Текст книги "ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ"

Автор книги: Аб Мише

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

АБ МИШЕ
ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ

СОДЕРЖАНИЕ

1. ЗОВ

2. ВЕХИ

3. ДОРОГА

4. У КОСТРА

5. ФОТО

6. СВЕЧА

7. ИСХОД

8. ВСЛЕД

СПРАВКА

Это, в общем, не книга, а только

россыпь фактов, событий, цитат, -

возвращение толики долга,

суетливые поиски толка

в пепле невосполнимых утрат.

1. ЗОВ

От дребедени быта, от пузырей успеха, от суеты базара и лжи парада, от азарта, от аврала, от погони – сбежать и ранним утром на берегу лесного озера выползти из палатки под северное, но июльское, теплое солнце и в томительном блаженстве вбирать в себя, впитывать колкость мокрой травы под босыми ступнями, чистый запах недальнего коровьего стада, обвалы облаков и над шелестом леса мах вороньего крыла, озеро в серебре рыбьих всплесков, прыщи валунов на глади мелководья и разбежавшийся покорно прихоти берегового ландшафта выводок деревенских домов и наседкой над ним, на пригорке, открыто ветрам, – церковь.

Сколько-то веков назад сработали ее плотники, влили в незыблемость мохнатой тишины покой бревенчатых срубов, потянули ввысь тесовые шатры, осиновыми крестами осенили голубую и зеленую эту глушь, отдаленностью уберегшуюся и от татарской ярости, и от державной ласки Москвы. Даже всепроникающий современный прогресс еще не успел изнурить здешние края, еще не все леса изведены, не вся рыба бензином пропахла, не все глаза водкой залиты, еще можно нам, трем беженцам, после нервной дрожи города погрузиться в медлительное протекание местного времени, в шорохи дождя и сосновый дух, в свет ликов северян, в музыку их говора, еще можно неспешно вызнавать, что изба “рубленая в обло” – это концы бревен вперехлест, что сруб прямоугольной формы называется “клеть”, а восьмигранной – “восьмерик”, что “лемех” – это фигурные дощечки, чешуей кроющие церковные главки, что “причелина” прикрывает концы слег под крышей, “полотенце” – доска на стыке причелин, “бочка” – покатое, овалом, покрытие, и слышать: “конек”, “венец”, “рундук”, “кокошник” – и упиваться сказочными этими словами, и радоваться переменчивому небу, сумраку дня и свечению ночи, и певучим очертаниям церкви в зеркале озера.

Ветер перебирает воду: вздрагивают опрокинутые шатры, трепещут луковицы главок, плавно извиваются линии крестов... Остановился воздух – замерла вода и торжествует в ней рубленое тело храма.

А поднять глаза? Боже, как легко возносятся два восьмерика, соединенные низкой трапезной и переходом, как сочетает солнце разновысокие эти объемы, как чудят его лучи в пропилах перил, в резьбе причелин и полотенец, в узорах кровли – во всех изгибах дерева куролесит свет, только по углам в стыках бревен ворожат тени, да в глубине широкого крыльца нетронуто лежит полумрак тайны у низкой по-северному двери.

Нежно оглаживает главку облако, тихо серебрится лемех бочки. Простота. Чистота. Застывшая давность. Как не прошли триста лет, верится: вечно, неизбывно первозданное чудо неба и леса, воды и травы, букашки и легкого ласкового дуновения.

Что пред этим заботы суматошные наши?

НИЛ СОРСКИЙ (русский монах XV века):

Дым есть жизнь наша, пар и пепел, на мгновение появляется она и быстро проходит – слабее паутины! Как отцветший цветок опадает, как пропадает тень – так разрушается все человеческое [1, с. 128].

Но нетленна душа православная, с Богом пребывать ей во веки веков. Как воспрянуть ей, грешной, от мирской скверны к чистоте вышней?

Сообразил мужик: на клеть деревенской избы поставил, чтобы к небу поближе, шатер крепостной башни, обвенчал войну с миром – и явилась людям русская деревянная церковь подобием двузначности бытия: в сумеречной хмури – зловещая, в золоте солнца – светлая. Из дальнего далека глядится прелестью, пленяет соразмерностью линий, блеском осиновой чешуи, крестом, не видимым, но угадываемым...

