Текст книги " Шестнадцатые звездные войны"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

Весь этот поблескивающий комплекс тянулся настолько далеко по всему уровню «С», насколько могли проникнуть камеры на шлемах солдат. И хотя эта конструкция заполняла все свободное пространство, это никак не нарушало работу станции. Она продолжала равномерно гудеть, перерабатывая воздух Ахеронта.

Из них только Рипли могла догадываться, что это было, но она потеряла дар речи от ужаса. Она могла только пристально смотреть на монитор и вспоминать.

Случайно обернувшись, Горман заметил выражение ее лица.

– Что это?

– Я не знаю.

– Вы знаете больше, чем каждый из нас. Давайте, Рипли, скажите что-нибудь. Я бы сейчас отдал все хотя бы за намек.

– Но я действительно не знаю. Мне кажется, что я уже видела раньше нечто подобное. Но это какое-то другое, более сложное и…

– Ну ладно, объясните, когда сможете, – разочарованный лейтенант повернулся к микрофону: – Продолжайте двигаться вперед, сержант.

Десантники пошли дальше, освещая своими прожекторами блестящие стены. Чем глубже они проникали в лабиринт, тем больше складывалось впечатление, что все окружавшее их скорее выросло, чем было построено. Весь этот лабиринт напоминал внутренности какого-то гигантского органа. Но не человеческого.

Каков бы ни был замысел этого сооружения, оно концентрировало тепло, выделявшееся при работе атмосферной станции. С потолка капало, над лужами на полу поднимался пар. Возникало ощущение, что станция дышит.

– Коридор расширяется.

Хикс обвел камерой вокруг себя. Группа зашла в какое-то просторное помещение. Внешний вид стен резко изменился. И только благодаря спецподготовке никто не сошел с ума от увиденного.

– О, Боже, – прошептала Рипли. Потрясенный Берк прошептал какое-то ругательство.

Камеры показали освещенное фонарями помещение. На смену гладким стенам пришли другие – грубые и неровные. Они походили на барельеф, составленный из вещей, собранных в городе: мебели, кусков кабеля, стройматериалов, частей оборудования, личных вещей колонистов, рваной одежды, человеческих костей и черепов – все это было перемешано с прозрачным клеевидным веществом.

Хадсон провел рукой, одетой в перчатку, по стене, коснувшись человеческих ребер. Он попытался отковырять кусочек этой слизистой гадости.

– Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?

– Нет, – только шлем помешал Хиксу сплюнуть на пол. – Я не химик.

Дитрих тоже вставила словечко:

– Очень похоже на секреторные выделения. Рипли, это не твои дружки так плюются?

– Я… Я не знаю, как это образуется, но с подобным уже сталкивалась, правда, в меньших масштабах.

Горман сжал губы, придя в себя после первоначального потрясения и пытаясь проанализировать происходящее.

– Похоже, они разобрали всю колонию на строительный материал.

Он указал на экраны Хикса:

– Здесь целая куча компьютерных дисков.

– И портативные элементы питания, – указал Берк на другой персональный монитор. – Дорогостоящие штуки. И все разодраны.

– И колонисты, – заметила Рипли, – они расправились с ними!

Она обернулась к насупившейся девочке:

– Ящерка, ты бы пошла там посидела, иди.

Девочка кивнула и покорно направилась в кабину управления.

Чем дальше шли десантники, тем плотнее становились клубы пара и выше поднималась температура.

– Сущее пекло! – выругался Фрост.

– Да, – съязвил Хадсон. – Сауна.

Рипли посмотрела налево. Берк и Горман были поглощены происходившим на экранах. Слева от лейтенанта находился маленький монитор, дававший схематическое изображение станции.

– Они находятся прямо под теплообменниками.

– Да, – Берк не мог оторваться от изображения, которое передавала камера Эйпона. – Может быть, эти организмы любят тепло. Вот почему они построили…

– Я не это имела в виду. Горман, если ваши люди будут использовать здесь оружие, то пострадает система охлаждения.

Берк вдруг понял, о чем говорила Рипли.

– Она права.

– И что? – спросил лейтенант.

– То, – продолжала она, – что при этом освободится фреон и, возможно, вода, конденсирующаяся из воздуха.

