Текст книги "Выпуск 1.Том 4"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Инспектор Крэддок пристально посмотрел на нее, потом попрощался и вышел.

Глава 17

Инспектору Крэддоку пришлось подождать, пока доктор Куимпер заканчивал вечерний прием. Когда доктор вышел к нему, вид у него был усталый и расстроенный. Он предложил Крэддоку что-нибудь выпить и, когда тот согласился, налил ему и себе.

– Несчастные, – сказал он, садясь на старый потертый стул. – Такие пугливые и такие глупые. Сегодня пришла женщина, которой следовало показаться год тому назад. Тогда ее можно было с успехом оперировать, а теперь слишком поздно. Это меня сводит с ума. Действительно, люди – необычная смесь героизма и свинства. У этой женщины уже начинается агония, а она переносит боль без единого слова, потому что слишком боялась прийти и убедиться, что подозрения о болезни – сущая правда. Но есть и такие, кто зря отнимает время: у них, видите ли, распух мизинец, и они приходят к страшной мысли, что у них рак. А на самом деле – всего-навсего обыкновенное обморожение! Впрочем, не обращайте на меня внимания. Я, кажется, уже излил душу, и мне стало легче. По какому вопросу вы хотели меня видеть?

– Прежде всего я должен вас поблагодарить за ваш совет мисс Крекенторп прийти и показать мне письмо, написанное якобы вдовой брата.

– А получилось что-нибудь неладное? Вообще я не очень советовал ей идти с письмом. Она сама хотела и очень нервничала. Вот ее драгоценные братья и пытались ее отговорить.

– А почему?

Доктор пожал плечами.

– Наверное, боялись, что письмо может оказаться действительным.

– Вы считаете, что письмо подлинное?

– Понятия не имею. Я даже как следует не видел его. Просто я считаю, что писал письмо человек, знавший все факты, пытаясь разведать обстановку и надеясь сыграть на чувствах Эммы. Вот здесь-то и крылся настоящий просчет. Эмма – не простачок. Она не станет прижимать к груди незнакомую ей невестку, не задав предварительно нескольких практических вопросов.

Потом доктор с любопытством спросил:

– А почему вы спрашиваете мое мнение? Я ведь к этому событию не имею никакого отношения.

– Вообще-то я пришел спросить вас совершенно о другом, но даже и не знаю, с чего начать.

Доктор Куимпер казался явно заинтересованным.

– Я знаю, что не так уж давно, на Рождество, у мистера Крекенторпа случился довольно тяжелый приступ болезни.

Крэддок заметил, что лицо доктора сразу же изменилось. Оно посуровело.

– Да.

– Кажется, какое-то расстройство желудка?

– Да.

– Трудный случай… Мистер Крекенторп хвастается своим здоровьем и собирается пережить большинство членов своей семьи. Он обратился к вам… Простите, доктор, но…

– Да ничего, ничего. Я не очень обижаюсь, когда узнаю мнение обо мне моих пациентов.

– Он говорит, что вы всегда создаете панику и суетитесь напоказ из-за пустяков.

Куимпер улыбался.

– Он говорил, что вы замучили его расспросами не только о том, что он ел, но даже о том, кто готовил пищу и кто ее подавал.

Теперь доктор уже не улыбался. Лицо его снова стало серьезным.

– Продолжайте, – сказал он.

– Он по этому поводу выразился так: «Доктор разговаривал со мной так, будто думал, что кто-то меня отравил».

Наступило молчание. Доктор Куимпер ответил не сразу. Он встал со стула и несколько раз прошелся по комнате. Наконец остановился около Крэддока.

– Так чего же вы, черт возьми, от меня ждете? Неужели вы думаете, что врач в состоянии ответить на всякого рода обвинения, которые то там, то тут расшвыриваются некоторыми людьми без достаточных на то оснований?

– Я только хотел спросить, совсем не для занесения в протокол, не приходила ли вам в голову мысль об отравлении?

Доктор Куимпер ответил уклончиво:

– Старик Крекенторп всегда довольно умерен в еде. Только когда семья собирается вместе, Эмма увеличивает рацион. В результате у старика начинается гастроэнтерит, или воспаление кишок. И все симптомы были сходны с этим диагнозом.

Крэддок упорствовал, продолжая настаивать на своем.

