Текст книги "Моя вторая мама (Сериал). Книга 2"

Автор книги: Абель Крус

Соавторы: Эрик Вонн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

Глава 27

Альберто ждал Иренэ, но она задерживалась, и он начал злиться. Моники не было дома. Походив по квартире, Альберто прилег на диван и попытался расслабиться. Наконец, раздался дверной звонок.

– Ну сколько можно тебя ждать? – проговорил Альберто недовольным тоном, открывая дверь Иренэ.

– Я задержалась у врача, – ответила Иренэ, улыбаясь.

– У врача? Что с тобой? – встревожился Альберто.

– У меня для тебя потрясающая новость! Ты будешь отцом в четвертый раз! У нас с тобой будет ребенок! – радостно воскликнула Иренэ. Глаза ее сияли, она была очаровательна. – Ты не рад?

– Нет, почему же?… Я рад, – протянул Альберто. – Просто это так неожиданно.

– А я-то думала, что ты будешь прыгать от радости, – разочарованно сказала Иренэ.

– Но в наши планы не входило заводить ребенка, – примирительно произнес Альберто.

– Я хотела, чтобы для тебя это было сюрпризом, – прошептала Иренэ, обнимая Альберто. Он крепко поцеловал ее и вдруг уловил за спиной какое-то движение. Альберто обернулся и увидел входящего в гостиную Давида с чемоданами в руках.

– Я решил, что не стоит предупреждать тебя о моем приезде, – сухо отчеканил Давид.

– Почему? Я бы мог тебя встретить, – сказал Альберто, делая вид, что не замечает недовольства Давида. – Это Иренэ! А это Давид, я тебе о нем много рассказывал…

– Давид, вы появились, можно сказать, в исторический момент, – произнесла Иренэ, радостно улыбаясь, и добавила:– Друзья Альберто – мои друзья.

– Спасибо, очень приятно, – сказал Давид, изобразив на лице улыбку.

– Вы – друг Альберто и все о нем знаете, – продолжила Иренэ, – поэтому я могу открыть вам наш секрет.

– Какой еще секрет? – спросил Давид.

– Да так… Глупости!… Не обращай внимания, – вставил Альберто.

– Ничего страшного, если я ему скажу, – дружелюбно проговорила Иренэ. – Альберто вам уже рассказал, наверно, что мы любим друг друга, не так ли? А сегодня я узнала, что жду от него ребенка!

Давид и Альберто обменялись взглядами. Альберто опустил глаза.

– Вам, должно быть, надо о многом переговорить, – выпалила Иренэ. – Я пойду?

– Да, конечно, – натянуто улыбнулся Альберто.

– Ах, я так счастлива! Когда наш ребенок родится, вы будете его крестным, – сказала Иренэ, прощаясь с Давидом, и обернулась к Альберто: – Увидимся сегодня вечером! Не провожай меня!

В дверях Иренэ остановилась и послала воздушный поцелуй Альберто. Когда за ней захлопнулась дверь, Давид посмотрел на Альберто и с раздражением спросил:

– Что это значит?

– Я тебе все объясню… – начал Альберто.

– Можешь ничего не объяснять… Ты все это время обманывал меня! – взревел Давид.

– Нет, просто есть веши, о которых не говорят по телефону, – попытался отделаться Альберто банальной фразой.

– Что касается Моники, ты мне все рассказал до малейших деталей, даже о свадьбе. Но ты ни разу не упомянул, что спутался еще и с Иренэ Монтенегро, – задумчиво проговорил Давид.

– У меня с ней нет ничего серьезного, – с готовностью заверил друга Альберто.

– Да, у тебя с ней настолько все несерьезно, что она ждет от тебя ребенка, – усмехнулся Давид.

– Она только сегодня мне сказала об этом. Это не входило в мои планы, – виновато сказал Альберто.

– А что входило в твои планы? – поинтересовался Давид.

– И ты еще спрашиваешь? Я собираюсь вытрясти из богатой вдовушки деньги, которые ей оставил ее муженек!

– Не-е-ет, ты… – Давид встряхнул за плечи Альберто, – ты слишком быстро забыл о том, кто твои настоящие друзья… Ты собираешься улизнуть со своей вдовушкой, а меня выбросить на помойку, не так ли?

Давид перестал трясти Альберто и с силой оттолкнул его. Альберто упал в кресло.

– Не пытайся морочить мне голову! Я доверял тебе и, как выяснилось, зря! – Давид взял свои чемоданы, собираясь занести их в спальню.

