Текст книги "Братья (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 2

На рассвете я проснулась. Странное ощущение родилось в глубине моей души. Странное и тревожное. А так я выспалась, благодаря силе волка, дремавшего во мне.

Я встала и отправилась изучать дом, и выяснять, что же здесь происходит. Последний раз меня тревожила интуиция перед тем, как моего брата, я скривилась, этого мерзкого предателя чуть не убили.

Дом был большим, двухэтажным со множеством комнат, в которых стояла старинная и изящная мебель.

Но сейчас было некогда вспоминать об этом! Мои уши уловили тяжелую поступь. Поступь охотников! Именно так они шли убивать: уверенно и беспощадно.

Я осторожно приоткрыла окно и принюхалась сквозь щелку. Порыв ветра донес до меня острый запах различных трав, которые использовали охотники для усиления возможностей тела, и едкий, металлический их оружия.

Я метнулась в его комнату, по пути перевоплощаясь. Такое со мной случалось, когда я безумно нервничала. Обрывки одежды усеяли пол. Одним прыжком я вскочила на кровать, надрывно зарычала, пихая его лапами.

Глаза Андрея распахнулись в ужасе. Он хотел заорать, но мягкая лапа зажала ему рот.

– Придурок! – не сдержалась я.

Он тихо огрызнулся, едва я убрала лапу:

– Сама дура! – сердито и обиженно.

– Здесь охотники, – шепнула я. – Уходим немедленно!

Тихий щелчок взлома двери.

Я спрыгнула совершенно бесшумно с помощью мягких лап на пол и побежала ко второму выходу. Андрей следовал за мной.

Я лапой распахнула дверь и выскользнула прочь.

Охотники ворвались в дом. Дверь рухнула с гулким стуком.

Я неслась со всей скоростью, на которую была способна. И только отбежав на большое расстояние, заметила, что Андрея рядом нет. Я остановилась. Неужели охотники схватили его за пособничество «дьяволову отродью», как они называли, подобных мне?

Я не знала что делать.

Я едва знала его, и вряд ли кто-нибудь упрекнул меня, если бы я спаслась, забыв об Андрее, но с другой стороны, он так помог мне тогда. Ведь без него я одна, без денег и без документов, постепенно ослабев от голода и холода, могла стать бы легкой добычей либо для чудовищ, либо для охотников.

Но мир всегда был против меня и лишь сейчас ополчился на него.

Я понеслась обратно. На верную смерть.

Но внезапно меня ослепили фары, и рядом раздался истошный визг тормозов. Черная машина, похожая на тигра перед прыжком, остановилась рядом со мной. Дверца распахнулась. Слов мне не требовалось. Я перемахнула через Андрея и приземлилась рядом.

Снова завизжали шины, когда машина сорвалась в полет.

Я переползла на заднее сиденье, решив превратиться, пока он занят и не видит меня.

Минуты превращения сплетались в один сладостный узор, однако в подсознание горел, пылал страх, и неожиданные повороты и гонка по опустевшим улицам не добавляли удобства. Нас все еще могли схватить, а мое оружие осталось там.

Очередной раз ударившись о переднее кресло головой, я процедила сквозь зубы сдавленное ругательство.

Я так любила свой меч. Я копила деньги целый год, чтобы купить его. Сумма для двенадцатилетней девочки, которой я была десять лет назад, была просто астрономической. Вы, небось, удивляетесь, кто продаст меч такой малявке? Покупал его отец, проверяя качество стали, баланс, и даже нанося им удары в пустоту.

На гладкой стали ложились непонятные письмена, которые задевали мою душу, как загадка, тайна, которой не было решения.

Он был красив мой клинок – быстрый, острый, смертоносный. Он сроднился с моей рукой, и столько раз спасал меня. Я верила, что в нем мое спасение, что пока меч со мной ничего ужасного не случится.

А мои кинжалы. Тоскливый вздох рвался из груди! Ими еще владела моя бабушка со стороны отца, пока ее не убили… Смертность у нашей профессии высокая. Они передавались из поколения в поколение старшей дочери-охотнице. Серебряные старинные, рукоятки украшенные бриллиантами.

Оружие – моя страсть.

Печалясь о своей потере, я накинула куртку, которая валялась на сиденье.

