Текст книги "Девять жизней (СИ)"

Автор книги: Аделина Камински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Девять жизней

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Эпилог

Бонусная глава. Доктор, который знает всё

Девять жизней

Девять жизней

Аделина Камински

Глава 1

Ночь

Мне всегда было, что сказать. Я всегда могла подобрать ключик к любому человеку, но почему-то именно в этот час, эту минуту и эту секунду я ничего не могла произнести. Я молча стояла и смотрела в его ледяные голубые глаза, возможно, даже не осознавая тяжести всего положения. Хотелось плакать. Даже не просто плакать, а разреветься. Прямо тут на месте, чтобы он видел. Чтобы он видел как мне плохо, и от этого стало плохо ему, хотя...когда ему хоть раз было плохо?

Он так же молча смотрел на меня. Что читалось на его лице? Гнев, обида, смятение?.. Сейчас было не время задавать себе лишние вопросы. Сейчас было время молчать. Такое время приходит иногда. Не сразу, но иногда. И тогда становится очень больно. Больно от того, что сделать уже ничего не можешь. И не хочешь.

Я прикусила губу. До крови. Зубы отчаянно впивались в мягкую ткань, но боли я не чувствовала. Не время было ее чувствовать.

– Ты действительно хочешь этого? – тихо спросил он.

В его голосе не было ни нотки робости. В его голосе была твердость. Собственно, как и всегда. А, может, за все время нашего с ним знакомства, я так и не смогла в нем разобраться.

Мне нужно было что-то ответить. Иначе подумает, что струсила.

– Да, – не менее твердо произнесла я.

Он прищурился. Было видно, что в его голове в данный момент работают тысячи процессов, витает множество мыслей, вариации возможного исхода событий.

– Прощай, – наконец сухо бросил он и, развернувшись, бодрым шагом направился прочь. Прочь. Туда, где ему самое место.

Я еще с минуту стояла на тротуаре. Яркая луна серебрила листья деревьев и маленьких аккуратных кустиков. Где-то вдалеке крикнула какая-то птица. Специально летит посмотреть, что за глупое сгорбившееся создание стоит сейчас посреди улицы и не знает, что ему делать. Бежать. Куда? Да и зачем? Лишний раз доказывать свою глупость всем этим любопытным птицам.

– Дамиан... – прошептала я и, потеряв равновесие от всех этих скопившихся за день эмоций, упала на коленки.

Легкое жжение оповестило меня о том, что кожу я содрала об асфальт точно, но мне было как-то все равно. Слезы брызнули из глаз. Еще мгновение и я стала захлебываться как маленькая девочка у которой отняли любимую куклу и бросили куда-нибудь. Скажем, в камин. В пылающие языки пламени.

А с чего, собственно, все началось? Хотя, начиналось-то оно всегда...ссоры. Постоянные ссоры, чуть ли не ежедневные. Основной повод – ревность. Как же без нее? Ревновала я, но поводы были. Девушки. Красивые девушки. Много красивых девушек. Они так и вились вокруг него ужами, гадюками и прочими скользкими тварями. Например, та самая Дакота. Строила из себя паиньку, маленькую девочку, а Дамиан просто-напросто плясал под ее дудку. Хотя...может, она и правда была такой глупенькой и хорошенькой. Ладно. А Сара? Эта наглая и эгоистичная...но, не смотря на все это, численное количество девушек стало еще не последней каплей.

Каникулы. Дамиан уезжал на каникулы к дяде в Калифорнию. Достаточно далеко, чтобы возненавидеть этого его дядю всем сердцем. Но Дамиан с нежной улыбкой на лице пообещал, что как только приедет обратно, тут же позвонит и мы снова будем гулять как ни в чем не бывало. И узы наши станут еще крепче от короткой разлуки, и трава зеленее и тому подобное. Прошла неделя. Прошло две недели. Три недели. Ни одного звонка. Ни одного. Я ходила по дому как привидение и ждала, ждала, ждала. Выяснилось все, когда мама все же выгнала меня в магазин. Возвращаясь обратно с тяжелыми пакетами под которыми я просто-напросто прогибалась как осиновая веточка в руках какого-нибудь знаменитого боксера, например, Шейна Моузли, я увидела его. Дамиана. И не одного, а со своей ненаглядной Дакотой. Они смеялись, держались за руки... Они были счастливы. А я в тот же момент, под тяжестью пакетов, впервые в жизни осознала, как жесток этот мир. Я ненавидела Дамиана, ненавидела Дакоту, ненавидела каждую птицу, пролетающую мимо. Каково это. Впервые в жизни...

