Текст книги "Австралия и острова Тихого океана"

Автор книги: А. Кист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Наиболее богаты видами сумчатых лесные районы Австралии и районы редколесья. В этих районах живут серые, или лесные, кенгуру ( Масropus major), самцы которых бывают высотой до ста восьмидесяти сантиметров. В числе других членов семейства кенгуру – валлаби и маленькие кенгуровые крысы, последние величиной не более зайца. К сожалению, кенгуровые крысы в настоящее время почти исчезли. Все эти виды – вегетарианцы, питающиеся травами и кустарниками.

Древесные сумчатые поссумы, в том числе кистехвостый поссум и кольцехвостый кускус ( Pseudocheirus laniginosus), более мелкий, более коричневый и более привлекательный на вид из всех кускусов, все еще встречаются часто. Они придерживаются густого кустарника, предпочитая заросли. Самый крошечный из них – карликовая «соня» ( Cercartetus nanus), величиной не более мыши. Хвост у нее тоже хватательный. У нескольких членов этой группы передние и задние конечности соединены перепонками, благодаря чему они, планируя, перебираются с одного дерева на другое. Если сказать точнее, они не летают, а только скользят вниз; таким образом они пробираются по лесу, взбираясь на деревья, а потом планируя с вершины данного дерева на более низкие ветки соседнего. Установлено, что самый крупный представитель группы – большая сумчатая летяга (Schoinobates volans)– может планировать на расстояние ста метров. Мелкие, величиной с белку, сумчатые сахарные летяги ( Petaurus breviceps) планируют на более короткие расстояния, но все же очень эффектно. Самая маленькая летяга, величиной всего с мышь, так и называется «летающая мышь» ( Acrebates pygmaeus).

В штате Виктория живет эндемичный поссум Ледбитера ( Gymnobelideus leadbeateri). Его долго считали исчезнувшим, но несколько лет назад он был вновь открыт в Гипсленде. Поссум Ледбитера совершенно такой же, как сахарная летяга, но имеет более интенсивную коричневую окраску, и у него нет перепонок.

Предыстория сумчатых животных

Сумчатые животные выжили только в Австралии, на Новой Гвинее и в Южной Америке. Единственное сумчатое животное Северной Америки, виргинский опоссум, не коренной ее обитатель, а недавний переселенец с юга. В Австралии сосредоточены три четверти всех известных видов сумчатых. Однако ископаемые остатки сумчатых найдены и в Европе и в Северной Америке, и это указывает на то, что когда-то они были распространены более широко. Предположительно они проникли в Австралию до того, как она была отделена от Азии, то есть в конце мелового периода, примерно шестьдесят миллионов лет тому назад. Существовала ли в то время связь этих материков друг с другом – неизвестно. Профессор Дж. Дж. Симпсон высказывает предположение, что если такой связи не было, то, стало быть, предки сумчатых могли пересекать водные "промежутки", тогда как ранние плацентарные млекопитающие, существовавшие в то время, были к этому неспособны.

О ранней эволюции сумчатых в Австралии мы ничего не знаем, так как найденные ископаемые остатки датируются временем не старше олигоцена – примерно тридцатью миллионами лет назад. Единственное ископаемое этого периода по типу можно отнести к поссуму. К миоцену эволюционировали кенгуру. В плейстоцене, то есть примерно миллион лет тому назад, была богатая фауна, включавшая гигантские формы, ныне исчезнувшие. Среди них был Diprotodon, четырехногое травоядное животное размером с носорога, и интересный хищник Thylacoleoразмером с пантеру и с необычными срезанными зубами и хватательными когтями.

Дикие цветы и смена сезонов

В Австралии нет резких сезонных изменений, свойственных северным континентам. Весна здесь, как и повсюду, пора обновления. Лето жаркое, зима более или менее холодная. Но на природе смена времен года сказывается не очень заметно. Деревья все вечнозеленые. Главный период цветения в прибрежных районах – весна и лето, однако некоторые виды цветут осенью, а иные и зимой. Количество насекомых достигает своего максимума весной и летом, но в течение всего года оно "регулируется" большим количеством оседлых птиц. Большинство птиц гнездится весной, но есть и такие, что гнездятся летом, а соколы, совы и лирохвост откладывают яйца и выводят птенцов в зимний период.

