Текст книги "Моя вторая мама (Сериал). Книга 2"

Автор книги: Абель Крус

Соавторы: Эрик Вонн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

– Ну и зря, – сказал он. – Мне это кажется неплохой идеей.

– Нет. То, что было между Мануэлем и мной, давно умерло. Прошлого не вернешь.

Но слова Хуана Антонио запали ей в душу. Это понимал и он сам.

В течение всего полета Даниэла, не отрываясь, смотрела в окно. Ей казалось, что самолет летит невероятно медленно. Земля внизу, действительно, неспешно, как бы нехотя, уползала назад. Но всякому переживанию приходит конец. Дороги от аэропорта до клиники Даниэла просто не заметила. Узнав номер палаты, в которой лежала Моника, она попросила медсестру не предупреждать молодую мать.

– Я хочу сделать ей сюрприз.

– Понимаю, – улыбнулась та.

У Моники сидели Дениз и Ромелия. Девушка никак не решалась сказать о своем звонке Маргарите и решила начать издалека.

– Я думаю, твоя семья будет рада ребенку.

Моника пожала плечами:

– Как знать? Ведь он – сын Альберто, так что… – она не договорила.

– Почему бы тебе не позвонить им? Чего ты боишься?

– Позвоню как-нибудь потом, – сказала Моника и взяла младенца на руки.

Дениз вздохнула и, набравщись смелости, произнесла:

– Ты не рассердишься, если я кое-что тебе скажу?

– Что? – удивилась Моника.

– Нет, сначала обещай не сердиться.

– Ну хорошо, обещаю, – усмехнулась молодая мать.

– Я звонила Маргарите и сказала ей, что ты здесь и что у тебя родился сын.

Моника похолодела:

– Зачем, Дениз?

– Чтобы она сообщила все твоей маме.

– А я тебе доверяла! Как же ты могла? – с тоской произнесла Моника.

– Так будет лучше, Моника. Нельзя же тебе прятаться всю жизнь.

– Дениз, Дениз, зачем ты это сделала? Я так хотела скрыться от них…

Ромелия внимательно слушала их разговор, но тут решила вмешаться.

– Моника, ты ведь обещала не сердиться, – укоризненно сказала она.

– Да, сеньора, но… – начала она.

И в этот момент в палату вошла Даниэла. Моника в изумлении привстала:

– Мама!

Дениз подошла к вошедшей и сказала:

– Здравствуйте, я Дениз. Как хорошо, что вы приехали!

Даниэла улыбнулась ей, и они поцеловались. Ромелия приблизилась к ним:

– Я мать Дениз. Мы оставим вас одних. До свидания.

Они вышли. Даниэла подошла к кровати и показала Монике пакет.

– Это тебе прислала Мария.

Развернув пакет, она поставила образ на тумбочку. Моника приподняла ребенка и сказала, обращаясь к нему:

– Познакомься со своей бабушкой, малыш.

– Это он? – спросила Даниэла, улыбаясь.

Мать и дочь обнялись и заплакали.

Через несколько минут они сидели рядом, обнявшись.

– Прости меня, мама. Конечно, я должна была позвонить тебе.

– Я люблю тебя, дочка. Неужели ты сомневаешься в этом?

– Я наговорила тебе таких ужасных вещей… – качала головой Моника.

Даниэла погладила ее по голове и посмотрела на младенца:

– Он такой красивый, очень похож на тебя.

– Надеюсь, он не будет в своего отца.

– Не бойся, в любом случае, душа у него другая, а это главное.

– Я так счастлива, что ты приехала, мама, – произнесла Моника, прижимаясь к матери.

Та провела рукой по глазам.

– Мне было очень больно, когда ты сказала, что я не имею к тебе отношения.

– Мама, пожалуйста… – умоляла Моника.

– И я даже решила, что ты права, – продолжала Даниэла. – Поэтому я и не искала тебя. Мне казалось, ты сама должна была сделать первый шаг.

– Ты была права, – виновато сказала Моника.

Даниэла покачала головой.

– Нет, нет, во мне говорила гордость, высокомерие. Мой долг – всегда быть с тобой, невзирая ни на что.

– Мамочка, я так люблю тебя, – всхлипнула Моника.

