Текст книги "Поцелуй ангела"

Автор книги: Алафер Берк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 33

– Больно?

Ее место на полу «скорой помощи» давало отличный обзор; отсюда Роган казался таким сконфуженным, каким Элли его никогда еще не видела. Она перехватила взгляд врача, который накладывал очередной стежок на ее рану.

– Я сильно обижу вас, если скажу, что вам не удалось волшебным образом превратить мою боль в небывалое чувство эйфории?

Врач покачал головой.

– Этот милый человек иголкой зашивает тыльную сторону моей ладони. Как сказал бы Сэмюэл Джексон, да, это охренительно больно.

– Я бы не чувствовал такую вину, скажи ты, что боль тебя заводит, – отозвался Роган.

– Нет, не заводит, но ты не должен чувствовать себя виноватым. Ты ведь говорил, что не надо за ним бежать. И был прав. Мы все равно нашли бы его.

После всей этой беготни – вверх, к надземной станции метро, затем снова вниз, но уже с западной стороны, – Элли арестовала Симански всего в двух кварталах от его дома.

– Когда я увидел, что ты рванула за ним, я кинулся в машину. Думал, так будет легче тебя перехватить, но на станции потерял.

– Все в порядке, Джей Джей. Ты не виноват. Между прочим, ты меня спас.

– Верно. Но вдобавок я и мерзавца этого спас. Ты бы его наверняка застрелила, если б я не подоспел.

– Я же сказала, ты меня спас.

Роган внимательно посмотрел на пораненную руку напарницы.

– Сколько всего нужно швов?

– Двенадцать.

Значит, еще четыре. Оба поморщились от этой мысли.

– У нее небось здоровенный шрам останется.

– Эй, между прочим, она сидит прямо перед тобой и уж как-нибудь разберется с этой отметиной, – возмутилась Элли. – Шрам будет отличной темой для разговоров. Я могу сочинить массу увлекательных историй о происхождении этого таинственного дефекта.

Роган продолжал бормотать извинения, пока не был наложен последний шов, а затем попросил врача оставить их одних.

– Так что случилось в переулке?

Она рассказала ему все по порядку, включая признание Симански.

– У меня не было возможности спросить его о других девушках. Нам надо поговорить с ним о Люси Фини, Робби Харрингтон и Элис Батлер. Возможно, были и другие.

– Прямо сейчас мы с ним ни о чем не поговорим. Когда его увезли, он был еще в полной отключке. А когда начнет приходить в себя, первое, что он сделает, – потребует адвоката. После этого проще будет Элвиса допросить. Ты действительно заставила его признаться в убийстве Челси Харт?

– Что значит «заставила»?

– Эй, это между нами. Я видел то, что видел.

«Пустой переулок и человек на коленях под дулом пистолета», – пронеслось в голове у Элли.

– Все было по-другому. Это он напал на меня. Он меня ранил, – возразила Хэтчер, для убедительности приподняв свою заштопанную руку.

– А затем, когда ситуация оказалась под твоим контролем, ты наставила на него пистолет и потребовала признания?

– Нет. Он все еще держал нож. Он умолял, чтобы я застрелила его. Я даже не пыталась его допросить. Он сам это выпалил. Сам рвался признаться – охотней не придумаешь. «Я задушил ее, порезал и сережку забрал». Вот что он сказал.

Прежде чем позволить врачу зашить руку, Элли заставила Рогана в точности записать эти слова в ее блокнот. Не потому, что боялась забыть, а чтобы потом ее показания были подкреплены своевременно сделанной записью.

Роган вынудил ее повторить всю эту историю еще дважды, чтобы удостовериться: он все верно понял.

– Все равно у прокуратуры с этим возникнут сложности. То ли ты грозилась убить его, то ли он тебя умолял, – в любом случае он был в состоянии стресса. Скажут, что он так говорил, поскольку знал, что ему светит пожизненное. Может, ты надавила на него из-за того, что мы усомнились насчет Майерса.

– Это говоришь ты или это скажет прокуратура?

– Симански заявил только, что он ее порезал. Тебя это не беспокоит? А как насчет волос?

Новость, что убийца отрезал Челси волосы, до широкой публики еще не дошла.

