Текст книги "Австралия и острова Тихого океана"

Автор книги: А. Кист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Нагорья Тасмании в значительной степени явились результатом двух периодов поднятия суши в миоцене и плиоцене. Однако окончательная форма многих плоскогорий – результат работы льда. Утверждают, что первое оледенение, так называемое Маланна, охватывало от трети до половины острова, в том числе всю его середину и юго-восток; мощность ледникового покрова достигала трехсот метров. Когда примерно 200 ООО лет тому назад началось отступание ледника, он вырыл глубокие долины и заложил основание вершин холмов. Груды камней были отложены на дно долин, образуя морены, и это привело к возникновению многочисленных озер, ныне радующих наш глаз. Потекли стремительные водотоки, такие реки, как Деруэнт, Гордон, Мерси и Форт, образовали глубокие ущелья.

Живописные ледниковые озера Тасмании образовались после того, как обломочный материал тающих ледников блокировал выходы из долин

После межледникового периода примерно в полмиллиона лет, во время Йоланды, второго оледенения, лед вновь распространился по склонам гор. По-видимому, вследствие этого возникли многие цирки, или горные долины в виде амфитеатров, ныне превратившиеся в озера. Самые прекрасные из них цирки Крэйдл– Маунтейн и Маунт-Пелион-Вест на Центральном плато и Федерейшн-Пик в хребте Артура в восьмидесяти километрах от Хобарта. Два поистине прекрасных озера Тасмании – Сент-Клэр и Грейт-Лейк – предположительно появились после Йоланды. Две гавани на западном берегу – Порт Дэйви и залив Маккуори, по-видимому, и есть те места, где ледники Йоланды проложили себе путь к океану.

Островные животные и растения

На Тасмании выпадает довольно значительное количество осадков в год, примерно около 1500 миллиметров в ее западных частях и 650 миллиметров – в восточных. Благодаря этому здесь растут хорошие леса. Температуры в Тасмании соответствуют температурам умеренно холодного климата. Январский ежедневный минимум в возвышенных частях острова от 1,6° до 10°, июльский -11° – 16°. Таким образом, хотя зимы на острове не очень суровы, снег лежит месяца четыре, и многие птицы вынуждены либо временно переселяться на низменности, либо улетать на материк. Для многих более теплолюбивых видов животных температурный режим Тасмании непригоден.

Изоляция оказала большое воздействие на островную флору и фауну. Количество видов здесь значительно меньше, чем в штате Виктория. Некоторые наиболее распространенные на австралийской стороне Бассова пролива птицы отсутствуют. Нет лирохвостов (за исключением ввезенных), желтых мухоловок, веерохвостых мухоловок, хотя остров вполне подходящее для них место. Несколько отсутствующих ранее видов, как, например, цветосос ( Dicaeum hirundinaceum), вероятно недавние (в геологическом понятии) пришельцы из Азии, появились в этих местах после образования Бассова пролива. Однако многие другие виды, очевидно, «австралийские старожилы».

В Тасмании относительно немного рептилий и нет черепах, игуан, гекконов и питонов. Всего в фауне острова насчитывается до двадцати видов вместе с самыми опасными змеями – тигровой змеей ( Notесhis scutatus) и медноголовкой ( Denisonia superba). Для Тасмании характерны только два вида маленьких ящериц. В лесах острова обитает около семидесяти процентов видов птиц из южной Виктории, а рептилий, которые как холоднокровные в целом нуждаются в более теплом климате, здесь не более сорока процентов. Возможно, рептилии из Австралии и пытались «освоить» остров, но каждый ледниковый период оказывал на них такое пагубное действие, что многие ящерицы и змеи исчезли.

