Текст книги "Президент Всея Руси (СИ)"

Автор книги: А. Полевой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2

После того памятного разговора, события стали развиваться с невероятной стремительностью. Уже на следующий день староста Лукьян собрал на центральной площади вече, куда согнали всех детей в возрасте от семи до двенадцати лет – и мальчиков, и девочек. Селяне поняли поручение Никона буквально, и потому сейчас на площади толпилось чуть более сотни отпрысков, шумных и не понимающих, что происходит.

Воздух был наполнен гулом голосов, смехом и плачем малышей. Лукьян, взобравшись на шаткий деревянный помост, попытался объяснить суть княжеского указа, но его слова потонули в общем гвалте. Люди возмущались, в грубой форме высказывая недовольство непонятной затеей. Тогда староста, махнув рукой, дал слово Ярославу.

Подросток, собрав всю свою волю в кулак, взошел на помост и, напрягая связки, крикнул: «Здравствуй, честной народ!» Но его голос пропал в общем шуме. Никто не обратил на него внимания. Возмущенные родители продолжали горячо спорить со старостой. Ярослав крикнул еще раз – результат был тот же. Тогда он, недолго думая, сложил пальцы в рот и пронзительно свистнул. Этот звук, подобный удару кинжала, в мгновение ока прорезал гул, и на площади воцарилась оглушительная тишина. Все удивленные взгляды устремились на смелого мальчишку.

Выждав паузу для большего эффекта, Ярослав начал свою речь.

– Так, люди, слушайте меня внимательно! Нам дано поручение княжевого человека, организовать школу! – осекся юный оратор, споткнувшись о новое слово. -То есть, сладить классы!

Он продолжил более уверенно:

– Завтра в полдень пусть вся ребятня придет к дому моей тетки Феодоры. Там я разделю вас на ватаги и скажу, когда какой ватаге приходить на обучение.Ярослав сделал очередную паузу, окидывая толпу суровым взглядом.

– Задарма я никого учить не буду. Поэтому всем ученикам придется выполнять мелкие поручения: рубить дрова, топить печь, поддерживать чистоту и порядок. Ну и так далее. А тех, кто меня слушаться не будет... – он как мог грозно зыркнул на кучку столпившихся сорванцов, – велено Никоном пороть. На этом у меня все!

Бодро спрыгнув с помоста, он быстрым шагом направился к дому, оставив за собой нарастающий гул обсуждений.

– Фекла, ты глянь, каков наш Ярослав! Не зря отец его старостой был! – громко судачили две дородные тетки, с восхищением глядя ему вслед.

На следующий день к полудню у дома Феодоры, ставшего теперь школой, собралась шумная толпа детей. Они дрались, бегали, кричали – царил хаос. Ярослав вышел к ним в сопровождении матери, надеясь, что авторитет взрослой женщины поможет быстрее навести порядок. Это сработало, но ненадолго. Несколько часов ушло у юного учителя на то, чтобы пересчитать и поделить на классы всех собравшихся. Вместе с его братьями и сестрами набралось сто двадцать три человека. Он разделил их на четыре класса примерно по тридцать человек, а троих самых рослых парней, включая его двоюродного брата Мстислава, определил в отдельную группу для наведения порядка.

Затем он научил их строиться по росту и начал прививать азы армейской дисциплины, позаимствованные из знаний его прошлой жизни. Другого способа управлять такой разношерстной и буйной толпой он придумать не мог. Объявив расписание, Ярослав велел каждому классу выбрать из своих рядов старшего и двух его помощников. С этим непростым домашним заданием он отпустил ребятню, оставив только «группу контроля» – Ратибора, Мстислава и Тихомира.

– Идите за мной, – махнул рукой Ярик и повел ребят в избу.

Оказавшись внутри, он начал серьезный разговор.

