Текст книги "Девять жизней (СИ)"

Автор книги: Аделина Камински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Из гостиной послышались какие-то вопли, визги и прочая возня. Племянник раньше пришел со школы. Смотрит мультики. Сделал телевизор громче. Не люблю телевизор. Тысячи людей души в нем не чают, а я не люблю. Слишком он бесполезный для того, чтобы его любить. Изредка, может, и проскакивают какие-нибудь действительно интересные, познавательные телепередачи, но, по моему мнению, лучше в тишине почитать не менее интересную книжку.

Захожу на кухню, опять по привычке первым же делом направляюсь к холодильнику и открываю его. Пусто. Шарю по шкафам. Итог – пакет макарон. Лень варить. Иду к лестнице наверх, прохожу мимо аквариума. В нем плавает всего три маленьких рыбки. Всех остальных сожрал сом, которому не так давно все же пришлось покинуть аквариум, поскольку этих трех отец решил беречь как зеницу ока. Он вообще любит этих рыб больше, чем нас. Ну и пускай себе любит. По нему с первого взгляда и не скажешь, что хоть к кому-то он еще способен испытывать такие чувства.

Поднимаюсь на второй этаж. Здесь обои точно так же ободраны, линолеум местами вздулся непонятно от чего, а на стене висит одно единственное украшение – картина. Переливающаяся картина с симпатичным пейзажем – водопадом и радугой. Ее сюда так же повесил отец. Чтобы отвлекала от окружающего хаоса.

Зашла в комнату. Здесь все обставлено с не меньшей скупостью. Окно напротив, ковер в центре, в одном углу кровать, в другом – обшарпанный шкаф. Полочку для книг над кроватью прибила я сама. Она то и дело падала, покосившись, и я прибивала ее снова. В этот раз она выглядела более-менее подобающе. Первый блин – комом, первая полка – криво.

Кинула школьную сумку к шкафу, а сама села на кровать. Кровать предупреждающе скрипнула.

Друзья были у меня дома. Знали, в каких условиях мне приходится жить. Думала, высмеют, начнут издеваться, но нет. Только Барни сказанул парочку добродушных шуток и больше к этой теме мы не возвращались. И за это я им благодарна.

Самое время что-нибудь послушать...стоп. Забрала ли я телефон у Накао? Пошарила в карманах джинсов и достала из них маленькую красную раскладушку. Все-таки забрала.

Раскладушка эта была обшарпана настолько, что через стертую краску проглядывали голые микросхемы. О задней его стороне и вовсе говорить нечего: исцарапана всем, чем только можно. Однажды я была по уши влюблена в вокалиста одной довольно известной группы, ласково называя того Бельчонком. Эту влюбленность я решила увековечить и на телефоне, неровными буквами, ножом или ручкой, выведя это нелепое прозвище. Вскоре любовная лихорадка спала, а прозвище прижилось к телефону.

Открыла крышку. Захожу в меню. Экран заливается белым цветом. Завис. Со всей силы бью Бельчонка об край кровати. Теперь работает. Достаю из того же кармана наушники.

Когда-то я любила попсу. Ночами и днями слушала душераздирающие песни про счастливую любовь, несчастную любовь и всякую прочую. Все изменилось, когда я встретила Дамиана и перекачала себе в телефон весь его плей-лист. Кроме металла и гранджа там не было практически ничего. Сначала я слушала это в полуобморочном состоянии, затем привыкла, а потом и вовсе больше не смогла жить без этой музыки. Дамиан ушел, а музыка осталась. Музыка осталась.

Глава 2

Вечер

Когда я открыла глаза, за окном уже смеркалось. Взглянула на часы. Так и есть. Проспала на полчаса. Быстро схватила сумку, выскочила за дверь, спустилась вниз по лестнице, пробежала мимо отца, уже вернувшегося с работы и орущего «Картошка в сковороде!», обула кроссовки и сломя голову понеслась к автобусной остановке.

Автобус подъехал не сразу. Очень не сразу. Минут через двадцать. Потом еще минут на сорок умудрился завязнуть в пробке и вот я стою перед закрытыми дверями обсерватории, шумно втягивая в себя вечерний воздух.