Подступи ко входу – здесь березы молитву шепчут, волна травы Господа славит. Приветная, в резных столбиках, лестница влечет тело от земли, душу – от земного сора, на крыльцо: невелика высота, а все ближе к Богу. И обоймет на пороге Дух Его, и перекрестишься, и, в низкую дверь клонясь. Ему поклонишься, и радостно, себя освобождая, покоришься: на все Его воля. С тем и погружаешься вглубь, под манящие глаза икон, и облегчается сердце от печали, и ширится грудь, и помыслы чисты, и сил невпроворот – ликует человек, возлюбленное творение Божие, и светят ему с неба церкви звезды вечности – желтые шестиконечные звезды.

...Мы ступали теми же половицами. Много воды утекло, и икон – по разным причинам – не осталось, но сохранились на потолке церкви голубые доски с золотыми блестками звезд, и ударил в наши безбожные умы тот же библейский свет.

БИБЛИЯ (Левит, 19:18; законы евреев три тысячи лет назад):

...люби ближнего твоего, как самого себя [2, с. 114].

Звезды Ветхого завета. Праотцы и пророки. Корни христианства. Шестиконечные еврейские звезды.

Из материалов Нюрнбергского процесса:

[В 1938 году в Германии] по приказу полиции безопасности [гестапо] евреев заставляли носить желтую звезду на груди и на спине [3, т. 2,с.1015-1016].

БОРМАН (один из вождей фашистской Германии в 1933-1945гг.):

...влияние на народ не должно быть уступлено церкви... Только имперское правительство и по его решению партия имеют право на руководство народом [3, т. 1, с. 117].

ГИТЛЕР (глава фашистской Германии в 1933-1945 гг.):

...я буду величайшим освободителем человечества. Я освобождаю людей от сдерживающего начала ума... от грязных и разлагающих унижений, которые личность претерпевает от химеры, носящей название совесть и мораль...

Христианской доктрине о бесконечной значимости индивидуальной человеческой души и личной ответственности я с неотразимой ясностью противопоставляю спасительную доктрину о ничтожности и маловажности индивидуального человеческого существа... Догма о страданиях за ближнего и смерти от руки божественного спасителя даст место догме символики жизни и деятельности нового лидера – законодатели, который освобождает преданные ему массы от тяжести свободной ноли [3, т. 1, с. 519].

Э. РАССЕЛ (рассказ очевидца; оккупированная немцами Польша, 1941 г.):

“...нас... повели на лужайку, где уже были вырыты общие могилы. Вокруг сидело много евреев, женщин, детей и матерей с младенцами на руках. Гестаповцы приказали евреям раздеться. Затем им приказали спрыгнуть [в могилу]. Колебавшихся избивали и насильно сталкивали туда. На дне могилы был насыпан слой негашеной извести. Некоторые женщины спрыгнули с младенцами на руках, другие сначала бросили детей, а затем прыгнули сами. <...> Гестаповцы отобрали все ценные вещи – часы, кольца и другие драгоценности – и свалили их в кучу. Затем был дан приказ, чтобы больше никто не раздевался. Могила была забита почти до отказа, ...подъехал грузовик с четырьмя большими Ликами. Затем немцы приспособили небольшой моторный насос и стали качать в могилу содержимое этих баков – кажется, воду...”.

Остальная часть рассказа очевидца настолько ужасна, что ее невозможно напечатать [4, с. 142].

НИЛ СОРСКИЙ:

К ближним нашим должны есмь... любовь имети и аще близ нас обрящутся – словом и

делом сию показовати; аще ли далече от нас суть, умне любовию сочетаватися тем, и всякое злопомнение от сердец наших отняти [1, с. 104].

Из завещания НИЛА СОРСКОГО:

Повергните тело мое в пустыни, да изъедят е зверие и птица; понеже согрешило есть к Богу много и недостойно погребения. Мне потщание, елико по силе моей (моим старанием, по возможности, было), – чтобы бых не сподоблен чести и славы века сего никоторыя, яко же в житии сем, тако и по смерти [1, с. 43].

Из завещания ГИТЛЕРА:

И прежде всего я вменяю в обязанность всем руководителям нации и их подчиненным соблюдать расовые законы и беспощадно бороться с международным еврейством [5, с. 20].

М. ГОРЬКИЙ:

Евреи прежде всего народ религиозный; весь быт этого народа, все его навыки и привычки основаны на учении, изложенном в пятикнижии Моисея... Евреи – первый народ, который гигантским усилием мысли и воображения перешел от языческого многобожия к идее единого Бога...

Первобытному человеку все вокруг него казалось живым... Детски беспомощная мысль его, смутно воспринимая... явления природы, олицетворила все эти явления, вообразив, что каждое из них совершается злым или добрым богом...