– Так, други мои, слушайте. Я вас назначил по сути главными над всеми ребятами. Вы будете следить за порядком, дисциплиной и исполнением приказаний. Мстислав будет у нас полковником, а вы двое – ротными. Кого выберут в классах старшими – те будут взводными, а их помощники – командирами отделений. А меня зовите директором.Последующие три часа новоиспеченный «директор» посвятил объяснению азов управления и сути армейских порядков своим удивленным, но быстро схватывающим подчиненным. После этого они всем скопом расставили лавки, нарубали из чурок грубые дощечки для письма и заготовили угольков.

Однако на следующее утро Ярослава ждало горькое разочарование. На занятие к первому классу пришло лишь с десяток детей вместо тридцати. Он зло сплюнул, но решил, что такую вольность в первый же день спускать нельзя. Раз уж взялся за гуж, не говори что не дюж.

– Полковник, ко мне! – строго крикнул он. Мстислав подбежал и, чеканя шаг, как они репетировали, приложил руку к голове.

– Товарищ директор, полковник Мстислав по вашему приказанию прибыл!

– Вольно, – сказал Ярик. – Полковник, а где же наш класс?

– Так это вон он, – смущенно указал Мстислав на кучку ребят.

– А остальные... не захотели играть в школу.

– Школа это не игра! – сурово начал Ярослав. – Это дело особой важности. То, как мы сладим классы, скоро приедет проверять княжий человек. И нам нельзя подводить всё наше поселение, Верхний Изрог! Ясно? Полковник молча кивнул.

– А те, кто не пришли, подвели и своих товарищей, и всех селян. Поэтому слушай приказ! Ротному Ратибору взять тех, кто пришел, и бегать с ними вокруг поселка. Бегать до тех пор, пока ты и Тихомир не соберете всех остальных. Все понятно? Повтори! Мстислав повторил приказ и стремительно бросился его выполнять. А «директор», тем временем, отправился в школу. Пока собирался класс, он решил заняться черчением, готовя эскиз блочного арбалета для предстоящей охоты. Примерно через час первый класс был собран в полном составе, и прошло первое занятие. Оно было вводным: Ярослав объяснял основы дисциплины, а в качестве «пряника» пересказал сюжет одной из серий мультфильма «Ну, погоди!». История про хитрого зайца и неуклюжего волка произвела настоящий фурор, покорив детские сердца.

Со вторым классом произошла та же история, но на сей раз «командный состав», наученный горьким опытом, сработал на упреждение, и сборы прошли гораздо быстрее. Когда занятия со всеми классами закончились, в избе остались дежурные и командиры, к которым присоединились выбранные старшие. Вместе они подвели итоги дня и наметили планы на будущее.

Уже собираясь расходиться, Ратибор с любопытством указал на дощечку.

– Ярик, а что это ты за чудной лук нарисовал? С обухом от топора?

– Это не лук, а самострел, – ответил Ярослав, с гордостью демонстрируя чертеж блочного арбалета.

– По этому чертежу буду себе такой ладить. – А мне такой не сделаешь? – сразу же попросил Ратибор.

– Сделаем вместе, – улыбнулся Ярик.

– И мне! И мне! – подхватили другие ребята, столпившись вокруг.

– Хорошо, хорошо! – успокоил их Ярослав. – Только нам нужно где-то раздобыть пилу.

– Это мне задача по силам, – приосанившись, буркнул Тихомир.

– У батюшки моего пилы есть. Сбегаю, попрошу. Отец Тихомира был местным кузнецом, и в его мастерской водилось много железного добра.

– А какая нужна-то? – уточнил он, уже останавливаясь у выхода.

– А неси все, какие есть! – весело крикнул ему вслед Ярик, ободренный тем, что дело пошло так быстро.

Весь остаток дня, вплоть до самых сумерек, со двора школы доносился скрип пил и стук топоров. Ребята, воодушевленные новой идеей, пилили чурбаки и доски из разных пород дерева, растущих вокруг деревни. Когда уже была готова целая гора заготовок, Ярослав, довольный, но уставший, разогнал свою «артель» по домам.

Следующие несколько дней пролетели незаметно, в насыщенном ритме. С утра и до полудня шли занятия, где Ярослав помимо дисциплины начал вводить азы счета и письма, а во второй половине дня с группой энтузиастов он мастерил самострел. К ним постоянно присоединялись новые ребята, привлеченные слухами о невиданном оружии.

