Текст книги "Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй"

Автор книги: А. Акрам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Главными инструментами, использованными Халидом для успешного осуществления амбициозных маневров, были боевые качества мусульман и мобильность войска. Он использовал их до предела человеческих и животных возможностей. Хотя настоящей кавалерией была только часть его войска, вся армия перемещалась на верблюдах и могла наносить удары там и тогда, где и когда этого желал полководец. Армия могла быстро переместиться, чтобы дать сражение в А, а затем оказаться в Б, чтобы дать еще одно сражение, лишив противника возможности подготовиться к нему.

Нет письменных свидетельств численности персидских войск, с которыми Халиду пришлось сражаться в той или иной битве, как нет данных и о потерях, понесенных каждой из сторон. Некоторые приводимые данные о потерях персидской стороны, возможно, являются преувеличенными. С уверенностью можно утверждать лишь то, что это были очень крупные армии, которые понесли ошеломляющие потери, особенно при ал-Валадже, Уллайсе, Мусаййахе и Санй-Зумайле, где они прекратили существовать как боевые единицы. Численность персидских армий, противостоявших Халиду в Казиме, Макиле, ал-Валадже и Уллайсе, возможно, составляла от 30 000 до 50 000 воинов. Халида и его храбрецов не пугало то, что враг в два-три раза превосходил их в численном отношении. Они преодолевали эту трудность без особых усилий. Кроме того, такие армии не были слишком крупными по персидским масштабам. (В битве при Кадисиййе, состоявшейся тремя годами позже, персы бросили в бой 60 000 человек!) Что касается потерь, понесенных мусульманами, то они, должно быть, не были большими, учитывая тот факт, что на протяжении всей кампании армия сохраняла высокий уровень боеспособности.

Самое главное, что открытие Ирака стало возможным и прошло успешно благодаря личным качествам Халида, позволившим преодолеть явное неравенство сил. Он был первым из прославленных мусульманских полководцев, бросившим вызов чужеземным империям и перекроившим политическую и религиозную карту мира. Он не подвергал своих людей тем испытаниям, которым не подвергался сам. И именно безграничная вера воинов в Меч Аллаха помогала им стойко переносить любые испытания.

Халид пронесся по Ираку словно вихрь. Теперь ему предстояло таким же вихрем обрушиться на Сирию и сокрушить армии другой гордой державы – Восточной Римской империи.

Часть IV
Открытие Сирии

Глава 27
Опасный бросок

В Хире, в конце мая 634 г., Халид распечатал послание халифа и прочитал: «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного. От раба Аллаха, 'Атйка, сына Абу Кухафы , Халиду, сыну ал-Валйда.[205 Хотя в истории халиф известен как Абу Бакр, его настоящее имя было 'Абдаллах, а Святой Пророк также наделил его именем 'Атйк.] Мир тебе. Хвала Аллаху, кроме Которого нет иного Бога, и призываю благословения на Его Пророка, Мухаммада, мир ему и благословения Аллаха.

Иди, пока не дойдешь до скопления мусульман в Сирии, пребывающих в состоянии великой обеспокоенности...»

Халид оторвался от письма, боясь, что это означает понижение в должности и что настроенный против него 'Умар наконец сумел добиться своего. Как это горько! Халид пробормотал: «Должно быть, это все происки леворукого. Он завидует мне за то, что я завоевал Ирак».[206 Ат-Табари: т. 2, с. 608.] Однако его опасения сменились радостью, когда он прочел:

«Назначаю тебя командующим мусульманских армий и направляю тебя на битву с римлянами. Ты будешь командовать Абу 'Убайдой и теми, кто с ним.

Не медли с этой возвышенной миссией, о отец Сулаймана, и, с помощью Аллаха, хвала Ему, выполни эту задачу. Будь меж тех, кто усердствует на пути Аллаха.

Раздели свою армию на две части и одну оставь Мусанне, который будет главнокомандующим в Ираке. Возьми с собой столько воинов, сколько оставишь ему. После победы ты вернешься в Ирак и вновь займешь пост главнокомандующего.

