Текст книги "Моя вторая мама (Сериал). Книга 2"

Автор книги: Абель Крус

Соавторы: Эрик Вонн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 5

В последнее время отношения Амелии с дочерью стали несколько натянутыми. Маргарите не нравилось, что ее мать встречается с Педро. Она справедливо считала его непорядочным человеком, живущим за счет женщин и занимающимся темными делами. Амелия изо всех сил пыталась убедить дочь, что она неправа.

– Постарайся понять меня, дочка, – голос Амелии звучал глухо. – Мне хочется начать новую жизнь.

– Я понимаю, мама. Только, по-моему, будет лучше, если ты найдешь себе кого-нибудь другого, – Маргарита никак не могла унять слезы.

Амелия присела рядом с дочерью и осторожно взяла ее за руку:

– Педро вовсе не плохой. Тебе просто надо поближе познакомиться с ним.

– У меня нет никакого желания, мама, – Маргарита отстранила руку Амелии. – В его взгляде есть что-то такое, от чего мне делается жутко. И потом, я никогда не смогу забыть отца. – В глазах Маргариты вновь блеснули слезы.

– Никто не сможет забыть его. Нам так его не хватает, – Амелия разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку. – Но ведь он умер, а мертвые не возвращаются.

Маргарита подошла к матери и присела рядом с ней.

– А я тебе о чем говорю, мама? Но ты все-таки продолжаешь с ним встречаться?

– Не только, дочка. Мы с Педро хотим пожениться.

Слова матери повергли Маргариту в отчаяние. Теперь она уже больше не могла сдерживать слезы. Амелии было больно смотреть на нее.

– Прошу тебя, Маргарита, успокойся, ты делаешь мне еще больнее.

– Тебе не о чем беспокоиться, мама. Если тебе очень хочется выйти замуж за Педро, я не буду препятствовать, – голос Маргариты дрожал от рыданий.

Амелия обняла ее за плечи:

– Дочка, когда-нибудь ты выйдешь замуж и уедешь отсюда, а твой брат – давно уже отрезанный ломоть. Пойми, я не хочу оставаться в одиночестве на старости лет.

– Я все прекрасно понимаю, мама, – Маргарита поцеловала Амелию в щеку. – Только я хочу, чтобы ты знала, я не перееду к вам после того, как вы поженитесь.

– Этого и не нужно.

– Как так? – удивленно спросила Маргарита.

– Педро будет жить у нас. Ведь у него нет своего дома, а я не собираюсь бросать тебя и твоего брата.

– Ну это уж слишком, мама! – Маргарита резким движением поднялась на ноги. – Я не желаю жить рядом с этим чужим человеком.

– Он будет тебе отцом!

– Никогда больше не говори так! Педро нельзя даже сравнивать с папой.

Амелия пыталась еще хоть как-нибудь урезонить Маргариту. Она напоминала ей о том, как прекрасно ладят между собой Даниэла и Моника. Но дочь больше не желала ее слушать. Маргарите теперь хотелось поскорее прекратить этот разговор. Она боялась, что расстроит мать еще сильнее.

Несколько дней спустя Педро пригласил Амелию в ресторан. Маргарита тоже согласилась пообедать вместе с ними. Однако в компании Педро она чувствовала себя принужденно, и разговор за столом явно не клеился. В конце концов Амелия не выдержала и поинтересовалась у дочери:

– Почему ты все время молчишь?

– А каких слов ты от меня ждешь?

– Спасибо, что ты согласилась пообедать вместе с нами. Скоро мы будем жить одной семьей, – вступил в разговор Педро.

– А вот в этом я не уверена, – возразила ему Маргарита.

– Ты уже взрослая и должна понимать, что твоя мать имеет право устроить свою жизнь.

– Мне так хочется, чтобы у вас с Педро сложились хорошие отношения, – Амелия взглянула на своего жениха, а потом на Маргариту. – Ведь мы будем жить под одной крышей. Через месяц мы с Педро поженимся, нам незачем тянуть.

