, наконец, заметил то, о чем говорил Эш. Вернее, он нигде не заметил его.

– Оно исчезло.

Чужого существа нигде не было видно. Кейн, как и прежде, лежал на платформе недвижимый. Его грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. При более внимательном рассмотрении на его лице можно было увидеть небольшие темные точки.

– Что это с ним?

– Ничего особенного, – ответил Эш, и Далласу очень захотелось ему поверить. – Я думаю, это следы от присосок.

Эш сделал паузу, потом добавил:

– Если не считать их, Кейн, похоже, вышел невредимым из своего приключения.

– Которое, возможно, еще не окончилось, – вставила Рипли. – Дверь в изолятор закрывается герметично. Это существо должно быть где-то там.

Она произнесла это с уверенностью, которой сама не ощущала. Мысль о паукообразном существе, похожем на руку с тусклым, немигающим глазом посреди, которое снует теперь где-то под ногами, пугала ее больше, чем можно было судить по ее виду.

– Мы не должны открывать дверь, – сказал Эш задумчиво, – если не хотим, чтобы эта тварь выскользнула оттуда. Нельзя допустить, чтобы она шныряла по всему кораблю.

– Целиком и полностью согласна с тобой, – Рипли осматривала пол изолятора, но не находила там ничего, напоминающего маленького монстра. – Однако мы не можем поймать ее или убить, не заходя в изолятор. Так что же делать?

– Когда мы пытались отодрать существо от Кейна, – сказал Даллас, – мы разрезали его, вероятно, причинив ему боль. Может быть, поэтому-то оно так упорно сопротивлялось. А сейчас не исключено, что нам удастся просто поймать его.

При этом в голове у Далласа мелькнула мысль о большой премии, которую, в этом случае, наверняка выплатит Компания. Может быть даже, его ждет повышение по службе. Но тут его взгляд упал на неподвижное тело Кейна, и он почувствовал угрызения совести.

– Нам нужно постараться поймать его, – сказала Рипли и сама содрогнулась от своих слов.

– Думаю, это стоящая идея, – поддержал ее Эш. – Это бесценный экземпляр для науки. Желательно сохранить его целым и невредимым.

Изолятор был идеальным местом для ловли Чужого. У него были двойные стены и, не считая шлюзов, это был самый герметичный отсек на «Ностромо». Эш слегка нажал кнопку, и дверь немного сдвинулась. Научный сотрудник посмотрел на Далласа. Тот кивнул. Эш вновь нажал на кнопку, и дверь подалась еще на несколько сантиметров. В образовавшуюся щель с трудом мог протиснуться человек. Даллас вошел первым, за ним, тревожно озираясь, Рипли. Эш проскользнул последним и быстро закрыл за собой дверь.

Все трое стояли на пороге, обшаривай взглядами помещение. По-прежнему никаких признаков странного существа. Даллас резко свистнул. Это, судя по всему, не произвело впечатления на того, кого они искали, зато Рипли нервно хихикнула.

Не переставая озираться, Даллас медленно направился к открытому шкафу, который мог бы служить отличным убежищем. Шкаф, однако, оказался пуст, и все медицинские инструменты лежали там нетронутые, в идеальном порядке.

Существо вряд ли удастся поймать голыми руками, подумалось Далласу. Им понадобится что-то твердое, и Даллас взял первое, что попалось ему под руку. Это был поднос из нержавеющей стали. Затем ему пришла в голову мысль о том, что животное, если того захочет, с легкостью сможет прожечь поднос своей кислотой. Однако ощущение тяжелого предмета в руках придавало уверенности.

Эш обследовал дальний угол изолятора. Рипли наскучило стоять у двери, и она решила осмотреть снизу платформу, на которой лежал Кейн. Напрягшись всем телом, готовая в любую минуту отпрыгнуть назад, Рипли заглянула под платформу, полагая, что существо могло прикрепиться к ней снизу. Ничего.

Выпрямившись, она стала раздумывать, где бы еще поискать. Она провела рукой по переборке. Внезапно что-то твердое опустилось ей на плечо. Рипли обернулась, и в глаза ей бросились длинные «пальцы» и мутный серый глаз. Она с трудом разжала вмиг онемевшие губы и пронзительно закричала, затем резко отскочила в сторону, и существо свалилось на пол. Оно осталось лежать неподвижно.

