Текст книги "Австралия и острова Тихого океана"

Автор книги: А. Кист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Панданус – одно из самых замечательных деревьев Большого Барьерного рифа и ряда других тихоокеанских побережий

Нодди, крачки и орланы-рыболовы

Путешествие на коралловые острова Большого Барьерного рифа во всех отношениях на редкость интересно. Кругом расстилается синее море, и, если повезет, легкий бриз умеряет жар солнечных лучей. Стайки изящных коричневых нодди кружат около лодки или высматривают добычу, летая над водой*. Время от времени в воздухе мелькают летучие рыбы, опережая движение лодки и скользя вперед. Нередко забавные дельфины делают у борта лодки стойку.

*( Нодди – особый род тропических крачек, гнездящихся на деревьях, иногда именуемых «глупыми крачками».)

Дельфины часами сопровождают лодку. Без всякого труда они удерживают свою позицию, держась от борта на равном расстоянии, а затем делают внезапный поворот, ложатся на бок и, резвясь, начинают охотиться. Проходит время, и один за другим они выскакивают из воды, а потом в мгновение ока уже вновь занимают свое место около лодки.

Направляясь к острову Херон, еще издали замечаешь темные пятна на горизонте. Это первые островки группы Каприкорн. При подходе, за вспененной полоской воды у береговых рифов, открывается низкий песчаный берег с редкими деревьями пандануса и казуарины, а вдали виднеется густой лес из пизонии, покрывающей большую часть острова. Такие острова, как Мастхед, покрыты обширными участками травы, и весной над ними всегда висит "облако" из порхающих и ссорящихся между собой крачек. Белые птицы и опоясывающая остров полоска белого кораллового песка как бы подчеркивают яркую зелень острова, синеву моря и небесную лазурь.

Высадиться на остров можно только во время прилива: моторная лодка бросает якорь в лагуне, а меньшие лодки переправляют путников через риф на берег. Там, за зоной, поросшей кустами турнефорции с широкими листьями и панданусом, интересным растением с искривленным стволом и кроной из радиально расположенных веток, местами растут казуарины. Хвощелистная казуарина ( Сasuaгina equisetifolia) с характерными длинными «плакучими» листьями склоняется над берегом, отбрасывая на песок причудливые тени, одинаково прекрасные как при солнечном, так и при лунном свете. Немного дальше от берега господствует пизония. Ее большие листья хорошо защищают от солнца, и в таком месте можно прекрасно отдохнуть.

Деревья пизонии – царство нодди с белыми шапочками на голове ( Anous minutus), стройных изящных птиц с темнбурым туловищем и широкими конусообразными крыльями. Они проносятся над рифом, устремляются между деревьями и летят к гнездам, которые они устраивают в ветках. Конструкция гнезд у них незамысловатая – плоские «платформы» из сухих листьев пизонии, склеенные пометом. На дереве насчитывается до семи – восьми гнезд. Приехав туда в январе, мы обнаружили в некоторых гнездах по одному яйцу, а в остальных – птенцов разного возраста – свидетельство длительности брачного сезона. Эту колонию нельзя описать иначе, как бедлам визжащих крачек, причем шум возрастает с каждым новым прилетом птиц с моря.

Миновав такую колонию, всегда испытываешь чувство облегчения. Однако уже через несколько шагов нога проваливается в нору большого буревестника ( Puffinus pacificus). А сделав еще несколько шагов, проваливаешься вновь, и на этот раз уже по колено! Приходится снимать обувь и вытряхивать из нее песок. Тут уж ясно: попал в места, занятые колонией больших буревестников. Все пространство рыхлого песка изрыто норами. Но самих обитателей этих мест не видно, и их присутствие обнаруживается лишь, если не повезет и наткнешься на сидящую птицу, что обычно заканчивается ощущением острой боли в ноге.