– Тебе придется снять комнату в отеле. Ты не можешь оставаться здесь из-за Моники, ты же знаешь, – заволновался Альберто.

– Эта квартира принадлежит нам двоим! – презрительно сощурил глаза Давид. – Так что пусть твоя Моника убирается, откуда пришла!

– Она моя жена!

– А мне что за дело? – притворно удивился Давид.

– Слушай, я тебе дам денег. Ты сможешь снять себе номер в лучшей гостинице. А вечером я к тебе загляну, – Альберто трясущимися руками протянул Давиду пачку денег.

– Сегодня вечером? Разве ты не обещал быть у Иренэ? – спросил Давид, но деньги взял.

– Я к ней не пойду, – лукаво улыбнулся Альберто. – Я предпочитаю увидеться с тобой.

Альберто услужливо подхватил чемоданы Давида и понес их к лифту.

Мануэль встретил Хуана Антонио и проводил в гостиную. В доме пахло лекарствами. Хуан Антонио опустился в кресло, а Мануэль достал из буфета бокалы и бутылку красного вина. Он наполнил бокалы, поставил их на низкий стол перед Хуаном Антонио и только после этого сел в кресло напротив.

– Временами мне кажется, что я схожу с ума. Ракель угасает у меня на глазах, а я чувствую себя совершенно бессильным, – сказал Мануэль, тоскливо глядя на Хуана Антонио.

– Мужайся! Ты должен взять себя в руки. Если она заметит, в каком ты подавленном состоянии, ей станет хуже. Так что держись! Что еще я могу тебе посоветовать? – тихо произнес Хуан Антонио.

– Ракель хочет, чтобы я вел нормальный образ жизни, но это же невозможно, – приглушенным голосом отозвался Мануэль.

– Мне тоже надо с тобой поделиться. Сегодня мы с Летисией были у доктора Каррансы… – начал Хуан Антонио.

– Не упоминай мне о ней! Ты же знаешь, как я к ней отношусь! – воскликнул Мануэль.

– Но я должен тебе рассказать… – Хуан Антонио отпил из бокала и продолжил: – Летисия в положении, Мануэль. У нас с ней будет ребенок.

Мануэль повертел свой бокал с вином в руках и залпом осушил его.

– Меня это не удивляет, – сказал он резко. – Рано или поздно это должно было случиться. Вполне естественно, что она забеременела. Это самый простой способ захомутать тебя.

– Я ей сказал сегодня, что не женюсь на ней, – запротестовал Хуан Антонио.

– Не валяй дурака! – усмехнулся Мануэль. – Конечно, ты женишься. Она тобой вертит, как хочет.

– Я люблю Даниэлу, – насупился Хуан Антонио.

– Вы же развелись. И ты ничего не сделал, чтобы вернуть Даниэлу.

– Я столько раз просил у нее прощения, но она не захотела меня простить, – вздохнул Хуан Антонио.

– А что бы ты хотел? Чтобы она тебя простила, зная, что ты продолжаешь жить с Летисией? Никто, если у него осталась хоть капля самоуважения, на такое не пойдет, Хуан Антонио. И, Боже, на кого ты ее променял! – возмутился Мануэль.

– Да, я знаю. Я был таким идиотом, Мануэль! – сокрушенно покачал головой Хуан Антонио.

Мануэль опять наполнил бокалы и медленно отпил рубиновую жидкость. Какое-то время они сидели молча.

– Я нанял Ракель сиделку. Уговариваю ее лечь в больницу, но она стоит на своем. Говорит, что хочет умереть в доме, где была счастлива… Что мне делать, Хуан Антонио? Что делать, если она умрет? Я не могу, мне страшно даже подумать об этом! Ракель – это моя жизнь, я ее обожаю! Когда она умрет, я умру вместе с ней, потому что Ракель и я – одно целое. Я просто не смогу без нее! – Мануэль в отчаянии схватился за голову.

– Пожалуйста, Мануэль, крепись! Ты не должен терять контроль над собой! – Хуан Антонио встал и, прощаясь, сказал:– Я к тебе зайду еще завтра.

Марсело перехватил свою мать и Дору на улице. Для женщин это было неожиданностью. Ведь последний раз он разговаривал с Марией несколько месяцев назад. И после того как узнал, что Игнасио – его сын, опять исчез куда-то. Мария и Дора надеялись, что он понял: они не хотят его видеть. Но Марсело объяснил, что не мог прийти раньше, потому что был занят на работе и ему нужно было время, чтобы все обдумать.

