Текст книги "Братья (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

Глава 4

В плече словно была черная дыра. Метка охотников пылала, горела, сплеталась с кожей, пронзала ее. Чернила метки казалось, текли вместе с кровью, отравляя ее.

Я очнулась от боли.

Все столпились вокруг меня. Андрей щупал мой пульс, а Миша звал меня.

– Привет! – сказала я всем и медленно встала.

Колдун был мертв, мой кинжал торчал в его горле.

– Что с тобой? – спросил Миша.

– Метка, – ответила я.

– Черт! – выругался брат.

Андрей недоуменно смотрел то на меня, то на него.

– Что за метка?

Брат начал объяснять:

– Всем ставят метку на левое плечо, когда охотник выполняет последнее задание и его принимают в Орден.

Я помнила свое посвящение. Свое первое задание. Выследить вампира. Легкие, тихие шаги в ночи. Клыки при блеске луны. Серебряный кол в дрожащей от волнения руке.

Молниеносное попадание!

Обжигающую боль, когда делали татуировку. Кинжал и круг огня.

И праздник после. Смех, поздравления. Вино, стол, ломящийся от яств. Поклонники.

Взрыв, чуточку утихомирившейся боли, словно разорвал плечо.

Все воспоминания разом отступили.

Лишь Янита могла мне помочь. Та девочка, которую я спасла.

– Едем! – и я побежала к машине.

И мы быстренько загрузились в машину и Ольга спросила:

– Куда?

– Заповедный лес.

– И где он?

Миша ответил вместо меня, пока я медлила, борясь с болью:

– Сотое шоссе.

– Хорошо, – и она повернула ключ зажигания.

Я сжимала зубы до боли, лишь бы не стонать. Я зажимала плечо ладонью, но от этого не становилось легче. Метка пульсировала под пальцами

– Тебе очень плохо? – участливо спросил Андрей.

С губ рвались не очень приличные ответы… и я едва сдержалась, не ответив ничего.

– Не хочешь разговаривать, ну, и не надо, – Андрей обиженно отвернулся.

Мы остановились рядом с лесом.

– Ждите меня здесь, – велела я.

Вышла из машины и пошла по знакомой тропинке. Деревья мерно шелестели, покачивая разноцветными ветвями. Казалось, что я была здесь и прощалась с той девочкой тысячу лет назад. Когда я все же нашла ее.

Дойдя до небольшой полянки, крикнула:

– Янита! – но мне ответил лишь ветер.

Я повторила свой зов, снова и снова, пока передо мною не появилась лесная.

Женщина выглядела усталой. Ее кожа с легким зеленоватым отливом слегка потемнела. Темно-карие глаза смотрели на меня лениво. Она была высокой и изящной, хрупкой и тонкой, словно молодое деревце.

– Что тебе надо? – осведомилась она.

– А где Янита? – спросила я.

– К вечеру вернется. Кто же ты? – проворковала лесная, обходя меня. – Не охотница, хотя одета, как они, и оборотень к тому же. Что тебе нужно от нее, волчица?

– Откуда вы узнали? – удивилась я.

– Я чувствую в тебе твою звериную сущность. Ты ведь пришла из-за метки, да?

– Да, – кивнула я.

Внезапно она оторвала от моей блузки кусок.

– Уже поздно, – изрекла она.

– Поздно для чего? – я нахмурилась.

– Надеюсь, она сможет тебе помочь, – размышляя, произнесла лесная.

– А если отрезать? – предложила я, выхватывая кинжал.

– Возможно, и поможет, но магия останется.

Я вонзила его в плечо, под кожу, и мир потемнел от боли, но устояла, только оперлась о ствол дерева. Осторожно подрезала кожу, со всех сторон, и, едва не крича, сорвала лоскуток. Рана яростно пульсировала, но та черная дыра, словно стала меньше.

– Вот и все, – произнесла я, кривясь от боли и зажимая рану платком.

Я вернулась обратно, еле волоча ноги, и с наслаждением рухнула на траву рядом с шоссе, и прикрыла глаза.

Все ждали меня у машины.

Увидев меня, Миша подбежал ко мне, а остальные медленно направились в мою сторону.

– Ну, как? – он плюхнулся на землю рядом со мной.

– Нет ее. Надо рану зашить, я срезала татуировку.