– За это время мы сможем как следует познакомиться… – с этими словами Педро коснулся под столом своим коленом колена Маргариты.

Маргариту передернуло от отвращения.

– Может быть, мне уйти из дома? Вам от этого будет только лучше.

– И где же ты собираешься жить? – поинтересовалась Амелия.

– У брата или у Моники. На худой конец, одна. Ведь вы сами только что сказали, что я уже взрослая.

– Ты должна жить со мной, я твоя мать. А из дома ты уйдешь не раньше, чем выйдешь замуж.

– Мы с Амелией не хотим расставаться с тобой, – Педро внось потерся ногой о колено Маргариты. – Правда, любимая?

– И когда же ты собираешься обрадовать моего брата известием о своей свадьбе? Вот уж не думаю, что Фернандо это понравится.

– Ничего не поделаешь, – нога Педро вновь оказалась рядом с коленом Маргариты. – Амелия самостоятельный человек и не обязана ни у кого спрашивать разрешения.

– Хватит! – Маргарита с размаху влепила Педро звонкую пощечину. – Со мной такие шутки не проходят.

– И со мной тоже, Амелия, – процедил сквозь зубы Педро, когда Маргарита вышла из ресторана.

– Мне очень жаль, Педро. Маргарита не должна была так себя вести, – попыталась успокоить жениха Амелия.

– Ничего. Не обращай внимания, – в голосе Педро уже не чувствовалось обиды. – Просто она немного не в себе, но это пройдет.

– Если Маргарита будет так себя вести, что скажет Фернандо, когда обо всем узнает? – Амелия явно переживала о случившемся.

– Твой сын – мужчина, и он не будет цепляться за тебя так, как Маргарита.

К столику подошел официант и протянул Педро счет.

– Просто у нее тяжелый характер, и потом она очень любила отца.

– Она должна понять, что он умер и с этим ничего не поделаешь.

– Да, ты прав, – согласилась Амелия. – Пойдем?

– Ах, какой же я все-таки болван, – Педро старательно обшаривал свои карманы. – Я так волновался, что мы будем обедать вместе с твоей дочерью, что даже забыл бумажник.

– Ничего, я заплачу, – успокоила его Амелия, улыбнувшись.

– Ладно, при нашей следующей встрече я тебе обязательно все верну, – поспешил успокоить ее Педро.

Амелия отрицательно покачала головой и улыбнулась. Расплатившись с официантом, она вышла из ресторана под руку с Педро.

ГЛАВА 6

Ракель и Долорес возвращались домой после занятий аэробикой. Обе они здорово устали, так как им пришлось наверстывать упущенное, «сделать двойное усилие», как им посоветовал вчера Мануэль Хустино.

Войдя в дом, Ракель внимательно посмотрела на Долорес и заявила:

– По-моему, вам нет необходимости делать пластическую операцию. Вы и так отлично выглядите.

– Я это знаю. Но все-таки мне не мешает удалить немного волос, из них мы сделаем ковры для гостиной, – Долорес весело рассмеялась, довольная собственной шуткой.

Ракель тоже улыбнулась ей в ответ, но тут же закашлялась, и на ее лице возникла гримаса боли.

– Что с тобой? Колики? – с беспокойством спросила Долорес.

– Нет, Долорес, у меня появились какие-то уплотнения пониже груди. Мне больно до них дотронуться. Вот здесь, – показала Ракель.

– Почему же ты раньше мне об этом ничего не говорила, – Долорес осторожно дотронулась пальцами до того места, на которое указала Ракель. – Так, подожди.

– Да нет там ничего страшного, – начала успокаивать ее Ракель.

– Послушай, по-моему, тебе нужно сходить к гинекологу. Такие вещи нельзя откладывать на «потом». Мы… – Долорес ненадолго задумалась, – можем проконсультироваться у доктора Каррансы, у которого лечится Даниэла. А пока я скажу Акилесу, чтобы он купил тебе микстуру от кашля. Что-то ты в последнее время стала часто кашлять, мне это не нравится.

– Наверное, это какая-то инфекция, какое-нибудь заболевание, связанное с легкими.