– Я понимаю, вы не хотите меня простить, но вы не можете запретить мне видеться с сыном. Я много думал о том, что мне сделать, чтобы вы меня простили. Я хотел даже пойти к сеньоре Даниэле и попросить ее, чтобы она меня засадила в тюрьму за ту кражу… Но ты, мама, как можешь ты быть такой злопамятной?

– Нет, Марсело, Мария не злопамятна. Просто она давно уже тебе не верит. И я тоже. Так что тебе лучше уйти и оставить нас в покое, – ответила Дора. Они с Марией столько раз обсуждали эту тему, что она не сомневалась, что может говорить за них двоих.

– А как же мой сын? – спросил Марсело.

– Игнасио зарегистрирован как сын одинокой матери. У тебя на него нет никаких прав! Он думает, что отец его умер и что он был хорошим, порядочным человеком. Пусть так все и останется.

В это время к дому подъехал автомобиль. Шофер распахнул дверцу, и из машины вышли Даниэла и Джина. Даниэла сразу узнала Марсело и нахмурилась.

– Мне уже говорили, что вы бродите около моего дома. Вы хотите, чтобы я обратилась в полицию? Они наверняка захотят задать вам несколько вопросов, – сказала Даниэла, поравнявшись с Марсело.

– Прошу вас, сеньора, я хотел бы поговорить с вами наедине, – попросил Марсело.

Джина сделала протестующее движение, но Даниэла отстранила ее:

– Оставьте нас одних! Пожалуйста, – сказала она тоном, не терпящим возражений.

– Сеньора, вы можете посадить меня, если хотите… – начал Марсело.

– Если я не сделала этого раньше, то тем более не сделаю этого сейчас. И я не собираюсь требовать от вас, чтобы вы вернули мне вещи, которые украли. Единственное, чего я хочу, это, чтобы вы оставили в покое Марию и Дору. Они и так достаточно настрадались из-за вас, – холодно сказала Даниэла.

– Сеньора, я глубоко раскаиваюсь. Поверьте мне, я очень сожалею… – пробормотал Марсело.

– Рада за вас, – перебила его Даниэла. – И рада, что в вас наконец-то пробудилась совесть. Но это не значит, что Дора и Мария хотят вас видеть.

– Но я хочу видеть моего сына, сеньора! – умолял Марсело.

– Вам не кажется, что у вас слишком поздно пробудились отцовские чувства? Вы несколько опоздали со своей отцовской любовью. Отец – это человек, который воспитывает ребенка, изо дня в день даря ему свою любовь, – подытожила Даниэла.

– Сеньора, вы слишком жестоки, – Марсело опустил глаза и взмолился:– Поговорите с ними, попросите, чтобы они меня простили и разрешили видеться с Игнасио, прошу вас!

– Если они вас не послушали, то почему они должны послушаться меня? Я не смогу навязывать им свою волю! До сих пор вы обходились без них, не так ли? Вот и живите так дальше, только не повторяйте больше прежних ошибок, – Даниэла отвернулась от пытавшегося что-то ей сказать Марсело и быстрым шагом пошла к дому.

В гостиной ее встретили встревоженные женщины. Мария беззвучно плакала. Джина ее утешала:

– Ваша совесть должна быть спокойна, не надо расстраиваться!

– Да, очень легко совершать ошибки, походя растоптав чувства и судьбы любящих людей, а потом просить за это прощения, – сказала Даниэла. – Вероятно, если бы я не пережила столько горя, я бы вам посоветовала простить его, но теперь… Видно, сердце у меня очерствело, – с горечью в голосе сказала Даниэла.

Когда Даниэла и Джина остались одни, Джина вздохнула:

– Как мы с тобой одиноки, подружка!

Даниэла сидела, уставившись в экран телевизора, но, казалось, ничего не видела перед собой.

– Хуан Антонио так и не оставил Летисию, – сказала она, словно отвечая каким-то своим мыслям.

– Ты же не захотела его простить, – заметила Джина.

– Это его не оправдывает. Если он ее не любит и продолжает жить с ней, то это не оттого, что я его не простила. Ах, к черту! Какая мне разница!

– Ты все еще любишь его, правда? – спросила Джина.

