Текст книги "Выпуск 1.Том 4"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Глава 15

Инспектор Крэддок условился о встрече с Гарольдом Крекенторпом в его конторе. В назначенное время Крэддок и сержант Уэтералл приехали туда. Контора помещалась на четвертом этаже здания, где размещались различные учреждения Сити. Внутри все говорило о процветании фирмы, о совершенстве современного делового вкуса.

Опрятная молодая женщина спросила их фамилии, что-то полушепотом проговорила в телефонную трубку, затем встала и провела их в кабинет Гарольда Крекенторпа.

Гарольд сидел за огромным обитым кожей столом и выглядел сосредоточенным. И даже если бы он находился на грани краха, он бы и вида не подал. Так, по крайней мере, подумал инспектор, зная уже подоплеку дел. Гарольд посмотрел на них приветливо, с явным интересом.

– Доброе утро, инспектор Крэддок. Я думаю, ваш приезд означает, что наконец вы можете сообщить нам что-то определенное.

– Боюсь, это не так, мистер Крекенторп. Просто мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Еще вопросы? Уверен, что я уже ответил на все ваши вопросы.

– Так кажется только вам, мистер Крекенторп.

– Ну, так что же вас интересует? – он говорил несколько раздраженно.

– Что вы делали днем и вечером 20 декабря. Ну, скажем, с 3 часов дня и до полуночи.

Гнев исказил лицо Гарольда Крекенторпа, оно стало багрово-красным.

– Самый неуместный вопрос, какой мне только когда-нибудь приходилось слышать! Что это значит?

Крэддок спокойно улыбнулся.

– Всего лишь то, что я хочу знать, где вы были между 3 часами пополудни и полуночью в пятницу 20 декабря.

– Зачем?

– Это поможет свести дело к нескольким пунктам.

– Свести их на нет? Значит, у вас есть какие-то дополнительные сведения?

– Мы надеемся на них, сэр.

– Я не уверен, что обязан отвечать на ваш вопрос. Особенно, в отсутствии моего адвоката.

– Это ваше личное дело, – сказал Крэддок. – Вы не обязаны отвечать на мои вопросы без вашего адвоката.

– Вы не намерены как-то мне угрожать?

– О, нет, сэр, – инспектор Крэддок выразил удивление. – Никоим образом. Вопросы, которые я задал вам, я обычно задаю и всем другим. Ничего сугубо личного в них нет. Мне просто необходимо кое-что уточнить.

– Да, конечно. Я хотел бы вам помочь. Дайте подумать. На ваш вопрос без подготовки ответить нелегко, но я очень пунктуален. Надеюсь, мисс Элис подскажет все, что необходимо.

Он позвонил, и почти тотчас же в кабинет вошла молодая женщина в облегающем черном костюме с блокнотом в руке.

– Моя секретарша мисс Элис. Инспектор Крэддок, – он представил их друг другу. – Мисс Элис, инспектору хотелось бы знать, что я делал днем и вечером… какое это было число, инспектор?

– Пятница, 20 декабря.

– В пятницу, 20 декабря. Я надеюсь, что у вас записано.

– О, да. – Мисс Элис вышла из кабинета, затем тут же вернулась с календарем. – Утром 20 декабря вы находились в конторе. У вас походило совещание с мистером Голди по вопросу объединения торговых и промышленных предприятий с фирмой Комарти. Затем вы обедали с лордом Фортуиллом в ресторане «Беркли».

– Да, да, это было в тот день! Дальше?

– Вы вернулись в контору около трех и продиктовали с полдюжины писем. Затем вы уехали на аукцион Сотбис, где вас заинтересовали какие-то редкие рукописи. Больше вы уже в контору не возвращались, но здесь у меня стоит пометка напомнить вам, что вечером вы приглашены на прием в клуб «Катеринг». – Она выжидающе посмотрела на своего шефа.

– Спасибо, мисс Элис.

Мисс Элис выскользнула из кабинета.

– Да, теперь у меня в голове все ясно, – сказал Гарольд. – Я поехал на аукцион Сотбис после обеда, но те предметы, которые я хотел купить, шли по очень высокой цене. Я выпил чаю в каком-то небольшом кафе на улице Джермин-стрит. По-моему, оно называется «Руссельс». Я зашел на полчаса на биржу, а потом поехал домой. Я живу на Гардиан-Гарденс, 4. Прием в клубе «Катеринг» состоялся в половине восьмого. Затем я вернулся домой и лег спать. Вас удовлетворил мой ответ?