Он увидел меня и поспешно отпустил руку Дакоты. Взгляд у него был совсем не виноватый. А такой же, как и всегда, говорящий «я тут не при чем, меня склонили на это невиданные темные силы». Странно. Мне всегда казалось, что он и есть эта «темная невиданная сила». К которой меня таким же непонятным образом влекло.

Так или иначе, я не стала что-либо говорить, задавать вопросы. Я просто ушла. Гордо. Пакеты с продуктами будто бы стали еще тяжелее, чем были, но я старалась держаться. Обычно в такие моменты на моих глазах слезы, но в тот раз их совсем не было. Они будто бы сами не понимали, появляться им сейчас, или еще не надо. А Дамиан смотрел мне вслед. Я чувствовала это, но не оборачивалась. Да и незачем было оборачиваться. Знай себе иди, думай, забывай.

В тот же вечер он позвонил мне и предложил встретиться. Мы встретились. И вот, чем это закончилось. Он всегда был для меня чем-то большим, чем просто парень. Больше, чем человек. Он был для меня чем-то особенным. Словно планета. Он планета, а я спутник. И я делала обороты вокруг него, никогда не спадая с курса. А теперь курс потерян. У него есть и другие спутники. Более красивые, может, даже более умные. А у меня теперь нет планеты.

Мы хотели назвать нашего сына Тим. А дочь Лизой. Нам всего по шестнадцать, а мы уже думали о будущем. Хотя...может, об этом думала только я, а он так...поддакивал.

Снова крикнула птица. Теперь уже ближе, вернув меня в туманную реальность. Я взглянула на дорогу. Передо мной стоял величественный черный журавль и глядел на меня своими огромными синими глазами... Вы когда-нибудь видели журавлей с синими глазами? Стоп. Журавль...журавль?!

Утро

...и я открываю глаза. Комната. Медленно приподнимаю голову с подушки и осматриваюсь. Так и есть. Моя комната. И я в одежде. Хм. Странно. Судя по картине за окном – раннее утро. Солнце, похоже, только-только из-за горизонта появилось. Я кое-как запихала ноги в тапки и встала. Жуткое головокружение. Неужели я пила? Не помню.

Медленно подошла к окну, открыла его. В лицо ударил свежий воздух. Наверное, таким свежим он еще никогда прежде не был. Это тоже показалось мне странным.

С русыми кудрями принялся играть ветер. Я попыталась откинуть их назад, и сначала это получилось, но потом они все равно вяло высыпались на подоконник. Они вообще всегда были непослушными. Вечно растрепывались и спутывались, даже если полчаса простоять с расческой у зеркала.

Как же прекрасен мир ранним утром. На улице ни души, земля только-только прогревается первыми лучами солнца после ночного холода, а перед домами аккуратными рядами стоят дорогие и не очень машины, дожидающиеся своих хозяев, которые все еще десятый сон смотрят.

Хоть и рано, но пора бы и в школу собираться. Для меня каникулы закончились только сегодня. И надо же мне было дожидаться этого эгоистичного...

Дамиан. Снова бешено колотится сердце. Я уже скучаю без него. И уже ненавижу себя за то, что увидела их вдвоем. Если бы я не устроила весь этот спектакль, то все было бы по-прежнему. Все было бы так, как и должно быть. И будущее...будущее тоже было бы. Может...позвонить? Попросить прощения...просто попросить прощения и все. Как будто и не было ничего. Я немного поколебалась. Все-таки уже не первый раз я застаю его с другими девушками и прощаю. А он строит из себя самодовольного и эгоистичного...

Дамиан. Мне было уже все равно. Я оглядела комнату в поисках телефона, подошла к кровати, одернула одеяло, покопалась в шкафу и ящиках тумбочки, вывернула карманы. Нет телефона. Как же так?! Вся музыка, все фотографии, вся моя жизнь!

