Текст книги " Шестнадцатые звездные войны"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Хикс и Берк захлопнули дверь и заперли ее.

Словно неудержимая комета, тяжелая машина стремительно поднималась по пандусу. Ришта орудовала рычагами, объезжая завалы из искореженного металла и находя свободные проезды. В отсеке за спиной Рипли раздался одновременный крик остальных членов экипажа. В машине возник пожар. Тут же были сорваны огнетушители и брошены на борьбу с пламенем. Ящерка осталась в стороне от всеобщей суматохи, тихонько сидя в своем кресле, пока взрослые в панике метались вокруг. Она дышала глубоко, но ровно, глаза ее оставались открытыми, она внимательно наблюдала за происходящим вокруг. Все случившееся было для нее не ново. Она прошла через все это раньше.

Что-то с мягким стуком упало на крышу.

Горман стоял в стороне, слева от прохода. Он бездумно уставился на своих суетившихся товарищей и не заметил, что маленький орудийный люк, к которому он прислонился, начал вибрировать. Но он почувствовал это, когда крышка люка сорвалась со своих креплений. Он начал оборачиваться, но недостаточно быстро, и его схватили через образовавшееся отверстие.

На самом кончике хвоста чужого было что-то острое и очень быстрое. Хвост обвился вокруг лейтенанта и вонзил свой шип в его плечо. Тот закричал. Хикс одним движением бросил свое тело в кресло управления огнем и схватился за рычаги, другой рукой включая кнопки и пускатели. Загудел мотор, разворачивая сиденье. Ярко вспыхнули огоньки на панели, не улучшая настроения внутри осажденной машины, но вызвав улыбку на лице капрала.

Отвечая на его действия, взвыли сервомоторы и на крыше машины ожило маленькое орудие. Оно описало полукруг. Чужой, державший Гормана, резко повернулся в направлении нового звука как раз в тот момент, когда орудие начало огонь из спаренных стволов. Тяжелые снаряды прямо сдули чужого с крыши, прежде чем начала разбрызгиваться кислота.

Берк втащил потерявшего сознание Гормана внутрь, а Васкес искала, чем бы заткнуть отверстие.

Окутанная огнем и дымом, машина мчалась вверх по пандусу. Рипли боролась с управлением, машина рыскала из стороны в сторону, оставляя за собой обломки пластика и композита.

Ну вот почти и все, почти выехали. Еще минута, другая и, если ничего не сломается, они вырвутся из здания станции на свободу.

Рука чужого изогнулась прямо перед ее лицом, ударяя в лобовое стекло. Блестящая, покрытая слизью лапа проникла внутрь. Рипли бросила рычаги, закрыв лицо руками и отпрянув назад. Однажды она уже была так же близко от гибели. В челноке «Нарцисс» она сумела обмануть чужого и выбросить его через шлюз. Но здесь не было никакого шлюза, и ее не облегал удобный скафандр, она ничего не могла предпринять и времени на обдумывание тоже не было.

Она изо всей силы ударила ногой по педали тормоза. Огромные колеса, остановленные на высокой скорости, заскрежетали, заглушая остальные звуки Ее бросило вперед, ее голова летит прямо к этим жутким лапам. Привязные ремни сдержали ее движение.

Чужого ничто не предохраняло. Он пытался уцепиться за край крыши, но даже его нечеловеческая сила не помогла ему удержаться, и он свалился на землю перед транспортером. Рипли тут же рванула транспортер с места. Машина даже не вздрогнула, перемалывая тело чужого колесами, погребая его под своей тяжестью. Кислота крови чужого брызнула на колеса, но быстрое движение стряхнуло ее быстрее, чем та смогла повредить вращающиеся диски.

Впереди лежала темнота. Чистая, уютная темнота. Темнота тускло освещенного мира: поверхность Ахеронта, обрамленная стенами станции. Через мгновение они были уже снаружи станции, грохоча по дороге, ведущей к месту их высадки.

Внезапно в задней части машины раздался такой скрежет, словно в кухонный процессор попал болт. Потом стало слышно громкое звяканье. Это был звук, который нельзя устранить обильной смазкой, звук поломки, не подлежащей ремонту. Рипли судорожно нажимала кнопки, но скрежет не прекращался, преследуя ее, словно ночной кошмар.

