Текст книги "Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй"

Автор книги: А. Акрам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)

Римская армия была растерзана на клочки. Это была полная победа. Римлян разгромили в спланированной баталии, в духе традиции регулярной имперской армии, и они не только потерпели тактическое поражение, но и были безжалостно истреблены. Собравшаяся в Аджнадайне римская армия прекратила свое существование как армия, хотя внушительная ее часть смогла спастись бегством, особенно та часть, которая бежала к Иерусалиму и укрылась за его стенами. В первом крупном сражении между Исламом и Византией победу одержали последователи Мухаммада.

Сражение было жарким и яростным, но без каких-либо тонких маневров. Римская армия не попыталась совершить обход противника по флангам, поскольку его армия была слишком велика и выполнить это было бы слишком затруднительно. Мусульмане не сделали этого потому, что их армия была относительно маленькой и маневры вдоль флангов можно было осуществить только за счет ослабления центра, а это означало бы совершенно неоправданный риск. Поэтому данное сражение представляло собой лобовое столкновение огромных толп людей, в котором мусульманское командование, а также мужество и умение воинов перевесили огромную численность римских легионов. Единственный маневр, к которому смог прибегнуть Халид, – это выбор такого времени для атак, когда можно было воспользоваться преимуществами складывающихся ситуаций. И, разумеется, когда римская армия дрогнула, Халид продемонстрировал характерный для него прием преследования, организовав погоню за беглецами, чтобы уничтожить как можно больше римских солдат, прежде чем они успеют достигнуть безопасного места.

Победа в сражении при Аджнадайне открыла путь к освобождению Сирии. Разумеется, эту страну нельзя было освободить от византийских войск в результате одного сражения, ибо в городах Сирии и Палестины все еще оставались крупные имперские гарнизоны, а римский император мог стянуть резервы со всех концов империи, которая раскинулась от Армении до Балкан. Однако первое великое сражение с римлянами завершилось, и теперь мусульмане могли продолжать свой поход, уверенные в том, что и в тех сражениях, которые, безусловно, ждали их впереди, они будут иметь не меньший успех.

Через три дня после сражения, как указывает Вакиди, Халид написал Абу Бакру и сообщил ему о сражении, оценив потери римлян в 50 000 убитых против всего лишь 450 погибших мусульман.[235 Вакиди: с. 42.] Римский главнокомандующий, его заместитель и несколько высших генералов римской армии были уничтожены. Халид также сообщал халифу, что вскоре он двинется на Дамаск. В Медине с радостью восприняли известие об этой победе, город звенел от криков Аллаху Акбар, и новые добровольцы отправились в Сирию, чтобы принять участие в священной войне. Среди них был и Абу Суфйан, который вместе со своей женой, отважной Хинд, отправился в Сирию, чтобы присоединиться к корпусу своего сына, Йазйда. В ответном письме Халиду Абу Бакр писал, чтобы тот осаждал Дамаск до тех пор, пока город не капитулирует, а потом шел бы на Эмессу и Антиохию. При этом Халид не должен был выходить за пределы северной границы Сирии.

Ираклий находился в Эмессе, когда на него, как гром среди ясного неба, обрушилось известие о сокрушительном поражении, понесенном римской армией. Он направился в Антиохию, и, ожидая, что мусульмане пойдут на Дамаск, приказал остаткам римской армии в Иерусалиме (но не местному гарнизону) перехватить мусульман в Йакусе[236 Она же Вакуса.] и задержать их продвижение. (См. карту 16.) Одновременно Ираклий приказал перебросить в Дамаск дополнительные силы, чтобы укрепить город и подготовиться к осаде.

Через неделю после сражения при Аджнадайне Халид двинулся со своей армией в поход, вновь обойдя стороной Иерусалим и направившись к Дамаску. В Фахле, где находился большой римский гарнизон, Халид оставил под командованием Абу-л-А'вара конный отряд, который должен был удерживать гарнизон в крепости, а сам с остальной частью армии пошел дальше и вышел на берега реки Иармук в районе Йакусы, где вновь столкнулся с римской армией, стоявшей на северном берегу. Римляне были не в состоянии оказать серьезное сопротивление мусульманам, поскольку они все еще не оправились от поражения, которое потерпели при Аджнадайне. Их задача здесь заключалась только в том, чтобы выступать в качестве арьергарда с целью выиграть время для укрепления Дамаска. Тем не менее в середине августа 634 г. (в середине месяца джумада-л-ахир, 13 г. хиджры) при Йакусе состоялось сражение, в котором римляне вновь потерпели поражение.[237 Некоторые древние историки, в том числе Табари, по всей видимости, путали эти события при Йакусе с битвой при Иармуке, которая имело место в этом же регионе, и датировали битву при Иармуке 13 г. хиджры, что неправильно.]