– Я могу помочь? – спросила я Андрея. – И куда мы вообще едем?

– Не знаю! – рассержено буркнул он. – Что ты предлагаешь? – он вопросительно вскинул бровь, уставившись на меня.

А я вспомнила маленькую избушку, затерянную среди лесов, дорогу к которой знали всего два человека – я и мама.

– Поехали, – и я перелезла на водительское сиденье. Он перебрался на пассажирское.

– Не угробь мою машину! – предупредил он.

Я вела машину добрых пять часов, и вот мы уже были на месте.

Усталая, я выползла из машины и поковыляла к дому.

Но едва я увидела это крыльцо, ноги мои подломились. Запретные мысли, запретные чувства, запретные воспоминания нахлынули на меня волной.

Но я стиснула зубы и пошла дальше.

Андрей нагнал меня и спросил, предлагая руку:

– Все в порядке?

«Какое тебе дело!» – захотелось закричать мне, хотелось убить его за то, что случилось тогда. Безумная ярость душила меня.

За что? Почему именно со мной?

– Ты не должен волноваться обо мне, – сказала я безразлично. – Мы всего лишь спутники, случайные спутники, ничего больше.

– Хорошо, – тихо ответил он, удивительно тихо и хладнокровно, только на скулах играли желваки.

Внезапно боль отхлынула, и мне стало так одиноко, что я добавила:

– Но мы можем стать друзьями.

Но Андрей ничего не ответил, быстро прошел мимо меня и вошел в дом.

Я вздохнула и последовала за ним.

Маленькие сени, большая комната. Сколько чудесных минут проходило здесь без страха и давления отца. Как мы были счастливы!

Мама приводила меня сюда каждый раз, когда отец уезжал на очередное задание, вылавливать или убивать монстров.

Первым делом я бросалась к бабушке, которую отец просто ненавидел, хотя бы за то, что она была против и пыталась отговорить маму от брака. Смеясь, я зарывалась лицом в ее юбки, а ее грубая от крестьянского труда рука гладила меня по голове. Позже я бежала к столу, а мама легонько целовала бабушку в щеку.

Взгромоздившись на высокий табурет, я жадно тянула ручки к кушаньям, заботливо приготовленным бабушкой.

Бабушка смеялась и накладывала мне всего и побольше.

Мама сидела рядом и клевала чуть-чуть, словно воробушек.

Бабушка в платочке, подперев ладонью морщинистую щечку, любовалась на нас.

Изредка она что-то спрашивала у матери, а та нехотя отвечала.

Как-то сидя под дверью, я подслушала, как они ругались.

– Зря ты за него вышла! Почему меня не слушала! Я же говорила тебе, что он зверь! – обычно тихий голос бабушки взлетал и звенел от гнева.

– Так вышло, я была тогда глупа…– Мама всхлипывала.

– Слушай, – и бабушка перешла на шепот.

Поняв, что ничего больше услышать не получится, я подошла к окну. Темную ночь разрезали снежинки. Я рисовала на ледяных узорах картинки и надеялась, что все изменится.

Это был наш последний день вместе.

Только тут я заметила, что я уже пять минут стою с отсутствующим выражением лица. Я решительно толкнула дверь и вошла в комнату.

Андрей разглядывал семейную фотографию. Где мы были втроем? Отчего вспоминать и больно и отрадно?

– Ты была милым ребенком, – сказал он, глядя на меня.

– Прости меня за те слова на крыльце, – повинилась я.

– Ерунда, – он махнул рукой и присел на старенький, жалобно скрипнувший диванчик.

– Почему эти отморозки к тебе пристали?

– А кто их знает, – махнул он рукой. – Лучше давай решим, что нам делать.

Я пожала плечами:

– Здесь нас никто не найдет.

– Да, но мой магазин ждать не будет, – недовольно заметил он.

– У тебя есть магазин! – удивилась я. – И как идут дела в бизнесе?

Он недовольно скривился:

– Я совсем недавно получил его по наследству. А до этого пытался стать военным. – Его голос сочился печалью и горечью.

– А почему не стал? – наивно спросила я.

– Это была не моя затея, – отрезал он и вернулся к прерванной теме. – Я должен ехать.