Да не застит твой ум гордыня, ибо она обманет и собьет тебя с пути истинного. Не тяни. Вся благодать принадлежит Аллаху, и Он – распределитель наград».[207 Там же: т. 2, с. 600, 605. Вакиди: Футух ал-булдан, с. 14. (В оставшейся части данной книги цитаты из Вакиди приводятся по его труду «Футух аш-шам».)]

Так Халид был назначен главнокомандующим мусульманских войск в Сирии.[208 По другим версиям, Халид сам настоял на том, чтобы другие полководцы поручили ему командовать армией, или же сами полководцы назначили его главнокомандующим ввиду его боевых заслуг. Эти версии не соответствуют истине. Халид был явно назначен главнокомандующим войск в Сирии халифом Абу Бакром.]

Итак, Халид приступил к подготовке похода. Он объяснил Мусанне инструкции халифа, разделил армию на две части и передал одну половину Мусанне. Однако при разделе армии Халид постарался сохранить при себе всех сподвижников Пророка – переселенцев и ансаров, людей, которые пользовались особым уважением среди его воинов. Мусанна горячо возражал против этого. «Я настаиваю на точном исполнении инструкций Абу Бакра, – говорил он. – У меня тоже должна остаться половина сподвижников, ибо их присутствие поможет мне одерживать победы».

Халид понимал справедливость претензий Мусанны. Он пересмотрел проведенное им разделение, чтобы оставить Мусанне достаточное количество сподвижников, особенно потому, что среди них было много лучших из военных командиров. После этого Халид был готов идти в Сирию.

Когда Абу Бакр давал какое-либо поручение своим полководцам, он обычно указывал географический регион, в котором необходимо выполнить его задание, а также ресурсы, которые можно было бы использовать для этой цели. Все остальные решения он доверял принимать самим полководцам так, как они считали необходимым. Именно так Абу Бакр отправлял Халида в Ирак, и теперь точно таким же образом он отправлял Халида в Сирию. Халиду было понятно задание: он должен был быстро идти в Сирию, взять под свое командование мусульманские войска и сражаться до победного конца с византийцами. Решать, каким путем идти в Сирию, предоставлялось Халиду, и именно это важнейшее и не терпевшее отлагательства решение ему сейчас требовалось принять. Он не знал, где именно в Сирии находятся мусульманские войска. Впрочем, он знал, что они располагаются где-то в районе Бусры и Джабийи, и ему надо было быстро попасть в это место.

Для марша Халид мог воспользоваться двумя известными путями. Первый, южный путь, вел через Даумат ал-Джандал, это была обычная дорога, по которой ходили караваны и по которой он мог добраться со своим войском до Сирии. Это был самый простой и легкий вариант, потому что при движении по данному маршруту не было бы недостатка в воде и никакой враг не воспрепятствовал бы его продвижению. Однако это был и самый длинный путь, и понадобилось бы немало времени для того, чтобы его пройти. Халиф же подчеркивал необходимость действовать стремительно, поскольку мусульмане явно находились в опасном положении. Поэтому после основательных раздумий Халид отверг эту дорогу.

Второй путь, северный, вел вдоль Евфрата в северо-восточную Сирию. Эта дорога также была хорошо наезженной, но она увела бы Халида далеко от мусульманских армий, а путь ему преграждали бы стоящие на Евфрате римские гарнизоны. Разумеется, он мог преодолеть возникшие препятствия, но это вновь означало бы потерю времени. Предстояло найти еще один способ добраться до мусульманских сил в Сирии.

Халид созвал военный совет и объяснил ситуацию своим командирам. «Как нам найти дорогу в Сирию, – сказал он, – по которой мы могли бы обойти римлян? Они, без сомнения, постараются помешать нам подойти на помощь мусульманам». Он подразумевал византийские гарнизоны, располагавшиеся вдоль северного пути.