Римляне поспешно отступили, и Халид вновь двинулся к Дамаску.

Глава 30
Открытие Дамаска

Дамаск славился как сирийский рай. Блистательная столица, в которой было все, что делает город великим и знаменитым, он обладал богатством, культурой, храмами и войсками. У Дамаска была богатая история. Основную часть города окружала мощная стена 11-метровой высоты,[238 Уровень земли в Дамаске к настоящему времени поднялся на 4 метра, поэтому сейчас стена имеет лишь 7-метровую высоту над уровнем земли.] но за пределами укреплений лежали незащищенные пригороды. Укрепленный город имел около мили в длину и полмили в ширину, в него можно было попасть через шесть ворот: существовали Восточные, Фоминские, Джабийские, Фарадисские, Кисанские и Малые ворота. Вдоль северной стены протекала речка Барада, которая, впрочем, была слишком мала, чтобы иметь военное значение.

Во времена Сирийской кампании римским главнокомандующим Дамаска был Фома, зять императора Ираклия. Человек глубоко религиозный и верующий христианин, он славился не только мужеством и искусством управлять войсками, но и умом, образованностью. Под началом Фомы, в качестве его заместителя, служил генерал по имени харбйс, о котором, кроме того что он находился в Дамаске, известно немногое.

Однако непосредственно командовал гарнизоном Ададйр, опытный воин, который всю жизнь провел, воюя на Востоке, и обрел славу в бесчисленных сражениях с персами и турками. Его уважали как великого воина, и он гордился тем, что никогда не поигрывал в единоборствах. Много лет прослужив в Сирии, Азазйр хорошо знал арабский язык и бегло говорил на нем.

Гарнизон Азазйра состоял как минимум из 12 000 воинов, но, как город, Дамаск не был готов к осаде. Хотя его стены и бастионы были в хорошем состоянии, не было предпринято ничего, чтобы запасти в городе продовольствие и фураж для скота, и для выполнения этой задачи, учитывая размеры гарнизона и населения, требовалось несколько недель или даже месяцев. Едва ли можно обвинять римлян в таком недосмотре, поскольку после того как в 628 г. Ираклий нанес окончательное поражение персам, ничто не угрожало Сирии и лишь после битвы при Аджнадайне римляне в полной мере осознали нависшую над ними угрозу.

И вот Ираклий, действуя из своего штаба, расположенного в Антиохии, приступил к исправлению ошибки и подготовке Дамаска к осаде. Приказав остаткам армии Аджнадайна задержать мусульман у Йакусы, он отправил в Дамаск 5000 воинов, которые должны были усилить гарнизон города. Этим отрядом командовал генерал Кулус, который пообещал императору, что привезет ему голову Халида, насаженную на пику.' Кулус прибыл в Дамаск примерно в то время, когда разыгралась битва при Аджнадайне. Таким образом, численность дамасского гарнизона возросла до 17 000 человек, однако Кулус и Азазйр соперничали как профессионалы и недолюбливали друг друга. Каждый жаждал стать свидетелем неудачи другого.

Фома лихорадочно трудился, готовя город к осаде. В окружающей город сельской местности шли скорые сборы продовольствия, чтобы прокормить гарнизон и гражданское население в том случае, если город будет отрезан от внешнего мира в результате осады. Разведчикам было поручено следить за передвижением мусульман, а основной части войска было приказано готовиться к сражению за пределами Дамаска, тогда как в городе остались сильная стража и резерв. Замысел заключался в том, чтобы нанести поражение мусульманам и заставить их отступить до того, как они сумеют взять город в кольцо, однако жители Дамаска все с большей тревогой ожидали прибытия Халида.

