Текст книги "Азербайджанские сказки"

Автор книги: Ахлиман Ахундов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Шах приказал везиру пойти вместе с ним на площадь и перед народом разбросать золу, чтобы найти кости Бахтияра, Он хотел, чтобы люди знали, что Бахтияр умер и что шаху можно теперь жениться на его красавицах. Когда слуги начали раскапывать золу, из-под нее вдруг выскочил невредимый Бахтияр.

– Ай, ай! – изумился шах. – Бахтияр жив!

Бахтияр поклонился шаху и сказал:

– Да будет долговечна жизнь шаха! Я видел твоего отца и мать. Они чувствуют себя хорошо. Сидят оба в раю, с одной стороны у них молочное озеро, а с другой – медовое. Но тобою они очень недовольны.

– А моих родителей ты тоже видел? – спросил везир.

– И твоих видел, – ответил Бахтияр. – Видел даже родителей цирюльника. Они все служат там отцу шаха и письма вам послали, вот в этой сумке, прочтите.

Бахтияр открыл сумку и роздал письма шаху, везиру и цирюльнику. Те увидели, что ото всех их умерших предков до седьмого поколения были письма, в которых покойники писали так:

«Да почернеют ваши лица от стыда! Вы даже с Бахтияром не можете сравниться. Он хоть пришел навестить, а вы и не вспоминаете нас!»

– Бахтияр, – спросил шах, – если я захочу отправиться на тот свет, сколько дров мне понадобится?

– Да будет долговечна жизнь шаха! – ответил Бахтияр. – Ты не простой смертный. Поэтому для тебя надо сложить дров в десять раз больше!

Везир и цирюльник тоже захотели сопровождать шаха на тот свет.

– Тогда надо сложить еще больше дров, – сказал Бахтияр.

Шах велел заполнить всю площадь перед дворцом дровами; потом он, везир и цирюльник вскарабкались на них.

Со всех четырех сторон дрова обложили прошлогодним сухим хворостом и подожгли; запылал костер, и все находившиеся в нем сгорели.

Через несколько дней люди раскидали золу, но никого не нашли, кроме обуглившихся костей. Тогда все поняли, что шах, везир и цирюльник никогда не вернутся с того света.

Народ так обрадовался своему избавлению от шаха-злодея, что тотчас же собрался и выбрал шахом своего избавителя Бахтияра.

Как-то раз вечером Бахтияр вернулся из судилища домой, вошел в женскую половину и увидел, что его жены крепко спят. Он пожалел их будить, завернулся с головой в какое-то одеяло, лег посреди комнаты и заснул. Через некоторое время Гуризад-ханум проснулась и увидела на полу какого-то человека. Она разбудила других девушек, и все вместе они решили, что это вор, и хотели побить его своими туфлями. Но тут Перизад-ханум воскликнула:

– Не трогайте его! Это, должно быть, сам Бахтияр. Ведь он был пастухом и привык так спать. Одна из девушек села с правой стороны Бахтияра, другая – с левой, а третья – у изголовья. Так они сидели до утра, пока Бахтияр не проснулся. Когда он увидел их, то громко рассмеялся.

– Почему ты смеешься? – спросили жены.

– Сон, который я купил, – ответил Бахтияр, – теперь сбылся. Поэтому я и смеюсь. Старик, который мне его продал, видел такой сон: будто у него, с правой стороны взошло солнце, с левой – луна, а над головой блистала звезда. Теперь вот посмотрите. Гуризад-ханум – солнце, Гюль Гах-Гах-ханум – луна, а ты, Перизад-ханум, – звезда. Мое настоящее имя Мелик-Мамед, но я его променял на имя того старика.

СКАЗКА О ХАТЭМЕ

то-то был, кого-то не было, в отдаленные времена жил богач по имени Хатэм. Он был очень щедрый и хлебосольный.

Построил себе Хатэм на перекрестке семи дорог огромный дворец. Каждый, кто хотел попасть во дворец, должен был пройти через сорок дверей, и Хатэм приказал своим рабам и слугам подавать каждому проходившему через эти двери путнику по золотой монете. Таким образом, каждый входивший к нему во дворец получал сорок золотых.

Однажды какой-то дервиш, распевая стихи, пришел во дворец Хатэма и у каждой двери получил по одному золотому. Когда дервиш прошел через сороковую дверь, он увидел сидевшего в просторной комнате для гостей Хатэма.