– Отлично, – он похлопал по экранам. – Это их охладит.

– Это их больше, чем охладит.

– Что ты имеешь в виду?

– Откажет система регулирования реакции синтеза.

– Ну и что? И что?

Почему она не скажет прямо? Неужели она не видит, что он все время старается выбрать правильное направление поиска?

– Речь идет о термоядерном взрыве.

Горман сел и задумался. Он взвесил варианты. Принятие решения облегчалось тем фактов, что вариантов у него не было.

– Эйпон, отберите у всех магазины. Там нельзя поднимать стрельбу.

Эйпон не был единственным, кто слышал приказ. Участники группы переглянулись, и в их глазах смешались недоверие и испуг.

– Он что, ненормальный?

Вежбовский прижал винтовку к себе, словно приглашая Гормана прийти туда и разоружить его лично. Хадсон зарычал:

– А что же нам использовать, парни? Мат? Эй, лейтенант, может, вы хотите, чтобы мы попробовали дзю-до? А если у них нет рук?

– У них есть руки, – успокоила его Рипли.

– Ты что, боишься остаться голым, Хадсон, – вмешался Горман. – У вас есть другое оружие.

– Может, это и не такая уж плохая мысль, – пробормотала Дитрих.

– Что, другое оружие? – также шепотом спросил ее Вежбовский.

– Нет. То, что Хадсон собирается появиться голым. Ни одно живое существо не выдержит такого потрясения.

– Заткнись, Дитрих, – выпалил техник.

– Ни за что.

Глубоко вздохнув, медтехник вытащила полный магазин из своей винтовки.

– Только воспламеняющее оружие, – тон Гормана не допускал возражений. – Я хочу, чтобы все оставили винтовки.

– Слышите лейтенанта? – Эйпон крутился между ними, собирая магазины. – Вытаскивайте.

Одна за другой винтовки освобождались от своего смертоносного груза. Васкес отключила питающие батареи своего смарта с огромным нежеланием. Трое солдат в дополнение к оружию проникающего действия имели еще и портативные огнеметы. Их также проверили. Незаметно для Эйпона и своих коллег, Васкес вытащила запасную батарейку из заднего кармана брюк и всунула ее в свой смарт. Дрейк, едва оказавшись вне поля зрения сержанта и остальных камер, сделал то же самое. Два оператора смартов обменялись торжествующей улыбкой.

Хикс никого не перехитрил и у него даже не было смарта. Все, что он имел – это цилиндрический футляр, соединенный с подкладкой его боевых доспехов. Расстегнув молнию, он открыл футляр и вытащил на свет поблескивающее холодным сероватым блеском старинное двуствольное ружье двенадцатого калибра с обрезанным прикладом. Пока Хадсон с нескрываемым интересом профессионала смотрел на этот предмет, капрал со щелчком согнул ружье и вставил заряд.

– Где ты его взял, Хикс? Я заметил эту выпуклость у тебя на груди, но думал, что ты прячешь там контрабандное спиртное, хотя это не похоже на тебя. Ты его спер из музея?

– Оно давно принадлежит нашей семье. Правда, прелесть?

– Семейная реликвия. Оно может что-нибудь делать?

Хикс показал ему патрон.

– Он, конечно, не такой, как эти новомодные штучки, но я думаю, ты бы не хотел, чтобы эта штука влетела тебе в физиономию?

Он понизил голос:

– Я всегда держу его под рукой, для близких встреч.

– Мда, действительно, прелесть, – Хадсон с восхищением посмотрел на обрез. – Ты – традиционалист, Хикс.

Лицо капрала осветила улыбка.

– У меня нежная душа.

Впереди раздался голос Эйпона:

– Пошли. Хикс, тебе, кажется, нравится там, позади. Будешь замыкающим.

– С удовольствием, сержант.

Положив старое ружье на правое плечо, капрал легко держал его одной рукой. Палец лежал на тяжелом спусковом крючке. Хадсон оценивающе усмехнулся и направился на указанную ему позицию.

Плотный воздух поглощал огни фонарей. Хадсону казалось, что они пробираются сквозь джунгли из стали и пластика.

