Текст книги "С нежностью цвета огня. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Аадет Тэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Отчего-то снова становится страшно. Накатывает ощущение собственной слабости, незначительности, беспомощности.

Почему он ничего не объяснит? Почему не расскажет, что будет дальше?

– Я почти ничего не знаю. Об обряде не принято никому рассказывать. Даже жрец лишь охраняет храм от чужаков и поддерживает порядок, но к тайне не допускается. Всё только между тобой, мной и богиней-создательницей.

Сиор и сам взволнован. Хоть он и вампир, но ведь ещё совсем молодой, неопытный. Особенно, когда речь идёт об отношениях. У меня, по крайней мере, было с кем практиковаться в умении выходить замуж, а он женится первый (и единственный!) раз. Тут не объяснений требовать надо, а поддержать.

– Что бы ни ждало нас там, я не отступлю, – шепчу уверенно, сжав прохладную ладонь. – Я хочу быть с тобой.

Его лицо смягчается, но голос звучит насмешливо:

– А некуда уже отступать: тут кругом горы, и без меня тебе не уйти. Магия в храмах не действует.

– Тогда ты попался, – улыбаюсь лукаво.

Сиор фыркает, но молчит. Правильно, тут нужно было успеть первым, потом уже не считается.

Зигзагообразная тропинка едва угадывается под ногами. В темноте совсем ничего не видно, поэтому ему приходится вести меня наверх самому.

У высоких, вырубленных в камне дверей, нас ожидает неподвижная фигура в хламиде с накинутым капюшоном.

– Приветствую, – произносит жрец голосом глубоким и обволакивающим, как темнота вокруг. – Оставьте свои сомнения перед встречей с Великой и идите за мной. Я провожу вас к ней.

Заглянув в приоткрытую дверь, задерживаю дыхание в предчувствии чего-то особенного. Внутри не горит ни одного огонька. Храм заполнен тьмой ещё более густой, чем мрак перехода, но она не давит и не пугает.

Сиор первым вступает под гулкие своды, продолжая держать меня за руку. Я иду следом. Не видно ни жреца, ни элисара, и всё же я каким-то образом чувствую стены, ступеньки и повороты и ни разу не спотыкаюсь. Сначала мы проходим огромный зал, потом довольно долго поднимаемся, и, наконец, за очередным поворотом открывается маленькое круглое помещение. Крыши нет, и льющийся с небес лунный свет щедро окрашивает серебром гладкие стены с поясом узких колонн и две расположенные в самом центре гигантские женские ладони, между которыми покоится чёрный алтарь.

Я – не маг, но от силы, сосредоточенной в этом месте, у меня мурашки от макушки до пяток. Холод здесь не при чём, да его и не чувствуется. Это похоже на восторг прикосновения к чему-то неизведанному и могущественному, возникавшийв городском храме, только в десятки раз ярче. Кажется, что богиня не просто видит и слышит, но ещё и стоит за спиной. Мы одни: жрец растворился на полпути, словно его и не было, однако я и в самом деле явственно ощущаю чьё-то присутствие. Не злое и не доброе, но, без сомнений, разумное.

– Здравствуй, Великая, – благоговейно шепчу, вспомнив, как называл свою госпожу служитель.

В ответ кожу овевает прохладное дыхание горного ветра.

Сиор неожиданно улыбается, глядя на алтарь, как на самого близкого человека.

– Ты чего? – спрашиваю обеспокоенно.

Он пожимает плечом:

– Не знаю. Я словно вернулся домой, – он уверенно ведёт в центр. – Нам не причинят здесь вреда.

Откуда такая убеждённость? Магия?

– Ты понял, что нужно делать?

– Думаю, да.

Я всё ещё осторожна, а вампир совершенно расслаблен, будто и в самом деле ощущает себя здесь в полной безопасности.

– Прими наш дар, Древняя, – говорит, высыпая на алтарь целую пригоршню искрящихся драгоценных камней.

Подношение за считанные секунды исчезает под полированной чёрной поверхностью. Быстрее, чем я успеваю это остановить, Сиор усаживает на неё меня. Ещё и смеётся, увидев, как я испугалась его богохульного поведения!

– Не бойся, Она не обидится.

Громы и молнии действительно не спешат обрушиться нам на головы. Алтарь довольно широкий и твёрдый, я никуда не проваливаюсь. Более того, он удивительно тёплый. Как будто согрет солнцем.