– Может, он это и имел в виду. Порезал тело. Порезал волосы. А как насчет сережки? Ты видел фотографию. Та же самая.

– Я говорил об этом Экелсу.

– Ты уже позвонил Экелсу?

– Он сам звонил, хотел новости узнать. Не мог же я скрывать, что подозреваемый пырнул ножом одного из его детективов.

– Предпочитаю слово «поранил». – Оно звучало не так ужасно.

– Экелс заметил, что Симански мог найти серьгу в клубе.

– И ты в это поверил?

– Такое возможно. Скажем, после того как Майерс застает Челси возле такси, он уводит ее в переулок с некоторой целью. Он звереет – мы уже знаем, что он на такое способен после того случая в колледже Корнелл. Когда он понимает, что она мертва, он пытается представить дело так, будто ее грохнул какой-то псих-убийца. Запихивает ее к себе в машину, отрезает волосы, всю ее кромсает и вышвыривает тело под Вильямсбургский мост.

– Ну а сережка?

– Оттяпав ей волосы, Майерс замечает пропажу одной серьги. Если кто-то найдет ее в «Пульсе», это свяжет убитую и клуб и может вывести нас на него. Поэтому вторую он выбрасывает.

– А когда Симански находит первую в клубе, он каким-то образом догадывается, что она принадлежала Челси Харт и начинает рассказывать народу: мол, убийца что-то у нее забрал? Не верю.

– Погоди, я просто рассуждаю вслух. Без выводов. Для этого и существует расследование. Мы переворошим весь его дом в поисках улик, это несомненно. А как только Симански получит адвоката, возможно, сумеем как следует допросить его.

– Да, верно.

На бедре у Элли зазвонил мобильник. Это был Джесс. Она дождалась, пока звонок переключится на голосовую почту, но телефон зазвонил во второй и в третий раз. Она с трудом открыла крышку левой рукой.

– В чем дело, Джесс? У меня тут дел полная охапка.

Она помахала забинтованной рукой и улыбнулась.

– Эл, мне нужно с тобой поговорить. Можешь приехать домой?

– Нет, я работаю. Сейчас уйти не могу. А что случилось? Преступники? Злодеи? «Я из полиции» и все такое?

– Я серьезно. Мне действительно надо с тобой поговорить.

– Ты где?

– Дома. В квартире.

– Я перезвоню позже.

– Элли…

Она отключила связь, зная, что через несколько секунд брат ее простит. Они порой обходились друг с другом и покруче, но любой из этих грехов мог легко быть искуплен шуткой или выпивкой.

– Если брат нуждается в тебе, лучше поехать.

– Это не горит.

Роган шлепнул себя по коленкам и вздохнул.

– Мне это так же неприятно, как и тебе, но ты должна передохнуть. Экелс…

– Ты издеваешься, что ли, черт возьми? Он отсылает меня домой?

– Он не хочет, чтобы ты допрашивала Симански или участвовала в обыске. По крайней мере пока.

– Из-за того, что случилось в переулке? Он считает, я сделала что-то не так?

Роган покачал головой.

– Может, ты и предпочитаешь слово «поранил», но из-за этого засранца тебе двенадцать швов наложили. Для тебя же разумнее пока не лезть в самую гущу. Вдобавок Экелсу позвонили насчет вчерашнего ограбления подружек Челси Харт. Он хочет, чтоб ты занялась этим.

Джей Джей вырвал из блокнота листок с адресом и протянул напарнице.

Звучало это вполне резонно, но, судя по выражению лица Рогана, объяснение было неполным. Элли надеялась хотя бы на крохотный прогресс в отношениях с лейтенантом, однако его мнение о ней, похоже, только ухудшилось. Он явно решил, что она из тех, кто готов силой выбить признание, лишь бы доказать свою правоту.

– Позволь мне хотя бы обыск его дома закончить. Ты можешь стоять рядом и следить за каждым моим шагом.

Роган смотрел вниз, на улицу.

– Пожалуйста, не ставь меня в дурацкое положение.

Элли поняла, что выбора у нее нет.

– Я могу взять машину?

– Конечно.

– Обещай, что не позволишь Экелсу отмахнуться от этого. Ищи все возможное, ладно? И не забудь про других девушек. Вероятно, Симански – тот, кто нам нужен. По времени сходится.