В наушниках зазвучал голос Гормана.

– Есть какое-нибудь движение?

Голос был слабым и далеким, хотя компьютерный техник знал, что лейтенант находится всего на пару уровней выше и немного в стороне от входа в процессорную станцию. Он все время следил за шкалой детектора.

– Это Хадсон, сэр. Поблизости ничего нет. Вокруг движется только воздух.

Он повернул за угол и перевел глаза с детектора вперед. То, что он увидел, заставило его забыть о детекторе, о винтовке, забыть обо всем.

Прямо перед ним высилась еще одна инкрустированная стена. Она была испещрена выпуклостями и впадинами, созданными неведомой нечеловеческой рукой, некая уродливая версия роденовских «Врат ада». [18]18
  Роден Огюст (1840–1917) – французский скульптор.


[Закрыть]Здесь находились пропавшие колонисты, заживо замурованные в той же смолистой массе, что использовалась для постройки тоннелей, комнат, шахт. Нижний уровень процессорной станции превратился в кошмар.

Тела громоздились в невообразимых для человеческого существа позах. Ноги и руки перекручены, а если несчастная жертва не вписывалась в чужую схему и конструкцию, то и сломаны. Головы повернуты под неестественными углами. У многих тел были вырваны куски костей и видна разложившаяся плоть и кожа. Другие были очищены до голых костей. Смерть была для них наградой. Все тела объединяло лишь одно, независимо где бы они ни располагались и как бы ни были помещены в стене: их грудные клетки были разорваны, словно разнесенные изнутри взрывом.

Постепенно собралась вся группа. Выражение лиц было мрачным. Никто ничего не говорил. Среди них не было таких, кому не приходилось бы смеяться перед лицом смерти, но непристойность увиденного была страшнее смерти.

Дитрих заметила не изуродованное тело женщины и подошла к нему. Тело было призрачно бледным и иссохшим. Каким-то чудом женщина почувствовала нечто: движение или чье-то присутствие. Веки ее затрепетали и приподнялись, открыв туман безумия. Послышался глухой, замогильный голос, порожденный отчаянием. Стараясь расслышать слова, Дитрих наклонилась к ней.

– Пожалуйста… убейте меня.

Медтехник отпрянула назад. В ее глазах застыл ужас. В безопасном пространстве корабля Рипли могла лишь наблюдать за этими событиями, кусая костяшки пальцев, но не в состоянии чем-либо помочь. Она знала, что происходит и в чем заключалась последняя просьба этой женщины, точно так же, как она знала, что ни она, ни кто-либо другой не может не выполнить эту просьбу. Кого-то из стоявших у стены вырвало, но никто не засмеялся над ним.

Замурованную в стене женщину сотрясали конвульсии. Она еще нашла в себе силы закричать, и ее безумная агония утонула в этом долгом жутком вопле. Рипли сделала шаг к ближайшему микрофону, желая предупредить их о надвигающейся опасности, но голос отказал ей.

В ее предупреждении не было нужды. Все эти люди тщательно готовились и изучали диски, записанные ею.

– Огнемет! – рявкнул Эйпон. – Шевелись!

Фрост передал свой огнемет сержанту и отступил в сторону. В то время, когда Эйпон ощутил в руках оружие, грудь умирающей женщины исторгла струю крови. Из образовавшегося отверстия, злобно шипя, появился маленький клыкастый череп.

Палец Эйпона нажал на спусковой крючок огнемета. Еще двое солдат присоединились к нему. Комнату наполнили невыносимая жара и яркий свет, уничтожая стену и стирая ужас, написанный на ней. Коконы и их содержимое плавились и растекались. Оглушительный крик звучал в ушах солдат, пока все не было выжжено до самого конца. Расплавленная стена собиралась вокруг их ботинок в лужи, словно была сделана из пластика. Но запах вовсе не напоминал запах пластика. Это был смрадный запах горелой плоти.

В этой комнате каждый был поглощен стеной и воспламенителями. И никто не заметил подрагивания части другой стены.

VIII

Чужой спал в укромном углу комнаты. Он медленно появился из своей ниши. Дым от горящих коконов и тел наполнил комнату, снизив видимость почти до нуля.