Через несколько дней Долорес поняла, что ее невестка немедленно должна показаться врачу. Ракель чувствовала себя с каждым днем все хуже. Кашель не прекращался, несмотря на то что она регулярно пила микстуру, которую купил для нее Акилес. Лицо Ракель стало неестественно бледным, хотя иногда на нем проступал какой-то болезненный румянец.

Прежде чем поехать в клинику, Долорес отправила Мануэля Хустино в кино в сопровождении Акилеса, а потом они с Ракель решили предупредить Мануэля.

– Я и Ракель собираемся сходить к врачу, – сказала Долорес сыну.

– Зачем? – встревожился Мануэль. – Тебе нездоровится?

– Разве ты ему не говорила? – Долорес посмотрела на Ракель.

– О чем она должна была мне сказать? – поинтересовался Мануэль.

– Всем женщинам время от времени нужно консультироваться у врача, в этом нет ничего необычного, – успокоила мужа Ракель.

В тот же день Ракель осмотрел доктор Карранса. Долорес ни на минуту не отходила от невестки:

– Скажите, доктор, правда, что у моей снохи нет ничего серьезного?

– Я ее осмотрел, ей необходимо сделать мамографию и рентген легких, – в голосе врача явно ощущалось беспокойство, не предвещавшее ничего хорошего.

– Доктор, скажите, что со мной? – взгляд Ракель встретился со взглядом доктора Каррансы.

– Я ничего не хочу утверждать до тех пор, пока не будут сделаны анализы.

– Умоляю, скажите, что вы подозреваете? – продолжала настаивать Ракель.

Доктор Карранса отвел глаза:

– Я не хочу вас пугать, но мне не нравится ваша опухоль. Именно поэтому я даю вам направление на обследование. Я должен убедиться, что она не злокачественная. После того как будут сделаны анализы, вы еще раз зайдете ко мне.

В коридоре Долорес попыталась хоть немного ободрить Ракель:

– Не горюй раньше времени. Пусть доктор сначала посмотрит снимки.

– Вы видели, какое у него было лицо? – слова Ракель прерывались рыданиями. – Я уверена, он сказал мне не все. Мне так страшно, Долорес. Что теперь со мной будет?

Долорес, как могла, успокаивала Ракель. Она хотела отвлечь ее от мрачных мыслей, но Ракель, казалось, охватило какое-то предчувствие. Наконец доктор Карранса вновь пригласил их к себе в кабинет.

– К сожалению, я не ошибся. У вас злокачественная опухоль, и она уже поразила легкие. Именно поэтому вы и страдаете от кашля в последнее время.

Ракель в отчаянии всплеснула руками:

– Боже мой, за что ты меня так наказываешь?

– Что же нам теперь делать, доктор? – слова Долорес потонули в рыданиях Ракель.

– Завтра утром ей необходимо лечь в больницу на обследование. Вечером я буду ее оперировать. Потом я покажу вашу невестку специалисту, который займется ее дальнейшим лечением, – слова врача прозвучали как приговор.

– Значит, завтра утром мы должны быть здесь? – Долорес с трудом скрывала растерянность.

– Передайте Мануэлю, что мне нужно встретиться с ним.

– Нет, – возразила Ракель. – Я не хочу, чтобы он знал об этом.

– Но мы все равно не сможем долго держать его в неведении, – в голосе Долорес чувствовалась неуверенность.

– Я только не хочу говорить ему, что я серьезно больна. Доктор, скажите, сколько мне осталось жить?

– Ракелита, милая, о чем ты спрашиваешь?

– Скажите, сколько? – настаивала Ракель, неотрывно глядя в глаза врачу.

– Я не могу вам этого сказать. Мне необходимо познакомиться с результатами обследования и дождаться операции.

Долорес взяла Ракель под руку, и они вышли из кабинета. Завтра должна будет решиться судьба ее невестки, жены ее сына, матери ее любимого внука. Душа Долорес полнилась дурными предчувствиями. Она понимала, что самое страшное еще впереди, однако решила крепиться и ни в коем случае не показывать Ракель своего беспокойства.