Роган сжал губы.

– Ты же сказал, Джей Джей, мы напарники. Какое бы решение ты ни принял, оно наше общее.

Он положил руку ей на плечо.

– Буду искать все возможное. Обещаю.

Глава 34

150-е владение по Мэдисон – улице, не авеню, было известно также как квартал Ла Гуардия, микрорайон из девяти кирпичных многоэтажек, построенных в пятидесятые годы, когда Нижний Ист-Сайд населяли сквоттеры и трудяги-иммигранты. Теперь, если дать волю застройщикам, они бы выселили все две тысячи шестьсот жителей, дома бы снесли, а на их месте возвели бы гораздо более роскошные жилые комплексы.

Элли проигнорировала косые взгляды, сопровождавшие ее выход из «Форда Краун Виктория» и путь через двор к дому № 6. Она поднялась в лифте на 1-й этаж. Едва открылись двери, она увидела огромный икс из скрещенных полос полицейской ленты, который закрывал дверь в глубине коридора.

Она нырнула под ленту и предъявила полицейскому жетон. Он кивнул в сторону гостиной.

Среди людей в форме и криминалистов стоял человек в штатском – он объяснял женщине с фотоаппаратом, что нужно непременно сделать побольше снимков с багровыми брызгами на экране телевизора и стене позади него.

– Элли Хэтчер, – представилась она, левой рукой предъявляя жетон. – Мне сказали, у вас для меня есть новости насчет ограбления.

– Кен Гарсия, – отрекомендовался человек в штатском и подал ей руку, но тут же убрал, увидев повязку. – Ваш шеф сказал, что, возможно, кто-нибудь подъедет. По мне, так это было необязательно.

– Почему-то мне кажется, что вы здесь не из-за ограбления.

– Нет. Сообщение поступило от восьмилетней девочки, живущей этажом выше. Услышала выстрелы и позвонила девять-один-один. – Когда в школах обучают звонить в службу спасения, вероятно, даже не предполагают, что детям придется сообщать об убийствах. – Тело только что унесли. Чернокожий парень, двадцать два года, звали Даррелл Вашингтон. Пока патрульные ждали команду отдела убийств, они обнаружили два карманных GPS-навигатора, купленные вчера в «Серкит Сити» на Юнион-сквер.

– Такая добыча лежала на виду, а стрелявший ее не прихватил?

– Черт, нет, конечно. Эти дурни патрульные начали шарить, где их не просили. Сумка была в холодильнике. Думаю, Вашингтон их прятал. Кто знает. Так или иначе, квитанция все еще была в сумке. Счет на кредитную карту Джордан Маклафлин. Ваш лейтенант предупредил, чтобы о любых новостях, имеющих отношение к вашему делу, сообщали в тринадцатый участок. Думаю, это можно считать новостью.

– Есть какие-нибудь данные, что убийство Вашингтона связано с этим ограблением?

Гарсия покачал головой.

– Пока узнали от местных, которые согласились с нами пообщаться, лишь то, что Вашингтон был белой вороной. Чересчур себе на уме. И с копами трепаться любил. Это может оказаться местью. Или же мы видим результат вторжения, если какой-нибудь злоумышленник ошибся адресом. Управление по наркотикам отследило несколько сделок здесь, по соседству. Точно одно: кто бы это ни сделал, стрелок он паршивый: две пули в Вашингтона, еще три – в стену гостиной. Хотя не дурак, нет. Оружие на полу оставил. Ни серийного номера, ни отпечатков.

– Кредитку нашли?

– Нет. Вероятно, парень использовал ее разок и скинул. Я все это вашему шефу час назад рассказывал, так что он мог никого и не присылать. Не обижайтесь, но, похоже, вы попали в немилость.

Элли быстро прошлась по квартире – просто чтобы сделать вид, будто у нее тут есть какое-то дело. Однако она понимала, что Экелс отправил ее сюда лишь затем, чтобы удалить из жилища Симански.

Ей ничего не оставалось, как идти домой.

Джесс ждал ее у входа в квартиру с открытой бутылкой пива «Роллинг рок». Помог вытащить забинтованную руку из рукава куртки.

– Сильно повредили?

– Я бы показала, – усмехнулась Элли, – но тебя на этой неделе уже разок тошнило.