Что-то заставило Хадсона мельком взглянуть на детектор. Его зрачки расширились, и он истошно заорал.

– Движение! Есть какое-то движение!

– Направление? – резко прервал его Эйпон.

– Не могу засечь. Здесь слишком тесно и слишком много других тел.

Голос сержанта стал острым, как лезвие бритвы.

– Не болтай чепухи. Скажи мне, Хадсон, где это?

Техник старался уточнить показания прибора. Вечная проблема с этими полевыми приборами: они, конечно, прочные, но недостаточно точны.

– Кажется, что это и спереди и сзади.

В рубке корабля Горман лихорадочно крутил ручки настройки на мониторах.

– Эйпон, здесь у нас ничего не видно. Что у вас происходит?

Рипли знала, что происходит. Знала, что еще произойдет. Она чувствовала это, как чувствуют в темноте ноги волну, набегающую на песок пляжа. Она обрела, наконец, свой голос.

– Отзовите свою команду, Горман. Уберите их оттуда немедленно.

Лейтенант ответил ей раздраженным взглядом.

– Вы здесь не для того, чтобы отдавать мне приказы, леди. Я знаю, что делаю.

– Возможно, но вы не знаете, что там происходит.

Внизу, на уровне «С», оживало тело чужого. Его биомеханические пальцы заканчивались когтями, способными рвать металл. Покрытые слизью лапы начинали двигаться. Эти еще неотчетливые движения были едва различимы сквозь дым и пар. Но настороженные пришельцы все же заметили их.

Эйпон заметил, что начал пятиться назад.

– Оденьте инфракрасные визоры. Быстро!

Щитки на шлемах, щелкнув, встали на свои места. На их гладкой внутренней поверхности начали материализоваться образы, кошмарные силуэты, двигавшиеся в зловещей тишине среди плывущей мглы.

– Множество сигналов, – объявил Хадсон, – повсюду. Они приближаются по всем направлениям.

Нервы Дитрих не выдержали, она развернулась, чтобы убежать. Внезапно из дыма появилось что-то высокое и мощное и обхватило ее своими длинными руками. Конечности сжимали ее грудную клетку, словно металлические прутья. Медтехник закричала, пальцы ее инстинктивно нажали на спусковой крючок воспламенителя. Сноп пламени поглотил Фроста, превращая его в живой факел. Его вопль ударил в наушники всех членов группы.

Эйпон крутился во все стороны, силясь разглядеть хоть что-нибудь в густом дыму. Он не смог ничего увидеть, но слышал все слишком хорошо. Тепло от теплообменника, находившегося на верхнем уровне, снижало возможности инфракрасных визоров.

В транспортере Горман смог лишь заметить, что монитор Фроста потух. В это же время линия его биоритмов вздрогнула, а затем их подъемы и впадины, означающие жизнь, уступили место прямым линиям. Изображение на остальных экранах превратилось в путаницу линий. Вспышка напалма была слишком яркой для чувствительных элементов камер.

Среди всего этого хаоса и беспорядка Васкес и Дрейк нашли друг друга. Васкес вставила на место запасной магазин.

– Давай исполним, – резко бросила она.

Встав спина к спине, они одновременно открыли огонь из своих смартов. Пространство прорезали две дуги пламени. В ограниченном помещении производимый их оружием шум был невыносим. Но двум операторам в этом ужасном грохоте слышалась фуга Баха.

Голос Гормана едва пробивался сквозь шум сражения.

– Кто там стреляет? Я же приказал не пользоваться тяжелым оружием!

Васкес даже не разобрала его слов, ее глаза и все ее внимание были прикованы к экрану прицела. Ноги, руки, глаза, все тело стало лишь продолжением и дополнением оружия, они слились в едином порыве. Грохот, вспышки света, дым и оглушительные крики наполняли комнату – маленькая часть Армагеддона [19]19
  Армагеддон – великая битва, о которой говорится в Апокалипсисе.


[Закрыть]на уровне «С». Но в ее тело вливалось великое спокойствие.

Даже небеса не даровали бы ей большего.