Хикс приблизился к креслу водителя и, действуя мягко, но настойчиво, отвел ее руку от управления акселератором. Лицо Рипли было смертельно бледным. Она обернулась.

– Все в порядке, – уверял он. – Мы прорвались. Они позади. Я не думаю, что они дадут бой на открытом пространстве. Успокойся. Мы далеко не уедем на этой таратайке.

По мере того как транспортер замедлял ход, скрежет нарастал. Она внимательно вслушивалась.

– Не спрашивай меня, что это такое. Я – оператор, а не механик.

Хикс повернул ухо в ту сторону, откуда доносился звук.

– Кажется, сломалась какая-то ось. Или две. Но я действительно удивлен, что мы не оставили все днище этой крошки где-нибудь на уровне «В». Она все же крепко сработана.

– Недостаточно крепко.

Это был голос Берка, доносившийся из пассажирского отсека.

– Никто не ожидал встретить здесь таких тварей. Никогда.

Хикс наклонился к консоли и покрутил ручки внешнего обзора. Транспортер ужасно выглядел снаружи, закопченный, прожженный кислотой. Раньше он казался неуязвимым. Теперь это была всего лишь груда металлолома.

Рипли повернула свое кресло, взглянула на пустое сиденье рядом с собой, затем посмотрела назад, вдоль прохода.

– Ящерка. Где Ящерка?

Ящерка забралась в щель между сиденьем водителя и стенкой. Она дрожала и была ужасно напугана, но настороже. Она была в здравом уме и осознавала происходящее. Рипли понимала, что девочка, несомненно, была свидетелем более страшных событий, когда чужие истребляли колонию.

Видела ли она на мониторах, как солдаты уничтожили комнату чужих с коконами? Видела ли она лицо женщины, которая в агонии шептала Дитрих последние слова? Что, если эта женщина была…

Но этого не могло быть. Если бы это было так, вряд ли Ящерка была бы сейчас в сознании. Она ушла бы от них в небытие, быть может, навсегда.

– Ты в порядке?

Иногда приходится задавать подобные вопросы. Кроме того, ей было просто необходимо услышать ответ ребенка.

В ответ Ящерка подняла кверху большой палец, словно используя тишину в качестве защитного механизма. Рипли не принуждала ее говорить. Она осталась в живых там, где все вокруг нее погибли, потому что умела хранить молчание.

– Мне нужно посмотреть, что с остальными, – сказала она девочке. – С гобой все будет хорошо?

Теперь в ответ кивок, сопровождаемый слабой застенчивой улыбкой. От этой улыбки у Рипли в горле встал комок. Она старалась скрыть свои чувства, потому что сейчас было не время расслабляться. Это можно будет сделать, когда они будут в безопасности на борту «Сулако».

– Хорошо. Я сейчас вернусь. Если тебе надоест сидеть здесь, вылезай и иди к нам, ладно?

На лице девочки появилась легкая улыбка, она энергично кивнула, но осталась на своем месте. Она по-прежнему верила своему инстинкту сильнее, чем любому взрослому. Рипли не обиделась. Она расстегнула ремни и пошла вдоль прохода.

Хадсон стоял в стороне, рассматривая свою руку. Тот факт, что она вообще у него была, означал, что кислота лишь слегка обожгла ее. Он переживал последние двадцать минут своей жизни, снова и снова прокручивая в памяти каждую секунду и не в силах поверить, что видел все это. Она услышала, как он бормочет себе под нос.

– Не могу поверить. Этого не было. Этого не было, парень.

Берк подошел взглянуть на поврежденную руку техника скорее из любопытства, чем из сочувствия. Хадсон резко отвернулся от него.

– У меня все в порядке. Убирайтесь!

Берк поджал губы. Он хотел видеть, но не мог заставить Хадсона показать руку.

– Лучше, чтобы кто-нибудь осмотрел тебя. Могут быть побочные эффекты. Возможно отравление.

– Да? Если это так, то лучше найдите мне пакет первой помощи, я впрысну антидот. Дитрих – наш медтехник.

Он споткнулся на этих словах, и его гнев утих.