Она шлепнулась на диван и сделала основательный глоток пива.

– Так ты собираешься стоять и сочувственно смотреть на меня или все-таки скажешь, почему просил меня срочно вернуться?

Он пожал плечами.

– Я с трудом перевариваю эту информацию о сочувственных взглядах. Обычно все наоборот происходит. А позвонил я еще до того, как узнал, что этот псих пырнул тебя ножом.

Элли уже порядком устала от этого слова.

– Хватит об этом.

Джесс присел рядом с ней на диван, и она поняла, что дело у него серьезное. Судя по виду, брат был полон решимости и даже тревоги. Она и не предполагала, что лицевые мышцы ее брата способны на такое выражение.

– Тебе звонили примерно час назад. Бог знает, откуда эта девица раздобыла твой номер, но звонила редактор из издательства «Саймон энд Шустер». Хотела проверить факты из заявки на книгу, которую они получили от Питера Морса.

Элли не знала, что и сказать. Всего три дня назад Питер говорил, что книга – журавль в небе. И уж точно не упоминал ни о каких заявках редакторам.

– Что за факты? – спросила она.

– Ну, она список вопросов не предоставляла, но просто несла всякую ерунду насчет папы и того Душителя из Колледж-хилла. Эта книга не о службе интернет-знакомств, Элли. Она о тебе. Я не понимаю, Эл. Ты всегда была просто кремень, когда разговор на эту тему заходил, а теперь это все в руках какого-то репортера?

Элли хотелось вступиться за Питера, сказать, что он не просто «какой-то репортер». За долгое время он – первый человек, с которым она действительно могла быть откровенной. Он заботился о ней. Он вызывал доверие. Но вместо этого она молча сидела на диване, жалея, что вообще рассказывала Питеру о Уильяме Саммере.

– Элли, ты меня слышишь? Тебе нужно позвонить редакторше и сказать, что этот Питер – брехло и ты никогда ничего такого не говорила.

– Я не умею врать, Джесс.

– О господи, оставь эти скаутские заморочки. Это же он лжец хренов! – Брат открыл крышку ее ноутбука, стоявшего на журнальном столике. – Ты кое-что должна увидеть, Элли. Он все еще в Сети. Мне очень жаль.

Так оно и было. «Непубликуемый» – журналист и бедствующий автор, с которым она познакомилась в Сети всего два месяца назад, все еще числился на сайте знакомств, где они впервые узнали друг о друге.

Та же страничка. Та же фотография. Те же всклокоченные, будто со сна, каштановые волосы; проницательные зеленые глаза. Все то же самое, словно он так ни с кем и не познакомился. Словно не было тех совместных ночей до ее отъезда в Канзас. И ежедневных разговоров, когда ее не было в городе.

– Прости, Эл. Он не тот, кем прикидывался. – Джесс положил руку на вытянутую ногу сестры.

Элли утерла лицо, подавляя всхлипывания.

– Сначала я позвоню ему.

– Нет. Не звони ему. Не разговаривай с ним. Никогда.

– Я по крайней мере должна дать ему возможность объясниться.

– Нет. Ты познакомилась с ним – когда? Два месяца назад? И почти все это время была в отъезде? Господи, я не хочу показаться грубым, но ты просто однолюбка какая-то, словно из пятидесятых. Несколько свиданий с парнем не делают его твоим мужем. Знаешь, сколько женщин, с которыми я встречался, однажды просто переставали отвечать на мои звонки? И о разрыве сообщали мне эсэмэсками. А мой электронный адрес заблокирован, наверное, от половины женщин с Манхэттена.

Элли грустно улыбнулась.

– Поверь, он это переживет. В смысле, понадобится какое-то время. В конце концов, есть одна и только одна Элли Хэтчер, которая нас должна беспокоить. – Джесс снова посерьезнел. – Правда, Эл. Ты одна из немногих одиноких девушек, добравшихся до тридцатника, но так и не связавшихся с козлами, которые постоянно морочат голову. Знаешь, сколько нормальных парней, которые за такую девчонку, как ты, убить готовы? Не позволяй этому парню превращать тебя в психичку, хотя бы ради хорошего человека, который тебе еще встретится. Оставь драмы для мамы. Тебе нужно порвать с ним.