– Ольга, принеси аптечку, – крикнул братец, – пожалуйста!

– Почему он сделал это именно с тобой, а не со мной? – задумчиво поинтересовался он.

– Увидел меня первой, а потом не успел, – высказала я свое предположение.

Андрей тоже уселся рядом, укоризненно глядя на меня. Молча.

Ольга вернулась с аптечкой.

– Латаем? – спросила она.

Я спустила блузу с плеча, открывая рану.

Тонкая игла проколола кожу несколько раз и вот она уже затягивала узелок.

– Теперь надо ждать Яниту, – сказала я, натягивая блузку обратно.

Ольга убедившись, что со мной все в порядке… более-менее, ушла

Андрей так и не сдвинулся с места, и каждый раз, как я видела, как он смотрит на меня, на его лице мелькала тень боли.

– Не дуйся, – сказала я ему примирительно. – Я тогда не так хорошо себя чувствовала, чтобы вести светские беседы.

– Я и не дулся. А теперь как ты себя чувствуешь?

– Хотя бы могу разговаривать.

Плечо зло пульсировало, и мелкие волны боли разбегались по телу, но все же мне стало лучше.

Я не заметила, как задремала. Все-таки ночь выдалась очень беспокойная.

Проснулась я в незнакомой комнате, на большой постели. Было раннее утро, пели птицы, солнечный свет окрашивал комнату в золотистые тона.

Здесь никого не было.

Я села, а затем и оделась, досадуя на то, что кто-то раздел меня, пока я спала.

И лишь выходя из комнаты, я вспомнила о боли.

Она больше не мучила меня.

Я нашла всех на кухне. Они сидели и беседовали.

– Да, магом быть здорово, – протянул Миша.

– А что с охотниками покончено? – поинтересовалась я.

– А вот и наш оборотень, – выпалил Мишка и ринулся ко мне, словно торпеда, лишь бы обнять.

Мой маленький и смешной братец…

Все-таки я любила его, несмотря на ошибку, которую он совершил.

– Как ты? – спросил Андрей, отпивая из высокого стакана.

– Устала, – сказала я, садясь на стул, – но гораздо лучше.

– Я вытянула всю дрянь из твоего тела, – сообщила Янита.

– Спасибо, – ответила я.

– Это хорошо, – я присела, ощущая непривычную слабость, и слегка стыдясь ее. – Будешь есть? – спросила Янита.

– Да, конечно, – я встала, осторожно пролезла между Мишей и холодильником, села и положила себе часть огромной яичницы.

– Как ты? – спросила я брата.

– Лучше, гораздо, – ответил он. – Еще пару дней и все зарастет.

Это была регенерация охотников. Раньше я никогда не задумывалась откуда она бралась, а сейчас не подвергала сомнению ее магическое происхождение, ведь мы были обычными людьми и с детства нам внушали, что мы ничем не отличаемся от других ( кроме того, что мы охотники ).

– Что мы будем делать дальше? – спросила Ольга.

Я пожала плечами. Лишь один выбор стоял перед нами – бежать и скрываться всю оставшуюся жизнь. Ведь охотники не простят мне и брату такое, насчет остальных я не знаю. Я яростно взглянула в пространство перед собой, представляя отца и Главу.

– Я остаюсь сражаться!

Из руки Андрея выпала ложка. Он не знал ничего о моей жизни, он не знал через что мне пришлось пройти по вине отца.

Янита смотрела на меня открыв рот и лишь Ольга бросила на меня понимающий взгляд.

Миша первым нарушил молчание.

– И зачем тебе это, Кира? – спросил он сердито. – Для того ли я вызволял тебя, чтобы ты умерла?

Я постаралась ответить спокойно, умолчав о личных причинах из-за которых я выбрала этот путь.

– Ты знаешь, что каждый день охотники убивают невиновных. Знаешь, что все что они говорили о связи дьявола и магических существ, об их исконном грехе – просто клевета и глупые сказки. Знаешь, что теперь я тоже одна из существ обратного мира, что они никогда не оставят нас в покое! Я не собираюсь смиряться, забиться в какую-то нору и сидеть там до конца жизни! Ты можешь выбрать – прятаться или сражаться, а я свой выбор уже сделала.