Через несколько дней напряженной работы первый образец был готов. Для местных ребят это было чудо инженерной мысли, но для Ярослава, знавшего, как выглядят настоящие блочные арбалеты из композитных материалов, конструкция выглядела диким убожеством. Тем не менее, она работала. Арбалет состоял из приклада с примитивным спусковым механизмом и плеч с деревянными эксцентриками на концах. При натяжении тетива прокручивала блоки, что облегчало взвод и придавало болту дополнительное ускорение при выстреле.

Первые испытания нового самострела были назначены на закате, за околицей, в рощице, которую ребята облюбовали для своих тайных дел. Атмосфера была праздничной, все двенадцать человек из «оружейной команды» толпились вокруг Ярослава, который с гордостью держал в руках свое творение.

«Ну, становитесь сзади!» – скомандовал Ярик, натягивая тетиву, которая с глухим щелчком зацепилась за спусковой механизм.

Он приложил к ложу грубо обтесанный болт, прицелился в ствол старой сухой сосны метров за восемьдесят и нажал на рычаг. Раздался короткий, сухой хлопок, и болт, словно молния, впился в цель с такой силой, что щепа полетела во все стороны.

Восторженный возглас пронесся по ряду ребят.

«Получилось!» – закричал Ратибор.

«Дайте я! Дай мне попробовать!» – наперебой стали просить другие, протягивая руки.

Ярослав, польщенный успехом, передал арбалет своему двоюродному брату Мстиславу. Тот, неумело и с излишним усердием, стал взводить оружие. Раздался неприятный треск – одно из деревянных плеч, не выдержав грубой силы, лопнуло пополам.

«Ты что делаешь?!» – взорвался Ярослав, выхватывая сломанный агрегат. – «Его плавно нужно, с чувством! Эх ты, дубина!»

Мстислав смущенно отступил, бормоча извинения. Энтузиазм немного поугас, но ненадолго. Пока Ярослав с Ратибором пытались понять, можно ли починить поломку, самый младший из их компании, сын рыбака Гринька, лет девяти, подобрав упавший болт, решил пошалить. Он взял его за оперение и начал тыкать заостренным концом в спину присевшего Тихомира, приговаривая: «Бдыщ! Бдыщ! Ты убит!»

Ярослав, увидев это, похолодел.

«Гринька, немедленно положи!» – рявкнул он так грозно, что мальчишка вздрогнул и уронил болт, который, падая, острой оконечностью чиркнул ему по ладони, оставив неглубокую, но кровавую царапину. Гринька с испугом посмотрел на кровь и заплакал.

В этот момент все и поняли. Это была не игра.

«ВСЕ СЛУШАТЬ!» – голос Ярослава звенел от напряжения. – «Смотреть сюда!»

Он поднял сломанный арбалет и болт, с которого капала алая капля.

«Вы что, думаете, это игрушки?» – его взгляд метался по испуганным лицам ребят. – «Это – оружие. Оно создано, чтобы убивать. Убивать зверя на охоте или врага в бою. Этот болт, – он ткнул пальцем в наконечник, – может пробить тебе руку насквозь. Может попасть в глаз. Может лишить жизни твоего друга. Понимаете? ЖИЗНИ!»

Он резким движением воткнул болт в землю у своих ног.

«Гринька отделался царапиной. Считай, ему повезло. А мог остаться без глаза. Понимаете, «повезло»?»

Он прошелся взглядом по каждому.

«С сегодняшнего дня – железное правило: никогда, ты слышишь, НИКОГДА не направляй оружие, заряжено оно или нет, на человека! Даже в шутку! Болты переносим только в колчане или в руке, держа за середину, острием в землю. Перед стрельбой убеждаешься, что позади цели никого нет. Арбалет взводится только по моей команде и только на стрельбище. Кто нарушит – тот больше никогда не подойдет к самострелу. И я лично отведу его к родителям, чтобы выпороли за непослушание. Вам ясно?»