У нее зазвонил сотовый. По первым цифрам она узнала номер суда.

– Хэтчер.

– Это Макс Донован. Я слышал, что произошло у Симански. Найт хочет с вами поговорить.

– Не уверена, что это возможно. Мой лейтенант, похоже, отстранил меня.

– Поэтому Найт и хочет, чтобы вы пришли. Нас будет только трое.

– У меня нет секретов от напарника.

– Логично. Мы не пытаемся вмешаться. Найт лишь хочет убедиться, что все выглядит подобающе. Вероятно, он поможет вам с Экелсом, но сначала хочет встретиться с вами лично.

– В котором часу?

– До шести он занят.

При таком раскладе у Элли оставался еще час до выхода из дома.

– Да, хорошо.

– Не хочу искушать судьбу, но до этого момента мне придется просто сидеть здесь и ничего не делать.

– Что-то не верится.

– Ладно. Но у меня все же есть время попить кофе. Если, конечно, вы не против кофе.

Элли посмотрела на встревоженное лицо брата. Представила, как Питер хвастается редактору их отношениями, чтобы продать книгу. Она вспомнила, как сегодня утром он пытался свалить на своего босса историю насчет обритых волос Челси Харт. Посмотрела на улыбающуюся физиономию Питера на экране.

– Кофе – это хорошо.

Час спустя мужчина сидел у себя за столом и глядел, как одна минута сменяет другую на часах его компьютера. У него выдалось немного свободного времени.

Он открыл браузер и набрал в адресной строке: «youtube». Выйдя на сайт, он счел, что самый быстрый способ найти нужную запись – набрать в строке поиска: «Дэйтлайн Душитель из Колледж-хилла».

На экране появился список видеосюжетов. Он кликнул на верхнем и подождал, пока загрузится информация. А вот и она на строгом черном фоне, смотрит на ведущую Энн Карри, на ней надета белая водолазка и черная юбка. Он просмотрел этот фрагмент много раз: как она возвращается на первое место преступления Уильяма Саммера, опускается на колени у могилы отца, видел ее детскую фотографию с короткими светлыми хвостиками… Но вот эта часть нравилась ему больше всего.

Не о прошлом. О настоящем. Здесь было видно, какой она стала: умной, уверенной в себе, весело-дерзкой, с этакой лукавой полуулыбкой: «От меня не уйдешь».

– Чем вы объясните тот факт, что полиции Вичиты понадобилось тридцать лет на поимку этого человека? Он что, такой гениальный преступник?

Полуулыбка.

– О, нет. У моего отца был его точный портрет: этот человек жаждал власти, возможно, даже его привлекал полицейский жетон. Он косил под копа, – пояснила она. – Люди, которые с ним работали, отзывались о нем как о человеке мелочном и недалеком. Возможно, у него кто-то был, но он частенько пользовался услугами проституток. Все это оказалось правдой. Проблема была в том, что полиция Вичиты закрыла расследование. Мой отец не мог справиться один – ему приходилось работать и по другим делам, а никакой поддержки не было. Так что не был этот человек гениальным преступником.

– Но если полицейское управление опустило руки, как в конце концов поймали убийцу?

– Он сам прокололся. Ему хотелось прославиться, и это его подвело. Ему нравилось дразнить, рисоваться: все эти письма, картинки, стихи были словно указатели, которые вели к нему. Такие, как Уильям Саммер, попадаются из-за своей неуемной гордыни.

Здесь мужчина нажал на паузу. Надо же, какая самоуверенность.

«Такие, как Уильям Саммер, попадаются из-за своей неуемной гордыни», – повторил он про себя.

А вот здесь он не сможет согласиться. Саммер попался, поскольку был глуп. А он – нет.

Тем не менее мужчина надеялся, что не совершил ошибку, избавившись от оружия, из которого он стрелял всего три часа назад. Он считал, что в прямой схватке он всегда одержит верх над девицей, так что до сегодняшнего дня огнестрельным оружием не пользовался. Слишком оно шумное. Слишком непредсказуемое.

Но, глядя в лицо Элли Хэтчер, он размышлял, не понадобятся ли ему дополнительные средства.