Я забралась под кровать – обшарила все там, заползла под ковер – там тоже ничего кроме пыли и нескольких пазлов с изображением облаков в небе. Поднялась, выскочила из комнаты, кинулась к соседней двери.

– Оливер! – заверещала я, колотя в дверь племянника. – Это ты спер мой телефон?

Из-за двери доносилось только мирное сопение. Видимо, это не он.

Бросилась вниз по лестнице и очутилась на кухне. Горячим завтраком здесь не пахло. Да и вообще еда здесь водилась редко. Не из-за того, что у кого-то не было желания готовить, а из-за проблем с деньгами. Да. В наше время в некоторых семьях деньги становятся редкостью. Может, люди побогаче даже любовь за деньги покупают, а у нас такие вот штучки не выйдут. Главное чтобы еда была, да аренду за дом вовремя выплачивать. Хотя мы, наверное, и так уже задолжали.

За шатким столом сидела моя старшая сестра Инга. В ушах наушники с очередной попсовой песенкой, в руках один из тех толстенных женских журналов, которых под ее кроватью и так скопилось уже порядочное количество, а перед ней – весь ее огромный набор косметики. До сих пор удивляюсь, как все это умещается в одну косметичку. По мне так трех коробок из под холодильника не хватит.

– Где мой телефон? – требовательно спросила я.

Она кинула на меня ленивый взгляд, пожала плечами и перевернула очередную страницу журнала. Я вздохнула и попыталась успокоиться. Возможно, я выронила его вчера на улице, когда упала. Когда упала... Что же было дальше? Не помню.

Спокойно подошла к холодильнику, открыла его по привычке. Как и предполагалось – пусто.

– Родителям и так аренду нечем платить, а ты еще и телефоны теряешь. Нового тебе никто покупать не будет, – заметила Инга. И знала бы она, как тяжело это слышать. И как стыдно.

Я закрыла холодильник, окинула взглядом кухню. Ни следа моего телефона. Да и откуда ему тут взяться?

Медленно поднялась по лестнице, взяла школьную сумку из комнаты, спустилась, обула кроссовки, которые уже давно и на кроссовки-то не похожи от старости и вышла на улицу. Автобус приедет еще не скоро. Может, через час, может, через полчаса.

Я пойду пешком. Я так часто делаю и, обычно, это является причиной всех моих опозданий, но идти пешком в одиночестве лучше, чем ехать в автобусе с придурками, которые только и норовят кинуться чем-нибудь, или просто посмеяться. Над прической, над походкой, даже над этими безобразными кроссовками. Придурков этих было не много, но достаточно, чтобы превратить школьную жизнь в самый настоящий кошмар.

А тут тихо. Идешь по улице, все еще спят. Даже собаки не лают. Только листья шелестят от внезапного ветерка. Вот дом семьи Митчелов. В Эрона Митчела я была влюблена лет в двенадцать. А вот и дом Картеров. В Рея Картера я была влюблена уже в тринадцать...

Теперь все это кажется мне смешным и непонятным. И эти самые парни смешными и непонятными. Дамиан. Нет...Дамиан никогда не был похож ни на Эрона, ни на Рея. И ни на кого другого. Дамиан наглый, в чем-то эгоист...но он особенный. Вот почему после стольких ссор, слез и криков я все равно продолжала любить его. Без него мне чего-то не хватало. Будто бы от меня оторвали кусок, да так и оставили. Вся жизнь до него была похожа на черно-белый телефон без каких-либо функций, а после него преобразилась в цветной со множеством возможностей и, может, даже голографический.

Дом семьи Джонстон. Дом Дамиана. У него очень красиво. Весь дом вдоль и поперек обставляла и украшала миссис Джонстон, а вкус у нее отменный.

Не успела я пройти мимо, как дверь открылась и на порог, с сумкой через плечо, вышел Дамиан. В теплой синей толстовке с капюшоном, широких джинсах и громоздких кроссовках. Волосы у него были такие же непослушные как и у меня. Даже тоже же цвета, только чуть светлее. Глаза у нас с ним тоже были одного цвета, но его глаза...его глаза были другие. Ни у кого я больше не видела таких глаз. Тусклые, будто бы затуманенные. И смотрят не на тебя, а как будто сквозь. Как будто все равно на что смотреть. Он говорил, что это все из-за травы, которую он совсем недавно курил. А может и не только из-за травы. Может еще и из-за прочих препаратов, алкоголя и...