Ребята молча кивали, испуганно глядя на него. Праздничное настроение испарилось без следа, сменившись осознанием серьезности происходящего.

«Первый образец мы сломали, – продолжил Ярослав, уже более спокойно. – Это урок. Учимся на ошибках. Теперь мы знаем, что плечи нужно делать из более упругого дерева и не дёргать их как варвары. И знаем, что наша забава может стоить кому-то жизни. Запомните этот день».

Первые же испытания показали впечатляющую убойную силу на расстоянии до ста шагов. Однако стали очевидны и минусы: сложность в настройке и недолговечность конструкции. Прежде чем начинать массовое производство, пришлось пристроить к школе небольшую «оружейную комнату» – по сути, плетень из ивовых веток, снабженный хитрым деревянным засовом. Ярослав провел с ребятами строгий инструктаж по технике безопасности, превратив обращение с оружием в свод непреложных правил.

После всех приготовлений отроки приступили к изготовлению самострелов ударными темпами. Занятия даже пришлось перенести на улицу, так как вся изба была завалена заготовками. Ярослав, применяя передовые для той эпохи методы, организовал подобие конвейера: каждый делал свою деталь, девчонки плели прочную веревку для тетивы, были свои сборщики и тестировщики. Спустя неделю слаженной работы в арсенале юных мастеров было уже два десятка сносных арбалетов.

Параллельно Ярослав с Тихомиром выпросили у кузнеца помощь в создании простейшего станка для изготовления стрел. Он представлял собой квадратную пластину с отверстием, зажатую в расщепленную колоду. Грубо отесанный брусочек вставлялся в отверстие и раскручивался с помощью лука, а острые края отверстия снимали лишнюю древесину, создавая идеально ровное цилиндрическое древко. Его затем обрезали, заостряли наконечник, обжигали на огне и снабжали оперением из тонкой щепы. К великому удивлению Ярослава, эти кустарные болты показали отличную баллистику и прицельную дальность, не уступая оружию взрослых охотников. Маленькая школа в Верхнем Изроге неожиданно для всех превратилась в центр инноваций и военного дела, сплотивший всю местную детвору.

Глава 3

Глава 3

К середине зимы случилось то, чего Ярослав боялся с первых заморозков. Голод. Неприятная стянутость под ложечкой, знакомую каждому крестьянину в конце февраля, сменила настоящая, звериная, всепоглощающая нужда. Она пришла тихо, как вор: сначала исчезли припасы из сундуков, потом из закромов, опустели мешки с мукой, оставив на дне лишь горсть пыли, которую сметали и варили в кипятке, называя это «кашей». Ярослав, сжав зубы до хруста, отдал последние личные запасы – сушеные ягоды и вяленую рыбу, что копил для самых черных дней. Но это была капля в море.

С тяжелым, каменным сердцем он совершил самое страшное предательство, какое только может совершить земледелец. Он вошел в амбар, запертый на большой деревянный замок, и дрожащей рукой запустил ее в закрома с посевным зерном. Эти отборные, полные жизни зернышки должны были лечь в землю весной, чтобы дать будущий урожай, надежду на жизнь. Теперь они шли на пропитание, отдавая жизнь сегодняшнюю в обмен на завтрашнюю. Каждая горсть, которую он отмерял, была горстью отчаяния. Он крал у будущего, и каждый раз, глядя на испуганные лица детей, он спрашивал себя: а будет ли у них это будущее?

Его школа, его гордость, его островок света в суровом мире, опустела. Сначала перестали приходить старшие мальчишки. Их отцы, сами едва держащиеся на ногах, брали их с собой на промысел – в заснеженный, вымерший лес, где даже зверь, казалось, попрятался от стужи и смерти. Они уходили затемно и возвращались затемно, часто с пустыми руками, их лица были синими от холода и безысходности.

Потом перестали приходить младшие. Сначала маленькая Машка, у которой от слабости тряслись ручонки и она не могла держать заостренную палочку для письма. Потом братья-близнецы Гаврила и Васька, которые всегда сидели, прижавшись друг к другу, делясь скудной краюхой. Они просто не могли встать с лавки у огня, их тела, легкие как у птенцов, отказывались слушаться.

