Текст книги "Выпуск 1.Том 4"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– А картина? – спросила Розамунд. – Что это была за картина?

Пуаро медленно развернул телеграмму.

– Этим утром я позвонил мистеру Энтуислу, поручив ему поехать в «Стэнсфилд-Грейндж» и, якобы по просьбе самого мистера Эбернети, – тут Пуаро устремил твердый взгляд на Тимоти, – пошарить среди картин в комнате мисс Гилкрист и взять с собой ту, что изображает гавань Полфлексана, под предлогом изготовления новой рамки в качестве сюрприза для мисс Гилкрист. В действительности он должен был доставить картину в Лондон и явиться с ней к мистеру Гатри, которого я предупредил телеграммой. В результате сделанный наспех набросок гавани был удален, обнаружив оригинальную картину. – Он поднял телеграмму и прочитал: – «Безусловно Вермеер. Гатри».

Внезапно, словно под действием электрошока, мисс Гилкрист разразилась бессвязной речью:

– Я знала, что это был Вермеер! А она не знала! Рассуждала о Рембрандте и итальянских примитивистах и не могла распознать Вермеера, когда он был у нее под носом! Всегда разглагольствовала об искусстве – и ничего в нем не смыслила! Она была на редкость глупой женщиной. Вечно болтала об «Эндерби», о детстве, о Ричарде, Тимоти, Лоре и всех остальных. Эти дети купались в деньгах! У них всегда было все самое лучшее! Вы не представляете, как надоедает час за часом, день за днем слушать одно и то же и откликаться: «О да, миссис Ланскене!», «В самом деле, миссис Ланскене?». Притворяться, что тебе интересно, а в действительности скучать, зная, что впереди тебя не ждет ничего… И тут – Вермеер! Я читала в газете, что картина Вермеера недавно была продана за пять с лишним тысяч фунтов!

– И вы так жестоко убили ее из-за пяти тысяч? – В голосе Сьюзен звучало недоверие.

– На пять тысяч, – отозвался Пуаро, – можно взять в аренду чайную и снабдить ее всем необходимым…

Мисс Гилкрист повернулась к нему:

– Хоть вы меня понимаете. Это был мой единственный шанс. Я должна была раздобыть крупную сумму. – Навязчивая идея вибрировала в ее голосе. – Я собиралась назвать новую чайную «Пальма» и заказать меню с верблюдами на обложке. Иногда можно достать симпатичный фарфор – из того, что не приняли для экспорта, – а не эти ужасные белые чашки. Я хотела открыть чайную в каком-нибудь приятном месте, где живут симпатичные люди, – в Рае или, может, Чичестере… Я уверена, что смогла бы добиться успеха. – Помолчав, она задумчиво добавила: – Дубовые столики и маленькие плетеные стулья с мягкими сиденьями в красно-белую полоску…

Несколько секунд несуществующая чайная казалась более реальной, чем викторианская солидность гостиной в «Эндерби»…

Чары развеял инспектор Мортон.

Мисс Гилкрист вежливо повернулась к нему.

– Конечно, – сказала она. – Я готова следовать за вами. Не хочу никаких неприятностей. В конце концов, если я не смогу открыть «Пальму», все остальное не имеет значения…

Мисс Гилкрист вышла из комнаты вместе с инспектором, а Сьюзен произнесла по-прежнему дрожащим голосом:

– Никогда не представляла себе убийцу, выглядящую как леди. Это ужасно…

Глава 25

– Но я не понимаю, при чем тут восковые цветы, – сказала Розамунд, с укоризной глядя на Пуаро своими огромными голубыми глазами.

Они находились в лондонской квартире Элен. Сама Элен отдыхала на диване, а Розамунд и Пуаро пили чай вместе с ней.

– Не понимаю, какое отношение имеют к этому восковые цветы, – повторила Розамунд, – и малахитовый столик.