– Можешь уходить, но они найдет тебя, и все узнают, может, даже будут пытать, – сообщила я ему.

Андрей не обрадовался от такой новости.

– То есть я лишусь всего?

– Лучше всего снять все деньги, пока они их не заморозили. Когда все поутихнет, вернешься к своему магазину. Кстати если у тебя есть родные лучше бы их предупредить. Хотя пока они не знают, им ничего не грозит.

– Почему ты в этом так уверена? – осведомился Андрей.

– Я знаю. Я была охотницей десять лет, а училась все детство. Их проверят на детекторе лжи, а возможно используют специфические возможности плененных колдунов.

– А как колдуны попадают в плен? С их силой?

– У нас есть старинные артефакты частично гасящие и уменьшающие их силу. И еще мы стараемся застать их врасплох.

– Хорошо, я последую твоему совету, – согласился он и вышел из избушки. Я услышала, как взревел джип на проселочной дороге, и, подбежав к окну, увидела, как он отъезжает.

Как я могла в нем так обмануться?

Почему мы так часто думаем, что люди, которые рядом, которые помогают и общаются с нами – наши истинные друзья и лишь потом понимаем, как много лжи и зла бывает в них, и даже по отношению к нам! А ведь бывает, то они предают нас, что они насквозь гнилые…

Как Миша.

Мой сводный брат.

Слава богу, он не знает где наша избушка.

Если Андрей не вернется, нужно искать другое место.

Все оставляют меня.

Я вытащила вещи, собранные давно, еще тогда и деньги. Конечно, из-за инфляции на них уже можно было купить гораздо меньше, но хотя бы что-то. На первое время хватит.

Собрала сумку, вышла из дома и спряталась на окраине леса, намного раньше дома. Если что я быстренько перекинусь и смогу оторваться от охотников, которых может привести Андрей.

Вскоре джип затормозил. Оттуда вышел Андрей и, поднявшись по ступенькам, исчез в избушке.

Вскоре он выбежал и закричал:

– Кира!

Я разглядывала машину. В ней никого не было. Я вылезла из кустов и пошла ему навстречу.

– Поганка! – выругался он, увидев меня. – Где ты пропадала?!

– Я путешествовала, – гордо ответила я, прошествовав мимо него поступью царицы. Не говорить же Андрею, что я его подозревала!

– А куда ты ездил? – спросила я его, когда мы заняли диванчики у стен.

– Дать весточку сестре, чтобы она закрыла магазин и уехала, чтобы на нее не вышли. Хорошо хоть родители в кругосветном туре.

– Да, – сонно поддакнула я.

Разбудил меня голод. Зверский. Все-таки я целый день ничего не ела, и только вечером слегка перекусила. И теперь голод разъедал мой желудок, бушевал в моем теле.

Я тихо поднялась, вышла на крыльцо и, скинув одежду, превратилась.

Лунные лужицы скользили под моими лапами. Все ощущалось удивительно остро, чудесно, по-настоящему.

Я скользила между деревьями в темноте похожими на сказочных чудовищ, и затаивалась, поджидая добычу. Мой серебристый мех сливался с камнями.

О, этот миг победы! Настичь трепещущую добычу и вонзить зубы в желанную плоть.

Позже я бежала обратно с тушкой кролика.

Когда я превратилась, меня слегка мучила совесть. Все-таки я снова убила живое существо. Провела рукой по мягкой шкурке кролика, он мог бы долго еще жить и радоваться…

Я вздохнула. Но нам нужно чем-то питаться и пока что не высовываться.

Я кинула тушку в холодильник и легла досыпать.

– Откуда кролик? – утром спросил Андрей.

– Специально для тебя поймала, – ответила я. – Ты хоть разделывать его умеешь?

– Ты что! – ужаснулся Андрей. – Откуда?

– Опять все мне делать придется, – тяжело вздохнула я.

– А я воды могу принести! – Андрею стало совестно. Возможно, он надеялся, что я откажусь.

Как бы ни так!

– Неси, – я мстительно выкатила ему под ноги два ведра.

Половина тушки была отгрызена. Я слегка смутилась, что было мне не свойственно. Будем надеяться, что он не заметил.

Разделывая кролика, я вспоминала все мои грехи. Эта кровь на ладонях, которую не отмыть.