На Тасмании много млекопитающих: два рода карликовых поссумов ( Cercartetus и Eudromicia) по сравнению с одним в южной Виктории, две сумчатые мыши ( Antechinus), сумчатая кошка ( Dasyurus quoll), тигровая сумчатая кошка ( Dasyurops maculatus), кольцехвостый и кистехвостые поссумы ( Pseudocheirus laniger convolutorи Trichosurus vulpecula fuliginosus), кустарниковый кенгуру ( Thylogale billardierii), кустарниковый валлаби ( Wallabia refogrisea) и большой кенгуру ( Macropus major tasmaniensis) и, кроме того, эндемичный тасманийский дьявол ( Sarcophilus harrisii) и исчезнувший сумчатый волк ( Thylacinus cynocephalus); на материке последние известны только по ископаемым остаткам. В числовом отношении они до некоторой степени компенсируют отсутствующих на острове коал, сумчатых летяг, в том числе и сахарную сумчатую летягу ( Petaurus breviceps). Это еще один интересный факт островной жизни.

Некоторые виды животных способны выживать на островах после того, как на материках они исчезают. По найденным ископаемым остаткам установлено, что на материке сумчатый волк исчез вскоре после появления динго ( Canis dingo)– дикой собаки, вероятно ввезенной в Австралию аборигенами довольно поздно. Поскольку оба животных имеют много общего в строении тела и оба охотились на одних и тех же животных, можно предположить, что они были соперниками и битву выиграл динго. На Тасманию динго так и не проник. Сходное явление происходило и в более позднее время. Европейцы завезли в Австралию европейскую лисицу ( Vulpes vulpes) для охоты. Присутствие этого маленького хищника привело к почти полному исчезновению кустарниковых кенгуру с материка. Однако на Тасмании они процветают, так как там нет лисиц, а под лесами заняты еще очень большие площади.

Последние работы по растениям Тасмании доктора Нэнси Бэрбидж показали, что примерно четырнадцати родов (семь процентов общего количества на острове) и двадцати процентов видов, встречающихся на острове, на материке нет. Это иллюстрация еще одной особенности биогеографии островов: изоляция ведет к большой изменчивости и появлению новых форм, присущих лишь островам.

Некоторые растения, встречающиеся на материке и обнаруженные как ископаемые на Тасмании, указывают, что ледниковые периоды влекут за собой исчезновение видов. Среди этих растений араукария, распространенная в лесах Нового Южного Уэльса и Квинсленде, сиднейский рождественский куст ( Ceratopetalum) и кровавое дерево ( Eucalyptus gummifera).

Горные озера и дикие цветы

Плоскогорья Тасмании очень своеобразны. Озеро Сент-Клэр, протяженностью шестнадцать километров и шириной пять – шесть километров, прозрачно, как кристалл. Его наибольшая глубина двести шестнадцать метров. Оно окаймлено такими высокими деревьями, как Eucalyptus gigantea, белые стволы которого отражаются в воде, темно-зелеными южными буками ( Notophagus), сассафрасом и деревьями трех или четырех хвойных пород. Древовидные папоротники в изобилии растут возле ручьев и окружают водопады. Над озером возвышаются крутые пурпурные склоны горы Олимп. Озеро Сент-Клэр, ныне включенное в зону национального парка, расположено на высоте почти семьсот метров над уровнем моря. Оно образовалось, когда ледниковая морена запрудила глубокую долину. Из этого озера вытекает река Деруэнт, самая большая река Тасмании.

Со многих точек зрения наиболее интересен в этом районе темный южный бук. Он встречается также в Южной Америке и Новой Зеландии, а его ископаемая пыльца найдена и в других местах Тасмании, Земли Грейама и в проливе Мак-Мердо в Антарктике. Севернее он встречается на плоскогорьях Новой Гвинеи и Новой Каледонии, но к северу от экватора уже неизвестен. Это одно из растений, распространение которого дает геологам основание предполагать, что некогда Австралия и Южная Америка были соединены через Антарктиду. В лесах Тасмании стволы буковых деревьев корявы, массивны, узловаты, их густая зеленая листва образует сплошной древесный полог. Кору старых деревьев покрывают мхи и лишайники, и об их древности свидетельствуют стволы толщиной в метр и более. Почва под ними усеяна гниющими стволами, на которых паразитирует гриб Cytteria gunnii.

