Текст книги "Моя вторая мама (Сериал). Книга 2"

Автор книги: Абель Крус

Соавторы: Эрик Вонн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Мануэль, раздавленный горем, сидел в гостиной, тупо уставившись в одну точку. Он не мог ни спать, ни есть. Память переносила его в прошлое, такое еще недавнее и такое счастливое… Долорес с беспокойством смотрела на сына. Она пыталась уговорить его поесть или хотя бы отдохнуть, но Мануэль устало отмахивался от ее настойчивых просьб.

– Все мы живем, а потом умираем… С этим надо смириться. Я прожила долгую жизнь, Мануэль, и клянусь тебе… время лечит любые раны! Но и ты должен помочь себе сам… – Долорес тяжело вздохнула.

– Мне так больно, мама, так больно! – воскликнул Мануэль. В голосе его было столько страдания! – Никогда не думал, что бывает такая боль… Как ты можешь оставаться спокойной?

– В моем возрасте люди свыкаются с мыслью о смерти, принимают ее как неизбежность… Но это не значит, что я забуду Ракель. Ее невозможно забыть!

Раздался звонок в дверь, и Долорес, тяжело ступая, пошла открывать, думая, что это кто-то из соседей, которые приходили с соболезнованиями, обменивались двумя фразами и уходили, обещая молиться за Ракель. Но за дверью стояла Иренэ, одетая в легкое и, пожалуй, слишком открытое платье. В руках у нее была большая коробка конфет.

– Надеюсь, мой приход не очень вас обеспокоит? – спросила Иренэ, заходя в комнату. – Вот, принесла конфеты для Ракель.

Иренэ увидела Мануэля, постаревшего со вчерашнего дня лет на десять, и остановилась в растерянности:

– Что здесь происходит?

– Ракель… Ракель умерла… вчера, – выдавила Долорес.

– Как? – с болью воскликнула Иренэ. – Все так внезапно…

– Мы все были потрясены… – сказала Долорес и перекрестилась. – Господи, прими ее душу!

Мануэль неприязненно смотрел на Иренэ. Ее вид и эта коробка конфет для умершей жены показались ему чуть ли не оскорблением.

– Пожалуйста, уходите! Вы – нежеланная гостья в этом доме! – надвинулся Мануэль на Иренэ. – За всю свою жизнь Ракель совершила только одну ошибку… Этой ошибкой была дружба с вами. Уходите!

– Прошу вас, Мануэль… Вы слишком суровы ко мне… Я любила Ракель! – пробормотала Иренэ и, повернувшись к Долорес, произнесла: – Мои соболезнования, Долорес! Мне очень жаль!

И Иренэ почти выбежала из комнаты, забыв на столе коробку с конфетами. Она выскочила из дома. Лицо ее пылало. Иренэ подошла к машине, открыла ее, села и, упав головой на руль, горько расплакалась. Вместе с Ракель из ее жизни ушло что-то светлое и хорошее. Немного успокоившись, Иренэ завела мотор и медленно поехала вниз по улице. Она не обратила внимания на машину, которая следовала за ней с утра от самого ее дома. За рулем машины сидел Херман.

Глава 32

«Вот и обрела Ракель вечный покой… – думал Мануэль, глядя на небольшой холмик свеженасыпанной земли. – Однажды я тоже окажусь здесь, рядом с ней…» Он не слушал прощальных слов, которые произносил священник над могилой Ракель. Что мог сказать совершенно чужой человек о его жене? Какие-нибудь банальные слова и не более. Мануэль почувствовал, что кто-то его дернул за рукав. Он обернулся и увидел сына.

– Не хочу, чтобы моя мамочка оставалась здесь совсем одна! – умоляющим голосом протянул Мануэль Хустино.

Долорес наклонилась к внуку и сказала громким шепотом:

– Да нет же, миленький! Здесь только ее тело, а сама она уже на небесах.

Мануэль обвел взглядом присутствующих и вдруг заметил Иренэ.

– Зачем Иренэ пришла сюда? Она же знает, что я не желаю ее видеть! – спросил он у матери.

– Она была подругой Ракель, сынок, и любила ее, – ответила Долорес, пытаясь говорить как можно мягче.

