Текст книги "Азербайджанские сказки"

Автор книги: Ахлиман Ахундов

Таким образом Ахмед уничтожил почти все вражеское войско. Оставшиеся в живых воины, увидев, что им приходит конец, обратились в бегство.

Носясь по долине среди бегущих врагов, Ахмед никак не мог нащупать поводья. Конь замучил его вконец. В довершение всего у коня сорвалась узда и повисла на шее.

В это время неприятельский полководец Узда-хан со своими приближенными стоял на вершине холма и наблюдал за сражением.

Ахмед понял, наконец, что ему не совладать с конем, выпустил из рук дуб, обнял шею коня и стал кричать, не разбирая кому – своему ли воину или неприятельскому:

– Узду! Держите узду!

Он надеялся, что, быть может, кто-нибудь поймает коня за узду и спасет его.

А в это время Узда-хан, видя, что Ахмед разбил его войско и теперь с криком «держите узду!» носится по долине, поспешно вскочил на коня и крикнул своим приближенным:

– Живее на коней! Этот злодей и сын злодея разбил все мое войско, а теперь разыскивает меня самого. Бежим, не то нам несдобровать!

Ахмед, полуживой, еле держался на коне. Воины-победители с трудом перехватили коня и сняли с него Ахмеда. Затем на руках они понесли его в город, где героя встречал ликующий народ.

Падишах призвал Ахмеда к себе и поцеловал в лоб.

Он тотчас же устроил свадебный пир и выдал свою дочь за победителя вражеского войска. Сорок дней и сорок ночей справляли свадьбу.

– Сын мой, Ахмед, – спросил его как-то падишах, – почему ты приказал перевязать себе ноги, когда садился на вихря-коня?

Подумал немного Ахмед и ответил:

– Я поклялся сойти с коня либо победителем, либо мертвецом, потому и приказал привязать себя к нему.

МАСТЕР АБДУЛЛА

 
розу увидел в саду во время прогулки ранней,
Но не острым шипом, – ее родинкой был я ранен.
Все безумцы любви достигают своих желаний,
Но любовь от меня убегает быстрее лани.
Мой удел – от любви бежать в пустыню изгнанья…
 

 
Рождается сказка из были,
Гора вырастает из пыли.
Дыра на дыре в проломе.
Решето затерто в соломе.
Журчит ветер в кране,
Верблюд цирюльничает в бане.
Верблюда муравей лягнул, —
Три ребра ему в горб вогнул.
Мы муху ковром оседлали,
Высоко над Курой, летали.
Похлебку в подол собирали
И вилами ее хлебали.
Много в жизни гороху едал,
А небылиц таких не слыхал.
 

Кто-то был, кого-то не было.

Когда-то давно в Ширване царствовал один падишах. Жизнь проводил он в праздности и лени. Однажды решил падишах построить себе дворец. Но какой бы мастер ни брался строить этот дворец, падишаху не нравилась его работа, и он казнил мастера, а дворец оставался недостроенным.

Теперь я вам расскажу о мастере Абдулле.

B Тавризе проживал искусный мастер по имени Абдулла. У него была красивая жена – первая красавица в городе. Прослышал Абдулла о падишахе и его недостроенном дворце, собрал свои инструменты и пустился в путь.

Долго ли он шел, коротко ли, добрался, наконец, до города Ширвана.

Привели его к падишаху, а тот спрашивает:

– Как зовут тебя, мастер?

– Зовут меня Абдулла из Тавриза.

– Мастер Абдулла, – говорит падишах, – видишь этот дворец? Ты его можешь достроить?

– Да будет долговечна жизнь падишаха? – ответил Абдулла. – Дворец я дострою, но должен заключить с тобой условие: ты дашь рабочих, а сам не будешь приходить ко мне, пока я не кончу работу.

Падишах согласился, нанял рабочих и передал их мастеру Абдулле.

– Ну, – обратился Абдулла к рабочим, – вы должны исполнять каждое мое слово.

Лишь только Абдулла начал работу, как видит – к постройке подходит падишах. Тогда Абдулла сказал рабочим:

– Работайте молча. Подавайте мне лишь кирпич и глину.