За те несколько часов, которые я провела в наушниках, лежа на скрипучей кровати, дождевые облака все же дали о себе знать. Небо заволокло. Но ничего уже не сделаешь. Последняя мелочь потрачена и остался лишь один путь – пешком.

И я пошла. На этот раз с гордо поднятой головой. День подошел к концу, делать уже ничего не надо, торопиться никуда тоже не надо. Просто иди себе, да иди. Я улыбнулась и ускорила шаг. Как все-таки приятно, когда ты что-то делаешь. Когда ты постоянно в движении, а не стоишь на месте. И какой же дурак Дамиан. И какая же я хорошая.

Иду мимо магазинов, ярких вывесок, витрин. Навстречу мне идут прохожие. Кто-то улыбается, кто-то идет, понурив голову, а кто-то с любимым человеком. Некоторые с друзьями, некоторые с домашним любимцем. Мне будто бы передавалось их настроение по тонким, едва уловимым, невидимым проводам.

Увидишь пса – беги. Беги так быстро, как только сможешь. Беги.

Опять этот голос. Я тряхнула головой.

...беги.

Голос отдавался эхом, проникая в каждый сектор головного мозга. Кто это? Кто ты? Что ты делаешь в моей голове?

...времени объяснять нет. Он следит за тобой, он идет за тобой, он найдет тебя и тогда будет уже поздно.

Поздно? Почему поздно? Что должно случиться?

Я шла мимо модных магазинов одежды. С витрин прохожим дарили радость натуральные меха, пестрые шелковые платья и...сумочки. Крокодиловая кожа? Шкура леопарда?

Раздались крики. Я оторвала взгляд от витрин, остановилась и присмотрелась к тому, что происходило впереди. Народ. Люди, вереща и размахивая руками, бежали. От чего? Пошла наперерез толпе. Мне нужно было взглянуть. Огибала человека за человеком, ускоряла шаг. Я чувствовала. «Это» все ближе. Вопли окружающих будто бы стали тише. А потом и вовсе не стали слышны. Не было никого. Кроме меня и его.

Неопрятная темно-коричневая шерсть отливала в свете уличных фонарей кроваво-красным, острые когти вцепились в холодный серый асфальт, а горящие в темноте грязно-желтые глаза уставились на меня как на музейный экспонат. Между нами какие-то три-четыре метра. Бешено заколотилось сердце.

Беги!

И я побежала. Так быстро, как только могла. А точнее так быстро, как позволяли мне кроссовки. И чувствовала. Чувствовала, как «это» бежит за мной. Как зажглись в предвкушении его глаза, как раскрыта огромная клыкастая пасть.

Начался дождь. Как и во всех остросюжетных фильмах – некстати.

Я бегала быстро. И вообще считалась в школе самой выносливой. Меня всегда ставили в пример на уроках физкультуры. «Бегите как она, дышите как она, думайте как она». Но сейчас...сейчас не урок физкультуры. Это «сейчас» вообще ни на что не похоже. Это «сейчас» может оборваться в любой момент.

Я свернула с главной улицы и направилась в темные переулки. Если конец мой действительно неминуем, то так тому и быть. Не будем тянуть кота за хвост. Стена. Тупик. Вздохнула, остановилась и обернулась. «Это» направлялось ко мне. Теперь уже медленно. Предвкушая. Жертва выбилась из сил, жертва больше не хочет жить, жертва станет закуской.

Одна секунда, две, три...волк встает на задние лапы. Четыре, пять...тело меняется, преображается. Шесть, семь...шерсть исчезает. Восемь, девять...десять.

«Это» хватает меня за горло, прижимает к стене. Пытаюсь сопротивляться, но что я против этого существа? Больно. Воздуха не хватает. Задыхаюсь. Слышу свой собственный отчаянный хрип. Хрип молит о пощаде.

– Вельзевул! – раздался звонкий девичий голос.

Хватка ослабевает. Но «Это» все равно не отпускает меня. Смотрит в глаза, рычит, демонстрируя свои безупречные клыки. Не животное, не человек. Но лицо...человеческое лицо.

Широкий лоб, желтые глаза с вертикальными зрачками щурились, глядя на меня. На левой брови красовался вертикальный шрам, по прямому носу стекали капли дождя, губы слегка пухлые. На плечи спадали до локтей спутанные русые волосы. Не знаю, был ли он красив, или же нет. Похоже ему было столько же, сколько и мне. И готова была поклясться, что он моментально стал бы звездой школы.