Похоронная церемония закончилась, и траурная процессия потянулась к выходу с кладбища. Присутствовавшие на похоронах подходили к Мануэлю с последними словами утешения и разбредались по своим машинам.

Даниэла окликнула Иренэ:

– Иренэ! Нам нужно поговорить!

– Я пришла сюда не для того, чтобы ругаться, тем более с тобой, – сказала Иренэ, нервно сжимая побелевшими от напряжения пальцами скомканный платок. – Ракель была моей подругой, и я… любила ее.

Иренэ порывалась уйти, но Даниэла остановила ее:

– Сейчас речь идет не о Ракель, а о твоих отношениях с Альберто!

– Не понимаю, о чем ты?… – Иренэ почувствовала, что все поплыло у нее перед глазами.

– Ракель сказала мне, что ты ждешь ребенка от Альберто. Я не верю в твое раскаяние, о котором мне говорила Ракель. Ты не из тех, кто способен измениться, – Даниэла посмотрела в глаза Иренэ и, поймав ее беспомощный и смущенный взгляд, подумала, что может быть, Ракель была и права.

– А почему бы и нет?… Я изменилась, Даниэла! – Иренэ сделала еще одну попытку уйти. – Прошу тебя, я не хочу скандала…

– Тогда поговори с Моникой! Скажи ей всю правду! – умоляющим тоном произнесла Даниэла. – Если ты действительно изменилась, не позволяй Альберто окончательно сломать ей жизнь!

Хуан Антонио увидел, что Даниэла остановилась и о чем-то говорит с Иренэ, и решил подойти к ней.

– Оставь ее! – попыталась остановить его Сония. -Им с Иренэ необходимо поговорить! Тебе лучше не вмешиваться. Даниэла тебе уже не жена, не забывай об этом!

Но Хуан Антонио уже шел к женщинам. Сония последовала за ним.

– Нет, Иренэ, – говорила Даниэла, – хоть ты это и отрицаешь, я не сомневаюсь, что то, что сказала Ракель, – правда. Если она знала, что у тебя будет ребенок, значит ты сама ей об этом сказала.

– Нечего тебе соваться в мою жизнь! – отрезала Иренэ.

– Меня волнует Моника. Поставь себя на мое место. Что бы ты почувствовала, если бы кто-то сделал твоему ребенку то, что Альберто вытворяет с ней? – пыталась достучаться до ее сердца Даниэла'.

– Ты же не родная мать Моники, – раздраженно ответила Иренэ.

– Я люблю ее как родную. Я отдала ей всю свою любовь и тепло после того, как потеряла своего собственного ребенка из-за аварии… – Даниэла не поняла, почему Иренэ вздрогнула, как от удара.

– Замолчи! Я не виновата в том, что с тобой случилось! – взвизгнула Иренэ. – Не желаю с тобой разговаривать!

– Иренэ, подожди!

Но Иренэ уже была у своей машины. Хлопнула дверца. Мотор взревел, и машина сорвалась с места. Почти одновременно с машиной Иренэ от кладбища отъехал еще один автомобиль и, быстро набрав скорость, последовал за машиной Иренэ. Но на это никто не обратил внимания.

Хуан Антонио подошел к Даниэле, когда Иренэ уже садилась в машину. Встревоженный, он спросил:

– Зачем ты разговаривала с ней?

– Разве ты ему не сказала, Сония? – удивилась Даниэла. – Полагаю, он имеет право знать! Иренэ ждет ребенка от Альберто.

– Кто тебе это сказал? – не поверил ей Хуан Антонио.

– Ракель, перед смертью, – Даниэла подняла на него страдающие глаза. – Я очень боюсь за Монику!

– Ей надо сказать… – растерянно пробормотал Хуан Антонио.

– Если скажу я… Если она узнает от меня, она не поверит, – сказала Даниэла. – Я хочу, чтобы Иренэ сама ей сказала…

– Даниэла… – выдохнул Хуан Антонио. В его взгляде была мольба. – Нам необходимо поговорить!

– Отпусти, – Даниэла резко выдернула руку, которую пытался задержать Хуан Антонио. – Не притрагивайся ко мне! Ступай к своей жене, а меня оставь в покое!