Ярослав ходил чернее зимней тучи. Его собственная пустота в желудке была ничем по сравнению с леденящей пустотой безысходности в душе. Он метался как загнанный зверь, его мозг, привыкший находить решения для сложных задач, бесплодно крутился вхолостую, упираясь в непреодолимую стену. Он изводил себя, выискивая возможности, которые упустил: нужно было больше сушить грибов, нужно было спрятать больше рыбы, нужно было, нужно, нужно… Он корил себя за каждую смерть, за каждый вскрик голодного ребенка. Он был их учителем, их защитником, а теперь мог лишь беспомощно наблюдать, как они гаснут.

И вот пришла первая смерть. Не старика, прожившего свой век, а ребенка. Маленькой, тихой Оленьки, дочери вдовы Зарины. Оленка всегда сидела на первом ряду, ее большие, ясные глаза с восторгом впитывали каждое слово учителя. Она первая выучила всю азбуку и с гордостью выводила палочки-крючочки на дощечке.

Ее не было в школе два дня. На третий Ярослав, сжимая в кулаке последнюю горсть посевного зерна, пошел к их убогой лачуге на краю селения. Войдя внутрь, он содрогнулся от холода – огонь в очаге едва тлел, не хватало дров. Вдова Зарина, ставшая тенью самой себя, сидела на полу, безучастно качая на коленях маленькое, закутанное в тряпье тельце. Оленька была еще жива. Ее дыхание было едва слышным, прерывистым шелестом. Глаза, те самые ясные глаза, были открыты и смотрели в пустоту, не видя ничего. Они стали огромными, недетски глубокими на ее осунувшемся, восковом личике.

– Оленька, – прошептал Ярослав, опускаясь на колени рядом с ней. – Держись, девочка. Вот, я принес… – Он разжал кулак, показывая ей драгоценные зерна.

Девочка медленно, с невероятным усилием перевела на него взгляд. В ее глазах не было ни страха, ни понимания. Лишь бесконечная, всепоглощающая усталость. Ее тонкие, побелевшие губки шевельнулись, пытаясь что-то сказать. Ярослав наклонился ниже.

– У… чи…тель… – прошептала она, и в уголках ее губ появилась крошечная, почти незаметная улыбка. Это был последний звук, который она издала.

Он замер, не в силах пошевелиться, все еще сжимая в руке бесполезное теперь зерно. Он видел, как свет медленно угасает в ее глазах, как взгляд становится стеклянным и неподвижным. Как последний, едва уловимый выдох вырывается из ее груди и больше не сменяется вдохом. Тишина в лачуге стала абсолютной, тяжелой, давящей. Даже ветер за стеной затих, будто в почтении перед тишиной смерти.

Вдова Зарина не зарыдала. Она лишь тише, еще бережнее, прижала к себе остывающее тельце дочери и закачалась с ней из стороны в сторону, словно убаюкивая. И это молчаливое, обезумевшее от горя материнское отчаяние было в тысячу раз страшнее любых рыданий.

Ярослав поднялся. Ноги его были ватными. Он вышел на улицу, и слепящая белизна снега резанула по глазам. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони до крови. В горле стоял ком, горький и колючий. Он смотрел на заснеженные крыши, на дымок из труб, которых становилось все меньше, и видел не селение, а медленно умирающий организм. И он был его частью. Он был беспомощен.

С рычанием ярости, обращенной на самого себя, он схватил свой самострел и позвал оставшихся старших учеников. Они шли в лес – нехоженый, глубокий, безмолвный. Они проваливались в сугробы, цеплялись за колючие ветки, их лица обжигал колкий ветер. Иногда удача – слепая, случайная – улыбалась им. Раздавался тупой удар болта в бок подстреленного зайца, или с дерева падала прибитая ворона. Это была не охота. Это было отчаянное мародерство у смерти. Каждая такая добыча – крошечная победа, продлевающая агонию на день, может, на два. Но кардинально изменить ничего они не могли. Они были детьми, играющими в охотников в мире, где настоящими хищниками были холод и голод. И они проигрывали.