– Вельзевул! – снова крикнула девушка.

Он нехотя обернулся. Теперь и я могла лицезреть это чудо, ступающее к нам по мокрому асфальту.

Щуплая маленькая незнакомка была обладательницей ярко-рыжего лисьего хвоста. На голове красовались аккуратные ушки. Длинные рыжие волосы покачивались в такт уверенной походке.

– Ваша первая встреча, – ухмыльнулась девушка. – Неужели ты хочешь, чтобы она запомнила тебя именно таким?

– Уйди, Рыжая, – прохрипел Вельзевул и снова повернулся ко мне. – Вы не могли бы мне помешать, даже если бы очень хотели. Благосклонная судьба на моей стороне.

– Судьба? Неужели ты сам ничего не понимаешь? Какая судьба, если на кану жизнь человеческой девочки?

Девочки? Лисичка явно была года на два младше меня, а я-то еще и девочка оказывается.

– Не заговаривай мне зубы, Рыжая! – прорычал Вельзевул. – Если бы это и впрямь было так...

– Я пойду...с тобой, – прошептала я, не узнавая собственный голос. – Только, пожалуйста, отпусти мое горло...

Похоже, парень не сразу понял, чего я от него хочу. Но руку все же убрал. И я упала.

– Цепной!

Я узнаю этот голос из тысячи. Даже из миллиона.

Приподняла голову. Так и есть. Рядом с Рыжей стоял тот самый синеглазый Накао, прибывший из Японии и с таким нежеланием возвративший мне мой прекрасный мобильник. В этот раз он выглядел немножко иначе. Немножко? За его спиной трепетала пара больших черных крыльев почти в полный его рост. Он содрогался от гнева.

– А я-то думал, когда ты наконец появишься? – прохрипел человек-волк. – Чутье у тебя, видно, не то уже стало. Стареешь.

– Ты не имеешь права! – взревел Накао.

Мне вдруг стало очень страшно. Такой спокойный до недавнего времени парень по интонации сейчас больше напоминал не поддающееся контролю существо.

– Я? Не имею права? – усмехнулся Вельзевул. – Право как раз-таки на моей стороне. Оно всегда было на моей стороне. А ты...ты, видимо, забыл как из-за своих личных прихотей чуть было не попал под трибунал. Так и сейчас. Идешь против воли Совета, против воли оракула, воли клана. Ты предаешь клан, Поднебесный. А он же так рассчитывает на тебя, так рассчитывает...

– Ты ничего не понимаешь!

Рыжая жалобно смотрела то на одного разгорячившегося, то на другого. Хотя она, в отличие от меня, знала, что происходит. И я тоже хотела знать.

– Я понимаю только то, что время пришло. Игры закончились. С самого начала было ясно, что мечтам твоим не сбыться, Поднебесный. Как бы ты ни старался, сколько бы ни преследовал ее. Предначертанное не изменить. Не просто так ведь оно предначертано. Есть какой-то смысл. Всегда так было и всегда так будет. И я не из тех, кто отказывается следовать традициям. Особенно ради тебя и твоих глупых, бессмысленных капризов.

– Пожалуйста, – попыталась вмешаться Рыжая, но попытка осталась незамеченной.

– Весь ваш клан – стая безжалостных зверюг, – произнес Накао, тщательно разжевывая и выплевывая каждое слово. – Все вы следуете традициям. Все. Но какими методами? Эти методы уже давным-давно втоптали в грязь вашу нравственность, и я не позволю сделать с Эрикой то же самое!

– Эрика... – прохрипел Вельзевул и медленно обернулся ко мне.

В его глазах сверкнул интерес. Ему хотелось узнать больше. Даже странно для такого вот чудовища, но меня сейчас, похоже, уже ничем не удивишь.

Я кивнула. Он ухмыльнулся.

– Мне хотелось бы понять, что здесь происходит, – как можно более спокойно произнесла я. Но голос мой дрожал.