Дервиш продолжал петь. Хатэму очень понравился его голос, и он пригласил дервиша погостить у него в доме.

Дервиш согласился. Хатэм поднялся и почтительно указал ему на место рядом с собой. Дервиш поклонился и сел. Хатэм приказал подать угощение. Они поели, после чего Хатэм обратился к дервишу:

– Ты, дервиш, – странник, обходишь весь мир, многое видишь, многое слышишь. Этот дворец принадлежит мне и, как ты видел, каждому входящему сюда подают сорок золотых. Таков мой обет, который продолжается вот уже семь лет с того дня, как я построил дворец. Ни один путник, идущий по одной из этих семи дорог, не уходит отсюда без того, чтобы не получить свою долю. И, я надеюсь, пока жив, так и будет продолжаться. Теперь скажи ты, видавший свет, встречал ли где-нибудь человека, равного мне по щедрости?

Дервиш подумал немного и сказал:

– Да, Хатэм, я видел на перекрестке сорока дорог дворец. На каждой дороге в окрестностях дворца расставлены рабы, и каждого путника они зазывают отдохнуть во дворце, где дают ему есть на золотом подносе и на золотом блюде. Они упрашивают путника быть гостем несколько дней. И сколько бы времени ты ни прожил, трижды в день на золотом блюде и на золотом подносе тебе подают плов. И каждый раз золотую посуду, из которой ты ел, откладывают, а когда ты соберешься уходить, ее дарят тебе. Таким образом, каждый день сотни людей уносят с собой золотую посуду, из которой едят. Меня самого задержали там на три дня. А когда я уходил, попросили остаться еще на несколько дней, но я не согласился. Мне мирские богатства не нужны. Я хотел отказаться от золотой посуды, из которой ел, но мне сказали, что таков обычай, и посуду нужно обязательно брать с собой. Теперь, о Хатэм, подумай, кто щедрей – ты или владелец того дворца?

При этих словах дервиш развязал свою дорожную суму и вынул оттуда золотые подносы и блюда, которые получил в подарок.

Хатэм немного поразмыслил и сказал:

– Конечно, перед его щедростью моя – ничто. Но если даже горы обратятся в золото, то их хозяин, кто бы он ни был, не выдержит такой расточительности, и богатство его быстро иссякнет. Скажи мне, кто владелец этого дворца?

– О Хатэм, – ответил дервиш, – хозяина этого дворца никто не знает. Если все же хочешь узнать, кто он, пойди туда сам, может быть, тебе и удастся.

– Да, я пойду туда, – твердо решил Хатэм после раздумья.

Дервиш провел ночь у Хатэма. Наутро он распростился с ними и пошел дальше своей дорогой. А Хатэм завязал потуже башмаки и пошел по тому направлению, которое указал дервиш.

Долго ли он шел, коротко ли, видит – вдали виднеется дворец.

Он вспомнил рассказ дервиша и нарочно повернул в противоположную сторону, но тут же услышал, что кто-то сзади окликает его. Оглянулся – и вправду видит, какой-то раб мчится за ним следом и кричит:

– О прохожий! Заклинаю тебя твоей верой, кто бы ты ни был, остановись: у меня к тебе слово!

Хатэм остановился. Раб подбежал и почтительно склонился перед ним.

– Господин, ты должен последовать за мной в этот дворец.

Хатэм притворился непонимающим и спросил:

– Сын мой, а что мне там делать? Мне предстоит долгий путь, я не хочу задерживаться.

– Я вижу, ты издалека, – снова вежливо заговорил раб. – Эти места тебе незнакомы. Знай, что в этом доме по обету принимают гостей. Здесь пересекаются сорок дорог, и на каждой из них стоит по рабу. Наш долг провожать во дворец всех спутников, чтобы каждый из них мог получить там свою долю, и только после этого отпускать их в дальнейший путь. Заклинаю тебя пойти со мной во дворец, иначе я буду наказан!

Убедился Хатэм, что дервиш говорил ему правду, и решил пойти посмотреть, что будет дальше.

Они пришли во дворец, и там Хатэм увидел, что все в действительности так и есть, как рассказывал ему дервиш: при уходе каждый получал ту посуду, из которой ел, а посуда во дворце была золотая. «Это невероятно, – подумал Хатэм. – Тут кроется тайна, и я во что бы то ни стало должен повидать владельца дворца».