Он вышел в меню и выбрал команду «Очистить личные данные», чтобы стереть следы своих поисков в «ЮТьюб». Скоро уже Рейчел Пек закончит работу и отправится поразвлечься.

Глава 35

К финалу подробного рассказа о событиях в доме Леона Симански Элли успела выцедить половину своего мятного мокко.

– Невероятно. Когда сегодня утром Сьюзан Паркер заявилась в суд с Хайме Родригесом, я думал, все это окажется полной ерундой. Либо лжет Родригес, либо его приятель, либо, возможно, Симански строит из себя чокнутого преступника.

– А на самом деле он и есть чокнутый преступник, утверждающий, что убил Челси Харт. Впрочем, – поспешно добавила Элли, – Роган продолжает учитывать вероятность, что наш преступник – Майерс.

При таком раскладе Элли испытывала смешанные чувства, встречаясь с Донованом наедине. Раз уж Рогана с ней нет, она по крайней мере постарается придерживаться нейтральной позиции.

– Признание Симански дает нам возможность предъявить ему обвинение. Другой вопрос – выиграем ли мы этот процесс. – Донован отломил кусочек бананового кекса, который они взяли на двоих. – Скажут, что признание получено под давлением. И даже если мы сумеем это признание использовать, нам нужны улики, чтобы его подтвердить. По крайней мере у нас есть сережка. Мы выйдем с этим к присяжным, однако без веских оснований убедить двенадцать человек не так-то просто.

– Роган считает, хороший адвокат может заявить, что сережку Челси потеряла еще в клубе, а Симански ее подобрал.

– Не очень нам поможет и то, что парень, указавший на Симански, – наркодилер и тусуется с одним из приятелей Джейка Майерса. Заявят, что Родригес дает нам ложную наводку, чтобы выгородить своего дружка.

– Значит, все сводится к признанию Симански в переулке. Либо оно истинное, либо это я заставила его сознаться под дулом пистолета. Ужасно. Теперь я понимаю, почему Экелс отослал меня домой.

– Поэтому Найт и хочет с вами встретиться. Экелс считает нежелательным, чтобы вы продолжали работу по делу после того, что случилось в переулке. А Найт полагает, что все будет выглядеть еще хуже, если вас отстранят. Если полицейское управление будет считать вас «паршивой овцой», присяжные тоже могут так подумать. Значит, вас надо оставить. Вы же с Роганом хорошо сработались, верно?

– Да. Несомненно.

– Отлично. Значит, будете работать вместе. Два хороших детектива, оказывающие друг другу поддержку. В таком случае в ваших показаниях не будет столько нажима. А отстранив вас, Экелс создает нам серьезные проблемы в суде.

– Между нами, Экелсу наплевать, создает ли он проблемы другим.

– Э-э, да не беспокойтесь вы об этом. Найт все уладит. Вы видели статью в «Дейли пост», где сказано, что жертве остригли волосы?

– Только, по-моему, там говорилось, что их обрили. Но все равно погано. – Дома она успела посмотреть новый материал на сайте газеты. Подпись: Джордж Киттри и Питер Морс. Элли спрашивала себя, все ли в этой статье – заслуга Питера.

– Ладно, вы мне так и не сказали, что вы решили. Симански – наш преступник или нет?

– Не знаю. – Нейтральная фраза. Только факты. Она представляет обе стороны. Пусть Донован решит сам.

– Ох, да перестаньте! Он же признался! Каковы ваши ощущения?

«Я задушил ее, порезал и сережку забрал», – вспомнилось Элли. Существовало только два возможных объяснения тому, что случилось в переулке. Либо Элли вынудила Симански произнести эти слова, либо он действительно убил Челси Харт. И, хотят в это верить другие или нет, Элли знала, что он сказал это не просто так. Симански смотрел ей в глаза. Он говорил с такой отчаянной мольбой, что сомнений не оставалось: он действительно хотел, чтобы она ему поверила.

– Я знаю, что не выбивала его признание. Поэтому да, я думаю, что преступник он. – Элли было немного неловко, что она оказывает влияние на Донована, но по крайней мере те старые дела она оставила при себе. Прежде чем посвящать в свои предположения других людей, она еще раз хотела обсудить этот вопрос с Роганом.

– А Джейк Майерс полностью невиновен?