– Благодарю вас, мистер Крекенторп. В котором часу вы заезжали домой переодеваться?

– Точно я не помню, но что-то около шести часов.

– А когда вы вернулись домой после приема?

– Думаю, в половине двенадцатого.

– Дверь вам открыл слуга? Или сама леди Алиса Крекенторп?

– Моя жена, леди Алиса, сейчас за границей, на юге Франции, она уехала туда в начале декабря. Я вошел в дом сам, у меня есть свой ключ.

– Значит, никто не может подтвердить, что вы вернулись домой именно в то самое время, которое вы назвали.

Гарольд холодно уставился на него.

– Полагаю, слуги слышали, когда я вернулся. У меня живет слуга с женой. Но, право же, инспектор….

– Мистер Крекенторп, я знаю, что такие вопросы неприятны, но я уже почти закончил. У вас есть автомобиль?

– Да, «Хамбер-хок».

– Вы сами водите машину?

– Да. Но не очень много, лишь на уик-энд. Ездить в Лондоне стало совершенно невозможно.

– Я предполагаю, что, навещая своих отца и сестру в Брэкхемптоне, вы ездите туда на своей машине?

– Не всегда. Лишь в тех случаях, когда собираюсь остаться там на длительный срок. Если же еду на день, как, например, позавчера на следствие, всегда пользуюсь поездом. Поезда обслуживают прекрасно, и ехать поездом намного быстрее, чем машиной. На станции меня обычно встречает сестра.

– Где стоит ваша машина?

– В гаражах позади улицы Гардиан-Гаденс. У вас есть еще вопросы?

– Я думаю, пока на этом закончим, – заключил инспектор Крэддок, с улыбкой поднимаясь со своего места. – Я очень сожалею, что потревожил вас.

Когда вышли на улицу, сержант Уэтералл, который всегда подозревал всех и каждого, многозначительно произнес:

– Ему очень не понравились ваши вопросы, совершенно не понравились. Он прямо выходил из себя.

– Когда человек не совершил преступления, естественно, он раздражается, что его подозревают, – сказал мягко инспектор. – А для такого сверхреспектабельного человека, как Гарольд Крекенторп, они вдвойне неприятны. Теперь нужно узнать, видел ли кто-нибудь Гарольда Крекенторпа в тот день на аукционе. То же самое о том кафе, где он пил чай. Он легко мог ехать поездом в 4.33, выбросить женщину и сесть на обратный лондонский, успев вовремя на прием. Так же легко он мог той же ночью сесть в свою машину, поехать в Рутерфорд-холл, перетащить труп в саркофаг и вернуться обратно. Наведите справки в гараже.

– Слушаюсь, сэр. Вы думаете, он именно так поступил, как вы предположили?

– Откуда я могу знать? – вспылил инспектор Крэддок. – Он тоже высокий, тоже темноволосый. Он тоже мог оказаться в том поезде. И у него связи с Рутерфорд-холлом. Он человек, которого можно подозревать. А теперь займемся его братом Альфредом.

Альфред Крекенторп занимал квартиру в районе Вест-Хэмпстед, в большом современном доме, который казался наскоро построенным и непрочным. Дом был окружен большим дворам, где владельцы квартир оставляли свои машины.

Квартира Альфреда была оборудована по новейшему встроенному типу, и, очевидно, обставлена мебелью, взятой напрокат. У него были длинный фанерный стол, который опускался из стены, диван-кровать и различные стулья самых неправдоподобных размеров.

Альфред Крекенторп встретил их дружелюбно, но, как показалось инспектору, нервничал.

– Я заинтригован вашим приходом, – сказал он. – Что будете пить, инспектор Крэддок? – он вытащил несколько бутылок, предлагая напитки на выбор.

– Нет, спасибо, мистер Крекенторп.

– Неужто все так плохо? – Альфред засмеялся своей собственной маленькой шутке, а затем спросил о цели визита. Инспектор Крэддок стал задавать вопросы.

– Что я делал днем и вечером 20 декабря? Да откуда мне знать? Ведь прошло более трех недель.