– Я никогда не перестану любить его, – сказала Даниэла, и в голосе ее была такая тоска, что Джина вздрогнула, – и это-то хуже всего.

– Тебе надо было бороться за его любовь! Тогда сейчас Летисия плакала бы кровавыми слезами, – выдохнула Джина, тяжело дыша.

– А не за что было бороться, Джина. Если бы он действительно меня любил, он никогда бы не сошелся с Летисией, – пожала плечами Даниэла.

– Да-а-а… Мужчины приносят нам одни несчастья… И за что мы их так любим, хотела бы я знать! – воскликнула в сердцах Джина и обняла за плечи Даниэлу.

Моника и Маргарита уже полчаса сидели в университетском кафе. На столике перед ними стояли забытые стаканы с соком и тарелка с бутербродами. Маргарита положила ладонь на руку Монике:

– Ты не должна терпеть выходки Альберто, Моника! Если бы он тебя любил, он не относился бы так к тебе и уж, во всяком случае, не стал бы бить тебя.

– Зачем я только тебе рассказала? – Моника упрямо закусила губу. – Он меня любит. И я его тоже. Я его обожаю, Маргарита! Через три месяца родится наш ребенок и все изменится, вот увидишь.

– Будем надеяться, – недоверчиво произнесла Маргарита. – Ты бы зашла к своей маме, Моника. Она очень за тебя переживает.

– А ты откуда знаешь?

– Я с ней вижусь время от времени.

– И доносишь ей обо мне, да? – зло сверкнула глазами Моника.

– Нет, я ей не рассказываю, что вытворяет с тобой Альберто, если ты это имела в виду, – ответила Маргарита.

– Смотри, Маргарита, если ты только ей сказала… Я тебе никогда и ничего больше не буду рассказывать, клянусь тебе! – предупредила ее Моника и спросила: – А она не сказала тебе… видится ли она с моим отцом?

– Моника, они развелись, – тихо ответила Маргарита.

– Ну тогда, значит, она мне никто… Так, посторонняя женщина, – заключила Моника.

Маргарита удивленно вздернула брови:

– Эта посторонняя женщина в течение многих лет окружала тебя любовью!

Моника отвела глаза и покачала головой в знак несогласия с подругой.

Долорес сама готовила еду для Ракель. Каждый раз она старалась побаловать невестку чем-нибудь вкусненьким, но та почти не притрагивалась к еде и только под пристальным взглядом Долорес через силу отправляла в рот две-три ложки. Вот и сейчас она откинулась на подушки, словно устала есть.

– Спасибо, Долорес, но я не хочу больше, – сказала Ракель. – Мануэль выглядит таким подавленным. Мне очень горько думать о том, что с ним будет, когда меня не станет.

– Ракель, мне не нравится, когда ты так говоришь, – строго сказала Долорес.

– Я только вам могу сказать об этом, Долорес. Я знаю, что вы тоже переживаете и будете меня оплакивать, но вы смотрите на вещи реально, – продолжила Ракель, несмотря на протесты Долорес.

– В моем возрасте начинаешь иначе воспринимать смерть. Она становится близкой подругой, – невесело улыбнулась Долорес.

– Я вас очень прошу, не допустите, чтобы Мануэль впал в депрессию, хорошо? Обещайте!

– Будь спокойна! Я постараюсь, – заверила ее Долорес.

– Долорес, я знаю, вас удивит моя просьба… Я бы хотела увидеться с Иренэ. Вон там, в моей черной сумке лежит записная книжка. В ней вы найдете телефон Иренэ, – Ракель указала на изящную черную сумочку, лежавшую на комоде.

– Хорошо. Раз ты так хочешь… Я позвоню Иренэ.

– Спасибо. Вы, наверно, меня не поймете, но я хочу кое-что сказать Иренэ, – слабым голосом сказала Ракель.

– У нее в одно ухо влетит, а в другое вылетит, ты же знаешь, – сказала Долорес, убирая поднос с едой.

– Долорес! – окликнула ее Ракель. – Я хочу, чтобы вы знали, что вы заменили мне мать… Я вас очень-очень люблю.

– Мне нельзя раскисать, – сказала Долорес, увидев, что Ракель плачет. – Прошу тебя, не надо! Если я тоже начну плакать, что же будет? Не забывай, что сейчас весь дом держится на мне. Успокойся, прошу тебя!

Долорес присела на краешек кровати и салфеткой промокнула лицо Ракель, залитое слезами.