– Малахитовый столик – никакого. А восковые цветы были второй ошибкой мисс Гилкрист. Она упомянула, что они великолепно выглядят на малахитовом столике. Но мисс Гилкрист не могла видеть их там, потому что их разбили и унесли до ее приезда вместе с Тимоти и Мод. Значит, она видела их, побывав в «Эндерби» как Кора Ланскене.

– Глупо с ее стороны, – заметила Розамунд.

Пуаро погрозил ей пальцем:

– Это показывает, мадам, насколько опасны могут быть разговоры. Я глубоко убежден, что если вы сумеете заставить человека достаточно долго беседовать с вами на любую тему, то рано или поздно он себя выдаст. Это и произошло с мисс Гилкрист.

– Впредь буду осторожнее, – задумчиво промолвила Розамунд. Внезапно ее лицо прояснилось. – Знаете, у меня будет ребенок.

– Ага! Так вот что скрывалось за Харли-стрит и Риджентс-парком?

– Да. Я была так удивлена и взволнована, что просто должна была куда-нибудь пойти и подумать.

– Помню, вы говорили, что делаете это не слишком часто.

– Ну, не думать гораздо легче. Но на этот раз мне надо было принять решение насчет будущего. Я решила оставить сцену и быть только матерью.

– Эта роль отлично вам подойдет. Я уже предвижу очаровательные фотографии в «Скетче» и «Тэтлере».

Розамунд счастливо улыбнулась:

– Да, это чудесно. Знаете, мсье Пуаро, Майкл очень доволен. Никак от него этого не ожидала. – Помолчав, она добавила: – А малахитовый столик я уступила Сьюзен. Я подумала, что раз у меня будет малыш…

Она оставила фразу неоконченной.

– Косметическое предприятие Сьюзен выглядит многообещающе, – заметила Элен. – Уверена, что она добьется большого успеха.

– Да, миссис Бэнкс рождена для успеха, – кивнул Пуаро. – В этом она похожа на своего дядю.

– Полагаю, вы имеете в виду Ричарда, а не Тимоти? – осведомилась Розамунд.

– Безусловно, не Тимоти, – ответил Пуаро.

Они рассмеялись.

– Грег куда-то уехал, – сказала Розамунд. – Сьюзен говорит, что он отдыхает в санатории.

Она вопросительно посмотрела на Пуаро, но он промолчал.

– Не могу понять, – продолжала Розамунд, – почему Грег настаивал, что убил дядю Ричарда. Думаете, это форма эксгибиционизма?

Но Пуаро вернулся к предыдущей теме:

– Я получил очень любезное письмо от мистера Тимоти Эбернети. Он выражает удовлетворение услугами, которые я оказал семье.

– По-моему, дядя Тимоти – ужасный тип, – заявила Розамунд.

– Я собираюсь погостить у них на будущей неделе, – сказала Элен. – Они хотят привести в порядок сад, но с прислугой по-прежнему трудно.

– Очевидно, им недостает этой жуткой мисс Гилкрист, – усмехнулась Розамунд. – Но думаю, что в конце концов она прикончила бы и дядю Тимоти. Вот было бы забавно!

– Убийства всегда кажутся вам забавными, мадам?

– Вовсе нет, – рассеянно отозвалась Розамунд. – Но я ведь думала, что это Джордж. Ничего, – весело добавила она. – Возможно, когда-нибудь он тоже кого-то убьет.

– И это будет необычайно забавно, – саркастически произнес Пуаро.

– В самом деле, – согласилась Розамунд.

Она съела очередной эклер с лежащего перед ней блюдца.

Пуаро обернулся к Элен:

– А вы, мадам, отбываете на Кипр?

– Да, через две недели.

– Тогда позвольте пожелать вам удачного путешествия.

Он склонился над ее рукой. Элен пошла проводить его, оставив Розамунд наслаждаться пирожными.

– Я хотела, чтобы вы знали, мсье Пуаро, – сказала Элен, – что наследство Ричарда означает для меня больше, чем для всех остальных.