– Ваш брат Гарольд сумел нам рассказать об этом дне во всех подробностях.

– Брат Гарольд – возможно. Но не брат Альфред. – А потом добавил с оттенком злобы. – Гарольд – счастливчик в нашей семье. Деловой человек, всегда занятый. У него находится время на все, и все делается вовремя. И если бы даже он совершил, – ну убийство, что ли? – то и оно было бы тщательно предусмотрено во времени и деталях.

– У вас есть определенные причины говорить такие вещи?

– О, нет. Просто взбрело вдруг в голову.

– Ну, а теперь расскажите о себе.

Альфред развел руками.

– Вот я и говорю, у меня совсем нет памяти на даты и места. Вот если бы вы спросили о рождественском дне, то я бы вам ответил. Тут есть за что зацепиться. Я точно знаю, где его провел. Мы провели его вместе с отцом в Брэкхемптоне. Он все время ворчал, как дорого ему обходится наш приезд. А если бы мы не приехали, то ворчал бы, что мы не думаем о нем. Вообще-то мы приезжаем ради нашей сестры.

– Так вы поступили и в этом году?

– Да.

– Но, к сожалению, ваш отец был болен, не так ли?

Крэддок умышленно вел разговор не о самом главном, поддавшись чисто профессиональному чувству.

– Он живет, как воробей, клюет понемногу, вечно занятый вопросами экономии, а тут вдруг плотно наелся и напился. Вот и результат.

– Только это?

– Конечно. А разве было что-то еще?

– Мне показалось, что врач был взволнован его болезнью.

– О, этот старый дурак Куимпер, – сказал Альфред с пренебрежением. – Зря слушаете его, инспектор, он большой паникер.

– Правда? А мне он показался человеком рассудительным.

– Он круглый дурак. Отец вовсе не инвалид. У него ничего страшного с сердцем, но он целиком подчиняется Куимперу. Естественно, когда отец действительно заболевает, то устраивает жуткую суету, заставляет Куимпера бегать туда и сюда, без конца забрасывает его вопросами. А в целом все выглядит смехотворно.

Альфред говорил с необычайным раздражением.

Крэддок некоторое время молчал довольно-таки многозначительно. Альфред заерзал, быстро взглянул на инспектора и нетерпеливо спросил:

– Так в чем же дело? Почему вы хотите знать, где я находился в пятницу три или четыре недели тому назад?

– Вы помните, что была пятница?

– Мне показалось, что вы так сказали.

– Может быть, – согласился инспектор Крэддок.

– Во всяком случае, я спрашиваю о пятнице 20 декабря.

– Почему?

– Обычные уточняющие вопросы.

– Чепуха! Вы узнали что-то еще о той женщине?

– Наши сведения пока неполные.

Альфред быстро взглянул на него.

– Я надеюсь, вас не ввела в заблуждение сумасбродная версия Эммы, будто убитая могла оказаться вдовой моего брата Эдмунда. Это полнейшая чепуха.

– А Мартина никогда не обращалась за чем-нибудь к вам?

– Ко мне? Упаси боже! Это выглядело бы смешно.

– Вы думаете, она обратилась бы к вашему брату Гарольду?

– Это более вероятно. Его имя часто встречается в газетах, он обеспеченный человек. Если бы она попыталась обратиться к нему, я бы не удивился. Но Гарольд такой же скряга, как и сам старик. Эмма, конечно, самая добросердечная из всей семьи. И к тому же она считалась любимицей Эдмунда. Но Эмма не легковерна, она очень быстро сообразила, что эта женщина могла оказаться подставной.

– Очень разумно, – сказал Крэддок. – А что, день, когда вы собрались вместе, назначили заранее?

– Мы должны были собраться вскоре после Рождества, в конце недели, 27-го… – Он замолчал.

– Ага, – сказал удовлетворенно Крэддок, – я вижу, некоторые даты все-таки оседают в вашей памяти!

– Так я говорю, что определенного дня никто не назначал.

– Но вы говорили о дне. Как вас понимать?

– Я действительно не могу вспомнить.

– И вы не можете сказать, что делали в пятницу 20 декабря?

– Простите, но все выскочило из головы.

– И у вас нет записной книжки или календаря, куда вы заносите время и дни назначенных встреч?