Давид пошел проводить Альберто, с которым он провел вечер в номере гостиницы, где остановился после разговора в квартире Альберто. Они шли через парк к стоянке автомобилей.

– Я уже устал от твоей лжи, Альберто! – резко сказал Давид.

– Наши планы не изменились, – уверял друга Альберто. – Просто они чуть отодвинулись по времени.

– Слушай, хватит притворяться! – не поверил ему Давид.

– У меня не так уж много денег, Давид, нам понадобится их больше.

– Ты так уверен, что Иренэ тебе даст денег?

– Я убежден в этом! Она просто потеряла голову от меня. Только прошу тебя, не мешай мне! Я добьюсь своего, – продолжал Альберто. – Как только я вытрясу из Иренэ деньги, я тут же брошу ее. На память обо мне ей останется ребенок, она ведь так хочет его иметь.

– Но ты будешь продолжать видеться с ней? – ревниво спросил Давид.

– Изредка. Так надо! Сам видишь, сегодня она меня прождала напрасно. Я приехал, чтобы поговорить с тобой вместо того, чтобы быть у нее, – успокаивал друга Альберто. – Завтра я опять заеду к тебе, и мы договорим, а сейчас я должен возвратиться домой, к Монике. Я был несколько груб с ней и, пожалуй, немного перегнул палку. Она еще, чего доброго, сбежит от меня до рождения ребенка.

– Смотри, Альберто, не вздумай играть со мной! Ты знаешь, я этого не прощу! – предупредил его Давид.

– Ты – мой лучший друг! Я не могу тебя предать, – заверил Альберто.

Они уже стояли возле машины Альберто. Альберто открыл дверцу, плюхнулся на сидение автомобиля, завел машину и, глядя на Давида снизу вверх, улыбнулся ему:

– До завтра!

Давид задумчиво посмотрел вслед удаляющейся машине и быстро зашагал в сторону улицы. Там он поймал такси и попросил шофера отвезти его к дому Иренэ. Давид вышел из машины и попросил подождать его. Он видел, как к дому подъехала машина Альберто и как Альберто, закрыв свой автомобиль, быстро поднялся по ступеням и вошел в дом. Давид с досадой ударил рукой по дереву, за которым прятался, и вернулся к поджидавшему его такси.

– Отвезите меня обратно в отель! – сказал Давид шоферу.

Такси развернулось и поехало в обратном направлении.

Глава 28

Иренэ вернулась домой все еще возбужденная после визита к врачу и свидания с Альберто. Она была так счастлива! Она впорхнула в дом и закружила Матильдэ по комнате.

– Как хорошо! Как все прекрасно! – выкрикивала Иренэ. – У меня будет ребенок!

И Иренэ, отпустив служанку, которая едва удержалась на ногах, упала на диван.

– Ах, сеньора, не знаю, что и сказать… – с недоумением смотрела на Иренэ служанка. – Вы так рады, что у вас будет ребенок?

– Я счастлива, как никогда еще не была! – заверила ее Иренэ и рассмеялась. – Ах, Матильдэ, я изменилась, в этом нет сомнения. У меня будет ребенок от мужчины, которого я люблю, ты понимаешь?

– А что сказал сеньор Альберто? – спросила Матильдэ.

– Он тоже счастлив. Наконец-то у меня будет настоящая семья! Теперь я начинаю понимать Ракель… Много лет назад она мне говорила, а я не верила. Но теперь моя жизнь совершенно изменится!

Иренэ встала с дивана и прошла в ванную. Надо было подготовиться к свиданию с Альберто, но он пришел поздно, когда Иренэ уже отчаялась его дождаться.

– Дорогая, я не мог раньше, – сказал Альберто, выслушав ее упреки. – Но ты же видишь, я здесь. Перед тобой самый счастливый человек на свете! Ты знаешь, я никогда не был хорошим отцом, но наш с тобой ребенок, это совсем другое дело…

– Я очень изменилась, Альберто. Впервые в жизни мне захотелось иметь настоящую семью, – сказала Иренэ.

– Так и будет, – ответил Альберто, целуя ее в щеку.

– Давай забудем о Даниэле, о Монике, о целом свете, – улыбнулась Иренэ, прижимаясь к нему, и прошептала: – У меня много денег… очень много… Давай уедем отсюда куда-нибудь… подальше от всех них!

– Мы так и сделаем, но попозже, – произнес Альберто.