Когда в динамиках бронемашины раздался еще один крик, Рипли вздрогнула. Камера Вежбовского потухла, и тут же линии на его биомониторах выпрямились. Она сжала руки в кулаки, острые ногти впились в ладони. Этот парень ей нравился.

Что она вообще здесь делает? Почему она не дома, пусть бедная и лишенная лицензии, но зато в безопасности маленькой квартирки, рядом с Джонсом, обычными людьми и простыми чувствами? Почему она добровольно выбрала общество ночного кошмара? Из альтруизма? Потому, что она подозревала истинную причину разрыва связи между Землей и Ахеронтом? Или потому, что она хотела вернуть свое паршивое летное удостоверение?

В голосах людей внизу на станции звучали безумие и паника. Она безуспешно пыталась уловить хоть какой-нибудь смысл в этой мешанине криков. Прежде всего она уловила голос Хадсона. Примитивный прагматизм компьютерного техника пробился сквозь поражение стратега.

– Нужно убираться отсюда!

Она услышала, как заорал Хикс. Голос капрала звучал расстроенно.

– Да не в этот проход, в другой.

– Ты уверен?

Картинка, передаваемая камерой Кроу, дернулась, когда он уклонился от чего-то, невидимого из бронемашины. На его экране сквозь туман проступали какие-то биомеханические силуэты.

– Берегись… Сзади. Давай быстрей!

Горман медлил. Нужно что-то делать. Только жать кнопки – это не выход. Но он не знал, что именно он должен сделать. Рипли видела выражение растерянности на его лице.

– Да заберите же их оттуда! – заорала она на него. – Сделайте это сейчас же!

– Замолчите.

Он судорожно глотал воздух. Все рухнуло, его тщательный план развалился, как карточный домик. Все произошло слишком быстро. Слишком.

– Да замолчите же!

Из усилителя Кроу донесся звук, похожий на скрежет раздираемого металла. Погас еще один монитор. Горман что-то неразборчиво бормотал, пытаясь сохранить контроль над собой даже тогда, когда он терял контроль над ситуацией.

– Эйпон, прекратите вести огонь с помощью огнеметов и возвращайтесь группами к транспортеру. Все.

Ответ сержанта тонул в статических помехах, реве огнеметов и грохоте смартов.

– Повторите. Все после слова «огнеметов».

– Я сказал… – Горман повторил распоряжение. Уже не имело никакого значения, слышал ли его кто-нибудь. У людей в тесном помещении не было времени слушать, они едва успевали действовать.

Лишь Эйпон пытался уловить смысл этих нелепых приказов. Голос Гормана искажался до неузнаваемости. Переговорные устройства были великолепно спроектированы и обычно давали прекрасную связь даже под водой, но сейчас происходило что-то, чего не могли предусмотреть проектировщики средств связи, чего не мог предвидеть никто, потому что это никогда раньше не встречалось.

Позади сержанта раздался крик. Забудем Гормана. Он переключил свое устройство на рабочую частоту группы.

– Дитрих? Кроу? Отзовитесь! Вежбовский, где ты?

Какое-то движение слева. Он повернулся и буквально в миллиметре увидел Хадсона. Дикий страх застыл в глазах техника. Он балансировал на грани безумия и едва узнал сержанта. Вся его фальшивая бравада испарилась. Испуг пронзал все его существо, и он даже не делал попыток скрывать это.

– Все, конец! Мы здесь все подохнем!

Эйпон сунул ему в руку запасной магазин. Техник вставил его на место, стараясь сделать это как можно быстрее.

– Тебе лучше? – спросил Эйпон.

– Да, конечно. Конечно! – тот с благодарностью обхватил оружие.

Внезапно он почувствовал движение, обернулся и выстрелил. Толчок отдачи после выстрела дал ему возможность вернуть часть потерянной уверенности в себе.

Справа лежала Васкес, непрерывно ведя огонь, уничтожая, кроме людей, все, что попадало в прицел ее оружия, будь это живое, мертвое или просто часть оборудования станции. Она была вне себя. Эйпон знал это, как никто другой.

Хикс бросился к ней. Слегка повернувшись, она выстрелила. Капрал нырнул вниз, когда ствол смарта поворачивался в его сторону. Кравшаяся за ним жуткая фигура была отброшена назад выстрелом Васкес. Биомеханические пальцы были всего в нескольких сантиметрах от его шеи.