– Дамиан! – крикнула я, но он как будто не услышал.

Хотя нет. Услышал. И прибавил шаг.

– Дамиан! – крикнула я снова и побежала к нему в своих сто раз заштопанных кроссовках. Мне показалось, что отклеивается подошва.

– Что? – грубо бросил он, когда я уже шла рядом с ним по тротуару и робко старалась заглянуть в его глаза.

– Я...знаешь, я хотела позвонить, как только проснулась...

– Не стоило, – так же грубо отрезал он.

Он опять втаптывал меня в грязь по самую шею, но я ничего не могла с этим поделать.

– А давай плюнем на все эти обиды и не будем больше ссориться? – как можно более добродушно сказала я и улыбнулась самой искренней своей улыбкой. Такие улыбки у меня редкость.

– Только вчера ты предложила мне расстаться, а сейчас снова пытаешься вешаться на шею. Не вижу никакой логики.

– А логики нет, – рассмеялась я. – Я просто люблю тебя. И ты меня любишь. Вот и все.

– С чего ты решила, что я люблю тебя?

– Потому что это судьба. Все просто. Я верю, что это судьба.

– А я не верю.

Похоже, в свои последние слова он решил вложить как можно больше гнева, пренебрежения и отвращения. И это сработало. Я остановилась. И еще некоторое время молча провожала его взглядом, а когда уже было хотела окликнуть, услышала насмешливый вердикт:

– Наши пути разошлись. Отстань от меня.

Мне захотелось разреветься опять. Здесь и сейчас. Но готова была поклясться, что слышала все тот же крик журавля. Этот журавль смеется надо мной. Просто смеется. Я уже ненавижу этого журавля. Ненавижу!

Сделала первый шаг и второй. Ускорилась. Чуть ли не бегу. Ветер развевает волосы, глаза вспыхивают на солнце ярко-голубым. Поравнялась с Дамианом, обогнала его и вот уже иду как самые крутые девочки в самых крутых фильмах. Завернула за угол, осанка прямая, взгляд гордый. Наполовину оторвавшаяся от кроссовка подошва зацепилась за маленький камешек и я, сама это не сразу осознав, опять оказалась на асфальте. Быстро вскочила, оглянулась. Никто не видел? Кажется, никто. И продолжила свой путь уже не так целеустремленно, опустив голову и шаркая ногами.

А вот и она – школа. Кто-то приходит сюда тусоваться, может еще по каким-то глупым причинам...а я прихожу сюда учиться. Непосредственно учиться. Может, это даже глупо звучит для нашего времени, но тусоваться я никогда не любила, да и не на что. Лишних денег у нас в семье никогда не водилось, а чтобы быть влиятельной персоной в школе и на улице, обычно, только красивыми глазами не обойдешься. Хорошая тачка, толстый кошелек...вот он – залог успеха.

Кажется, не опоздала. Обычно всегда опаздываю, а в этот раз просто везение.

Уже с порога меня встречают люди, без которых я обойтись могла бы, но не хотела. Со своими искристыми улыбками и крепкими объятиями они принимают меня такой, какая я есть. И мне этого достаточно.

Кейт – довольно-таки крепкая девушка в некоторых ситуациях ведущая себя немного сумасшедше как и я, но при этом больна синдромом влюбленности, от которого и я когда-то страдала. И дня не проходит, чтобы она в кого-нибудь не влюбилась. Влюбилась, пострадала, призналась, услышала отказ, пострадала и опять сначала, будто сама не знает, чем это закончится.

Барни – большой здоровяк с чувством юмора, хлещущим через край. Его густая шевелюра прикрывает глаза, но даже с ней он успевает следить за всем, что происходит в школе, комментируя это и выставляя на смех. Но, к счастью, только в нашем кругу.

Соня – маленькая щуплая девочка. На вид и не скажешь, что она в старшей школе. Добрая, чуткая и единственная, зорко наблюдающая за моими успехами в учебе.