– Единственная здравая мысль за весь этот чертов день, – улыбнулась Рыжая и выразительно посмотрела на человека-волка. – Мы отведем ее к оракулу. В сложившейся ситуации даже ты не можешь нам препятствовать.

Вельзевул опустил голову. Вот-вот должны были бы прозвучать слова одобрения, но спустя пару мгновений уже стало понятно, что рассчитывать на что-то положительное смысла не было. Вновь началась трансформация и передо мной все тот же самый косматый волчище со своими законами и целями, со своей обольстительной улыбкой, а если сказать точнее – наглым хищным оскалом.

Одним легким движением он взвалил меня на спину. Шерсть оказалась настолько неприятной на ощупь, что я брезгливо поморщилась. Один ловкий прыжок Вельзевула и Рыжая с Накао оставлены позади. Еще один прыжок – мы на тротуаре. Еще один...теперь мы бежим. Точнее бежит он, а я просто, съежившись в его мокрой шерсти, озираюсь по сторонам. Шерсть скользила, струилась под пальцами словно вода. Я ухватилась крепче. Вельзевул покорял улицу за улицей, орущие пешеходы бросались врассыпную. Но не только мы были в центре внимания. За нами бежала маленькая худенькая лиса, а недалеко от нее в воздухе парил крупный черный журавль.

Журавль резко взмыл в воздух. Лиса отставала, но потом, видимо, врубив на полную катушку какие-то внутренние жизненные резервы, вновь понеслась во всю прыть.

Вельзевул ускорился. Он бежал даже быстрее, чем ездил, проданный не так давно, отцовский легковой автомобиль. Когда-то я каталась на лошади и боялась выпасть из седла из-за сильной тряски. Сейчас вернулись прежние ощущения.

Журавль возник внезапно. Будто из ниоткуда. Он резко схватил меня клювом за шиворот и потянул вверх, да так сильно, что шерсть Вельзевула мне пришлось отпустить. Я в воздухе. Болтаю руками и ногами как тряпичная кукла. Как же глупо это, наверное, выглядит со стороны. Я поднимаюсь все выше и выше. Туда, к высоткам по которым барабанит бешеный ливень.

Птица обеспечила мне мягкое падение на ближайшую крышу. У меня больше не было сил. Я не могла встать. Просто лежала на боку и смотрела перед собой. Журавль приземляется, журавль отряхивается, журавль...

Черная птица, так же как и человек-волк, после нескольких метаморфозов, приняла человеческий облик. Высокий стройный черноволосый парень. Накао.

Он обернулся, медленно подошел ко мне, сел на корточки, заглянул в мое лицо и улыбнулся. Капли дождя стекали по его волосам на щеки, губы, подбородок, шею.

– Накао... – прошептала я.

Спи...спи. Когда ты проснешься – все будет хорошо. А сейчас спи. Просто спи...

И я поддалась, окунувшись в сонный омут. Омут из несбывшихся надежд, необузданных желаний и потаенных страхов. Туда, на глубину. Туда, куда зовет голос.

День

Сложно передать свои ощущения, когда не имеешь никакого представления о том, с чего именно начать. Мысли уже давно не представляют собой цепочку логических образов. Все крутится как в калейдоскопе и стоит хоть на секунду задуматься о чем-то действительно важном, и очередная волна неизвестных событий и понятий напрочь стирает все, к чему я с таким упорством продвигалась.

Мне послышались шаги. Всего лишь послышались, или источник этих шагов находится здесь? Громкие, четкие. Все ближе и ближе.

Я открыла глаза. В лицо резко ударил дневной свет, струившийся из огромных окон полупрозрачной вуалью. Сверху на меня смотрела люстра поистине гигантских размеров. Стоила она, похоже, столько же, сколько и машина папиного босса. Или дороже. Но рассмотреть еще что либо я не смогла, поскольку прямо надо мной нависло чье-то женское лицо. Мое же лицо в этот момент защекотали густые каштановые пряди.

– Очнулась, как я вижу? – с улыбкой произнесла женщина, слегка наклонив голову набок.

Я лишь нелепо кивнула в ответ и попыталась приподняться. Один быстрый прыжок и женщина, уже сидя на краешке дивана, помогла мне принять сидячее положение. Коснулась моего лба, хмыкнула.

– Температуры нет, – важно сообщила она. – А ну-ка покашляй.