Мой брат долго сидел, молча, а потом сказал:

– Кира, как ты думаешь, о чем я мечтал? – я глядела во все глаза. – О спокойной жизни… Мне противно все это – схватки, борьба, убийства… Я устал от этого.

– Но иначе они продолжат убивать нас! И…– наклонившись к его уху, я прошептала. – У меня к нему есть свой личный счет!Миша схватил меня за руку и повел прочь из кухни. В комнате он обратился ко мне сердито:

– Ты все еще не передумала? Отец убьет тебя!

– Я должна.

– Кира, забудь все это! – почти с мольбой обратился Миша ко мне. – Ты думаешь, жажда мести сделает тебя счастливее? Радуйся тому, что свободна, и не лезь в пекло.

Я, сжав зубы, выслушивала его. Внутри меня все кипело. Откуда он, никогда не знавший матери, не нужный ей, может понять, что такое потерять ее?.. Откуда он может понять, прочувствовать все, что я испытывала, видя, как мой отец избивает мою мать?.. И как жить, когда отец убивает ее, все что у меня было – единственного друга и единственного человека, которого я любила.

Я не считала его моим отцом, а называла так лишь по привычке.

И еще… я слишком привыкла жить так. Я жаждала битвы…

– Это мой выбор, – ответила я ему.

Когда я вернулась на кухню, там меня все ждали с крайне заинтересованными лицами. Лишь Андрей был сердит и недоволен, барабаня пальцами по столу.

– Ты реально собираешься сражаться? – спросила Янита.

– Это единственное, что я умею делать, – и еще мне нравилась отточенная точность движений, звук, с которым кулак разрезает воздух и врезается в плоть, адреналин, поджигающий кровь, дрожь, пробегающая по нервам, и самое главное, мысль, что я борюсь за правое дело.

– Одна? – Ольга спросила с иронией, и меня это немного покоробило, но я не подала виду.

– Нет, – размышляя, сказала я. – Я найду себе сторонников.

– Где? – продолжила она расспрашивать.

– В Обратном мире.

Барабанная дробь прекратилась. Андрей сверлил меня глазами.

– А ты уверена, что они пойдут за тобой? – подала голос Янита. Маленькая, тихая она сидела в углу и я уже успела забыть о ней.

– Я сделаю все для этого, – и я встала из-за стола. – Если вопросы закончились, то я пойду.

Никто не издал ни звука.

Я металась по своей комнате, как тигрица по клетке. Никто не понимал меня, никто даже не хотел понять!

Ведь нельзя жить так! В страхе и страдании… Нельзя чтобы ни люди, ни магические существа умирали лишь потому, что кто-то решил предать их анафеме или посчитал дьявольскими отродьями.

А ведь когда-то все это принималось мной на веру, а сейчас я и сама такая же… Верила, потому что вся подготовка охотников включала в себя зомбирование личности. Эти мысли внушались нам с детства, вместе со страшными, назидательными и якобы реальными историями.

Сейчас я не знала, быть может, они и были правдой, но существа Обратного мира были не более чудовищными, чем люди. Или не менее чудовищными. Ведь люди бывают самыми жестокими зверями в мире.

В свое время иногда я и сомневалась во всех этих россказнях, но была достаточно умна, чтобы молчать. И заставляла себя верить, а точнее я хотела во все это верить, потому что иначе…сошла бы с ума… ведь я не могла убивать невиновных, а бросить все это не дал бы ни отец, ни Орден.

Я так долго мечтала о побеге. Почти так же страстно, как и о мести.

Но мне было трудно решиться. Я слишком опасалась, что в случае неудачи, если у меня не получится отомстить, то гнев отца падет на голову моего брата и моей маленькой сестры.

Я ведь люблю ее. И даже сейчас при мысли о том, что она будет расти вместе с ним, с чудовищем, и что она вырастет, кем она вырастет, охотницей, как я, и будет убивать невиновных, так же как и мы все.

Я должна была спасти ее!

Внезапно тихо приоткрылась дверь. Без стука. И в комнату вошел Андрей. Он стоял на пороге и смотрел на меня.

Я не удержалась и скорчила смешную рожицу, уж слишком серьезным было выражение его лица.

Но он даже не улыбнулся. Вместо этого, он вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. Остановился напротив меня, провел по волосам ладонью. Нервный жест.