Даллас и Эш прибежали на крик. Все трое уставились на застывший на полу серый комок. Рипли ощупывала свое плечо, судорожно глотая воздух. Она все еще чувствовала на себе вес этого жуткого создания. Немного придя в себя, она вытянула ногу и дотронулась до неподвижной серой фигуры. Та никак не отреагировала. Единственный глаз животного потускнел, кожа выглядела сморщенной и высохшей. Рипли снова дотронулась ногой до существа, перевернула его. Трубка в центре ладони вяло свисала, почти полностью втянутая внутрь.

– Мне кажется, оно мертвое, – Даллас еще раз внимательно оглядел сморщенную тушку, затем перевел взгляд на Рипли. – Ты в порядке?

Она с трудом произнесла:

– Да. Оно мне ничего не сделало. Я думаю, оно было мертво еще до того, как свалилось на меня.

Рипли подошла к открытому шкафу и достала из него длинный пинцет. Даллас подхватил пинцетом затвердевшее существо, перенес его на поднос, который все еще держал в руке, и накрыл сверху прозрачной крышкой. Поднос перенесли на стол, и Эш направил на него яркий свет.

– Посмотрите на эти присоски, – Эш коснулся сморщенных щупалец тонким зондом. – Ничего удивительного, что нам не удалось отодрать его от Кейна.

– А где у него рот? – спросил Даллас, не в силах оторвать взгляд от немигающего глаза. Даже мертвый, он обладал какой-то гипнотической силой.

– Это должен быть тот трубкообразный орган, что оно просунуло в горло Кейна. Но не было замечено никаких признаков того, что оно питается.

Эш ухватил пинцетом трубку, слегка вытянув ее наружу. Трубка тут же изменила цвет и стала такой же, как и остальное туловище.

– Похоже, оно затвердевает при соприкосновении с воздухом.

Эш поместил существо под линзы сканера и включил прибор. Изучив выданную сканером информацию, он произнес:

– Ну вот и все. Никаких признаков жизни. Однако это настолько чужеродный организм, что невозможно сказать наверняка, живой он или нет.

– Отлично, – сказала Рипли. – Теперь мы сможем от него избавиться.

Эш недоверчиво посмотрел на нее.

– Ты шутишь, конечно. Очень смешно.

Она покачала головой.

– Ничего подобного.

– Но… мы должны взять его с собой, – произнес Эш в сильном волнении. – Это первый за всю историю контакт с подобными организмами. Это существо следует всесторонне изучить.

– Ладно, – согласитесь Рипли. – Изучай его, а потом выбросим эту тварь подальше.

– Нет, нет. Для этого потребуется хорошо оборудованная биологическая лаборатория. Я могу только зафиксировать некоторые детали его строения и выяснить кое-что о его составе. Но я совершенно не разбираюсь в таких вещах, как сравнительная и эволюдонная морфология. Послушай, мы не можем выбросить за борт одно из величайших ксенологических открытий последнего десятилетия, словно ненужный хлам! Я протестую и как человек, и член экипажа, отвечающий за науку на этом корабле. Кейн согласился бы со мной.

– Внутри этой штуки находится кислота, которая чуть было прожгла насквозь наш корабль. И то, что сейчас она мертва, не означает, что она стала безопасной.

– Это существо само по себе еще не сделало ничего плохого. Теперь, когда оно мертво, кислота, должно быть, адсорбирована мертвыми клетками и стала инертной. Мы можем ее не касаться.

– Это только дока.

Эш обратил на Далласа умоляющий взгляд.

– Послушай, это существо не двигается и ни на что не реагирует. Приборы утверждают, что оно мертво. Даллас, мы должны хранить этот уникальный образец.

Видя, что Даллас не отвечает, Эш продолжал:

– Кроме всего прочего, если нам не удастся вывести Кейна из состояния комы, медицинский персонал, который на Земле займется его лечением, должен будет как можно больше знать о том, что вызвало это состояние. Выбросив это существо, мы тем самым лишим Кейна шанса на возвращение к жизни.

Даллас наконец произнес:

– Ты отвечаешь за науку. Эти вопросы в твоей компетенции, тебе и решать.

– Тогда считайте, что я принял решение. Я запаяю его в контейнер, и мы сможем обращаться с ним безо всякою риска.

– Кейн, наверно, тоже так думал, – пробормотала Рипли. Она махнула рукой в сторону платформы: – А как там Кейн?

Эш подошел к платформе и самым тщательным образом осмотрел все тело Кейна, обращая особое внимание на следы от присосок на его лице. Затем он запросил данные о состоянии здоровья их товарища у автодоктора. Просмотрев выведенную на дисплей информацию, Эш сказал:

– У него жар.