«Мы не знаем такого пути, по которому могла бы пройти целая армия, – отвечали командиры, – но есть путь, который может выбрать один человек. Страшись завести армию в никуда!»1

Однако Халид был намерен найти новый путь и повторил свой вопрос. Никто не ответил на него, кроме одного знаменитого воина по имени Рафи' ибн 'Умайра. Он объяснил, что на самом деле есть еще дорога через Самаву. Армия могла пройти из Хйры в Куракир через 'Айн ат-Тамр и Мусаййах, и это был бы легкий переход. Куракир находился на западе Ирака и являлся оазисом с большим количеством воды. Оттуда в Суву вела малоизвестная дорога, проходившая по бесплодной, безводной пустыне. В Суве вновь было много воды, а в одном дне пути от Сувы находился источник, которого, как ему было известно, хватило бы на нужды армии. Самая опасная часть маршрута длиной примерно 120 миль находилась между Куракиром и этим источником.

Однако Рафи' предостерег: «Нельзя пройти по этой дороге с армией. Именем Аллаха, даже одинокий путник отважился бы на это только в том случае, если бы ему пришлось спасать свою жизнь. Пять дней пути будут крайне тяжелыми, без единой капли воды, и всегда будет опасность сбиться с пути».[209 Ат-Табари: т. 2, с. 609.]

Присутствовавшие командиры согласно закивали головами. Ни один человек в здравом уме не решился бы воспользоваться такой дорогой, идя по которой вся армия могла бы сбиться с пути и умереть от жажды.

Халид негромко сказал: «Мы пойдем по этой дороге!» Видя тревогу на лицах своих командиров, он добавил: «Не позволяйте себе расслабиться. Знайте, что Аллах подает вам помощь сообразно вашим заслугам. И ничто да не устрашит мусульман, пока у них есть поддержка Аллаха».[210 Там же: т. 2, с. 603.]

Реакция на слова Халида была мгновенной. Командиры в один голос ответили: «Ты – человек, через которого Аллах являет нам Свою волю. Поступай, как считаешь нужным».[211 Там же: т. 2, с. 609.] И в прекрасном расположении духа армия Халида начала готовиться к походу в Сирию по маршруту, которым прежде не передвигалась ни одна армия и который был известен только одному человеку, Рафи' ибн 'Умайре. (См. карту 15.)

В начале июня 634 г. (в начале месяца рабй' ал-ахир, 13 г. хиджры) Халид выступил из Хйры с 9-тысячным войском.[212 Разные источники приводят разные данные о численности армии, принимавшей участие в этом переходе: 500, 700, 800, 6000 и 9000 человек, однако последняя цифра является правильной. Такова была численность половины армии, поделенной по приказу Абу Бакра, и в описаниях Сирийского похода, приводимых всеми древними авторами, говорится, что мусульманское войско состояло из 9000 человек, пришедших с Халидом из Ирака.] Армию не сопровождали ни женщины, ни дети: их, по приказу Халида, оставили на месте, чтобы потом переправить в Медину, где им предстояло ждать момента, когда их можно будет перевезти в Сирию. Армия двинулась через 'Айн ат-Тамр, Сандуду и Мусаййах на Куракйр; Мусанна проводил Халида до Куракйра, а затем вернулся в Хйру, чтобы приступить к охране новой границы с Персией. Армия переночевала в Куракйре, заполнив водой бурдюки с таким расчетом, чтобы ее хватило на пять дней и для людей, и для животных.

На следующий день ранним утром, перед самым началом опасного броска, к Халиду вновь подошел Рафи'. Казалось, что он не уверен в себе. «О полководец, – жалобно взмолился он. – Невозможно перевести армию через эту пустыню. Именем Аллаха, даже одинокий путник осмелится проделать такой путь только в том случае, если он бежит от смертельной опасности».

Карта 15. Опасный бросок

Халид сердито рявкнул на него: «Горе тебе, о Рафи'! Именем Аллаха, если бы я знал другой способ быстро оказаться в Сирии, то воспользовался бы им. Делай то, что тебе приказано!»[213 Ат-Табари: т. 2, с. 609.]