Наконец, Саманта – смелая и жизнелюбивая девушка, которая всегда найдет повод выпить.

– А вот и гвоздь нашей программы – прогульщица, – зааплодировал Барни, как только я появилась в поле его зрения.

– Эрика, Эрика... – покачала головой Кейт. – Я уж и забыла, как ты выглядишь.

Я закатила глаза. Могут они хоть раз не напоминать мне о моей глупости, которая в последнее время и так затмила все остальные мои качества? Я прошла мимо них, они побежали следом.

– Это все из-за Дамиана?

– Может, еще кто-то появился?

– Ты в курсе, что твоя успеваемость понизилась?

– Я пива притащила в те выходные, просто завались сколько, а тебя не было.

Мне хотелось бы оставить все при себе. Я так и сделала. Молча зашла, прошла по коридору, подошла к шкафчику, открыла его. Очередной плевок судьбы – фотография Дамиана. Такого красивого и улыбающегося. Прямо на дверце. Прямо передо мной.

Я закрыла шкафчик так, будто даже под пытками никогда его больше не открою. Никогда не смогла бы его ненавидеть, даже если и хотела бы. Его невозможно ненавидеть, но, как заметила, довольно сложно любить.

Снова открыла шкафчик. Стала вглядываться в каждую черточку на его лице, в холодные голубые глаза с металлическим отблеском, непослушные, слегка вьющиеся, русые волосы.

Звонок прозвенел так неожиданно, что я даже подпрыгнула. С грохотом закрыла шкафчик.

– Ты идешь? – спросила Соня, слегка прищурившись. Будто если я прямо сейчас понеслась бы прочь из школы прогуливать, то она схватила бы меня за шкирку своими маленькими ручонками и потащила обратно.

– Конечно, – рассеянно ответила я и направилась в класс.

– Мисс Браун! – остановила меня на пороге женщина лет сорока с аккуратно зачесанными назад волосами, костюмчике...в общем, все, как подобает.

Это миссис О’Нил. Пожалуй, единственная учительница в этой школе, которая хоть как-то способна поставить всех учеников на место, «расставить по полочкам». Большинство учащихся были против, но открыто дерзить ей еще никто не вызывался. А мне вообще было как-то по-барабану.

– Мисс Браун, – повторила она, смерив меня взглядом полным презрения. – Вы отсутствовали в школе на две недели больше положенного срока. У вас есть уважительная причина?

– Я просто...

– Она просто больше так не будет, – раздался прохладный голос за моей спиной.

Я вздрогнула, но оборачиваться не стала. Хозяин этого голоса, похоже, стоял ко мне впритык. Тепло его дыхания коснулось моей шеи и правого уха.

– Так-так-так, – пропела миссис О’Нил, листая бумаги в руках. И будто бы не замечая, в каком я щекотливом положении. – Накао Сэирю? Япония?

Я почувствовала как он кивнул. Какая еще, к черту, Япония? Он говорит на чистом английском!

– Очень рада, что Вас зачислили именно в нашу школу! – с притворным умилением проворковала миссис О’Нил. – Заходи, заходи. Садись туда, где тебе больше нравится.

Я отошла в сторонку, чтобы дать ему пройти и хотя бы взглянуть на него.

В класс зашел высокий худенький парень. Выглядел он лет на двадцать, даже чуть старше. Азиат. Может, и правда из Японии. Но был он далеко не таким как остальные азиаты, которых я когда-либо видела. Его черты были просто идеальны...ослепительны. Переливающиеся черные волосы, такие гладкие, но все же слегка растрепанные и как будто бы тоже особенные, хотя ничего особенного в них не было. Лицо. Эти аккуратные милые черты, ресницы, обрамляющие самые красивые на свете глаза. Глаза...синие? Вы когда-нибудь видели азиатов с синими глазами? Я уж точно видела в первый раз. Он был в простой футболке и джинсах, но и они смотрелись на нем просто восхитительно.

– Это Накао, – медовым голоском вещала учительница. – Только вчера приехал в наш город, и его родители обратились в первую попавшуюся школу в городе. И она оказалась нашей! Наверное, это судьба.