Падишах в сопровождении везира, казначея и свиты остановился у постройки.

– Да не уставай! – сказал он мастеру и бросил ему кошелек с золотом.

Мастер Абдулла поднял кошелек, положил его меж камней, замуровал и, не обращая внимания на падишаха и его свиту, продолжать работать. Он то и дело обращался к рабочим:

– Подать глину! Подать кирпич! Глину!

Везир посмотрел на падишаха, падишах на везира. К тому времени везир проведал о том, что у мастера Абдуллы очень красивая жена.

– Раз он так искусно работает, – сказал хитрый везир падишаху, – у него должна быть и жена красавица. Потом он спросил Абдуллу:

– Мастер, где у тебя в Тавризе дом?

– Мой дом там известен каждому, – ответил Абдулла.

Везир задумал поехать в Тавриз, чтобы «проверить» правильность слухов о красоте жены мастера и доложить падишаху. Он пустился в путь и через несколько дней, на закате, подъехал к Тавризу. Везир въехал в город и спросил у первой попавшейся ему навстречу старухи:

– Бабушка, где дом мастера Абдуллы?

– А вот, сынок, – ответила старуха и показала искусно построенный белый дом.

Жена мастера Абдуллы стояла у окна и видела, как подъехал на лошади везир. Она вышла и пригласила его в дом. Затем отвела его лошадь на конюшню, вернулась и попросила везира подняться по лестнице в комнату для гостей.

Как только везир поднялся до пятой ступени, лестница внезапно сбросила его вниз, и он очутился в подвале. Вдруг дверь отворилась, в подвал вошли две дубинки и спросили:

– Ну, везир, что умеешь делать?

И с этими словами они повалили его и принялись колотить.

– Не убивайте меня! – завопил везир. – Я умею шить папахи!

Долго ждали возвращения везира падишах и казначей. Но не дождались и падишах сказал казначею:

– Видно, он влюбился в жену мастера Абдуллы. Придется тебе поехать за ним.

Казначей накупил шелков, разных тканей, сел на лошадь и поехал. Долго ли ехал, коротко ли, наконец приехал в Тавриз.

Ему навстречу попалась та же старуха, что и везиру. Он спросил ее, где дом Абдуллы, и легко нашел его.

И опять навстречу вышла жена мастера Абдуллы, указала на лестницу и пригласила казначея подняться в комнату для гостей. Казначей поднялся до пятой ступени и тотчас же свалился в подвал.

Видит казначей – сидит в подвале везир и усердно шьет папахи, а возле него разложены барашковые шкурки, иголки и нитки.

Снова появились две дубинки и стали колотить казначея, приговаривая:

– Ну, казначей, что умеешь делать?

– Пощадите! Не убивайте! – завопил казначей. – Я умею шить крестьянские башмаки!

Ждал падишах везира и казначея, но не дождался, и сам поехал за ними в Тавриз.

Ему навстречу попалась та же старуха, что везиру и казначею. Он спросил ее, где дом Абдуллы, и легко нашел его.

Жена Абдуллы увидела, что приехал сам падишах, поспешно вышла навстречу и отвела его лошадь в конюшню. Потом указала на лестницу и сказала: «Добро пожаловать». Падишах поднялся до пятой ступеньки и тоже провалился в подвал. Здесь он увидел, что везир усердно шьет папахи, а казначей – крестьянские башмаки.

– Что это значит? – спросил он у них.

– Тише, не разговаривай! Дело наше плохо, – прошептали те ему в ответ.

Тут снова отворилась дверь в подвал, вошли две дубинки и стали беспощадно колотить падишаха по спине, приговаривая: «Ну, падишах, что умеешь делать?».

– Когда я еще не был падишахом, я был шерстобитом! – завопил падишах, извиваясь под ударами дубинок.

Тотчас же появились шерсть, палки, станок, и падишах, подобно везиру и казначею, принялся за работу.

Закончил мастер Абдулла постройку дворца и возвратился в Тавриз. Приехал домой и спрашивает жену:

– Ну, жена, что делала без меня?

– Спустись в подвал, – ответила она, – и увидишь что.