Я раскачивалась на пятках – нетерпение хлестало меня изнутри плетью, накрывало волной, и ждала, когда он заговорит, а он все молчал.

Я не выдержала первой:

– Зачем ты пришел?

– Мне кажется, что ты совершаешь ошибку, – сказал он.

Я хотела закричать на него. Хотела ударить его. Хотела поцеловать и попросить о немногом – всего лишь о поддержке и понимании.

Но вместо всего этого я гордо вскинула голову.

– Тебе не нужно об этом беспокоиться. Это моя забота.

Его глаза гневно сверкнули.

И он скупо проронил:

– Что ж тебе видней, – отвернулся и пошел к двери.

Шаг, еще один, еще… Они сливались в один узор из тысячи линий, сливались в одну нить из тысячи бусин.

Между нами дрожала стена.

С моих губ сорвался нервный смешок. Я и не думала, что за это короткое время успела так к нему привязаться!

Нужно было что-то сделать. Вот только что?

– Андрей! – я окликнула его.

Он обернулся и замер.

– Ты поможешь мне… в моем деле?

Мне казалось, что мы стоим на льду над пропастью – так все было хрупко и тонко.

Он улыбнулся понимающе:

– Я подумаю.

Тогда я разозлилась:

– Ты мне должен.

– Я верну свой долг, – в его голосе прорезалась сталь. И он ушел.

А я достала свои кинжалы, вышла на улицу и до вечера упражнялась, метая их со страшной яростью, истребляя всех своих врагов.

Вечером меня нашла Янита.

– Нужно снять с твоего брата метку, – сказала она. – Скоро он выздоровеет до конца тогда мы это и сделаем.

В ее взгляде, обращенном ко мне, не было ни ненависти, ни презрения, но было что-то, возможно… сочувствие.

– Почему ты помогаешь нам? – она могла бы излечить меня в счет долга и выгнать нас сразу после этого. Ведь мы были в составе команды, которая убила ее бабушку.

Ее голубые глаза отважно взглянули в мое лицо:

– Это сложный вопрос, – Янита задумалась. – Ты спасла меня тогда, хотя могла бы просто убить.

– Я не могла убить ребенка, – прошептала я, закрыв глаза. – И не важно, какими россказнями нас пичкали.

– Да, но бабушку мою ничто не вернет, – в ее глазах была расплавленная сталь, свинец, льющийся на рану и боль – невыносимая, яркая, безумная

– Прости, – прошептала я, зная, что ничто не загладит моей вины.

– Ты довольно-таки интересный человек, – продолжала она, как ни в чем не бывало, хотя горечь и слышалась в ее голосе. – Хотя я иногда ненавижу и тебя, и твоих охотников.

– Я больше не имею с ними ничего общего, – отрезала я.

– Как посмотреть…– не веря, протянула она. И продолжила. – А ты ведь что-то задумала. Расскажешь мне?

– Где можно найти стаю оборотней?

– Стай здесь много, – Янита нахмурилась. – Но тебе лучше с ними не связываться, они по-настоящему опасны.

Я поиграла кинжалом, вытащив его из ножен у пояса:

– Думаешь, я беззащитна?

– Там будут матерые волки, – сказала она грустно. – И их много, а ты одна.

– Я справлюсь, – серьезно ответила я. – И не в такие переделки попадала.

– Как знаешь, – сказала Янита. – Ты можешь их найти в Северном лесу.

– Спасибо.

– Завтра исцелим твоего брата.

Я кивнула и удалилась.

Сегодняшняя ночь была просто ужасной. Мне снился тот, единственный поединок с оборотнями, который я едва не проиграла.

Мы сражались в глухом лесу с четырьмя оборотнями-убийцами. Женщина и трое мужчин. У всех были поджарые, сильные тела, состоящие из одних мышц.

Женщина сначала держалась позади, а затем, когда я застрелила мужчину, вышла на первый план. Она выскочила из-за дерева и вцепилась мне прямо в руку, легко прокусив и куртку и футболку. И с такой яростью она терзала мое бедное плечо, сцепив бульдожьи челюсти, с таким бешенством, что я еле-еле смогла спастись.

И жажда мести пылала, пламенела, горела адским пламенем в ее выцветших, мертвых глазах.