Халид к этому времени создал военный штаб – предтечу того, что в последующей военной истории будет называться Генеральным штабом. Он собрал из всех регионов, в которых сражался, – Аравии, Ирака, Сирии и Палестины – небольшую группу умных и проницательных людей, которые выполняли функции его «штабистов», в основном действуя как офицеры разведывательного управления.[239 Вакиди: т. 2, с. 47.] Они занимались сбором информации, организовывали отправку и расспросы агентов и держали Халида в курсе оперативной военной ситуации. Разведка была одним из аспектов войны, которому Халид уделял особое внимание. Всегда наблюдательный и всегда готовый воспользоваться предоставляющимися возможностями, он, как о нем говорили, «не спал сам и не давал спать другим, и ничто не могло укрыться от его взора».[240 Ат-Табари: т. 2, с. 626.] Однако это, скорее, был его личный штаб, а не штаб армии: куда бы ни направлялся Халид, его штаб следовал за ним.

Халид также произвел заметные перемены в организации армии. Из своей иракской армии, в которой после Аджнадайна осталось 8000 человек, он создал отряд из 4000 всадников, который древние историки называют Армией Движения. Из потребности дать более ясный перевод названия мы будем называть ее здесь Мобильной Гвардией. Этот отряд, как и воевавшая в Ираке армия, составлял всего один корпус мусульманской армии, но находился под непосредственным командованием Халида и был назван мобильным резервом. Данную структуру можно было вводить в бой по мере необходимости. Мобильная Гвардия, вне всяких сомнений, являлась лучшим подразделением армии – ее элитной частью.

Из Йакусы армия Халида вышла с иракским корпусом впереди. За ним следовали другие корпуса, женщины и дети. К тому времени к мусульманской армии в Сирии присоединились и семьи воинов, воевавших в Ираке, которые до начала опасного броска были отправлены в Медину. Через 3 дня движения по дороге на Джабийу авангард подошел к Мардж ас-Суффару, что в 12 милях от Дамаска, и обнаружил, что путь ему преграждает крупная римская армия. Это римское войско, состоявшее из 12 000 человек под командованием Кулуса и Азазйра, было выслано вперед Фомой, чтобы сразиться с мусульманами на открытой местности и отогнать их от Дамаска или, если это не удастся, задержать продвижение мусульман и тем самым выиграть время для пополнения города продовольствием. На ночь первые мусульманские корпуса разбили лагерь примерно в миле от римских позиций, тогда как остальные корпуса все еще находились на некотором удалении.

Мардж ас-Суффар (Желтый Луг) раскинулся к югу от Кисвы, небольшого городка в 12 милях от Дамаска, на современной дороге на Дар'а. На южной окраине городка проходил маленький, поросший деревьями вади, и от этого вади к югу тянулся Мардж ас-Суффар. Непосредственно к западу от города поднималась небольшая горная цепь, и римские позиции находились перед этой цепью и южнее вади.[2]

На следующее утро, 19 августа 634 г. (19 дня месяца джумада-л– ахнра, 13 г. хиджры), Халид поднял свой корпус: мусульмане и римляне выстроили свои войска для битвы на Мардж ас-Суффар. Остальная мусульманская армия спешила на поле боя, но до ее прибытия оставалось еще примерно два часа. Первый корпус, теперь построенный к бою, был задуман стать той основой, к которой должна была присоединиться по прибытии вся армия. Казалось, что римляне приготовились к обороне, поскольку они не делали никаких попыток напасть на мусульман. Тем временем Халид начал стадию поединков, чтобы занять римлян до прибытия остальных мусульманских корпусов.

Первая фаза боя скорее напоминала рыцарский турнир, на котором храбрецы демонстрировали свое мужество и ловкость, если не считать обильно проливаемой крови. Римляне также отнеслись к поединкам с азартом, поскольку в их рядах было немало смельчаков, среди которых были и два генерала, Кулус и Азазйр, считавшиеся самыми отважными и лучшими воинами. Обе армии играли роль зрителей и криками подбадривали «участников турнира» из своих рядов.