Сиор, не торопясь отстраняться, ласково гладит по щеке и, поймав взгляд, спрашивает:

– Будешь ли ты мне женой и примешь ли меня своим мужем?

– Я давно уже приняла тебя, – улыбаюсь, открыто глядя ему в глаза.

Алтарь вздрагивает. Или мне показалось?

– Клянёшься ли любить отныне и навсегда? – спрашивает, вынимая из кармана два кольца.

– Клянусь!

Не спеша, с осознанием значимости момента, он надевает мне на безымянный палец тонкий золотой ободок. Украшающий его рубин вспыхивает призрачными алыми протуберанцами, похожими на свечение подаренного Леном браслета, и выглядит это довольно зловеще.

– Обещаю любить тебя, – бархатно говорит Сиор. – Пусть огонь этих колец никогда не погаснет.

Второе пылающее кольцо, более массивное, торжественно занимает своё место на его пальце.

Всё? Мы ведь обменялись клятвами, и теперь можем идти?

Но вампир считает иначе.

– Доверишь ли ты мне свою жизнь и примешь ли взамен мою?

От проникновенно-вкрадчивого шёпота у меня пересыхает во рту. К тому же, в контексте данного вопроса, наличие в его руке короткого кинжала нервирует.

Однако Сиор ждёт, а значит, нужно ответить.

– Да.

Камень подо мной и впрямь дрожит, заставляя вибрировать пол.

Оказывается, оружие предназначено не для меня. Сиор делает короткий надрез на запястье своей левой руки и подносит её к моим губам:

– Одного глотка хватит.

В другой обстановке я бы засомневалась, но привычные правила и здравый смысл остались за границей тёмного храма. Здесь и сейчас предложение попробовать вампирскую кровь прозвучало вполне уместно.

Да и нет в ней ничего особенно страшного или противного. Такая же солоноватая, как у всех.

Вот только потом комната внезапно «плывёт», а тело наливается тяжестью.

– Всё хорошо, – шепчет Сиор, аккуратно помогая мне лечь. – Я рядом.

В его глазах пляшут голодные алые отблески, но я даже испугаться не в силах. Ни испугаться, ни сосредоточиться. Хоть и понимаю, что сейчас мной будут «ужинать».

Сбоку раздаётся хриплый от жажды смешок:

– Я слышал, бокал вина за ужином очень полезен.

Спасаясь от головокружения, закрываю глаза. Что же так плохо? Не таким я представляла себе этот момент…

Сиор тяжело переводит дыхание:

– Нужно переждать слабость. Ещё пару минут – не дольше, а потом… – он сглатывает и усмехается: – Зато теперь ты чуть-чуть вампир, Дарисса. Я не знаю, в чём это будет проявляться, но у тебя проснётся какая-то часть наших способностей… Нет, больше не обязательно пить кровь. Но, если захочешь, я поделюсь… А ещё я, наверное, смогу чувствовать тебя на расстоянии.

Пока он рассказывает, становится легче. На миг. Вместо того чтобы отступить, остатки вязкой дурноты вдруг оборачиваются жаром и устремляются вниз по позвоночнику, да так резко и неожиданно, что у меня вырывается стон, далёкий от боли.

– Ну вот, ещё немного – и можно возвращаться домой, – усмехается Сиор с облегчением.

Как бы ни крепился, он всё-таки не выдерживает – сминает мои губы с такой сокрушительной силой, что ранит острыми клыками. Поцелуй получается с металлическим привкусом крови, его и моей. И от этого сдержать инстинкты Сиору становится совсем невозможно.

– Я осторожно… – шепчет жарко и прерывисто. – Осторожно… Расслабься, будет не так больно.

Его лихорадит – так сильно он пытается сохранить контроль. Тело, прижимающее меня к алтарю, потряхивает, радужка глаз налилась алым светом, из-за пересохших губ выглядывают кончики удлинившихся клыков, блестящих в серебристом лунном сиянии. Мне не страшно (ну, может, немного!), но зрелище всё же обескураживает. Хватит всего раз увидеть такое, чтобы никогда больше не верить в сказки о цивилизованных вампирах!