– Не стоит ждать, – ласково возразила Иренэ. – Пусть Моника останется с ребенком… Или вернется к Даниэле…

– Нет, никогда! – нахмурился Альберто. – Нам осталось ждать совсем недолго. Имей терпение! Сделай это ради меня!

Альберто взял Иренэ на руки и понес в спальню.

Сония лежала на кровати в своей спальне и смотрела на Рамона, который лежал рядом с ней. Рамон не замечал ее взгляда. Он смотрел в потолок, но мысли его были далеко от Сонии, этого дома и этой спальни. Наконец, Сония не выдержала:

– Что с тобой? Ты не заболел?

– Нет. Я задумался, – ответил Рамон.

– О чем?

– Так… ни о чем…

– Слушай, возьми отпуск, Рамон. Тебе надо отдохнуть. Давай уедем куда-нибудь, – предложила Сония.

– Зачем?

– Чтобы побыть вместе. Вдвоем. Только ты и я.

Рамон поморщился и перевел взгляд на Сонию:

– Я очень люблю тебя, Сония, но… не так, как раньше. Я благодарен тебе за то, что ты сделала для меня, но… То, что было между нами, прошло… Дело не в разнице в возрасте, просто так получилось. И никто не виноват, – осторожно подбирая слова, сказал Рамон.

В глазах у Сонии потемнело.

– Ты влюблен в другую, правда? – мягко спросила она.

– Мне кажется, да, – не стал отрицать Рамон.

– Кто она? – спросила Сония и встала с кровати. – Это Маргарита, не так ли?

– Я не назову тебе ее имени, – уклонился от ответа Рамон. – Сония, давай, останемся друзьями, прошу тебя!

– Нет! Нет, ты не можешь меня бросить! – вскричала Сония и обняла Рамона. – Ты не можешь этого сделать! Все еще уладится! Мы будем счастливы! Рамон, я сделаю все, что ты скажешь, я буду твоей рабой… Не оставляй меня!

Рамон высвободился из ее объятий, поднялся и вышел из спальни. Сония закрыла лицо руками и разрыдалась.

После разговора с Моникой Маргарита решила навестить Даниэлу. Даниэла, как всегда, обрадовалась ей.

– Я так тебе благодарна, Маргарита, что ты меня не забываешь. Садись, – пригласила она.

– Вы же знаете, что я вас люблю, – простодушно посмотрела Маргарита на Даниэлу. – Я разговаривала с Моникой и просила ее, чтобы она зашла к вам.

– Но она не хочет, не так ли? – спросила Даниэла.

В ответ Маргарита пожала плечами:

– Не то, чтобы она не хотела…

– Понятно. Пока она счастлива с Альберто, она, конечно… – начала Даниэла.

– Даниэла, она несчастлива с Альберто, – перебила ее Маргарита. – Я, наверно, не должна вам этого говорить, но Моника очень страдает. Альберто безобразно к ней относится. Он даже начал ее бить…

Даниэла вскочила с кресла и нервно заходила по гостиной:

– Бедная Моника! Дорого же она расплачивается…

– Я думаю, что она в конце концов его оставит. Сейчас она старается оправдать его, говорит, что он ее любит, но это не так, – Маргарита испытующе посмотрела на Даниэлу. – Вы бы приняли ее к себе, Даниэла?

Даниэла остановилась посередине комнаты. Она была в смятении. Казалось, ее должно было бы обрадовать известие о том, что Моника несчастна в браке, ведь она это предвидела. Но радости не было. Какая уж тут радость, если девочка страдает? В чем Даниэла ни секунды не колебалась, так это в том, принять ли назад свою несчастную и запутавшуюся дочь.

– Конечно, да! Для меня Моника продолжает быть моей дочерью. Моей единственной дочерью. Но я никогда не прийду к ней первой, Маргарита. Я считаю, что это должна сделать она, – сказала Даниэла.

– Я понимаю, – откликнулась Маргарита. Прощаясь, она попросила Даниэлу: – Моника знает, что я бываю у вас, и просила меня не говорить вам о ее отношениях с Альберто. Прошу вас, не говорите о том, что я вам рассказала! А то она на меня рассердится. Ладно?

– Не беспокойся, я ничего не скажу. Зачем? К тому же, мы ведь не видимся, – ответила Даниэла, с нежностью глядя на Маргариту. Она закрыла дверь за девушкой и задумалась. Тяжелые мысли бродили в ее голове.

