Текст книги "Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй"

Автор книги: А. Акрам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Абу Бакр приказал сложить перед мечетью большую кучу поленьев. Затем ее подожгли. Когда дерево загорелось и пламя костра взметнулось к небу, ал-Фаджа', по-прежнему закованного в железо, швырнули в огонь!

Два года спустя, умирая, Абу Бакр выразил некоторые сожаления. Он сказал, что совершил три поступка, которые не следовало совершать, и не совершил три поступка, которые следовало совершить. Один из них был связан с ал-Фаджа'. «Лучше бы я просто велел убить ал-Фаджа'а, чем сжечь его заживо».[111 Там же: т. 2, с. 619; Балазури: с. 112; Мас'уди: Мурудж. т. 2, с. 308.]

Глава 14
Ложные боги и богини

Малик бин Нувайра был вождем бану йарбу', крупной части могущественного племени бану тамйм, жившего в северо-восточной области Аравийского полуострова, над Бахрейном. Находясь поблизости от Персии, некоторые представители баку тамим приняли зороастризм, однако до прихода на Аравийский полуостров Ислама племя в основном было языческим. Столицей клана Малика был Бутах.[112 Современный Бутах представляет собой всего лишь крохотное бедуинское селение в 14 милях к югу – юго-западу от современного Расса. Видно, что в прежние времена этот населенный пункт был более крупным.] (См. карту 8.)

Малик был вождем благородного происхождения. Славившийся своей щедростью и гостеприимством, он всю ночь поддерживал огонь у своего дома, чтобы всякий проходящий мимо путник знал, где можно получить кров и еду. Он вставал по ночам, чтобы поддерживать огонь. У этого исключительно красивого человека была густая копна волос, а лицом, по словам современников, он был «прекрасен, как луна». Он искусно обращался с оружием и выделялся отвагой и учтивостью, и еще он был выдающимся поэтом. Таким образом, Малик обладал всеми теми достоинствами, которыми, с точки зрения арабов, должен был обладать идеальный мужчина. У него было все!

Лайла была дочерью ал-Минхала. Позднее ее стали называть Умм Тамйм. Ослепительная красавица, она была одной из самых прекрасных аравийских девушек, и молва о ее поразительной красоте распространялась по всей округе. Особенно она славилась своими прекрасными глазами и прелестными ножками. И ей тоже не о чем было желать!

Когда она достигла совершеннолетия, ее руки стали добиваться все местные молодые люди, но она всем отказывала. Затем она встретилась с Маликом, и вместе с ним ей было суждено войти в историю. Малик женился на Лайле. Таким образом, Малик, ко всем своим прочим достоинствам, еще и женился на одной из прекраснейших девушек своего времени.

Действительно, Малику ибн Нувайре не о чем было желать. У него было все, кроме веры.

В год Делегаций, когда племя бану тамйм приняло Ислам, Малик также был захвачен популярной тенденцией и стал мусульманином. Учитывая его высокое положение в племени и его бесспорные таланты, Святой Пророк назначил его правителем клана бану ханзала. Главной обязанностью Малика было собирать налоги и отправлять их в Медину.

В течение какого-то времени Малик честно и добросовестно справлялся с возложенными на него обязанностями. Затем Святой Пророк умер. Когда известие о его смерти достигло Буты, Малик как раз закончил сборы солидной части налогов, намереваясь отправить ее в Медину. Забыв о данной им присяге, он немедленно раскрыл хурджуны и вернул деньги налогоплательщикам. «О бану ханзала! – заявил он, – теперь ваше богатство принадлежит вам».[113 Балазури: с. 107.] Малик стал отступником.

*  *  *

Саджах была дочерью ал-Хариса. Родившаяся в семье вождей, она обладала лидерскими качествами, характером и интеллектом, какими редко бывают наделены женщины. Она была ясновидящей, могла предсказывать грядущее и была столь искусной поэтессой, что практически всегда говорила стихами. Если люди заговаривали с ней, она тут же отвечала им стихами.

Известная впоследствии как Умм Садйра, по отцовской линии Саджах также принадлежала к бану йарбу' и таким образом приходилась родственницей Малику ибн Нувайре. Однако по материнской линии она принадлежала к таглибитам, одному из племен в большой группе, проживавшей в Ираке и известной как раби'а. Саджах жила преимущественно среди таглибитов, исповедовавших христианство, и под влиянием матери тоже стала христианкой, хотя ее христианская вера была не слишком глубока, как и у многих других представителей таглибитов, в чем мы будем иметь возможность убедиться в дальнейшем.