– Терпеть не могу таких вещей.

– Это была пятница перед Рождеством. Не так уж трудно вспомнить.

– Я играл в гольф, и даже с видимым успехом. – Альфред покачал головой. – Нет, за неделю да этого. Я, наверное, просто слонялся где-нибудь. У меня на это уходит масса времени. Я понял, что дела обычно лучше делаются в барах.

– Может быть, кто-нибудь из ваших друзей смог бы вам помочь?

Теперь Альфред казался более уверенным в себе.

– Я не могу сказать вам, что я делал в тот день, – сказал он. – Но я могу сказать, чего я не делал. Я никого не убивал в Длинном сарае.

– Для чего вы это говорите, мистер Крекенторп?

– Послушайте, дорогой инспектор, вы ведь занимаетесь расследованием убийства. И когда начинаете спрашивать, где я был в такой-то день и час, вы делаете упор на что-то определенное. Я бы хотел знать, почему вы выбрали день 20 декабря и время между обедом и полуночью. Может быть, кто-нибудь видел в тот день, как покойная входила в сарай? Она туда вошла, но никогда уже не вышла обратно. Или что-нибудь в этом роде?

Острый взгляд темных глаз пристально следил за инспектором Крэддоком, но тот не реагировал на вопросы Альфреда.

– Боюсь, что мы не можем сообщить вам ничего определенного, – сказал он вежливо.

– Полиция чересчур скрытничает.

– Не только полиция. Я думаю, мистер Крекенторп, что вы смогли бы вспомнить, что делали в ту самую пятницу. Но у вас, наверное есть свои причины, мешающие вспоминать об этом.

– На это вы меня не поймаете, инспектор. Конечно, очень подозрительно, что я не могу вспомнить, но так и есть на самом деле! Не могу! Хотя, подождите минутку. На той неделе перед Рождеством я ездил в Лидс и жил в гостинице недалеко от Таун-Холл. Никак не могу вспомнить ее названия, но вы легко выясните. Кажется, была как раз пятница.

– Мы проверим, – спокойно, без всяких эмоций сказал инспектор.

Он поднялся.

– Я очень огорчен, мистер Крекенторп, что вы не смогли помочь нам.

– И мне ужасно неприятно! Вот Гедрик имеет алиби, потому что он был на Ивице, Гарольд, у которого расписан каждый час для деловых свиданий и многолюдных обедов, тоже в силах оправдаться. И здесь же я, без какого бы то ни было алиби. Очень печально и глупо. Я уже говорил вам, что не занимаюсь убийствами. И к тому же, зачем мне убивать незнакомую женщину? Даже если она и вдова Эдмунда, то с какой целью нам убивать ее? Напротив, мы все бы радовалась, увидев, как приходится раскошеливаться отцу, выкладывать денежки, чтобы содержать жену Эдмунда и посылать его сына в приличную школу. Отец, конечно, был бы в ярости, но не смог бы из уважения к приличиям отказать им. Не хотите ли выпить перед тем, как идти, инспектор?

– Сэр, послушайте, что я скажу вам.

Инспектор Крэддок посмотрел на взволнованного сержанта.

– Что такое, Уэтералл?

– Я засек, сэр, этого парня. Я все пытался вспомнить, и вдруг меня осенило. Он был замешан в эту историю с консервами вместе с Дикки Роджерсом! Но тогда он ловко выпутался. И еще он был вместе с этими парнями из Сохо. Помните, дело о часах и итальянских золотых соверенах?

Конечно! Теперь Крэддок понял, почему лицо Альфреда казалось ему знакомым. Он стал притчей во языцех, но лишь на время, потому что доказать ничего не удалось. На Альфреде лежали подозрения в причастности к этим неблаговидным делам, но он сумел найти правдоподобные отговорки.

– Теперь становится кое-что ясно, – сказал Крэддок.

– Может быть, он?

– Нет, он не из тех, кто решится на убийство. Но зато очень понятно, почему он не мог доказать своего алиби.

– Да, для него же хуже.

– Не совсем уж глупо настойчиво заявлять, что ничего не помнишь, если не хочешь привлекать внимания к жизни, которую ведешь. Вроде тех интимных встреч на грузовике, переполненном парнями из банды Дикки Роджерса.