Даниэла махнула рукой, как бы отбрасывая что-то.

– Ладно, хватит о прошлом. У нас теперь очень интересное будущее, – и она погладила лобик ребенка.

– Где твои вещи? – спросила дочь.

– Я отправила их в отель.

– В отель? А как долго ты здесь пробудешь?

– Пока ты не станешь готова вернуться со мной, Моника, – твердо сказала Даниэла.

– Но, мама… – растерянно начала Моника.

– Никаких «но». Я не уйду отсюда без тебя и без этого маленького существа.

Даниэла взяла младенца на руки и стала нежно целовать его личико. Она была счастлива. Одна мысль отравляла ее радость: Хуана Антонио не было с ними. Об этом же подумала и Моника. Теперь, когда ее вторая мама была с ней и между ними больше не стояла стена обиды и непонимания, ей хотелось восстановить семью, какой она была в самые счастливые времена.

Рубен осмотрелся по сторонам. Убедившись, что его никто не видит, он надел большие темные очки, достал из сумки, которая висела у него на плече, пистолет, вставил обойму, спрятал оружие в карман и вошел в магазин.

Оглядевшись, он приблизился к прилавку, за которым разговаривали молодые продавщицы. Одна из них повернулась к нему и приветливо спросила:

– Чем могу служить?

Рубен достал из кармана пистолет и, направив его в лоб девушке, сказал:

– Давай сюда все.

– Что? – испуганно спросила продавщица.

– Ну быстро, деньги из кассы! – крикнул Рубен.

Но в это мгновение в лавку вошел полицейский. Сразу сориентировавшись, он выхватил револьвер и наставил его на юношу:

– Руки вверх!

– Господи, он же совсем мальчик! – запричитала какая-то женщина, испуганно забившаяся в угол.

– Брось пистолет! – крикнул полицейский.

Рубен, поняв, что делать нечего, отпустил оружие, и оно со стуком упало на пол. Полицейский нагнулся, чтобы поднять смертоносный предмет. Рубен ударил его ногой по лицу. Полицейский упал, подросток бросился к выходу. Однако в магазин, услышав крики, вбежал еще один полицейский. Рубен кинулся по лестнице вверх, но навстречу ему бежал третий человек в форме.

Первый полицейский, поднявшись с пола, крикнул тому:

– Не стреляй, это мальчишка.

– Стой спокойно, ничего тебе не будет, – сказал один из полицейских, подходя с револьвером в руке к застывшему на месте Рубену. Стражи порядка окружили юного налетчика. Тот огляделся с видом дикого зверька, попавшего в ловушку и вдруг, оттолкнув одного из врагов, бросился бежать, расталкивая столпившихся в магазине зевак. Но дорогу ему преградил еще один полицейский. Рубен ударил его ногой в живот, тот согнулся от боли. Юноша схватил с прилавка какой-то тяжелый предмет и замахнулся. Сзади раздался выстрел.

Глава 41

Приближался день презентации. По замыслу Иренэ и Альберто, он должен был стать кульминацией их мести. Но опустошенная душа Альберто не находила себе покоя и радости. Более того, в последние дни он особенно нервничал. Его мучили странные предчувствия. И когда вечером раздался телефонный звонок, он даже не особенно удивился, услышав голос Черта, которого давно считал мертвецом. Но мысль его лихорадочно заработала: что делать? Ведь он должен был бывшему сокамернику немалую сумму денег, а что Черт не пощадит его в случае чего, это Альберто понимал превосходно. Альберто пытался говорить с ним весело, словно между ними ничего не произошло. Черт был категоричен:

– Гони монету, фраер дешевый!

Альберто положил трубку и в оцепенении застыл над телефоном. Он был в ужасе. Все его планы могли рухнуть в одно мгновение.

– Кто звонил? – встревоженно спросила Иренэ.

– Черт, – подавленным голосом ответил Альберто.

Иренэ вздрогнула. Она сразу вспомнила, что рассказывал ее любовник об этом человеке. Но привыкнув полагаться на решительность, казавшуюся ей несокрушимой, и злую волю Альберто, Иренэ подумала, что он найдет выход из положения, к тому же дом хорошо охранялся.