– Непривычно видеть вас такой радостной, миссис О’Нил, – вставил свое слово Барни. – Не иначе его родители – миллионеры.

– Ох, Барни-Барни, шутник ты наш, – захихикала женщина, взъерошила его волосы и подплыла к своему столу. А Барни заодно и убедился в своей теории.

Красавец сел за последнюю парту, а я, как и всегда, уселась с Кейт. Похоже, она не меньше меня была восхищена новеньким. Хотя...я даже больше была удивлена, чем восхищена.

Его сразу же вызвали к доске. Проверить знания. Может, даже в чем-то поправить. Но поправлять его не понадобилось. Все уравнения и задачи он решал с такой скоростью, будто бы и не думал вовсе. Будто бы в его голове моментально рождался ответ, и он записывал его как под диктовку. Я даже попыталась найти взглядом наушник с передатчиком, вставленный в его ухо, но безрезультатно. Видимо вундеркинд какой-нибудь. У нас таких и с роду-то не водилось.

– Блестяще! – воскликнула миссис О’Нил.

– Конечно. На миллионы можно нанять столько прекрасных репетиторов... – расплылся в улыбке Барни.

Но парень не обратил на него никакого внимания. Просто сел на свое место и начал писать что-то в тетрадке. Если бы только глянуть, что в этой тетрадке...

– Мисс Браун!

И я опасливо съежилась на стуле. Могла бы даже заползти под парту и выжидать, но это явно было бы не очень хорошей идеей.

Я поднялась и нетвердой походкой направилась к доске. Вот я у доски. Вот в руках мел. Учитель диктует уравнение, я записываю. Но математика всегда была, есть и будет для меня наукой непонятной. Эти корни, алгоритмы и всякая прочая ерунда...

Решение. Я диктую. Записывай. Неравенство: четыре, помноженное на разность «а» и одного, на разность «а» и шести больше нуля...

Что? Внутренний голос? Совесть? Нет, совесть бы меня сейчас помидорами закидала...

Записывай...

Голос упрашивал, и я стала записывать. Цифру за цифрой, строчку за строчкой. И так, пока не решила пример. Решила? Господи, как же смешно.

– Я приятно удивлена, мисс Браун. Наверное, вы наконец-то поняли, как важна в нашем мире математика. Можете садиться.

Я прошла и села на место. Что это было? Или я уже потихоньку схожу с ума? Или так всегда бывает, когда мир рушится под ногами из-за несчастной любви?

– Ну ты даешь! – хлопнула меня по плечу Кейт. – Даже я бы не решила. Дома занималась что ли?

– Нет, – тихо ответила я.

Машинально повернула голову в сторону Накао. Тот так же старательно выводил что-то в тетради.

Больше никакие голоса меня не посещали. Ни на истории, ни на физкультуре, ни на английском. И все перемены я пыталась поймать взглядом новенького. Хотя бы полюбоваться. Не часто встречаешь такой венец творения природы даже по телевизору.

– Он обалденный просто, правда ведь? – вздыхала Кейт, без труда догадавшись, в лицо кого я то и дело вглядываюсь. – Эх...я, похоже, влюбилась.

– Ну, ты-то конечно, – ухмыльнулась я.

На школьном дворике народу сейчас было достаточно. Кто-то играл на гитаре, кто-то обсуждал последние тенденции моды, а кто-то просто сидел в стороне от всех и читал книгу. Книгу читал Накао.

– Как думаешь, у него есть девушка? – не унималась Кейт. – Он ведь только что сюда переехал, значит по логике девушки нет? Может мне попретендовать, а?

Она покрутилась возле меня, мол, смотри, не толстая, не худая, в самый раз. Но мне было все равно.

Прозвенел звонок. Я нехотя оторвалась от созерцания подростков и снова взглянула на Накао. Хм. А где он? Звонок только прозвенел, а его уже и след простыл. Меня вдруг заинтересовало другое. Если его родители миллионеры, то значит он парень испорченный и избалованный? В большинстве случаев дети миллионеров именно такие. Или я ошибаюсь?

День

Я вышла их школы. Дополнительные занятия, на которые я хожу от того, что делать нечего, начнутся через несколько часов. Есть еще время походить, поскучать или почитать чего-нибудь. Никогда не любила свободное время.