Спустился мастер Абдулла в подвал и видит: везир папахи шьет, казначей – башмаки, а сам падишах треплет шерсть.

– Ну, падишах, – сказал мастер Абдулла, – я выстроил дворец, но платы мне твоей за это не нужно. Я вознагражден тем, что приучил вас к работе. Теперь ступайте и приносите пользу людям.

С неба упало три яблока: одно – мое, другое – мне, третье – тому, кто сказку рассказал.

ИМАМ-СВОДНЯ[24]24
  Имам – представитель высшего мусульманского духовенства, стоявшего на страже интересов феодально-клерикальной знати.


[Закрыть]

то-то был, кого-то не было.

Когда-то давно жил купеческий сын Ахмед. Он был так красив, что даже солнцу мог сказать: «Не всходи, я взойду!».

Однажды Ахмед взял с собой много денег и поехал путешествовать. Он объехал много стран, побывал во многих городах и приехал, наконец, в один город, где остановился в каравансарае.

Хозяин каравансарая отвел юноше самую лучшую комнату и стал прислуживать ему.

Ахмед-купец прожил здесь ровно один месяц и крепко подружился с хозяином. Днем он гулял по городу, а ночью возвращался в каравансарай.

За каравансараем была беседка. Как-то раз хозяин поставил там скамеечку, привел Ахмеда-купца и сказал:

– Брат мой, полюбуйся на сад и отдохни здесь.

Он налил Ахмеду чашку чая, поставил перед ним кальян с отборным табаком и ушел.

Ахмед осмотрелся. Вокруг него был такой чудесный сад, что нет слов его описать, а в стороне, под деревьями, протекал ручеек, прозрачный, как слезинка. И вдруг он видит, что к ручейку приближается с кувшином девушка. Девушка присела к ручейку, чтобы набрать воды, и Ахмеду показалось, будто перед ним была сама Зулейха. Глаза, как у газели, брови дугой, а на щеке темнеет родинка и словно говорит: «Только я одна и существую на свете!». Во многих странах побывал Ахмед, но такой красавицы ему не доводилось видеть ни разу. Ахмед тысячами нитей своего сердца сразу привязался к этой девушке и не сводил с нее взгляда.

Девушка наполнила кувшин, поднялась и легкой поступью пошла по дорожке, обсаженной алыми маками. Ахмед пошел следом за ней и увидел, что девушка отворила какую-то калитку и скрылась за ней.

Если до сих пор у Ахмеда не было горестей, то теперь у него их стало тысяча. Не ест, не пьет Ахмед, лежит в беседке, погруженный в печаль.

Хозяин каравансарая видит, что друг его бледнеет день ото дня и тает, словно воск. Как он ни старался, чтобы Ахмед открылся ему, ничего не выходило. Наконец, хозяин каравансарая сказал:

– Брат мой, раз так, перебирайся в другой каравансарай! Какие же мы после этого друзья, если ты не желаешь открыть мне своего горя?

Видит Ахмед, что если он перейдет в другой каравансарай, то лишится даже возможности любоваться издали на красавицу, и раскрыл хозяину свое горе:

– Так и так, видел я в саду девушку, похожую на пери, и влюбился в нее. Если ты и вправду любишь меня, то помоги мне, как друг.

Подумал немного хозяин каравансарая и сказал:

– Ах, несчастный, тяжелому ты подвергаешь меня испытанию! Мечта твоя несбыточна.

Когда Ахмед услышал эти слова, он едва не лишился чувств.

Хозяин каравансарая продолжал:

– Брат мой, ты хорошо знаешь, что я для тебя ничего не пожалею. Но девушка, о которой ты рассказываешь, дочь известного купца, и она уже замужем. Сначала она была невестой своего двоюродного брата. Когда же наступило время готовиться к свадьбе, девушка уперлась обеими ногами в один башмак и говорит: «Не пойду за него, не пойду!». Оказывается, у нее на примете был другой – старшина купцов по имени Юсиф. Девушка и этот купец уже несколько лет были влюблены друг в друга. Свадьба расстроилась, а девушку подвергли тысячам мучений. Но она все терпеливо переносила и упорно стояла на своем. В конце концов влюбленные соединились, и вот уже три года, как виденная тобой красавица – жена купца Юсифа. Теперь сам посуди, как мне быть? Этому горю нельзя пособить даже деньгами. Но я укажу тебе одного человека. Только он один может чем-нибудь помочь.