Я вскрикнула и ударила ее коленом в живот. Безрезультатно. Я дернулась раз. Другой. Вытащила кинжал из ножен и вогнала его прямо в сердце оборотницы. Та обмякла и навалилась на меня.

Спустя несколько секунд, скинув с себя ее тело, я с ужасом поняла, что я укушена. Осознала это. Что в пылу боя получила не легкую царапину. А рану, нанесенную зубами оборотня.

Я закусила губу до крови.

Я могла стать оборотнем. И стала.

Мы спрятали тела.

А позже в машине у меня поднялась температура, стало лихорадить, мелко трясти. Кровь бешеными толчками пульсировала в венах, стучалась в сердце. Боль поселилась внутри моего тела, боль и усталость.

Каких усилий мне стоило притворяться! Миша что-то понял и часто оглядывался, пока его не одернул отец, но, слава богу, не стал спрашивать не о чем. Пока.

Отец же ничего не видел, ведя машину.

Едва машина остановилась, я выбежала под дождь, пересекла двор, поднялась по лестнице, из последних сил переставляя ноги, и вскоре уже была в безопасности своего маленького и темного чуланчика. Стиснув зубы, я забилась в угол, укутавшись одеялом.

Но лучше не стало.

Тогда я вскочила, обработала укус спиртом, осторожно прокралась на кухню, и залпом выпила жаропонижающее.

Отец отмечал удачную операцию с друзьями в баре. Я ничем не рисковала.

Услышав тихие шаги, я обернулась.

Миша стоял в дверях босиком. Взлохмаченные волосы, пижамные штаны, обеспокоенный вид.

– Что с тобой, сестренка? – спросил он.

Я едва не уронила кружку. Что со мной творится! Со мной, с Грозой Обратного мира, у которой отменная реакция.

– Ничего, – ответила я. – Просто я немного простудилась. Только отцу не рассказывай, иначе он не возьмет меня на следующую охоту.

– Хорошо, – Миша пошлепал обратно в комнату.

Я сдержалась, чтобы не выдохнуть облегченно.

Ночь мне предстояла кошмарная. Я металась в жару, передо мной возникали и гасли виденья жуткого прошлого, я порывалась бежать, вскакивая с постели и чуть не падая.

Я глухо стонала и зажимала самой себе рот, боясь, что кто-то услышит.

Меня ожидала смерть, если бы узнали о том, что я превращаюсь, а перед этим куча опытов и исследований. Мучений.

Утром жар спал.

Проснулась я после короткого сна и едва не закричала: вместо ногтей у меня были когти, а все тело покрывал легкий серебристый пух.

Превращение началось.

Снова и снова я пыталась убрать когти. Под конец я была готова убить кого-нибудь.

Наконец, мне это удалось.

Отец весь день приходил в себя после попойки, отсыпался, так что я смогла хоть немного потренироваться.

Вскоре я поняла, что быть оборотнем – это не столько проклятие, сколько дар: быстрая регенерация, сила и реакция, в несколько раз превосходящая силу и человека и охотника, волчье зрение, слух и обоняние способность чувствовать природу.

Мои способности оборотня выручали меня не раз.

Но одно ставило меня под удар.

Я не могла жить без свободы. Каждую ночь мне было необходимо выбираться наружу и выпускать своего зверя.

И каждый раз я рисковала. Но прогулки были необходимы, как воздух.

Я зарылась головой в подушки. Мысли, полуночные ястребы без устали вспарывали крыльями мою несчастную душу.

Какая-то часть меня хотела послушать брата и уехать куда-нибудь в глушь, но другая часть знала, что я там скоро взвою от тоски.

И тогда я выскользнула из дома.

Знакомая судорога превращения расправила тело. Я быстро бежала, скользя меж падающих листьев, и изредка ловя их лапами, и заливаясь веселым волчьим смехом.

Я была свободна!

Я могла забыть все, что мучило меня, человека, и бежать наперегонки с ветром и скользить в лунных лучах, и красться, прячась в сплетающихся тенях.

– Вставай лежебока! – Янита не повторила ошибку Ольги и не прикоснулась ко мне, окликнула, стоя у двери.

Я села на постели. Смутный утренний свет заливал комнату. Пыль клубилась в его лучах. Салфеточки, вазочки, статуэточки, ковры – у меня дома не было уюта.

Я встала и быстро оделась. Янита сидела на кухне и лениво щелкала пультом от телевизора.