– Была медтехником. Вонючие клопы.

Хикс склонился над неподвижным Горманом, нащупывая его пульс. Рипли подошла к ним.

– Что с ним? – спросила она тихо.

– Сердцебиение медленное, но ровное. Дыхание тоже. С остальными жизненными функциями так же: все процессы замедлены, но регулярны. Он жив. Если бы я не знал этого, я бы подумал, что он спит, но он не спит. Я думаю, это – паралич.

Васкес оттолкнула их в сторону и схватила лейтенанта за шиворот. Ярость душила ее, не давала ей даже крикнуть.

– Он – покойник, вот что!

Она приподняла Гормана одной рукой, а другой отвесила ему затрещину.

– Проснись, ублюдок! Просыпайся. Я убью тебя, куча дерьма.

Хикс втиснулся между нею и неподвижным лейтенантом. Голос его звучал мягко, но глаза смотрели на оператора смарта решительно.

– Успокойся. Отойди. Сейчас же.

Их взгляды скрестились, Васкес еще держала Гормана, но что-то уже подавило ее ярость. Она была морским пехотинцем, а они живут по законам. Законы эти просты. Эйпон погиб, и его место занял Хикс.

– Не стоит он того, чтобы пачкаться об него, – пробормотала она наконец. Она отпустила ворот лейтенанта и его голова ударилась о пол. Васкес пошла прочь, бормоча про себя проклятия. Рип-ли не сомневалась, что, не вмешайся вовремя Хикс, Васкес забила бы лейтенанта насмерть. Так как Васкес больше не мешала им, Рипли расстегнула его комбинезон. На его плече виднелись уже затянувшиеся царапины.

– Похоже, его ужалил кто-то или что-то. Интересно, я не знала, что они это умеют.

– Эй!

Взволнованный возглас заставил ее и Хикса повернуться к пульту управления. Там стоял Хадсон. Он угрюмо рассматривал биомониторы и видеоэкраны, и что-то привлекло его внимание. Он махнул рукой своим товарищам.

– Смотрите. Кроу и Дитрих не погибли, парни.

Он показал на ползущие биолинии.

– Наверное, они как Горман. Их жизненные процессы замедлены, но они живы… – голос его дрожал от волнения.

Если они не погибли, это значит… Компьютерного техника охватило смешанное чувство гнева и печали, его начало трясти. Он был на грани истерики. Все они с трудом сдерживали себя от приступа безумия.

Рипли знала, что означают эти сонные линии на мониторах. Она пыталась объяснить это, избегая взгляда Хадсона.

– Им уже нельзя помочь.

– Почему? Они ведь еще живы…

– Не думайте об этом. Они сейчас в коконах, как остальные. Как те колонисты, которых вы видели замурованными в стене. Вы ни черта не можете с этим поделать. Никто не может. Радуйтесь, что вы сами здесь, а не там, с ними. Если бы Дитрих была здесь, она бы знала, что не сможет вам помочь.

– Этого не может быть, – уговаривал себя компьютерный техник.

Рипли отвернулась от него. Ее глаза встретилась с глазами Васкес. В одном этом взгляде было все, о чем могли сказать две женщины.

На этот раз отвернулась Васкес.

IX

В медицинской лаборатории колонии Бишоп склонился над микроскопом. Он видел там срез ткани одного из мертвых паразитов, вцеплявшихся в лицо, извлеченный из ближайшего сосуда. Даже мертвая, разрезанная плоть твари выглядела угрожающе. Существо лежало на столике неподалеку. Суставчатые ноги, казалось, готовы впиться в любое приблизившееся лицо, мощный хвост готов помочь ей одним стремительным прыжком пересечь комнату.

Внутреннее устройство его было столь же впечатляющим, как и внешний вид. Бишоп приклеился к окулярам. Разрешающая способность микроскопа в сочетании с остротой его искусственного зрения помогали ему увидеть то, что колонисты могли пропустить.