Уже больше чем на половину оторванная подошва целый день шумно хлюпала, лишний раз вгоняя меня в краску. Наконец-то я могу прийти домой и подшить ее. Шить я не хотела, да и не умела, но все-таки обстоятельства вынуждали.

– В выходные выпьем как следует, – пообещала Сэм. Соня окинула ее укоризненным взглядом.

Я лениво кивнула, взвалила сумку на спину и пошла, опустив глаза. На фоне величественной школы я, пожалуй, выглядела совсем уж отвратительно. Но не успела я подумать, как выглядела бы сейчас на фоне здания мэрии, почувствовала преграду. Подняла глаза. Накао. Уж было хотела что-то сказать, но он молча достал из кармана какой-то предмет и протянул его мне. Мой телефон.

– Откуда?.. – пролепетала я.

– Это же твой?

Его теплое дыхание как и при первой встрече мягко касалось моей кожи, пронизывало вдоль и поперек.

– Это...мой, – ответила я.

Попыталась забрать телефон, но Накао сжал его в руке. Отнимаю, но он поднял его так высоко, что даже Барни не сумел бы достать. Я принялась подпрыгивать. Накао улыбнулся. Эта улыбка согрела меня точно так же как и его дыхание, прокралась глубоко в душу и затаилась там. Надолго ли?

Я заглянула ему в глаза. В эти синие-синие глаза. Два океана. Два глубоких океана...

– Все хорошо? – встревоженно спросил красавец, заглядывая мне прямо в глаза...в глаза...

– Это линзы у тебя? – слабо спросила я.

– Нет, – улыбнулся он.

Мне вдруг показалось, что между нами не сантиметры, а расстояние, исчисляемое гораздо меньшими величинами. Что между нами лишь тонкая цепочка чего-то неосязаемого, но крепкого и нерушимого, например, мыслей. Хотя, может, и она уже преодолена.

Мы молчали. Смотрели друг на друга и молчали. Если бы я могла сделать этот момент вечным, то я сделала бы его таким. Мимо нас будто в замедленной съемке проезжали школьники на велосипедах, пробегали девушки. Одни из таких, которые жадно следят за последней модой. Гудели автомобили тех немногих подростков, которые все-таки сумели получить права и славились на всю округу заправскими гонщиками. Небо стало выше. Или мне так только кажется? Не суть. Этот странный человек, стоящий сейчас передо мной, стал ближе мне не за пять или шесть лет, а всего лишь за мгновение. Неужели бывает что-то подобное?

Казалось, прошла вечность. А на деле – всего несколько секунд. Накао развернулся и ушел. Достаточно резко. Достаточно быстро. Прошел по тротуару и свернул за угол. Я еще некоторое время проходила в себя, а потом кинулась следом в своих шлепающих кроссовках. Это смотрелось нелепо, но мне было все равно. Добежала до забора, завернула за угол и...никого. Огляделась, покрутилась на месте. Так и есть. Никого. Улица вообще была пуста. Хотя...теперь уже нет.

Прямо мне навстречу, на своем изящном серебристом велосипеде, выехала Дакота. Заметив меня, она лучезарно улыбнулась. Улыбнулась так же, как и все хорошие прилежные девочки. Дамиану всегда нравились именно такие. Даже странно, что так много времени он потратил именно на меня. А, может, и не только на меня. Мало ли что крутится в голове у молодого обеспеченного парня, пользующегося такой популярностью.

Дакота остановилась, сверкнула своими ровными белоснежными зубами, откинула с плеч гладкие русые волосы и уставилась на меня большими серыми глазами. Меня всегда раздражала ее милая внешность. Особенно сейчас, в этот момент она казалась такой милой, что даже тошнило.

– Эрика, – воскликнула она так, будто видела меня не вчера, а месяца два назад и уже успела жутко соскучиться. – Как дела?

Она точно издевается. И, кажется, сразу поняла свою ошибку.

– Насчет вчерашнего... – робко произнесла она. – Ты же знаешь, что мы с Дамианом всегда были всего лишь друзьями. Или чуть больше. Как брат и сестра.

– Я рада, – буркнула я. Больше всего на свете мне сейчас хотелось выбить эти ее белоснежные зубы.