– Так что же, прикажете мне все время сидеть взаперти? – разозлился он.

– Нет, конечно. Тебе надо быть поосторожнее, – озабоченно сказала Иренэ.

– Ясное дело. А, Бог с ним! Если он раньше не смог достать меня, то теперь и подавно, – хорохорился Альберто. Но по спине у него пробежали мурашки. Он ясно вспомнил страшную сцену в автомобиле, когда он выстрелил в Черта, желая раз и навсегда избавиться от тирании этого уголовника, еще в тюрьме подмявшего его под себя. Все деньги, добытые ими после налета, достались Альберто. А теперь… «Да, Черт пойдет на все», – думал он. Страх овладевал им все сильнее и сильнее.

После долгой размолвки, от которой страдали они обе, Даниэла и Моника никак не могли наговориться. Все муки, страхи, переживания и мысли, накопившиеся у них за эти нескончаемые месяцы, требовали выхода. Моника, почувствовав огромное облегчение, хотела, чтобы у ее близких было все хорошо. Но Даниэла боялась разбудить в себе надежду.

– Вряд ли я смогу простить Хуана Антонио. Он поступил ужасно.

Моника с любовью смотрела ей в глаза. Желание добра и счастья переполняло ее.

– Я поступила с тобой гораздо хуже, а ты ведь простила меня.

– Это разные вещи. Хуан Антонио оскорбил мое женское достоинство. Я верила, что еще вызываю у него страсть и желание. И когда он бросил меня, я поняла, что со мной все кончено.

Моника умоляюще коснулась ее руки:

– Не говори так, мамочка. Ты стала еще красивее, и сама это знаешь.

Даниэла грустно покачала головой:

– А какой в этом прок, если человек, которого я любила, так не считает.

Ее слова резанули Монику по сердцу:

– Любила? Ты хочешь сказать, что больше его не любишь?

Даниэла опустила голову:

– Нет, я его не забыла. Но стараюсь.

Моника решила, что будет лучше пока отложить этот разговор. Она стала расспрашивать о событиях, происшедших за время разлуки. Пожалев Ханса, уехавшего к себе на родину, она перешла к тому, что волновало ее едва ли не сильнее всего.

– А о Лало ты ничего не знаешь? Даниэла внимательно посмотрела на нее.

– Нет. Но я уверена, что он тоскует по тебе.

– Что же со мной случилось? Почему я смогла с ним так поступить?

– К сожалению, чувства часто оказываются сильнее нас, – со вздохом произнесла Даниэла.

– Знаешь, мама, я долго думала обо всем этом… Несмотря ни на что, я его люблю.

Даниэла погладила ее по руке:

– Дай-то Бог, чтобы у вас все сложилось хорошо. О таком зяте, как Лало, любая мать может только мечтать.

Она еще раз оглядела Монику.

– Ты очень повзрослела и похорошела. Я рада за тебя Ты теперь настоящая женщина. У тебя ребенок, и тебе больше нельзя вести себя, как неразумная девочка.

– Ты права. И я буду счастлива вернуться домой, к тебе. Только мне страшно.

– Из-за Альберто? – спросила Даниэла.

– Да, если он попытается что-нибудь сделать с ребенком…

– Я этого не допущу! – прервала ее Даниэла. – Наверное, какое-то время ребенка не стоит выносить из дома. Я найму еще кого-нибудь для охраны дома, чтобы за входом следили днем и ночью.

Моника согласилась. Было уже поздно, и она стала уговаривать Даниэлу вернуться в отель, чтобы та как следует выспалась. Но Даниэла боялась оставить ее даже на минуту Теперь, когда она вновь обрела дочь, а вместе с ней и внука, разлука стала казаться ей невыносимой.

Рубен не приходил домой уже два дня. Каролина не находила себе места от беспокойства. Херардо сначала успокаивал ее, но в конце концов и он заволновался. Аманда, давно подозревавшая, что внук замешан в каких-то грязных делах, возмущалась:

– Какой наглец этот Рубен! Мы тут с ума сходим, а он болтается неизвестно где, и хоть бы хны!

– Развлекается где-нибудь, – мрачно произнес Эдуардо. Ему тоже не нравилось поведение брата.

– Неужели его совсем не волнует, что мы места себе не находим? – сказала Каролина.