Рафи' сделал то, что ему было приказано, и повел 9-тысячное войско Халида в пустыню. Как обычно, воины ехали верхом на верблюдах, а лошадей вели в поводу. Стоял июнь, и солнце немилосердно палило пески пустыни, нещадно обжигая все живое, в том числе смельчаков, которые отважились вторгнуться в эти измученные, безводные и бесплодные просторы. Разумные люди никогда бы не рискнули совершить подобное, по крайней мере, не в это время года, не таким огромным числом, и уж не тогда, когда висевшая на волоске судьба сирийских мусульман зависела от их появления. Однако разумные люди никогда не стяжают себе величайшую славу. Эти воины не относились к категории разумных людей. Они были воинами Халида, Меча Аллаха, идущими на свершение одного из величайших подвигов в истории передвижения войск.

Первые три дня прошли без каких-либо событий. Люди были угнетены нестерпимой жарой и блеском солнца, однако они привыкли переносить трудности, а поскольку у них была вода, то все было в порядке. Однако вода, рассчитанная на пять дней, закончилась к концу третьего дня. Им предстояло еще два дня пути без единой капли воды.[214 О романтической легенде о верблюде, который, предположительно, во время этого перехода нес в себе запас воды, см. примечание 7 в приложении Б.]

На четвертый день колонна молча тронулась в путь. Казалось, жара стала еще нестерпимее. Во время движения люди не разговаривали, потому что могли думать только о воде и кошмаре потеряться в пустыне и умереть от жажды. Они боялись подумать о том, что произойдет, если Рафи' заблудится или потерпит неудачу по какой-то иной причине. В ту ночь, как всегда, люди расположились на ночлег, но сон не шел к ним. С пересохшими глотками, распухшими во рту языками, они только и могли, что мысленно повторять слова молитвы: «Достаточно нам Аллаха, Он – Прекрасный покровитель!»[215 Коран: 3-173.]

На пятое утро началась последняя фаза перехода, которая, по воле Аллаха, должна была привести их к источнику, о котором было известно Рафи'. Усталая колонна молча преодолевала милю за милей. Час страданий за часом страданий терпели люди, пробивавшиеся через песчаную пустыню под палящими и слепящими лучами солнца. Дневной переход был завершен, а люди все еще были живы, хотя большинство из них дошло до предела человеческих возможностей. Колонна уже не представляла собой аккуратное, упорядоченное образование, каким она была в начале броска. Многие воины плелись в конце колонны, почти утратив надежду на то, что не упадут по дороге.

Когда голова колонны достигла места, где, предположительно, должен был находиться источник, выступавший проводником Рафи' перестал видеть. У него была офтальмия, и слепящий блеск солнца ухудшил состояние его глаз. И вот он закрыл глаза частью тюрбана и остановил своего верблюда. Следовавшие за ним люди с ужасом смотрели на это и жалобно взывали к нему: «О Рафи'! Мы еле живы. Неужто ты не нашел воду?» Однако Рафи' больше не видел. Хриплым шепотом– это было то, что осталось от его голоса, – он сказал: «Ищите два холмика, похожие на женские груди». Колонна двинулась дальше, и вскоре люди заметили два холмика и сообщили об этом проводнику.

«Ищите терновое дерево, похожее на сидящего человека», – приказал Рафи'. Несколько разведчиков поехали на поиски этого дерева, но через несколько минут вернулись обратно, чтобы сообщить, что они такого дерева не нашли.

«Слушайте! Мы принадлежим Аллаху и, воистину, к Нему мы возвращаемся, – произнес Рафи', цитируя аят Корана. – В таком случае, все мы погибнем. Посмотрите же еще раз». Люди вновь отправились на поиски и на этот раз обнаружили терновое дерево, от которого остался один лишь ствол. «Копайте под его корнями»,[216 Ат-Табари: т. 2, с. 609.] – приказал Рафи'. Люди начали копать под его корнями, и, по словам Вакиди, «из-под земли рекой хлынула вода!»[217 Вакиди: с. 14.]