Когда началась волна отступничества, Саджах узнала, что Тулайха и Мусайлима объявили себя пророками. Ее пылкое воображение было захвачено теми возможностями, которые открывали подобные лживые претензии. Почему пророками должны быть одни лишь мужчины? Почему бы и женщине не ступить в священную область пророчества? Авантюристка по натуре, она в конце концов не устояла перед таким искушением. «Я – пророчица!» – заявила она и развила эту мысль в соответствующих стихах.

Как ни странно, большая часть клана матери Саджах признала ее пророчицей и поклялась повиноваться ей. А ведь ранее они были христианами! Она привлекла к себе множество вооруженных последователей и явилась на Аравийский полуостров, где под ее знамя встало и племя ее отца. Нет сомнения в том, что многими из последовавших за ней старейшинами и членами клана руководило желание добыть трофеи и поквитаться с некоторыми из племен северо-восточной части Аравийского полуострова, с которыми у них была старая междоусобная вражда.

Вдохновленная успехом в обретении последователей, Саджах прибыла в ал-Хазн с внушительным войском и отправила послов к своему родственнику, Малику ибн Нувайре. [114 Местоположение ал-Хазна не установлено, но, судя по сведениям, полученным у населения Хайла, это то же, что район Хазма, расположенного между Самйрой и Бутахом. Это вполне согласовывается с утверждением Иакута (т. 1, с. 661), что Хазн находился близ Бутаха.] Саджах предложила ему заключить договор: они совместно выступят против тех племен, которые были их общими врагами, а затем начнут воевать против мусульманского государства в Медине. Для того чтобы убедить Малика в том, что у нее нет никаких враждебных замыслов относительно земель бану йарбу', Саджах заявила: «Я всего лишь женщина из бану йарбу'. Земля принадлежит тебе».[115 Ат-Табари: т. 2, с. 496.]

Малик принял предложение Саджах и заключил с ней договор. Однако он несколько умерил ее воинственный пыл и отговорил ее воевать с мусульманами. Это случилось в июне 632 г.

И вот объединенные силы Малика и Саджах обрушились на злосчастные племена, которые ранее нанесли обиды бану тамйм и бану таглйб. В этих боевых действиях не было никакой религиозной подоплеки: их побудительными мотивами были жажда мести и грабежей. Всякое племя, которое оказывало сопротивление, подвергалось нападению, принуждалось к подчинению и разграблялось. Малик присоединился к самозванке по договору, и в этих набегах его последователи сражались плечом к плечу с ее последователями. Однако сам он, похоже, не участвовал в грабежах.

Затем Саджах нагрянула в Ниббадж и принялась грабить его окрестности.[116 Ниббадж – это современная Набкийа (или Набджийа, как ее называют местные жители), расположенная в 25 милях к северо-востоку от Бурайды. В настоящее время это деревня, однако в те времена она была довольно крупным городком.] И там она получила серьезный отпор. Местные кланы, движимые общим страхом перед сей ужасной женщиной, объединились против нее и дали ей бой. Это сражение не имело решающего значения, но Саджах досталось как следует: враги взяли в плен некоторых из ее авторитетных командиров и соглашались отпустить их только в том случае, если она поклянется покинуть их территорию. Саджах приняла это условие.

Старейшины племен, последовавших за самозванкой, собрались вокруг нее. «Куда мы теперь пойдем?» – спрашивали они.

«На Йамаму», – ответила Саджах.

«Но жители Йамамы сильны, – заметили старейшины. – А их вождь, Мусайлима, – весьма могущественный человек».

«На Йамаму», – повторила Саджах и перешла на стихи:

Вперед, на Йамаму!

Со скоростью полета голубей;

Туда, где битва ожесточеннее;

И никакое порицание не падет на вас.

Вперед, на Йамаму![117 Ат-Табари: т. 2, с. 498.]

*  *  *

Мусайлима-Лжец был наиболее грозным из врагов Ислама, угрожавшим существованию нового государства. Он был сыном Хабйба из племени бану ханйфа, одного из крупнейших племен на Аравийском полуострове, жившего в районе Йамамы.

Мусайлима впервые вышел на сцену истории в конце 9 г. хиджры, в год Делегаций, когда он побывал в Медине в составе депутации бану ханйфа. В состав посольства входили еще два выдающихся человека, которым суждено было оказать большое влияние на Мусайлиму и его племя, – один помог Мусайлиме прийти к власти, а другой спас его племя от полного уничтожения. Это были, соответственно, Нахар ар-Раджжал ибн 'Унфува[118 Некоторые древние историки называют этого человека Раххалем.] и Муджа'а ибн Марара.