Халид открыл этот кровопролитный турнир, пригласив выступить вперед некоторых своих лучших бойцов, в том числе Дирара,

Шурахбйла и 'Абд ар-Рахмана ибн Абу Бакра. Все эти рыцари выехали из первого ряда мусульманского войска, проскакали по пространству, разделявшему армии, и каждый из них бросил вызов на поединок. Против каждого мусульманского воина вышло по римскому офицеру, и бойцы разделились на пары для поединков. Практически все римляне были убиты. Убив своего противника, мусульманский богатырь проносился верхом вдоль рядов римского войска, отпуская в его адрес язвительные замечания и вызывая на бой нового соперника, а также, по возможности, поражая одного-двух человек из первого ряда, прежде чем вернуться к мусульманской армии. Как и в предыдущих сражениях, обнаженный по пояс Дирар нанес наибольший урон и убил наибольшее число римлян, поражая зрителей своим пренебрежением к опасности.

Так продолжалось около часа, а потом Халид решил, что настало время «ударить как следует». Он отозвал назад мусульманских офицеров и выехал вперед сам. Доехав до середины поля, Халид вскричал:

Я – столп Ислама!

Я – сподвижник Пророка!

Я – благородный воин, Халид ибн ал-Валйд!

Поскольку Халид был полководцем мусульманской армии, его вызов должен был принять один из высших римских генералов. К этому времени жажда вступить в бой у Кулуса несколько поумерилась, потому что на него угнетающе подействовала печальная судьба тех римлян, которые в то утро вышли на поединки с мусульманами. Складывается впечатление, что ему не хотелось принимать вызов Халида, однако, подстрекаемый насмешками своего конкурента, Азазйра, Кулус выехал на поле перед римской армией. Подъехав поближе к Халиду, он сделал знак, что хочет поговорить с ним, однако Халид не обратил ни малейшего внимания на этот знак и налетел на него со своим копьем. Кулус парировал удар, проявив при этом исключительное умение. Халид вновь атаковал его, но снова его удар пропал втуне.

Халид решил, что больше не будет использовать копье. Он приблизился к противнику, отбросил копье и вцепился в него голыми руками. Схватив Кулуса за ворот, он стащил его с лошади, и римлянин рухнул на землю, не делая попыток подняться. И тогда Халид сделал знак, чтобы к нему подошли двое мусульман. Когда те приблизились, он приказал им унести Кулуса в качестве пленника, что они и сделали.

Если римляне пришли в отчаяние при виде исхода сражения, то Азазйр в душе был доволен и надеялся, что мусульмане убьют Кулуса.

И вот он выступил вперед, полагая, что является лучшим бойцом, чем Кулус, и не сомневаясь в том, что быстро разделается с Халидом. Однако сначала ему хотелось позабавиться, выставив мусульманского военачальника на посмешище. Азазйр остановился в нескольких шагах от Халида и сказал по-арабски:

– О брат-араб, подойди ко мне поближе, чтобы я мог задать тебе несколько вопросов.

– О враг Аллаха, – ответил Халид. – Подойди поближе сам, или я подойду и отрублю тебе голову. Азазйр удивился, но направил своего коня вперед и остановился на дуэльном расстоянии. Мягким, убеждающим тоном он продолжал:

– О брат-араб, что заставляет тебя вступать в единоборство? Разве ты не боишься, что я убью тебя и твои товарищи останутся без командира?

– О враг Аллаха, ты уже видел, что сделали мои товарищи. Если бы я разрешил, они, с помощью Аллаха, уничтожили бы всю твою армию. Со мной люди, которые относятся к смерти как к благодати, а к этой жизни – как к миражу. Так кто же ты таков?

– Разве ты меня не знаешь? – воскликнул Азазйр. – Я – лучший из сирийских воинов! Я– истребитель персов! Я– сокрушитель турецких армий!

– Как тебя зовут? – спросил Халид.

– Меня зовут именем ангела смерти. Я – 'Азра'йл!

Халид рассмеялся в ответ.

– Боюсь, что тебя уже разыскивает тот, в честь кого тебя зовут... чтобы забрать тебя в пекло!

Азазйр пропустил это замечание мимо ушей и невозмутимо продолжал:

– Что ты сделал со своим пленником, Кулусом?

– Он закован в железо.

– Что мешает тебе убить его? Он – самый коварный их римлян. Ничто мне не мешает кроме желания убить вас обоих одновременно.