– Даже так, мадам?

– Да. Понимаете… на Кипре есть один мальчик… Мы с мужем очень любили друг друга, но, к сожалению, у нас не было детей. Когда он умер, я чувствовала себя страшно одинокой. В конце войны, работая сиделкой в больнице, я встретила одного человека… Он был моложе меня и женат, хотя и не очень счастлив. Какое-то время мы прожили вместе. Потом он вернулся в Канаду – к жене и детям. Он никогда не узнал о… нашем ребенке. Возможно, его бы это не обрадовало, но для меня – женщины средних лет, у которой все позади, – это выглядело чудом. С деньгами Ричарда я смогу обеспечить моему так называемому племяннику образование и начало карьеры. – Помолчав, она добавила: – Я никогда не рассказывала об этом Ричарду. Он был очень привязан ко мне, как и я к нему, – но не понял бы меня. А вы так много знаете обо всех нас, что мне захотелось рассказать вам и об этом.

Пуаро снова поцеловал ей руку.

– Хэлло, Пуаро, – поздоровался мистер Энтуисл. – Я только что вернулся с заседания суда. Конечно, ее признали виновной. Но не удивлюсь, если мисс Гилкрист окончит свои дни в Бродмуре. В тюрьме она окончательно рехнулась. Счастлива, весела и проводит время, строя планы открытия целой сети чайных. Ее последнее заведение будет называться «Куст сирени». Она откроет его в Кроумере.

– Неужели она всегда была слегка не в себе? По-моему, нет.

– Господи, конечно нет! Она была в здравом уме, как мы с вами, когда спланировала и хладнокровно совершила убийство. У нее есть голова на плечах, хотя об этом не догадаешься, глядя, как она суетится и запинается.

Пуаро слегка поежился:

– Я думаю о словах Сьюзен Бэнкс – что она никогда не представляла себе убийцу, выглядящую как леди.

– Почему бы и нет? – промолвил мистер Энтуисл. – Убийцы бывают самые разные.

Они умолкли, и Пуаро задумался об убийцах, которых он знал…

В 4.50 ИЗ ПАДДИНГТОНА

Глава 1

Миссис Мак-Гилликади проталкивалась среди толпы, задыхаясь и едва поспевая за носильщиком. Она была женщиной небольшого роста и полной, а носильщик, высоченный детина, отмеривал путь семимильными шагами. К тому же миссис Мак-Гилликади была увешана бесчисленным количеством свертков – результатом длительного хождения по магазинам перед рождественскими праздниками. Поэтому она и не могла угнаться за носильщиком, и когда он уже завернул в конце вокзала за угол, миссис Мак-Гилликади все еще протискивалась сквозь толпу.

От платформы № 1 только что отошел поезд. Но чуть в стороне колыхалось огромное море людей, люди спешили во всех направлениях сразу: толпились у входа в метро, у камеры хранения, у кафе, у справочных бюро, толкались возле стендов с расписанием поездов, загромождали вход и выход на вокзал.

Миссис Мак-Гилликади толкали со всех сторон, и она, еле-еле пробившись, наконец добралась до входа на платформу № 3. Здесь она поставила около ног свои вещи и стала искать в сумочке билет, чтобы пройти мимо сурового железнодорожника.

В этот момент прямо над ее головой раздался голос из репродуктора, хриплый, но довольно отчетливый: «В 4 часа 50 минут от платформы № 3 отправляется поезд до станции Чедмаут. Остановки: Милчеетер, Уэйвертон, Карвиль, Джанкшин, Роксетер, далее везде. Пассажиров, сходящих в Брэкхемптоне и Милчестере, просим садиться в задние вагоны. Пассажиры, следующие до Венекуэй, должны делать пересадку в Роксетере».

Голос смолк, репродуктор отключился, но через несколько секунд зазвучал снова: «В 4 часа 35 минут к платформе № 9 прибывает поезд из Бирмингема и Уолверхемптона».