Весной озеро Сент-Клэр интересно обилием ярких цветов, в том числе красными крупными цветками толопеи, розовыми и белыми цветками вереска, ирисами, мелкими орхидеями и желтыми длиннолистными акациями.

Множество мелких озер, небольших горных озер украшают Центральное плато. Частично они используются для получения гидроэнергии. Самое большое озеро – Грейт-Лейк – лежит в шестидесяти четырех километрах восточнее озера Сент-Клэр. Его береговая линия протянулась на сто пятьдесят километров. Оно настолько же мелко, насколько глубоко озеро Сент-Клэр. В Грейт-Лейк, как и во многих других озерах, разводят коричневую и радужную форель, местные крупные рыбы в них не водятся. Эти переселенцы жиреют на мириадах ракообразных и личинках насекомых, а также на мелких местных пескарях ( Galaxias), но предпочтение отдают ручейникам.

Местность на высоте около девятисот метров за горой Крэйдл-Маунтейн покрыта 'подушечками' Phyllacbne и участками высокого кустарника Leptospermum

Все вершины плоскогорий Тасмании одинаково впечатляющи. Зубцы Крэйдл-Маунтейн высятся над рядом остроконечных пиков, сходных по форме с колоннообразными монолитами из долерита. Выразительны вершины Федерейшн-Пик. Возвышающийся над плато Бен-Невис слегка закруглен. Френчменс-Кап поднимается на высоту 1448 метров над долиной реки Франклин, его юго-западные скалы сложены мерцающим белым кварцитом. С Френчменс-Капа видны альпийские луга с желтыми и кремовыми крестовниками, мелкими анемонами, пурпурно-красными Hewardia и высокими Dracophyllumс красными цветками, похожими на колокольчики. Внизу открываются широкие пространства, расстилающиеся от Крэйдл-Маунтейн до океана, точнее, до залива Маккуори. Панорама меняется в зависимости от времени года и от погоды. На смену зимним снегам приходят весенние дожди и туманы, а затем насыщенные теплом волны летнего воздуха. Сверкающий восход солнца сменяется ослепительным светом полудня, а вечерние зори заливают ландшафт розово-оранжевыми красками.

Узкое ущелье реки Кинг, где стремительно текущий поток проложил себе путь между отвесными склонами, заросшими эвкалиптами

Сумчатый волк

Тасманийский вомбат (Phascolomis ursinus tasmaniensis) предпочитает холмистую местность и живет в норах

Не было в Тасмании более удивительного обитателя, чем сумчатый волк ( Thylacinus суаnоcephalus). В наше время он исчез, но к приходу первых поселенцев, вероятно, был распространен достаточно широко. Его боялись, так как он был сильным зверем, и ненавидели за набеги на овечьи стада. При таком недоброжелательстве и захвате человеком его местообитаний сумчатый волк был обречен. После кенгуру это, пожалуй, самое необычное животное. Не родственный собаке, он был очень похож на нее строением тела, длинными, приспособленными для бега ногами, вытянутой мордой, крупными зубами и прямо поставленными ушами. Говорят, что он издавал ряд гортанных кашляющих, лающих звуков. По своим размерам – высота около метра, длина почти полтора метра – он приближался к лесному волку. Шерсть у него была рыжевато-сероватой. Спину, основание хвоста и бока пересекали темно-коричневые полосы. Хвост – неподвижный и толстый у основания, так что махать хвостом, как собака, он не мог. Челюсти раскрывались очень широко, образуя почти прямую линию, что должно было придавать им большую силу.