С длинного тонкого дерева поднимается, хлопая крыльями, небольшой голубь ( Geopelia humeralis), а в вышине закрытая листвой белоглазка ( Zosterops lateralis) запевает свою весеннюю песню. На самом высоком дереве острова пара белогрудых морских орланов ( Helioetus leucogaster) уже давно построила себе гнездо. Найти его нетрудно: нагромождение сухих веток имеет в диаметре, возможно, до полутора метров – птицы ежегодно его увеличивают. Но сейчас хозяева гнезда, большие прекрасные птицы с длинными крыльями, кружат высоко в небе, а против любого вторжения они протестуют громкими дребезжащими гнусавыми криками. Впрочем, этой паре повезло: она построила свое гнездо высоко, примерно в двенадцати метрах от земли. Другая пара, которую удалось найти через несколько дней на острове Уан-Три-Айленд на другом конце группы Каприкорн, построила гнездо менее чем в полутора метрах от земли, на единственном на острове искривленном дереве пизонии.

Остров Норт-Молле из группы высоких островов Уитсанди. В прошлом это были прибрежные холмы, а не настоящие коралловые острова

На лесистом острове Херон нет колоний ни крачек, ни чаек. Они селятся на таких островах, как Мастхед или Уан-Три-Айленд, где много травы или кустарника. Помимо нодди, на островах группы Каприкорн гнездятся еще шесть видов крачек: Sterna dougalii, S. bergii, S. bengalensis, S. sumatrana, S. anaetheta, S. albifrons. Колонии на островах Мастхед и Уан-Три-Айленд насчитывают тысячи птиц. Особенно много крачек Берга, их яйца разбросаны по земле на некотором расстоянии друг от друга. На некоторых островах есть колонии серебристых чаек ( Larus novae-hollandiae). Олуши на островах Каприкорн не гнездятся, но колонии коричневой олуши ( Sula leucogaster) есть на островах Банкер, расположенных к востоку. Три вида олушей и фрегаты гнездятся на внешнем краю барьера рифа Суэйн. Темные крачки ( Sterna fuscata), самые многочисленные из всех крачек, которые гнездятся на более северных низких островах, избрали для своих колоний острова Майклмас и Уполо.

Жизнь на коралловом рифе

Гнездовье темной крачки (Sterna fuscata) на коралловом островке Майклмас близ Кэриса. Молодые птицы пятнистые

Рифы, окружающие коралловые островки, – это совершенно особый мир. Его можно изучать либо с лодки, снабженной стеклянным дном, либо с помощью аквалангов, но основные исследования проводятся при отливе, когда рифы обнажаются. Во время приливов вода поднимается на четыре с половиной метра. В различных местах крупные коралловые валуны, поднятые на риф сильным штормом и обкатанные волной, нарушают гладь водной поверхности. Во время отлива видно, что риф занимает большое пространство. Но полностью он никогда не обнажается: в ряде мест широкие полосы воды глубиной от полутора до двух метров удерживаются более высоким внешним краем рифа.

Участок колонии белоголовых крачек нодди (Anous minutus) в ветвях пизонии на острове Херон

Великолепие и разнообразие жизни в коралловых рифах поистине сказочно. Под водой кораллы принимают самые различные очертания и цвет: есть большие округлые массы темно-коричневых кораллов, есть единичные грибовидные кораллы, древовидные ветвистые кораллы акропора и многие другие. Там, где риф выходит на поверхность, коралл мертвый и белый, и, чтобы получить представление о жизни рифа, нужно заглянуть в глубину лагуны. Там видны колеблющиеся массы светло-желтого мягкого коралла, пучки светло-коричневых морских актиний, разноцветные губки и небольшие плоские пластины розовато-лиловых кораллов. Большой коралл – мозговик, у которого центр погиб после выхода коралла из воды на поверхность, образует коричневое кольцо с белой сердцевиной. Необычайное зрелище представляют собой яркие красочные серпулиды; можно видеть, как их веерообразное кольцо из жаберных лучей робко высовывается из коралловой массы. Голубая морская звезда Linkia соседствует в углублении с черной звездой и с иглоспинным морским ежом, чьи ломкие длинные иглы отпугивают любого пришельца. Хрупкая офиура путешествует на длинных, как у паука, ногах, направляясь в укрытие под пучок водорослей, и нарушает покой блестящего ярко-красного голожаберного моллюска (Nudibranchia), плывущего в воде с непревзойденной грацией. А кругом, и сверху, и снизу – повсюду снуют мелкие коралловые рыбки – белые, голубые, желтые – словом, всех цветов радуги.