Многобожие дробило волю и разум человека, расчленяло его душу, человек чувствовал себя в плену враждебных, и ему, и друг другу, невидимых существ...

Перейдя от многобожия к единобожию, еврейская мысль оказала человечеству величайшую услугу, – они организовала раздробленный, рассеянный разум в единое целое, в самостоятельную творческую силу, которая ныне властно стоит над слепой игрою стихийных сил. <...>

Многобожие было создано людьми совершенно по образу и подобию своему: боги обладали всеми свойствами людей, не исключая и животных, зоологических начал человека; образ же единого Бога вмещал в себе только лучшие качества человека, его духовную силу, стремление его воли и разума к совершенству. Создав единого Бога, человек поставил перед собой идеал и цель своих желаний – всеведение, всемогущество и бессмертие.

Мысль еврейства упряма и бесстрашна в поисках истины.

“На что дан свет человеку, которого путь закрыт и которого бег окружен мраком?”

“...человек умирает и распадается; отошел и где он?”

“Почему беззаконные живут, достигают старости да и силами крепки?” <...>

Из этих и подобных вопросов Библии – одной из величайших книг, созданных человечеством... возникли идеи социальной справедливости, идеи гуманизма – человечности, ...все демократическое движение средних веков опиралось на Библию, из нее черпало силу своей мысли, и эта именно сила пошатнула твердыню римского католицизма.

...еврейство имеет право гордиться тем, что оно явилось первым – по силе и успеху – организатором религиозно-социальной мысли, первым бродилом духа, бродилом, которое возбудило устами пророков своих мысли о социальной справедливости, особенно прямо и резко поставленные жизнью и проповедью Христа.

Маленький еврейский народ несколько раз в течение столетий напрягал все силы свои, пытаясь свергнуть тяжкое иго, сначала – язычников, потом – новообращённых христиан, фанатизм которых не в жестокости фанатизму рабов всех других догматов. Когда же евреи поняли, что им не восстановить свободу свою и блеск Сиона, – они направили силы свои на развитие запросов духа, на изучение “закона”, изложенного в Библии, они стали ещё больше народом своего Бога... Творцы учения о едином Боге, они считали себя избранным народом в мире язычников, поклонявшихся идолам, и справедливо гордились красотою и силой своей религиозной мысли. Они гнушались всем, что так или иначе напоминало им идолопоклонство, они отказывались воздавать божеские почести статуям императоров римских, за это их травили зверями на арене цирков и всячески мучили и преследовали...

Они не имели государства, поглощающего огромное количество духовных сил на работу по охране и расширению государственной власти... Народ поголовно грамотный в эпоху безграмотности, народ предприимчивый, энергичный и рассеянный по всему свету, – евреи направили массу свободных сил своих на развитие ремесел, торговли и промышленности...

Люди невежественные рассматривали промышленность и торговлю только как средство личного обогащения, не понимая глубокого культурного объединяющего мир значения торгово-промышленной деятельности... Когда известная часть еврейства встала во главе международной торговли, это возбудило всеобщую зависть христиан; им казалось, – да и теперь еще кажется, – что всякий, даже нищий еврей – миллионер в будущем, ...религиозный аристократизм всего народа и завидное богатство нескольких удачливых дельцов, вызвав у христиан чувство обиды и зависти, претворили эту зависть, позорную для последователей... Бога, отрицавшего собственность, – во вражду к еврейству, а эта вражда создала для евреев жизнь мучительную, полную преследований, истязаний... [6, с. 27-31, 34-З6].

Л. ФЕЙХТВАНГЕР (Иудейская война между евреями и римлянами, 1 век):

Казнями [евреев] распоряжался капитан Лукиан. По природе это был человек добродушный, но он очень страдал от жары и бывал поэтому нередко в дурном настроении. В такие минуты он приказывал привязывать казнимых к кресту, что влекло за собой более медленную и мучительную смерть. Когда же он был в лучшем настроении, то разрешал профосам прибивать распятым руки, и быстро начинавшееся воспаление ран вызывало более скорую смерть.

Вечер за вечером поднимались в горы печальные процессии; приговоренные несли на шее поперечные брусья своих крестов, их распятые руки уже были привязаны к этим брусьям. Ночь освещала висевшие тела, однако ночи были короткие, и как только вставало солнце, появлялись мухи и другие насекомые, слетались птицы и сбегались бездомные псы, ожидая поживы. Висевшие на крестах произносили предсмертное исповедание веры: “Слушай, Израиль, Ягве бог наш, Ягве един!” [7, т. 7, с. 164-165].