Тасманийская тигровая 'кошка' (Dasyurops maculatus) – отважное сумчатое хищное животное величиной с крупную куницу

Сумчатый волк жил, по-видимому, на более или менее открытых местах. Все свидетельства сходятся на том, что охотился он в одиночку или парами, но не стаями, как динго или волки. Охота начиналась преследованием добычи до ее изнеможения, а затем следовал быстрый, довольно неуклюжий бросок. Охотился сумчатый волк в сумерках или ночью. Его пищу составляли кенгуру, валлаби и более мелкие млекопитающие и птицы. Из-за нападений на стада овец за сумчатым волком систематически охотились, раскладывали отраву; дело доходило даже до того, что за его уничтожение давали награду. В своей недавней работе о сумчатом волке доктор Эрик Гуилер высказывает предположение, что сумчатый волк преимущественно пил кровь своих жертв, высасывая ее из яремной вены, съедал носовые ткани, печень и почки и лишь изредка притрагивался к мясу. Другие ученые полагают, что он не был столь разборчив в еде. Но что-то после него безусловно оставалось, так как тасманийский дьявол ( Sarcophilus harrisii) по примеру гиены «убирал» все, на что не польстился сумчатый волк.

Последний известный нам сумчатый волк умер в неволе в 1933 году. Маммолог Дэвид Фли утверждает, однако, что он поймал в капкан еще одного волка в 1945 году, но после этого никаких следов этого животного уже не было обнаружено. Все же есть надежда, что несколько сумчатых волков еще существуют в диких горных районах запада и юго-запада Тасмании.

Черный дьявол

Компаньоном сумчатого волка по уничтожению добычи, делившим с ним обширную территорию в южной части Австралии, еще совсем недавно был тасманийский дьявол. Ему принадлежит сомнительная честь считаться самым уродливым из всех сумчатых, а в качестве австралийского варианта гиеноподобного пожирателя падали он представляет особый интерес. Это животное величиной с небольшую собаку обладает коротким неуклюжим туловищем, непропорционально большой головой и коротким хвостом. Черную окраску нарушает белая отметина, идущая по крестцу. Повадки у него живые, но злобный розовый рот и мокрый, постоянно сопящий нос не привлекательны. Походка негибкая, слегка подпрыгивающая. Самцы весят от шести до девяти килограммов, самки – несколько меньше.

Тасманийский кустарниковый валлаби (Thylogale billardierii). Самка и детеныш на участке расчищенного леса. Благодаря изоляции и другим факторам эти самые маленькие кенгуру еще встречаются кое-где в Тасмании

Сумчатый дьявол благоденствует в лесных районах, однако он часто навещает фермы, чтобы поживиться домашней птицей. Возле ферм, особенно там, где есть вода, встречаются его следы. Пища сумчатого дьявола разнообразна – лягушки, змеи, ящерицы, зверьки, насекомые и ягнята, хотя для него более присуще питаться падалью. Очевидно, друг к другу эти животные относились враждебно. По крайней мере Фли писал, что его ночной покой не раз нарушался сердитым ворчанием, переходящим в громкие вопли, не свойственные никаким другим обитателям кустарников.

Черный лебедь (Cygnus аtratus) с потомством – обычное в Тасмании явление. Единственный местный австралийский лебедь – черный, тогда как во всем мире лебеди белые

Убежище дьявол устраивает либо в дупле поваленного дерева, либо между корнями деревьев, а в качестве подстилки использует кору эвкалипта и листья. Четверо детенышей рождаются в конце мая или в начале июня и пробираются к соскам, расположенным в сумке. Фли, наблюдавший их в неволе, отметил, что длина их в семинедельном возрасте около восьми сантиметров, шерстью они покрываются на восьмую – девятую неделю жизни. От сосков отрываются в пятнадцатинедельном возрасте, когда у них открываются глаза и они уже достаточно покрыты шерстью. После этого, когда мать уходит на охоту, они остаются одни, но проходит еще месяцев пять, прежде чем они перестают нуждаться в материнском молоке. Выяснилось, что детеныши сумчатого дьявола игривы и ласковы. Они часто мылись, вылизывали обе лапы, а затем терли ими мордочки.