Поблизости от того места, где я жил в Сиднее, весенние дикие цветы всегда цвели с перерывом, но на рождество, которое в Австралии приходится на разгар лета, цвели рождественские кусты ( Ceratopetalum) и рождественские колокольчики. Осень – пора цветения многих акаций, разных вересков и горошков, а зимой цветут другие виды акаций и боронии.

Такая же картина наблюдается в более холодной южной части штата Виктория. Весна начинается в сентябре ранними нансиями ( Anguillaria), которыми словно запорошены все окрестности. Берега украшают мельчайшие пурпурные ползучие растения Hardenbergia, а кустарник Dillwyniaпокрывается желтыми и коричневыми горошками, «яйца с ветчиной», называют их школьники. В октябре зацветает белое «девичье молоко» (Burchardia), желтые лилии, лютики, полевые маргаритки и фиалки. В ноябре цветет Stylidiumи серповидная орхидея ( Pterostylis). В декабре, когда кузнечики начинают стрекотать в высокой траве, наступает пора цветения голубых короставников (Brunonia), колокольчиков ( Wahlenbergia), лилий ( Thysanotis) и Helichrysum. Один из самых броских январских цветов в Южной Австралии – розовая гиацинтовая орхидея ( Dipodium), безлистное растение, которое питается, используя корневую систему деревьев. На севере февраль, март и апрель отмечаются цветением некоторых акаций (это лишь предвкушение того, что последует весной), колоколообразной Correa, пурпурной веерообразной Scaevola и других растений. В середине зимы ландшафт расцвечен белыми цветами вереска ( Epacris), желтыми звездочками ( Hypoxis), росянкой и маленькими шлемовидными орхидеями.

Сезонные изменения в мире птиц

На птицах сезонные изменения сказываются чрезвычайно сильно. Большую часть зимы птицы поют только временами, многие виды общаются между собой лишь короткими возгласами. Но с началом августа зарю оживляет первая весенняя песня. Желтые мухоловки, серые визгливые дрозды, желтохвостые и полосатые австралийские славки-шипоклювы ( Acanthiza chrysorrhoaи A. striata) начинают вить гнезда. В начале сентября прибывают первые перелетные птицы и опять слышится их долгожданное пение: жизнерадостные каденции австралийской славки – кустарниковой канарейки ( Gerygone olivacea), громкие звенящие нотки краснобрюхого визгливого дрозда ( Pachycephala rufiventris), горестные гаммы бледной кукушки ( Cuculus pallidus). К октябрю большая часть местных птиц и первые гости начинают гнездиться: древесные ласточки, личинкоеды, сорочьи жаворонки, трясогузки, перепелки и другие. В ноябре появляются последние перелетные птицы. Большой широкорот ( Eurystomus orientalis) занимает наблюдательный пост на верхушке сухого дерева, откуда собирается охотиться; от криков цикадовой птицы ( Edoliisoma tenuirostre) звенят окрестные холмы. Все эти птицы здесь гнездятся, но две другие из постоянных летних обитателей поступают иначе. Это мигрирующие из Китая и Японии стрижи ( Chaetura caudacutaи Apus pacificus). Обычно они прилетают «на хвосте» северного ветра или в начале сезона ливней с ураганами. Видно, как они кружатся высоко в небе, охотясь за насекомыми с широко открытым клювом. Долго они в одном месте никогда не задерживаются. За одно лето их можно встретить по крайней мере раз шесть.

Гнездование птиц обычно заканчивается к началу декабря. К этому времени устанавливается жаркая, не подходящая для нежных птенцов погода. Более поздние перелетные птицы, как, например, веерохвостые мухоловки ( Rhipidura rufifrons), все же продолжают гнездиться до января, а появляющиеся ягоды на омеле убеждают крохотного цветососа ( Dicaeum hirundinaceum) растянуть этот период до февраля включительно. Примерно с дюжину мигрирующих лесных видов улетает на север в любое время с конца января по апрель. Но ко времени своего отлета они уже перестают петь, так что трудно точно определить, когда именно они покидают эти края.