Хатэму здесь оказали большое внимание. Ему подали плов на золотом блюде и разные другие кушанья на золотых тарелках. Как только он поел, рабы и рабыни убрали посуду, вымыли ее и уложили в дорожную суму Хатэма.

Хатэм прожил в этом дворце три дня и с каждым днем с ним обращались все любезней, а посуду, как обычно, мыли и складывали в его суму. И он убедился в том, что если проведет здесь даже год, с ним будут обходиться с еще большей лаской и уважением, и этот порядок не будет нарушен. «Однако ни денег, ни золотой посуды мне не нужно, – подумал Хатэм, – и задерживаться здесь тоже не к чему. Надо, не теряя времени, выведать эту тайну».

Хатэм подозвал одного из рабов. Тот подошел к нему, поклонился и спросил:

– Что прикажешь, господин? Скажи, я все с радостью исполню.

– Сын мой, да будешь ты сам властелином рабов! К тебе поручений не имею, но я хотел бы повидать хозяина этого дворца.

Раб учтиво ответил:

– Господин, это невозможно. Вот уже семь лет, как я живу здесь, но еще ни разу не видел его и не знаю даже, как его имя и кто он – человек ли, джин, пери, или кто другой. Все рабы и слуги в этом дворце так же, как и я, этого не знают, и никто его никогда не видел в лицо.

Тогда Хатэм спросил:

– А нет ли раба или слуги, который передает вам его приказания?

– Да, – ответил раб, – есть одна старая служанка, которая передает нам все его распоряжения и докладывает ему обо всем.

– Тогда пойди и позови ее сюда, – попросил Хатэм.

Раб побежал исполнять его просьбу.

Служанка тотчас же пришла и поклонилась Хатэму.

– Ступай немедленно скажи своему хозяину, – обратился к ней Хатэм, – что я хотел бы повидать его.

Служанка покачала головой.

– Господин, это невозможно, так как я сама его не вижу, и мы переговариваемся с ним через занавес. Я подаю ему пищу таким же способом. До сих пор я слышала только его голос, а самого не видела.

– Ступай и приветствуй от меня хозяина, да скажи, что если он не переговорит со мной хотя бы через занавес, я не приму его подношений.

Служанка поклонилась и вышла. Спустя некоторое время она вернулась и сказала:

– Мой господин шлет тебе привет и говорит: «Пусть гость требует все, что угодно, – я дам ему и золота и денег, но с этой просьбой пусть ко мне не обращается».

– Пойди и скажи своему господину, – возразил Хатэм, – что мне не нужны его богатства, я хочу задать ему лишь несколько вопросов. Если он разрешит, я поговорю с ним через занавес, а нет – уйду.

Служанка снова ушла, а когда вернулась, сказала:

– Мой господин желает тебе многих лет жизни и просит передать: «Я поклялся, по мере своих сил, исполнять все желания входящих в мой дом, и если таково желание моего гостя, пусть пожалует ко мне».

Хатэм обрадовался, когда услышал эти слова, и тотчас же пошел вслед за служанкой. Пройдя ряд комнат, они вошли в последнюю комнату, посреди которой был протянут черный бархатный занавес.

– Мой господин находится за этим занавесом, – сказала Хатэму служанка. – Можешь с ним говорить, – и сама ушла.

Хатэм подошел к занавесу и произнес слова приветствия.

Мягкий голос ответил на его приветствие и спросил:

– Гость мой, скажи, зачем тебе нужна беседа со мной?

– О человек, знай, меня зовут Хатэмом. Я не нуждаюсь в богатстве. На перекрестке семи дорог у меня есть дворец. В этом дворце сорок дверей. И любой путник, который входит в мой дворец, у каждой из этих сорока дверей получает по одному золотому. Как-то раз зашел ко мне дервиш. Он получил сорок золотых и хотел уйти, но я оставил его у себя гостем, и дервиш рассказал мне о твоей щедрости. Я удивился его словам и пришел сюда, чтобы все видеть своими глазами. Теперь вижу, что дервиш говорил правду. Но я продолжаю удивляться. Ведь такую щедрую раздачу золота не выдержать и владельцу золотых гор. Открой же мне свою тайну!