Даниэла, Сония и Ханс сели в машину. Хуан Антонио потерянно смотрел вслед удаляющейся машине…

Как-то само собой получилось, что с похорон Ракель Джина и Фелипе ушли вдвоем. Они поехали в центр города и там, оставив машину, бродили по старой части города. Они почти не разговаривали между собой до тех пор, пока, устав от ходьбы, не зашли в кафе. Выбрав столик в углу и сделав заказ, они еще некоторое время сидели молча. Обоим хотелось забыть о разводе и о том, что ему предшествовало. Они чувствовали, что то, что их объединяло, было нужнее и важнее. Столько пережито вместе! Это невозможно зачеркнуть! Джина наконец решилась нарушить тишину.

– Лучше поговорим начистоту, Фелипе, – сказала она. – Если ты так разошелся, значит, ты меня ревнуешь.

– Ты спятила! – сразу насторожился Фелипе. – Почему я дожен ревновать?

– Зачем тогда ты полез драться с Хансом? – допытывалась Джина. Ей очень хотелось, чтобы Фелипе признался, что все еще любит ее, но Фелипе не мог этого сделать: в нем говорило мужское самолюбие. – Зачем ты его ударил?

– Затем, что он мне противен! И ты тоже! – огрызнулся Фелипе. В душе ему было стыдно за то, что он не смог сдержаться и полез в драку. Кулаками ведь ничего не докажешь.

– Ты меня еще любишь, правда? – спросила Джина, глядя на него в упор.

– Я? Да я никогда, слышишь, никогда тебя не любил! Я и женился на тебе из жалости! А потом родились дети… – Фелипе запнулся и махнул рукой. – Ладно, я здесь не для того,чтобы ты надо мной потешалась!

– Да нет же, я и не собиралась смеяться над тобой! – Джина дернула его за рукав. – Садись-садись! Ты просто ревнуешь!

– Бред какой-то! – мотнул головой Фелипе. – Слушай, я серьезно… То, что там у вас с Хансом, меня совершенно не трогает. Мы разведены и… Короче, я сожалею лишь о том, что распалился и закатил скандал в Доме моделей, но…

– Да уж, некрасиво получилось… Ты вел себя просто по-хамски с Даниэлой. И потом, ты неправ, потому что между мной и Хансом ничего нет, – Джина смотрела на Фелипе чистыми, бесхитростными глазами.

– Да-да, рассказывай!… – криво усмехнулся Фелипе, не поверив ни одному ее слову.

– Но это чистая правда! Ханс приехал из Германии, потому что хочет жениться на мне и увезти меня отсюда, вот и все, – произнесла Джина своей обычной скороговоркой и капризно надула губы. – А я не хочу! И знаешь, почему? Потому что скучаю по семье, потому что люблю тебя, потому что хочу быть рядом со своими детьми.

– Да… – протянул Фелипе. Он явно не ожидал услышать это от Джины. – Херардо убедил меня в том, что нам не следует ссориться.

– Херардо – прелесть! Кладезь мудрости!

– Я полагаю, нам нужно поддерживать дружеские отношения из-за детей, – сказал Фелипе.

– А если попытаться начать все сначала? – робко спросила Джина.

– Не думаю, что это возможно, – возразил Фелипе.

– Можно попробовать, – лукаво улыбнулась Джина.

– Я никогда не смогу простить тебе измену, – сурово насупился Фелипе.

– А ты думаешь, я смогу забыть твое безразличие? Твою чертову газету? Ту скуку, которая царила в нашем доме? – выкрикнула Джина и сжала ладонями виски.

– Единственный скучный человек – это ты! – вскипел Фелипе.

– Я? – изумилась Джина.

– Да! А я был образцовым мужем! – торжествующе посмотрел на нее Фелипе

– Ты?! – еще больше удивилась Джина.

– Я никогда не изменял тебе! – заявил Фелипе. – А ты…

– Ты?! Ты мне не изменял?! – вскричала Джина. – Да ты мне изменял с твоей мерзкой газетой! А это еще унизительнее!

– Ты опять за свое? – спросил Фелипе, чувствуя, что нити, которые их объединяли, рвутся одна за другой.

– Ты первый начал! Я пытаюсь дать тебе еще одну возможность, – сказала Джина.