М. ГОРЬКИЙ (Крестовый поход, Германия, XI век):

Крестоносные толпы по пути в бой с магометанами обрушились на еврейство, жившее в городах Германии. Вступая в город, они хватали встречных евреев и с криками: “Крещение или смерть!” тащили их в церкви. В городе Вормсе часть евреев взялась за оружие, вступила в битву с фанатиками, но, разумеется, была истреблена до единого. Умирая, евреи кричали:

“Слушай, Израиль – Бог наш един!”

Малодушные, желая спасти жизнь свою, принимали христианство... ...большинство мужественно умирало, матери убивали малолетних детей, неспособных противиться насильственному крещению.

<...>

Повсюду евреи выказывали необыкновенную стойкость... <...> Один ученый старец Самуил бен-Иехель, став посреди реки, зарезал своего сына, цветущего юношу, и произнес над ним благословение, установленное при резке животных; юноша ответил: аминь! – и испустил дух. Затем старик передал нож синагогальному служителю, и тот таким же способом зарезал его. Стоявшие на берегу евреи с криком: “Слушай, Израиль – Бог един!” бросились в воду и утонули. В общей сложности перебито во всех прирейнских городах, от мая до июля 1096 г., около двенадцати тысяч евреев [6, с. 18-20].

С. ЛОЗИНСКИЙ (Изгнание евреев из Испании, ХV век):

Как обычно в дни величайшего испытания, религиозный подъём охватил широкие еврейские массы; мученическая смерть мало кого устрашала; с негодованием отвергалась мысль об измене старой вере...

...они покинули страну, в которой поселились... раньше своих притеснителей, в день девятого аба (2 августа), в роковой в истории еврейского народа день – день поста и траура в память двукратного падения Иерусалима и разрушения храма.

...все дороги... были запружены тысячами и десятками тысяч людей; кто мог держаться на ногах, шел пешком, женщины, старики и дети ездили либо в повозках, либо верхом на мулах и ослах. Впереди шли раввины, своим молитвенным пением ободряя павших духом... ...крики отчаяния евреев сливались с радостным кличем многих христиан... Богатый помогал бедному, и, по мере сил, каждый облегчал другому переносить трудности пути... [8, с. 152-153].

Н. КОСТОМАРОВ (Восстание украинцев под началом Хмельницкого против Польши, XVII век):

...всего неумолимее поступали возстанцы с иудеями... “Свитки закона были извлечены из синагог; казаки плясали на них и пили водку, а потом клали на них иудеев и резали без милосердия; тысячи младенцев были бросаемы в колодцы и засыпаемы землею” [очевидец].

В Ладыжине... козаки собрали несколько тысяч иудеев, связали их, положили на лугу и стали говорить им: “Зачем упорствуете?.. Веруйте в нашего Бога...” <...> Иудеи отвечали: “ <...> Наш Бог есть единый царь неба и земли...”.

После такой речи козаки начали их резать и истребили всех, не щадя ни пола, ни старости, ни молодости.

Подобные сцены совершались, говорит современник, в каждом городе и местечке...

[В Тульчине] “Иудеи, видя последний час свой, – как выражается современник, – защищались отчаянно... даже женщины отбивались от козаков, обороняя детей”. Эта бойня продолжалась три дня... “Три тысячи погибло тогда иудеев – говорит современник – под ужаснейшими муками, какие только может выдумать варварство: козаки кололи их гвоздями, жгли, рубили, били дубьем”.

...особенно выказывались загоны Половьяна и Морозенко. О первом осталось предание, что когда ему случалось поймать панну или жидовку, то он сдирал у ней с шеи полосу кожи и говорил, что это ей козаки подарили алую ленту (червону стричку)...

Козаки овладели Заславлем ночью, перебили католиков, а над жидами потешались несколько времени: они их запихали в топленые печи и медленно мучили жаром [9, т. 1, с. 318– 326; т. 2, с. 183].

Язычники, католики, православные... Палестина, Германия, Испания, Украина... Первый век, одиннадцатый век, пятнадцатый, семнадцатый...

А может быть, не надо так мрачно? Дикая древность, глухое средневековье – Нерон, Борджиа, Варфоломеевская ночь, конкистадоры в Америке... Лихие времена – одним ли евреям доставалось? Но кому когда, а евреям – всегда, кому где, а евреям – везде. Черная какая-то традиция сложилась...