– Так вы думаете, что это не он?

– Я не могу сказать ничего определенного о ком-либо из братьев, – сказал инспектор Крэддок. – Надо еще крепко поработать, Уэтералл.

Вернувшись в комнату, Крэддок нахмурился и стал делать заметки в блокноте, лежавшем на столе.

«Убийца – высокий черноволосый человек!

Жертва? —

1) возможно, Мартина – подружка или вдова Эдмунда Крекенторпа;

2) возможно, Анна Стравинская. Выехала в Англию в подходящее для дела время. Исчезла в обусловленное время. Подходящий возраст и наружность, одежда и т. д. Никакого отношения не имеет к Рутерфорд-холлу. Возможно, первая жена Гарольда! (Двоеженство). Возможно, любовница (шантаж). Если связана с Альфредом, то и шантаж. Очевидно, имела сведения, которые могли упрятать его за решетку? Если Гедрик, то могла быть в связи с ним за границей. Париж? Балеарские острова?

Или

Жертва может быть Анной С., выдававшей себя за Мартину.

Или

Жертва – неизвестная женщина, убитая неизвестным убийцей.»

– Вернее всего, самое последнее, – сказал вслух Крэддок.

Он снова и снова печально перебирал факты. Далеко в этом деле не продвинешься, если не знаешь мотивов убийства. А пока все мотивы либо не отвечают требованиям ситуации, либо далеко не привлекательны. Вот если бы речь шла об убийстве старика Крекенторпа! Здесь уж было бы все ясно.

Что-то еще всплывало у него в памяти, и он делал заметки в своем блокноте:

«Спросить доктора К. о болезни на Рождество. Гедрик – алиби.

Расспросить мисс М. о слухах в последнее время».

Глава 16

Когда Крэддок приехал на Мэдисон-роуд, 4, он увидел там мисс Марпл и Люси Айлесбэроу. Вначале он заколебался, сумеет ли осуществить задуманный план, но потом решил, что Люси Айлесбэроу даже сможет стать его союзником.

После взаимных приветствий он с торжественным видом вытащил из портфеля три фунта стерлингов, потом добавил к ним три шиллинга и подвинул их через стол к мисс Марпл.

– Что это, инспектор?

– Гонорар за консультацию. Вы ведь являетесь нашим консультантом. Пульс, температура, реакция местных жителей, вероятные причины, руководившие убийцей. Я ведь всего лишь бедный полицейский практикант.

Мисс Марпл посмотрела на него, и в ее глазах загорелись лукавые огоньки. Он усмехнулся. Люси Айлесбэроу приоткрыла рот от изумления, а потом расхохоталась.

– До чего же вы интересный человек, инспектор Крэддок!

– Ну что вы! Я просто сегодня свободен от служебных обязанностей.

– Я говорила вам, что мы раньше встречались, – сказала мисс Марпл Люси. – Сэр Генри Клитеринг – его крестный отец, а мой старый друг.

– Хотите послушать, мисс Айлесбэроу, мнение моего крестного об этой женщине? Он представил мне мисс Марпл как самого превосходного сыщика, которого только создавал бог. Он говорил мне, чтобы я никогда не пренебрегал… э… пожилыми людьми. Он сказал, что старые дамы обычно могут сказать, что могло случиться, что должно было случиться и даже что именно случилось. А кроме того, они могут объяснить, почему та или иная… э… пожилая дама вдруг превосходит всех своим талантом.

– Понятно! – сказала Люси. – Это похоже на приветственный адрес.

Мисс Марпл порозовела, смутилась и казалась необычно польщенной.

– Милейший сэр Генри, – бормотала она, – он такой добрый. Честно говоря, я вовсе не такая умная, просто у меня есть знание человеческой натуры. Знаете, когда живешь в дерезне…

Потом добавила, уже с большим самообладанием:

– Конечно, я поставлена в невыгодное положение, потому что не была на месте преступления и не видела всех людей Рутерфорд-холла.

Люси казалась несколько смущенной таким заявлением, но Крэддок кивнул понимающе.

– Но вы ведь были там на чае? – спросил он.

– Да, конечно. Это так приятно. Я лишь немного расстроилась, что не увидела старого мистера Крекенторпа. Но нельзя же иметь сразу все!