Даже будучи в таком состоянии, Сиор не забывает сначала поцеловать – коротко, зато мягко и виновато. Настоящий подвиг с его стороны! Победа над собой и природой. Я же вижу, что с тех пор, как в воздухе запахло кровью, каждая секунда промедления даётся ему с болью.

– Иди сюда, – он тянет меня вверх, судорожно обнимает.

Сидеть и правда удобнее, чем лежать. Неизвестно ещё, сколько времени вампиру понадобится.

Быстро проведя по его щеке, ободряюще улыбаюсь и наклоняю голову в сторону. Благо, опыт уже имеется.

Фильмы врут. Сиор кусает больно, и никакого «неземного удовольствия» в этом нет. С самого начала подозревая что-то подобное, я опасалась, что будет ешё хуже, но пока плечо и шея ноют вполне терпимо. Хотя, судя по ощущениям, клыки у него о-очень длинные.

Саблезубый вампир…

Мысленно улыбнувшись, выдыхаю и расслабляюсь.

– Всё хорошо.

Только перепуганное сердце до сих пор колотится, как сумасшедшее.

Мне слышно, как он пьёт. Сначала жадно, крепко обхватив меня за плечи. Потом – спокойнее, тише, но всё равно не в силах остановиться.

Боль отступает, сменяясь покалыванием. Я стараюсь не ёрзать, чтобы не спровоцировать новую вспышку, но получается плохо: тело понемногу затекает от неподвижности. А ещё Сиор горячо дышит мне в шею. И гладит. Везде: по остро-чувствительной шее, по спине, по рукам и бёдрам. Гладит так, что я сама начинаю дышать чаще и прижиматься к его груди. Почему-то всё ощущается очень сильно, ярко, как никогда прежде. Словно я всю жизнь провела в тонком, но плотном коконе, а сейчас он вдруг исчез, оставив кожу беззащитной и нервно-восприимчивой. Лёгкая слабость кажется разливающейся по венам истомой, и когда Сиор отстраняется, я вижу, что она опьянила и его тоже.

– Давай вернёмся домой, – шепчу, запустив пальцы в тёмные волосы.

Нам срочно надо в спальню. Иначе я точно сделаю что-нибудь, что богиня сочтёт оскорблением её священного храма.

Ничего не слушая, он настойчиво расстёгивает молнию на моём платье, стягивает его с плеч.

– Нас ещё не отпускают, – выдыхает, целуя между ключиц, и ниже, ниже, пока не добирается до груди.

Щёлчок застёжки, осторожный рывок, – и вся моя одежда, кроме полоски сиволических трусиков, отправляется на пол. Туда, где вокруг алтаря серебрится волшебный узор, которого раньше не было. Преграда с виду тонкая, однако, соприкоснувшись с ней, брошенное платье словно налетело на стену.

Ужасная, кощунственная мысль о том, чтобы заниматься любовью в храме пасует перед атмосферой этого места. Не подавляя, она окутывает разум шёлковыми ловчими нитями, искусной драпировкой скрадывает запреты морали и поднимает на поверхность ту часть моей души, которая стремится лишь к наслаждению.

Обострённая, болезненно-приятная чувствительность расползается от шеи по всему телу, принося целый шквал волнующих ощущений: от сокрушительно-нежных поцелуев, от моих распущенных по плечам и спине волос, от жарких прикосновений ладоней Сиора, его дыхания на моей коже.

Откуда эта бьющая по нервам пронзительность? Он что-то сделал, когда укусил?

– Так и должно быть: ты – новообращённая. Твоё тело уже не совсем человеческое, и реакции… – Сиор проводит по шее, очерчивает грудь и с довольной улыбкой следит, как я, закусив губы, выгибаюсь вслед за его рукой, чтобы продлить ласку, – … реакции изменились. Теперь всё будет немного иначе. Особенно сегодня. Потом ощущения схлынут, ты освоишься, но сегодня… – он вдруг сжимает грудь, одновременно с нажимом проведя между моих ног, и я против воли вздрагиваю, всхлипываю, подавшись вперёд. – Сегодня ты вся моя.

Ох, не стоило, наверное, испытывать на прочность его терпение!

Сиор тихо усмехается, нежно целуя за ушком:

– Мы к этому ещё вернёмся.

От вкрадчивого голоса и ласки глаза закрываются сами собой, и вампир, увы, прекрасно об этом знает. Жажда отступила, он выглядит расслабленным, уверенным и… опасным.