Его очень интересовал один вопрос, на который он никаких не мог ответить. Явная возможность чужих набрасываться и на синтетиков, таких как он сам. Его внутреннее устройство радикально отличалось от устройства чисто биологического человеческого существа. Может ли паразит уловить эту разницу прежде, чем набросится на свою жертву? Если нет, и он пытается использовать синтетика так же, как и человека, то что из этого выйдет? Может быть, он просто отпадет и отправится искать другую жертву? Или он попытается внедрить эмбрион в искусственного человека? Если так, то сможет ли эмбрион развиваться в теле робота?

Можно ли паразитировать на теле робота?

За дверью послышался какой-то шум. Бишоп увидел командира экипажа спускаемого модуля, который вкатил в лабораторию контейнер с инструментами и оборудованием.

– Куда это положить?

– Туда, – показал Бишоп. – Разложите все там на скамье.

Спанкмейер начал разгружать контейнер.

– Что-нибудь еще нужно?

Бишоп помахал рукой, не отрывая глаз от окуляров.

– Ладно. Я возвращаюсь на корабль. Если что-нибудь понадобится, сообщите.

Снова взмах руки. Спанкмейер пожал плечами и повернул к выходу.

Странная личность этот Бишоп, размышлял командир спускаемого модуля, толкая ручную тележку и двигаясь по пустынным коридорам к выходу. Странный гибрид этот Бишоп, поправил он себя. Он вышел наружу и направился к месту посадки челнока. Он жизнерадостно посвистывал, поднимая свой воротник. Ветер дул не так уж сильно, но все же без скафандра было холодновато. Он сосредоточился на своей мелодии. Это помогало ему не думать о несчастье, постигшем экспедицию.

Кроу, Дитрих, старый Эйпон – все погибли. Трудно поверить, как постоянно бубнил себе под нос Хадсон. Трудно поверить в этот позор. Он знал их всех, они совершили вместе не один вылет. Хотя слишком близко он не сошелся ни с кем.

Он пожал плечами, хотя поблизости не было никого, кто мог бы заметить этот жест. Они все привыкли к смерти, встреча с которой для любого из них могла произойти гораздо раньше, чем уход в отставку. Кроу и Дитрих отбыли в мир иной раньше других, вот и все. Здесь ничего не поделаешь. Но Хикс и остальные в порядке. Они заканчивают обследование колонии и завтра улетают. Таков их план. Еще немного исследований, несколько последних записей, и прочь отсюда. Он знал, что не он один ждет не дождется, когда челнок будет загружен и возьмет курс на орбиту старого доброго «Сулако».

Его мысли снова вернулись к Бишопу. Может быть, в новой модели синтетиков появились какие-то изменения, а, может, это зависело от самого Бишопа, но он находил, что ему, пожалуй, нравится андроид. Он слышал, что специалисты, работающие над проблемой улучшения искусственного интеллекта, много лет стараются усовершенствовать их программу, даже добавляют элементы случайности в каждую новую модель, сходящую с конвейера. Конечно, так оно и есть. Бишоп – это личность. Его можно отличить от других синтетиков, просто поговорив с ним. И совсем не вредно иметь одного спокойного, вежливого товарища среди кучи крикунов.

Вталкивая тележку вверх по наклонному трапу челнока, он поскользнулся. Устояв на ногах, он нагнулся, чтобы рассмотреть скользкое место. Поскольку здесь не было углублений, где могла бы накопиться дождевая вода, он решил, что, должно быть, повредил одну из емкостей Бишопа с драгоценной консервирующей жидкостью. Но никакой утечки не было видно, не чувствовал он и запаха формальдегида. Блестящее пятно напоминало скорее толстый слой слизи или желе.

Он пожал плечами и выпрямился. Он не мог вспомнить, ронял ли бутылку с чем-либо похожим, а пока его никто об этом не спрашивает, можно и не беспокоиться. Да и времени для беспокойства не было. Слишком многое еще предстояло сделать перед отлетом.

Дул сильный ветер. Паршивая атмосфера, хотя гораздо лучше, чем была до того, как заработали атмосферные процессоры. «Непригодна для дыхания» – таково было первоначальное заключение. Затащив тележку внутрь, он включил тумблер, чтобы убрать трап и закрыть дверь.