– Выходит так. А вы уверены, что можно снять обвинение?

Донован покачал головой.

– Все так запутано. У меня есть друзья по юридической школе, которые зарабатывают в четыре раза больше и которым приходится думать лишь о том, какая из огромных компаний должна получить кучу наличных. Почему же мы так мучаемся?

– Эй, говорите за себя, господин помощник окружного прокурора. Мне платят еще меньше, чем вам, но мне нужно лишь ловить преступников и передавать их правосудию. А уж ваше дело решать насчет обвинений, сделок и сроков.

– Да, но мне хотя бы не нужно волноваться, что меня пырнут ножом в переулке.

– По крайней мере в рабочее время.

– О, да вы еще и шутница. Просто замечательно.

– Вы что-то имеете против? – удивилась Элли.

– Отнюдь. Я большой поклонник юмора.

– Так в чем же дело?

– Просто это еще одна причина пожалеть, что этот кофе – просто кофе. Ну да ладно. Буду придерживаться строго профессиональной позиции.

– Так дело в этом? Что строго профессиональный кофе – просто кофе?

– Я так полагал, учитывая ваши неназванные «планы» на тот вечер, и все такое…

– На самом деле я не думаю, что у меня сохранятся подобные планы на будущее.

– Значит, тот ваш чрезвычайно корректный отказ…

– Считайте недействительным. Если, конечно, вы позволите мне отказаться от него.

– Думаю, это можно устроить. – Он посмотрел на нее с дерзкой улыбкой, и Элли вдруг вспомнила, как плохо выглядит под верхним освещением «Старбакса». – К сожалению, на этом наш кофе, который был не просто кофе, завершается. Найт меня убьет, если мы опоздаем.

Имя звонящего высветилось на экране, и Роган не стал утруждать себя приветствием.

– Дай догадаюсь. Ты пьешь уже третью, а на мишень для дартса повесила фотку Экелса.

– Одно пиво и один мятный мокко. Дартса нет, но идея отличная.

– Пиво и мятный мокко. Какая гадость.

– Ты где?

– В больнице Сент-Винсент. Симански пришел в себя.

– Сейчас буду. – Элли положила трубку, чтобы он не успел возразить.

Она застала Рогана на третьем этаже больницы Сент-Винсент – Джей Джей сидел в инвалидном кресле, что стояло в коридоре. Дверь напротив сторожил полицейский в форме.

– Не стоит в него садиться, пока ноги здоровы, – сказала Элли, пнув колесо ногой. – Карма плохая.

– Я бы сейчас и в пустой гроб лег. Устал, как сволочь.

– Симански заговорил?

– Да, если за разговор считается фраза: «Вызовите мне адвоката». – Он зашевелил рукой, изображая Симански так, словно управлял куклой-перчаткой.

– Замечательно. – Она оперлась о стенку рядом с Роганом и съехала на корточки.

– Кстати, о карме, – продолжал ее напарник. – Симански в плохом состоянии.

– Прикидывается небось. Не так уж сильно ты его приложил.

– Это не я. У него какая-то меланома.

– Рак кожи?

– Нет, типа рака легких или что-то вроде того. Доктор сказал, это от асбеста.

– Ты имеешь в виду, мезотелиома?

– Да, она и есть. Ты что, еще и медицинскую школу посещала?

– Нет. Почти все свои знания я почерпнула из телевизора. – Она спародировала рекламу одной из вездесущих юридических компаний, помогавших людям с физическим ущербом: «Если вам поставили диагноз мезотелиома, вы знаете, что есть сотни вопросов о дальнейших действиях. Позвольте Датцу и Гроссману помочь вам разобраться в ваших законных правах, пока вы пытаетесь преодолеть этот тяжелый диагноз».

– Черт побери, девушка, вы и впрямь слишком много телевизор смотрите. А теперь давай-ка, уноси отсюда ноги. Экелс взорвется, если узнает.

– А вот об этом нам надо поговорить. Меня вызвал Саймон Найт и сказал: он хочет, чтобы мы продолжали работать над этим делом вместе. Если присяжные узнают о моем отстранении, это запятнает меня как свидетеля – вот чего он боится.

– Свидетеля против кого?