– Ну нет, спасибо! Не надо мне твоих благодеяний! Благодарю покорно! – презрительно усмехнулся Фелипе, – Лучше уж быть одному!

– Тебе только с лошадьми разговаривать! С какой-нибудь кобылкой с ипподрома, очередной Стройной Малышкой! С ней-то уж вы найдете общий язык! – съязвила Джина.

– Знаешь, что? – спросил Фелипе, зло сверкая глазами. – Иди ты к черту!

– Конечно, я уйду! – ответила Джина. Она встала, взяла свою сумку и сделала вид, что что-то в ней ищет.

– Чем меньше ты будешь видеться с детьми, тем лучше, – напутствовал ее Фелипе.

– Дети должны жить со мной! – воскликнула Джина и закрыла наконец сумку.

– Да? – холодно бросил Фелипе. – Это при твоих-то нравах?

– Я, по крайней мере, им мать, а ты… так, сбоку припека! – выпалила Джина и выбежала из кафе.

Даниэла привезла Сонию и Ханса к себе домой. Она чувствовала себя опустошенной. Сказывалось напряжение последних суток. В ней нарастало раздражение.

– Я не понимаю, чего добивается Иренэ, пытаясь все отрицать, – сказала Сония.

– Я тоже не понимаю. Но я знаю, что это правда. Она действительно ждет ребенка от Альберто. Я поняла это по ее глазам. Она уже не такая, как прежде. Похоже, Ракель была права, и Иренэ изменилась, – задумчиво произнесла Даниэла.

– Я помню, что она творила на теплоходе, – вставил Ханс.

– Ну это пустяки по сравнению с тем, что было потом, – усмехнулась Даниэла.

– Ты думаешь, Хуан Антонио ничего не предпримет после того, что ты ему рассказала? – поинтересовалась Сония.

– Кто знает… – устало ответила Даниэла. – Мне казалось, что я хорошо знаю Хуана Антонио, но сама видишь… как я обманывалась.

Ханс начал расспрашивать женщин о том, что произошло в его отсутствие. Сония не преминула пожаловаться на Рамона, на то, как охладел он к ней.

– Но я так просто Рамона не отдам, – заявила Сония и вдруг сказала, обернувшись к Даниэле:– Извини, но я не такая, как ты!

– Как я? – неприятно удивилась Даниэла. Ее задели слова Сонии.

– Джина права, когда говорит, что тебе следовало бороться за Хуана Антонио, – назидательным тоном произнесла Сония.

– Бороться? А как? Все время ревновать и устраивать сцены, как делаешь ты с Рамоном? – не выдержала Даниэла. – Нет уж, извини! У меня есть чувство собственного достоинства.

– Хуан Антонио любит вас. Это сразу видно, – мягко сказал Ханс– У него такие глаза, когда он на вас смотрит.

– Меня не интересует, любит он меня или нет и что там у него в глазах! У них будет ребенок с Летисией! Он продолжает жить с ней! Так-то он меня любит! – горько усмехнулась Даниэла.

– Он не бросил ее, потому что ты не захотела. Стоит тебе только пальцем шевельнуть, и он будет с тобой! – убежденно произнесла Сония.

– Я тебе уже сказала, что у меня еще осталась гордость! – возразила Даниэла.

– Любовь и гордость – разные вещи! – не сдавалась Сония.

– А что бы ты хотела? Чтобы я упала перед ним на колени и залилась слезами, как ты перед Рамоном? – гневно сверкнула глазами Даниэла. – В отличие от тебя, я не собираюсь делить любимого мужчину ни с кем. С помощью шантажа ты можешь удержать Рамона, но в мыслях он далеко от тебя. Какой в этом смысл?

– Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том, как ты меня оскорбила? – спросила Сония, и нижняя губа у нее задрожала.

– Я тебя не оскорбила, а сказала правду! – резко ответила Даниэла.

– Иногда мне кажется, что ты не так уж сильно любила моего брата… – грустно покачала головой Сония.

– Я не собираюсь продолжать этот спор! – отрезала Даниэла.

– И Монику ты тоже не очень любила. Тебе нужно было любой ценой помешать ей уйти к этому человеку, который был твоим мужем, – выпалила Сония. – А теперь все страдают по твоей вине! Из-за твоего прошлого!