Монитор Эйпона в рубке корабля внезапно вспыхнул, а затем погас. Горман уставился на него так пристально, словно мог своим взглядом оживить его, а вместе с ним и его хозяина.

– Я приказал им возвращаться, – его голос звучал неуверенно. – Они, должно быть, не слышали приказа.

Рипли приблизила свое лицо к его лицу и увидела на нем озадаченность и потрясение.

– Они там отрезаны. Сделайтечто-нибудь!

Он медленно поднял на нее глаза. Его губы шевелились, но производимое ими бормотание нельзя было разобрать. Он слегка покачал головой.

Отсюда помощи ждать нечего. Лейтенант был уже вне игры. Берк прислонился к дальней стене, словно расстояние, отделявшее его от еще активных мониторов, отдаляло его и от событий, происходивших в здании процессорной станции.

Для еще оставшихся в живых солдат можно было сделать только одну вещь. Необходима немедленная помощь. Но Горман не собирался ничего делать, а Берк не мог. Значит, оставалась лишь женщина, которую любил кот Джонс.

Если бы кот был здесь и был в состоянии предпринять какие-то действия, она точно знала, что бы он сделал. Он развернул бы транспортер, на полной скорости погнал бы его к месту высадки, забрался бы в челнок, поднялся бы назад к «Сулако», погрузился бы в гиперсон и отправился бы домой.Маловероятно, чтобы на этот раз кто-нибудь из колониальной администрации стал бы оспаривать ее отчет. После того, как они увидели бы Гормана в нервном шоке и Берка в полукоматозном состоянии. После того, как эти самодовольные представители Компании просмотрели бы видеозапись, которую автоматически производит компьютер бронетранспортера.

Череп раскалывался от криков, звенящих внутри – уйти, улететь домой, убежать прочьТы уже получила доказательства, за которыми летела сюда. Колония погибла, в живых остался лишь один человек, остальные мертвы или даже хуже, чем мертвы. Отправляйся на Землю и в следующий раз захвати с собой целую армию, а не один взвод. Бомбардировщики. Тяжелое оружие. Пусть они сравняют все с землей, но пусть они делают это без тебя.

Из этой утешительной цепи рассуждений выбивался всего один факт. Если они сейчас же улетят, то Васкес, Хадсон, Хикс и все, кто еще остался в живых там, на уровне «С», останутся на растерзание чужих. Если им повезет, они умрут. Если же нет, их зацементируют в стене вместо колонистов, которых они из чувства милосердия превратили в пепел.

Она не смогла бы жить с сознанием того, что обрекла на гибель людей. Ночью она видела бы их лица и слышала их крики. Если она сбежит, ночные кошмары замучают ее. Невыгодная сделка. В который раз обстоятельства против нее.

Ее охватил ужас от сознания того, что она должна сделать, но растущий в ее душе гнев на беспомощного Гормана и на эту дурацкую Компанию, пославшую ее сюда вместе с неопытным полевым офицером и дюжиной солдат (конечно же, ради экономии денег), заставил ее пройти мимо парализованного лейтенанта в кабину бронемашины.

Единственная оставшаяся в живых, девочка из колонии Хадли уставилась на нее серьезным взглядом.

– Ящерка, иди назад и пристегнись.

– Ты собираешься за ними, да?

Рипли, сидя в водительском кресле, застегивала ремни.

– Я должна. Там внизу остались живые люди, и им нужна помощь. Ты ведь понимаешь?

Девочка кивнула. Она прекрасно все понимала. Рипли еще не успела пристегнуть ремни, а девочка уже бежала назад по проходу.

Мягкий свет приборов словно подбодрил Рипли. Горман и Берк, возможно, не в состоянии даже пошевелиться, однако никакое психическое напряжение не сковывает движения транспортера. Она уверенно начала нажимать кнопки и выключатели с благодарностью вспоминая прошедший год, в течение которого она управляла различными транспортными средствами в Портсайде. Взревели двигатели, и машина вздрогнула, готовая двинуться вперед.