Миссис Мак-Гилликади нашла, наконец, свой билет и предъявила его контролеру. Тот надорвал его и произнес:

– Направо. Последние вагоны.

Миссис Мак-Гилликади двинулась вдоль платформы, отыскала своего носильщика, который со скучающим видом вглядывался в пространство у двери вагона третьего класса.

– Вам сюда, мадам.

– Нет. Я еду в первом классе, – сказала миссис Мак-Гилликади.

– Вы мне этого не сказали, – пробурчал носильщик, пренебрежительно окинув взглядом ее пальто из крапчатого твида, очень смахивавшее на мужское.

Миссис Мак-Гилликади, заранее сказавшая носильщику, что едет в первом классе, не стала больше объясняться по этому поводу; она очень устала и едва могла перевести дыхание от быстрой ходьбы.

Носильщик взялся за чемодан и перенес его к соседнему вагону. Миссис Мак-Гилликади разместилась, наконец, с комфортом. Этим поездом ездили немногие. Пассажиры первого класса предпочитали ездить или же более быстрым утренним экспрессом, или поездом с вагоном-рестораном, отправлявшимся в 6.40. Миссис Мак-Гилликади заплатила носильщику, который с явным разочарованием дал понять, что так платят лишь пассажиры третьего класса. Но миссис Мак-Гилликади хотя и потратилась, чтобы ехать с удобствами, не хотела швырять деньги на чаевые.

Она уселась поудобнее, со вздохом облегчения откинулась на бархатные подушки и раскрыла журнал. Минут через пять поезд тронулся.

Журнал выскользнул из рук миссис Мак-Гилликади, голова склонилась набок, она уже спала. Через тридцать пять минут она проснулась отдохнувшей, поправила съехавшую набок шляпку, выпрямилась и взглянула в окно, за которым мелькал деревенский пейзаж. Быстро надвигалась темнота, стоял тоскливый декабрь – до Рождества оставалось всего лишь пять дней. Лондон тонул во мраке, хотя временами, когда поезд стремглав проносился мимо освещенных платформ, становилось светло и весело от висевших, словно гроздья винограда, фонарей.

– Заканчиваем разносить чай, – сказал проводник, появившись на мгновение в двери. Миссис Мак-Гилликади напилась чаю в большом универмаге перед отъездом и чувствовала себя сытой. Проводник прошел дальше по вагону, монотонно повторяя одну и ту же фразу. Миссис Мак-Гилликади взглянула на полку, где покоились ее многочисленные покупки. Полотенца отличного качества и как раз такие, какие хотела иметь Маргарет, духовое ружье для Робби и зайчик для Джейн были тоже хороши, а эта теплая вечерняя накидка просто великолепна, она сама о ней давно мечтала. Пуловер для Гектора…

Взор ее вновь обратился к окну. Со страшным шумом мимо промчался встречный поезд, стекла в вагоне задрожали так, что она вздрогнула. А ее поезд, громыхая, шел теперь мимо километровых столбов через какую-то станцию. Потом он стал замедлять ход, повинуясь невидимому сигналу. Несколько минут поезд шел очень медленно, потом совсем встал, через некоторое время снова стал набирать скорость. В это время еще один поезд, двигавшийся в том же направлении, вывернулся откуда-то сбоку и направился к ним. На миг даже показалось, что они столкнутся. Какое-то время два поезда шли параллельно друг другу. Миссис Мак-Гилликади смотрела в окна вагона шедшего рядом поезда. На многих окнах занавески были опущены, но иногда мелькали незашторенные окна, и она видела в вагонах пассажиров, их было немного: некоторые купе пустовали.

В тот момент, когда казалось, что два поезда совершенно не двигаются, штора окна напротив резко поднялась вверх, и миссис Мак-Гилликади увидела освещенное купе первого класса, находившееся на расстоянии протянутой руки от нее.