– О Хатэм, – ответил полос за занавесом. – Если хочешь узнать мою тайну, пойди в такой-то город. Там найдешь прославленного врача, узнай причину его горя, которую он держит в тайне, и расскажи ее мне. Тогда и я открою тебе свою тайну.

Хатэм согласился на это условие, распростился с хозяином и пустился в дорогу.

Долго ли шел он, коротко ли, но, наконец, дошел до того города.

В одном каравансарае Хатэм нанял комнату, отдохнул с дороги и начал расспрашивать хозяина каравансарая о прославленном враче.

Хозяин ответил ему:

– Сын мой, врач этот один раз в году выходит на городскую площадь, и в этот день все жители порода собираются туда. Он щупает пульс у каждого, определяет болезнь, узнает горе каждого и назначает лечение. Тебе придется пока ждать. Как только наступит этот день, я поведу тебя на площадь. Когда очередь дойдет до тебя, врач сразу определит твое горе и даст совет, как помочь ему.

Прошло некоторое время, хозяин каравансарая сказал Хатэму:

– Сын мой, завтра срок. Поднимайся пораньше, мы пойдем на площадь.

Тревожно провел ночь Хатэм, а наутро с восходом солнца он с хозяином каравансарая пошел на городскую площадь, где уже собирался народ, и стал ждать.

Вскоре верхом на быке подъехал врач. Он сошел с быка и передал поводья своему рабу.

Врач по очереди начал обходить собравшихся людей и каждому давал различные советы.

Когда очередь дошла до хозяина каравансарая, врач сказал ему:

– Содержи свой каравансарай в чистоте.

После этого перешел к Хатэму, пощупал его пульс и произнес:

– Сын мой, я сам и есть причина твоего горя. Подожди немного, пока я не закончу свое дело, и мы пойдем вместе.

Таким образом врач обошел всю площадь, потом сел на быка и поехал, а Хатэма попросил следовать за ним.

Дойдя до его дома, Хатэм увидел, что у врача такой дворец, какой не смог бы построить себе и падишах. Врач и Хатэм сначала пообедали, потом начали беседу, и Хатэм открылся ему.

Врач выслушал его и сказал:

– О Хатэм, твоему горю легко помочь, но я поставлю тебе одно условие, которое ты должен выполнить. И только тогда я открою тебе свою тайну.

– Хорошо, – согласился Хатэм. – Я готов выполнить любое условие.

Врач обрадовался:

– О Хатэм, в таком-то городе живет падишах. Вот уже семь лет, как он ослеп. Гадальщики сказали ему, что лекарство для исцеления глаз он найдет в стране, куда еще не ступали копыта коня. У этого падишаха три сына. Старший рожден от дочери хана, средний – от дочери бека, а младший – от дочери бедняка. Падишах послал своих двух сыновей, рожденных от дочери хана и дочери бека, за этим лекарством. Они объехали несколько стран, куда еще не ступали копыта коня их отца, поспешно собрали первые попавшиеся под руку травы и возвратились, но эти травы не могли исцелить глаза падишаха. Младшего сына падишаха зовут Ибрагим. Сколько раз он ни просил отца отпустить его на поиски лекарства, тот не соглашался, говоря: «Если мои сыновья, рожденные от благородных матерей, ничего не смогли сделать, что же сумеешь сделать ты?». Поэтому Ибрагим всегда ходит опечаленный. Он дружит с простыми людьми, бедняками и всеми нуждающимися. Иди в тот город, передай ему от меня привет и скажи, что лекарство для возвращения зрения его отцу находится в цветнике дочери падишаха Гюлистани-Ирем. Я дам тебе одно лекарство и письмо, ты передашь их Ибрагиму. Пусть он поступит так, как написано в письме, и тогда сумеет достать нужное лекарство для своего отца.

Хатэм провел ночь в доме врача, а наутро собрался в путь.

Врач проводил Хатэма до порога своего дома и сказал:

– О Хатэм, знай, что Ибрагим женится на дочери падишаха пери. Когда ты увидишь эту девушку, передай и ей от меня привет и скажи, чтобы она разыскала мою книгу и прислала ее мне. Как только она вручит тебе книгу, ты немедленно возвращайся. Только после этого ты сможешь узнать мою тайну.