– Послушай, дорогая, далась тебе твоя опухоль, – Долорес пыталась говорить легко и непринужденно.

– Но вы же сами слышали, что она уже поразила легкие.

– Не надо так переживать, дочка, сейчас лечат и не такие болячки.

– Только, ради Бога, не говорите ничего Мануэлю, – голос Ракель звучал умоляюще.

– Мы не сможем долго держать его в неведении. Уж если кому и придется подсластить пилюлю, так это Тино.

Упоминание о сыне вызвало у Ракель новый приступ рыданий:

– Ах, Долорес, через несколько месяцев мой Тино станет сиротой. – Ракель в отчаянии уткнулась лицом в грудь свекрови. Долорес не находила себе места:

– Родная, я тебя прошу. Не надо так переживать. Я сейчас поймаю такси. Хорошо, что мы не поехали на мотоцикле. В таком состоянии я не могла бы сесть за руль. Успокойся, пожалуйста, все будет хорошо.

Вечером вся семья Астуриас собралась в гостиной. Не было только маленького Мануэля Хустино, его специально уложили спать пораньше.

– Почему вы не позвонили мне на работу из больницы? – Мануэль нервно теребил подлокотники кресла.

– Зачем? – на щеках Ракель горел нездоровый румянец. – Не было никакой необходимости беспокоить тебя раньше времени. Я вообще не хотела ничего тебе говорить. Но Долорес настояла.

– Нет, я должен об этом знать, – Мануэль нежно посмотрел на Ракель, которая снова закашлялась. – Для меня очень важно все, что связано с тобой.

– Есть вещи, о которых нельзя молчать, – вступила в разговор Долорес. – Мануэль хорошо знает доктора Каррансу. Будет лучше, если он узнает обо всем от нас, а не от него.

– Доктор не захотел говорить, сколько мне осталось жить, но я знаю, что совсем мало, – слова Ракель потонули в глухих рыданиях.

Долорес вскочила с кресла:

– Ты должна набраться мужества, Ракелита. Слезами горю не поможешь. Постарайся убедить себя, что ты обязательно поправишься. Человеческий разум – великая сила.

– Но он не может творить чудеса, – горестно возразила ей Ракель.

– Тебе сделают операцию и удалят опухоль. Потом ты пройдешь курс лечения и почувствуешь себя значительно лучше.

– Да, вы правы, – согласилась со свекровью Ракель. – Пока еще рано беспокоиться. Надо дождаться результатов обследования и посмотреть, что будет после операции.

На следующий день Долорес и Мануэль отвезли Ракель в больницу. Предоперационное обследование длилось очень долго. Часы ожидания превратились для Долорес с сыном в настоящую пытку.

– Я не собираюсь просить тебя сохранять спокойствие, поскольку знаю, что это очень трудно. У меня сейчас такое ощущение, как будто мне всадили нож под сердце, – голос Долорес звучал глухо, ее лицо осунулось и побледнело, чувствовалось, что она провела бессонную ночь. – Нам ничего не остается, как набраться терпения, сынок. Я не хочу, чтобы Ракель видела, как мы переживаем, ей от этого будет только хуже.

– Я с Ракель прожил лучшие годы моей жизни, мама, – Мануэль поднял на Долорес заплаканные глаза.

– Она была как солнце у нас в доме. Она подарила нам Тино.

– Ее обязательно должны вылечить, мама. Что мы будем делать, если она умрет?

– Сынок, пожалуйста, не говори об этом, – Долорес больше не могла сдерживать слезы. – Она еще поправится. Мы не должны быть пессимистами. Всегда надо надеяться на лучшее.

Мануэль вышел в коридор, мрачные мысли теснились у него в голове. В дверях он столкнулся с Хуаном Антонио, который специально приехал в больницу узнать, как дела у Ракель, но, взглянув на Мануэля, он понял, что сейчас его лучше ни о чем не спрашивать.