И вот уже отчаявшись однажды проводя редкие в это время уроки, он рассказывал сказку про Емелю и щуку.

–По щучьему велению, по моему хотению – Ярослав осекся.

–По моему хотению… – повторил он.

– Это точно должно сработать – тихо произнес он.

– Да нет, это точно сработает! – вдруг Ярослав подскочил как ужаленный.

– Мстислав где ты?, бегом ко мне! – как полоумный заорал он.

В избу вскочил Мстислав и ошарашено взглянул на Ярослава.

–Что случилось командир-спросил он на новый манер.

– Слушай мой боевой приказ, найди Ратибора и вели ему собрать половину ребят из младших классов, и пусть выдвигаются в сторону берега и ножами режут ивовые веточки и несут их сюда – начал торопливо говорить он.

– Затем найди Тихомира, ему надо собрать десяток ребят по крепче, пусть берут топоры, дай им наши, и пусть делают проруби большие на реке метра два шириной, тьфу – сплюнул Ярослав – в сажень шириной. А ты и с остальными ребятами приходи сюда, постарайся отобрать сюда тех, кто умеет верши плести.

– Понял директор, сейчас сделаю – не задавая лишних вопросов, бросился исполнять Мстислав.

За последнее время авторитет Ярослава в глазах его учеников вырос многократно, особенно после изобретения самострела и месяца ежедневных уроков, подростки начали верить в то, что боги говорили с ним.

Через полчаса ребята собрались в избе, и Ярик стал объяснять какого размера сплести верши, а так же попросил сделать две верши особой формы в виде большой тарелки с черенком из ветки.

После того как, убедил всех что да верши нужны сейчас зимой, ребята распределись по рабочим местам.

Через час принесли первые охапки веток, и работа закипела, по ходу он все же решил сделать по больше сделать особых вершей, они же сачки.

Ярослав убедившись, что ученики с плетением веток справляются, вышел из школы и направился к реке, туда где ребята рубили проруби. После того как одна была готова, он отправил команду ледорубов делать еще проруби метров через двести. А сам с Тихомиром отчерпал мелкие льдинки деревянной лопатой. Ярик достал краюшку хлеба из-за за пазухи, раскрошил в воду и они стали ждать, периодически перемешивая воду, не давай проруби схватится льдом. Где-то часа через два произошёл всплеск воды, затем еще и еще

–Тихомир беги за вершами и сачками быстрее – радостно закричал Ярослав.

Когда Тихомир вернулся с вершами, Ярослав взял ту, что назвал сачком а остальные откинул в сторону. Начал этим сачком как ложкой в чашки мед размешиваю делать водоворот, а затем под удивлённые взгляды своих учеников начал из проруби просто десятками выбрасывать на берег рыбу. Через час уже все верши были наполнены и Ярослав велел нести эту рыбу, а когда и оставшиеся проруби заработали, пришлось запрягать лошадь чтобы вывезти весь улов.

Закончили они, когда уже смеркалось, рыбу сложили на улице возле школы, благо стоял сильный мороз. Ученики столпились большой кучей, замершие и продрогшие, но при этом безумно счастливые.

Ярослав поднялся на порог избы, и громко начал свою речь.

– Други мои вы сегодня славно потрудились и вы все большие молодцы, Ратибор организую раздачу рыбы по десятку на брата тем, кто участвовал, и по пятерке раздайте остальным ученикам – начал вещать директор.

– Ярик, а что за заклинание тебе дали боги, что рыба сама к тебе приплыла?– не утерпел и выкрикнул маленький Тимошка.

Эти заклинание называется знания, и дали их не боги, а бог, он единый, я Вам уже объяснял что, наш Стрибог и Господь христиан это одно и тоже существо, а тех кого вы зовете тоже богами Макош или Перуна например это ангелы и архангелы – продолжал синтезировать язычество и христианство при каждом удобном случаи Ярослав.