Васкес меряла шагами транспортер. Бездействие в боевых условиях было для нее невыносимо. Ей необходимо сжимать в руках оружие и видеть цель. Она знала, что ситуация требует тщательного анализа, и это подавляло ее, так как она вовсе не была аналитиком. Ее методы были простыми, окончательными и не включали в себя разговоры. Но ее ума хватало на то, чтобы понять, что эта операция больше не является стандартной. Стандартные действия были разжеваны и выплюнуты врагом. Понимание этого не могло, однако, ее успокоить. Она хотела убивать.

Временами ее пальцы сжимались, словно лежали на пусковом устройстве смарта. Это зрелище заставило бы Рипли нервничать, если бы она и так уже не была напряжена, как заведенная до предела пружина старинных часов.

Это продолжалось до тех пор, пока Васкес не почувствовала, что должна что-то сказать или начать рвать на себе волосы.

– Ладно, мы не можем ударить по этим тварям. Мы не можем спуститься вниз группой, мы даже не можем вернуться в транспортере, потому что они вскроют его, как банку горошка. Но почему бы не сбросить туда несколько канистр с Си-Эн-20? Парализовать все это гнездо? У нас его достаточно, чтобы сделать всю колонию необитаемой.

Хадсон умоляющими глазами обвел всех.

– Слушайте, парни, надо сматываться отсюда, идет?

Он посмотрел на стоявшую рядом женщину.

– Я согласен с Рипли. Пусть превращают всю колонию в детский манеж, если хотят; но мы сейчас убираемся и вернемся с боевым кораблем.

– Ты что струсил, Хадсон, – Васкес прищурилась.

– Струсил! – он даже выпрямился от неожиданности. – Мы вляпались здесь по уши. Никто не говорил, что мы можем попасть в такую переделку. Я буду первым добровольцем в следующей экспедиции, но я хочу иметь подходящее снаряжение, чтобы справиться со всем этим. Это не усмирение толпы, Васкес. Ты пытаешься дать пинка какой-нибудь заднице, а они откусывают твою ногу.

Рипли повернулась к оператору смарта.

– Нервный газ может не подействовать. Откуда мы знаем, как он влияет на эту биохимию? Может, они только чихнут. А может, он им даже доставит удовольствие. Я проткнула брюхо этой твари, выгоняя ее из шлюза, и это не произвело на нее особого впечатления. Пришлось поджарить ее, включив двигатели корабля.

Она прислонилась спиной к стене.

– Мы должны убраться отсюда и с орбиты разбомбить колонию и то большое плато, где мы впервые нашли корабль, на котором чужие явились сюда. Это единственный надежный выход.

– Подождите минуту, – Хранивший молчание во время всей это дискуссии Берк внезапно ожил. – Я не допущу подобных действий. Вы превышаете свои полномочия.

– А вы не думаете, что это неординарная ситуация? – прорычал Хадсон. Он указал на свою перевязанную руку и свирепо посмотрел на представителя Компании.

– Ну, конечно.

– Тогда почему вы против применения ядерного оружия? – настаивала Рипли. – Вы теряете колонию и одну процессорную станцию, но в вашем владении остается еще девяносто пять процентов мощностей по преобразованию атмосферы, и вы сможете работать на остальной части планеты. К чему колебания?

Почувствовав в ее голосе вызов, представитель Компании заговорил мягче.

– Ну, я понимаю, что все вы очень взволнованы. Я тоже очень расстроен. Но это не значит, что мы – высший суд и справедливость. Мы должны действовать очень осторожно. Надо хорошо все обдумать, прежде чем вместе с водой выплескивать ребенка.

– Ребенок мертв, Берк, и только вы этого не заметили.

Рипли решительно отказывалась понять его.

– Все, что я прошу, – убеждал он, – это то, что пора взглянуть на ситуацию в целом, если вы понимаете, что я имею в виду.

Она скрестила руки на груди.

– Нет, Берк, я не понимаю. Он торопливо заговорил.

– Прежде всего, это сооружение стоит больших денег. Мы ведь говорим о целой колонии. Даже если забыть о стоимости нового строительства. Уже одни только расходы на транспортировку огромны, а процесс преобразования атмосферы на Ахеронте только начинает приносить плоды. Действительно, атмосферные процессоры полностью автоматизированы, но они все же нуждаются в регулярном надзоре и обслуживании. Поскольку на планете не будет никаких жилищ, придется держать на орбите несколько кораблей-гостиниц для персонала. Это повлечет за собой такие дополнительные расходы, которые даже трудно представить.