Густой лес пизонии на острове Херон (на заднем плане панданус). Почва сплошь изрыта норами буревестника (Puffinus pacificus)

Наибольшего изобилия жизнь в рифах достигает в открытом море. Поэтому, чем дальше от берега, тем она богаче. Самый богатый из виденных мною был риф у острова Уан-Три-Айленд в пятнадцати километрах к востоку от острова Херон. Этот островок сильно открыт со стороны моря, а со стороны суши защищен рядом расположенных полукругом и разделенных водой рифов. Исключительное зрелище представляют собой "леса" разветвленной голубой окропоры, которая поднимается с глубины на четыре – шесть метров.

Кораллы острова Линдеман во время отлива

Тонкоклювые буревестники и черепахи, ночь на коралловом острове

Голожаберный моллюск (Chromoduris quadricolor) с похожими на цветок жабрами, раковины не имеет

В сумерках жизнь птиц на коралловых островах резко меняется. При последних лучах заходящего солнца нодди и крачки возвращаются на сушу и после шума и гама в сгущающейся темноте устраиваются на ночлег. Примерно в течение часа царит тишина, нарушаемая только легким плеском волн, разбивающихся о песчаную отмель, да случайным звуком "плонк", когда степенная рифовая цапля хватает зазевавшегося краба.

Голожаберный моллюск (Glossodoris sp.), один из самых ярких обитателей рифа, откладывает яйца у острова Херон

С наступлением ночи на берег возвращаются тонкоклювые буревестники. Замечаешь их не сразу; бесшумно скользя в воздухе, они летят с моря и некоторое время кружат и планируют над колонией, словно стараясь определить места, где находятся их норы. Затем одна за другой птицы опускаются между деревьями, "плюхаясь" толстыми телами на землю, и направляются к норам быстрыми шаркающими шагами. Эти буревестники обладают не очень дружелюбным характером, при столкновениях с соседями слышатся их хриплые пронзительные крики. Возвращающиеся птицы громко приветствуют свое семейство, укрывшееся в норе. За короткое время к стонам и воплям нескольких птиц присоединяется еще дюжина голосов, шум нарастает и становится оглушительным.

Группа рыб демонселл переплывает коралловый риф

Вилохвостые качурки, как и другие буревестники, широко распространены в районе Тихого океана. Они прекрасно приспособились к жизни над морем; мерно взмахивая длинными заостренными, как у ласточки, крыльями, вилохвостые качурки превосходно борются со штормами. Норы этих птиц имеют в диаметре от семи до десяти сантиметров, а в глубину уходят на полметра или на метр; к концу нора расширяется и образует пространство, вполне пригодное для насиживания. Единственное яйцо откладывается в конце ноября; оба родителя принимают участие в насиживании, сменяя друг друга каждые восемь – двенадцать дней. Инкубационный период длится примерно шесть недель, и птенец остается в гнезде до апреля месяца. Как и у других буревестников, он всегда довольно упитан, его вес достигает примерно килограмма, и, когда родители улетают, птенец, пока не научится летать, живет и развивается за счет накопленного жира. Количество птиц в некоторых колониях Большого Барьерного рифа поразительно. Подсчитывать их удобнее всего перед рассветом, когда птицы собираются все вместе и направляются к морю. Подсчет птиц на острове Норс-Уэст-Айленд был произведен двадцать лет тому назад орнитологом Эриком Покли. По его данным, по некоторым тропам проходило до десяти птиц в секунду, или 30 ООО птиц в час. Поскольку на других тропах движение было интенсивнее и скорость движения время от времени изменялась, а троп было по меньшей мере несколько сотен, то популяция птиц на этом острове определялась примерно в два миллиона.