– Вы все его жалеете, а он заслуживает хорошей взбучки, – Аманда стукнула палкой об пол. – Небось развлекается на денежки, которые стибрил у меня.

– Сейчас не время вспоминать об этом, – сказала Каролина.

– Мама права, надо что-то делать, – поддержал ее Эдуардо.

Херардо обзванивал больницу за больницей. Потом он позвонил в полицию, и, побледнев, положил трубку. Не глядя ни на кого, он произнес севшим голосом:

– В полиции лежит труп юноши с приметами Рубена.

Каролина схватилась за сердце.

– Надо ехать! – вскочил Эдуардо, с ужасом глядя на мать.

– Это, конечно, не Рубен, – сказал Херардо. – Но надо поехать, чтобы развеять сомнения.

– Поехали, – встала Каролина. Она тоже убеждала себя, что это не может быть Рубен, но сердце ее сжималось в тоске.

– Тебе лучше остаться, – остановил ее Эдуардо.

– Нет, я не смогу спокойно сидеть дома.

– Пусть едет, она ведь обожает страдать, – проворчала Аманда. – А я останусь дома с Луиситой ждать этого шалопая Рубена.

Всю дорогу они не проронили ни слова. Все думали о том ужасном зрелище, которое ждало их в полицейском морге. Привычный ко всему служитель в белом халате провел их вниз по лестнице, открыл тяжелые двери и откинул простыню, прикрывавшую тело. Каролина вскрикнула. Никаких сомнений не было.

– Рубен! За что? За что? – рыдала Каролина, прижавшись к Херардо.

– Боже мой! Боже мой! – твердил тот, обнимая жену. На глазах у него блестели слезы. Эдуардо сжимал кулаки.

Служитель снова накрыл тело. Они вышли. Их пригласили к дежурному инспектору. Тот рассказал, что юноша был застрелен полицейским при ограблении магазина. Кровь стучала в ушах Херардо. Он с трудом верил услышанному. Каролина плакала:

– Не может быть! Не может быть! Мой маленький Рубен не мог такое сделать!

Херардо положил руку на плечо Эдуардо:

– Отвези маму домой и позвони врачу. Пусть сделает ей укол. Надо, чтобы она успокоилась и заснула. Возьми ключи.

– Хорошо, папа, – кивнул Эдуардо.

Адвокат подошел к безутешной жене и сказал, взяв ее за руку:

– Ты должна подумать о ребенке, которого ждешь.

– Не могу, – рыдала Каролина.

– Постарайся взять себя в руки.

– Не могу, у меня нет сил, – качала головой женщина.

– Помоги ей, – сказал Херардо сыну. – А я позвоню Фелипе, нам понадобится его помощь.

Эдуардо обнял мать и повел ее к выходу. Херардо остался чтобы поговорить с инспектором.

Аманда встретила дочь ворчанием:

– Опять ты ревешь! Не заслуживает он твоих слез. Ох, и задам я ему, когда он вернется!

– Он не вернется, мама! – обливаясь слезами, произнесла Каролина.

– Почему? – не поняла Аманда.

– Там в полиции… Это был Рубен! – с трудом вымолвила она.

– Мы опознали его тело, – мрачно сказал Эдуардо.

Аманда стала с трудом подниматься.

– Нет, нет, не может быть, нет… Не может… Ох, нет, не верю.

Эдуардо помог ей встать. Старуха заплакала:

– Нет, нет… Господи!

В комнату вошла встревоженная Луисита:

– Что случилось? Почему вы плачете?

– Луисита! – произнесла Каролина. – Твой брат… Рубен убит!

И девочка зарыдала вместе с матерью и бабушкой. Эдуардо пошел звонить врачу…

Фелипе приехал в полицию немедленно. Запыхавшись, он вбежал в приемную и крепко пожал руку Херардо.

– Не знаю, что и говорить. Это, должно, быть ужасно для вас.

– Хуже не придумаешь, Фелипе. Не понимаю, как Рубен мог пойти на это… Где он взял пистолет? – нервы у Херардо сдали, и он заплакал.

– Возьми себя в руки. Надо все обдумать хладнокровно, – сказал Фелипе.