– Так, понимаю. А вы такими симптомами вполне удовлетворились? Вы совсем не были… ну, скажем, удивлены?

– Хорошо, хорошо, я действительно был очень удивлен. Это вас устраивает?

– Это меня заинтересовывает, – сказал Крэддок. – А что, в частности, вы подозревали или чего опасались?

– Желудочные болезни очень разнообразны, конечно. Но в данном случае симптомы более соответствовали, скажем, мышьяковому отравлению, чем просто гастроэнтериту. Однако, знайте, что эти два случая очень сходны. Врачи более опытные, чем я, ошибались в распознавании мышьякового отравления и давали свое заключение вполне добросовестно.

– А что вы узнали в результате расспросов?

– Оказалось, мои подозрения не могли быть правдой. Мистер Крекенторп уверял, что у него и раньше случались такие приступы и по той же самой причине – происходили, когда он употреблял много жирной пищи.

– Это значит, в то время, когда дом был полон людей? Когда собиралась вся семья? Или когда наезжали гости?

– Да, и мне это показалось достаточно убедительным. Но, говоря откровенно, мистер Крэддок, я не остался спокойным. Я пошел дальше, написав письмо доктору Моррису. Он мой старший партнер и отошел от дела вскоре после того, как я присоединился к нему. Раньше, до меня, Крекенторп был его пациентом. Я спросил в письме, были ли у старика раньше случаи отравлений.

– И что же вам ответил доктор Моррис?

Куимпер усмехнулся.

– Он сделал мне выговор. Одним словом, он мне сказал, чтобы я не был набитым дураком. Так вот, – он пожал плечами, – возможно, я действительно был набитым дураком.

– Сомневаюсь, – задумчиво произнес Крэддок. Он решил выложить свои карты.

– Откинув в сторону всякую осторожность, доктор, скажем так: есть люди, которые от смерти Лютера Крекенторпа получат значительную выгоду.

Доктор кивнул, соглашаясь с Крэддоком.

– Крекенторп – старик, но крепкий и здоровый. Он ведь может дожить лет до девяноста?

– Вполне. Он живет сейчас, думая только о самом себе. А организм у него здоровый.

– А его сыновья и дочь чувствуют себя стесненно и живут в нужде?

– Ну, уж Эмму вы в это дело не впутывайте. Она не отравительница. Со стариком происходят такие вещи, лишь когда в доме есть еще кто-то, а не тогда, когда Эмма и старик одни.

«Это может оказаться простым элементарным расчетом со стороны Эммы», – подумал инспектор, но из предосторожности промолчал. Он тщательно подбирал слова для продолжения разговора.

– Конечно, я не специалист в подобных делах, но если предположить в качестве гипотезы, что мышьяк был применен, то не считаете ли вы, что старику Крекенторпу просто повезло и он удачно выпутался из беды?

– Видите ли, – возразил доктор, – именно это и заставило меня поверить, что я, как сказал доктор Моррис, просто набитый дурак. Понятно, перед нами не тот случай, когда небольшие дозы мышьяка применяются регулярно, что является классической формой медленного мышьякового отравления. Крекенторп никогда не страдал хроническими заболеваниями желудка. Как бы там ни было, сильные простуды, которые с ним иногда случаются, не вызваны мышьяком. Но если уж предположить, что заболевания выглядят странными, то можно заподозрить, что отравитель только время от времени подмешивает к пище мышьяк, хотя это и неразумно.

– Вы хотите сказать, что неразумно давать несоответствующую дозу?

– Да, именно. Организм Крекенторпа настолько сильный, что доза, способная свалить другого, на него совершенно не влияет. Нужно принимать во внимание индивидуальную идеосинкразию, то есть способность отдельной личности переносить яд. Однако, можно предположить, что в последний раз отравитель, если у него сверхтерпеливый характер, мог усилить дозу. Почему он этого не сделал? Так вот, может быть, никакого отравителя и не существует? И всему виной моя проклятая фантазия от начала до конца!

– Да, – согласился с ним инспектор, – похоже, что в ваших подозрениях нет здравого смысла.

– Инспектор Крэддок!

Настойчивый шепот заставил инспектора вздрогнуть. Он только что подошел к входной двери и собирался позвонить. Александр и его друг Стоддат-Уэст вышли из тени.

– Мы слышали, как подъехала машина, и решили перехватить вас.