– А с рыбалкой все просто, вы удивитесь, но рыба тоже дышит, только воздух растворен в воде, и вот зимой ей плохо дышать и когда мы сделали прорубь, рыба со всей округи заметила свет и устремилась к ней. А я ей еще и хлебушка дал, вот ей и стало хорошо возле проруби и дышится легко и покушать есть – рассказывал, улыбаясь, их юный учитель.

– А закрутив водоворот я сделал течение, чтобы рыба залетала в сачок– продолжал он – и нет тут никакого волшебства, все это законы природы.

– Поэтому берите рыбу и накормите свои семьи, сегодня вы все будете героями дома, вы этого заслужили – закончил он.

Остаток рыбы сложили в оружейную, и со спокойной душой Ярослав со своими братьями пошли домой, сегодня их ждал плотный ужин.

На следующее утро их ждал неприятный сюрприз, их плетень был вскрыт и часть рыбы была украдена, а так же два самострела. Не много по размыслив, юный директор-командир подозвал Мстислава.

– Мстислав я тут подумал, и решил организовать караульную службу у нашей оружейной комнаты, смотри как это будет – и за полчаса Андрей выудил из головы все что помнил из своей армейской жизни про устав караульной службы.

Договорились что, все правила караула занесут в берестяную книжку и назовут ее устав караульной службы, по аналогии как они уже сделали со строевым уставом.

В последующие две недели все ученики усилено занимались рыбалкой, и им удалось запасти прилично рыбы, после этого и взрослые мужики стали приходить кто за наукой, а кто за рыбой. Ярослав никому не отказывал, только завел странную бересту и на ней писал, кому сколько, дал рыбы и что тот обещал взамен, и заставлял ставить мужиков крестик напротив записи. А обещали все помочь с пахотными работами и с уборкой урожая, кто инструмент в одолжении обещал дать, а кто просто помочь. Несли меховые шкурки на обмен, и вот так неожиданно Андрей разбогател, по местным меркам конечно и его авторитет, не смотря на юный возраст, сильно вырос уже среди взрослого населения.

После введения караульной службы воровство прекратилось, так же в школе начали готовить обед для школьников, и ученики вновь заполнили школу.

А Ярослав не откладывая в долгий ящик, в счет долгов за рыбу соорудил рядом со школой еще два сруба, один он обозвал складом, а второй необычный, длиной в три бревна который назвал казармой. Все они были холодными и использовались как склад, и как производственные помещения.

А так же на высоком берегу реки соорудили коптильню, там поставили небольшой сруб в семь бревен высотой, так что там только дети и могли нормально ходить, обустроили дымоход с низа берега прямо в сугробе, который снизу входил в сруб. Здесь пришлось изгаляться, и сделать каркас дымохода из ивовых веток, а сверху все это за герметизировать снегом и пролить водой.

Коптильня получилась ужасно корявой и не эффективной, поскольку низ дымохода от сильного тепла постоянно таял и разрушался, и много дыма уходила мимо, но все равно со своими функциональными обязанностями по тихонько, но справлялась. И часть рыбы, которая помещалась ежедневно уходила на холодное копчение, так школа начала формировать стратегический запас еды на весенний период, когда морозы отступят, и в проруби не удастся больше ловить рыбу.

После того как, как угроза голода отступила, а у Ярослава появились излишки продуктов, новаторства начали из него идти как из рога изобилия.

Помимо, караульной службы, появились наряды на кухню, наряд в коптильню, наряд на рыбалку, а так же два наряда на охоту, в которую они теперь ходили с Богданом и Миролюбом, бывалыми охотниками.

В первую очередь были изобретены снегоступы и маскхалаты для охотников, доработанные и усовершенствованные капканы и ловушки Богдана, которые были поставлены на производственный поток.

Так же теперь появилась физкультура и строевая подготовка, назвали они ее ополченская, чтобы не вызвать подозрений у княжого тиуна, который должен скоро прибыть для сбора налога.