Трехметровые земляные черви

Одной из зоологических редкостей горных районов южной Виктории, где выпадает много осадков, считают гигантского земляного червя ( Megascolides gippsiandicus), это самый крупный вид в мире. Черви живут в богатых глинистых почвах долины Басс-Ривер в Гипсленде. Их присутствие легко обнаружить по булькающим звукам. Толщиной они с большой палец взрослого мужчины, а в длину вытягиваются до трех метров. Наиболее крупные весят почти триста граммов и более. Когда их берут в руки, они защищаются, выпуская жидкость из пор с поверхности тела.

Долгое время считалось, что гигантские черви встречаются только в Гипсленде, но в 1952 году Дэвид Фли нашел одного червя в южном Квинсленде; этот червь был длиной в один метр, а в вытянутом виде достигал ста тридцати пяти сантиметров. В 1957 году Элизабет Поуп из Австралийского музея нашла червя таких же размеров в красных почвах на базальтах близ Кайогл в северной части штата Новый Южный Уэльс.

Сады в горах Грампианс

Неожиданно возникающие на равнинах западной Виктории суровые Грампианс знамениты причудливыми очертаниями скал, ибо песчаник быстро выветривается, и разнообразием растений. Весной, когда весь ландшафт оживлен богатой гаммой красок, сюда со всех концов съезжаются туристы полюбоваться цветением диких растений. Разнообразие их необычайно; одних только наземных орхидей восемьдесят четыре вида. Более того, здесь есть и такие растения, которых нет больше нигде на всем континенте.

Грампианс мне удалось посетить в сентябре 1956 года, и я должен сказать, что все мои надежды оправдались с избытком. Издалека этот хребет представляет собой захватывающее зрелище, а вблизи поражает красота сложенных песчаником скал, нагромождения обломков породы и бесчисленные пещеры, напоминающие медовые соты. Мне удалось увидеть все диковины, описанные в литературе: "гигантский гриб" (сглаженная скала, опирающаяся на узкое вертикальное основание), "рождественского индюка", "железную дорогу", скалы, похожие на человеческие головы, иглы и купола; повсюду разбросаны огромные валуны, одни лежат у самого края пропастей, другие заклинились в расщелинах или обрушены на дно долины. Среди хаотического нагромождения камней растут в полном беспорядке цветы и эвкалипты. Любоваться этими цветами – настоящее наслаждение: белые кусты эрики, красные фуксии, золотистые акации, бело-розовые цветы чайного дерева, голубые лилии с звездоподобными цветами, розовые боронии, желтый горошек, гоодении, пурпурные скаеволы и различные Epacrisи Grevillea. Многие цветы знакомы жителям Восточной Австралии, но здесь и цвет и форма их необычны. Эвкалипты в Грампианс, как и во всех других местах, проявляют исключительную способность существовать среди камней, но все же самые красивые деревья растут в долине. Интересный вид представляет собой эндемический эвкалипт ( Eucalyptus alpina). Многочисленны «травяные деревья» ( Xanthorr hoea). Это интересное растение имеет основание, окруженное похожими на траву листьями длиной в метр, и почти двухметровый цветочный стебель, украшенный крохотными белыми цветочками. Я видел такие деревья близ Сиднея и в других частях континента, но здесь оно особенно прекрасно.

Нижнее течение реки Муррей и Маунт-Гамбир

Там, где в юго-восточной Австралии скалы уступают место длинным песчаным отмелям и дюнам, впадает в океан река Муррей. Для этого ей приходится повернуть на юг и течь по относительно засушливой части континента, которая в далекие геологические времена была глубоким узким, так называемым Мурравианским заливом. Часть пути река проходит через мали-скраб, но ниже по течению, возле Марри-Бридж, ее пойма представляет хорошие пастбища. В этих местах река широкая и мутная, сущий рай для водоплавающих птиц. Вся поверхность воды усеяна пеликанами и черными лебедями, маленькие стайки уток быстро плывут вверх по течению, а цапли величаво прохаживаются по мелководью.