Хатэм взял письмо, лекарство, поблагодарил врача, распрощался с ним и пустился в дорогу, как вихрь по ущельям, как поток с гор, и добрался, наконец, до владений слепого падишаха.

Он разыскал Ибрагима и познакомился с ним. Как только Ибрагим узнал, что Хатэм чужеземец и не имеет никого из близких в его стране, он побратался с ним, повел к себе в дом и познакомил с матерью.

– Мать, – сказал он ей, – Хатэм – мой названный брат, позаботься о нем!

– Да буду я жертвенным даром своему сыну, – отвечала мать, – и пусть его брат всегда будет драгоценной ношей на моих глазах.

Оставим пока здесь Хатэма и Ибрагима вместе, а я вам расскажу о слепом падишахе.

Позвал слепой падишах своего везира и приказал ему приготовить все для путешествия своего старшего и среднего сына, так как они снова должны были ехать на поиски лекарства.

Когда Ибрагим узнал об этом, он очень загоревал, потому что отец опять не позволил ему ехать с братьями.

Хатэм заметил печаль Ибрагима и стал его расспрашивать о ней. Ибрагим сперва отмалчивался, но когда увидел, что его молчание сильно огорчает Хатэма, признался.

– Брат мой, завтра старшие братья снова едут на поиски лекарства для исцеления глаз отца, поэтому я так опечален.

– Поезжай и ты. Зачем же печалиться? – посоветовал Хатэм.

– Я бы с радостью поехал, – ответил Ибрагим, – но вся беда именно в том, что отец мне этого не разрешает. Он говорит: «Ты рожден от дочери бедняка. Что же ты сумеешь сделать?»

Сказал это Ибрагим и заплакал. Хатэм растрогался, обнял его и сказал:

– Брат мой, да будет тебе ведомо, что я давно знаю об этом, но нарочно молчал и ждал только случая. Я только для того и приехал сюда, чтобы помочь тебе, только для того познакомился с тобой.

И Хатэм все поведал о себе Ибрагиму так, как я поведал вам.

Когда же Хатэм рассказал Ибрагиму о поручении, которое дал ему врач, Ибрагим с нетерпением воскликнул:

– Скорее дай посмотреть это лекарство и письмо! Клянусь, я соглашусь на все, если даже впереди ждет меня верная смерть!

Хатэм достал письмо врача и подал Ибрагиму.

Юноша прочитал письмо, в котором говорилось:

«Ибрагим, садись на коня и поезжай прямо на юг. На четвертый день ты подъедешь к лесу. Там живет див. Вот уже семь лет, как в его ногу попала заноза – ветка чинара, и он находится сейчас при смерти. Вырой у его ног яму и спрячься в ней, затем неожиданно выдерни из его ноги ветку и отбрось в сторону. Див зарычит: „О мой мучитель, попадись ты мне в руки, я разорву тебя на куски и выпью твою кровь!“. А ты сиди в яме и молчи. После того, как рана очистится от гноя, див успокоится и заснет. А когда проснется, то скажет: „Ах, если бы мне увидеть тебя, мой избавитель! Клянусь священным знаком на перстне пророка Сулеймана, я дам тебе все, что ты ни попросишь“. Тогда выйди, смажь присланным мною лекарством его ногу, и рана тотчас заживет. После этого поступай так, как он тебе скажет».

Обрадованный Ибрагим пошел к падишаху.

– Дорогой отец! – обратился он к нему. – Прикажи и мне дать коня, я хочу поехать на поиски лекарства для твоих глаз. Быть может, мне удастся найти его.

– Послушайте только слова этого глупца! – засмеялся падишах. – Мои высокородные сыновья бьются уже несколько лет и не могут отыскать этого лекарства, так неужели же ты найдешь?

Опечаленный Ибрагим побрел домой и передал слова отца Хатэму.

– Не кручинься! – стал утешать его Хатэм. – Я все устрою.

Он пошел к матери Ибрагима.

– Матушка, – сказал Хатэм, – падишах не дает Ибрагиму коня, чтобы он мог поехать вместе с братьями. А Ибрагим молод и очень печалится, что отец не любит его. Идя к падишаху. Может, ты убедишь мужа, чтобы он дал Ибрагиму из своей конюшни хоть какую-нибудь захудалую кобылу.

Мать Ибрагима тотчас же пошла к падишаху.

– Зачем пришла, жена? – спросил ее падишах.