Смерть моих братьев-оборотней. Какая ирония! Бесстрашная Кира, по прозвищу Гроза теперь одна из них!

А ведь я была гордостью отца, одной из лучших.

И зачем я тогда превратилась! Можно было бы обойтись и так… с помощью обычных умений. Нет, меня что-то толкнуло превратиться. Интуиция. Или жажда свободы.

Хотя кто знает, что бы случилось…не превратись я.

Кровь на моих руках… вся я в крови… и смерть идет по пятам.

Я услышала стук и выбежала из избушки.

Андрей стоял под солнцем и рубил дрова.

Я остановилась рядом с ним.

– А если кто-то услышит? – спросила я.

– Тебе не кажется что в доме холодно? – спросил он.

Я покачала головой:

– Мы оборотни, быстрее приспосабливаемся к температурным условиям.

– А я не хочу постоянно мерзнуть, – и он расколол очередное полено.

Я вернулась в дом и села на стул рядом с плитой. Кролик медленно тушился, распространяя умопомрачительный аромат.

Я сидела и думала о своей светлой части детства, которая прошла в этих стенах. Но следом приходили черные воспоминания.

Я прошла в комнату, достала одну из редких книг бабушки и села читать. Следуя за героем в его нескончаемых приключениях, я отключилась от темной реальности.

– Похоже, он готов, – Андрей выключил газ.

Я взяла кастрюлю и водрузила ее на стол в кухне. Андрей принес несколько дров и, сняв заслонку, положил их в печь.

Я наблюдала за ним с улыбкой. Давным-давно бабушка пробовала меня обучить топить печь, и дело это было сложное.

После четвертой спички он выругался, швырнул коробок на пол, и ушел.

Я подобрала коробок, разложила дрова особым образом, подсунула вниз бумагу, и вскоре уже в печке полыхал веселый огонек.

Я пошла за Андреем в комнату.

Он стоял, глядя в окно.

– Знаешь, – сказал он то ли мне, то ли какому-то призраку из прошлых видений. – Мы нигде не найдем места, свободного от зла, и неважно кто олицетворяет его.

– Не будь таким пессимистичным, – сказала я, подходя к нему.

– И оно в нас. Я чувствую его, – его хмурый взгляд коснулся меня.

– Тебе это кажется, – заметила я и подумала, вспомнив отца: «Ведь ты не знаешь, что такое истинное зло…»

И что же? Что есть оно?

И как не пересечь грань, за которой стоит зло?

«Зло есть смерть невинного, – решила я.. – Не важно, за какую идею умрет он. Идея может так и не воплотиться…»

Но если я ошибусь, так как ошибалась до того…

Смешно, как о зле, говорил человек, в котором было его больше, чем я встречала людях и обратенцах всю свою жизнь.

– Нет смысла думать обо всем этом, – отрезала я и добавила. – Еда стынет, – и я ушла обратно, на кухню.

Я серебристым волком скользила вдоль шоссе, вынюхивая все на своем пути, а потом весело бежала назад.

Путь был свободен, путь был чист. И лунные лучи танцевали на серебристой дороге.

Запах врагов я не учуяла.

А затем легкой тенью я скользнула в комнату и бросилась в омут подушек и одеял.

Проснулась я от крика, от холодного ужаса, замораживающего вены и сердце.

Я видела, как единственный близкий человек умирает. Моя мама лежала в крови, а отец стоял рядом с окровавленным ножом и говорил:

– Тот, кто осмелится встать против меня или сбежать умрет.

Я тихонько хныкала, забившись в угол.

Мне было всего лишь восемь лет…и я не осмелилась.

И что я могла?

Это я кричала.

Чьи-то руки трясли меня за плечи. Глубокие глаза Андрея заглядывали в мое лицо.

– Что тебе снилось? – спросил он с волнением.

– Кошмар, – ответила я, чувствуя себя, слегка смущенно и глупо.

Он ничего не узнает.

Я вышла во двор.

Стояла на крыльце и смотрела, как вспыхивают и гаснут звезды, как холодный ветер играет с травой.

Иногда главное – это забыть самое страшное и идти в будущее и научится видеть там, что-то хорошее.

Так текли светлые дни в безопасности и покое. У нас не было хлеба, но было мясо, грибы и ягоды.