В коридоре появился доктор Карранса:

– В организме обнаружены метастазы, я очень сожалею…

Мануэль опустил голову. Слезы застилали ему глаза, он не мог удержаться от рыданий.

…Обследование закончилось, и Долорес наконец разрешили пройти в палату к Ракель:

– Ну, не будь пессимисткой, – Долорес овладела собой. – Мы же с тобой современные женщины, и у нас спортивное отношение к жизни.

– Это к жизни, – Ракель грустно улыбнулась. – А к смерти…

– Причем здесь смерть? – возмутилась Долорес. – Посмотри на себя. Ты молодая, сильная. Мы с тобой еще поживем в свое удовольствие. Тебе сделают операцию, а через недельку у тебя вообще все пройдет. Я тебя еще на мотоцикле научу ездить.

– Спасибо, Долорес. Вы всегда умели поддержать меня…

– Я прошу тебя, Мануэль. Ты должен взять себя в руки, – голос Хуана Антонио звучал твердо. – Ракель это не понравится.

– Она умрет, Хуан Антонио. Она умрет, – Мануэль подошел к доктору Каррансе. – Скажите, сколько ей осталось жить?

– Если судить по результатам обследования, то, я думаю, около шести месяцев. Конечно, надо еще учесть химиотерапию и облучение. Сейчас я распоряжусь, чтобы ее подготовили к операции.

Мануэль вошел в палату, присел на стул, стоящий в изголовье кровати, и бережно взял жену за руку:

– Ты не должна беспокоиться. Я тольхо что разговаривал с доктором Каррансой. Тебе сделают операцию, ты пройдешь курс лечения, и все будет хорошо.

Ракель пристально посмотрела на мужа и покачала головой:

– Ты не умеешь притворяться, но все равно, спасибо тебе. Я не хочу, чтобы мне делали операцию, какая от нее польза? И потом, мне очень страшно.

– Не говори глупостей. Доктору лучше знать, что делать, – Мануэль прикрыл ладонью глаза, чтобы Ракель не видела его слез.

– Сколько мне еще осталось? – настойчиво спросила Ракель. – Только скажи правду, я должна знать.

– Около… – слова Мануэля прерывались рыданиями. – Около шести месяцев.

ГЛАВА 7

На душе у Летисии скребли кошки. Она понимала, что Хуан Антонио вовсе не горит желанием принять ее на работу и что он идет на это, лишь уступая настойчивым просьбам дочери и жены. Однако отступать было уже поздно. «Будь что будет, надо же мне где-то работать», – подумала Летисия, переступая вслед за Моникой порог кабинета Хуана Антонио.

Как она и рассчитывала, ее ждал довольно холодный прием:

– Весь вопрос в том, что ты можешь делать? – Хуан Антонио явно колебался, какое решение принять.

– Мама говорила, что она может помогать твоей секретарше, – поспешила вступиться за подругу Моника. – Так что тебе незачем ломать голову.

– Я согласна делать что угодно, – Летисия поднялась с кресла, которое ей предложил Хуан Антонио. – Мне нужно срочно найти работу. Иначе я не смогу учиться в университете. Я давно дружу с Моникой и Маргаритой, и мне не хочется с ними расставаться.

– Да, вы всегда были подружками, – голос Хуана Антонио звучал скептически. – Но это еще не значит, что вы дружили. По-моему, это разные вещи.

Летисия почувствовала облегчение. Теперь она почему-то была уверена, что Хуан Антонио обязательно возьмет ее. И она не ошиблась в своем предчувствии. Хуан Антонио наконец оставил свои сомнения и объявил Летисии, что с завтрашнего дня она становится его сотрудницей:

– Только не думай, что я буду менее требователен к тебе, раз ты дружишь с Моникой.

Летисия подошла к Хуану Антонио и поцеловала его в щеку:

– Я вас поцеловала в первый и, наверное, в последний раз. Ведь секретарша не должна целовать начальника, да?

– Думаю, что да, – Хуан Антонио слегка смутился.

– Ладно, Летисия, нам пора идти, – Моника направилась к выходу.