– О повелитель мира, – ответила она, – разве виновен твой сын Ибрагим в том, что рожден от простой женщины? Он еще молод, смилостивься над ним, не обижай его сердце. У тебя в конюшне сотни коней. Дай Ибрагиму хоть какого-нибудь из них, пусть и твой младший сын поедет с братьями.

Подумал немного падишах и позвал везира.

– Везир, – приказал он ему, – в конюшне уже давно стоит кривая и хромая кобыла. Дай ее Ибрагиму, пусть он отправляется на ней хоть в ад.

Везир распорядился дать Ибрагиму кривую и хромую кобылу. А мать вернулась и рассказала об этом Ибрагиму и Хатэму. Все трое обрадовались милости падишаха, и мать начала готовить Ибрагима в дорогу. Всю ночь никто из них не сомкнул глаз в надежде на радостный день. (Да принесет вам тоже наступающий день радость!). Ибрагим захватил на дорогу то, что приготовила ему мать, перекинул переметную суму через седло и взобрался на хромую кобылу. Он поручил матери заботу о Хатэме, а Хатэму – о матери, поцеловал обоих и пустился в путь.

Ибрагим выехал из города и повернул хромую клячу прямо на юг. Увидели его братья и повернули оба своих резвых коней на север.

Оставим старшего и среднего брата ехать, куда они хотят, а сами поглядим, что стало с Ибрагимом.

Ехал Ибрагим два дня. Видит – хромая кобыла совсем изнемогает от усталости, спешился и погнал ее впереди себя. Шел он долго ли, коротко ли, но, наконец, дошел до того леса, где жил див. Отвязал он от своего седла переметную суму, снял с хромой кобылы седло и уздечку и отпустил ее со словами:

– Ступай, куда хочешь, больше ты мне не нужна.

А сам пешком пошел в лес искать дива. Так шел он долго, пока не очутился на широкой поляне. Здесь он увидел огромного дива, который лежал, как поваленный могучий дуб.

Ибрагим подошел к нему и вырыл около ног его яму. Когда яма была готова, он влез в нее и сверху прикрылся кустами, только оставил в них дырку, чтобы просунуть руку. Затем внезапно выдернул ветку чинара из ноги дива и отбросил ее в сторону, после чего притаился на дне ямы.

– О, мой мучитель! – зарычал див. – Попадись ты мне в руки, – я разорву тебя на куски и выпью твою кровь!

Ибрагим прижался ко дну ямы и не шелохнулся.

Кровь потоком хлынула из больной ноги дива. Немного погодя див успокоился и уснул.

Давно уже див не знал сна, больная нога не давала ему покоя ни днем, ни ночью. Вот почему он проспал ровно три дня и три ночи и проснулся только на четвертый день.

– Ах, если бы мне увидеть тебя, мой избавитель! – сказал он. – Клянусь священным знаком на перстне пророка Сулеймана, я дам тебе все, что ты ни попросишь!

Тотчас Ибрагим выкарабкался из ямы и сказал:

– Я здесь, но прежде должен смазать лекарством твою больную ногу, а после поговорим с тобой.

Только успел Ибрагим смазать ногу дива полученным от врача лекарством, как рана на ноге мгновенно зажила.

Див поцеловал Ибрагима в обе щеки.

– Ты избавил меня от смерти. Теперь до конца жизни я – брат тебе и исполню все твои желания.

Тогда Ибрагим сказал диву:

– Брат мой, теперь ты должен доставить меня в Гюлистани-Ирем. Мой отец ослеп, и только там, в цветнике дочери падишаха пери – Мелике-Хатун, я могу найти для него лекарство.

– Ого, брат, – сказал див, – это дело нелегкое. Я не знаю, в какой стороне находится Гюлистани-Ирем. Но не печалься. На расстоянии трехмесячного пути отсюда живет мой брат. Он на сто лет старше меня. Мы полетим к нему и, может, он сумеет помочь тебе. Однако я семь лет болел и сильно ослаб, Ты поохоться сорок дней и подкорми меня дичью. Я окрепну, и тогда мы отправимся в путь.

Ибрагим тотчас взял свой лук и стрелы и стал охотиться. Он убивал оленей и газелей, их мясо поджаривал на вертеле и кормил дива.