Ночь обещает быть долгой.

Надо срочно что-нибудь сделать, чтобы всё было по моим правилам, иначе…

Опаливший губы глубокий и настойчивый поцелуй разом выбивает из головы все мысли. Какие ещё игры? Какие принципы? Мне хочется только, чтобы это чувство полёта не прекращалось!

Нет, нет… надо хоть немного собраться!

– Не сейчас, – шепчет насмешливо.

Я говорила вслух?

Сиор ловит сосок горячим ртом, сжимает его, посасывает, чуть прикусывает зубами так, что у меня дыхание обрывается. Это что-то невообразимое! В последний раз я чувствовала подобное, когда была с Медифом, но тогда всё случилось, как под гипнозом, не так осознанно. Ощущения сливались в безумный поток. Сиор же не спешит, наслаждаясь своей победой, и удовольствие затапливает меня постепенно, словно прилив.

То ли сдаваясь, то ли пытаясь освободиться, откидываюсь назад, на тёплый камень. В глазах напротив вспыхивает огонёк торжества. Ещё более напористо целуя одну грудь, он безжалостно крутит в пальцах вершинку другой, наблюдая, как я извиваюсь и хватаю ртом воздух.

Отомщу за этот самодовольный взгляд! Привяжу к кровати и такое с ним сотворю, что будет просить о пощаде!

– Жду с нетерпением, – мурлычет, пробираясь рукой под край трусиков. – Но сначала просить придётся тебе.

А вот и нет! Не сдамся! До последнего не уступлю!

Почему-то казалось, что он этого не сделает, но Сиор стягивает полоску кружева и с невозможно-порочной улыбкой, глядя прямо в глаза, медленно погружает в меня пальцы. Пока внутри с грохотом и шипением встречаются волны желания и смущения, я, замерев, смотрю широко распахнутыми глазами и пытаюсь разобраться в собственных ощущениях. Никто раньше не касался меня так. Ласкали языком и губами, гладили, но только снаружи.

Руки у него красивые и ухоженные. Запястья изящные, пальцы длинные, ровные и аккуратные, но очень сильные. Осознание, что именно эти пальцы сейчас ритмично двигаются внутри, то набирая скорость, то, наоборот, томительно замедляясь, закручивается в груди спиралью пряного возбуждения.

Я чувствую витающий в воздухе запах своего желания и знаю, что Сиор тоже его чувствует. И что он хочет меня не меньше, я тоже знаю. Его глаза блестят, но жажда тут совсем не при чём. Он ждёт. Ждёт, когда я сдамся и попрошу, признаю его власть над моим телом.

Почему бы немного не подыграть? Тянусь к нему, обвиваю руками за шею, привлекая ближе. Сиор наклоняется с улыбкой победителя.

Но это не так.

Мы оба замираем, внезапно осознав одно и то же: на самом деле, сейчас нам не хочется никаких соревнований. Да, я уверена, что мне хватит сил доказать превосходство своей воли над буйством гормонов и удовольствием тела, но я не хочу. Потом – может быть, но не сейчас и не здесь. Что нам делить? Быть искренними, открытыми и просто любить всем сердцем – куда важнее.

– Дарисса… – выдыхает он чуть растеряно.

– Забудь. Мы оба виноваты. Оба чересчур увлеклись и упустили главное.

Нахмурившись, Сиор гладит меня по щеке, убирает со лба выбившуюся прядь и, наконец, улыбается:

– Знаешь, вообще-то было довольно весело.

Я тоже улыбаюсь. Стоило только отказаться от битвы за первенство, стало вдруг легко и радостно. Мы словно впервые по-настоящему увидели друг друга, и это ещё больше нас сблизило. Любовь, конечно, не повод отказываться от шуток, но теперь они будут другими.

– Круг исчез, – сообщаю, оглядевшись.

Интересно, почему именно теперь? Прошло необходимое время? Мы доказали хозяйке храма свои чувства? Выплеснули достаточно энергии?

Он помогает мне встать, подаёт платье и кладёт ладонь на алтарь:

– Спасибо, что соединила нас.

Я тоже возношу благодарность, но мысленно.

– Смотри!

По внешней стороне наших ладоней из центра к безымянному пальцу с кольцом змеится вязь чёрных ажурных татуировок.