– Так давайте вместе войдем в дом, – Крэддок снова потянулся к звонку, но Александр вцепился в рукав его пальто.

– Мы нашли улику, – выдохнул он.

– Да, мы нашли улику, – как эхо, повторил Стоддат-Уэст.

«Проклятая девчонка» – зло подумал Крэддок.

– Прекрасно, – сказал он вслух. – Давайте, войдем в дом и посмотрим.

– Нет, нет, – запротестовал Александр. – Я уверен, что нам помешают. Пойдемте в шорный сарай. Мы вас туда проводим.

Почти не желая этого, Крэддок разрешил проводить себя за угол дома. Стоддат-Уэст распахнул тяжелую дверь, протянул руку к выключателю и зажег довольно тусклую лампочку. Шорный сарай, когда-то верх совершенства Викторианской эпохи, ее строгости и красоты, теперь пребывал в довольно жалком состоянии, представляя собой сборище не нужных никому вещей: сломанные садовые скамьи, старые поломанные садовые инструменты, огромная, отслужившая свой век косилка, ржавые пружинные матрасы, гамаки и рваные теннисные сетки.

– Мы здесь часто бываем, – сказал Александр. – Только тут и можно почувствовать себя самим собой.

И действительно, здесь видны были следы их пребывания. Развалившиеся матрасы составлены так, что образовывали нечто вроде дивана, на старом поломанном столе стояла большая железная банка с шоколадным печеньем, валялись огрызки яблок, коробка из-под конфет и какая-то головоломная конструкция из выпиленных дощечек.

– Это действительно настоящая улика, сэр, – сказал оживленно Стоддат-Уэст, и глаза его заблестели за стеклами очков. – Мы нашли это сегодня днем.

– Много дней искали. И в траве…

– И в зарослях кустарника.

– Мы облазили все мусорные ящики…

– А знаете, между прочим, в них есть страшно занимательные и интересные вещи…

– А потом мы добрались до котельной…

– Старик Хилмэн держит там огромную оцинкованную бадью, полную ненужной бумаги…

– Вот там-то мы и нашли.

– Нашли что? – прервал Крэддок этот дуэт.

– Улику. Осторожно, Стоддат, надень сначала перчатки.

С важностью профессионала из лучших детективных романов Стоддат вытащил пару довольно грязных перчаток, надел их и уж потом вынул из кармана кассету от фотопленки. Из кассеты с огромными предосторожностями извлек измятый и запачканный землей конверт, который торжественно и вручил инспектору. От волнения у обоих мальчиков захватило дыхание. Крэддок взял конверт с неменьшей торжественностью. Ему нравились мальчишки, и он готов был поддаться их настроению и воодушевлению.

Письмо прислали по почте, внутри конверта ничего не оказалось; это просто был рваный конверт с адресом: «Элверст Крезент, дом 126, квартира 10. Миссис Мартина Крекенторп».

– Вот видите? – прошептал Александр, еле дыша. – Значит, она приезжала сюда, эта француженка, жена дяди Эдмунда. Я хочу сказать, та самая, из-за которой поднялся такой шум. Она, должно быть, действительно находилась здесь и где-то уронила этот конверт. Вот и получается, что…

Стоддат-Уэст перебил его:

– Получается, что она именно та, которую убили.

Они ждали, взволнованные. Крэддок вел себя мужественно.

– Возможно, очень возможно, – сказал он.

– Улика ведь важная, правда?

– Вы снимете отпечатки пальцев с конверта, да, сэр?

– Конечно, – подтвердил Крэддок.

Стоддат-Уэст глубоко вздохнул.

– Настоящая удача для нас, верно? – спросил он. – И к тому же, в самый последний день.

– Последний день?

– Да, – сказал Александр. – Завтра я уезжаю в гости к Стоддат-Уэсту, там мы проведем последние дни каникул. Родители Стоддата купили чудесный дом. В стиле эпохи королевы Анны, ведь так?

– Вильяма и Мэри, – поправил его Стоддат-Уэст.

– Мне казалось, твоя мать говорила…

– Моя мама – француженка. Она не очень хорошо разбирается в английской архитектуре.