Рядом с венериной рыбой с клыками плывет ярко окрашенная рыба коралловых рифов

Другой интереснейший ночной обитатель острова Херон и других южных островков – зеленая черепаха (Chelonia mуdas), которая также выходит на остров после наступления темноты, чтобы откладывать там яйца. Зеленая черепаха широко распространена в тропических водах. Это один из четырех видов морских черепах, обитающих в австралийских водах. Кормится зеленая черепаха водорослями, которые растут среди рифов. Когда-то из ее мяса приготовляли знаменитые черепаховые супы, и на острове Норс-Уэст-Айленд работала консервная фабрика, изготовлявшая этот деликатес.

Мурена (Lycodontis pictus) скрывается в убежище между кораллами. Укусы незаметной по расцветке, но обладающей острыми зубами мурены могут причинить жестокую боль

Панцирь зеленой черепахи достигает в длину 120 сантиметров, в ширину 105 сантиметров, а весит он более 100 кг. Самцы на две трети по размеру меньше самок. Черепахи выходят на отмель во время ночного прилива в конце октября и в конце февраля. В воде они плавают искусно, но по суше передвигаются плохо. Путешествие по отмели для них исполнено трудностей. Медленно движется самка вдоль линии прилива, "загребая" передними конечностями и оставляя за собой характерный след. После тщательных поисков подходящего места начинается длительный процесс рытья ямок для откладывания яиц, а для тяжеловесной рептилии это – изматывающая работа. Когда черепаха занята делом, наблюдатель может спокойно сидеть рядом с ней, она не обратит на него никакого внимания. Песок из ямки черепаха извлекает с помощью задних конечностей. Через час ямка глубиной в метр готова. Начинается кладка белых, величиной с теннисный мяч яиц. Она продолжается с перерывом в пятнадцать минут до тех пор, пока не будет отложено от пятидесяти до двухсот яиц. Медленно, отдуваясь и пыхтя, самка засыпает ямку и заглаживает поверхность, чтобы гнездо нельзя было найти. Закончив эту работу, она ползет обратно к морю.

Исследования показали, что самка может выходить на сушу семь раз за один сезон. Через десять с половиной недель из яиц вылупляются черепашки. Они с безошибочным инстинктом направляются к морю, проходя "сквозь строй" чаек и цапель днем, крабов и рифовых акул – ночью. Об их последующем поведении ничего не известно, пока, уже будучи взрослыми, они опять не выйдут на берег для откладывания яиц.

Высокие острова у берегов Квинсленда

К северу от группы островов Каприкорн все прибрежные острова высокие; в прошлом они были холмами на материке. Эти острова не входят органически в систему Большого Барьерного рифа, однако туристы склонны считать их таковыми. Животные и растения на островах большей частью те же, что и на материке, хотя на затопляемой приливом береговой полосе многочисленны скопы ( Pandion haliaetus), рифовые цапли и перелетные болотные птицы. Однако на островах нет ни колоний, ни гнездовий морских птиц или черепах, и жизнь моря, хотя иногда и интенсивная, не идет ни в какое сравнение с жизнью у коралловых островов. Из высоких островов наиболее известны Хук, Уитсанди, Линдеман, Брамптон, Моллес, Лонг, Магнетик-Айленд и Лизард. Высота большинства из них примерно около двухсот метров, но пик Хук возвышается на четыреста с лишним метров, а высота трех вершин на острове Линдеман превышает триста пятьдесят метров. Остров Уитсанди близ Боуэна, самый крупный из посещаемых туристами островов, отделен от материка знаменитым длинным проливом Уитсанди, по которому курсируют суда. К северу от него расположен даже более высокий остров Хинчинбрук. Большинство островов покрыто лесом, на некоторых растут прекрасные рощи панданусов, а на других, как, например, на Данк-Айленде, даже джунгли. На некоторых островах есть крутые, заросшие травой холмы и поднимающиеся ввысь величественные скалы. Эти острова необычайно живописны и известны красотой окружающих их морей.