– Благословение предначертанных, – произносит Сиор благоговейно. – Большая честь.

– Спасибо за щедрый дар!

Удивительный у вампиров храм! И богиня-покровительница тоже особенная. Я ожидала от этого тёмного места опасностей, а оно принесло столько хорошего!

– Мы сможем прийти сюда снова?

– Только ты и я. Остальных не пропустят.

Что ж, хватит и этого.

Попрощавшись, мы вновь идём по непроглядным коридорам, только теперь они как будто быстрее кончаются. Очутившись на пороге, вампир сразу же активирует артефакт, телепортируя нас прямиком в свою спальню – в обход всех правил безопасности, зато быстро. Учитывая, в каком мы оба неудовлетворённо-взвинченном состоянии, даже минута промедления кажется вечностью.

В комнате темно и тихо. Все давно спят, а если кто-то из мужей и почувствовал наше возвращение, вряд ли придёт без приглашения. На такое наглости разве что у Рраяра хватит.

Шорох одежды звучит непривычно громко.

Я, не скрываясь, любуюсь тем, как Сиор раздевается. С искушающей улыбкой одну за другой расстёгивает пуговицы и текучим движением отправляет рубашку на пол. Не торопится, но и не медлит. Светлая кожа плеч и груди выглядит соблазнительно, и я протягиваю руку, чтобы ощутить её тёплую бархатистость. Глажу, не обращая внимания на усмешку вампира, как всегда, подсмотревшего мои мысли. Сухощавое тело оказывается неожиданно сильным. Мышцы напрягаются, чётко обозначая грудь и рельефный пресс, уходящий за пояс штанов.

Сиор вдруг подхватывает меня за талию и ставит на банкетку возле кровати. Теперь мы одного роста. Не отстраняясь, легко проводит ладонями по спине, вглядывается в глаза, словно хочет что-то в них отыскать, и, судя по мелькнувшей улыбке, находит.

Придав лицу коварное выражение, обнимаю его и с аппетитом покусываю за плечи, чувствуя, как они вздрагивают от смеха.

– Тебя покормить, маленькая голодная хищница?

– Между прочим, это ты меня такой сделал, – напоминаю, целуя пострадавшие места. – Так что теперь не жалуйся!

Он задумчиво прослеживает идущую по моей шее ниточку вены и останавливает пальцы возле того места, где остались две ранки.

– Даже и не пытался, – заверяет со всей серьёзностью.

А потом вероломно и по-вампирски стремительно проводит по засохшим корочкам крови влажным языком. И тихо смеётся, когда я чуть не подпрыгиваю от неожиданности.

– Сиор-р-р! – рычу, на всякий случай зафиксировав его лицо ладонями. – Там нечего уже пить!

– Зато какое сладкое послевкусие…

Даже глаза прикрывает, смакуя!

Поздно. Смешинки я уже рассмотрела.

– Ты же «цивилизованный», помнишь? Любимая женщина – не еда, и всё такое…

– Кто же сразу говорит всю правду? – хмыкает, улыбаясь и ничуть не устыдившись. – Нет, сначала нужно было тебя очаровать, заслужить доверие.

– Так значит? – пытаюсь я хмуриться.

Сердиться не получается совершенно. Вот же хитрец обаятельный!

– Я не обманывал. Против воли мы действительно никого не кусаем, – он перехватывает моё невольное воспоминание об алом блеске глаз и виновато гладит по щеке. – То, что было, не связано с жаждой. Слишком много всего наложилось: храм, клятвы, желание близости, запахи, предвкушение… Ты попробовала мою кровь, и я знал, что тоже смогу. Не чью-то, из бокала, обезличенную и почти безвкусную, а твою… О, богиня! Мне всё равно стыдно! Извини, что я с тобой так… что набросился.

– Ничего подобного. Ты отлично держался и сделал всё аккуратно. Я сама хотела узнать, как это будет, помнишь?

Разумеется, он не забыл. Те мысленные зарисовки до сих пор свежи в памяти. Но тогда я ещё и понятия не имела, о чём прошу.

– Так вот, я не жалею. Не скажу, что готова к такому каждую ночь, но иногда – почему бы и нет? Если со мной тебе нравится больше, то в донорах нет никакой необходимости.