– Да, ты прав. Мне надо успокоиться.

– Нужно поговорить со знакомыми в министерстве юстиции. Мы там должны разузнать все.

– Что тебе сказали в похоронной конторе?

– Не думай об этом. Я обо всем договорился.

– Господи, за всю жизнь у меня не было такого ужасного дня, – снова заплакал Херардо.

Фелипе пытался утешить его, как мог. Но что можно делать в таком положении?

В лунном свете приоткрылась дверь, и в палату, бесшумно ступая, вошел Альберто. Но недобрый вихрь, ворвавшийся за ним, разбудил Монику. Увидев негодяя, она вскочила и попыталась его остановить. Но Альберто, не глядя на нее, шел дальше, к окну, у которого стояла Даниэла, прижавшая к груди младенца. Он протянул руки к ребенку и схватил его. Даниэла с отчаянным криком пыталась помешать ему, но мужчина вырвал из ее рук драгоценную ношу, ударом ноги распахнул дверь настежь и скрылся в коридоре. Оттуда донесся его злобный хохот и брошенные напоследок страшные слова:

– Вы его никогда больше не увидите!

– Нет! – закричала Моника…

Даниэла открыла глаза. Увидев яркий солнечный свет в окне и Монику, мирно спящую рядом, она поняла, что весь этот ужас ей приснился. Она встала, проверила показания медицинских приборов и, успокоенная, тихо села у кровати дочери. Этим утром Моника должна была выписываться из клиники. Они позавтракали и стали собираться. В это время в палате появились Дениз и Ромелия. Узнав, что Даниэла и Моника уже уезжают, они расстроились. Моника тоже всплакнула. За эти недели она очень привыкла к подруге и ее матери, оказавшим ей такую неоценимую поддержку, когда, казалось, весь мир отвернулся от нее.

– Доктор выписал Монику, – объясняла Даниэла. – А Моника уже очень долго не была дома.

– Все равно вам стоило бы хоть несколько дней погостить у нас, – посетовала Ромелия. – Мне так жаль, что я не сумела принять вас, как следует.

Даниэла благодарно улыбнулась и, протянув к ней руки, сказала:

– Мы обязательно увидимся. Как мне отблагодарить вас за то, что вы сделали для моей дочери?

Две женщины тепло посмотрели друг другу в глаза. Дениз с улыбкой обвела всех взглядом и сказала:

– Ну ладно, ваш самолет летит вечером, так что мы успеем пообедать в каком-нибудь красивом месте.

– С удовольствием, – ответила Даниэла. – Только мне надо заехать в отель за вещами.

Дениз подняла чемодан Моники, Даниэла взяла ребенка, Ромелия обняла Монику, и они все вместе пошли к выходу.

Горе объединяет людей. На похоронах Рубена собрались все, кого судьба и страсти, казалось, навсегда развели. Каролина, Луиса, Аманда, Хуан Антонио и Моника, Мануэль, Федерико, Эдуардо, Херардо, Фелипе и Джина стояли рядом. Женщины плакали. Священник произнес молитву над урной с прахом Рубена. После напряженной паузы Эдуардо взял урну – сердце у него при этом сжалось от горя – и пошел к стене, в которой уже была приготовлена ниша. Федерико отодвинул подставку для цветов, и Лало водрузил свой печальный груз на место, где ему предстояло упокоиться навеки. Каролина, вся в черном, подошла и молча поцеловала урну. Херардо обнял жену и отвел ее в сторону. Двое рабочих закрыли нишу плитой, на которой золотом блестела надпись: «Рубен Сауседо. 1975 – 1989». Положив цветы и постояв еще немного в тягостном молчании, все направились к выходу. Каролина, плача, сказала:

– Не могу поверить, что мой Рубен стал горсткой пепла.

– Я тоже, – всхлипывая, произнесла Аманда.

– Ничего уж тут не поделаешь, – отозвался Херардо. Он держал себя в руках, но глаза у него были красные от едва сдерживаемых слез.

– Как же мне теперь жить без моего сорванца! – причитала Аманда.

– Мне его будет так не хватать! – прошептала Луиса.

– В детстве он был таким красивым, – сказала Каролина. – Помнишь? – спросила она Херардо.