– Пусть пришлют мне счет, – Рипли даже не улыбнулась. – У меня есть текущий счет. Что еще?

– Другая причина такова, что мы впервые столкнулись здесь с такой формой жизни. И мы не вправе уничтожить ее. Это будет невосполнимая утрата для науки. Мы можем никогда не встретить их снова.

– Да, это было бы ужасно.

Она расцепила руки.

– Вы что. все забыли, Берк? Помните, как вы обещали мне, что, если мы найдем здесь чужих, мы уничтожим их и забудем об интересах науки. Вот почему я никогда не любила иметь дело с администрацией: у этих парней очень избирательная память.

– Мы не можем так поступить, – протестовал он.

– Оставьте.

– Да, оставьте, – Васкес, словно эхо, повторила слова Рипли. – Посмотрите на нас.

– Может, ты хочешь продолжить? – влез Хадсон, – Мы уже сыты, парень.

– Слушайте, Берк, – Рипли явно была недовольна. – У нас было соглашение. Мне кажется, я выполнила ваши требования. Мы прилетели сюда, чтобы получить подтверждение моего рассказа и выяснить, почему оборвалась связь между Землей и Ахеронтом. Теперь у вас есть подтверждение и объяснение для Компании, а я получила оправдание. Теперь пора убираться отсюда прочь.

– Знаю, знаю.

Он положил руку ей на плечо, стараясь, чтобы это не было фамильярным жестом и, отвернув ее от остальных, понизил голос.

– Сценарий изменился. Нужно быть готовым не поддаваться первому впечатлению, нужно сдерживать свои естественные эмоции. Надо знать, как использовать свое преимущество. Мы уцелели здесь, теперь надо выжить там, на Земле.

– К чему вы клоните, Берк?

Он не заметил холода в ее глазах или просто сделал вид, что не заметил.

– Все, что я пытаюсь сказать, это то, что это очень важно,Рипли. Я имею в виду, действительно важно. Мы никогда не встречали таких существ прежде и вряд ли встретим потом. Их сила и жизнеспособность просто невероятны. Их нельзя уничтожить просто так вместе с теми возможностями, которые в них заключены. Надо понять, как можно обращаться с ними, а не взрывать их.

– Вы уверены?

– Вы рассуждаете нерационально. Я понял теперь, через какой кошмар вы прошли. Не думайте, что я не понял. Но нужно смотреть на все это шире. Что было, то было. Мы не можем помочь колонистам, не можем ничего сделать для Кроу и Эйпона и других, но мы можем помочь самим себе. Мы можем изучить эти существа и использовать их, подчинить их себе.

– Их нельзя подчинить себе. Надо убраться с их дороги, а если мы имеем хотя бы малейшую возможность, то должны расщепить их на атомы. Не говорите мне о «выживании» на Земле.

Он глубоко вздохнул.

– Ну, Рипли. Эти чужие не похожи на нас, но мы должны их изучить и понять. Уникальность – вот их ценность. Мы их изучим, тщательно и в нужных условиях, и узнаем о них все. Колонисты начали изучать их, не имея необходимого оборудования. Они не знали, чего можно ожидать. А мы знаем.

– Знаем? Посмотрите, что случилось с Эйпоном и остальными.

– Они не знали, против кого сражались, и были немного самоуверенны. И они дрались на крохотном пятачке. Мы не повторим их ошибок.

– Вы можете гарантировать это?

– Конечно, то, что случилось, – трагедия, но она не повторится. Когда мы вернемся, у нас будет все необходимое снаряжение. Эта кислота не может разъедать все. Мы возьмем с собой образец и исследуем его в лабораториях Компании. Они придумают защиту. Мы изобретем что-нибудь для того, чтобы обездвижить взрослых тварей, и сможем управлять ими и использовать их. Конечно, чужие сильны, но не всесильны. Они крепки, но вовсе не неуязвимы. Их можно убить даже ручным оружием вроде импульсных винтовок и огнеметов. Это еще одна вещь, которую доказала наша экспедиция. Вы сами доказали это, – добавил он восхищенным тоном, которому она не поверила ни на миг.