– Послушай, – сказал римлянин, – я дам тебе 1000 слитков золота, 10 парчовых одежд и пять коней, если ты убьешь его и отдашь мне его голову.

– Такова его цена. А что ты дашь, чтобы я помиловал тебя?

– Чего же ты хочешь?

– Джизью!

Слова Халида взбесили Азазйра, и он сказал:

– Мы увеличим нашу славу за счет твоего бесславия. Защищайся, ибо сейчас я тебя убью!

Не успел римлянин произнести эти слова, как Халид набросился на него. Он нанес несколько ударов мечом, но Азазйр, демонстрируя великолепное искусство, отбил все его удары и не получил ни одной царапины. В мусульманских рядах искусство, с каким римлянин защищался от их полководца, вызвало восторженные возгласы, ведь среди мусульман в бою не было равных Халиду. Удивленный Халид тоже остановился.

Лицо римлянина расплылось в улыбке, когда он произнес: «Именем Мессии, я мог бы запросто убить тебя, если бы пожелал. Но я намерен взять тебя живьем, чтобы затем отпустить тебя на свободу на условии, что ты уйдешь из нашей страны».

Халид был в бешенстве от спокойной, снисходительной манеры римского генерала и от того, с каким успехом тот защищался. Он решил захватить противника живым и унизить его. Однако когда он вновь пошел в атаку, к его великому изумлению, Азазйр развернул коня и поехал назад. Думая, что римлянин избегает сражения, Халид погнался за ним, и зрители увидели незабываемое зрелище: один генерал несся за другим по нейтральной территории между двумя армиями. Всадники несколько раз объехали все поле, а затем Халид начал отставать, потому что его лошадь покрылась мылом и начала тяжело дышать. У римлянина был конь получше, и этот конь не показывал никаких признаков усталости.

Происходившее явно было частью заранее составленного Азазйром плана, ибо когда он увидел, что конь Халида устал, он придержал своего скакуна и подождал, пока Халид нагонит его. Теперь Халид был настроен бескомпромиссно, потому что в скачках противник оказался лучше него и его настроение не смягчилось от того, что он услышал, как римлянин издевается над ним: «О араб! Не думай, что я в страхе бежал от тебя.

На самом деле, я проявляю великодушие по отношению к тебе. Ведь я – тот, кто забирает души! Я – ангел смерти!»

Лошадь Халида больше не могла участвовать в бою. Он спешился и подошел к Азазйру с мечом в руке. Римлянин восторжествовал при виде противника, идущего к нему пешком, тогда как он сидел на коне. Теперь, подумал он, Халид в том виде, в каком он хотел его видеть. Когда Халид подошел на такое расстояние, что его можно было достать мечом, Азазйр занес меч и нанес ужасный боковой удар, намереваясь отсечь голову Халида, но Халид пригнулся, и клинок просвистел в нескольких дюймах над ним, не причинив ему никакого вреда. В следующее мгновение он нанес удары по передним ногам лошади римлянина, полностью отрубив их от туловища, и лошадь и всадник рухнули на землю как подкошенные. Все мужество покинуло Азазйра. Он встал и попытался бежать, но Халид набросился на него и, схватив обеими руками, поднял в воздух и швырнул на землю. Затем он схватил Азазйра за ворот, рывком заставив его встать, и повел его в сторону мусульманской армии, где поверженный римлянин присоединился в закованному в железо Кулусу.[1]

Не успел окончиться этот великий поединок, как на поле боя прибыли еще два мусульманских корпуса, которыми командовали Абу 'Убайда и 'Амр ибн ал-'Ас. Халид поставил их на флангах своей армии и, как только войска заняли боевые позиции, приказал всем идти в общее наступление.

Римляне стойко продержались в течение примерно часа, но они были не в состоянии сдерживать мусульман в течение более длительного времени. Потеря большого количества офицеров, в том числе двух главных полководцев, угнетающе подействовала на их боевой дух, а тот факт, что прямо за ними находился Дамаск, манивший их прийти и укрыться за его стенами, вызывал сильный соблазн покинуть поле боя. Поэтому они и отступили, потеряв множество людей убитыми. Римская армия подошла к городу и укрылась за его стенами, затворив за собой ворота.