Посольство прибыло в Медину. Верблюды были привязаны в лагере путешественников, и Мусайлима остался там, чтобы присматривать за ними, тогда как остальная депутация вошла в город. Они провели переговоры с Пророком, покорились ему и приняли Ислам. По своему обыкновению Пророк наделил послов подарками, а когда они получили свои дары, один из них как бы невзначай обмолвился: «Один из наших товарищей остался в лагере присматривать за верблюдами». Пророк дал им подарок и для него, добавив: «Не последним из вас является тот, кто остается стеречь собственность своих товарищей».2 Впоследствии Мусайлима воспользовался этой фразой в своих целях.

По возвращении посольство рассказало о сути Ислама и утвердило новую веру среди бану ханйфа. Все племя было обращено в Ислам. В Йамаме была построена мечеть, в которой регулярно проводились молитвы.

Так прошло несколько месяцев. Затем Мусайлима отступился от своей веры и объявил себя пророком. Он собрал вокруг себя народ и, ссылаясь на Мухаммада, обратился к нему: «Мне было дано разделить это с ним. Разве он не сказал нашим послам, что я – не последний среди них? Это могло означать только то, что ему было известно, что я разделяю это с ним». [119 Там же.] (Под «этим» он подразумевал миссию Пророка.)

Затем Мусайлима ошеломил толпу своими поразительными фокусами. Он был превосходным магом и умел делать то, что прежде не удавалось ни одному человеку. Он мог поместить яйцо внутрь бутыли; он мог срезать у птицы перья, а затем так приставить их обратно, что птица снова могла летать; и он использовал свое искусство для того, чтобы убедить людей в том, что на самом деле обладает божественным даром. Он взял за правило обращаться к собранию людей как апостол Господа, сочинять стихи и выдавать их за ниспосланные ему откровения Корана. В большинстве его стихов говорилось о превосходстве его племени, бану ханйфа, над курайшитами. Вместе с тем некоторые из них были весьма любопытными, например:

Аллах благословил мою мудрость.

Она столь же сильна, как ветры, что дуют

Из живота и кишечика![120 Там же.]

Люди поражались мудрости Мусайлимы и стекались к нему со всех сторон. Как ни странно, они не ставили под сомнение и не оспаривали божественную миссию Мухаммада. Они восприняли Мухаммада как апостола Господа. Однако они также восприняли Мусайлиму как такого же пророка, а именно этого Мусайлима и добивался.

Влияние и авторитет Мусайлимы постепенно укреплялись. Затем в конце 10 г. хиджры он написал Пророку Мухаммаду:

«От Мусайлимы, Посланника Аллаха, Мухаммаду, Посланнику Аллаха. Привет тебе. Мне было ниспослано разделить с тобой это дело. Половина земли принадлежит нам, а другая половина – курайшитам. Однако народ курайшитов переступает свои границы». В ответ Пророк Мухаммад написал Мусайлиме:

«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного. От Мухаммада, Посланника Аллаха, Мусайлиме-Лжецу. Привет тому, кто следует Указаниям свыше. Знай: земля принадлежит Аллаху. Он дарует ее тому, кого Он выбирает из слуг Своих. И следующий мир для праведных».[121 Там же.]С тех пор самозванец стал известен как Мусайлима-Лжец! И тут в дело вступил Нахар ар-Раджжал, которого мы упоминали ранее как члена посольства бану ханйфа. Этот человек остался в Медине, когда остальные участники посольства вернулись домой; и он держался поближе к Пророку, от которого многое узнал об Исламе. Нахар ар-Раджжал выучил Коран и возвысился до положения близкого и уважаемого сподвижника Пророка. За несколько месяцев он завоевал завидную репутацию верующего и добродетельного мусульманина и в этом качестве стал известен на большей части Аравийского полуострова.

Когда сообщения о творимых Мусайлимой безобразиях начали приобретать все более угрожающий характер, Святой Пророк начал задумываться о том, каким образом воспрепятствовать влиянию Лжеца. Йамама находилась слишком далеко, чтобы проводить против нее военную операцию, поэтому Мухаммад решил отправить человека, чтобы он настраивал народ против Мусайлимы. И кто мог справиться с этим поручением лучше, чем Раджжал? Он был одним из вождей бану ханйфа; он выучил Коран, он обрел мудрость и милосердие у ног Пророка. И Раджжал был направлен Пророком исправлять то зло, которое Мусайлима причинял Иамаме.

Сразу по прибытии в Иамаму прохвост заявил, что Мусайлима действительно является пророком. «Я слышал, как сам Мухаммад говорил об этом», – лгал он.[122 Ат-Табари: т. 2, с. 505.] И кто бы усомнился в словах этого почтенного сподвижника! Прибытие ренегата резко увеличило авторитет Мусайлимы; и бану ханйфа стали прибывать еще в больших количествах, чтобы принести присягу на верность «Мусайлиме, Посланнику Аллаха»!