Я покашляла. Горло не болело, но во рту было сухо.

– Думаю, ничего серьезного. Тебе бы сейчас не помешала чашечка горячего чая. Со слов Юли, ночка была нелегкая.

Кивнула еще раз. Женщина лучезарно улыбнулась, встала с дивана и пружинистой походкой вышла из...гостиной? Я осмотрелась. И правда, больше похоже на гостиную.

Светло-бежевые обои создавали довольно теплую атмосферу. Пара книжных шкафов, пара кресел, фортепиано, красивое пышное растение в не менее красивом цветочном горшке. Диван, на котором я сидела, располагался в середине комнаты, напротив дивана – камин. Хм...а камин-то интересный. В гостях я была часто, но подобного мне видеть еще не приходилось.

Я встала с мягких подушек и подошла к этой раритетной громадине. Украшали ее, выдолбленные в поверхности, птичьи головы, а на каминной полке в ряд стояли резные рамки с фотографиями. Я внимательно принялась вглядываться в каждое лицо на этих фотографиях. Похоже, семья у них большая. Почти на каждой фотографии я узнала Накао, но стоял он от всех как бы поодаль и в объектив не смотрел.

– А какой чай ты будешь?! – крикнула женщина из кухни.

– На ваш вкус, пожалуйста!

Я еще раз пробежалась взглядом по комнате. Видимо, Барни был прав. Такую дорогую на вид мебель могла бы позволить себе только семья миллионеров. А шторы...какие величественные шторы. И это только гостиная. Что могло бы ожидать в других частях дома? Или не дома? Особняка? Замка?

Не успела я помечтать о чем-то большем. Женщина зашла в комнату с маленьким серебряным подносом и, поставив его на журнальный столик, села в кресло. Я села рядом на краешек дивана.

– Мятный с малиной, – проворковала она, когда я взяла в руки фарфоровую чашечку с причудливым рисунком. – Малины много никогда не бывает.

Я кивнула и сделала глоток. Горячий чай обжог мне язык и горло. Я зажмурилась и зашипела.

– Слишком горячий, да? – испуганно прошептала женщина.

– Нет, нет, все хорошо, – поспешила заверить я. Нахожусь в доме миллионеров и еще могу быть чем-то недовольна? – Я...хотела бы узнать...

Женщина выразительно на меня посмотрела.

– ...ну, то, что мне нужно знать, – неловко продолжила я. – Все это...все, что было...по меньшей мере, выходит за рамки всего разумного.

Говорю прямо как светская дама.

– Хм... – протянула женщина. – Сначала, думаю, надо представиться. Ты ведь Эрика, верно?

Я кивнула.

– А я – Камелия. Камелия Лесная. Начнем с основного, но так, чтобы не шокировать. – Она будто бы размышляла вслух. – Есть на свете такие вещи, которым нет объяснения. И, пожалуй, это одна из тех самых вещей. Ты когда-нибудь слышала об...оборотнях?

– Конечно. Это же новый тренд наряду с вампирами, – усмехнулась я и сделала еще один глоток. – И я уже видела превращения, например Вельзевула, если Вы об этом.

– Тогда все будет еще проще, чем я думала. Существует несколько кланов. Кланы различаются в основном по видам. Если не в основном – по иерархии, территории и прочему. Каждый клан проживает на собственной отведенной территории. В территорию обычно входит клановый особняк, приусадебная часть, где можно побродить на свежем воздухе, и часть леса. Там побродить тоже можно, но я бы не советовала.

Она сделала маленький глоток и продолжила.

– Основных видов несколько. Это псы, кошки, птицы, рыбы, змеи и лисы. Остальные виды так же существуют, но их семьи менее многочисленны. В данный момент мы находимся на птичьей территории.

– А к какому типу относитесь Вы? Тоже птица? – не удержалась я.

– Я – лань, – расплылась Камелия в широкой улыбке. – Но, во-первых – оборотень имеет право покинуть свой клан, если причина весомая, а во-вторых – я когда-то, как и ты, была человеком.

– А разве оборотни не...