Зеленая черепаха проплывает над кораллами. Эти черепахи, длина панциря которых достигает ста двадцати сантиметров, а вес более ста восьмидесяти килограммов, выходят на отмели острова Каприкорн откладывать яйца

8. Кувшинки лагун и биллабонги

*( Биллабонг – местное австралийское название рукавов, на которые распадаются русла «криков» – эпизодических рек Австралии.)

Тропический север

Тропическая северная окраина Австралии – страна сплошных контрастов: чудесных лесистых пространств, заросших кувшинками лагун, окаймленных манграми бухт и заливов, рядов голых рыжих скал, спокойных рек и обширных злаковников. Здесь климатические различия заметны более, чем где-либо на континенте. Жаркое, влажное лето длится три – четыре месяца, и за это время выпадает иногда до 1500 миллиметров осадков. Реки текут и разливаются на километры по окружающим аллювиальным равнинам, и травы в это время вырастают до двух метров. В остальное время года дожди редки. К концу сухого сезона водотоки превращаются в ряд отдельных луж, трава исчезает. Такой изменчивый режим осадков отражается на животных так же, как на растениях. Маленькие береговые валлаби, для которых густой подлесок был надежным убежищем, должны теперь искать себе новое пристанище. Речные рыбы, скопившиеся в небольших оставшихся от рек лужах, голодают. Водные птицы Северной Австралии вынуждены кочевать. В период дождей они разлетаются по всей затопленной местности, а в сухое время сосредоточиваются вокруг тех немногих мест, где еще сохранилась вода. Некоторые птицы, например черная австралийская утка и серый чирок, как показало недавно проведенное кольцевание, иногда совсем покидают север и мигрируют в южную часть континента.

Аборигены полуострова Арнемленд изобрели свои собственные названия для четко определившихся сезонов. Начало дождливого сезона (октябрь – первая половина декабря) – "время бурь", его кульминационный период (вторая половина декабря – первая половина февраля) – "время дождей", последующий сезон, характеризующийся уменьшением выпадения дождей и разлива рек и болот, они называют "завершающим временем". Этот период, говорили аборигены антропологу У. И. Харни, неблагоприятен потому, что деятельность человека, связанная с добыванием пищи, ограничена. Болота слишком глубоки, чтобы добывать в них луковицы растений, по мокрой траве ходить трудно, ветер заставляет укрываться в убежищах, а при разливе в мантрах погибает множество крабов. В конце марта ветер меняет направление на юго-восточное и дует с большой силой около недели. Высокие травы сгибаются и полегают – аборигены говорят, что "их свалило с ног". В апреле наступают теплые сухие дни, легкий юго-восточный ветер осушает болота. Теперь уже можно выкапывать луковицы и клубни и приступать к ловле рыб и черепах. С наступлением жары трава приобретает коричневый оттенок, высыхает, и местные жители часто поджигают ее, чтобы облегчить себе охоту на валлаби и другую дичь (это время называется "временем сжигаемой травы"). С апреля по сентябрь – "время холодной погоды". И наконец, приходят дни, когда надвигающийся период дождей знаменуется возвратом теплых сырых дней и северозападными ветрами. Аборигены называют их "временем возвращения тепла".