Вдруг у нее перехватило дыхание, как от спазмы, она невольно привстала. У окна, спиной к ней, стоял мужчина, руки которого впились в горло женщины. Она диким безжизненным взглядом смотрела на него, а его пальцы медленно, безжалостно сжимались. В следующее мгновение глаза ее стали вылезать из орбит, лицо побагровело, налившись кровью. И пока миссис Мак-Гилликади наблюдала, словно загипнотизированная, наступил конец. Тело женщины обмякло и поникло. В этот момент тот, другой поезд, пошел быстрее, и через минуту-другую скрылся из глаз.

Почти автоматически рука миссис Мак-Гилликади потянулась к звонку, затем замерла в нерешительности. В конце-то концов, какой прок от того, что она позвонит? Ужас от всего, что она увидела на таком близком расстоянии, необычность ситуации парализовали ее. Нужно что-то срочно предпринять, но что?

Дверь ее купе открылась, и контролер сказал:

– Пожалуйста, ваш билет!

Миссис Мак-Гилликади бросилась к нему с криком:

– Женщину задушили! В поезде, который только что прошел мимо! Я видела это сама.

Контролер с удивлением посмотрел на нее:

– Простите, что вы сказали, мадам?

– Мужчина задушил женщину! В поезде. Я видела это своими глазами, вот отсюда.

Она показала на окно. На лице контролера было написано недоумение.

– Задушил? – спросил он недоверчиво.

– Да, задушил! Говорю вам, я сама все видела. Вы должны немедленно принять меры.

Контролер вежливо кашлянул:

– Не кажется ли вам, мадам, что вы немного вздремнули… и… – он тактично замолчал.

– Да, я немного вздремнула, но если вы думаете, что я это увидела во сне, то глубоко ошибаетесь. Говорю вам еще раз, я все видела наяву своими собственными глазами.

Взгляд контролера скользнул по журналу, лежащему на сиденье. На раскрытой странице он увидел девушку, которую кто-то душил, а мужчина с револьвером стоял в открытой двери, угрожая оружием им обоим.

– А не думает мадам, – сказал контролер, – что, читая взволновавший вас рассказ, вы немножко забылись, а потом очнулись и вам показалось, что все это происходило наяву?

– Нет, – перебила его миссис Мак-Гиллика-ди. – Я действительно видела это. Я в такой же степени в своем уме, как и вы. Я смотрела из своего окна в окно шедшего рядом поезда. И там мужчина душил женщину. Я хочу знать, что вы собираетесь в связи с этим делать?

– Значит, мадам…

– Вы ведь собираетесь что-либо предпринять, я надеюсь?

Контролер неохотно кивнул и посмотрел на часы.

– Ровно через семь минут мы .прибудем в Врэкхемптон. Я доложу о том, что вы мне рассказали. В каком направлении шел поезд, о котором вы говорите?

– Конечно, в этом же направлении; я не смогла бы ничего увидеть, если бы поезд промчался навстречу.

Но контролер смотрел на нее и думал, что миссис Мак-Гилликади при ее фантазии вполне могла увидеть что угодно и где угодно. Тем не менее он оставался вежливым:

– Можете вполне положиться на меня, мадам, я подам рапорт о вашем заявлении. Может быть, вы дадите мне свой адрес и фамилию, на случай, если…

Миссис Мак-Гилликади сказала ему, где она собирается находиться в ближайшие несколько дней, и еще свой постоянный адрес в Шотландии. Он все это записал и удалился с видом человека, выполнившего свой долг.

Миссис Мак-Гилликади осталась хмурой и совсем неудовлетворенной. Действительно ли сообщит контролер о ее заявлении? Или, быть может, он просто ее успокаивал? Ведь кругом путешествует так много пожилых женщин, которые убеждены, что раскрыли заговор или подверглись опасности, которые видели летающие блюдца и секретные космические корабли. Все они заявляли об убийствах, которые никогда не происходили. И если этот контролер принял ее за одну из них…

Поезд замедлял ход, мимо мелькали яркие огни большого города.