А в это время Моника сидела на диване в гостиной и мокрым от слез платком вытирала глаза. Альберто покровительственно похлопал ее по плечу:

– Ты просто капризная девочка и ничего больше!

– Я не девочка, – всхлипывая, возразила Моника, – я – женщина и жду ребенка! Уже только поэтому ты не должен был меня бить.

– С детьми нужно обращаться строго. Им необходима твердая рука. И ты – не исключение, моя милая… – сказал Альберто, пытаясь пустить в ход свою самую обаятельную улыбку.

– Я не собираюсь больше этого сносить… – жалобным голосом произнесла Моника.

– Тебе придется терпеть, – вскинулся на нее Альберто. – Ты – моя и будешь мне повиноваться!

– Нет, ты ошибаешься! Если ты еще раз осмелишься поднять на меня руку, я уйду от тебя, и ты меня больше никогда не увидишь, – заявила Моника. – Иногда мне кажется, что моя мама была права, и мне не следовало влюбляться в тебя!

– Я на тебя обиделся. Ты сделала мне больно, – отвернулся Альберто от Моники.

– Ты сделал мне больнее, – заметила Моника.

– Ты знаешь, что у меня скверный характер. Я очень вспыльчивый и не терплю, чтобы мне возражали, – примирительно сказал Альберто. – Если ты меня любишь, то должна принимать таким, какой я есть. Только никогда не смей сомневаться в том, что я тебя люблю. Я тебя обожаю!

– Правда? – забыв об обидах, спросила Моника, и ее лицо посветлело.

– Разве ты это не чувствуешь сама, когда я тебя целую? – ответил Альберто вопросом на вопрос и обнял Монику. – Моя малышка, моя капризная, избалованная и обожаемая девочка!

Моника прильнула к Альберто, а он гладил ее по голове, чувствуя, что сумел погасить бунт, и наслаждаясь свой безраздельной властью над юной женщиной.

Утром следующего дня в Дом моделей Даниэлы заглянула Сония. После вчерашнего разговора с Рамоном настроение у нее было неважное. А что может поднять настроение женщины в такой ситуации? Визит к парикмахеру или… покупка нового платья. И Сония решила поднять себе настроение. Сначала она отобрала по эскизам пару платьев и один костюм из последней коллекции. Потом прошла в примерочную. Костюм оказался длинноват, и его унесли подкоротить. После этого Сония поднялась на второй этаж, в кабинет Даниэлы. Даниэла ей очень обрадовалась и, решив сделать маленький перерыв в работе, пригласила к себе и Джину. Женщины пили кофе и болтали, но Даниэла никак не могла отогнать мысли о Монике. Даниэла рассказала в самых общих чертах о том, что ей поведала Маргарита.

– А почему ты ей не позвонишь? – спросила Сония.

– Зачем? Получится, что я навязываюсь, – ответила Даниэла.

– Я терпеть не могу Маргариту, – вдруг призналась Сония. – Я уверена, что она потихоньку встречается с Рамоном.

Даниэла опешила. Она не ожидала этого.

– Не может быть! – воскликнула она. – Маргарита мне доверяет и не стала бы скрывать… Она бы мне сказала…

– Она знает, что мы дружим. Я давно уже догадывалась, я их видела вместе. А вчера Рамон признался, что влюблен в другую. Я уверена, что речь идет о Маргарите… Ах, Даниэла, я потеряла Рамона и теперь уже навсегда! Я останусь совсем одна, – Сония посмотрела на часы. – Костюм, должно быть, уже подкоротили, так что я пойду. Не буду тебе мешать, у тебя много работы.

– Я никак не могу сосредоточиться. Я еще не закончила эскизы. Работа совсем застопорилась, – сказала Даниэла.

– Ты больше не видела Хуана Антонио? – полюбопытствовала Сония.

– Нет. В последний раз я его видела, когда мы разводились… Так лучше! Я не хочу его видеть. Хотя я и стараюсь держаться, но воспоминания меня мучают, – ответила Даниэла и встряхнула головой, словно отгоняя грустные мысли.

– Нам надо бы почаще собираться вместе, – не выдержала Джина. – А что? Мы, покинутые женщины, будем плакаться друг другу в жилетку и жаловаться на жизнь…

– Оставь, Джина, – оборвала ее Даниэла.

В этот момент дверь ее кабинета открылась, и на пороге появилась Летисия во всем великолепии молодости и красоты. Она насмешливо оглядела присутствующих и произнесла:

– В приемной никого нет, так что я взяла на себя смелость войти без доклада.