Муссонные леса и чудесная лесистая местность

В Северной Австралии почти все количество годовых осадков приходится на период с октября по март. В эти жаркие месяцы влага испаряется так быстро, что растения не успевают воспользоваться ею в достаточной мере. Высокая испаряемость и резко выраженная сезонность выпадения осадков ограничивают произрастание некоторых видов растений. Дождевой тропический лес, например, не выдерживает таких резких колебаний. Однако существует нечто вроде "параллельной" формации, а именно муссонный, или "псевдодождевой тропический лес", как его иногда называют. В таком лесу нет эвкалиптов, в нем растут породы с мягкой древесиной, а относительно плотный древесный полог располагается на высоте примерно пятнадцать – двадцать пять метров от земли. Земля в таком лесу бывает устлана сухими листьями. Здесь огромное количество лиан и таких папоротников, как, например, Dicranopteris, Blechnum, а также много вьющихся растений ( Stenochlatma), но совсем нет древесных мхов, папоротников или лишайников и очень мало орхидей.

Массивный хребет Кейн-Рэйндж в Северо-Западной Австралии со всеми признаками эродированного плато, типичного для широких пространств Кимберли, Арнемленда и Хамерсли. Вода быстро сбегает со склонов, и, поскольку дожди выпадают только в жаркий летний период, здесь относительно сухо

Распространение муссонных лесов ограничивается местами, где влажность почвы достаточно высока: вблизи постоянных пресноводных водотоков, у болот, иногда на заболоченных почвах около мангровых зарослей. Поэтому они всегда растут в виде длинной узкой полосы. Несмотря на ограниченное распространение, муссонные леса Северной Австралии на всем протяжении от реки Ропер до плато Кимберли имеют важное значение для жизни животных, так как они вполне удовлетворяют те виды, которые нуждаются в тени и густой листве. Здесь встречаются различные птицы, характерные для восточных дождевых тропических лесов, в том числе мухоловки ( Rhipidura rufifrons), голуби ( Chalcophaps indica) и лесная сорная курица ( Megapodius freycinet).

Страна 'Муравьиных холмов' близ Мак-Кинли в северозападном Квинсленде. Термитники характерны для ландшафтов Северной Австралии. Высота некоторых термитников до 4,6 метра

Самая замечательная и интересная растительная формация береговой части Северной Австралии – высокие эвкалиптовые леса. В них преобладают эвкалипты Е. tetrodontaс волокнистой корой и Е. miniata, растущие в окрестностях Дарвина. У первого кора, покрывающая ствол и ветви, лохматая и волокнистая, у второго кора "чулочная " только у основания, а ветви гладкие и белые. У обоих деревьев прямые стволы, от середины которых отходят ветви, образуя разреженный полог. Подлесок включает редкий кустарник с преобладанием высоких трав. К концу дождливого сезона высота травы достигает двух метров.

Кроме эвкалиптов, наиболее примечательны пальмы Livistona benthamiiи L. humilis, а также некоторые пальмовидные саговники ( Cycas media). Пальмы имеют высоту до двух метров, саговники – около четырех метров. И те и другие деревья обычно растут группами, но есть и отдельно растущие деревья этих пород, разбросанные по всему залесенному пространству. Интересно распространение в Австралии пальмы Ливистона. Она встречается главным образом на востоке и на севере, но отдельные группы растут на хребте Макдоннелл в центральной пустыне и в скалистом ущелье реки Фортескью на засушливом западном побережье. Эти две реликтовые рощи свидетельствуют о том, что раньше благоприятные условия для произрастания этих деревьев охватывали большие пространства к югу, чем в наше время. У саговников грубый ствол увенчан кольцеобразной кроной из глянцевитых темно-зеленых листьев, похожих на пальмовые, под которыми висят пучки семян. Родословная саговника восходит к юрскому периоду, то есть их происхождение датируется ста пятьюдесятью миллионами лет. Сейчас они встречаются только в Австралии и в Мексике. Австралийские формы – северные саговники – делятся на несколько видов: южный Macrozamia (около двенадцати видов) и восточноквинслендский Bowenia (два вида). Деревья одного из юго-восточных видов Macrozamia иногда вырастают до восемнадцати метров, а возраст отдельных экземпляров (например, на горе Тамбурин в южном Квинсленде) определяют в десять – пятнадцать тысяч лет.