Вибрация, производимая двигателями, оказалась достаточной, чтобы вернуть Гормана к действительности. Он приподнялся в своем кресле и закричал: – Рипли, что вы делаете?

Не обращая на него ни малейшего внимания, она целиком сосредоточилась на приборах управления. Она включила сцепление. Ведущие колеса пробуксовывали на влажной земле, когда машина двинулась по направлению к зияющему входу в станцию.

Из здания станции вырывались клубы дыма. Машину слегка занесло, когда Рипли развернула ее и стала спускаться по широкому пандусу. Пандус был спроектирован с таким расчетом, что мог выдерживать тягачи и другой вспомогательный транспорт… В колониях все строилось с запасом. Несмотря на это, пандус прогибался под тяжестью их машины. Пальцы Рипли ударяли по кнопкам управления с такой силой, словно она злилась и на этот безответный пластик.

На картинке, передаваемой внешними мониторами, была лишь сплошная пелена тумана. Она включила автонавигатор. Теперь машина сама может позаботиться о том, чтобы не произошло столкновения со стенами. Двадцать раз в секунду лазеры измеряли расстояние между колесами и препятствием и передавали данные в бортовой компьютер. Она не стала сбрасывать скорость, уверенная, что машина не допустит аварии.

Не в состоянии разглядеть что-либо на мониторах, Горман освободился от ремней и, придерживаясь за стены, приблизился к месту водителя.

– Что вы делаете?

– А вы как думаете?

Она даже не повернулась к нему, поглощенная своим делом.

Он положил ладонь на ее плечо:

– Поворачивайте обратно! Это – приказ!

– Вы не имеете права приказывать мне, Горман. Я – гражданское лицо, запомните!

– Здесь военная экспедиция и руководят ею военные. Я командую здесь и приказываю вам повернуть машину обратно!

Стиснув зубы, она целиком сосредоточилась на экране обзора.

– Убирайтесь прочь, Горман. Я занята.

Он схватил ее за плечи, стараясь силой вытащить из кресла. Берк отшвырнул его прочь. Если бы у нее было хоть немного времени, Рипли обязательно сказала бы спасибо представителю Компании.

Они добрались, наконец, до уровня «С», и колеса машины пронзительно взвизгнули, когда Рипли совершила какой-то сумасшедший поворот, одновременно выключив автонавигатор и лазеры. Двигатель взревел, когда они помчались, ломая какие-то трубы, оборудование, обломки конструкций. Она взглядом искала на панели кнопки управления внешним оборудованием: прожекторами, сиреной, мигающими огнями. Когда они были, наконец, найдены, она ладонью нажала все их сразу.

Внешнее пространство, окружающее машину, ожило. Яркий свет озарил его, оглушительный рев сирены пронзил его.

Индивидуальные мониторы находились сзади нее, в другом отсеке, но теперь они стали ненужными, впереди виднелись вспышки взрывов. Свет и грохот сражения проникали из-за толстой стены из прозрачного чужого смолистого вещества, а все помещение, где шел бой, имело вид пульсирующего купола.

Акселератор выжат до отказа. Тяжелая машина прорывается сквозь изогнутую стену, словно снаряд из пушки. Полетели куски смолы и биомеханического раствора. Колеса крошили огромные обломки. Рипли рванула машину вправо, сметая ее задней частью еще одну часть чужой стены.

Внезапно из дыма появился Хикс. Он отстреливался. Одной рукой он сжимал оружие, другой поддерживал хромающего Хадсона. Эти двое могли двигаться только на адреналине, мышечной силе и своей решительности. Рипли взглянула в смотровую щель.

– Берк, они подходят!

В ответ раздался слабый голос Берка, доносящийся с кокпита:

– Я уже иду! Держитесь!

Представитель Компании пытался открыть дверь, путаясь в незнакомых рычагах и рукоятках. Вслед за Хиксом и Хадсоном из влажного тумана появились два оператора смартов. Они отступали, держась плечо к плечу, стрельбой прикрывая свое отступление, пока не добрались до входа.