– Кушай. А потом пойдем снимать метку, – сообщила она, откладывая пульт и остановившись на каком-то дурацком ток-шоу.

Я зевнула. Было всего четыре утра, и даже моя выносливость оборотня постепенно сходила на нет.

– Расскажи мне про ритуал, – попросила я ее, накладывая себе полную тарелку мяса.

Я могла есть, и вегетарианские блюда, но мясо, я кровожадно облизнулась, было и оставалось моей любимой пищей. За весь год притворства, я и так ела его гораздо меньше, чем хотелось.

Янита сцепила пальцы, не отрывая взгляда от бормочущей ведущей.

– Сейчас, – сказала она.

Я ткнула костью в накрашенный лик главной героини шоу и прокомментировала:

– Она так похожа на ведьму.

Янита вырубила телевизор. Ее сердитый голос заполнил кухню:

– Хорошо если ты так хочешь, я расскажу тебе! Даже посмотреть не дала!

Я ухмыльнулась:

– Это был комплимент.

Видели бы вы как вспыхнули от злости ее карие глаза! Похоже, я заигралась.

Я слишком любила ходить по лезвию бритвы.

– Извини, – похоже, я зря ее обидела. Вечно я творю, черт знает что, не подумав. – Потом расскажешь, – и включила телевизор.

Янита вернулась на место и сказала:

– Извинения приняты, – но голос ее был непривычно холоден.

Даже мясо показалось мне невкусным.

Она оттаяла, когда увидела мой искренний интерес к магии. Магия была пронизана тайной, я не понимала ее, я не знала и не могла познать, но от этого не меньше жаждала этого. И спрашивала ее обо всем подряд, об изнанке обратного мира.

Начала она так:

– Я расскажу тебе самое основное, то, как должен пройти обряд. Ты нужна здесь, потому что в тебе часть его крови, и ты очистилась от метки.

Я серьезно взглянула на нее и приготовилась слушать.

– Этот обряд базируется на истинной силе человека. Его необходимо выдержать.

Я стиснула зубы. Справится ли мой маленький братик?

Я в него верила, он выходил живым, непоколебимым из многих переделок.

– Постой, а как же ты сняла ее с меня?

– Ты была слишком слаба, – я нахмурилась. Это я-то?!

– Не духовно нет, и не физически, скорее метка пожирала тебя заживо. Твою сущность.

Я вздрогнула. Такое могло испугать даже меня. Ни смерть в честном бою, ни клинок, летящий прямо в сердце, а пожирающая тебя пустота, пока не останется ничего кроме горящего, бредящего тела.

–Бр-р, – я встряхнула головой.

– Теперь все позади, – успокаивающе прошептала Янита.

Я взглянула так, словно на меня смотрела моя беда, моя болезнь: яростно и неистово:

– Зато месть впереди.

Янита чуть-чуть отодвинулась подальше от меня. Неужели я такая страшная? Кровожадная?

Никто не в силах меня понять. Я и сама не всегда себя понимаю.

– Тебе это не грозит, – ласково взглянула я на нее. – Ты же помогла нам.

– Может быть тебе надо…– осторожно начала Янита, а затем махнула рукой. – Что это я говорю! Ладно, время не резиновое, давай дальше.

– Давай, – радостно согласилась я.

– Я проведу основную часть. Ты должна лишь произнести эти слова: «Fledi ratr pare», и по моему знаку разрезать запястье и дать крови пролиться на метку.

– Хорошо, – мысленно я твердила заклинание, чтобы не подвести в самый ответственный момент. – А что будешь делать ты?

Янита смущенно улыбнулась. Ее щеки, немного похожие на щечки бурундука зажглись розовым румянцем:

– Конечно, канва, то есть основный костяк обряда остается неизменным, но можно и импровизировать. Я не знаю, что отчебучу, когда дух магии снизойдет на меня.

– Дух магии? – переспросила я.

– Дух магии – есть та сила, великая сила, из которой исходит все, – все ее лицо было озарено внутренним огнем.

– Это ваша религия? – поинтересовалась я.

– У нас нет религии, – Янита фыркнула. – Зачем молить о чем-то, если можно получить это с помощью колдовства.

Потребовать.

– Но не всегда, – не согласилась я.