Люди вволю напились, все время восхваляя Господа и призывая на Рафи' Его благословение. Затем они напоили животных, но даже после этого еще осталась вода. Сотни людей наполнили ею свои мехи и вновь пустились по прежней дороге в обратном направлении, разыскивая отставших, которых было множество. Всех их нашли и привели в чувство.

Опасный переход был завершен. Они совершили его. Такое не совершали ни до них, ни после них. Халид вышел на границы Сирии, оставив позади римский фронтир и его гарнизоны, обращенные к Ираку. Теперь они были всего в одном дне пути от Сувы, где пустыня заканчивалась и начиналась живая земля. (См. карту 15.)

Халид не сомневался в том, что его войско прошло сквозь ад и было на грани гибели. Однако истинный масштаб опасности он осознал только тогда, когда к нему приблизился улыбающийся Рафи' и сказал:

«О полководец, я лишь один раз бывал у этого источника, причем 30 лет назад, когда мальчиком приезжал к нему со своим отцом!»[218 Ат-Табари: т. 2, с. 604, 609. О других, неправильных, описаниях маршрута, которым шел Халид, говорится в примечании 9 приложения Б.]

*  *  *

В последующие годы некий халиф написал письмо знаменитому ученому и попросил его описать земли, находящиеся под властью мусульман. Ученый ответил ему и привел те описания, о которых его спрашивали. Когда исследователь дошел до Сирии, он сказал: «Знай, о Повелитель Правоверных, что Сирия – это изобильнейшая земля облаков, холмов и ветров. Она освежает тело и очищает кожу, особенно земля Эмессы, отчего тело становится красивее, а человек становится мудрым и терпеливым. Воды в ней чисты и обостряют чувства. Сирия, о Повелитель Правоверных, – это земля приятной зелени и больших лесов. Ее реки текут по прямым руслам, а у ее верблюдов есть возможность пить вволю».[219 Мас'уди: Мурудж. т. 2, с. 61-62.]

Действительно, Сирия была прекрасной страной – прекраснейшей провинцией Византийской империи. Ее умеренный климат, смягчаемый Средиземным морем, предоставлял возможность отдохнуть от жары пустыни и холода северных краев. Столицей азиатского региона Византийской империи была Антиохия, в настоящее время находящаяся на территории Турции. По своему великолепию и политическому значению этот город уступал только Константинополю. Великие города Сирии – Алеппо, Эмесса, Дамаск – не только процветали за счет торговли, но и были средоточиями культуры и цивилизации. В богатые и оживленные сирийские порты на берегу Средиземного моря – Латакию, Триполи, Бейрут, Тир, Акр, Иаффу – заходили корабли из всех областей ойкумены, там кипела торговля и процветали ремесла.

В политическом отношении сирийский регион состоял из двух провинций. Собственно Сирия тянулась от Антиохии и Алеппо на севере до северных берегов Мертвого моря. Западнее и южнее Мертвого моря раскинулась провинция Палестина, где находились святыни трех мировых религий и города, ни в чем не уступавшие самым богатым и развитым городам мира. Арабы, жившие в те времена, также упоминали регион Иордана, расположенный между Сирией и Палестиной, однако это было скорее географическое понятие, а не политическая и административная единица. И все это входило в состав Восточной Римской, или Византийской, империи. Вторгнуться в Сирию означало вторгнуться в Рим, и это был очень серьезный и рискованный шаг.

Восточная Римская империя также склонялась к упадку, и этот процесс продолжался здесь в течение значительно более длительного периода, чем в Персидской империи. Последняя все еще обладала известной стабильностью и силой, чему, в числе других факторов, способствовала могущественная династия Сасанидов, которая непрерывно правила государством на протяжении последних четырех столетий. У византийцев же не было подобной династии, и их не привлекала идея императорского дома, которому бы принадлежала привилегия управления государством. По смерти одного правителя империя переходила в руки самого удачливого полководца, политика или интригана.