Тасманийский дьявол (Sarcophilus harrisii) величиной с небольшого фокстерьера на вид не привлекателен, но это самый свирепый и сильный из всех оставшихся на земле сумчатых. Отчасти он питается падалью, но в основном существует за счет валлаби, птиц и лягушек. Опасен и для домашней птицы

Колючие муравьеды

В Тасмании есть свой собственный вид австралийского однопроходного млекопитающего – ехидны. Тасманийская ехидна (Tachyglossus setosus) отличается большими размерами и тем, что ее короткие иглы до некоторой степени скрыты шерстью. Описание этого животного, датируемое 1792 годом, есть в вахтенном журнале судна "Провиденс", которым командовал капитан прославленной "Баунти" Уильям Блай. Запись была сделана 7 февраля, когда судно стояло на якоре в бухте Эдвенчер.

"Сегодня во время экскурсии лейтенант Гэтри убил очень странное животное. В длину оно имеет сорок три сантиметра, столько же в плечах; маленькая плоская голова сидит так плотно, что с трудом можно сказать, есть ли у него шея. Вместо рта, как у других животных, у него нечто вроде утиного клюва длиной в пять сантиметров; даже открытый во всю ширину, он может пропустить не более чем маленькую пулю от пистолета. Вместо хвоста – огузок, несколько похожий на огузок пингвина, а на нем несколько игл длиной в два с половиной сантиметра, похожих на иглы дикобраза и столь же твердых. Такие же иглы, или шипы, рассеяны по всей спине вперемешку с плотным меховым покровом из грубых коричневых волос; брюшко светлосерого цвета".

Ехидна, как мы увидим дальше, мало похожа на утконоса. И все же по структуре мозга и половой системы и по строению скелета – они оба примитивные млекопитающие – "полурептилии". У обоих клюв заменяет зубы. Но ехидна сухопутное животное, она обитает в лесах и сухих скалистых местах, питаясь в основном муравьями, которых она вытаскивает из насыпанных ими холмиков и из ходов посредством коротких толстых конечностей и мощных роющих когтей. Очевидно, она может жить без воды. Ехидна очень отважна, и говорят, что убить ее трудно: иглы и роющие когти – прекрасное орудие защиты. Когда животное испугано, оно сворачивается в колючий клубок, а если грунт мягкий, то быстро зарывается в землю. Хотя ехидна не сумчатое животное, у самки есть сумка, в которой она носит яйцо, пока из него не вылупится детеныш. Детеныша она тоже носит в той же сумке до тех пор, пока его иглы не станут слишком велики. После этого, когда мать уходит искать пищу, она оставляет детеныша в каком-нибудь укромном месте.

В Тасмании ехидна распространена широко. Обнаружить ее присутствие можно по свежеперевернутым камням и разрушенным муравейникам. Ехидны были излюбленной пищей аборигенов, но, по мнению европейцев, ее мясо слишком сильно отдает муравьями.

Птицы, обитающие в болотах, в лесах и около ферм

Майкл Шарленд установил, что двести тридцать видов птиц, зарегистрированных на Тасмании, составляют треть общего количества видов, известных на всем Австралийском континенте. Из них сорок буревестников, альбатросов и некоторые пингвины считаются постоянными или эпизодическими гостями, прилетающими из субантарктических морей. Около двадцати пяти видов, преимущественно кулики, прилетают на лето из Арктики. Зарегистрировано примерно с дюжину континентальных птиц, летевших на юг или сбитых с курса ветром. Таким образом, перелетных птиц примерно сто пятьдесят видов.

Четырнадцать родов птиц считаются специфичными для Тасмании. Когда-то на острове жил карликовый эму, но сейчас он исчез. Здесь встречается пастушок, или водяная курочка, известная как местная тасманская султанка ( Tribonyx mortierii), птица длиной в полметра с зеленовато-коричневым туловищем и белыми боками. Она обитает на речных отмелях, на болотах и лагунах. Недавно тасманская султанка стала предметом изучения, так как она причиняет ущерб некоторым зерновым культурам. Большинство других птиц – двойники континентальных видов, хотя некоторые из них в результате изоляции подвергались значительным изменениям. Так, зеленая розелла ( Platycercus caledonicus) походит на желтую розеллу ( P.flaveolus), а темная мухоловка ( Melanodryas vittata) – на чепрачную мухоловку ( M.cucullata); желтому медососу ( Anthochaera paradoxa) свойствен тот же облик, что и красному медососу ( A.carunculata). Самцы мухоловок утеряли свой пестрый наряд – здесь он коричневый, а медосос здесь крупнее, оперение его более полосатое, и его мясистые сережки желтые, а не красные.