И вот Мусайлима и Раджжал образовали зловещий и мерзкий тандем. Раджжал стал правой рукой Мусайлимы, а самозванец не принимал ни единого важного решения без его совета.

Со смертью Святого Пророка Мусайлима полностью подчинил себе бану ханйфа. Люди стекались к нему, и Мусайлима начал устанавливать собственные правила, касавшиеся вопросов морали и религиозного поведения. Он разрешил употреблять спиртное. Он также распорядился, чтобы отец, у которого родился сын, жил в безбрачии, и только в том случае, если этот сын умирал, ему позволялось иметь дело с женщинами, но до тех пор, пока у него не родится новый сын.

Народ начинал верить в то, что Мусайлима обладает чудесной силой, а Раджжал способствовал укреплению этого образа. Однажды Раджжал предложил Мусайлиме в виде благословения гладить по голове каждого новорожденного младенца, как это делал Пророк Мухаммад. Были отданы соответствующие распоряжения. С этого момента всех новорожденных приносили к Мусайлиме, чтобы он погладил их по голове. Историки сообщают, что когда эти младенцы стали взрослыми мужчинами и женщинами, у них на головах не оказалось ни единого волоса! Однако, разумеется, об этом стало известно только после смерти Мусайлимы. Известно множество случаев, когда Мусайлима копировал поступки Мухаммада, однако их результаты оказывались прямо противоположными и катастрофическими.

Несмотря на то что за Мусайлимой последовали все бану ханйфа, не все верили в его божественную миссию, тем более не верили в нее люди разумные. Некоторые признавали его по соображениям политической выгоды или для того, чтобы добиться повышения, но при этом многими руководило чувство верности племени. Однажды Мусайлима назначил муэдзином, призывающим людей на молитву, нового человека. Этот человек, Худжайр ибн 'Умайр, был одним из сомневающихся. Вместо слов «Свидетельствую, что Мухаммад – Посланник Аллаха», в которых имя Мухаммада должно было быть заменено именем Мусайлимы, этот новый муэдзин во весь голос кричал: «Свидетельствую, что Мусайлима считает, что он – посланник Аллаха».

Однажды некий человек со светлой головой, никогда прежде не видевший Мусайлиму, пришел посетить самозванца. Когда он подошел к двери дома Мусайлимы, он спросил стражника: «Где Мусайлима?» – «Тише! – ответил ему стражник. – Он – посланник Аллаха». – «Я не поверю, что он им является, до тех пор пока не увижу его», – возразил посетитель, которого звали Талхой.

Посетитель встретился с самозванцем.

– Ты – Мусайлима? – спросил он.

– Да.

– Кто приходил к тебе?

– Рахман (то есть Милосердный).

– При свете или во тьме?

– Во тьме.

– Свидетельствую, – объявил Талха, – что ты – самозванец, а Мухаммад – истинный Пророк. Однако самозванец из нашего племени лучше, чем настоящий пророк из племени курайшитов. Впоследствии этот человек сражался на стороне Мусайлимы и умер за него.

У Мусайлимы была отвратительная внешность. Он был низкого роста, но крепкого телосложения, лицо у него было желтого цвета, глаза – маленькие и близко посаженные, нос – плоский. Он был необычайно уродлив. Однако, как это часто бывает с очень некрасивыми и злыми людьми, Мусайлима оказывал неотразимое воздействие на женщин. Они не могли сказать ему «нет». Он был таким талантливым и бесчестным казановой, что ни одна женщина, оставшаяся с ним наедине, не могла отвергнуть его ухаживания или не поддаться воздействию его дьявольских чар.

Однако, направляясь в Йамаму, самозванка Саджах не подозревала об этой стороне многогранной личности Мусайлимы. Вскоре ей суждено было познакомиться с ней!

*  *  *

Саджах со своим войском направлялась в Йамаму. Мусайлима узнал об этом и забеспокоился, так как не знал, каковы ее намерения – враждебные или дружественные. Разумеется, Мусайлима мог разгромить ее армию в сражении, но на некотором расстоянии к западу стоял 'Икрима со своим корпусом. К тому же Мусайлима уже несколько недель ожидал подхода мусульман. Если бы 'Икрима начал действовать, пока он сам разбирался бы с войском Саджах, то он оказался бы в весьма уязвимом положении. Ему пришлось бы одновременно воевать на два фронта, с Саджах и мусульманами. Мусайлима решил покорить Саджах и нейтрализовать ее. Он знал, как с ней обращаться: он поведет себя с ней так, как вел себя с другими женщинами. Он в совершенстве владел искусством обольщения.