Устье Муррея запружено песчаным баром, и вода идет вспять, наполняя мелководные озера – Александрину, Альберт и лагуну Те-Куронг. Берега этих озер изобилуют низкими мысами и мелководными бухтами. Песчаная и сухая почва покрыта зарослями низкого кустарника. Южнее, близ города Напакурта, есть настоящие соленые озера.

Озеро Те-Куронг очень интересно. Это длинная узкая лагуна, простирающаяся на четырнадцать километров с востока на запад. Она находится всего в двух – трех километрах от моря и отделена от него песчаными дюнами. Те-Куронг известно всем орнитологам как место обитания крупной колонии пеликанов ( Pelecanus conspicillatus), избравших песчаные острова на озере для гнездования. Эта удивительная птица вся белая, но крылья и хвост у нее черные, а клюв светло-розовый. Мешок, который висит под клювом, желто-розовый. Длина туловища от полутора до почти двух метров, размах крыльев – два с половиной метра. Вес птицы от четырех до шести килограммов. Клюв длиной тридцать – сорок пять сантиметров способен вместить до одиннадцати литров воды. Тяжело взлетая, пеликан оставляет за собой полосу вспененной воды, а садясь, поднимает волну, как миниатюрный катер.

Гнезда пеликана представляют собой небольшие углубления, выкопанные в грунте. В них два – три белых яйца в толстой известковой скорлупе. Новорожденные птенцы голы, неуклюжи и уродливы. Летом, осенью и зимой пеликаны рассеиваются по всей Южной Австралии, их видели даже в центральной части прибрежного Квинсленда.

На Те-Куронге гнездится также очень много черных лебедей, и в прежние времена местные жители ежегодно собирались в этих местах на "яичные пиры".

Горы Грампианс в западной Виктории, где выветрившийся песчаник принял причудливые очертания и формы

К югу от Муррея, у города Маунт-Гамбир, расположен ряд любопытных глубоких вулканических озер, представляющих собой значительное скопление воды в старых кратерах. Самое впечатляющее из них озеро на самой горе Маунт-Гамбир. Стены кратера возвышаются на сто восемьдесят метров, а внутри кратера несколько небольших озер. Этот район – самая западная граница последней вулканической активности в Австралии. Существует старинная местная легенда о некоем "огненном пространстве", так что весьма возможно, что во времена первых аборигенов вулканы все еще были действующими.

Остров Кенгуру и хребет Маунт-Лофти

Многих растений и животных, характерных для лесов Восточной Австралии, нет или почти нет ни возле гор Грампианс, ни в прибрежных районах юго-восточной части Южной Австралии. Фактически постепенное уменьшение числа видов наблюдается уже к западу от Данденонга, во всяком случае, за этими пределами лирохвост и другие виды уже не встречаются. К тому же к западу от сухой полосы Муррей – Те-Куронг в Южной Австралии расположены две вытянутые полосы довольно сухого леса. Одна из них в районе хребта Маунт-Лофти, а другая – в океане на острове Кенгуру.

Пеликаны (Pelecanus сonspicillatus) и серебристые чайки (Larus novae-hollandiae) на берегах Американской реки. Остров Кенгуру

Остров Кенгуру имеет в длину 130 километров и в ширину 48 километров. Он находится недалеко от берега и во времена понижения уровня океана соединялся с материком. Известен этот остров с давних пор, его часто посещали охотники за тюленями, так как на его берегах и на близлежащих маленьких островках располагались большие колонии этих животных. Первые поселенцы еще застали на острове карликовый вид страуса эму, но затем он был истреблен. Археологи нашли свидетельства давнего пребывания на острове аборигенов; существует предположение, что они вымерли от голода. Во всяком случае, это были представители древнего типа человека, подобного тасманскому, собак у них, по-видимому, не было; во всяком случае, никаких ископаемых остатков динго на острове не обнаружено.