– Я говорю вам, Рипли, такая возможность дается немногим. Давайте постараемся принять решение без эмоций. Я не думаю, что вы принадлежите к тому типу людей, которые могут отбросить шанс, возникающий раз в жизни, из-за какой-то мелочной мести.

– Это не имеет ничего общего с местью, – сказала она спокойным голосом. – Речь идет о жизни. Нашей.

– Вы по-прежнему меня не слышите, – он понизил голос до шепота. – Смотрите, так как вы являетесь тем представителем Компании, который обнаружил эту форму жизни, то ваша доля прибыли, которая может быть получена в результате исследований и последующего использования этого открытия, составит, естественно, весьма серьезную сумму. О том, что Компания однажды наказала вас, будет забыто. Все знают, что вы – единственный оставшийся в живых член экипажа, впервые столкнувшегося с чужими. Закон на вашей стороне. Вы станете сказочно богатой, Рипли.

Она долго молча смотрела на него, словно изучая совершенно новую разновидность чужих, которую увидела впервые. Наиболее отвратительную разновидность.

– Сукин сын…

Он отпрянул назад, выражение его лица мгновенно изменилось. Маска фальшивого товарищества сползла с его лица.

– Жаль, что мы не нашли общего языка, Рипли. Не заставляйте меня использовать мое должностное положение.

– Какое положение? Мы это уже проходили.

Она кивнула головой в сторону прохода.

– Мне кажется, старший здесь – капрал Хикс.

Берк начал смеяться, но потом увидел, что она говорит серьезно.

– Вы шутите. Что это, шутка? Капрал Хикс?С каких это пор капрал командует чем-либо, кроме собственных ботинок?

– Эта операция проводится под военным руководством, – спокойно напомнила она. – Таков был приказ. Вы, наверное, не позаботились прочитать его. Я прочла. Именно так сформулировала его Колониальная Администрация. А мы с вами, Берк, только наблюдатели. Мы в стороне. Эйпон погиб, Горман – недалеко от этого. Следующий по старшинству – Хикс, – она указала на него пальцем. – Верно?

Ответ Хикса был констатацией факта.

– Похоже на то.

Берк начинал терять самообладание.

– Слушайте, эта операция стоит многие миллионы. Он не может принимать такие решения. Капрал не уполномочен применять ядерное оружие. Он – нижний чин.

Несколько секунд размышлений, взгляд в сторону солдата, и Берк вежливо добавил: – Не в обиду будь сказано.

– Ничего, – ответ Хикса был холоден и корректен. Он сказал в микрофон шлема:

– Ферро, вы записываете все это?

– Все сделано, – послышался в наушниках ответ пилота спускаемого модуля.

– Приготовьтесь забрать нас. Нужна срочная эвакуация.

– Мы здесь все слышали. Могу себе представить.

– Вы не знаете и половины.

Выражение лица Хикса не изменилось, когда он повернулся к Берку.

– Вы правы в одном. Нельзя принимать такое решение, не подумав как следует.

Берк слегка расслабился.

– Так-то лучше. И что же мы будем делать?

– Подумаем, как вы сказали.

Капрал на пять секунд закрыл глаза.

– О’кей. Я все обдумал. Я решил, что мы улетаем и с орбиты бомбим это проклятое место. Это единственный выход.

Он подмигнул. Краска сбежала с лица представителя Компании. Он в гневе шагнул к Хиксу, но быстро понял, что действия, которые он собрался было предпринять, не имеют никакого отношения к реальности. Вместо этого он предпочел выразить свое возмущение словами.

– Это бред! Вы не можете всерьез говорить о ядерной бомбардировке колонии.

– Всего одну бомбу, – успокоил его Хикс, – но достаточно мощную.

Он сложил руки вместе, улыбнулся и резко развел их в стороны.

– Ба-бах!