У Дрейка заканчивались заряды. Он автоматически отстегнул застежки, крепившие смарт. Оружие вместе с крепежными ремнями сползло с него, как старая кожа. Прежде чем оно успело коснуться пола, он вытащил из-за спины огнемет и пустил его в ход. Шипение огненной струи напалма смешалось с гортанными звуками все еще работающего смарта в руках Васкес.

Хикс добрался до машины, отложил в сторону свое оружие, и протолкнул в отверстие Хадсона. Затем он закинул внутрь свою импульсную винтовку. Васкес все еще продолжала вести огонь, когда он ухватил ее подмышки и потащил за собой. В тот же момент она заметила за спиной Дрейка зловещий темный силуэт и изменила направление стрельбы, когда капрал уже начал втаскивать в машину.

Леденящая душу улыбка появилась на губах Васкес, когда из тела чужого, вспоротого выстрелами, во все стороны брызнула ярко-желтая жидкость. Она попала также на лицо и грудь Дрейка. Дымок поднялся над его покачнувшейся фигурой, когда кислота стала быстро разъедать его плоть. Его тело дернулось, он рухнул на спину, и его огнемет произвел последний выстрел.

Васкес и Хикс откатились в сторону, когда часть огненной струи проникла в открытую дверь машины, воспламенив некоторые детали внутреннего оборудования транспортера. Увидев, что Дрейк упал, Хикс начал закрывать дверь. Васкес, бешено работая коленями и локтями, на четвереньках бросилась к проему. Капрал оставил рукоятки и стал отталкивать Васкес от выхода, чтобы она не бросилась наружу.

– Дрейк! – закричала она, не в состоянии больше сдерживаться. – Он упал!

Вся мощь и энергия Хикса ушла на эту борьбу.

– Его больше нет! Забудь это, Васкес. Его больше нет.

Она уставилась на него, лицо ее было безумным.

– Нет. Нет, он не…! Нет…

Хикс оглянулся, ища помощи у других обитателей машины.

– Уберите ее отсюда. Нужно закрыть дверь.

Хадсон кивнул. Они вместе с Берком с трудом оттащили упирающуюся Васкес от входной двери. Капрал крикнул срывающимся голосом:

– Поехали! Скорее, назад!

– Едем! – Рипли сжала рычаги и надавила педаль газа. Мотор взревел, и машина рванулась назад к пандусу.

Одна из полок со снаряжением рухнула и погребла Хадсона под ворохом амуниции. Барахтаясь и чертыхаясь, он разбрасывал всю эту кучу, не обращая ни малейшего внимания на надписи «Неприкосновенный запас» или «Взрывоопасно».

Хикс снова вернулся к двери. Ему уже почти удалось закрыть ее, когда две когтистые лапы вцепились в металлический край двери. На своем сидении Ящерка испустила пронзительный крик. Ужасное чудовище, саблезубый тигр, гигантский медведь, человек-призрак был у входа в пещеру, и на этот раз ей некуда было спрятаться.

Васкес, покачиваясь, поднялась на ноги и бросилась помогать Хиксу и Берку. Несмотря на их объединенные усилия, щель в дверях медленно расширялась. Замки и запоры протестующе скрипели.

Хикс, едва переводя дыхание, позвал Гормана, по-прежнему находившегося в состоянии оцепенения.

– Помогите нам справиться с дверью!

Лейтенант услышал призыв и отреагировал на него. Он попятился назад, широко раскрыв глаза и мотая головой. Бормоча проклятия, Хикс уперся плечом в рычаг, запирающий дверь. Это позволило ему освободить одну руку и достать обрез двенадцатого калибра в тот самый момент, когда жуткая голова чужого протискивалась в отверстие. Челюсти были раздвинуты, открывая длинные ряды зубов. Когда покрытые слизью клыки двинулись в его сторону, Хикс сунул ствол ружья между дьявольскими челюстями и нажал курок. Эхо разрыва пронеслось внутри машины. Разбитый череп чудовища свалился наружу, разбрызгивая струйки кислотной крови. Эти струйки мгновенно начали проедали дверь и пол.

Хикс и Васкес мгновенно отскочили в стороны, но на руку Хадсона попало несколько капель. Над кожей поднимался дымок, плоть с шипением начала растворяться. Компьютерный техник испустил вопль и свалился на сиденья.