– Оборотнями не рождаются, ими становятся. С помощью специальной сыворотки. Рождаешься ты самым обыкновенным человеком, даже если родители твои оборотни, а уже потом выбираешь видовую сыворотку и превращаешься в того, в кого хочешь. Ограничения только с кошками и лисами. У первых – девять жизней, вторые вообще могут жить шестьсот лет. Разумеется, все попрутся именно в эти кланы, поэтому оракул эти сыворотки хранит в тайничке.

– А как здесь оказались Вы?

– О... – закатила глаза Камелия. – По той же причине, что и ты. Ну...есть у оракула такой маленький шарик. С виду самый обычный шарлатанский шарик, но на самом деле показывающий будущее. Вот оно как. С юного возраста наследников клана, предпочтительно мальчиков, подводят к этому шару и он показывает им невесту. Судьбу, как говорит оракул. А судьба – это уже не просто девушка какая-нибудь. Эта та, с кем в будущем у наследника будут совпадать практически все интересы. Душа в душу всю жизнь, только представь! И так уж оказалось, что я стала судьбой нынешнего главы клана – Арена Сизокрылого. Обычно шар не выбирает девушек, живущих жизнью не клановой, а самой обыкновенной. Но в том случае получилось именно так. И в этом тоже. Ты – судьба Вельзевула Цепного.

– Наследника клана псов? – догадалась я.

– Верно, – кивнула женщина. – Так что совсем скоро, когда ты ознакомишься с клановым бытом, тебе вручат сыворотку. Любую, кроме кошачьей и лисьей, как я уже и говорила.

Я задумалась. Перспектива провести всю свою жизнь в чудесном особняке мне даже льстила, однако же было одно интересное «но». И это «но» я озвучила.

– А Накао? Если я, вся такая судьбоносная, привиделась именно Вельзевулу, то причем здесь он? Предупреждал о чем-то...о чем я сама не поняла.

Камелия прикусила губу, поставила маленькую чашечку обратно на поднос, сцепила пальцы в замок и перевела взгляд на потолок.

– Все предупреждали его, – усмехнулась она. – А он не слушал. Ничем хорошим для него это не обернется. Даже к оракулу ходили, отговаривали, а он все свое талдычит. – Она нахмурила брови. – Не знаю, стоит ли рассказывать тебе об этом сейчас, а не позже, когда уже все закончится, но...хм.

Знаешь, Накао было тогда десять лет. Он всегда вился в домике у оракула. Перебирал там книги, расставлял в алфавитном порядке все настои и сборы. Да мы, собственно, и не волновались...но вот в тот день... – Камелия глубоко вздохнула. – ...в тот день все изменилось. Клан псов решил, что пришло время их маленькому дьяволу-Вельзевулу взглянуть на свою невесту. Накао, как всегда, ютился в этом домишке, когда они вломились без стука. Оракул даже дар речи потеряла от подобной наглости. Накао спрятался под кухонный стол, а они принялись рыскать в поисках шара. Нашли, поставили перед ним Вельзевула и сказали, чтобы смотрел в него, пока не появится судьба...женский образ. Вскоре судьба появилась. Ты. Ты появилась. Твое слегка расплывчатое изображение. Но увидел его не только Вельзевул, но еще и, прятавшийся под шкафом, Накао. На Вельзевула ты не произвела никакого впечатления, а Накао...ну, влюбился. Как это всегда бывает-то? Прибежал домой, рассказал нам всю эту историю, да и мы были бы рады за него порадоваться, но все-таки...у него своя судьба, а у Вельзевула своя и мы не в праве что-либо изменить.

Знаешь, что он пообещал нам? Что досконально изучит каждую мировую науку, научится играть на каждом инструменте, выучит названия всех групп и фильмов лишь бы понравится тебе. Заменить Вельзевула, с которым твои интересы схожи.

– Но это же невозможно! – воскликнула я. – Нельзя изучить все в мире, да еще и за такой короткий срок.

Камелия ухмыльнулась, а потом и нервно засмеялась. Видимо, у него все-таки получилось. Но как? Из-за какой-то там меня – загубить всю свою молодость и, судя по реакции Вельзевула и всех окружающих, зря.

– Он хочет быть с тобой, – серьезным тоном произнесла лань. – Но это действительно невозможно. Нарушится порядок, полетят к чертовой матери все традиции...ты должна его отговорить. У нас не получилось, так, может, хотя бы ты сумеешь. Мы сообщим псам, что ты у нас ненадолго задержишься. И скажем причину. Они поймут, а уже после этого все обряды и тому подобное.