Мелалеука белоствольная ( Melaleuca leucodendron) широко распространена в Северной Австралии и на низких участках образует ясно выраженную поросль. Высота этих деревьев от шести до восемнадцати метров, и белизна их стволов бросается в глаза. Их так называемая «бумажная кора» состоит из многих слоев толщиной в лист бумаги и легко отрывается от ствола. Листья очень малы, но в некоторые сезоны деревья почти сплошь покрываются белыми цветками и привлекают множество питающихся нектаром птиц. Я всегда с наслаждением сижу, прислонясь к стволу мелалеуки близ берега реки, и смотрю на похожих на драгоценные камни птиц, порхающих около цветов над моей головой. Большинство медососов принадлежит к видам, которые не встречаются в Южной Австралии. Особенно примечательны полосатый ( Myzomela pectoralis), крупный серый (Philemon argenticeps) и менее красивый красногрудый ( Conopophila rufogularis), белогорлый ( Melithreptus albogularis) и белогрудый ( Ramsayornis fasciatus) медососы.

Гигантские термитники

Магнитные термитники, построенные магнитными термитами к югу от города Дарвин. У этой постройки высотой в три метра и шириной почти два метра, а диаметром всего каких-нибудь 0,9 метра ось идет с севера на юг; считается, что их форма обеспечивает минимальное поглощение тепла летом и максимально удерживает тепло внутри зимой

Кучи, построенные термитами – "белыми муравьями", – так называемые термитники, столь велики и столь многочисленны, что они составляют неотъемлемую часть ландшафта редколесья Северной Австралии. Колоннообразные конструкции, возводимые тропическими термитами ( Nasutitermes triodiae), достигают в высоту более шести метров. Самые причудливые термитники, однако, построены магнитными, или меридиональными, термитами. Эти кучи, имеющие вид плоских пластин высотой в три метра и шириной в два с половиной метра, в поперечнике всего около метра. Длинной осью они всегда повернуты на север и юг. Высказывалось много разнообразных предположений по поводу странной формы и ориентации термитников. Наиболее достоверным считается объяснение, предложенное доктором Г. Ф. Хиллом. Он считает, что форма и ориентация термитников уменьшают теплопроводность в летнее время, а поскольку поперечная ось направлена на восток – запад, то зимой термитник получает максимум солнечного тепла. Исследования поведения термитов, проведенные этим ученым, показывают, что многие виды тропических термитов не выносят большой жары и в дневное время ищут убежища в нижних галереях термитника, а вверх поднимаются только ночью, когда температура понижается. Более того, зимой движение на теплой, восточной стороне отмечается в утреннее время, а на западной – во второй половине дня. Многие виды термитов строят земляные гнезда самой разнообразной конфигурации. Среди сфотографированных мною термитников на юге около Танами были и низкие конусообразные и высокие в виде шпилей, заканчивающихся округлыми башенками. Древесные термитники, напоминающие с первого взгляда наросты дерева, встречаются в Северной Австралии, как и в других местах. Большинство ходов и галерей в термитниках служат для хранения запасов пищи.

Варан (Varanus gouldi), длина которого достигает почти метра, в основном наземное животное, но он хорошо лазает по деревьям

В Австралии сто пятьдесят видов термитов; во всем мире их около двух тысяч ста. Однако в Австралии есть много "примитивных" видов термитов, у которых строение тела и общественная организация указывают на то, что это древние формы. Насколько известно по ископаемым, один из этих родов, Mastotermes, исчез на других континентах в середине третичного периода, тридцать миллионов лет тому назад. Термитов, безусловно, можно причислить к насекомым-разрушителям. Во многих районах Австралии принимаются меры для предохранения от термитов деревянных сооружений. Пока деревянные шпалы и телеграфные столбы не были заменены на металлические, убытки были огромны. Некоторые древесные термиты постепенно выедают сердцевину и ветви дерева, которое дает им приют. Термиты нападают и на плодовые деревья, на сахарные плантации и овощные культуры. В некоторых местах они разрушают пастбища. В Австралии никаких исследований не предпринималось, но в результате недавно проведенной в Натале (Южная Африка) кампании по уничтожению термитов еще недавно считавшиеся пустынными места превратились в роскошные злаковники.