Мусульмане провели ночь на равнине, а на следующий день подступили к городу. Там 20 августа 634 г. (20 дня месяца джумада-л-ахира, 13 г. хиджры) мусульманская армия под

командованием Халида приступила к осаде Дамаска.[241 Подробнее детали сражения на Мардж ас-Суффар приводятся в примечании 10 приложения Б.]

*  *  *

Халид уже оставил позади себя конный отряд в Фахле, чтобы связать руки римскому гарнизону и не позволить ему прийти на помощь Дамаску или воспрепятствовать перемещению гонцов и подкреплений из Медины. Теперь же он выслал еще один отряд на дорогу в Эмессу, чтобы он занял позиции у Байт Лахйи, примерно в 10 милях от города[1 Байт ЛахДи не существует в настоящее время, и ее точное местоположение неизвестно. Это был небольшой город в Гуте (Йакут: т. 1, с. 780), и я поместил его на внешнем крае Гуты, потому что, с военной точки зрения, было бы неразумно размещать заградительный кордон ближе к городу.], и велел его командиру выслать разведчиков, чтобы следить за подходом римского подкрепления и сообщать об этом. Если бы командир не смог справиться с этими войсками самостоятельно, он должен был бы обратиться за помощью к Халиду. Организовав тем самым заградительный кордон, изолировавший Дамаск от Северной Сирии, откуда вероятнее всего можно было ждать подхода помощи Дамаску, Халид окружил город с помощью остальной части своей армии. (См. карту 17.)

Теперь в Дамаске находились гарнизон, насчитывавший от 15 000 до 16 000 воинов, и значительное гражданское население, а также большое количество народа из близлежащих населенных пунктов, укрывшихся в городе. Письменные источники не приводят сведений о численности мусульманской армии под Дамаском, однако, должно быть, она была несколько меньше, чем в предыдущий месяц. Число мусульман, погибших в трех недавних баталиях – при Аджнадайне, Иакусе и на Мардж ас-Суффаре, несомненно, измерялось четырехзначной цифрой, и еще тысячи человек были ранены в этих боях и не могли принимать участия в осаде. Более того, одна группа была отправлена, чтобы действовать как заградительный кордон, и один отряд был оставлен в Фахле. Учитывая все эти обстоятельства, я полагаю, что под Дамаском мусульмане имели около 20 000 человек. Этими силами Халид и осадил город.

Корпус, с которым Халид сражался в Ираке и в который входила Мобильная Гвардия, он разместил у Восточных ворот. Командование основной частью этого корпуса полководец доверил Рафи', а сам остановился на небольшом расстоянии от Восточных ворот с резервом из 400 всадников Мобильной Гвардии. Он разместил свой командный пункт в монастыре, который в результате стал именоваться Дайр Халид, то есть Монастырь Халида (считается, что монахи, населявшие этот монастырь, всячески помогали Халиду, в том числе заботились о раненых мусульманах).[242 Этот монастырь, называемый также Дайр ал-Ахмар (Красный Монастырь), не сохранился до нашего времени, но приблизительно известно место, на котором он находился. Примерно в миле восточнее Восточных ворот находится сад. В этом саду и располагался монастырь, который, согласно Вакиди (с. 43), стоял на расстоянии менее одной мили от ворот.] У всех остальных ворот он расставил отряды по 4000-5000 человек, которыми командовали следующие военачальники. (См. карту 18.):

Карта 17. Завоевание Дамаска (1)

Фоминские ворота: Шурахбйл.

Джабийские ворота: Абу 'Убайда.

Фарадисские ворота: ' Амр ибн ал-'Ас.

Кисанские ворота: Йазйд.

Малые ворота: Он же.

Командирам корпусов Халид приказал: а) разбить лагерь на расстоянии более полета стрелы от крепости, держать ворота под наблюдением; б) выставить лучников, чтобы обстреливать всех римских лучников, которые поднимаются на укрепления; в) отбрасывать назад любые римские отряды, выходящие из ворот; г) обращаться за помощью к Халиду, если придется туго. Дирар был поставлен командовать 2000 всадников из Мобильной Гвардии, и ему было поручено патрулировать пустые пространства между воротами в ночное время и приходить на помощь любому корпусу, который атакуют римляне.