За ними мы ходили в лес, и сегодня был уже третий раз. Долго мы бродили между деревьев. Андрей, городской житель, слегка боялся потеряться. А я знала, что собственный след выведет меня всегда.

Каждый раз, находя гриб, я ликовала. Мы с Андреем даже немного соревновались. И конечно я его опередила!

Иногда мы готовили мясо на костре, и сладкий дымок с ароматом щекотал ноздри. Пока мы сидели рядом и говорили. Говорили обо всем на свете.

Он рассказывал о своей жизни. Поначалу он был не приспособлен к занятиям бизнесом, но постепенно узнал обо всех подводных камнях этого дела. Все равно он не знал, к чему у него лежала душа. Учиться ему нравилось. Он изучал программирование в одном из университетов города, когда внезапно умер отец, и маленький магазинчик компьютерных товаров достался ему. Пришлось перейти на заочное, и заняться магазинчиком. Сейчас он расширил магазин, и собирался открыть еще парочку, пока оборотни не свалились ему на голову. Происшедшее он объяснял происками конкурентов.

– А ты? – поинтересовался затем Андрей. Сквозь пламя костра его глаза отливали черным, алые блики плясали в них.

Я улыбнулась:

– Ты знаешь как я жила. Я лишь охотилась. И еще я люблю долгие прогулки, наш город, много разных вещей, – моя речь получилась слишком сумбурной.

– А тебе нравилось охотиться? – его лицо застыло в ожидании.

Я молчала и думала.

– Мне… нравилось, – наконец я поняла, что нужно сказать, – нравилась подготовка. – Упоительно чувствовать себя сильной, достигать того, что до этого казалось лишь мечтой.

– Я тоже, когда-то занимался единоборствами, – поведал мне он. – Очень давно. И в армии служил. Там я был лучшим, – признался он и эти слова, я чувствовала, я знала, не были пустым хвастовством.

– Поэтому и не справился с оборотнями, – по-дружески подколола я его.

Но он не понял шутки и огрызнулся:

– Я бы справился, если бы ты не явилась!

– Я тебе помогла, – мягко заметила я. Неумение сглаживать конфликты так часто вредило мне, когда отец начинал звереть. – Оборотни в любом случае сильнее людей.

И кто из нас двоих был зверем?

Но он отвернулся от меня, и прежняя атмосфера доброго общения была уже утеряна.

Впору проклясть свой язык.

Но позже Андрей простил меня. Ведь мы были лишь вдвоем, и нам необходимо было с кем-то разговаривать, чтобы совсем не завянуть от тоски и безделья.

Время шло, листья покрывались золотистой и алой краской, и между нами росло что-то светлое и таинственное, а я постепенно понимала, что это неправильно… Неправильно ждать неизвестно чего.

Накатывала скука. Иногда такая жизнь походила на тюремное заключение.

Было два выхода – найти где-нибудь свой новый дом, создать его практически с нуля и всю жизнь прятаться и бояться того, что нас неожиданно найдут, или броситься в гущу боя.

И однажды ночью я решила отправиться на разведку в город. Андрею я ничего не сказала, он вряд ли смог бы мне в чем-то помочь.

Я не хотела ставить его под удар. Не хотела, чтобы он влезал в Обратный мир, связывался с охотниками еще ближе.

До города добралась быстро, хитро юркнув волчицей в кузов попутного грузовичка. Удобно устроившись там, пронеслась с ветерком.

По улицам я бежала, выбирая наиболее темные участки и шарахаясь от фонарей. Мне повезло, и по дороге я никого не встретила.

Вскоре я уже стояла около дома отца. Я превратилась обратно, накинула платье, которое несла в пакете в зубах, и начала покорение высот.

Я полезла по водосточной трубе, осторожно ставя ноги на железные перекладины. Встала на карнизе, поближе к стене, стараясь, чтобы меня не заметили, и заглядывала в окно, сквозь щель в шторах.

Отец сидел рядом с братом за обеденным столом под тусклым светом лампочки.

– Никаких следов? – спросил отец, отпивая из бутылки с пивом.

– Они хорошо прячутся, – у Миши был повинный и покаянный вид.

– Ты все равно должен найти ее! – голос отца такой знакомый – жестокий и требовательный рвал мне нервы страхом и ненавистью, как прежде. Я не дышала.