Чувствуя опасность, плащеносная ящерица (Chlamydosaurus kingi) раздувает для устрашения кожистый воротник на шее, открывает рот и шипит

Заросли кувшинок и дикие гуси

Лагуны и биллабонги Северной Австралии необычайно живописны, так как многие из них покрыты цветущими крупными цветами голубых водяных кувшинок ( Nymphaea gigantea). Они цветут зимой, вернее, в середине сухого сезона, а их плоды, которые местные жители употребляют в пищу, созревают в иле за последующий влажный сезон. Голубые кувшинки встречаются также в тихих заводях больших рек. В более мелких водоемах вместо кувшинок воду почти сплошь покрывают водяные растения с желтыми цветами.

Лагуны с кувшинками – убежище многих интересных птиц: зеленого карликового гуся ( Nettapus pulchellus), длинноногих древесных уток (Dendrocygna arcuata), перелетного серого чирка и крупного полу лапчатого гуся ( Anseranas semipalmata). Среди кувшинок бродит на своих удивительно длинных ногах якана ( Yrediparra gallinacea).

Здесь многочисленны черепахи, мелкие крокодилы Джонстона ( Crocodilus johnstoni), плавает множество мелких рыб, в том числе брызгуны. Ввезенные в эти места азиатские буйволы нашли в краю лагун, прилегающих к ним злаковников и редколесья привычные для них условия, хотя и вдали от родины.

Самой удивительной из всех птиц, обитающих в северных лагунах и поймах рек, считается полу лапчатый гусь. У этого вида длинные ноги, величиной он с домашнего гуся (самец весит около трех килограммов), туловище у него белое, голова, шея и крылья черные, на лбу высокая шишка, а лапы наполовину перепончатые. Сто лет тому назад он был распространен вплоть до Мельбурна, но разрушение привычной ему среды, ряд катастрофических периодов засухи и до некоторой степени охота и отравленные приманки привели к исчезновению полулапчатого гуся из южных районов. По счастью, стаи, в которых насчитывается до тридцати тысяч птиц, ежегодно прилетают в места своих гнездовий в нижних течениях рек Аделейд-Ривер и Аллигейтора. Но этот район, представляющий в настоящее время лишь узкую полоску – всего шестьдесят пять километров на северном берегу, – очень невелик.

В недавнее время полулапчатых гусей стали обвинять в ущербе, который они причиняют рисовым плантациям в пойме реки Аделейд-Ривер. Обследование показало, что плантации были разбиты на одном из мест традиционных гнездовий этого гуся, выбранного птицами из-за того, что в других местах воды было меньше. Выяснилось также, что гуси не столько поедали высаженные зерна риса, сколько нарушали условия, необходимые для их произрастания. На рисовых полях началось истребление гусей, и лишь спустя некоторое время было установлено, что неурожаи риса объяснялись неправильным возделыванием почвы, вследствие чего молодые растения либо захлебывались в воде, либо засыхали от ее нехватки.

Гуси начинают гнездиться в конце сезона дождей на самых глубоких и заросших растениями участках нескольких больших болот. Их гнезда представляют собой грубые сооружения из примятых водных растений. В гнезде бывает от четырех до четырнадцати яиц. Иной раз гнездо используют две самки. Полу лапчатые гуси кормятся семенами трав, растущих у самой воды, главным образом семенами дикого риса, а луковицы становятся главным их кормом, когда болото начинает сокращаться. Учитывая, что в ближайшем будущем на землях Северной Территории развернется промышленное выращивание риса, местные власти создали в одном из основных мест гнездования полу лапчатого гуся резерват. Благодаря этому, даже если в будущем птицы и будут вынуждены покинуть некоторые сельскохозяйственные районы, выживание вида все же будет обеспечено.