– Вам кажется, что если бы вы увидели убийцу, то сразу бы узнали его? – спросила Люси.

– О нет, дорогая, строить догадки в таком серьезном деле, как убийство, плохо. Но просто необходимо наблюдать за определенными лицами и думать, кого они напоминают.

– Как, например, Гедрик или управляющий банком?

Мисс Марпл поправила ее:

– Как сын управляющего банком, дорогая. Сам мистер Ид больше похож на мистера Гарольда; очень собранный человек, но слишком большой любитель денег. Он относится к тому типу людей, которые сделают все во избежание скандала.

Улыбнувшись, Крэддок спросил:

– А Альфред?

– Это Дженкинс в гараже, – ответила сразу же мисс Марпл. – Он хорошо присваивает себе части от автомашин, но обычно делает подмену. Поломанный домкрат он поменяет на новый. И не очень честно поведет себя, если вам нужен аккумулятор. Хотя я не очень хорошо понимаю все эти детали. А вот Эмма, – задумчиво продолжала мисс Марпл, – очень напоминает мне Джеральдину Уэбб; всегда такая спокойная, безвкусно одетая и очень запуганная своей пожилой матерью. Для всех явилось сюрпризом, когда, посла скоропостижной смерти матери, Джеральдина, став обладательницей изрядной суммы денег, уехала, сделав себе новую прическу. Она отправилась в путешествие по морю, а вернулась уже женой очень симпатичного адвоката. У них теперь двое детей.

Сравнение показалось довольно прозрачным. Люси, немного смутившись, спросила:

– Все только что сказанное должно относиться к замужеству Эммы? По-моему, замужество Эммы очень огорчит ее братьев.

Мисс Марпл кивнула.

– Да, – сказала она, – это очень похоже на всех мужчин. Они совершенно не способны видеть, что происходит у них под носом. Я думаю, что вы и сами много не разглядели.

– Не разглядела, – призналась Люси. – Я просто не думала ни о чем подобном. Оба они показались мне такими…

– Такими старыми? – спросила мисс Марпл, чуть улыбнувшись. – Но ведь доктору Куимперу чуть больше сорока. И хотя у него поседели виски, он определенно жаждет семейной жизни. И Эмме Крекенторп под сорок, она не слишком стара, чтобы выйти замуж и создать семью. Жена доктора, как я слышала, умерла совсем молодой после родов.

– Да, Эмма как-то говорила об этом.

– Доктор очень одинок, – сказала мисс Марпл. – Занятому, много работающему врачу нужна жена симпатичная и не очень молодая.

– Послушайте, дорогая, – сказала Люси. – Мы что же, расследуем преступление или занимаемся сватовством?

В глазах у мисс Марпл появилось лукавство.

– Боюсь, что я слишком романтична. Очевидно, потому, что я старая дева. Знаете, дорогая Люси, что касается вас, то вы уже выполнили условие нашего договора. И если вы теперь действительно хотите поехать за границу, то у вас есть еще время для небольшой поездки.

– Уехать из Рутерфорд-холла? Никогда! Теперь я превратилась в настоящего сыщика. Стала такая же, как мальчишки; они все свое время посвящают поискам улик. Вчера они обшарили весь мусорный ящик. Это ведь так противно! И, к тому же, они совершенно не представляют, что именно надо искать. Но если они с триумфом прибегут к вам, инспектор Крэддок, с клочком бумаги, на котором написано: «Мартина, если вам дорога жизнь, не подходите близко к Длинному сараю», то знайте, что я сжалилась над ними и спрятала такую записку в свинарнике.

– А почему в свинарнике, дорогая? – спросила мисс Марпл с интересом. – Разве Крекенторпы держат свиней?

– О, нет, теперь уже нет. Просто… я иногда хожу туда.

И Люси почему-то вдруг покраснела. Мисс Марпл смотрела на нее со все возрастающим интересом.

– А кто сейчас остался в доме? – спросил Крэддок.

– Только Гедрик, да Брайен приехал на уик-энд. Гарольд и Альфред приедут завтра, сегодня утром они звонили по телефону. У меня создалось впечатление, что вы поместили кошку среди голубей, инспектор Крэддок.

Крэддок улыбнулся.

– Я немножко разволновал их. Просил дать отчет о том, чем они занимались в пятницу, 20 декабря.