Молодой представитель юго-западной расы (Hypoleucus) кистехвостого поссума (Trichosurus vulpecula), распространенного в австралийских лесах

На острове Кенгуру есть превосходные участки леса, а плесы нескольких небольших рек, как, например, Америкен-ривер, – сплошное очарование. Однако большая часть острова песчаная, с вересковыми пустошами, а местами заросшая мелким кустарником. На острове существует собственная эндемическая форма лесного кенгуру. Здесь обитает и черный какаду ( Calyptorhynchus lathami), хотя остров расположен за сотню километров к западу от основных районов его распространения. Многие мелкие птицы образовали на острове особые формы. Так, популяция австралийских славок сильно отличается от своих родственников на близлежащем материке; с другой стороны, некоторые птицы, обычные на соседнем берегу, например певчий медосос ( Меliphaga virescens), острова не достигают. Колония тюленей на острове Кенгуру количественно понемногу восстанавливается, и наблюдать за ними не трудно.

Хребет Маунт-Лофти, как и расположенный за ним хребет Флиндерс, возник, по-видимому, во время большого поднятия в миоцене. Полуострова Лофтис (самая высокая точка 710 метров) и Йорк – следствие этого поднятия, а заливы Спенсер и Сент-Винсент – результат погружения суши, происходившего в тот же период. В сухих лесах на этих хребтах находят приют многие птицы восточных лесов. Здесь живут такие медососы, как шипоклюв ( Acanthorhynchus tenuirostris) и черноголовый ( Melithreptus lunatus), кукабарра, австралийские славки, дрозды и голубые крапивники. Как и на острове Кенгуру, многие из них дифференцировались в особые формы. Из млекопитающих встречается (или встречалась) восточная сумчатая кошка.

Неподалеку есть меньшая по площади, но интересная местность – травяные болота и поросшие вереском пустоши близ города Маунт-Компас. Здесь находятся изолированные, а теперь, возможно, исчезнувшие популяции крапивника-эму ( Stipiturus malachurus), получившего это название потому, что его нитевидные хвостовые перья похожи на перья эму, и редкий, почти неуловимый земляной попугай ( Pezoporus wallicus). Эта ярко-зеленая птица величиной с розеллу – настоящий обитатель земли; она кормится семенами и травами на участках травяных болот, которые тянутся вдоль южного и восточного берега континента. Здесь она движется с ловкостью грызуна, но, если подойти к ней слишком близко, взлетает в воздух. Быстро пролетев некоторое расстояние, она опять стремительно опускается на землю. Гнездо, в котором бывает четыре – пять белых яиц, она прячет под землей в норах.

Распространение крапивника-эму и земляного попугая в Южной Австралии неуклонно сокращается вследствие увеличения сухости. Еще относительно недавно вокруг устья Муррея было более влажно, благодаря чему существовал обмен видов животных, обитающих в лесных и болотистых районах востока и запада.

Красный и фиолетовый хребет Флиндерс

К северу от хребта Маунт-Лофти, вдаваясь примерно на триста двадцать километров в пустыню, протягивается хребет Флиндерс. Как и хребет Маунт-Лофти, это гигантский горст, и образование этих хребтов связано со значительными движениями земной коры в миоцене. Острые гребни хребта сменяются отвесными ущельями, некоторые из них поросли густой растительностью. Ручьи периодически пересыхают. К северу вершины становятся выше и суровее, их голые красные и фиолетовые скалы напоминают хребет Макдоннелл. Высота Маунт-Римаркабл 950 метров, горы Сент-Мэри-Пик – 1189 метров.

Хребет Флиндерс привлекает множество туристов. Посетители любуются похожей на парковую южной растительностью – каллитрисом, эвкалиптами и травами. Возле ущелья Уоррен вокруг застывших обнажений горных пород растут лишь случайные эвкалипты, но внизу извивается ручей, окаймленный высокими белоствольными эвкалиптами. Плато Уилпена-Паунд на севере – одно из чудес природы континента. Обширная, расходящаяся амфитеатром поверхность плато длиной почти в двадцать километров и шириной в восемь километров, окружена крутыми откосами из кварцитов. Проникнуть туда можно только через узкую щель на восточной стороне, сквозь которую (в редких случаях, когда она течет) вытекает на песчаные равнины река Уилпена.