– Говорю вам в последний раз, вы не имеете права делать этого…

Его тирада была прервана громким щелчком – звуком активации импульсной винтовки. Васкес прижимала к себе правой рукой это мощное оружие. Оно было направлено не в сторону Берка, но и не в противоположную сторону. Лицо Васкес было отсутствующим. Берк знал, что оно не изменится, даже если она решит выпустить в него заряд. Конец дискуссии. Он тяжело уселся в одно из кресел, расположенных вдоль стены.

– Вы все сумасшедшие, – пробормотал он. – Знайте это.

– Парень, – мягко сказала Васкес, – а по какой другой причине люди стали бы вступать в Колониальную морскую пехоту?

Она посмотрела на капрала.

– Скажи мне кое-что, Хикс: значит ли это, что я могу сослаться на невменяемость, если пристрелю это дерьмо? Если да, то я заодно пристрелила бы и лейтенанта.

– Никто ни в кого не стреляет, – голос капрала звучал твердо. – Мы уходим отсюда.

Рипли встретилась с ним глазами, кивнула и села. Она обняла единственного человека, не принимавшего участие в дискуссии. Ящерка приникла к ее плечу.

– Мы едем домой, милая, – сказала она девочке.

Теперь, когда они определились с будущим, Хикс осмотрел внутренность транспортера. Поврежденный огнем и прожженный кислотой, он годился теперь только на металлолом.

– Нужно взять все, что мы сможем унести. Хадсон, помоги мне справиться с лейтенантом.

Компьютерный техник с отвращением смотрел на парализованного командира.

– Давайте усадим его в кресло и оставим здесь. Он будет чувствовать себя как дома.

– Не торгуйся. Он еще живой, и мы должны вытащить его отсюда.

– Да, знаю, знаю. Только напоминайте мне об этом почаще.

– Рипли, присмотри за ребенком. Она вроде привязалась к тебе.

– Наше чувство взаимно, – она прижала Ящерку к себе.

– Васкес, ты сможешь прикрывать нас, пока не сядет челнок?

Она улыбнулась, обнажив великолепные зубы.

– А свиньи могут летать?

Она постучала по импульсной винтовке.

Капрал повернулся к последнему члену группы.

– Вы идете?

– Хватит шутить, – нахмурился Берк.

– Не буду. Во всяком случае, не здесь. Это не очень-то веселое место.

Он включил микрофон:

– Бишоп, что-нибудь нашли?

Голос синтетика заполнил операторскую.

– Не много. Оборудование здесь только самое основное, чисто в колониальном стиле. Я сделал все, что только было возможно.

– Ладно. Мы улетаем. Собирайтесь и ждите нас на посадочной площадке. Я не хочу бросать машину, пока не придет челнок.

– Нет проблем. Я все успею.

– Хорошо. Оставьте все, что трудно унести. Торопитесь.

Челнок поднялся в воздух над бетонной площадкой, борясь с ветром. Управляемый твердой рукой Ферро, он завис в воздухе, развернулся и направился в сторону заглохшей бронемашины.

– Вижу вас. Ветер немного мешает. Сяду настолько близко, насколько смогу, – сообщила им Ферро.

Хикс повернулся к своим товарищам:

– Готовы?

Все, кроме Берка, кивнули. Вид у Берка был кислый, но он ничего не сказал.

– Тогда пошли отсюда.

За дверью на них обрушился дождь и ветер. Они быстро выскочили из машины. Челнок уже был виден. Свет его прожекторов вырвал из туманной мглы одинокую человеческую тень, приближавшуюся к ним.

– Бишоп! – Васкес помахала рукой. – Давно не виделись.

– Сработали неважно, да? – отозвался он.

– Паршиво.

Она сплюнула в подветренную сторону.

– Когда-нибудь я тебе все расскажу.

– Позже. После гиперсна. Когда это все останется позади.

Она кивнула. Кажется, ее одну из всей группы не очень занимало приближение челнока. Темные глаза непрестанно осматривали местность вокруг бронетранспортера. Рядом с ней стояла Рипли, крепко сжимая маленькую руку Ящерки. Хадсон и Хикс поддерживали все еще находящегося без сознания лейтенанта.

– Держитесь там, – доносились инструкции Ферро. – Дайте мне немного места. Я не хочу сесть вам прямо на голову.

Она выключила микрофон.

– Эй, Спанкмейер, мне нужна твоя помощь.