И они сделали это?

– Гарольд смог, а Альфред не смог или не захотел.

– Мне кажется, что доказать свое алиби – дело чрезвычайно трудное, – сказала Люси. – Время, место, число… Должно быть, нелегко и вам все это проверить.

– Да, нужно время и терпение, но нам это удается. – он посмотрел на часы. – Я сейчас еду в Рутерфорд-холл переговорить с Гедриком, но прежде я хотел бы поймать доктора Куимпера.

– Вы будете там как раз вовремя, он заканчивает хирургический прием около половины седьмого. А я должна ехать обратно и заняться обедом.

– Мне бы очень хотелось знать ваше мнение, мисс Айлесбэроу, что думают члены семьи о Мартине, что они говорят между собой о ней?

Люси с живостью ответила:

– Все они сердиты на Эмму за то, что она пошла и рассказала вам о письме. И на доктора Куимпера тоже, потому что, кажется, он уговорил ее сделать этот шаг. Гарольд и Альфред думают, что это подделка, Гедрик тоже думает, что это был обман, но он относился к письму не так серьезно, как два другие брата. А Брайен, напротив, считает, что все очень достоверно.

– Почему?

– Брайену это, пожалуй, даже нравится. Он считал, что Мартина – жена Эдмунда, вернее, его вдова, и ей вдруг пришлось срочно вернуться во Францию, но рано или поздно они о ней еще услышат. Тот факт, что она до сих пор ничего не написала, кажется ему вполне естественным, потому что он сам никогда не пишет писем. Брайен очень милый; он похож на собаку, которая хочет, чтобы ее вывели погулять.

– А вы выводите его погулять, дорогая? – спросила мисс Марпл. – И наверное, в свинарник?

Люси потупилась.

– Ну да, в доме так много джентльменов, и они все приезжают и уезжают, – проговорила в задумчивости мисс Марпл.

Когда мисс Марпл произносила слово «джентльмены», она вкладывала в него все значение, которым оно было наделено в эпоху королевы Виктории, предшествовавшей времени, в котором жила она сама. И сразу можно было себе представить энергичного, чистокровного и, очевидно, с бакенбардами мужчину, иногда безнравственного, но всегда галантного и почтительного с дамой.

– Вы такая хорошенькая девушка, – продолжала она, оценивая достоинства Люси. – Я думаю, что они удостаивают вас своим вниманием в достаточной мере, не так ли?

Люси зарделась. Воспоминания пронеслись у нее в памяти: Гедрик, прислонившийся к стене свинарника; Брайен, печально сидящий на кухонном столе, пальцы Альфреда, прикоснувшиеся к ней, когда он помогал ей убирать чашки после кофе.

– Все джентльмены, – сказала мисс Марпл тоном человека, говорящего о чужом и опасном, – в чем-то очень сходны между собой, далее если они и очень старые…

– Дорогая, – воскликнула Люси, – сотню лет назад вас бы сожгли на костре как колдунью!

И она рассказала, как старик Крекенторп делал ей намеки, чтобы она вышла за него замуж.

– А вообще-то говоря, – сказала Люси, – они все сделали то, что вы называете авансами, в той или иной мере. Гарольд весьма корректно предложил мне выгодное денежное место в Сити. Я не думаю, что главную роль в этом сыграла моя привлекательная внешность. Кажется, они думают, будто я знаю больше, чем на самом деле.

Она засмеялась. Но инспектору Крэддоку рассказ Люси не показался смешным.

– Будьте осторожны, – предупредил он. – Они могли убить вас вместо того, чтобы делать подобные предложения.

– Да, это гораздо проще, – согласилась Люси.

Потом она, чуть вздрогнув, сказала:

– Не забывайте о том, что мальчики настолько увлеклись поисками, что это может показаться их очередной игрой. Но это не игра.

– Нет, – сказал мисс Марпл. – Убийство – не игра.

– А разве мальчики не собираются возвращаться в колледж в ближайшее время?

– Да, на будущей неделе. Завтра они едут домой к Джеймсу Стоддат-Уэсту и там проведут последние дни каникул.

– Я рада этому, – сказала мрачно мисс Марпл. – Мне бы не хотелось, чтобы случилось непредвиденное, пока они здесь.