Мягко закрывая обсуждения, обнимаю его за шею. Легко, как дыхание, касаюсь губ, прося о поцелуе. Сиор проводит ладонями от лопаток до поясницы, прижимает ближе и отвечает – с такой любовью и нежностью, что я доверчиво расслабляюсь в его руках.

Всё совсем не так, как в храме, не так, как когда он прижал меня к стенке и поцеловал. Что-то в моём восприятии необратимо изменилось, и теперь я смотрю на него по-другому – открыто и прямо. Мы достигли того уровня доверия, когда можно без сомнений и страха впустить друг друга в сердце и душу.

Поцелуй длится и длится, становясь всё более жарким, иногда даже болезненным, но ни я, ни Сиор не в силах остановиться и разомкнуть объятия. Наоборот, мы прижимаемся ещё сильнее, сжимаем пальцы, словно боясь потеряться. И оба чувствуем, как уходит из-под ног пол и нас куда-то затягивает. Мы то ли падаем, то ли взлетаем.

Прикосновения кажутся ласковой пыткой, убийственно приятной и жестокой одновременно. На каждое из них тело как будто отзывается слабым разрядом тока, и не важно, гладит Сиор или жёстко впивается пальцами в мои ягодицы. Мне хочется ещё, хочется больше, так чтобы ощущать его целиком.

Что-то невнятно пробормотав, он пытается отодвинуться, но я не пускаю. Только не сейчас! Я задохнусь, не смогу дышать без его поцелуев!

– Платье, Дари… – шепчет прерывисто, и до меня, как через толщу воды, доходят его слова. – Платье… Всего на секунду…

Нечеловеческая скорость позволяет снять одежду быстрее, чем я вообще успеваю заметить заминку. Платье, бельё, его сапоги, штаны, и мы снова устремляемся навстречу, теперь уже без всяких помех.

Сиор протяжно, сквозь зубы, втягивает воздух.

От того, как плотно и горячо его тело соприкасается с моим, изнывающим от жажды, срывается стон. В животе мягко пульсирует, губы горят.

Головокружительный миг – и мы на кровати.

Сиор целует в шею, нежно прикусывает мочку, и я вздрагиваю от прошедшей по позвоночнику волны, изгибаюсь. Мои руки беспорядочно скользят по его спине, путаются в волосах.

Он вдруг отстраняется, лишая своего тепла, и я распахиваю глаза. Вампир сидит, странно меня рассматривая. В чёрном от желания взгляде, в напряжённом лице угадывается отголосок необъяснимой мечтательной нежности, что-то трогательное и светлое.

Тяну руку, зовя обратно, но он улыбается:

– Подожди, дай на тебя посмотреть… Меня это видение даже во сне преследовало.

Ценой некоторого волевого усилия, я, наконец, понимаю. Всё так, как было в моей фантазии. Полумрак, шёлковая, пусть и белая, простынь, рассыпанные по подушке волосы, мерцающая обнажённая кожа…

Дав ему немного полюбоваться, соблазнительно улыбаюсь и медленно глажу себя по бедру, пробегаю пальчиками по талии, играю с грудью.

Сиор заменяет мои руки своими так ревниво и быстро, что я ахаю от неожиданности и тихонько смеюсь. Какой он, оказывается, жадный! Но как же хорошо у него получается… Невыносимо хорошо, настолько что низ живота сводит от предвкушения.

Нет, не могу больше!

Словно только того и ждал, он снова подминает меня под себя, устраивается между коленей, пытаясь компенсировать вопиющую властность нежным поглаживанием.

Ну, нет! Это работает по-другому.

В отместку с нажимом провожу ногтями по его груди и животу. Сиор шипит… и улыбается. Таким он выглядит безумно эротично. Если б ещё и не ждал неизвестно чего…

– Если не знаешь, что делать, мо… – начинаю ехидно, но договорить он не даёт.

Каким-то непостижимым образом поднимает, переворачивает, и я уже оказываюсь к нему спиной, на коленях.

– Сомневаешься во мне? – опасно-вкрадчиво шепчет прямо в шею.

Он сильно прижимает меня к себе, так что я вздрагиваю от ощущения упирающегося в ягодицы твёрдого и горячего члена. Сглотнув, пробую потереться об него, выторговать немного свободы от жёсткой хватки, и Сиор, усмехнувшись, позволяет. Но лишь чуть-чуть.