В горах Флиндерс находит убежище один из самых прелестных членов семейства кенгуру, желтоногий горный валлаби (Petrogale xanthopus). Туловище у него коричневое с желтоватыми пятнами, ноги желтые, а хвост полосатый. Валлаби живут высоко на каменистых склонах, днем скрываются в пещерах, а с наступлением темноты выходят кормиться растительностью холмов и долин. На подошвах ног у них развились "тормозные устройства", благодаря которым они передвигаются с ловкостью горных коз. В наше время редко кому выпадает удача встретить горных валлаби: их, как и многих других сумчатых, нещадно уничтожали из-за меха. В лучшем случае видишь высоко в горах силуэты нескольких маленьких головок, четко вырисовывающихся на фоне вечернего неба.

5. Злаковники, кенгуру и ибисы

Бассейн рек Муррей – Дарлинг

От Большого Водораздельного хребта во внутренние области штатов Новый Южный Уэльс и Квинсленд, а с юга на север почти по всей длине континента простираются обширные участки редколесья и злаковники так называемых западных равнин. Сейчас равнины стали центром производства зерна и шерсти. Но особый интерес они представляют тем, что это местообитание рыжего кенгуру, стройного эму, больших стай белых и розовых какаду. Кроме того, здесь есть болота, где в благоприятные годы гнездятся мириады водоплавающих птиц. Две трети южной части равнин заняты бассейном рек Муррея и Дарлинга и их притоков; с австралийской точки зрения, это большие реки, но по сравнению с реками других континентов они незначительны. Муррей и Дарлинг – оба берут начало на западных склонах Большого Водораздельного хребта и медленно и извилисто текут на запад и на юг с постепенным падением уровня на 12 – 25 сантиметров на каждые полтора километра.

На большей части бассейна этих рек количество выпадающих осадков неустойчиво. "Нормальные" годы перемежаются годами засухи, и тогда многие реки превращаются в ряд неглубоких луж. И наоборот, иногда реки разливаются по равнине, изменяя направление течения и оставляя за собой болота и старицы, так называемые биллабонги. На запад от Большого Водораздельного хребта количество осадков неуклонно уменьшается; если количество средних годовых осадков у Сиднея 1000 миллиметров, то у Даббо (расположенного от побережья в 230 километрах) 500, у Берка (в 460 километрах) 300, у Брокен-Хилла (в 790 километрах) 200 миллиметров. Благодаря этому, а также различию в почвах на западных равнинах Нового Южного Уэльса и Квинсленда растительность крайне разнообразна. Протягивающийся с севера на юг пояс редколесья вклинивается во внутренние районы континента на разных расстояниях от хребта и переходит в саванну со злаковой растительностью и редко разбросанными деревьями. В некоторых местах встречаются участки каллитриса, а в других преобладают заросли, в которых господствует акация ( Acacia аnеurа). Широкие более плоские пространства занимают низкорослая ползучая лебеда и солянки. И наконец, там, где начинаются красные пески, особенно в нижнем течении реки Муррей, появляются заросли кустарниковых эвкалиптов – мали. Но самое поразительное растение бассейна Муррея – Дарлинга – это стройный речной эвкалипт ( Eucalyptus camaldulensis), окаймляющий большие и малые водотоки. Эти деревья-гиганты высотой от 24 до 30 метров отличаются ярко-зеленой листвой и красивыми белыми стволами с лоскутами коричневой коры. Образуемая ими непрерывная цепь указывает местонахождение не только постоянных, но и пересыхающих рек. Эти эвкалипты и еще эвкалипт Е. coolibach, прозванный «танцующей Матильдой», окаймляют старицы, дают тень и приют диким уткам, цаплям и попугаям.