Это так называемые эндемики, и они представляют особый интерес для изучения птиц Тасмании. Многие другие виды отличаются как подвиды от континентальных форм, в том числе коричневый кустарниковый крапивник ( Sericornis frontalis humilis) и твердоклюный медосос ( Melithreptus gularis validirostris).

Весна застает птиц в разгаре пения и в борьбе за территории. Слушать пение сорок ( Gymnorhina leuconota) в полях и вокруг ферм – удовольствие, которое запоминается надолго. Две – три птицы начинают петь и вдохновляют птиц, занимающих соседнюю территорию. И если едешь по проселочной дороге, то на каждом третьем или четвертом телефонном столбе видишь певчую птицу. Сороки величиной с ворону, одетые в черно-белый наряд, в период гнездования так яростно защищают свои гнезда, что игрок в гольф или мальчик, случайно оказавшийся вблизи дерева, где наверху находятся большие гнезда из сучьев, порой бывают вынуждены обращаться в бегство.

Прогулка в поле вызывает немедленную реакцию чибисов ( Lobibyx novae-hollandiae); эти птицы преимущественно серые и белые, шапочка и тыльная сторона шеи у них черные, лицевые сережки и клюв желтые. Резкие предупреждающие крики возвещают о незваном госте, и он вскоре оказывается в окружении негодующих птиц. Из гущи деревьев доносится меланхоличный зов веерохвостой кукушки ( Cacomantis ругrhophanus). Только что прилетевшие с севера ласточки ( Hirundo пеохеnа) взволнованно щебечут, завидев в небе хищника, занятого охотой за насекомыми.

На высокогорных озерах центральной Тасмании иногда можно увидеть поганок ( Padiceps novae-hollandiae), бакланов (Phalacrocorax melanoleucos) и чирков ( Anas gibberifrons). В горных твердынях находят защиту маленькие алые мухоловки ( Petroica multicolorи P. phoenicea), серые веерохвостые мухоловки, золотистые визгливые дрозды, крапивники, цветососы и другие птицы. Крупные австралийские сороки ( Strepera) оживляют верхушки деревьев мелодичным свистом.

Черные желтохвостые какаду лениво пролетают мимо выступающих голых скал. И почти всегда высоко в небе парит хотя бы один большой клинохвостый орел ( Aquila audax).

Черные лебеди в лагуне моултинг

В Австралии нет диких белых лебедей, все лебеди здесь черные. И нет ничего странного в том, что они поразили голландского мореплавателя Вламинга, когда в 1697 году он впервые увидел их на реке Суон в юго-западной Австралии. Больше всего черных лебедей (Cygnus atratus) в Тасмании; вместо того чтобы гнездиться парами, они образуют там огромные колонии. (То же самое происходит на озере Джордж близ Канберры.) Одну из таких больших колоний каждый год можно увидеть на восточном берегу в лагуне Моултинг, где в конце зимы птицы заняты постройкой громоздких гнезд из тростника и водорослей. В гнездах лежит от четырех до восьми яиц, насиживание длится тридцать пять дней. Гнезда строго охраняются преимущественно самцами, которые встают в воинственную позу между сидящей на яйцах самкой и нарушителем покоя. Самка, плотно сидящая на яйцах, тоже привстает и делает мощные выпады, вытягивая шею и угрожая клювом. Лебедята начинают плавать вскоре после того, как вылупятся, и весной нельзя оторвать глаз от стаек серых пушистых комочков, плывущих по воде за родителями.

Свое название лагуна Моултинг получила от установившейся у птиц привычки возвращаться на это озеро после гнездования для линьки*. Лебеди, как утки и некоторые другие птицы, во время линьки летать не могут, и им приходится искать убежища на середине озер и болот. В разгар сезона линьки всю лагуну густо покрывают плавающие на поверхности перья.