– Я постараюсь, – Миша опустил голову.

– Ты сделаешь это! Ты приведешь ее ко мне! – и отец схватил его за плечи, встряхнул и отшвырнул прочь. Миша отлетел к стене и упал на пол.

Отец смотрел на него с болью в глазах:

– А ведь я… любил ее, – он отпил из бутылки еще пару глотков. – Она была лучшей, моей гордостью… А оказалась предательницей! И поэтому должна умереть! Я убью ее сам!

– Я помогу тебе, отец, – Миша поднялся на ноги. – Могу ли я идти?

Отец махнул рукой и Миша исчез.

Он словно присосался к бутылке, а я дрожала, прижавшись к стене, потому что его цепкие, черные глаза не отрывались от окна.

Отец встал и подошел ближе. Что если… он увидит меня?! Я зажмурилась и закусила губу.

Я буду драться!

Он задернул штору до конца.

Я выдохнула и быстро полезла вниз.

На земле я обернулась в волчицу и понеслась запутывать следы. Я кружила по улицам нашего города снова и снова и даже пару раз окунулась в реку. Лишь бы ищейки охотников потеряли след!

С радостной мыслью, что отцу меня не найти, я отправилась назад. Я мчалась самым коротким путем, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть, но все равно вернулась лишь к утру, сделав все, чтобы никто не нашел наше убежище.

Я превратилась обратно в человека и оделась

Андрей ждал меня во дворе. Когда я пришла, он обжег меня яростным взглядом.

– Что случилось? – невинно спросила я.

– Что? Ты еще спрашиваешь? Я думал, что тебя поймали охотники! – закричал Андрей на меня. – Я не знал, что мне делать!

Повела плечами.

– Ты же знаешь, что по ночам я превращаюсь.

– Но тебя в первый раз не было до девяти утра!

– Так получилось, – спокойно ответила я, толкая дверь и заходя в сени.

Пусть злится, если ему так хочется!

В холодильнике было пусто. Я скрипнула зубами.

«Надо было купить что-нибудь в городе» – ухмыльнулась я, представив мохнатую лапу, кладущую на прилавок деньги, а затем волчью пасть с корзинкой продуктов: «Пробейте, мне все пожалуйста!», и упавшую в обморок продавщицу.

Я вышла во двор, надеясь, что Андрей уже успокоился. Но его там не было. Щебетали птицы, солнышко ласково грело, ветерок приносил калейдоскоп различных запахов.

Я села и подставила лицо осеннему солнцу. Мне было чуточку грустно. Все коварные замыслы отступили. Мне не хватало Миши, ведь так долго мы были с ним лучшими друзьями, и моей маленькой сестренки.

Я прислонилась к двери и незаметно для себя самой уснула.

Разбудил меня божественный запах жареной курочки. Я свалилась с дивана, на котором я лежала укрытая пледом и ринулась на кухню. Там я схватила куриную ножку и впилась в нее зубами, словно оголодавший вампир.

Удобно устроившись на табуретке, продолжила трапезу.

– Проснулась? – спросил Андрей.

– Ты …ням-ням…крутой повар, – выдала я. Ничто не красит парня так, как фартук и полный стол еды в глазах девушки-оборотня.

Лишь дожевав свою порцию, я задалась следующим вопросом:

– Откуда курица?

– Я ее купил, – сказал Андрей.

– Как ты мог?! – выдохнула я. – Нас же найдут!

– Меня никто не видел, – Андрей решил меня успокоить. – Я ее поймал и оставил деньги.

– Тогда ладно, – я откинулась на спинку стула.

– Куда ты ходила? – поинтересовался он, глядя на меня черными, точно уголь глазами.

– К папочке заглянула, – увидев его перепуганное лицо, злорадно ухмыльнулась и добавила, – в окно.

– Нельзя же так, – сердито нахмурившись, заметил он, отодвигая от края стола пустую тарелку.

– Мой брат собирается меня найти. Предатель, – выдавила я.

– И что теперь? – спросил Андрей.

Действительно, что теперь?

Выполню то, что должно и уеду в другой город подальше от горьких воспоминаний и преследователей.

Я встала из-за стола:

– Скоро все закончится.