Влияние человека

За сто семьдесят лет пребывания в Австралии европейцы во многом изменили природу западных равнин. Они расчистили большие участки леса, а земли, занятые ранее редколесьем, прерываемые кое-где участками травы, превратили в пастбища и поля с редко разбросанными группами деревьев. Развитая сеть дорог, частью шоссейных, радиально расходится по стране. Овцы пасутся на выгонах или бродят по светлому редколесью, поднимая столбы пыли на своем пути. Это край скотоводов. Местами чрезмерный выпас оказал пагубное воздействие: началось заиление речных русел и эрозия почв. Но самым злостным фактором разрушения стал европейский кролик ( Oryctolagus cuniculus).

Одомашненные кролики были ввезены в Австралию еще в 1788 году, но прижились они там только после того, как в 1859 году в штат Виктория завезли диких кроликов. Быстро приспособившись к местным условиям и обладая феноменальной плодовитостью, кролики начали распространяться подобно лесным пожарам. К 1880 году они преодолели реку Муррей и проникли в штат Новый Южный Уэльс, в 1886 году достигли штата Квинсленд, пройдя Новый Южный Уэльс со средней скоростью сто километров в год!

Волнистые попугайчики обычны в злаковииках бассейна Муррей – Дарлинг. Это огромное скопление птиц наблюдалось около небольшого водоема Виктория-Спрингс в Западной Австралии

В свое время они достигли залива Карпентария, но более северные районы оказались для них неподходящими – и в большей части штата Квинсленд они вымерли. Разрушения, вызванные кроликами, обернулись для страны катастрофой. Места, некогда занятые густой травой, стали похожи на голый кегельбан. Хотя в периоды засухи кролики погибали миллионами, но до этого они успевали обглодать кору с деревьев и кустарников и съесть до корня траву. Количество овец, которым негде стало пастись, трагически уменьшилось, сотни людей были заняты мероприятиями по сокращению поголовья кроликов. Во время второй мировой войны борьба с кроликами практически свелась на нет, и они опять невероятно размножились. Зрелище плотной массы подрагивающих белых кроличьих хвостиков в местах, где когда-то были роскошные пастбища, увиденное в 1947 году около города Кунамбла, подействовало на меня угнетающе.

В 1950 году, после глубокого изучения проблемы борьбы с кроликами, ученые воспользовались вирусом миксоматоза, заболевания, возникшего в свое время среди кроликов в Южной Америке. Первоначально результаты принесли разочарование: видимо, погода в тот год не способствовала распространению заболевания. А затем наступил год бурного разлива рек. Комары – основной переносчик миксоматоза, невероятно расплодились, и вскоре по всей стране валялись мертвые или умирающие кролики. Количество их уменьшилось так сильно, что от всего поголовья осталась, может быть, одна десятая часть. Местность, ставшая по их милости бесплодной, зазеленела, трава выросла выше и гуще прежнего. Кампания против кроликов в Австралии обернулась триумфом для промышленных и исследовательских организаций, и в частности для выработавшего эту программу действий биолога Френсиса Ратклиффа.

Уничтожение травянистых растений кроликами печально сказалось на местных диких животных, обитающих в злаковниках Восточной Австралии. Многие их виды исчезли. В недавно опубликованной работе сотрудника Австралийского музея Базиля Марлоу указывается, что сведений о шестидесяти с лишним видах сумчатых, специфических для Нового Южного Уэльса, не поступало с 1910 года и что большинство этих исчезнувших видов обитатели злаковников. Среди них был привлекательный бандикут ( Macrotis Iаgotis), изящное сумчатое животное с мягкой серой шерстью и длинными ушами, живущий в неглубоких норах. Сейчас этот вид известен только в Центральной Австралии, где ему удалось выжить, хотя и в очень незначительном количестве. Таких мелких птиц, как, например, полосатый травяной крапивник ( Amytornis striatus), некогда встречавшийся в нижнем течении реки Намой, сейчас можно увидеть только на сотни километров западнее.