Н. КОСТОМАРОВ (восстание Хмельницкого):

...взяли Канев: со всех иудеев посдирали с живых кожи. “Таков был их козацкий обычай”, говорит летописец [9, т. 1, с. 321].

Обычаи – живучи. Во время гражданской войны 1918-1920 гг. на Украине от погромов погибло более 200 тысяч евреев, около миллиона избито, ограблено, изувечено [10, с. 22].

Б.ЛЕКАШ:

Зеленый [главарь банды] заполнял колодцы живыми евреями и ставил вокруг стражу, чтобы предсмертная агония продолжалась подольше.

Он вырезывал у женщин груди, а беременным распарывал саблями живот. У мужчин отрубал половые органы и прокалывал глаза [10, с. 84].

Возможно, в те минуты в Кавендишской лаборатории Резерфорд расщеплял атом. Век-то на дворе – двадцатый. Прогресс...

Вождя украинских громил Петлюру убил в 1926 году в Париже мститель – одесский еврей Шварцбард. Суд присяжных оправдал его. Время справедливости – двадцатый век, его с колыбели пестовали правдолюбцы. Россия – окраина цивилизованной Европы, но и там только тронь беззащитный, не ощетинившийся собственным государством народ – набатом гремит праведный гнев заступников.

Л. ТОЛСТОЙ, А. СУМБАТОВ-ЮЖИН, Н. СТОРОЖЕНКО, С. ТРУБЕЦКОЙ, В. ВЕРНАДСКИЙ, И. ЗАБЕЛИН, Н. УМОВ и другие (обращение к России по поводу кишиневского погрома 1903 г., когда было убито около 50 евреев):

...мы выражаем наше болезненное сострадание невинным жертвам зверства толпы, наш ужас перед этим зверством русских людей, невыразимое омерзение к подготовителям и подстрекателям толпы и безмерное негодование против попустителей этого ужасного дела [11, т. 74, с. 11О].

В.КОРОЛЕНКО:

...нужны будут годы, чтобы хоть сколько-нибудь изгладить подлое воспоминание о случившемся, таким грязно-кровавым пятном легшее на “совесть кишиневских христиан”...

И не только на совесть тех, которые убивали сами, но и тех, которые подстрекали к этому человеконенавистничеством и гнусною ложью, которые смотрели и смеялись, которые находят, что виноваты не убийцы, а убиваемые, которые находят, что могут существовать огульная безответственность и огульное бесправие... [12, т. 9, с. 420].

В. ЛЕНИН:

Только совсем темные, совсем забитые люди могут верить лжи и клевете, распространяемой против евреев.

<...> Позор проклятому царизму, мучившему и преследовавшему евреев. Позор тем, кто сеет вражду к евреям... [13, т. 38, с. 242,243].

М. ГОРЬКИЙ:

В убийстве Христа обвиняют еврейский народ – это обвинение создано глупцами, оно истекает из пословицы: “Дурак всему верит” [6, с. 32].

Даже И. СТАЛИН (разумеется, задолго до борьбы с космополитами и собственными врачами):

Антисемитизм, как крайняя форма расового шовинизма, является наиболее опасным пережитком каннибализма [14, т. 9, с. 567].

Двадцатый век – гуманизм, просвещенная Европа...

Г. ХАУЗНЕР:

...Из 257 лауреатов Нобелевской премии в первой половине текущего столетия было 34 еврея...

Достаточно вспомнить мировых гениев как Альберт Эйнштейн и Зигмунд Фрейд; химиков, как Фриц Габер; философов как Анри Бергсон; биологов Пауля Эрлиха и Илью Мечникова... физика Нильса Бора; физиологов Отто Варбурга и Э.Б.Хена; мыслителя Мартина Бубера; <...> писателей Эмиля Людвига, Стефана Цвейга, Франца Кафку... Лиона Фейхтвангера; скульптора Антокольского; художников Шагала, Модильяни и Макса Либермана; мастера сцены Рейнгардта; музыкантов Губермана и Рубинштейна... – чтобы получить некоторое понятие о вкладе европейских евреев в сокровищницу мировой культуры...

Отношения между евреями и Германией – одна из трагических глав в истории человечества. <...> Германия была страной, где евреи страдали больше, чем где бы то ни было. И вес же – как глубока была привязанность еврейского народа именно к Германии! Язык масс, идиш, создан по немецкому образцу... На немецком языке Герцль писал свои классические труды о сионизме; ...на нем творили корифеи еврейской историографии и философии. <...> Карл Маркс и Фердинанд Лассаль создали немецкий социализм, пробивший себе дорогу во всем мире. Их ученик Эдуард Бернштейн создал реформистский социализм.