– Но твой отец говорил, что дом построили…

Крэддок внимательно разглядывал конверт. Очень остроумно поступила Люси Айлесбэроу. Но могла ли она подделать почтовую печать? И зачем? Он поднес конверт поближе к глазам, но свет от лампочки был очень тусклый. Конечно, для мальчиков это большое удовольствие, но ему это все кажется немного странным. Люси – до чего же досадно – не обратила внимание на этот уголок конверта. Вот если бы конверт был не поддельным, то тогда надо было бы срочно предпринять меры. Там ведь было…

Около него горячо и со знанием дела обсуждались вопросы архитектуры, но он ничего не слышал.

– А ну-ка, мальчики, – сказал он. – Пойдемте в дом. Вы очень нам помогли.

Глава 18

Крэддок в сопровождении мальчиков вошел в дом через черный ход. Похоже, это был их обычный способ проникновения. Кухня сверкала чистотой. Люси в белом фартучке раскатывала тесто. Брайен Истлеу стоял, прислонившись к кухонному шкафу с посудой, и наблюдал за Люси с какой-то собачьей преданностью.

– Хэлло, отец, – сказал доброжелательно Александр. – Ты опять здесь?

– Мне здесь нравится, – ответил Брайен и добавил, – мисс Айлесбэроу ничего не имеет против.

– О, конечно, ничего не имею против, – сказала Люси. – Добрый вечер, инспектор Крэддок.

– Пришли, чтобы и на кухне произвести обыск? – спросил Брайен с интересом.

– Не совсем так. Мистер Гедрик Крекенторп еще не уехал?

– Он здесь. Вы хотите видеть его?

– Да, если можно. Я хотел бы поговорить с ним.

– Пойду, посмотрю, дома ли он, – сказал Брайен, – Гедрик мог выйти погулять по окрестностям.

Он, наконец, отошел от кухонного шкафа.

– Благодарю вас, Брайен, – обратилась к нему Люси. – У меня руки в тесте, а то бы я сама сходила.

– А что вы готовите? – спросил Стоддат-Уэст заинтересованно.

– Персиковый пирог.

– Здо-ор-рово, – обрадовался Стоддат-Угст. – Я ужасно проголодался.

Мальчики, как по уговору, вскочили и выбежали из кухни.

– Они просто как перелетная саранча, – посмотрела им вслед Люси.

– Я вас поздравляю, – обратился Крэддок к Люси.

– С чем?

– С вашей изобретательностью.

Крэддок вытащил конверт.

– Очень здорово сделано, – сказал он.

– О чем вы говорите?

– Об этом, моя дорогая девушка, об этом самом.

Он протянул конверт Люси. Она уставилась на него ничего не понимающим взглядом. Крэддок вдруг почувствовал замешательство.

– Разве не вы подделали эту улику? И не вы подложили ее в котельную, чтобы мальчишки смогли ее найти? Ну, отвечайте быстро!

– Я не имею ни малейшего представления, о чем идет речь, – сказала Люси. – Вы хотите сказать, что…

Крэддок быстро спрятал конверт в карман, потому что послышались шаги Брайена.

– Гедрик в библиотеке, – сказал он. – Идите туда.

Истлеу вновь занял свое место около кухонного шкафа. Инспектор Крэддок направился в библиотеку.

Гедрик Крекенторп казался обрадованным, увидев инспектора.

– Вы все еще что-то разыскиваете? – спросил он.

– Как идут дела?

– Можно считать, что мы немного продвинулись вперед, мистер Крекенторп.

– Вы опознали труп?

– Не совсем, но у нас есть определенная версия.

– Очень хорошо.

– Исходя из сведений, полученных нами в самое последнее время, мы хотим взять несколько показаний. Я начинаю с вас, мистер Крекенторп, раз уж вы здесь.

– Я здесь долго не пробуду. Через денек-другой улетаю к себе на Ивицу.

– Тогда, очевидно, я пришел вовремя.

– Ну что ж, начнем.

– Я хотел бы получить детальный отчет о том, где вы были и что делали в пятницу 20 декабря.

Гедрик быстро взглянул на инспектора, потом откинулся в кресле, зевнул с видом полнейшего безразличия и сделал вид, что пытается вспомнить тот день.

– Значит, так. Я уже говорил вам, что был на Ивице. Вся беда в том, что там один день очень похож на другой. Утром я рисовал, с трех до пяти «сиеста», как там называют полуденный отдых. Возможно, я делал этюды, если свет был подходящим. Потом аперитив с мэром или доктором в кафе на Пьяццо. Потом случайная, наспех выбранная еда. Большую часть вечера я провожу в баре Скотти с друзьями из мелких буржуа. Этого достаточно?