– Да? Мне очень приятно узнать от тебя, что, оказывается, я виновата во всем, – ледяным тоном произнесла Даниэла.

– А мне приятно было узнать, как низко ты меня ценишь, – дрожащим голосом сказала Сония.

– Неправда! Я тебя люблю. И ты это знаешь! – Даниэла поняла, что перегнула палку.

– Никто меня не любит! – буркнула Сония и поднялась, собираясь уйти. – Лучше я уйду.

– Сония!… – окликнула ее Даниэла.

– Нам не о чем больше говорить! – сказала Сония. Уходя, она столкнулась в дверях с Джиной.

– Ты уже уходишь? – спросила Джина, но Сония выбежала из комнаты. Джина посмотрела на огорченное лицо Даниэлы и спросила: – Что, опять проблемы?

– Вроде того… – уклончиво ответил Ханс и, осуждающе глядя на Даниэлу, сказал: – Вы с Сонией обе были очень взвинчены, Даниэла.

– Я чувствую себя отвратительно! Я была груба с ней, – Даниэла огорченно покачала головой. – Не знаю… Сама не понимаю, что на меня нашло. Зачем я ей столько всего наговорила?!

– Ай, полно, Даниэла! Завтра вы обо всем забудете и помиритесь! – отмахнулась Джина.

– А ты все это время была с Фелипе? – полюбопытствовала Даниэла.

Джина кивнула в ответ.

– Представь себе, мы снова поцапались! Как это на нас не похоже, правда? – рассмеялась Джина.

– Фелипе все еще любит тебя, – сказала Даниэла.

– Какой же я был идиот! – схватился за голову Ханс – Ты использовала меня, чтобы возбудить ревность Фелипе, а я позволил играть с собой… Как и восемь лет назад! Мне не следовало приезжать сюда из Германии.

– Ради Бога, хватит на сегодня споров! – взмолилась Даниэла.

Джина устало опустилась в кресло.

– Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать упреки… Мне очень плохо! – сказала она, уныло глядя перед собой.

– Ты сама заварила эту кашу, разве не так? – спросила Даниэла.

– Есть вещи, которые бесполезно отрицать, – ответила Джина, поджав губы.

– Ну, с меня хватит! – произнесла Даниэла и встала. – Я оставляю вас одних. Можете ругаться, сколько хотите! А у меня голова раскалывается.

Даниэла вышла из гостиной. Джина и Ханс остались вдвоем. Ханс рамышлял о чем-то, рассеянно поглаживая себя по подбородку.

– То, что ты сейчас сказал, Ханс, это ужасно… Но ведь ты так не думаешь, правда? – спросила Джина, заглядывая ему в глаза.

– Нет, я именно так думаю! Ты никогда меня не любила! Только пользовалась мной, чтобы завлечь Фелипе, – повторил Ханс.

– Нет, Ханс, я тебя очень люблю. Ты всегда был так добр ко мне! – Джина испугалась, что она может потерять и Ханса.

– Нет, это никуда не годится! Если ты действительно меня любишь, давай поженимся и как можно скорее, – сказал Ханс.

– Да вот… я никак не решусь, – заколебалась Джина.

– Все ясно! Если бы ты меня любила, Джина, все сомнения отпали бы сами собой, – выговорил Ханс, нахмурившись.

– Дай мне еще немного времени! – попросила Джина. – Совсем немного! Ты уже столько ждал, потерпи еще, что тебе стоит?

Проводив Ханса, Джина поднялась на второй этаж и зашла в спальню Даниэлы. Даниэла только что приняла душ и сушила волосы феном, сидя перед зеркалом. Она увидела Джину и отключила фен.

– Вы с Фелипе сошли с ума! – заявила Даниэла, глядя на расстроенное лицо подруги. – Тебе следовало воспользоваться случаем и постараться, чтобы он простил тебя.

– Я старалась… Видит Бог, что я старалась! Все шло очень хорошо до тех пор, пока он не начал обвинять меня в аморальном поведении. Черт-те чего наговорил! Ну и я ответила ему тем же. Честное слово, я не смогла сдержаться! – сокрушалась Джина.