Дверь в гостиную отворилась, зашел Накао. Я уже хотела было покраснеть, но он сам бросил на меня короткий взгляд и опустил глаза. Теперь он казался мне еще красивее, чем раньше. Грязная и мокрая ночная футболка сменилась белой рубашкой с короткими рукавами, джинсы он надел слегка потрепанные. Такие когда-то были в моде.

– Накао, – непринужденно позвала его Камелия, закинув ногу на ногу. Будто только что мы разговаривали с ней о плантациях помидоров в Австралии. – Не проведешь ли нашей гостье экскурсию по территории? Солнечно. Время как раз подходящее.

Парень кивнул. Я встала с дивана, прошла через всю комнату размеренными шагами и мы вышли в большой величественный коридор. Накао шел по нему как заправский хозяин, я же – как гостья. Причем довольно любопытная. Под ногами стелился бордовый ковер, а путь нам освещали хрустальные бра. На стене также висели картины. Красочные и не очень.

В конце коридора передо мной открылся поистине шикарный вид. Огромная золотистая лестница. Внизу, перед входной дверью -огромное пространство, освещаемое высокими окнами, такими же, как и в гостиной.

Мы прошли и по этой лестнице, затем вышли на улицу. Подобное я видела только в фильмах, но наяву – никогда. Лестница меньше, чем та, по которой мы только что прошли, но вид окружающего мира потрясал. Прямо перед нами стелилась плитка. Наверняка такая же дорогая, как и все остальное. В центре этого маленького садика располагался большой фонтан, рядом ютились скамеечки, а на заднем фоне возвышался густой таинственный лес.

Но Накао не стал спускаться по лестнице. Он свернул влево, прошел вперед по крыльцу и облокотился на перила.

Я подошла к нему. Попыталась улыбнуться. Но на меня он не смотрел. Уставился куда-то вверх.

Я была ему очень признательна. Если слова Камелии действительно были правдой, то ни о чем подобном еще ни одной девушке даже мечтать не приходилось. Посветить мне столько времени...интересно, а он знает, что я это знаю? Или догадывается?

– Камелия твоя мать? – выпалила я как на духу.

Он кивнул.

– Значит ты тоже наследник своего клана? Как и Вельзевул? Или у тебя еще есть братья?

– У меня есть братья, но отец решил остановить выбор на мне.

– А кто этот ваш...оракул?

Я пыталась говорить непринужденно как и лань, но у меня это плохо получалось.

– Женщина из птичьего клана, – спокойно ответил Накао. – Говорят, что ее сами боги выбрали. И будущее предсказывает, и видит будто бы насквозь.

– Она здесь?

– Нет. Оракул живет отдельно. В центре леса, чтобы жители всех кланов в любой момент могли к ней попасть.

– А...понятно. А судьба? Кто твоя судьба?

Накао брезгливо поморщился. Ему просто что-то неприятно или он догадался, что теперь я знаю о нем больше, чем при первой встрече?

– Это Женнифер, – бросил он и кивнул в сторону плескающихся в бассейне, прямо под нами, девушек.

Странно. Сначала я их даже не заметила. Одна блондинка, две брюнетки. Блондинкой, по всей видимости, и являлась Женнифер. Смеялась она громче всех. Странное в девушках было только одно – рыбьи хвосты. Чешуя была мелкой, четкой. В каком-нибудь фильме на подобный реквизит убили бы кучу времени.

– Это же...

Накао помотал головой.

– Те немногие русалки, о которых ты сейчас подумала, всего-навсего заблудшие души рыбьего клана.

– И она тебе не нравится? Эта...ну, Женнифер.

Парень усмехнулся и закрыл глаза. Я смотрела на него внимательно. Сейчас он казался мне недоступным, недосягаемым, будто вообще не из этого мира. Но я готова была смотреть на него вечно, сохраняя в своей памяти каждый миллиметр этого прекрасного лица, каждую складку на рубашке.

Ответа от него так и не последовало. Может, духу не хватило. А, может, мой вопрос показался ему слишком глупым. Скорее всего, второе.