Так провели они ровно сорок дней, и каждый день див съедал по одному оленю или газели. На сорок первый день див почувствовал себя окрепшим и сказал:

– Ну, братец, сегодня мы можем тронуться в путь.

Див посадил Ибрагима себе на плечо и поднялся в воздух. Так летели они ровно три месяца и в начале четвертого опустились у подножья высокой горы.

Поднялись они на гору, и Ибрагим увидел у входа в пещеру сидевшего дива, такого, что и ни описать: ростом – с высокий минарет, руки – как вековые стволы чинаров, голова – словно купол. Завидя их, див вскочил с места и обнял младшего брата.

– Добро пожаловать, брат мой, добро пожаловать! Где ты пропадал семь лет? Как ты узнал, что я давно не ел человечьего мяса и принес мне в подарок этот лакомый кусочек?

– Ибрагим – наш брат, – ответил младший див. – Семь лет, как мне в ногу вонзилась заноза, и я умирал, а Ибрагим спас мне жизнь. Он держит путь в Гюлистани-Ирем за лекарством для исцеления слепого отца. Ты должен помочь Ибрагиму попасть туда.

Как только услышал это старший див, он прижал Ибрагима к груди, расцеловал его в обе щеки и сказал:

– Брат мой, клянусь священным знаком на перстне пророка Сулеймана, я не знаю, где находится Гюлистани-Ирем, но не печалься. Наш старший брат живет на расстоянии трехмесячного пути отсюда. Я повезу тебя к нему, и он поможет тебе. Но прежде вы должны вдвоем несколько дней погостить у меня и немного отдохнуть с дороги.

Ибрагим провел здесь три дня и отдохнул. После этого младший див остался, а средний посадил себе на спину Ибрагима и взвился с ним в небо. Они летели ровно три месяца и прилетели к подножью высокой горы. Ибрагим поднял голову и заметил у самой вершины пещеру. Они вскарабкались на гору и добрались до этой пещеры. Смотрит Ибрагим и не верит глазам. Сидит здесь див, но такой величины, что его братья перед ним – словно малые дети.

Завидел их див, поднялся и говорит:

– Брат мой, добро пожаловать! Как это ты вспомнил обо мне? Откуда узнал, что я давненько не пробовал человечьего мяса?

Средний брат засмеялся.

– Ошибаешься, – ответил он. – Ибрагим теперь – наш брат. Он спас нашего меньшего брата от смерти, а сам держит путь в Гюлистани-Ирем. Ты должен помочь ему добраться туда.

И средний див рассказал своему старшему брату все, что я рассказал вам.

– Брат мой, – ответил старший див, – я проведу туда Ибрагима, но это трудное дело. Боюсь, как бы с Ибрагимом не случилось беды.

– Брат мой, ты только проведи меня туда, а остальное уже мое дело, – попросил Ибрагим.

– Хорошо, – согласился старший див, – но вы оба должны погостить у меня несколько дней и отдохнуть как следует. А после я полечу туда с Ибрагимом, но с условием, чтобы он во всем слушался меня.

– С полной покорностью! – подхватил Ибрагим. – Что прикажешь, то и буду делать.

Ровно месяц продержал старший див среднего брата и Ибрагима у себя в гостях. Оба дива ежедневно брали Ибрагима на прогулку и на охоту, носили его на спине, вместе подстреливали дичь и снова возвращались в пещеру. Оба старались развлечь дорогого гостя. Когда же старший див принимался ласкать Ибрагима и подбрасывать на своей ладони, как малого ребенка, средний останавливал его:

– Братец, ведь Ибрагим – человеческое создание, в нем душа еле держится, не мучь его.

Через месяц старший див вместе с Ибрагимом собрался в дорогу и сказал среднему:

– Брат, пока мы с Ибрагимом не вернемся, оставайся здесь и жди нас. Я доставлю Ибрагима сюда, ты – к младшему брату, а он доставит его на родину, к отцу.

Средний див согласился.

Тогда старший див усадил Ибрагима себе на спину и полетел по направлению к Гюлистани-Ирем.

Немного погодя он спрашивает Ибрагима:

– Ну как, тебе не холодно?

– Холодно, – ответил Ибрагим.

Тогда див спустился ниже и, пролетев некоторое время, снова спросил:

– Не жарко ли тебе?

– Да, жарко, – ответил Ибрагим.