Ахмед стал просить хозяина каравансарая назвать имя этого человека.

После небольшого размышления хозяин каравансарая сказал:

– В нашем городе есть женщина-имам. День ее проходит в постах, молитвах и благочестии. Большую часть дня она проводит в мечети. Среди народа пользуется большим уважением и почетом. Ей никто никогда не перечит. На самом же деле эта женщина – пройдоха. Если кто и сумеет по-настоящему помочь твоему горю, то только она.

– А где я могу найти ее? – спросил Ахмед.

– В мечети, – ответил ему хозяин.

Пошел Ахмед к мечети и видит – около нее дети играют. Он подозвал к себе одного мальчика и сказал:

– Вот тебе деньги на халву, а мне вызови сюда из мечети женщину-имама.

Мальчик взял деньги, от радости зарделся, как роза, и побежал в мечеть. Старуха сидела на коврике впереди женщин и совершала моление. Мальчик подошел к ней и шепнул:

– Там тебя ждет один мужчина.

Старуха поднялась с коврика и вышла во двор. Увидела Ахмеда и спросила его:

– Сынок, добро пожаловать, зачем ты пришел?

Ахмед отвел ее в сторону, рассказал ей о своих страданиях и закончил так:

– Имам, да буду я твоей жертвой, на тебя вся надежда.

Старуха приложила ко лбу указательный палец и задумалась.

– Сын мой, – сказала она после некоторого молчания, – в моих руках это такое же легкое дело, как выпить чашку воды, но дело потребует больших расходов.

Ахмед быстро вынул из кармана горсть золота, вложил в руки старухи и сказал:

– Я дам тебе все, что потребуешь, только устрой это дело.

Как только старуха увидела деньги, она от удовольствия захрюкала как свинья.

– Сейчас же ступай прямо в лавку купца Юсифа, – быстро заговорила она, – и скажи ему, что ты – купец, приехал сюда с товаром, распродал его и заработал немалые деньги. Теперь собираешься уезжать. Но тут в городе остается у тебя возлюбленная, с которой ты встречался в течение года, и завтра у тебя с ней прощальное свидание; а на прощание ты ей хочешь сделать подарок. Купи у Юсифа такую вещь, какую нельзя найти ни у одного из здешних купцов, и не пугайся цены. Ну, ступай скорей, я подожду тебя здесь.

Купец Ахмед чуть не бегом пустился к лавке Юсифа. Когда он вошел в лавку, его встретил хозяин, который был так красив, что Ахмеду впору бы прислуживать ему да подавать воду для омовения рук.

И Ахмед подумал с тоской:

«Хозяин каравансарая прав: это одни лишь мечты. Никогда не добиться мне желанной цели».

Однако он решил выполнить все то, что говорила ему старуха.

Купец Юсиф предложил ему сесть, и Ахмед завязал с ним разговор о том, о сем; Юсиф понял, что перед ним сидит такой же купец, как и он сам, и приказал подать кальян. Ахмед поговорил немного, как советовала старуха, рассказал о себе, о своих торговых делах и закончил так:

– Остается у меня в вашем городе возлюбленная. Она жена очень богатого купца; с ней я встречался целый год. Ты должен продать мне какую-нибудь вещь для подарка ей, но редкую и ценную, достойную моего имени и ее положении.

Юсиф от души посмеялся над купцом, которому изменяет жена, и потом обрадованно сказал:

– Клянусь, как раз мне присланы из Индии образцы двух новых шелковых шалей. Таких в нашем городе еще не бывало. Одну шаль купила дочь падишаха, а другую я хотел оставить для своей жены. Но раз ты просишь, так и быть, я уступлю тебе.