Он послал к Саджах гонца, прося ее не приводить с собой воинов, так как в Йамаме им нечего было делать. Она могла приехать одна на переговоры. Поэтому Саджах оставила свое войско в лагере и поехала вперед в сопровождении 40 воинов на встречу с Мусайлимой-Лжецом. Она подъехала к Йамаме и увидела, что ворота крепости заперты; и она получила от Мусайлимы указание оставить свою свиту за пределами крепости и въехать в нее в одиночку. Саджах согласилась и, оставив 40 своих последователей дожидаться, въехала в крепость.

Мусайлима приготовил для Саджах большой шатер во дворе своего дома. Поскольку погода была прохладная, он приказал хорошенько обогревать шатер, чтобы ей было уютно. И он приказал воскурить в шатре некий аромат, который бы обострил чувственность Саджах в соответствии с его намерениями. Это должно было помочь преодолеть ее сопротивление!

Саджах вошла в шатер. Через некоторое время за ней последовал Мусайлима. Они оказались наедине. Самозванец завел разговор, околдовывая женщину. Он говорил о Боге и политике, о своих проблемах с курайшитами, которых было столько, сколько «у рыбы чешуек».

После вступительных слов Мусайлима сказал: «Поговорим о ниспосланных нам откровениях». – «Женщине не следует начинать, – ответила она. – Сначала ты расскажи о том, что тебе было ниспослано».

Саджах с трепетом смотрела на Мусайлиму, когда он нараспев, словно аяты Корана, прочел следующее:

Разве ты не видишь своего Господа?

Как он поступает с беременными женщинами?

Он извлекает живое существо,

Находившееся между животом и кишками.

«А что еще?» – с волнением спросила она.

«Он нисполал мне, – продолжал Мусайлима, – что Он сотворил женщину как вместилище и создал мужчину как ее пару, чтобы он входил в нее и выходил из нее, когда пожелает. А потом появляется маленький ягненочек!»

Саджах заинтересовалась. «Воистину, ты – пророк!» – пылко сказала она.

Мусайлима придвинулся поближе. «Хочешь выйти за меня замуж? – спросил он. – Тогда я с моим и твоим племенами разгромлю арабов».

«Да», – ответила она.1 Мусайлима вновь одержал победу.

Саджах оставалась с Мусайлимой в течение трех дней; затем он отослал Саджах к ее войску По прибытии в лагерь она собрала старейшин племени. «Я обрела истину, – заявила она. – Я признала его пророком и вышла за него замуж».

Старейшины были поражены. «Подарил ли он тебе свадебный подарок?» – спросили они. Саджах призналась, что она не получила никакого подарка на свадьбу.

Старейшинам было известно о Мусайлиме немного больше, чем Саджах, и они опасались, что их девушку одурачили. «Тогда отправляйся к нему, – настаивали они, – и не возвращайся до тех пор, пока не получишь свадебного подарка».

Снова Саджах пустилась в путь к Иамаме в сопровождении 40 спутников. Мусайлима заметил ее приближение и закрыл ворота крепости. «Что случилось?» – сердито спросил он изнутри.

«Подари мне свадебный подарок», – попросила она снаружи.

Мусайлима на минуту задумался, а потом ответил: «Я дарю тебе свадебный подарок для всего твоего народа. Объяви своим последователям, что я, Мусайлима ибн Хабйб, посланник Аллаха, отменяю две из введенных Мухаммадом молитвы – рассветную и ночную».

С необычным свадебным подарком Саджах вернулась к своему войску.

Через несколько дней, желая установить с народом Саджах связи более прочные, чем те, которые возникли в шатре, установленном в его дворе, Мусайлима послал гонца к Саджах. Он предлагал ей политический и экономический союз: она могла получить половину зерна в Иамаме. Саджах отказалась. Однако Мусайлима вновь отправил к ней гонца, настаивая на том, чтобы она приняла хотя бы четверть зерна. Саджах согласилась и ушла в Ирак. Это случилось примерно в конце октября 632 г. (в конце месяца раджаб, 11 г. хиджры), незадолго до битвы 'Икримы с Мусайлимой.

Мусайлима покончил с Саджах. А она покончила с политикой и пророчеством. Саджах поселилась с племенем ее матери и до конца жизни жила тихо и незаметно. Впоследствии она приняла Ислам и, как считается, стала богобоязненной и добродетельной мусульманкой. Во время халифата Му'авиййи Саджах перебралась в Куфу, где умерла в преклонном возрасте.