– Я хотел бы знать правду, мистер Крекенторп.

Гедрик даже привстал.

– Знаете, инспектор, ваше замечание звучит более чем угрожающе.

– Не думаю. Вы мне сказали, мистер Крекенторп, что вылетели с Ивицы 21 декабря и прибыли в Англию в тот же день?

– Так и было, Эмма! Где ты, Эмма?

Эмма Крекенторп вошла в библиотеку из боковой двери, соединявшей кабинет с будуаром. Она вопрошающе переводила взгляд то на Гедрика, то на инспектора.

– Послушай, Эм. Я приехал в субботу перед Рождеством? И прямо из аэропорта?

– Да, – сказала Эмма удивленно. – Ты приехал перед обедом.

– Вот, пожалуйста, – сказал Гедрик инспектору.

– Вы, очевидно, считаете нас за дураков, мистер Крекенторп, – сказал спокойно инспектор. – Вы же знаете, что мы все можем проверить. Я думаю, если вы покажете свой паспорт…

Он выжидающе замолчал.

– Не знаю, куда задевался этот проклятый паспорт, – засуетился Гедрик, – сегодня целое утро искал его, хотел переслать в контору Кука…

– Надеюсь, вы сумеете отыскать его, мистер Крекенторп. Но, вообще-то говоря, необязательно. В моих руках документы, в которых значится, что вы прибыли в Англию вечером 19 декабря. Может быть, теперь вы расскажете, где находились с этого времени до обеда 21 декабря, когда прибыли в этот дом?

Гедрик позеленел от злости.

– Что за дьявольская жизнь настала! – воскликнул он гневно. – Все эти канцелярские штучки и заполнение дурацких бланков! Вот что происходит, когда в государстве царит бюрократия. Больше уже нельзя делать то, что хочется, и ездить туда, куда нравится. Обязательно тебе зададут кучу вопросов. Но почему все-таки поднялся шум вокруг этого 20 декабря? Что в нем особенного, в этом дне?

– Мы думаем, что в этот день произошло убийство. Вы, конечно, можете отказаться отвечать на мои вопросы, но…

– Кто сказал, что я отказываюсь отвечать? Дайте хоть подумать. Когда проходило следствие, у вас было смутное представление о дате убийства. Что нового произошло с тех пор?

Крэддок не ответил. Гедрик, многозначительно взглянув в сторону Эммы, предложил:

– Может быть, нам лучше пройти в другую комнату?

Эмма быстро спохватилась:

– Я вас оставлю здесь одних, – выходя из двери, она обернулась. – Знаешь, Гедрик, все это очень серьезно. Если 20 декабря действительно день убийства, то тебе лучше всего подробно рассказать инспектору о том, что ты делал 20 декабря.

И она вышла, плотно закрыв за собою дверь.

– Молодчина наша Эмма, – сказал Гедрик. – Ну, теперь, когда она ушла, я признаюсь, что уехал с Ивицы действительно 19 декабря. Собирался остановиться на несколько дней в Париже и попировать там с друзьями где-нибудь в злачном местечке. Но случилось так, что в самолете рядом со мной оказалась очень привлекательная женщина… Одним словом, то, что надо. Не вдаваясь в подробности, скажу, что мы вышли из самолета вместе. Она спешила обратно в Соединенные Штаты, но хотела провести пару вечеров в Лондоне; у нее там были какие-то дела, и вообще… Мы прилетели в Лондон 19 декабря и остановились в гостинице «Кингсуэйпалас». ото я вам сообщаю на тот случай, если вы сами еще этого не выяснили. Я назвался Джоном Брауном.

– Ну, а 20 декабря?

Гедрик скорчил гримасу.

– Все утро прошло в ужасном похмелье.

– А день? После трех часов и дальше?