Когда разразилась первая мировая война, немецкие евреи встали под знамя с большим патриотическим воодушевлением. Маститый философ Герман Коген... призывал к высочайшему усилию ради Германии. Фриц Габер... открыл способ извлечения нитрогена из воздуха, оказав этим ценную услугу военным усилиям Германии.

Немецкое еврейство гордилось каждым еврейским солдатом и офицером, удостоенным военного знака отличия. После поражения евреи включились в дело реконструкции страны. Вальтер Ратенау стал министром... и многого достиг для пользы государства. Еврей Гуго Прейс, министр внутренних дел, выработал проект Веймарской конституции, одной из самых передовых в Европе. Но все это лишь усилило ярость нацистов. Ратенау был убит заговорщиками-националистами. Вклад евреев в немецкую культуру был заклеймен нацистами как злокачественный нарост, подлежащий искоренению [5, с. 167-168].

Только что цитированный текст его автор назвал “Мир, который исчез”.

Из материалов Нюрнбергского процесса:

Из 9 600 000 евреев, живших в частях Европы, находившихся под властью нацистов, по осторожным подсчетам 5 700 000 исчезло... [3,т.1,с.41].

Позднее цифры были уточнены. Исчезнувших оказалось более 6 миллионов.

Шестьдесят два с половиной процента. Почти две трети...

Г. ХАУЗНЕР:

В Европе был уничтожен народ, пребывавший в ней со второго столетия до н.э. и ставший частью ее быта [5, с. 167].

Б. СЛУЦКИЙ:

Все сожжено: пороки с добродетелями

И дети с престарелыми родителями.

А я стою пред тихими свидетелями

И тихо повторяю:

сожжены.

[15,с. 96].

***

Служебной ли заботой, своею ли охотой – езжу, летаю, брожу. По разным местам – по разным временам. Вслушиваюсь, всматриваюсь, удивляюсь: прекрасна жизнь,

но...

На Сиверском озере вечеру сгуститься бы в ночь, а он обращается в утро, и сизую воду задергивает туман, и над парными его завалами вдали чудесно творятся в небе белые стены и башни и купола Кириллова монастыря, и фокусы природы кажутся Божьим мастерством -

но шесть миллионов...

В причерноморском мандариновом раю обстоятельное кавказское пиршество отцветает букетами тостов, и мужское многоголосие проливается задумчивой песней, звезды падают в море, волны шуршат и печаль невесома -

но шесть миллионов...

В сорок пять ниже нуля не замерзнуть реке под плотиной, и бесится Енисей, пар по кручам, а рядом в холле гостиницы растет береза и вспархивают в клетках попугаи и с мороза каменными ступнями – в прогорклый от табака номер, где горячий душ и горячий чай,

или чай в Самарканде, кок-чай, слепящий жар улицы и тень чайханы, нежность пиал, и неистовый дынный дух базара, и крутые ступени мечети Шахи-Зинда ведут паломников к очищению – о, морока Востока! -

но шесть миллионов...

Алтай: тонуть и вывернуться из реки, падать и упереться на краю провала, рваться сквозь гарь, бурелом, через цепкую топь по колено, и слепни режут потное тело в отрепьях, и неделя без еды, и сводит рот терпкой зеленью кедровых шишек – и вдруг дальнее ржание, случайный отряд геологов, отмыться, костер, солонина, курево, гитара – чудо воскресения,

но шесть миллионов...

Соловки. Черная вода Белого моря, теплый берег возле Полярного круга, и мрачность монастырских подземелий сполна искупается нежностью Савватиева скита,

но шесть миллионов...

В Европе торжествуют регистры органов, готика соперничает с Ренессансом, захудалые отели поражают провинциальное мое воображение отсутствием дозорных коридорных и обилием полотенец,

но шесть миллионов...

Нерль – языческая нежность в имени этом, в тихой речушке, в прославленной церкви, являющей исподтишка византийское величие и норманнскую жестокость и русское простодушие -

но шесть миллионов...

А еще есть речка Сороть на Михайловском лугу, обольстительные взоры на лету и на бегу, и театр в татарском стане посреди шальной Москвы, тишина в Ясной Поляне, цвет зари и свет Невы, шутки гениев Одессы и в соборе Домском месса – всех удач не перечесть,

но

хлыстом

по сердцу:

ШЕСТЬ

МИЛЛИОНОВ...