Однако армия Восточной Римской империи по-прежнему представляла собой могучее средство ведения имперских войн и являлась второй в мире по эффективности и слаженности военной машиной, уступая только лишь персидской армии. Ее легионы были прекрасно вооружены, ими командовали способные полководцы, и она могла вселять ужас в сердца тех народов, по чьим землям она проходила. Подобно всем великим имперским армиям, она не была едина по национальному признаку, представляя собой неоднородный набор контингентов многих народов, живущих в разных землях. В ее рядах служили римляне, славяне, франки, греки, грузины, армяне, арабы и представители племен, живших на самых дальних окраинах империи. Такие воины составляли гарнизоны сирийских городов, большинство которых были укрепленными.

Подобно Ираку, Сирия отчасти являлась арабской территорией, особенно в ее восточной и южной частях. Арабы жили здесь с доримских времен, и когда в начале IV века н. э. император Константин сделал христианство официальной религией империи, эти арабы тоже приняли христианство. Однако сирийские арабы не обладали влиянием до тех пор, пока из Йемена в Сирию не переселилось могущественное племя гассанитов, что произошло за несколько веков до прихода Ислама. В течение некоторого времени гассаниты сражались с римскими гарнизонами в Восточной Сирии. Затем, когда римляне осознали и оценили их боевой дух и воинственность, они заключили с ними мир и согласились на их проживание в Сирии на положении полусамостоятельного народа с собственным правителем. Династия гассанидов стала одной из почитаемых в империи династий правителей, и цари-гассаниды правили арабами в Иордании и Южной Сирии из своей столицы Буеры. Последним гассанидским царем, правившим в период вторжения Халида, был Джабал ибн ал-Айхам. Этот человек, наряду с ’Ади ибн Хатимом, упоминавшимся в этой книге ранее, вошел в историю как самый высокий араб. И у него ноги волочились по земле, когда он ехал на лошади!»

Такой была Сирия в те времена, в таком политическом и военном состоянии застали ее мусульмане в первые недели 13 г. хиджры.

*  *  *

Человек, который командовал первой серьезной военной операцией в Сирии, был тезкой Халида, его звали Халид ибн Са’йд, и его военные способности были прямо противоположны тем, которыми обладал Меч Аллаха! К концу 12 г. хиджры (началу 634 г.) Абу Бакр поставил Халида ибн Са’йда в Тайма’, на некотором расстоянии к северу от Медины, поручив ему отряд, который должен был выступать в качестве главного резерва.

Пока Халид ибн Са’йд находился в Тайма’, он надумал напасть на Сирию, и он обратился к халифу, чтобы заручиться его одобрением. У Абу Бакра не было ни малейшего намерения пытаться завоевать Сирию столь малыми силами, особенно притом что ими командовал апатичный и неопытный полководец. Однако мусульмане не знали подробностей о военной ситуации в Сирии, и Абу Бакр решил разрешить проведение этой операции в качестве разведки боем. Поэтому он написал Халиду ибн Са’йду, разрешая ему вторгнуться в Сирию, но предупреждая его, чтобы он не вступал в серьезные боевые столкновения, которые могли бы помешать ему отступить в безопасные земли Аравийского полуострова.

Халид ибн Са’йд отправился в путь с небольшим отрядом, вторгся в Сирию и прямо напоролся на римское войско. Столкнувшийся с мусульманами византийский полководец, искусный тактик по имени Бахан, заманил ни о чем не подозревавших мусульман в ловушку и взял их в клещи. При этом у Халида ибн Са’йда сдали нервы, и он бежал, бросив большинство своих людей на произвол судьбы. К счастью для мусульман, в этой операции принимал участие ’Икрима ибн Абй Джахл. Оценив ситуацию, он исправил допущенную Ибн Са’йдом ошибку, которая чуть было не обернулась большой бедой. ’Икрима сумел спасти мусульман, однако было очевидно, что экспедиция обернется поражением. Халид ибн Са'йд оказался в немилости, и Абу Бакр не скрывал своего презрительного отношения к малодушию и неуклюжести этого человека. (Впрочем, позднее ему было разрешено присоединиться к мусульманам в Сирии, и он искупил свой позор, погибнув в бою.)