Юсиф запросил за шаль очень много денег, но Ахмед не торговался, заплатил требуемую сумму и забрал шаль. Затем распростился с Юсифом, вышел из лавки и направился прямо к мечети, где его поджидала старуха. Ахмед дал ей шелковую шаль и сказал, что другой такой в городе нет – разве только у дочери падишаха.

Старуха развернула шаль я приказала Ахмеду зажечь спичку. Этой спичкой она прожгла в шали дырку величиной с грецкий орех, после чего вернула шаль Ахмеду и сказала:

– Вернись в лавку Юсифа и скажи, что ты нечаянно прожег шаль и хочешь купить еще другую, чтобы заменить ее. Если он скажет, что другой такой нет, то забери эту шаль и возвращайся ко мне.

Ахмед снова пошел к Юсифу, который сидел у себя в лавке довольный, что содрал много денег за шаль, и с увлечением пересказывал какому-то покупателю любовную историю Ахмеда; однако Юсиф отказывался назвать собеседнику имя обманутого купца, хотя и уверял, что оно ему известно.

Увидев вернувшегося Ахмеда, он вежливо осведомился, не забыл ли тот чего-нибудь в его лавке.

– Со мной приключилась беда, – ответил Ахмед. – Нечаянно уронил спичку на шаль и прожег ее. Теперь эта вещь испорчена. Как хочешь, но достань мне обязательно другую такую шаль.

Купец Юсиф осмотрел шаль и удостоверился, что она действительно испорчена, однако помочь Ахмеду ничем не мог. Он поклялся, что у него была только одна такая шаль, а другая находится во дворце у царевны.

Ахмед вернулся в мечеть и передал ело слова старухе.

Старуха взяла эту шаль и сказала:

– Жди! Через четыре дня на пятый я приведу к тебе девушку, но ты никому не должен об этом говорить, потому что опозоришь меня в глазах народа и лишишь куска хлеба.

Ахмед дал ей слово, что все будет держать в тайне. Старуха спрятала шаль и вернулась в мечеть, где продолжала свое моление.

А Ахмед пошел в свой каравансарай.

Оставим его пока мечтать о скором свидании с любимой, а я вам расскажу о жене Юсифа.

Жена Юсифа сидела у себя дома, когда к ней неожиданно вошла старуха-имам. Она приветливо встретила «благочестивую» гостью, поцеловала ей руку и почтительно ввела в спальню. Старуха, охая, стала жаловаться на свое здоровье:

– Эх, постарела я, совсем выбилась из сил: вышла из мечети и думала вечернюю молитву совершить у себя дома, но от слабости дальше не могла идти и, чтобы не опоздать на молитву, зашла к тебе.

Жена Юсифа тотчас же разостлала перед ней коврик для совершения молитв, и старуха начала молиться. Когда девушка вышла за чем-то из спальни, старуха воспользовалась этим и сунула шаль под ее подушку, а затем стала продолжать молиться. Окончив молитву, она собралась уходить и, как хозяйка ни уговаривала ее отужинать, не согласилась остаться.

Пусть она себе идет, куда хочет, а я вам расскажу о купце Юсифе.

Вечером Юсиф запер свою лавку и пришел домой. Жена, как обычно, встретила его во дворе и они, обнявшись, вошли в дом. Жена принесла воду, обмыла мужу ноги и руки, и они поужинали. После ужина Юсиф перешел в спальню, чтобы лечь спать. Когда он разделся и стал оправлять подушку, случайно нащупал под ней какой-то сверток. Он поднял подушку и увидел там шаль. Юсиф изумился.

«Таких шалей, – подумал он, – ни один купец, кроме меня, не имел во всем городе; как же она очутилась здесь?» Он развернул и осмотрел шаль. Это оказалась та самая шаль с прожженной дыркой, которую он днем продал купцу Ахмеду.

Юсифа словно окатили ледяной водой. Он прислонился к стене и застыл на месте, как мертвец.

«Эх, – думал он, – ловко же обманули меня, дурака! Я смеялся над одним мужем, которого обманывает жена, а этим обманутым мужем оказался сам. И я еще радовался, что выгодно продал ему шаль, чтобы он подарил ее моей собственной жене. Дешево же ты, Юсиф, оценил свою честь!».