– Что ты ему сказала? – спросила Даниэла, заподозрив неладное.

– Я ему сказала… точнее, намекнула, что Джина Даниэла и Густаво – не его дети, – выпалила Джина.

– Как ты посмела? – подскочила от неожиданности Даниэла. Она задыхалась от возмущения. – Извини, но это уж слишком! Бедняга Фелипе! Представляю, какие мысли роятся у него в голове! А тут еще Ханс… Знаешь, он абсолютно прав: ты используешь его в своих целях и больше ничего!

Даниэла сердито отвернулась от подруги и опять включила фен, хотя волосы у нее уже высохли. Джина виновато потопталась у двери, вздохнула и ушла к себе в комнату. Она уже ничего не в силах была объяснить и хотела только одного: спать!

После разговора с Даниэлой Хуан Антонио поехал прямиком к дочери. Он скажет ей всю правду об этом негодяе, ее муженьке! Она ни минуты больше не останется в его доме! Хуан Антонио думал, что стоит ему сказать Монике, что Иренэ ждет ребенка от Альберто, она сама соберет свои вещи, но все вышло не так… Моника очень обрадовалась отцу, но, когда он попытался открыть ей глаза на Альберто, Моника просто не слушала его. Альберто, конечно, все отрицал.

– Чего только вы не выдумаете для того, чтобы разлучить нас с Моникой, а мы счастливы и любим друг друга, – сказал Альберто. – Как вы могли! Какая низость! Вон из моего дома!

– Да, папа, тебе лучше уйти! – твердо сказала Моника. – Я не знаю, могу ли я тебе верить после того, что случилось между тобой и Летисией?

– Я понимаю, что ты мне не доверяешь, но я люблю тебя, несмотря ни на что! Подумай, последствия могут быть самыми печальными! – сказал Хуан Антонио, поняв, что он бессилен повлиять на дочь.

Однако слова отца заставили Монику задуматься. Она уже совсем запуталась и хотела только одного: узнать правду, какой бы горькой она ни была. Когда Альберто попытался приласкать жену, Моника вырвалась из его объятий.

– Не дотрагивайся до меня! Ты все время мне угрожаешь, безобразно со мной обращаешься! Я все терпела из-за любви к тебе, но берегись, если я узнаю, что ты меня обманываешь! Не знаю, правда или нет, то, что говорят про вас с Иренэ, но ты меня больше и пальцем не тронешь! А я никогда не буду твоей рабыней, Альберто. Все, хватит!

Моника пошла прогуляться, ей необходимо было подумать обо всем… Когда она выходила из подъезда, ей навстречу попался Давид. Он остановил ее, и Моника, сама не понимая, почему, разоткровенничалась с ним.

– Слушай, твой отец сказал тебе правду! Иренэ ждет ребенка от Альберто. Она сама мне это сказала, – подтвердил Давид.

– Я ничему не поверю до тех пор, пока не поговорю с ней! – решила Моника.

Давид покачал головой и сказал, что Иренэ станет все отрицать, потому что ненавидит Даниэлу, что они вместе с Альберто потешаются над Моникой и что лучшее, что может сделать Моника, это вернуться к матери. Но Моника не желала никого слушать. Уж очень невероятным ей казалось такое вероломство.

Когда Моника ушла, Альберто позвонил Иренэ и рассказал о том, что к ним приходил Хуан Антонио и сказал Монике, от кого у Иренэ будет ребенок. Иренэ решила сама приехать к Монике и поговорить с ней. Она вспомнила, как умоляла ее Даниэла признаться Монике и не портить ей жизнь. Иренэ села в машину и поехала к Альберто. За ней на другом автомобиле неотступно следовал Херман.

Прозвенел звонок в дверь и Альберто пошел открывать, думая, что это вернулась Моника. Альберто распахнул дверь. Перед ним стоял Давид. Он по-хозяйски прошел в гостиную и объявил Альберто, что начал приводить свои угрозы в исполнение и рассказал прямо сейчас Монике, которую он встретил внизу, что Альберто – отец будущего ребенка Иренэ.

– Ты предал меня! – рассвирепел Альберто.

– Нет, это ты предал меня, – поправил его Давид.