– Это серьезно?

– Нет, ничего такого, с чем его организм не мог бы справиться. Приборы понизят его температуру. Он все еще без сознания.

– Это мы и сами видим.

Эш спокойно отнесся к язвительному замечанию Рипли.

– Не обязательно. Он, например, может просто спать, а это совсем другое дело.

Рипли совсем уж было собралась выдать очередную колкость, но ее вовремя остановил потерявший терпение Даллас.

– Вы, двое, хватит пререкаться!

Можно подумать, ему больше нечем заняться, кроме как конфликтами между членами экипажа. Конечно, принимая во внимание нервное напряжение, которое все они испытывают последнее время, таких конфликтов не избежать. Однако необходимо приложить максимум усилий, чтобы они не переросли в открытую вражду.

Чтобы отвлечь Рипли и Эша, Даллас вновь перевел разговор на Кейна.

– Итак, он без сознания и у него жар. Известно ли еще что-нибудь?

– Нет. Его жизненные показатели по-прежнему в норме.

– Каков долгосрочный прогноз?

Эш явно испытывал неуверенность.

– Я не медик. Мне трудно судить об этом.

– Я знаю. Но ты больше медик, чем кто-либо из нас. Меня просто интересует твое мнение. Это не будет зафиксировано в бортовом журнале.

Взгляд Далласа обратился на Кейна, коллегу и друга.

– Не хочу быть неоправданно оптимистичным, – медленно оговорил Эш, – но, учитывая его нынешнее состояние и показания приборов, я полагаю, что с ним будет все в порядке.

Даллас улыбнулся и кивнул.

– Мне этого достаточно.

– Надеюсь, что ты прав, – добавила Рипли. – Мы часто не соглашаемся друг с другом, но сейчас я молю Бога, чтобы ты оказался прав.

Эш пожал плечами.

– Хотел бы я чем-нибудь помочь Кейну, но как я уже сказал, я не специалист. Остается надеяться на автодоктора. Мы можем только ждать, пока не выяснится, что же этот чужой организм сделал с ним. Тогда будет ясно, какое лечение следует применять.

Он выглядел расстроенным.

– Да, я действительно жалею, что у меня нет медицинского образования. Мне не нравится зависеть от машины.

Рипли очень удивилась.

– Я впервые замечаю за тобой такое пренебрежительное отношение к машинам, Эш.

– Все машины несовершенны. Они должны быть более гибкими. Нам здесь нужен настоящий госпиталь, а не просто какой-то автодоктор. Он совершенно не приспособлен для обращения с такими… чужеродными организмами. Как и любая машина, он может действовать только в пределах заложенной в него программы. Да, жалко, что я так мало знаю медицину.

– И опять, – сказала Рипли, – я впервые от тебя слышу, что ты неудовлетворен своими знаниями.

– Если ты не знаешь всего, то неизбежно будешь чувствовать неудовлетворенность. По-моему, иначе и быть не может, – он обернулся на Кейна. – Особенно остро это ощущаешь, когда сталкиваешься с чем-то, что находится за пределами твоего понимания. У меня не хватает знаний, чтобы действовать верно, и поэтому я чувствую себя беспомощным.

Крайне осторожно Эш, с помощью пинцета, перенес существо в большой прозрачный контейнер и запаял. Рипли внимательно наблюдала за этой процедурой. Она как будто ожидала, что удивительное создание расплавит контейнер и бросится на них. Убедившись, что оно больше не будет преследовать ее, разве что в ночных кошмарах, Рипли повернулась и направилась к выходу из изолятора.

– Не знаю, как вы, а я сейчас с удовольствием выпила бы кофе, – бросила она через плечо.

– Хорошая мысль, – Даллас посмотрел на Эша. – Ты сможешь остаться здесь один?

– Ты имеешь ввиду, один с этим? – Эш указал пальцем на запаянный контейнер и улыбнулся. – Я – ученый. Подобные вещи подстегивают мое любопытство, но не мой пульс. Со мной будет все в порядке, не волнуйтесь. Если что-нибудь случится, или состояние Кейна изменится, я вам немедленно сообщу.

– Хорошо, – Даллас подошел к ожидавшей его Рипли. – Пойдем пить кофе.

Дверь изолятора закрылась за ними, и они направились в командный отсек, оставив автодоктора работать с Кейном, а Эша – работать с автодоктором…