Охотник! Затаиться, выследить, а потом – напасть и смотреть, как добыча мечется в его когтях. Отпустить на волю – и вновь поймать. Сиора так это возбуждает, что у него даже дыхание меняется, а голос становится тягучим, как мёд.

– Молчишь? – выдыхает с нотками удовлетворения и угрозы. Его губы очерчивают край моего уха, а ладонь ласково гладит по животу и груди, показывая, что на самом деле он вовсе не сердится. – Не хочешь мне отвечать?

О чём он вообще? Погрузившись в ощущения, я совершенно потеряла нить рассуждений.

Сильно надавив между лопаток, заставляет наклониться, упереться грудью в кровать. Быстро, почти грубо. Я даже понять не успеваю, как обе мои руки оказываются заведены за спину, и вампир играючи удерживает их у поясницы.

Довольный результатом Сиор проводит пальцами от шеи до самого копчика. Это даёт мне достаточно времени, чтобы прийти в себя, осознать весьма однозначную расстановку сил и протестующе трепыхнуться. Но и только. Даже всерьёз возмутиться не получается.

Он придвигается ближе.

Замираю, чувствуя, что вот сейчас… Сейчас, потому что если нет, я сделаю с ним что-то плохое!

Бархатный смешок обозначает, что посыл Сиор уловил. Вообще-то мне очень нравится, как он смеётся, но конкретно этот момент кажется форменным издевательством. Ведь знает же, что сегодня ощущения ярче обычного и я едва себя контролирую.

– Прости, – просит, прильнув губами к плечу. – Увлёкся.

Примирительно поглаживает по бёдрам и, наконец, медленно заполняет собой пустоту внутри меня. Вжимается плотно и глубоко, так что я долго-долго выдыхаю, и отступает. А затем вновь – неспешно, лениво, не давая сдвинуться ни вперёд, ни назад.

– Я привяжу тебя и сделаю всё сама! – восклицаю, отчаявшись и рассердившись.

Невозможный тип и не думал раскаиваться, иначе не двигался бы с такой изуверской медлительностью! Нет, это тоже в чём-то приятно, но хочется-то совсем другого! Если продолжит, я и пары минут не продержусь! И так чуть не всхлипываю от нетерпения, от того, как мало он мне даёт. Если бы не злилась, давно бы уже сдалась…

– Меня ты дразнила несколько дней, а сама хочешь получить всё поскорее?

Его голос неровный, а дыхание прерывистое, и это хоть немного, но обнадёживает.

Ну почему у нас с Сиором чаще всего получается именно так – страсть и злость, нежность и грубость?

Хотя, надо признать, в чём-то он прав. Я в самом деле долго и вполне сознательно испытывала его выдержку… и, похоже, с секунды на секунду начну извиняться. Искренне и очень громко.

Но вампиру хватает и просто мыслей.

Как я и хотела, его движения становятся сильными и резкими. Это настолько неожиданно, что приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не вскрикивать каждый раз, как он врывается. Зато тело плавится от удовольствия и благодарности. Я даже забываю, что только что была сердита.

После всего, что успело произойти за одну сегодняшнюю ночь, нам нужно совсем немного времени, чтобы достичь пика. Я уже предвкушаю его приближение, как вдруг Сиор меняет позу. Помогает перевернуться на спину и сам ложится сверху. Мы смотрим друг другу в глаза, делим одно дыхание на двоих. Я крепко обнимаю его за плечи, а он удивительно нежно гладит меня по щеке и волосам. Именно эта невинная, но такая интимная ласка становится последней каплей, за которой следует ошеломительная вспышка. Сначала для меня, потом – для него. Сиор вздрагивает, весь будто вибрирует, прижимается изо всех сил, а затем просто касается пересохшими губами шеи и осторожно ложится рядом.

Пару минут мы молчим и не двигаемся, наслаждаясь отголосками пережитого наслаждения. Однако вместе со способностью нормально дышатьвозвращается и ясность мышления. Приподнявшись на локте, я задумчиво смотрю на вампира, лежащего с закрытыми глазами, прикидывая, попросить ли его больше подобного не устраивать или всё-таки промолчать. Надо бы попросить: гордость будет целее, но… Сколько раз я уже убеждалась, что избыток этого чувства никому не идёт на пользу?

– Идём в душ, Сиор, – напоминаю тихо, тронув его за руку. – Ты сейчас здесь уснёшь.