– Некоторые из нас верят в бога, другие в дьявола, третьи служат срединным силам, которые уравновешивают все, но практически все верят в дух магии, как в некую разумную и прекрасную силу.

– Понятно, – протянула я.

– Идем, – Янита встала и направилась к моему брату.

Едва услышав звук открывающейся двери, Миша вскочил. Сказалась старая выучка и страх перед отцом.

Но увидев всего лишь Яниту и меня, он сел на постель и взглянул на нас исподлобья.

– Собирайся, – сказала она и сразу же вышла.

Я же присела рядом с братом на кровать.

– Что происходит? – спросил Миша, натягивая черные джинсы.

– Будем снимать метку, – объяснила я, с наслаждением растягиваясь на постели.

Он поправил манжеты рубашки и хотел хлопнуть меня по животу, но я одним молниеносным движением перехватила его руку.

– А ты шустра, сестричка, – присвистнул он. – Пошли.

Я поднялась и последовала за ним.

Обряд проводили в чаще Заповедного леса, древней, словно мир, и наполненной тайным могуществом. Среди мощных, узловатых стволов деревьев раскинулась маленькая полянка с уже слегка увядающей травой. Ее заливал серебристый свет заката, и среди сумрачных теней прорастало волшебство.

В преддверии колдовства Янита стала серьезной и собранной. Ее обычно свободно разметавшиеся по плечам волосы были собраны в хвостик, а спокойное лицо наполнилось силой и решительностью. И удивительное дело, она даже начала командовать нами, и мы слушались ее.

– Ложись, – велела она Мише. – Сними рубашку.

Затем она обошла поляну по кругу, шепча слова, которые даже для обостренного слуха оборотня сливались в непонятный гул.

Затем она начала двигаться особым образом. Эти рваные быстрые движения слагались в удивительно гармоничный танец. Ее невидящие глаза глядели в никуда, с губ срывались отрывочные восклицания. Через несколько секунд она стояла рядом с моим братом в светлом платье, с разметавшимися волосами, похожая на призрака.

«Давай» – раздался у меня в голове ее голос.

Я шагнула вперед, резанула кинжалом по запястью, оросив метку кровью, и выпалила заклинание.

Кровь моментально исчезла, словно впитавшись в кожу.

Янита положила руку на метку, и легкая дрожь пробежала по телу брата, постепенно она переросла в сильные судороги, его глаза закатились.

Я схватила брата за плечи – так сильно Мишка трясся. Затем раздался глухой звук, и нас отбросило в разные стороны.

Янита, уже не в трансе, сердито трясла обожженной рукой в воздухе. Мишка прикрывал ладонью плечо и морщился. Я подбежала к нему и осторожно подняла его руку – метки не было, краснела обожженная кожа.

Мы втроем сидели на кухне. Весь дом спал. Янита гипнотизировала собственную ладонь с крайне сосредоточенным видом. Невольные смешки рвались с моих губ, но я давила их и изредка вырывалось фырканье. Мишка прижимал ватку со специальным раствором к больному плечу.

Внезапно Янита перестала совершать непонятные действия и задумчиво сказала:

– Ну и сильна метка.

– Небось, отец постарался... – усмехнулся брат. Несмотря на его бравый вид и эту усмешку, глядя в его глаза, где в зелени метались свет и тень, я видела как ему больно. Ведь кроме меня и отца у него никого не было, а отец считал его одним из лучших после меня. Когда-то давно мы соперничали с ним, но затем нам обоим надоело и мы решили действовать сообща, а не против друг друга.

Иногда я ненавидела себя за то, что так была похожа на отца. Что если его проклятье, его ненависть и злоба коснулись меня? Я заглядывала в свои серые глаза цвета литой стали ища в них отблески греха; в свое лицо – выискивала те же черты, что и у него, проклятые изначально, тонкий нос с легкой курносинкой, те же черные прямые волосы, к сожалению, короткие, (он не разрешал их отращивать) – как же я ненавидела его! И себя тоже. Но потом до меня дошло, что кем бы он ни был – я не часть его, я другая и не имею к нему никакого отношения после того, что он сделал.

Но сейчас я отрешилась от печального прошлого и пыталась погасить ярость пылающую в моей душе столько лет. Я вышла из-за стола и сказала:

– Я пойду спать.