– Да, моя любимая, – кивнул головой адвокат.

Эдуардо и Федерико шли немного поодаль.

– Спасибо, что пришел, – сказал Лало. – Я знаю, тебе не слишком приятно было видеть Хуана Антонио.

– Я не мог не прийти, Лало, – ответил Фико. – Мы – одна семья.

Эдуардо покачал головой:

– И как бедного Рубена угораздило попасть в такую передрягу?

Моника держалась ближе к отцу и Мануэлю. Она смотрела на Каролину и думала: «Что было бы со мной, если бы я потеряла своего сына?»

– Бедняжка Каролина, – сказала Моника. – Она безутешна.

– Еще бы, – отозвался Мануэль.

– Мы с Даниэлой ужасно страдали, когда умер наш Хуан Мануэль, а он был еще младенцем. Как же, должно быть, ужасно потерять ребенка, которого растишь долгие годы! – сказал Хуан Антонио.

Фелипе приблизился к Джине. Она внутренне сжалась, мрачно посмотрела на него и открыла рот, чтобы по привычке сказать что-нибудь язвительное, но адвокат остановил ее:

– Прошу тебя, Джина, сейчас не время ругаться.

– Ты прятался от меня? – спросила она.

– Мне незачем прятаться, тем более от тебя, – устало произнес он.

– Ты уверен? – подняла брови Джина. – Ты по мне не скучал?

Фелипе вздохнул.

Из крематория Джина поехала с Моникой. Ей не терпелось посмотреть на младенца. Даниэла с радостью встретила подругу. Та пришла в восторг от ребенка:

– Ой, я его съем, просто съем! – говорила она, глядя на розовощекое улыбающееся существо. – Какие у него глазищи!

– Он такой чудный! – смеялась Мария, с гордостью глядя на сына Моники, будто это был ее собственный ребенок.

– Он принес радость в этот дом, – говорила Даниэла, её нежный взор не отрывался от внука.

– Пора подумать, как его назвать, – сказала Моника.

– Назови его Хансом. Очень сексуально звучит, – проказливо предложила Джина.

Даниэла погрозила ей пальцем. Моника засмеялась:

– Нет, Джина, его имя должно сочетаться с фамилией Мендес Давила.

– Он должен гордиться такой фамилией, – сказала Даниэла.

– Ну что ж, – пожала плечами Джина.

Мария с очень серьезным видом оглядела трех женщин.

– Не считаете ли вы, что надо позвать сеньора Хуана Антонио? Он, наверное, хочет познакомиться со своим внуком.

Моника посмотрела на Даниэлу. Та опустила голову. Все замолчали. Мария вздохнула и пошла на кухню. Скоро она вернулась с подносом, на котором стояли чашки крепкого ароматного кофе.

– Спасибо, Мария, – сказала Даниэла.

Мария поставила поднос на стол. Раздался звонок в дверь.

– Пойду посмотрю, кто это, – проговорила служанка и вышла.

– Завтра надо навестить Каролину, – покачала головой Даниэла. – Что она пережила, бедняжка!

– Да, – кивнула Моника. – Я бы умерла, если бы что-нибудь случилось с моим сыном.

Мария вернулась, не говоря ни слова. За ней вошел Хуан Антонио. Даниэла встала.

– Здравствуй!

Даниэла в волнении не находила слов. Моника заговорила первая:

– Папа, вот твой внук.

Она взяла младенца на руки и поднесла к отцу. Тот с улыбкой оглядел крохотного человечка и сказал:

– Настоящий Мендес Давила.

Даниэла вздохнула и протянула ему руку:

– Здравствуй, Хуан Антонио.

– Как дела, Джина? – спросил он.

– Спасибо, хорошо, куманек, – улыбнулась та в ответ.

– Мы оставим вас вдвоем, – сказала Даниэла и увела за собой Джину.

Хуан Антонио обнял дочь:

– Ах ты, негодница! Сделала меня дедом!

Моника засмеялась.

За дверью Джина с упреком сказала:

– Что с тобой? Ты просто убежала оттуда!

– Им надо поговорить наедине. У них есть, о чем побеседовать.

– Вам надо разговаривать втроем, вернее, вчетвером. Пора вам снова стать нормальной семьей.