– На выбор. В конце концов будет кто-то один – Майерс или Симански. Вся фишка в том, что нам надо вычислить, кто из них убил Челси. Но кто бы это ни оказался, я уже часть этого дела. Они не хотят, чтобы из-за меня возникали сложности в суде.

– Ну да, нельзя же допустить подобное в случае с «идеальной командой», верно?

– Я знаю, ты не большой поклонник Саймона Найта.

– А ты? Этому человеку на всех плевать. Единственное, чего он хочет, – любой ценой выиграть дело. И, если понадобится, сдаст любого из нас, глазом не моргнув. Лет восемь назад Кейси участвовал в одном процессе; ответчик заявил, что тот подбросил ему улику. Вместо того, чтобы обвинить эту жирную скотину во лжи, Найт вышел к присяжным и заявил: «И что же? Возможно, детектив Кейси – плохой полицейский, однако все прочие улики доказывают, что этот парень способен на подобное».

– Хитроумный детектив арестовал виновного, – подытожила Элли.

– Да, но дело в том, что Кейси был хорошим честным копом. А Найту наплевать, что он сказал об этом человеке, главное – приговора добиться.

– Это и есть работа прокурора.

– Бред собачий.

– Ну во всяком случае Найт возвращает меня в дело. Неслабо.

– Надеюсь, ты понимаешь, что все может измениться вот так. – Ее напарник щелкнул пальцами.

– Роган, я большая девочка.

– Ты рассказала ему о тех старых глухарях?

– Пока нет. Но собираюсь. Все было иначе, пока не появился Симански. А теперь, когда он стал частью этой истории…

– Хорошо.

– Что хорошо? Означает ли это, что ты согласен? Или «хорошо» – значит, что ты злишься на меня и хочешь, чтобы я прекратила обосновывать свою позицию?

– Веришь или нет, но «хорошо» – значит хорошо. Я понял. Если мы все равно вернемся к делу Майерса, нам стоит хотя бы убедиться, что мы все делаем правильно.

Элли захотелось вспрыгнуть в кресло к Рогану и задушить его в объятиях. Но вместо этого она кивнула. Кивок всегда был приемлемым средством общения полицейских.

Выпрямляясь, она вдруг заметила выходившую из лифта женщину в оранжевом пальто. Элли понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы узнать ее, однако та заметила возле палаты Симански полицейского в форме и шагнула обратно в лифт.

– Ты видел?

– Что?

– Та женщина из дома Симански. Беременная. – Элли кинулась в коридор, добавив: – Она испугалась и заскочила в лифт.

Элли нажала на кнопку, но лифт двигался вниз. Грохнув дверью на лестницу, она помчалась за ним, прыгая через две ступеньки. Сзади слышались шаги Рогана.

– Посмотри на втором! – крикнула Элли. – А я вниз!

На первом этаже она огляделась, но оранжевое пальто как в воду кануло. Она выскочила на 7-ю авеню и успела заметить, как женщина захлопнула пассажирскую дверь золотистой «Акуры Легенды».

И снова денек преподнес сюрприз. Когда машина тронулась, Элли узнала в человеке, сидевшем за рулем, Хайме Родригеса.

Когда Элли вбежала с лестницы на третий этаж, Роган уже поджидал ее.

– Я спросил медсестру, приходила ли беременная женщина к Симански и раньше.

– И?

– Глухо. Зато парнишка, доставщик цветов из магазина подарков, случайно меня подслушал и сказал, что полчаса назад беременная дама в оранжевом пальто бесилась внизу из-за того, что ее отца привезла сюда полиция.

– Ее отца?

– Вот именно. Почему-то Симански не хотел, чтобы мы про нее знали, а ведь мы его спрашивали.

Элли вспомнила пустые ящики комода в гостиной и голые вешалки в шкафу.

Она достала из сумки блокнот. Последней записью, сделанной в машине «скорой помощи» по ее настоянию, было признание Симански: «Я задушил ее, порезал и сережку забрал». А чуть выше рукой Элли были написаны два слова: «пеметрексид» и «цисплатин» – названия препаратов, которые она обнаружила в шкафчике Симански. Она не сомневалась, что это лекарства для его мезотелиомы. Элли вспомнила, как ужасно пошутила вчера в разговоре с Питером об очевидной повсеместности рака.