Дакота стыдливо поджала нижнюю губу. Будто так сильно раскаивается. Будто не понимает, что испоганила мне все. Абсолютно все. Все, к чему я стремилась. И ради чего? Чтобы походить под ручку с самым известным пьянчугой города, да еще и наркоманом к тому же. Хотя...в этом смысле я тоже не очень-то хорошая девочка.

– Давай я поговорю с ним, – предложила она, испепеляя меня большими, полными жалости и сочувствия, глазенками.

Я оставила ее в одиночестве, направившись вперед по тротуару и опустив голову. Так низко как только могла. Мне вдруг стало еще хуже, чем было. Еще хуже, чем было вчера. Всего за пару дней жизнь кардинально изменилась.

Я не любила перемены. И они меня не очень-то жаловали. Либо живешь скучно и однообразно, либо еще хуже. Третьего не дано. Осталось только дождю начаться. Вообще была бы самая настоящая мелодрама. Но дождь не начнется. Небо чистое. Только кое-где обрывками, кусками проплывают редкие облака.

Мне сейчас вообще ничего не хотелось. А, может, и хотелось. Идти вперед, не останавливаясь. На ходу вспоминая счастливое будущее. То будущее, которое я сама себе выдумала. Как же обидно. Когда все идет так гладко, идеально, а потом в один ужасный момент обрывается.

Мне вдруг вспомнились украшения из бисера, которые я так любила делать в детстве. В детстве, когда всего еще было вдоволь. Я нанизывала цветной и прозрачный бисер на ниточку, завязывала узелок, надевала на шею и руки. Иногда ниточка рвалась. Бисер рассыпался по полу. Но в этот раз мечты похожи на бисер. А пол – на бездну. На бездну, в которую упали все мечты. Все до единой. И теперь ничего нет. Совсем ничего. Пусто.

Захотелось есть. Я не ужинала и не завтракала, но голод решил овладеть мной именно сейчас. Как не вовремя. Я покопалась в карманах. Мелочь. Этого хватит только на автобус туда и обратно до обсерватории, куда я ездила на занятия по астрономии. Зачем мне вообще нужны были эти занятия? А я люблю лишние знания. Рано или поздно они пригодятся. Попаду на какой-нибудь светский вечер, а там: «Назовите все спутники Юпитера». И я отвечу. И заслужу уважение. Может быть. Когда-нибудь.

Я еще много куда ходила. В музыкальную школу, в художественную, в театральный кружок, технический кружок. Даже в тренажерный зал. Занятия были бесплатными. Так, для общего развития молодежи. И я нагло этим пользовалась. Вообще не понимаю других подростков. Как можно целыми днями бездельничать, когда можно учиться? Получать бесплатные знания? Да и у остальных наверняка хватило бы денег и на платные, которые даже лучше. Почему они этим не пользуются? Пьют, гуляют, а о саморазвитии совсем не думают.

Но в магазин по дороге я все-таки зашла. Купила маленькую булочку, чтобы хоть чем-то наполнить страдающий живот. Обратно с занятий придется идти пешком. Но мне не привыкать. Жадно впившись зубами в булочку, как вампир в человеческую плоть, я стала откусывать маленькие кусочки, чтобы растянуть удовольствие.

С такими темпами дошла до дома. Внешне наш дом среди остальных ничем не выделялся. Разве что только клумб не было с цветами и ухоженными кустиками.

Я зашла. Все тот же темный коридорчик. Кое-где обои отодраны от стен. Это отец собирался делать ремонт, да не рассчитал со средствами. На тумбочке стопка счетов, аренда за дом. Должно быть, мы задолжали уже за несколько месяцев. Сняла кроссовки, повертела их в руках, поставила на пол и подошла к зеркалу. Как я могу охарактеризовать свою внешность? Кожа не слишком бледная и не слишком смуглая, темно-русые волосы опять растрепались и теперь лежат на плечах небрежными прядями, будто я их и вовсе никогда в жизни не расчесывала, да и не знаю, собственно, что такое расческа. Глаза...не знаю точно, какого цвета у меня глаза. Сейчас, в полумраке коридора, непонятные темно-серые. Довершают картину легкие круги под глазами.