– Завтра я приду вовремя. Вы не пожалеете, что взяли меня на работу.

Оказавшись на улице, Летисия поспешила выразить Монике свою признательность:

– Спасибо, что ты замолвила за меня словечко.

– Пустяки.

– Ты просто не понимаешь, что значит для меня эта работа. Ведь у меня дома настоящий ад.

– Тебе просто нужно наладить отношения с матерью, – возразила ей Моника, – а не ссориться с ней постоянно.

– Моей матери нужно было идти в монастырь. Она все время жалеет, что вышла замуж, а отца называет тупицей.

– Я не верю, что ты не можешь ужиться ни с кем из твоих родственников. Семья – самая важная вещь в жизни.

– Хороша семейка, нечего сказать, – Летисия с ожесточением плюнула себе под ноги. – Мои старшие братья женились и больше не живут с нами. А мой младший брат просто невыносим. Я сама собираюсь сбежать при первом удобном случае.

Моника предложила Летисии подвезти ее домой. Летисия согласилась. «Когда-нибудь и у меня будет такая машина», – подумала она, усаживаясь рядом с подругой. По дороге Летисия дала волю фантазии. «Если я смогу закончить университет, мне будет обеспечена блестящая карьера. А замуж я еще успею. В таком деле лучше не спешить и найти себе супруга побогаче и с положением. А что мне может дать этот Федерико?» При воспоминании о Федерико Летисия почувствовала легкий укол совести: «Бедняжка так мучается из-за меня». Но вскоре ее сомнения развеялись. «Я сама должна устраивать свою жизнь. Это Моника может позволить себе такую штуку, как любовь. Ей-то все нипочем, ее отец миллионер, да и Даниэла тоже не бедная». Размышляя о своем будущем, Летисия не заметила, как Моника остановилась у подъезда ее дома. Летисия чмокнула Монику на прощание:

– Извини, что не приглашаю тебя зайти. Я боюсь, мать наговорит тебе грубостей. Вдруг у нее сегодня плохое настроение?

– Ничего. Удачи тебе, ведь завтра твой первый рабочий день, – Моника помахала на прощание рукой и, включив скорость, начала разворачиваться.

Узнав, что дочь собирается поступать в университет, мать Летисии очень рассердилась. Ей вовсе не улыбалась перспектива содержать ее еще несколько лет. Семья и так с трудом сводила концы с концами. Летисия пыталась объяснить матери, что теперь у нее будет работа и она сама сможет платить за обучение. Однако ее доводы, казалось, абсолютно не действовали на мать, она распалялась все больше, по мере того как дочь приводила все новые аргументы в защиту своего выбора. Их спор постепенно перерастал в ссору. Тогда отец Летисии, который обычно предпочитал не вмешиваться в их отношения, не выдержал и попытался урезонить жену:

– Пусть идет учиться. Сегодня без этого не обойтись.

– Ты вот всю жизнь учился, только какой из этого толк? – съязвила в ответ жена.

– Лучше выходи замуж и уезжай отсюда, – подлил масла в огонь младший брат.

Но Летисию не так-то легко было заставить отказаться от сделанного выбора. Ее не зря считали упрямой.

– Ты можешь говорить что угодно, – голос Летисии звучал твердо. – Но если Моника с Маргаритой поступят в университет, я тоже буду там учиться.

В конце концов нервы матери не выдержали, она с силой ударила кулаком по столу и разразилась истерическим криком:

– Хватит! Мне хочется жить по-человечески! Я даже тряпки лишней не могу себе купить! Эти дети просто бездонная бочка, никаких денег не хватит! Поймите наконец, мне пора подумать о себе самой!

– Тебя никто не заставлял нас рожать. Ты сама виновата, что имеешь столько детей.

Это было уже слишком. Мать Летисии больше не могла сдерживаться и влепила дочери увесистую оплеуху:

– Нахалка!

Летисия схватилась за горящую щеку. Слезы душили ее. «Нет, я во что бы то ни стало должна учиться. Иначе мне никогда не выбраться из этого ада».