Некоторой компенсацией этих потерь можно считать увеличение видов, предпочитающих открытые пространства. К ним относятся рыжий, или стенной, кенгуру, розовый ( Kakatoe roseicapilla) и белый какаду ( К. galerita), черноспинная австралийская сорока ( Gymnorchina tibicen) и сорочий жаворонок ( Grallina cyanoleuca).

Речная система Муррея

Характер ландшафта Австралии во многом определяют ее реки. Они вызывают к жизни все то, что мы называем индивидуальными особенностями страны: прохладные ряды деревьев на сухих равнинах, перемежающиеся периоды засухи и разливов, живописные эвкалипты, склоняющиеся над тихими плесами, яркие попугаи, слетающиеся напиться к воде в сумерках, мерцание под безоблачным ночным небом костров пастухов.

Муррей – единственная непересыхающая река в Австралии (за сто лет ее течение прекращалось лишь дважды). Муррей и самая широкая река, а поскольку в нее вливаются все остальные реки, она своеобразный конвейер, по которому воды рек попадают в море.

Волнистые попугайчики (Melopsittacus undulatus) живут и мигрируют стаями. Эти птицы широко распространены во внутренних районах Австралии

Муррей берет начало в Австралийских Альпах, где его питают снеговые воды, и течет в западном направлении примерно полторы тысячи километров; на этом протяжении он принимает реки штата Виктория с юга и штатов Нового Южного Уэльса и Квинсленда – с севера! Затем река поворачивает на юг и впадает в Большой Австралийский залив восточнее города Аделаида. Одно время Муррей был главной транспортной артерией, и колесные пароходы ходили по нему от Албери до Южной Австралии. По реке Дарлинг тоже была открыта навигация на участке протяжением тысяча шестьсот километров к северу от города Берка и дальше. Однако из-за неустойчивого режима рек, колебаний их уровня и извилистости было признано более надежным развитие дорожного транспорта. Сейчас от прошлых времен остались два старых колесных парохода, на которых возят туристов от Милдьюры до Суон-Хилла. Средний годовой расход Муррея составляет лишь половину расхода Дуная, одну седьмую Нила и одну четырнадцатую Ганга. Кроме того, его сток колеблется из года в год в зависимости от количества выпавших осадков. В иные годы река представляет собой обычный водоток, а в другие – всего лишь ряд отдельных водоемов.

Злаковники 'встречаются' с парковой рощей искривленных эвкалиптов в сухом русле реки на западных склонах хребта Флиндерс в Южной Австралии

Многие притоки Дарлинга, конечно, начинаются в засушливой внутренней части страны и достигают основного водотока только в периоды нерегулярных половодий. Классический пример представляет собой река Пару. Это всего-навсего высохшее песчаное русло, оконтуренное эвкалиптами вперемежку с кустарниковой порослью. Обычно ее воды теряются в озерах и болотах в сорока пяти – пятидесяти километрах от Дарлинга. Но в годы такого сильного половодья, какое было в 1870 году, ширина Пару достигала почти девяносто километров и речной пароход ходил по ней на протяжении двухсот восьмидесяти километров. У реки Дарлинг четко выраженное течение, высота ее берегов 9 – 12 метров, однако во время разлива вода не только выходит из берегов, но и затопляет равнину на ширину восьмидесяти километров. Масштабы такого разлива частично объясняются низким уклоном Дарлинга: у границ Квинсленда он составляет 150 метров над уровнем моря, а у слияния с Мурреем, в 2160 километрах к югу, всего 120 метров. Участки нижнего течения Муррея и Дарлинга прерываются старыми наносами речного песка и ила толщиной до тридцати метров и более, говорящих о том, что несколько сотен тысяч лет тому назад здесь существовало гораздо более сильное течение. Это совпадает с многочисленными данными разнообразных источников, указывающих на то, что ранее Австралия была хорошо "обводнена". Профессор У. Р. Браун, описывая прошлое континента, отмечает, что Австралия была страной "быстро текущих рек и полноводных озер". Немые свидетели этого прошлого – остатки Diprotodon, исчезнувшего огромного травоядного сумчатого, найденные на осыпающихся берегах Дарлинга и на дне высохшего соленого озера Каллабонна в Южной Австралии.