Идут споры по поводу того, где именно произошло это событие. Некоторые историки полагают, что оно имело место в окрестностях Мардж ас-Суффара, к югу от Дамаска, однако едва ли отряд мог зайти так далеко, не столкнувшись с римской армией. Впрочем, мусульмане все равно получили выгоду от этого неудавшегося мероприятия, поскольку халифу стало ясно, что освобождение Сирии от византийцев – не та задача, к которой можно отнестись легкомысленно.

По возвращении из ежегодного паломничества в Мекку в феврале 634 г. Абу Бакр объявил призыв в армию для похода в Сирию. На иракском фронте теперь все было спокойно. Иракская кампания Халида завершилась беспрецедентным успехом: она не только раздвинула политические границы мусульманского государства, но и пополнила мединские сундуки. Поэтому у мусульман появилась мысль, что, если они сумели победить могучую и внушающую страх персидскую армию, почему бы им не победить римлян, которые были не такими страшными, как военная мощь империи. Более того, надо было выполнять обещание по распространению новой веры, ибо таково было ее предназначение. Ислам был явлен как благодать для человечества, и необходимо было донести весть о нем до всего человечества.

Отряды племен с готовностью откликнулись на призыв из Медины. Люди тысячами стекались со всех концов полуострова, даже из таких далеких мест, как Оман и Йемен. Они приезжали верхом, вооруженными для сражений, и привозили с собой женщин и детей. В армию не призывались только те, кто ранее был в числе отступников. Концентрация физически крепких мужчин мусульманской Аравии началась и завершилась в марте 634 г. (в месяц мухаррам, 13 г. хиджры).

Абу Бакр разделил имевшиеся в его распоряжении силы на четыре корпуса численностью 7000 человек каждый. Были назначены командиры корпусов, и перед ними были поставлены следующие задачи:

А.'Амр ибн ал-'Ас. Цель – Палестина. Идти по дороге на Эйлат, затем через Долину 'Араба.

Б. Йазйд ибн Абу Суфйан. Цель – Дамаск. Идти по Табукской дороге.

B. Шурахбйл ибн Хасана. Цель– Иордания. Идти по Табукской дороге за Йазйдом. (Шурахбйл сражался во время Иракской кампании под командованием Халида и недавно был послан гонцом в Медину, где халиф задержал его и поручил ему командовать корпусом в Сирийской кампании).

Г. Абу 'Убайда ибн ал-Джаррах. Цель – Эмесса. Идти по Табукской дороге за Шурахбйлем.

Абу Бакр намеревался войти в Сирию и освободить как можно большую ее часть. (См. карту 16.) Не зная размеров и точной дислокации римской армии, он не стал укреплять какой-то один корпус за счет других.

Однако Абу Бакр понимал, что римляне могут сосредоточить очень крупную армию в любом секторе театра военных действий, и поэтому приказал командирам корпусов поддерживать связь друг с другом для того, чтобы они могли воспользоваться помощью товарищей в случае неизбежного серьезного столкновения с римскими войсками. На случай, если всем корпусам придется объединиться, чтобы приять участие в крупном сражении, командовать всей мусульманской армией было поручено Абу 'Убайде.

В первую неделю апреля 634 г. (в начале месяца сафар, 13 г. хиджры) мусульманские войска выступили в поход. Первым покинул Медину Йазйд, причем его колонна тронулась в путь из лагеря, разбитого за пределами Медины. Абу Бакр прошел некоторое расстояние рядом с ним. На прощание он сказал Йазйду следующие слова, которые тот передал другим командирам корпусов:

«Не изнуряй ни себя, ни армию во время перехода. Не будь жесток по отношению к своим воинам и командирам, советуйся с ними обо всех делах.

Будь справедлив, не делай зла, не будь деспотом, ибо ни один народ, творящий несправедливость, не добьется процветания и не одержит победу над своими врагами. Встретив врага, не показывай ему спину; ибо того, кто показывает спину, если только это не связано с боевыми маневрами или необходимостью перегруппироваться, постигнет гнев Аллаха. Его прибежищем станет ад, ужаснейшее из всех мест!