В феврале в их селение прибыл обоз княжого тиуна, в этом году сбор податей был начат с дальних поселений, и Верхний Изрог тиун – Борис Федорович посетил одним из последних уже в феврале. Обоз состоял из десятка саней и трех десятков сопровождавших воинов. Тиуна встретил Лукьян и сразу отправился вместе с ним в его дом. Обоз решил переночевать сегодня в этом поселении, поэтому всех воинов сопровождавших тиуна распределили по домам, таким образом, три воина попали на постой к Ярославу. А он без задней мысли поселил их в избу школы, отменив на завтра занятия но, не отменив привычный уже всем распорядок. Поэтому воины очень сильно удивились, увидев смену караула возле импровизированной оружейной комнаты, а так же заступленние в наряды, особенно на охоту. Ярослав уже привычным делом после обеда проводил так называемый развод, построив подростков перед школой и проверяя как дети подготовились, особенно придирчиво он осматривал охотников, ходил вдоль рядов.

–Эй, малой, подойди ко мне – окликнул его один из воинов тиуна и махнул рукой подозвав к себе.

Ярослав остановив осмотр, быстро подошел к воину и вопросительно глянул на него.

– Что это ты делаешь такое? – с любопытством спросил воин.

– Так это, развод провожу, людей на наряды распределяю – недоуменно качнул плечами Ярик.

– Наряд?-

– Ну поручение на работу от школы, вот там например стоят охотники а там наряд на рыбалку, и охрану склада – сказал подросток.

А что это у тебя охотники чудные такие? позови одного – сказал он.

– Мстислав ко мне – крикнул он брату.

Мстислав подошел чеканя шаг и приложив руку к голове отрапортовал.

–Товарищ директор Мстислав по вашему приказу прибыл – вытянулся он по стойке смирно.

От увиденного действия у Тимофея, так звали воина, полезли глаза на лоб, он обошёл вокруг подростка и цокнул языком.

Перед ним стоял странно одетый подросток, вся его зимняя одежа была покрыта тканью, не белой конечно, но светлого оттенка, в ткань причудливым образом были вплетены веточки, листочки и трава. На ногах были одеты странные лапти плоской формы, а за плечами был странный самострел с колёсиками на концах дуг и колчан отличных стрел.

– Зачем вы в леших обрядились? И зачем вам эти смешные лапти?– спросил он с улыбкой.

– Мы называем это маскхалат, а это снегоступы -Ярослав начал старательно объяснять воину принцип их засадной охоты. Воин начал одобрительно кивать, а улыбка стала сходить с его лица, получалась, вся экипировки этих юных охотников продумана до мелочей.

– Древки у ваших стрел добрые, где взяли?– продолжил допрос воин.

– Сами сладили – удивился от вопросу Ярослав.

– А строитесь так чудно, вы что воинами решили стать?– зло зыркнул Тимофей.

– Чтобы воином стать надо всю жизнь учится, а мы так в солдат играем, потешное ополчение, куда нам до воинов – ответил Ярослав.

Воин цокнул языком и на этом завершил допрос и с озадаченным видом, двинулся в сторону дома старосты.

Вечером староста начал обход дворов и сбор налогов. Налог собирался шкурками, медом воском или продуктами питания.

– Ярослав с тебя пять шкур, на общинную подать – заявил Лукьян когда очередь дошла до подворья Ярослава.

–Как это пять?– удивился Ярик – ты мне сам месяц назад сказывал что выделанная шкура с дыма.

– Ну вот правильно я тебе сказывал у тебя пять дымов в хозяйстве – зло сплюнул староста.

– Каких пять? вся моя семья ютится в одной избе, а школа это не мой дым, а церковный, а остальные избы вообще холодные и не топятся – начал спорить юноша.

В общей сложности спор продолжался почти полчаса, и в итоге сошлись в том, что Ярик отдаст две шкурки за дом и за коптильню. После этого он отдал причитающийся налог шкурками, которых у него было припасено с запасом, но с которыми просто так он расставятся, не спешил, поскольку они, по сути своей в условия натурального обмена и отсутствия в достаточном количестве серебра выполняли роль денег.