Никаких сомнений у него больше не оставалось. Он позвал жену и в гневе закричал:

– Пошли сказать твоему отцу, чтобы он пришел за тобой! Я даю тебе развод и выгоняю из дома!

Сколько несчастная ни умоляла и ни просила объяснить причину гнева, Юсиф ожесточенно отвечал: «Сама знаешь!».

Немедленно он послал за ее отцом. Отец узнал, в чем дело, и хотел все уладить мирно, но Юсиф был неумолим, слеп и глух ко всем доводам тестя. Несчастному отцу ничего не оставалось, как взять свою дочь и уйти.

Пусть он пока горюет, а я вам расскажу о честном народе.

Пошел по всему городу слух, что Юсиф-купец вернулся домой, застал у своей жены веселящихся любовников я тут же дал ей развод. Весь город всполошился. Каждый пересказывал эту историю другому и прибавлял от себя еще сто небылиц. Когда все это дошло до отца, он испугался, что дочь его будет окончательно опозорена, и послал к Юсифу сказать:

– Сын мой, откажись от своей затеи; возьми развод обратно, не позорь и себя и нас.

Но Юсиф был тверд в своем решении.

А дочь тем временем убивалась и твердила отцу:

– Клянусь, я ни в чем не повинна!

Но кто станет ее слушать, если в городе уже подсчитали, что у нее перебывало более ста любовников! Каждый готов был плюнуть ей в лицо.

Оставим пока отца и дочь в слезах и печали, а вы послушайте о старухе-своднице.

Наутро в мечети собравшиеся женщины сообщили ей:

– Так и так, купец Юсиф развелся со своей женой.

Как только старуха услышала это, она разгневалась, воздела руки к небу и стала вопить:

– Камни, камни будут падать с небес на головы коварных жен! До каких дней мы дожили!

А про себя подумала: «Вот и отлично, дело идет, как задумано».

Старуха не стала задерживаться в мечети и побежала в дом к отцу красавицы. При виде ее отец очень обрадовался. «В наш дом пожаловал имам, – подумал он. – Благочестивая женщина принесет с собой счастье и благоденствие. Клубок наших бедствий распутается, потому что у нее легкая нога».

Когда старуха приковыляла на своих «легких» кривых ногах и вползла в комнату, отец усадил ее на почетное место и выложил ей все, что случилось с его дочерью.

Старуха успокоительно сказала ему:

– B течение сорока дней, при помощи молитв и заступничества святых, я оберну все дело так, что счастье снова улыбнется твоей дочери. Ее заколдовали, наверное, нечистые силы. Дочь твоя, должно быть, чем-нибудь разгневала их.

Почтительно стоя перед «благочестивой» старухой отец красавицы сказал:

– Мой дом, мое имущество – все к твоим услугам. Я опозорен, поступай, как хочешь, только уладь это дело.

Старуха немного подумала и сказала.

– Надо, чтобы дочь твоя провела у меня сорок дней. В течение этого срока ежедневно я должна купать ее в райской воде, которую мне приносят сами ангелы, и отмыть ее от колдовства нечистых духов. За это время она не должна видеть ни одного человека, и даже родного отца, а не то никакие молитвы и омовения райской водой ей не помогут.

Словом, не стану утомлять вас долгим рассказыванием, взяла она красавицу, пошла к себе домой, заперла ворота и говорит:

– Знаешь, в чем дело, красавица? Все это сделала я. В конце концов, ты все сама узнаешь; так лучше же узнай заранее. Один красавец-юноша влюблен в тебя и от любви обезумел. Во сне ему было дано откровение, что я должна помочь ему. Ты проведешь у него сорок дней, а вернуть тебя мужу после этого срока – дело мое.

– Я опозорена, – со слезами ответила красавица, – помоги моему горю, и я готова сделать все, что ты ни прикажешь, лишь бы было с меня снято это позорное пятно. Иначе ни одного дня я не останусь в живых!

– Если ты будешь во всем слушаться меня, – продолжала успокаивать ее старуха, – то на сорок первый день я поведу дело так, что Юсиф сам придет поклониться тебе в ноги, и тогда я берусь устроить тебе вторичную свадьбу с зурной и плясками.