– То же самое могу сказать о вас с Фелипе, – ответила Даниэла.

– Мы с ним только что виделись на похоронах. Он все такой же невыносимый. Но ничего, я заставлю его снова влюбиться в меня…

Мария унесла ребенка: ему пора было спать.

– Я так рада, что снова дома, – сказала Моника.

– А я все никак не могу вернуться, – вздохнул Хуан Антонио. – Даниэла не хочет простить меня. Может быть, она и права.

– Не мне судить тебя, папа. Я поступила гораздо хуже, чем ты.

– Давай не будем вспоминать об этом.

– Ты будешь любить моего сына? – спросила Моника.

– Я его уже люблю, – ответил ее отец.

– А я люблю тебя, – сказала молодая мать и обняла его.

– И я тебя. Знаешь, как странно я себя чувствую, – усмехнулся вдруг Хуан Антонио. – Я почти одновременно становлюсь отцом и дедом.

Моника покачала головой и еще крепче обняла отца. Она жалела его, но чувствовала, что все в конце концов будет хорошо.

В доме Херардо и Каролины было тоскливо. Чувство невосполнимой потери владело всеми. Проделки непослушного мальчишки были забыты или казались милыми шалостями. Рубен, в действительности, был славным юношей, и у всех в голове не укладывалось, как с ним могло случиться такое. Каролина корила себя за то, что не обращала внимания на предупреждения Аманды. Та была в отчаянии. Херардо думал, как ему найти отгадку этой трагедии. Эдуардо с грустью смотрел на сестру. Луиса молча плакала. За этим их и застали два подростка, вошедшие в гостиную и растерянно остановившиеся у дверей. Они оказались приятелями Рубена.

– Мы хотели пойти на похороны, но не решились, – сказал один из них.

Херардо поглядел на него и подумал, что эти юнцы наверняка что-то знают о тайной для него жизни Рубена.

– Вам было известно, что он занимается чем-то нечистым?

– Нет, нам и в голову не приходило, что он способен на такое, – покачал головой второй подросток.

– Как же так, вы ведь были друзьями? – спросила Каролина.

– Он часто пропадал, но мы думали, что он гуляет с Лорной, – оправдывался один из пришедших.

– С Лорной? А это еще кто? – подозрительно сказала Аманда.

И тут выяснилось, что Рубен связался с женщиной намного старше его, которая вытягивала из мальчика деньги. Взрослые с изумлением переглядывались. Оказывается, они совсем ничего не знали о жизни Рубена.

– Вы сами виноваты, сеньор, – сказал один из подростков Херардо. – Вначале вы давали ему много денег, а потом, когда он к этому привык, вдруг перестали.

– Я давал ему много денег? – поразился Херардо.

– О чем вы? – в недоумении спросила Каролина.

– Рубен всегда платил за нас в ресторане и в других местах, – пояснил один из юношей.

– Он говорил, что деньги дает ему отец, а ведь его отец – вы, верно? – спросил другой.

Наступило молчание. Взрослые обменялись выразительными взглядами.

– Это Альберто, – произнесла Каролина. – Больше некому.

– Будь он проклят! – стукнула палкой об пол Аманда.

Херардо подошел к неожиданным гостям и положил им руки на плечи:

– Спасибо, ребята, за то, что вы пришли. Клянусь вам, что никогда не давал Рубену денег. И прошу вас, не вставайте на его путь.

Он проводил подростков и вернулся.

– Это была его месть мне, – убитым голосом сказала Каролина. – Альберто даже не остановило то, что Рубен – его сын.

– Гореть ему в аду, мерзавцу! – крикнула Аманда.

– Я этого так не оставлю, – произнес Херардо, метаясь по комнате. – Я этого так не оставлю! Мы найдем его.

– Где? – пожал плечами Эдуардо.

Херардо задумался.

– Думаю, он должен быть с этой женщиной, как ее… Иренэ! – вспомнил он.

– Все равно до утра нам их не найти, – сказал Лало.

– Проклятье! – сквозь зубы произнес адвокат. – Но когда я его увижу, не знаю, что сделаю с ним.

– Я тоже, – в тон ему сказал юноша. – Мне тошно думать, что я появился на свет благодаря такому выродку.