– Что тебе надо? – привстала в кресле Даниэла.

– Я только хотела сообщить вам, что вчера мы с Хуаном Антонио были у врача. Я жду от него ребенка!

– А почему ты решила, что мне это интересно? – спокойно спросила Даниэла, но только она знала, чего ей стоило это спокойствие.

– Я знаю, что в глубине души вы надеетесь, что Хуан Антонио к вам вернется, – вызывающе улыбаясь, пояснила Летисия.

– Вон отсюда! – подскочила к ней Джина. – Авантюристка!

– Вы можете кричать, сколько угодно! Но зарубите себе на носу, что Хуан Антонио – мой! Ни вы, ни кто другой не в состоянии отнять его у меня! – лицо Летисии дышало ненавистью, и она испытывала почти наслаждение от того, что может больно ранить соперницу. – Ну что ж, желаю вам хорошего дня! Ах, да! Совсем забыла! – обернулась Летисия, уже уходя. – Если вы будете себя прилично вести, мы, может быть, попросим вас быть крестной нашего малыша, когда он родится. До свидания!

Джина бросилась вслед за Летисией, но Даниэла ее остановила:

– Не надо!… Она хотела сделать мне больно… Что ж, надо признать, она добилась своего!…

Даниэла сидела, откинувшись в кресле и закрыв лицо руками. Ее тело содрогалось от рыданий.

– Я на твоем месте не стала бы плакать, – сказала Джина, протягивая Даниэле носовой платок. – Я бы просто разозлилась.

– Она оказалась права, – немного успокоившись, произнесла Даниэла. – Несколько месяцев назад она сказала, что может родить ребенка Хуану Антонио, а я не могу…

– Но ты же в этом не виновата. Это из-за аварии, – утешала ее Джина.

– Какая разница! Все равно мне очень больно сознавать это. Он предпочел мне ее и, наверно, очень счастлив, – почти шепотом сказала Даниэла.

– Я тебя понимаю, – Сония погладила Даниэлу по волосам. – У меня с Рамоном нечто похожее. Он меня разлюбил, потому что я не могу создать ему полноценную семью.

– О, пожалуйста! Не делайте из всего трагедию! Посмотрите-ка на меня! Я по глупости потеряла семью, и мне тоже несладко. Но жизнь еще не окончена. Я не собираюсь до конца своих дней оплакивать прошлое, – и Джина рассмеялась неестественным смехом.

– Ну, не у всех же твой характер – возразила Даниэла.

– Нет, девочки, просто надо пересилить себя! Все еще изменится! Земля-то вертится! Никогда не знаешь, что может случиться! – бодрым голосом произнесла Джина.

– Лучше не знать, – с сарказмом промолвила Даниэла.

– Не будь такой пессимисткой! Я уверена, что у тебя впереди что-то очень хорошее. Богини не сдаются, Даниэла! Улыбнись, тебе очень идет улыбка, – и Джина постаралась изобразить на своем лице улыбку с рекламы зубной пасты.

Долорес позвонила Иренэ, и она сразу примчалась. Долорес встретила ее в гостиной.

– Как ты сама понимаешь, я тебя пригласила только потому, что об этом просила Ракель, – строго сказала Долорес.

– Мне так стыдно за все то, что я наговорила вам тогда, много лет назад. Простите меня, ладно? Я за это время очень изменилась, – проговорила Иренэ в замешательстве.

– К чему говорить об этом? Ракель хочет тебя видеть, а я делаю все, что она ни попросит, хотя не всегда с ней согласна, – нахмурившись, произнесла Долорес.

– С ней очень плохо? – спросила Иренэ.

– Если у тебя есть сердце, прошу тебя, не возражай ей, что бы она ни сказала, – попросила Долорес и проводила Иренэ в спальню Ракель.

Войдя, Иренэ увидела на кровати Ракель, осунувшуюся и пожелтевшую, с черными кругами под глазами. Около нее на стуле сидела медсестра, которая тихо встала и вышла, оставив подруг вдвоем.

– Ну как ты? – спросила Иренэ, целуя Ракель в щеку.

– Плохо, – слабым голосом ответила Ракель. – Но я хочу поговорить с тобой, хотя бы в последний раз. Иренэ, я умираю… Скоро для меня все будет кончено… Но, знаешь, несмотря на то, что произошло между нами, я вспоминаю о тебе с большим теплом.