И когда одержишь победу над своими врагами, не убивай ни женщин, ни детей, ни престарелых и не режь животных кроме как для еды. И не нарушай заключенные тобой договоры.

Ты встретишь людей, которые отшельниками живут в монастырях, веря, что оставили все во имя Господа. Оставь их в покое и не разрушай их монастырей. И ты встретишь других людей, слепо верящих в Сатану и поклоняющихся Кресту, которые выбривают себе середину головы, чтобы был виден их череп. Рази их мечом до тех пор, пока они не покорятся Исламу или не станут платить джизью.

Вверяю тебя попечению Аллаха».[220 Вакиди: с. 4.]

Произнося речь, Абу Бакр следовал примеру Святого Пророка, который, отправляя войско в поход, наставлял полководца: «Сражайся во имя Аллаха: сражайся, но не переходи границ, не будь вероломным, не наноси увечий, не убивай женщин и детей и не убивай насельников монастырей».[221 Абу Иусуф: с. 193-195.] Источники сообщают, что Абу Бакр прошел рядом с Йазйдом почти 2 мили, а когда Йазйд попросил, чтобы он возвращался назад, сказал: «Я слышал, как Посланник Аллаха говорил, что адское пламя не коснется ноги, покрывшейся пылью на пути Аллаха».[222 Там же: с. 6.]

Йазйд выступил из Медины, и слова Абу Бакра продолжали звучать в его ушах. Поход в Сирию начался.

*  *  * 

Карта 16. Сирийская кампания

Йазйд быстро двигался по дороге на Табук. За ним шел корпус Шурахбйла, а за корпусом Шурахбйла – корпус Абу 'Убайды. Интервал между корпусами составлял один день пути. 'Амр ибн ал-'Ас двигался со своим корпусом по западному маршруту на Эйлат. Через два-три дневных перехода после Табука Йазйд впервые столкнулся с врагом – отрядом арабов-христиан, высланных римлянами вперед с разведывательными целями. После стычки с мусульманским авангардом эти арабы поспешно убрались восвояси. После того как они скрылись, Йазйд направился к той части Долины 'Араба, где она смыкается с южной оконечностью Мертвого моря. (См. карту 16.)

Йазйд прибыл в Долину 'Араба практически в то самое время, когда 'Амр ибн ал-'Ас добрался до Эйлата. Оба корпуса к этому времени уже вступали в боевое столкновение с римскими войсками примерно равной численности, посланными впереди основной римской армии для того, чтобы не допустить мусульман в Палестину. И Йазйд, и 'Амр ибн ал-'Ас приняли бой с римскими отрядами, не обратились в бегство, но заставили врага отступить с тяжелыми потерями. Когда римляне, разгромленные Йазйдом, обратились в бегство, Йазйд выслал стремительно передвигавшийся отряд, который перехватил отступавшую часть в районе Дасина, неподалеку от Газы, и основательно потрепал римлян, после чего вновь присоединился к Йазйду в Долине 'Араба. Тем временем 'Амр ибн ал– 'Ас двигался по этой долине на север. Все эти события произошли меньше чем через две недели после того, как мусульмане вышли из Медины.

Пока корпус Йазйда вел бои, отвлекавшие его от цели, поставленной перед ним халифом, Шурахбйл и Абу 'Убайда продолжали двигаться в северном направлении по главной дороге: Ма' ан – Му'та– 'Амман. С некоторым запозданием за ними следовал Иазйд. К концу месяца сафар (в начале мая) Шурахбйл и Абу 'Убайда достигли области, лежавшей между Бусрой и Джабийей;[223 Мас'уди (Мурудж, т. 4, с. 66) указывает, что Джабийа находилась в 2 милях от Джасима. Она располагалась немного западнее современной линии Джасим-Нава и после прихода мусульман стала известна как военный городок.] Йазйд стал лагерем где-то в юго-восточной Иордании; а 'Амр ждал в Долине 'Араба. Уже на той стадии мусульмане поняли, что римский орел забеспокоился. На самом деле римский орел уже расправил крылья!