– Сейчас вспомню. Вы понимаете, я бродил, как лунатик. Зашел в Национальную галерею, посмотрел картины – очень прилично для джентльмена, да? Видел фильм «Рябина в парке». У меня страсть к вестернам, а этот оказался просто потрясающим… Потом пропустил пару стаканчиков в баре и завалился спать в гостинице. Около десяти я вместе со своей приятельницей вышел из гостиницы и сделал обход нескольких тепленьких мест. Я даже толком не помню, как они назывались; кажется, одно называлось «Прыгающая лягушка». Она-то их знала! Прилично поужинали, и, говоря по правде, смутно помню остальное. Проснулся на следующее утро с еще большей головной болью. Моя спутница упорхнула, чтобы вовремя попасть на самолет, а я вылил себе на голову холодной воды, зашел в аптеку, купил какое-то дьявольское зелье, выпил его и направился сюда, в Рутерфорд-холл, сделав вид, будто я из аэропорта. Решил, что нет смысла расстраивать Эмму. Вы ведь знаете женщин. Всегда обижаются, если не едешь прямо домой. И мне даже пришлось занять у нее денег, чтобы заплатить за такси. У меня не осталось ни гроша. А старика о деньгах просить бессмысленно. Он бы все равно не дал. Жадный, старый черт! Ну что, инспектор, теперь вы удовлетворены?

– Может ли ваш рассказ быть подтвержден, мистер Крекенторп? Ну, скажем, в период от трех до семи часов?

– Вряд ли, как мне кажется, – ответил Гедрик весело. – Я ведь заходил в Национальную галерею, где служители смотрят на вас отсутствующим взглядом, и в переполненный кинотеатр. Нет, вряд ли.

В комнату вернулась Эмма, держа в руках записную книжку.

– Вы хотели знать, что каждый из нас делал 20 декабря, так ведь, инспектор Крэддок?

– Хм, да, пожалуй, мисс Крекенторп.

– Я вот только что просмотрела книжку, куда заношу время своих встреч и приглашений. 20 декабря я ездила в Брэкхемптон на собрание членов фонда для восстановления церквей. Оно закончилось около часу дня. Потом я обедала с леди Адингтон и мисс Бартлетт, которые тоже являются членами фонда, в кафе «Кэдена». После обеда пошла купить кое-что к Рождеству. Я заходила в магазин «Гринфорд и Лайелл», обувной магазин Свифта. Без четверти пять завернула в чайную Грин-Шэмрок выпить чаю, а потом отправилась на железнодорожную станцию встречать Брайена, который приезжал поездом. Домой вернулась около шести часов вечера и застала отца в очень плохом настроении. Мисс Харт, которая должна была прийти во второй половине дня и напоить его чаем, так и не явилась. Он настолько рассердился, что закрылся у себя в комнате, не пустил меня к себе и даже не стал разговаривать. Он не любит, когда я оставляю дом после полудня, но я считаю себя вправе иногда делать это.

– Значит, два ваших брата приехали позже?

– Альфред приехал поздно вечером в субботу. Он говорит, что несколько раз звонил мне по телефону в тот день, но меня не было дома; отец, если сердит, никогда не подходит к телефону. А брат Гарольд приехал лишь в канун Рождества.

– Спасибо, мисс Крекенторп.

– Мне хотелось спросить вас… – Эмма колебалась. – Наверное, выяснились новые обстоятельства, вынудившие вас заинтересоваться такими подробностями?

Крэддок вынул из кармана кассету, кончиками пальцев извлек из нее конверт.

– Не дотрагивайтесь, пожалуйста. Вы не узнаете?

– Но… – Эмма уставилась на инспектора, совершенно сбитая с толку. – Я отправила это письмо Мартине.

– Охотно вам верю.

– Но каким образом оно очутилось у вас? Разве она?.. Вы нашли ее?

– Очень возможно, что мы ее нашли. А конверт обнаружен здесь.

– В доме?

– Около дома.

Значит, она действительно приезжала сюда. Она… Получается, что там, в саркофаге, нашли Мартину?

– Весьма вероятно, мисс Крекенторп, – сказал тихо Крэддок.

Когда Крэддок вернулся в город, предположение стало казаться ему еще более вероятным, потому что его ждала записка от Арманда Дэзина.

«Одна из подруг Анны Стравинской получила от нее почтовую открытку. История с морским путешествием подтвердилась. Анна уже добралась до Ямайки и, говоря вашими словами, прекрасно проводит время!».

Крэддок смял записку и бросил ее в мусорную корзину.

– Должен заявить, – сказал Александр, сидя на кровати и глубокомысленно поглощая шоколад, – что сегодня самый великолепный день в моей жизни. Действительно, ведь мы нашли настоящую улику!

Голос у него трепетал от восторга.