– Вы хотите сказать, что может случиться непредвиденное со стороны Крекенторпа? Вы думаете, что он следующий на очереди?

– О, нет, – ответила мисс Марпл. – С ним все будет в порядке. Я говорю о мальчиках!

– О мальчиках?

– Да, об Александре.

– Но как же так?..

– Они повсюду все высматривают, они ищут улики. Мальчики любят загадочное, но это увлечение может оказаться опасным.

Крэддок внимательно посмотрел на мисс Марпл.

– Так, значит, вы не верите, что убийство неизвестной женщины неизвестным мужчиной можно отнести к случаю? Значит, вы, мисс Марпл, определенно связываете преступление с Рутерфорд-холлом?

– Да, я думаю, что здесь налицо прямая связь.

– Единственно, что мы знаем об убийце, то, что он высокий, темноволосый мужчина. Это утверждала ваша приятельница, и это единственное, что нам о нем известно. И, знаете, в день следствия я вышел из здания суда и увидел всех трех братьев. Они ждали автомобиль и стояли на тротуаре ко мне спинами. Я был поражен, насколько они выглядят одинаково в теплых шубах. Трое высоких, темноволосых мужчин. И все же на самом деле они все трое совершенно разные. – Он вздохнул. – И это очень усложняет наше расследование.

– Я вот все думаю, – сказала тихо мисс Марпл, – что обстоятельства намного проще, чем мы предполагаем. Убийства часто бывают чрезвычайно простыми, если совершены с очевидно корыстными целями.

– А вы верите в таинственную Мартину, мисс Марпл?

– Я готова поверить, что Эдмунд Крекенторп или женился, или собирался жениться на девушке по имени Мартина. Эмма Крекенторп показывала вам письмо Эдмунда. И насколько я понимаю, Эмма Крекенторп совершенно не способна подстроить историю с письмами. Да и к чему ей это?

– Но если допустить существование Мартины, – сказал в задумчивости Крэддок, – то тогда выявляется существенная причина. Если появится Мартина с сыном, то уменьшится наследство самих Крекенторпов, хотя не настолько, чтобы из-за этого пойти на убийство. Правда, все они в затруднительном материальном положении.

– Даже Гарольд? – спросила Люси скептически.

– Да, даже Гарольд Крекенторп, который выглядит весьма респектабельным, на поверку оказался не таким уже преуспевающим и обеспеченным финансистом. Он изо всех сил карабкается, затыкая прорехи, и ввязывается в довольно непривлекательные дела. Крупная сумма денег и как можно скорее – вот что может спасти его от краха.

– Но если так, то… – начала было Люси и замолчала.

– Что вы сказали, мисс Айлесбэроу?

– Я знаю, дорогая, – сказала мисс Марпл. – Вы считаете, что убийство произошло по ошибке.

– Да, смерть Мартины ничего не даст ни Гарольду, ни одному из братьев. Пока…

– Пока жив Лютер Крекенторп, совершенно верно. Это приходило и мне в голову. А мистер Крекен-торп-етарший, как я поняла, чувствует себя намного лучше, чем думают остальные.

– Он проживет еще много лет, – сказала Люси к нахмурилась.

– И что еще? – спросил Крэддок подбадривающим тоном.

– Он сильно болел на Рождество, – продолжала Люси, – и говорил, что доктор устроил по этому поводу невероятную панику. «Кажется, меня отравила именно шумиха, которую он поднял», – так он утверждал.

Люси взглянула на Крэддока в ожидании ответа.

– Да, – сказал Крэддок, – об этом я хотел поговорить с доктором Куимпером.

– Ну, я должна идти, – поднялась Люси. – О господи, как уже поздно!

Мисс Марпл отложила вязание и взяла журнал «Таймс» с кроссвордом, уже наполовину разгаданным.

– Как бы мне хотелось иметь словарь! – тихо сказала она. – «Тонтина» и «Токая» – я всегда путаю эти слова. Одно из них, кажется, означает название венгерского вина?

– Венгерское вино называется «Токай», – сказала Люси уже в дверях. – Но в одном слове пять букв, а в другом – семь. Какое вам подходит?

– О, я думаю совсем не о кроссворде, – быстро ответила мисс Марпл. – Это у меня в мыслях.