– Моника тебе не поверит. Я поговорил с Иренэ. Она будет все отрицать, – с неприязнью глядя на друга, сказал Альберто.

– Меня мало волнует, поверит она или нет. Я пришел за деньгами, – Давид стоял, скрестив руки на груди.

– Ничего я тебе не дам! И помогать перестану! Катись-ка ты отсюда! – грубо наскакивал на него Альберто.

Давид сделал вид, что собирается уйти, но вдруг резким движением перехватил руку Альберто и заломил ее за спину. Альберто почувствовал прикосновение холодной стали к своему виску.

– Ты не посмеешь выстрелить… – прохрипел Альберто, побелев от страха.

– Хочешь, давай проверим! – предложил, усмехаясь Давид. – Где деньги?

– Я не храню их дома… Они в другом месте… – солгал Альберто.

– Не ври! Я устал от твоего вранья! – предупредил Давид и дернул вверх заломленную руку. Альберто взвыл от боли.

– Хорошо… Можешь забрать деньги. Они под диваном, – со стоном выдохнул Альберто. Давид отбросил Альберто в кресло и продолжая целиться в него из пистолета, достал деньги и начал перекладывать их в сумку.

…В эти самые минуты Иренэ поднималась по лестнице дома Альберто к лифту. Сзади хлопнула дверь подъезда, и ее нагнал какой-то мужчина.

– Привет, красавица! – услышала Иренэ знакомый хрипловатый голос.

– Вы?! Что вам надо? – испугалась Иренэ.

– Так, ничего… Выполняю очередной заказ, – ухмыльнулся Херман. – Только теперь мне платит сеньора Даниэла.

Мужчина перегородил Иренэ дорогу и медленно наступал, протягивая к ней руки.

– Не подходите! Не дотрагивайтесь до меня! – закричала Иренэ, отступая назад, к лестнице.

– Как говорит сеньора Даниэла, нет ничего слаще мести! – посмеиваясь, сказал Херман и сделал еще несколько шагов по направлению к Иренэ.

– Альберто! На помощь! – кричала Иренэ, пятясь, и вдруг нога ее соскользнула с верхней ступеньки, и она покатилась по лестнице вниз, больно ударяясь о ступени то спиной, то животом.

…Альберто услышал крики Иренэ и встрепенулся в кресле:

– Это голос Иренэ! Что там происходит?

– Скоро узнаешь… – пообещал Давид, закрывая молнию на сумке с деньгами. Он подошел к Альберто и рукояткой пистолета ударил его по голове. Альберто потерял сознание. Давид вышел из квартиры, спустился в лифте вниз и увидел Хермана, стоящего над распростертой Иренэ.

– Бежим! Деньги у меня! Смываемся!

Они выскочили на улицу и столкнулись с полицейским. Завязалась драка, но перевес оказался на стороне Хермана и Давида. Потерявшего сознание полицейского Херман отнес в кусты. Давид с сумкой через плечо поджидал приятеля у машины. Они сели в автомобиль, и машина рванула с места. Отъехав на приличное расстояние, Херман остановил машину в уединенном месте. Приятели пересчитали деньги и остались довольны уловом. Но решили не уезжать сразу куда-нибудь далеко, а залечь на некоторое время на дно в столице.

– Теперь Альберто и Иренэ получили по заслугам! – радовался Давид.

– Такова жизнь! Бог наказывает грешников! – смеясь сказал Херман. Ему очень нравилось выступать в роли Бога.

Когда Рубен вернулся из школы домой, Аманда устроила ему настоящий допрос. Она была уверена, что деньги взял Рубен. Но Рубен ответил, что и в глаза не видел никаких денег.

– Я не вор! Зачем мне твои деньги? Ты сама их куда-то запрятала, а теперь не можешь вспомнить, – отпирался он.

– Не могу вспомнить? – разбушевалась Аманда. – Ты мне вернешь мои деньги!

Аманда замахнулась на Рубена своей тяжелой тростью, но Рубен увернулся. Аманда потеряла равновесие и упала.

– Нет у меня ничего! – закричал Рубен и не пытаясь помочь ей подняться. – Ты совсем спятила!