Див поднялся чуть выше. И всякий раз, когда бывало жарко, он поднимался выше, холодно – спускался ниже. Так летел он до полудня. В полдень спустился на цветущую лужайку. Здесь они подстрелили из лука несколько газелей, зажарили их мясо и закусили. Потом див опять усадил Ибрагима себе на спину, взвился в воздух, и они полетели дальше.

Когда же наступили сумерки, они спустились на какую-то гору. Поели, попили, переночевали в пещере и наутро продолжали путь. Ежедневно они пролетали месячный путь и на сороковые сутки достигли границ Гюлистани-Ирема, а на сорок первые, ровно в полдень, опустился на лужайку, где было много цветов.

Осмотрелся Ибрагим и видит: совсем не походит она на виденные ими раньше лужайки. Повсюду благоухают цветы, деревья макушками достигают неба, заливаются песнями соловьи. От удивления Ибрагим раскрыл рот.

– Клянусь, – сказал он, – это уголок самого рая!

– Брат мой, – ответил ему див, – это еще что! Ты пока только на границе Гюлистани-Ирем, а вот когда попадешь в него, тогда увидишь, что там еще лучше.

Они подстрелили дичь, пообедали, и див сказал Ибрагиму:

– Ну, брат, дальше этой лужайки я ступать не смею. Ты теперь иди один, а я подожду тебя здесь. Но прежде выслушай наставления, которые ты должен исполнить в точности.

– Говори, брат, – ответил Ибрагим. – Я готов исполнить все, что ты скажешь.

– Вот что, – начал див, – ты должен идти только по ночам, а чуть забрезжит утро, вырывать яму и прятаться в ней. Отсюда до сада дочери падишаха – Мелике-Хатун – сорок переходов. Ты должен этот путь проделать за сорок ночей и так, чтобы утро заставало тебя в яме, не то дивы растерзают тебя на куски. За эту черту еще не переступала и не смеет переступать нога человека. Здесь живут только пери и дивы. И еще запомни, что сороковую яму надо вырыть у самого входа в сад дочери падишаха пери – Мелике-Хатун, потому что лекарство для слепых очей твоего отца находится как раз в том саду, а сад сторожат сорок семиглавых дивов. Шесть месяцев они стерегут, а шесть месяцев отдыхают, уходят далеко на охоту, а затем снова возвращаются. Когда дивы собираются в путь, они читают заклинание, после чего ворота открываются, и они выходят из сада. Затем снова произносят заклинание, и ворота замыкаются за ними. Если ты не запомнишь эти заклинания, то сколько бы ни бился, в сад тебе не войти. Как только дивы удалятся, вылезай из ямы. Прочти первое заклинание – ворота раскроются, и ты войдешь в сад. Сейчас же прочти второе, чтобы ворота за тобой закрылись. Обойди весь сад, и ты увидишь высокое дерево; к каждому листку его подвешен бубенчик. Эти листки и есть то самое лекарство, которое может исцелить глаза твоею отца. Ты должен острожно взобраться на дерево и сорвать листки так, чтобы ни один бубенчик не шелохнулся. А стоит только хотя бы одному звякнуть, как звук его понесется далеко-далеко, на расстояние шестимесячного пути. Дивы услышат бубенчик и тотчас же прилетят в сад. Ведь они шестимесячный путь проделывают в один час. А как только они прилетят, то будь у тебя хоть тысяча душ, ни одна не уцелеет. Набей себе карманы этими листками и осторожно спустись с дерева. Затем подойди к воротам, прочти заклинание, выходи немедленно и добирайся сюда. Когда будешь возвращаться, иди опять только по ночам, а днем прячься в ямах. Я буду ждать тебя ровно три месяца. Если ты не придешь к этому сроку, буду думать, что ты погиб, и вернусь обратно. А приедешь вовремя, – умчу тебя в свои владения. Оттуда мой средний брат доставит тебя к себе, а от него младший брат перенесет тебя на твою родину. Запомни же мои наставления!

Когда наступил вечер, Ибрагим распрощался с дивом я пустился в дорогу. Шел он всю ночь, а чуть забрезжило утро, вырыл в укромном месте яму и спрятался в ней. Так просидел он до сумерек, а с наступлением темноты снова пустился в путь. Шел он ровно сорок ночей, а на сорок первое утро вырыл яму у самых ворот сада дочери падишаха пери – Мелике-Хатун.