– Твоя мать рассказала мне все, – снова выпалила я. Мой язык часто не сдерживал сам себя. И в этот раз снова подвел. – Сказала, что было с тем шаром и с твоей последующей жизнью после этого.

– Я знаю, – произнес он после недолгой паузы.

– Откуда?

– Просто знаю.

– Умеешь читать мысли? – робко предположила я.

– Нет. Просто знаю.

– Почему ты сразу все не бросил? Я же не твоя судьба. И это неправильно.

Он снова усмехнулся, сел, оперся спиной на перила и вновь поднял глаза к крыше веранды. Я села рядом с ним.

– Я не помню того времени, когда не был влюблен в тебя.

Мне показалось, что я покраснела. Хотя кто бы на моем месте не покраснел бы?

– Знания. Только они являлись единственным путем к тебе. Я сидел часами в библиотеке, в музыкальном зале, в тренажерном зале, наблюдал за вещами в природе. А вдруг тебе нравилась бы математика? Учил ее. А если астрономия? И ее как-то пытался...

– Назови все спутники Юпитера, – улыбнулась я.

– Их шестьдесят семь.

– Назови.

Накао опустил голову и закрыл глаза.

– Ио, Европа, Ганимед, Каллисто, Амальтея, Гималия, Элара, Пасифе...

Я смотрела на него и восхищалась. Восхищалась каждым звуком, что слетел с его губ.

– ...Синопе, Лиситея, Карме, Ананке, Леда, Эвкеладе...

Он даже не напрягался. Будто читал стихотворение. Длинное, но легкое стихотворение.

– ...Каллихоме, Исоное, Автоное, Этне, Гарпалике...

– Все, все, хватит.

Накао затих.

– А можешь сказать что-нибудь на латыни? – не унималась я.

– Faber est suae quisque furtunae, – прошептал он.

– И что это значит?

– Каждый сам кузнец своей судьбы.

Теперь затихла я. Может, это и правда судьба? Как же иначе назвать то, что передо мной сейчас открывалось? Почему именно я? Почему именно он? Я и раньше часто задумывалась о том, что же это такое «судьба»? Что она из себя представляет? Стоит ли ее бояться или наоборот – идти прямо и не останавливаться?

– Если Женнифер твоя судьба, то и вкусы ваши сходятся, не так ли? Ты досконально знаешь каждую книгу, но заставить кого-то что-то полюбить невозможно, – серьезно заключила я. – Ты знаешь каждый спутник, может, даже каждую туманность, но проникнуться к астрономии душой, как и я, у тебя никогда не получится. А из еды? Вот что ты любишь из еды?

– Жареную картошку.

– А я не люблю.

– А я слышала свое имя, – раздался девичий голос совсем рядом.

Я повернула голову на его источник. Им была Женнифер. Только теперь уже в белоснежном сарафанчике и без хвоста.

– Накао, ты чего такой грустный? – с наигранной заботливостью пролепетала она и быстренько села перед ним на корточки.

Он на это никак не отреагировал. В глубине моей души заиграли солнечные лучики. Такие миленькие девочки, как и эта Женнифер, постоянно вились вокруг Дамиана. Дамиан...пожалуйста, дура, только не вспоминай его сейчас.

– Опять капризничаешь? Ну, перестань, перестань капризничать, – сюсюкалась девушка, а потом обернулась ко мне. – А ты же...Эрика? Судьба Вельзевула?

– Похоже на то, но...

– Желаю вам счастья и удачи. И пусть Святая Бригит не покинет вас обоих.

Женнифер была так искренна, что у меня чуть слезу не прошибло. А потом она так же быстро встала, кивнула мне напоследок и убежала. Примерно минуту мы с Накао молчали.

– Она ни о чем не догадывается? – осторожно спросила я.

– Догадывается, но мама убеждает ее, что волноваться не нужно. Что все пройдет, как надо. Что это традиции, переступить через которые невозможно.

– Хм... – протянула я. – Думаешь, что сможешь пойти против воли родителей?

– Я уже пошел против их воли. Отправившись за тобой и отобрав у Вельзевула.

Он посмотрел на меня, улыбнулся, взял за руку и, резко поднявшись, побежал к двери в особняк.