Вечером, когда семья собралась вместе, опять начались выяснения, кто бы мог взять деньги. Но Рубен так и не сознался.

Расставшись с Давидом, Моника поехала к своей тете. Сония подтвердила слова отца. Но известно ей было все это от Даниэлы. Моника поняла, что правду она узнает только от Иренэ. Сония пыталась уговорить Монику помириться с Даниэлой. Они тихо разговаривали, когда в гостиную вошла Даниэла, которая приехала попросить прощения у Сонии.

– Я уже наслышана о том, какие слухи ты распространяешь об Альберто и Иренэ. Это ложь! – воинственно заявила Моника.

– Я знала, что ты так скажешь, – огорчилась Даниэла.

– Я очень люблю тебя, мама, но если ты все это выдумала, чтобы разлучить меня с Альберто, я тебя возненавижу, – сказала Моника на прощание.

От Сонии она направилась к Иренэ, но там узнала, что с Иренэ произошел несчастный случай и она попала в больницу. Моника решила ехать туда, тем более что служанка Иренэ сказала, что Альберто тоже был в больнице.

От падения с лестницы у Иренэ произошел выкидыш. Она потеряла ребенка, о котором столько мечтала. Даниэла разбила все ее мечты о новой жизни, лишила ее счастья стать матерью.

– Проклятая! Я ненавижу ее, Альберто, ненавижу! – воскликнула Иренэ.

– Успокойся! В чем дело? Кого ты ненавидишь? – не понял Альберто.

– Даниэлу! По ее вине я потеряла ребенка! Я снова стану той Иренэ, которой была. Видно, мне на роду написано ненавидеть! Даниэла за все мне заплатит! Она и не догадывается, что ее ждет! – мстительно сказала Иренэ.

– Что ты собираешься делать? – спросил Альберто.

– Мы откроем Дом моделей… Я уже все обдумала, – ответила Иренэ.

Альберто нежно провел пальцем по ее щеке. Теперь, когда Давид оставил его без гроша, он ухватился за идею Иренэ. Один раз он уже вел финансовые дела Дома моделей и жил очень неплохо.

В палату к Иренэ зашла Моника. Она настороженно посмотрела на мужа, который ласково гладил щеку Иренэ:

– Мне сказали, что у тебя выкидыш… Вы с Альберто, должно быть, очень расстроены?

Увидев вместе Альберто и Иренэ, Моника почувствовала укол ревности и готова была поверить Даниэле. Но Альберто со смехом стал рассказывать Иренэ, какие слухи о них распускает Даниэла.

– Я ждала ребенка не от Альберто, с ним мы просто друзья, – заверила Монику Иренэ.

– Не верю я вам! – с болью выкрикнула Моника. – Когда я вышла из дома, Давид очень доходчиво мне все объяснил…

– Давид? Давид – бессовестный лжец! Его приятель столкнул Иренэ с лестницы, пока тот грабил меня в моем собственном доме, – сказал Альберто и, видя изумление Моники, добавил: – Да, он забрал все мои деньги, у меня ничего не осталось.

– Почему же он тогда сказал, что вы… – не могла прийти в себя от удивления Моника.

– Я объясню тебе, почему, – перебила ее Иренэ. – Это Давид был отцом моего ребенка!

– Ты еще не знаешь самого страшного, – вмешался Альберто. – Этот приятель Давида, который столкнул Иренэ… Его наняла Даниэла! Когда-то в прошлом Даниэла в аварии потеряла ребенка и считает, что Иренэ спровоцировала ту аварию. И вот теперь она решила таким образом расквитаться с Иренэ.

– Она мне мстила, – сказала Иренэ и заплакала.

– Успокойся, не плачь! Тебе надо отдохнуть! Пойдем, Моника, – произнес Альберто, уводя Монику.

Когда они вышли из больницы, Моника остановилась и, подняв на Альберто испуганные глаза, сказала:

– Нет, я не могу поверить, чтобы моя мама сделала такое…

– Она тебе не мать, пойми ты это! – возразил Альберто. – Твой отец с ней в разводе. Она была твоей мачехой. Она просто чужой человек, который портит жизнь тебе и всем, кто тебя окружает. Если тебе кого-то хочется назвать матерью, то уж зови мамой Летисию.