Миссис Мак-Гилликади открыла свою сумочку, поискала бумажку и, не найдя ничего, кроме какой-то квитанции, шариковой ручкой быстро написала на обратной стороне записку, вложила ее в конверт, который по счастливой случайности оказался у нее, заклеила и надписала адрес.

Поезд медленно приближался к платформе, заполненной людьми. Обычный монотонный голос произносил нараспев: «В 5 часов 38 минут от платформы № 1 отправляется поезд до станции Чедмаут. Он проследует через Милчестер, Уэйвертон, Роксетер. Пассажиров, следующих до Маркет-Бэйзинг, просят пройти к поезду на третью платформу. На первом пути останавливается поезд, следующий до Гарбэри».

Миссис Мак-Гилликади с волнением смотрела на платформу. Как много пассажиров и как мало носильщиков! Ага, вот один из них. Она властно позвала:

– Носильщик! Возьмите это письмо и сразу же передайте его начальнику вокзала!

Она вручила носильщику конверт и еще дополнительно шиллинг. Потом, вздохнув, с облегчением откинулась назад. Ну ладно, она сделала все, что могла. Но тут же с сожалением подумала о шиллинге. Право же, шести пенсов было бы вполне достаточно…

Мысли ее снова вернулись к тому, чему она оказалась свидетельницей. Ужасно, просто ужасно… Она была женщиной с крепкими нервами, но сейчас содрогнулась. Какие странные, какие фантастические вещи случаются с ней, с Элспет Мак-Гилликади! Не поднимись неожиданно шторка этого купе… Но судьбе было угодно, чтобы она, Элспет Мак-Гилликади, стала свидетельницей этого преступления. Губы ее зловеще сжались.

Вокруг слышались крики, раздавались свистки, двери хлопали, закрываясь. В 5 часов 38 минут поезд медленно отошел от станции Брэкхемптон. Через 1 час и 5 минут он остановился в Милчестере.

Миссис Мак-Гилликади собрала свои свертки и сумку и вышла из вагона. Она смотрела то в одну сторону, то в другую. Ее раздражала все та же мысль, что носильщиков недостаточно. Казалось, все носильщики заняты только переносом почтовых мешков или суетились у багажных вагонов. Похоже, теперь все думают, что пассажиры сами должны тащить свои чемоданы. Да, но ведь она же не может тащить и чемодан, и зонтик, и свертки. Пришлось ждать своей очереди. Наконец, к ней подошел носильщик.

– Поедете на такси, мадам?

– Я надеюсь, меня встретят.

Около выхода из станции к ней подошел водитель такси, следивший за выходящими пассажирами. У него был мягкий местный говор:

– Вы, случайно, не миссис Мак-Гилликади? Вы едете в Сент Мэри Мид?

– Да, я миссис Мак-Гилликади.

Носильщик получил незначительное, но вполне достаточное вознаграждение.

Машина, где сидела миссис Мак-Гилликади со своим чемоданом и свертками, ринулась в темноту. Ей предстояло проехать девять миль. Сидя в машине, миссис Мак-Гилликади никак не могла прийти в себя. Чувствам ее нужен был какой-то выход. Наконец, такси въехало на знакомую деревенскую улицу, и миссис Мак-Гилликади выбралась из машины и по дорожке, выложенной камнями, прошла к дому. Дверь открыла пожилая служанка. Водитель внес вещи. Миссис Мак-Гилликади прошла через холл в гостиную с раскрытыми дверями, где ее ждала хозяйка дома, почтенная хрупкая старая дама.

– Элспет!

– Джейн!

Они расцеловались, и тут же без каких-либо предисловий миссис Мак-Гилликади приступила к сути дела.

– О, Джейн! – вскричала она. – Я только что видела убийство!