С наслаждением я рухнула в омут подушек и одеял. Проснулась ближе к обеду. Сладостно потянулась и вылезла из постели. Моя майка, которую я носила уже три дня, была грязной, и я заглянула в шкаф. Выбрала веселенькую футболку с котятами. Другие были еще более девчачьими, так что выбирать не приходилось.

В доме было тихо, лишь Ольга сидела на кухне у окна.

– Где все? – спросила я.

– Уехали, – лаконично ответила Ольга.

– Зачем?

– Я не знаю, – солгала она, глядя в мои глаза.

Я нахмурилась:

– Я все равно узнаю правду. Она пожала плечами, отворачиваясь к окну.

– А Янита здесь?

– Она обещала скоро придти.

– Хорошо, – я залезла в холодильник и вскоре сотворила себе шедевр из десяти яиц.

– Будешь? – спросила я Ольгу, разрезая яичницу. Она оторвалась от своего телефона:

– И как в тебя столько влезает?

– Мы, оборотни, очень любим покушать, – я отправила в рот первый кусок, – и охотники тоже, между прочим.

– Да уж, – Ольга вернулась к обожаемому телефону. Расправившись с яичницей, я потренировалась, а затем принялась бродить по домику. Заняться было решительно нечем. Конечно, можно было проведать стаю, но я собиралась сделать это позже и не одна. Прилипнув носом к мокрому стеклу (ближе к вечеру пошел дождь) сквозь смутные сумерки я разглядела машину Андрея. Скоро они уже были в маленькой прихожей.

Я встретила их, скрестив руки на груди:

– И где вы шлялись?

– Мы не шлялись, мы ходили по делам, – объяснил Андрей, глядя на меня правдивыми карими глазами.

– Нужно было добыть оружие, – ответил брат.

– И травы, – добавила Янита. Что-то они от меня скрывали. Но ничего, я уж выведаю.

– А меня что не взяли? – недовольно спросила я.

– Ты так сладко спала, – улыбаясь, заметил Андрей.

Я быстро сменила тему.

– Тогда, может быть, завтра съездите со мной к оборотням?

– Можно, – согласилась Янита. – Но имей в виду, они не потерпят чужих на своей территории. После предупреждения ты будешь вызвана на бой с вожаком.

Вот отчего я зверела, когда отец входил в мой чуланчик.

– И если я выиграю, стая станет моей? – поинтересовалась я.

– Да, – ответила Янита, – право сильнейшего!

– А другие не вызовут меня на бой?

– Только через год, по закону, они смогут.

– Хорошо, – я кивнула в такт моим мыслям. – Оно мне и надо!

Мишка побледнел.

– А ты справишься? – спросил он.

– А ты во мне сомневаешься? – Я погладила ножны клинка. – Разве я когда-нибудь тебя подводила? Мишка опустил глаза:

– Нет.

– То-то же! А вы мне нужны, чтобы они не осмелились нарушить закон.

– Они не осмелятся, – сказала Янита. – Это в их крови! Сожрать человека некоторые из них могут, но ослушаться вожака, никогда! Конечно, и среди них есть преступники, но большинство поддержит тебя, если ты победишь.

– Но я бы хотела подстраховаться, – заявила я. – Поединок до первой крови?

– Или до смерти, как решит вожак.

– Ага... – Я задумалась. Янита скользнула мимо меня в гостиную.

– Стой! – Я схватила ее за рукав. – Расскажешь мне про оборотней?

– Ты ведь основное и сама знаешь о нас, не так ли?

– Мало, – я зашла следом за ней и плюхнулась в кресло. – Вы не очень-то разговорчивы с врагами.

– Ладно. Начну с официальной версии. Неизвестно когда и откуда пришли мы, существа Обратного мира. Мы сами не помним этого. Существует множество версий, начиная с той, что мы были здесь всегда, и, кончая инопланетянами, которые одарили нас сверхспособностями. Оборотни, сильнейшие из нас, в физическом плане, все подчиняются вожаку, они спаяны воедино братским духом. Очень уважают силу, но чаще всего живут мирно, заботятся о своих семьях, прирожденные защитники. Недолюбливают эльфов и демонов, дружат с Синей Кастой вампиров (те вампиры, которые убивают ), даже бывает охотятся вместе на животных. Вроде про оборотней это все. Что еще хочешь ты узнать?