– Да, каникулы прошли восхитительно, – добавил он счастливо. – Но думаю, что подобные дни еще когда-нибудь повторятся.

– Надеюсь, у меня они не повторятся. – Люси стояла на коленях, укладывая вещи Александра в чемодан. – Вы хотите взять с собой книжки о космосе?

– Нет, я их уже прочитал. А мяч, футбольные бутсы и кеды можно упаковать отдельно.

– С какими тяжелыми вещами вы, мальчики, ездите!

– Ничего, за нами пришлют «Роллс-ройс». У них чудесный «Роллс-ройс». И еще у них новый «Мерседес-Бенц».

– Значит, они богатые?

– Невероятно! И к тому же веселые и приятные люди. И все же мне очень не хочется уезжать отсюда. Вдруг еще подвернется какой-нибудь труп.

– Я от всей души надеюсь, что этого не случится.

– А знаете, в книжках часто бывает, что тех, кто много видел или слышал, обязательно приканчивают. Таким человеком можете оказаться вы, Люси, – добавил он, разворачивая вторую шоколадку.

– Спасибо.

– Но я не хочу, чтобы это были вы, – заверил ее Александр. – Вы мне очень симпатичны, и Стоддату тоже нравитесь. Мы считаем, что вы необыкновенная кулинарка. Абсолютно все, что вы готовите, очень вкусно. И ко всему прочему, вы очень здравомыслящая.

Последнее замечание было явным выражением самой высокой похвалы. Люси улыбнулась серьезному тону мальчика.

– И все же я не хочу, чтобы меня убивали ради вашего удовольствия.

– Ну, тогда вам следует быть поосторожнее, – сказал ей Александр.

Он помолчал, пожевал шоколад, а потом сказал, что-то вспомнив:

– Если отец время от времени будет сюда наведываться, то вы уж присмотрите за ним, хорошо?

– Хорошо, – ответила Люси, немного удивленная.

– Вся беда в том, – продолжал Александр, – что жизнь в Лондоне ему не подходит. Знаете, там он встречается с совершенно неподходящими женщинами.

И он покачал головой, будто был этим весьма обеспокоен.

– Я его очень люблю, – добавил он. – Но нужно, чтобы за ним кто-то присматривал. Отец плывет по течению и сходится с дурными людьми. Так жалко, что мама умерла. Брайену нужна приличная семейная жизнь.

Он серьезно посмотрел на Люси, а потом потянулся еще за одной шоколадкой.

– Хватит, Александр, столько нельзя, – попросила его Люси, – вы заболеете.

– Вот уж не подумаю. Однажды я съел сразу шесть штук. И ничего со мной не случилось. Я ведь здоровый.

Он помолчал немного, а затем продолжал:

– Знаете, Люси, а вы ведь нравитесь Брайену.

– Очень приятно.

– Он иногда ведет себя, как осел, – сказал сын Брайена. – Хотя и был хорошим военным летчиком. И характер у него превосходный.

Александр опять замолчал. А потом, глядя в потолок, застенчиво произнес:

– Знаете, я очень хочу, чтобы он снова женился… На приличной женщине… Я бы хорошо относился к мачехе, конечно, если она хороший человек…

– Выдумки о злых мачехах, – не унимался Александр, по-прежнему глядя в потолок, – теперь вышли из моды. У многих ребят, которых мы со Стоддатом знаем, есть мачехи – ну, из-за развода или еще чего-нибудь, – и они здорово ладят между собой. Конечно, многое зависит от мачехи…

Он замолчал, задумавшись над трудностями своей жизни.

– А как приятно иметь свой собственный дом и родителей. А если мама умерла, тогда что?… Вы понимаете меня?

Люси растрогалась.

– Вы очень благоразумны, Александр. Ваш отец должен попытаться найти хорошую жену.

– Да-а-а, – протянул Александр уклончиво и вдруг выпалил:

– Я уже говорил вам, вы очень нравитесь Брайену. Он мне сам об этом сказал…

«Право же, – подумала про себя Люси, – слишком много разговоров о сватовстве. Сначала мисс Марпл, теперь Александр».

Сама не зная почему, она вспомнила про свинарник.

– Спокойной ночи, Александр. Завтра утром останется только положить пижаму и зубную щетку.

– Спокойной ночи, – ответил Александр.

Он положил голову на подушку, закрыл глаза и сразу уснул.