Красавица согласилась. Наутро, когда еще спали куры, привела старуха ее в каравансарай, в комнату купца Ахмеда и сказала ему:

– Через сорок дней я приду за красавицей, а ты все это время никуда не выходи, чтобы люди подумали, будто бы уехал из города.

Дни пролетели птицей. На сороковой день старуха пришла в каравансарай, разлучила с красавицей, привела ее к себе домой и спрятала в потайной комнате. Потом снова побежала к Ахмеду.

– Ну, сын мой, ты достиг желанной цели, а теперь сделаем так, чтобы и девушка не пострадала.

– Я от девушки теперь не отступлюсь, – возразил Ахмед. – К тому же, за это время она успела полюбить меня, и я увезу ее с собой.

– В таком случае, – сказала старуха, – нам остается только снять с нее позорное пятно. Ступай к купцу Юсифу и скажи ему, что в тот самый день, когда ты купил у него шаль и прожег спичкой, тебе указали на одну старуху, которая мастерски штопает платки и шали. Один из твоих знакомых купцов, сосед по каравансараю, взял у тебя шаль и отнес ее к этой старухе; а ты уезжал по торговым делам и теперь, когда вернулся, не застал своего знакомого купца, который уехал с караваном к себе на родину. А старуху ты никогда не видел и просишь Юсифа помочь разыскать ее; и добавь, что прозвище той старухи «имам». Остальное тебя не касается.

Купец Ахмед тотчас же пошел к Юсифу. Юсиф, когда увидел своего лютого врага, хотел было выгнать его вон, но Ахмед, как ни в чем не бывало, поздоровался с ним и все рассказал так, как научила его старуха. Юсиф внимательно выслушал его и сказал:

– Я знаю эту старуху.

Он выпроводил Ахмеда, запер лавку и пошел домой. Там он призвал служанку своей жены и спросил ее:

– В тот день, когда я развелся с женой, заходила ли в наш дом старуха-«имам»?

Служанка подумала немного и ответила:

– Да, приходила.

Юсиф немедленно бросился к старухе.

Когда он прибежал к ней, то спросил ее, не переводя дыхания.

– Не получала ли ты шали для штопки?

– Да, как же, родной, получала, – ответила старуха. – Только вот беда со мной приключилась: я ее потеряла и теперь не знаю, что отвечу хозяину. Ведь шаль эта такая редкая: ни у кого в городе такой не сыскать.

– А где же ты ее потеряла, не помнишь? – с волнением спросил Юсиф.

Старуха притворилась, что не может никак вспомнить, и ответила:

– Ах, сын мой, клянусь ботом, не помню! Ведь я в тысячу мест захожу, чтобы помолиться. Но только твердо помню, что в чьем-то доме засунула ее под подушку.

Тут Юсиф схватил себя обеими руками за голову и стал рвать на себе волосы:

– Нечего сказать, натворил я дел! Сделал себя несчастным и оклеветал ни в чем не повинную жену!

Он немедленно послал людей к своему тестю – просить прощения. И это пришлось как раз на сорок первый день.

Ну и пошли дела! Теперь уже приказывает красавица:

– Пусть он раньше в течение семи дней и семи ночей справляет свадебный пир, соберет как можно больше народу и всем объявит, что напрасно оклеветал меня. Только при этом условии я могу еще согласиться вторично выйти за него замуж.

Юсиф исполнил в точности все ее требования: созвал к себе весь город, семь дней и семь ночей угощал гостей на свадебном пиру и всем объявил о своей тяжкой вине, а затем, после семидневного пира, поехал за женой, чтобы привезти ее в свой дом.

Но красавица отвернулась от него:

– Не пойду за тебя замуж. За эти семь дней и ночей я раздумала.

Он так и этак, но ничего не вышло. Не хочет она вторично идти за него замуж, да и все тут.

Красавица вышла замуж за купца Ахмеда и уехала вместе с ним на его родину.

 
Кончив сказку, ухожу, —
Рассказал вам про ханжу.
Что ж, имам всегда таков…
Будьте здравы! Я здоров!