Он укоризненно приоткрывает один глаз, убеждается, что я не шучу, и подхватывает на руки, чтобы с сумасшедшей скоростью сорваться в ванную.

– Если меня когда-нибудь укачает во время такого забега, виноват будешь сам, – ворчу уже стоя под струями воды и справляясь с лёгким головокружением.

– Извини. Я постараюсь быть осторожнее.

Моемся и чистим зубы быстро, без всяких попыток соблазнения.

Страшно представить, сколько сейчас времени. Надеюсь, утро ещё не наступило.

Лишь шагнув обратно в спальню, запоздало понимаю, что ясно вижу всю комнату. Да, цвета почти не разобрать, но вот сами предметы отчётливо различимы, а ведь должна быть полная темнота.

– Послушай, – заговариваю, остановившись, – тут правда светло или…

– Или, – подтверждает вампир с улыбкой. – Твоё зрение уже перестроилось.

Восхищаться новой способностью нет никаких сил.

Забравшись под одеяло, удобно устраиваюсь на плече у Сиора, закрываю глаза, готовясь ко сну.

– Если что, я пока пользуюсь браслетом, и никаких последствий не будет.

– Ладно, – кивает он и ненадолго умолкает. А потом твёрдо, даже сурово, добавляет: – Если кто-то из наших детей унаследует мой дар, я буду воспитывать его сам.

– В каком смысле «сам»? – настораживаюсь. – А я? А все остальные?

Сиор оборачивается, вглядывается мне в глаза, а потом со вздохом опять заключает в объятия и возвращается к созерцанию потолка.

– Ты никогда не спрашивала, как я покинул своё отражение… – произносит ровно.

Не спрашивала. Потому что догадываюсь, что история мне вряд ли понравится. Боюсь даже предположить, что такого могло случиться, чтобы Сиор – честный, добрый и любящий – отвернулся от своей семьи. Чтобы годами жил в чужом мире, а потом, оказавшись в родном, причём не где-нибудь, а именно в той деревушке, где когда-то появился на свет, даже не захотел увидеть родителей. Равнодушно прошёл мимо их дома.

– Мне показалось, что это личное. Не хотела спешить.

– Личное, но я не один такой. Людям тяжело растить мага Слова. Им нечего ему противопоставить, и многие пугаются… ответственности. Поэтому, чтобы нас защитить, Ассоциация назначила большое вознаграждение за одарённых детей.

– Я своих детей никуда не отдам! – восклицаю негодующе. – Какой бы дар у них ни был!

Сиор успокаивающе целует в макушку:

– Конечно, мы никого не отдадим. Всё будет хорошо.

С ним было иначе? Как вообще так можно? Растить, сына, растить, а потом просто взять и – продать?!

– Мои родители – обычные. У них нет магии. Да и денег никогда толком не было. Зато, помимо меня, ещё семь детей, я был старший, – он говорит спокойно и отстранённо, как о ком-то чужом. – Когда в тринадцать лет дар первый раз дал о себе знать, они всё поняли и увидели в этом возможность. Связались с кем-то из контрабандистов, и те забрали меня…Так было лучше.

Молча качаю головой. Вряд ли тринадцатилетний мальчишка, преданный и проданный собственными родителями, очутившийся среди незнакомых людей, думал так же.

– Всё не настолько мрачно. Моим опекуном стала Виёна. Я жил вместе с её детьми, учился и овладевал даром. Она хорошо ко мне относилась.

Понятно теперь, какие у них отношения. Что ж, придётся дружить с элисарами.

Интересно, каким ребёнком он был? Сейчас-то невозмутимый и независимый, а тогда? До того, как начал работать. Такая же «снежинка» или, может, общительный и весёлый?

Похоже, Сиор не ждёт от меня ответа и тоже думает о чём-то своём. Его грудь вздымается всё реже, дыхание постепенно выравнивается и замедляется. Уснул? Серьёзно? Хотя, ничего удивительного! Судя по глухой тишине, сейчас уже глубокая ночь. Даже я утомилась, хотя выспалась перед ритуалом, а он два дня работал и очень устал.

Мерно сопящий вампир, такой тёплый, родной и домашний, вызывает волну умиления, и я с улыбкой прижимаюсь ближе. Не просыпаясь, он крепче обнимает меня за плечи, утыкается носом в волосы.