*σ( Moult – линять. – Прим. перев.)

Перед вечером лебеди обычно перелетают с одного пруда на другой в характерном для них V-образном строе. Их легко узнать как по длинной вытянутой шее и белым крыльям, контрастирующим с черным туловищем, так и по периодически издаваемым трубным звукам.

Зоны приливов

Австралийские моря богаты морскими животными, и открытые скалистые берега Тасмании не являются в этом отношении исключением. Когда высокий прилив достигает своего максимума и западный ветер гонит волну, в фонтане брызг, летящих к небу, трудно разглядеть что-либо, кроме массы морских водорослей. Но после того как море отступает, на скалах остается толстый слой моллюсков, ракообразных, клубков червей и водорослей. Этот обнажающийся между приливами мир разнообразен, индивидуален и строго разграничен по зонам.

Выше всего на скалах располагается полоса оранжевых лишайников, под ней – более узкая полоска черных лишайников, а затем начинается территория мелких улиток, занимающих верхнюю зону побережья; эта зона никогда не затопляется, а только увлажняется брызгами.

Средние территориальные зоны, или узкие полоски, при высоком приливе покрываются водой. Разграничительная линия очень резкая, можно проследить, как она уходит вдаль по обращенной к морю стороне скал. Это территория морских уточек, блюдечек и мидий. Как уточки, так и мидии похожи на крохотные палатки, но принадлежат они к разным группам. Первые – ракообразные, их раковины состоят из мелких пластинок, которые открываются вверх и выпускают мягкие, похожие на папоротник, кормовые щупальца, а блюдечки – моллюски. И уточек и блюдечки одинаково трудно отделить от скал. Их коническая форма идеально приспособлена для сопротивления натиску волны. Мидии не любят открытых мест, чаще всего их находят в трещинах и расщелинах. В этой же зоне, но образуя еще более низкий слой, располагаются похожие на кораллы водоросли Lithophyllum. Оторвав такие водоросли, можно обнаружить, что в них нашли убежище самые разнообразные животные организмы – равноногие рачки, бокоплавы, полихеты, мшанки, мелкие двустворчатые моллюски, молодые мидии и хитоны, губки, мелкие крабы, а в наиболее защищенных местах – морские уточки и морские звезды. Самая нижняя зона все время находится под водой, обнажаясь только во время самых больших отливов. Это приют толстой кожистой морской водоросли Durvillea. Здесь тоже живут разнообразные животные организмы.

Нужно быть гидробиологом для того, чтобы по-настоящему оценить животную и растительную жизнь в скалах. Но даже пытливый любитель может заметить разницу между организмами, обитающими в водах между скалами, живущими на открытых скалах, и теми, которые прячутся в трещинах и расщелинах.

Несмотря на иссушающее действие солнца во время отлива, на периодические сильные штормы, есть причины к тому, что эти места являются вполне подходящим жизненным пространством. Брызги морских волн постоянно обогащают эту зону кислородом, каждый прилив пополняет ее источниками питания, а яйца и детенышей животных вода легко и быстро переносит в новые места обитания.

Буревестники Бассова пролива

В 1802 году исследователь Мэтью Флиндерс, плывя по бурным водам Бассова пролива, был поражен небывалым зрелищем.

"При свете дня мы наблюдали большую стаю олушей... за ними летели серые буревестники в таком количестве, какого нам никогда не доводилось видеть. Это был ноток шириной почти в триста метров, а может быть, и более; птицы летели не рассеянно, а так плотно, что крылья их почти соприкасались. Целых полтора часа поток буревестников не ослабевал, не прерывался, а летели они со скоростью голубей".

Это было первое наблюдение за одной из самых замечательных в мире птиц – тонкоклювым буревестником ( Puffinus tenuirostris), или овечьей птицей. Флиндерс определил их количество в 150 миллионов. Поистине фантастическая цифра, но для человека, видевшего колонии этой птицы своими глазами, вполне вероятная!

Бассов пролив – пристанище самых крупных колоний птиц в мире. В проливе много островов, больших и малых. Самые большие – Флиндерс и Кинг площадью около 640 и 480 квадратных километров соответственно – похожи на некоторые части материка, на них те же деревья и зеленые холмы, те же валлаби и вомбаты и те же фермы. Но меньшие острова принадлежат тюленям и морским птицам. Некоторые острова плоские, заросшие высокой желтой дюнной травой, а другие столь обрывистые, что человеку еще предстоит их завоевать. Все острова заняты птицами: чайками и крачками, тонкоклювыми и нырковыми буревестниками, олушами и альбатросами, пингвинами, бакланами и куриными гусями мыса Баррен.

Для островитян Бассова пролива тонкоклювый буревестник, вернее, его птенцы имеют большое экономическое значение: птенцов экспортируют как в свежем виде, так и маринованными в города Мельбурн и Хобарт. Среди ученых возникло опасение, что подобная эксплуатация может привести к падению численности вида, и было решено провести детальное изучение положения птиц на месте. Под руководством доктора A. Л. Сервенти на острова выехала специальная экспедиция, в которой принял участие автор этих строк.

Путешествие к "птичьим" островам, как их называют, мы совершили на мощном катере и вели за собой надувную резиновую лодку, так как эти воды весьма коварны: внезапно налетающий ветер превращает спокойную поверхность вод в бурлящий котел огромных волн. В плавание мы пустились на заре, поскольку пристать к островам можно, только пока на них царит утренний покой. Из маленького порта Леди– Баррон, расположенного на юго-восточном берегу острова Флиндерс, лодка быстро двинулась по красивому проливу Франклин. В этом месте пролив испещрен мелкими островками, большей частью низкими, возвышающимися всего на каких-нибудь три метра над уровнем моря. Некоторые острова поросли короткой зеленой травой и кустарниками, но большей частью на них желтеет высокая дюнная трава. Впереди, на триста метров над уровнем моря, возвышается большой остров Кейп-Баррен. Наш первый объект – маленький заросший травой остров, который так и называется – Маленький Зеленый остров. Из надувной лодки мы высаживаемся около какой-то лачужки и вытаскиваем лодку на гальку. Нас приветствует семья "птичников", приехавших сюда с острова Флиндерс на сезон охоты. После легкой трапезы нас проводили к колонии птиц, разместившейся в дюнной траве. У "птичника" в руках палка с заостренным концом, на котором обычно носят убитых птенцов, она же служит защитой от змей. За пучками травы земля так сильно изрыта норами, что напоминает пчелиные соты. "Птичник" засовывает руку до плеча в одну из нор и вытаскивает оттуда птенца. Птенец почти овальной формы, так он жирен, и весь покрыт мягким и в то же время упругим серым пухом.

Затем мы находим в норе взрослую птицу, стараемся ее вытащить, но она сопротивляется, отбиваясь загнутым клювом. Величиной она с голубя, но тело стройное, крылья длинные, к концу суженные – мощный аппарат для жизни в океане. Оперение темно-шоколадное, перепончатые лапы телесного цвета. Отпущенная на волю птица скользит по склону и исчезает по направлению к океану.

Десятилетние наблюдения показали, что самка этого буревестника начинает гнездиться в возрасте от пяти до семи лет, а самцы – на седьмой или восьмой год жизни. Покинув колонию, молодые птицы возвращаются в нее только через три – четыре года. Яйцекладка начинается 20 – 22 ноября и заканчивается между 30 ноября и 2 декабря. Этот график выдерживается с поразительной регулярностью из года в год вне зависимости от местных изменений и метеорологических условий. Каждый год кладется только одно яйцо. Родители высиживают птенцов посменно: первые двенадцать – четырнадцать дней падают на долю самца, и все это время он не покидает гнезда и не получает пищи. Затем наступает очередь самки, которую самец вновь сменяет через десять – тринадцать дней, и так далее.