Получив указания, мусульманские части заняли позиции, и началась осада. Были поставлены шатры, и Дирар приступил к патрулированию. Мусульмане перекрыли все возможные пути подхода помощи или бегства, но это касалось только военных формирований. Ночью отдельные личности все еще могли спуститься со стены во многих местах, и благодаря этому Фома мог сноситься с внешним миром и с находившимся в Антиохии Ираклием.

На следующий день по прибытии мусульман Халид подвел закованных в железо Кулуса и Азазйра к Восточным воротам, где их могли видеть находившиеся на стенах римляне. Там обоим полководцам предложили принять Ислам, и оба отвергли это предложение. Тогда, на глазах у римского гарнизона, оба полководца были обезглавлены, а роль их палача выполнил все тот же Дирар.

В течение 3 недель осада продолжалась без каких-либо заметных операций, если не считать нескольких вялых атак римлян, которые были с легкостью отбиты мусульманами. Днем противники спорадически обменивались обстрелами из луков, хотя они и не приносили особого ущерба ни той, ни другой стороне. Осада велась на измор. Если бы пришлось, Дамаск заставили бы сдаться под угрозой голодной смерти.[243 Согласно Табари (т. 2, с. 626), при осаде мусульмане также использовали катапульты; однако едва ли дело обстояло таким образом, поскольку у мусульман не было осадных орудий и они не знали, как ими пользоваться.]

Карта 18. Завоевание Дамаска (2)

*  *  *

Вскоре после того как Ираклий узнал о поражении, нанесенном Халидом римской армии на Мардж ас-Суффар, и начале осады Дамаска, он принял меры для набора нового войска. Удары, нанесенные империи в последнее время, были весьма чувствительными; однако успешное продвижение мусульман еще больше осложнило ситуацию и сам Дамаск оказался в опасности. Если бы Дамаск пал, это стало бы сокрушительным ударом по престижу Византийской империи, таким сильным, что оправиться от него можно было бы, лишь мобилизовав все имевшиеся у империи военные ресурсы, – а такую задачу можно было осуществить только в крайнем случае. А Дамаск мог пасть не потому, что в городе было мало войск, но потому, что там не было припасов. Город не был готов к длительной осаде.

За 10 дней после начала осады Ираклий создал новую 12-тясячную армию, собрав людей по гарнизонам из различных частей Северной Сирии и Джазйры [244 В буквальном смысле, Джазйра– это остров, и это название использовалось для обозначения области, лежавшей между реками Евфрат и Тигр в современной Северо– Восточной Сирии, Северо-Западном Ираке и Юго-Восточной Турции.] Эта армия выступила из Антиохии с огромным обозом с продовольствием, и ее командующему было приказано любой ценой добраться до Дамаска и облегчить положение осажденного гарнизона. Подмога пошла через Эмессу, натолкнулась на мусульманских разведчиков между Эмессой и Дамаском и с этого момента была готова в любой момент вступить в бой.

9 сентября 634 г. (10 дня месяца раджаб, 13 г. хиджры) в лагерь Халида галопом примчался гонец, сообщивший, что со стороны Эмессы стремительно приближается римская армия, размеры которой не определены, и через день-два она столкнется с заградительным кордоном под Байт Лахйей. Халид не был удивлен этим известием, ибо он полагал, что Ираклий сделает все возможное, чтобы снять осаду Дамаска, и именно по этой причине Халид и выставил заградительный кордон на главной дороге, по которой подмога могла приблизиться к городу.

Халид немедленно организовал конный отряд из 5000 человек и назначил Дирара его командиром. Он поручил Дирару как можно быстрее добраться до района Байт Лахйи, взять под свое командование уже находящиеся там силы и разделаться с подкреплением, шедшим из Эмессы. Халид предупредил Дирара, чтобы тот не действовал опрометчиво, а также велел ему ждать подкрепления, прежде чем бросаться в бой, если враг окажется слишком многочисленным. Впрочем, такие предостережения были не для Дирара, если ему и не хватало какого-то достоинства, то этим достоинством была осторожность. С Рафи' в качестве своего заместителя Дирар уехал из-под Дамаска и, приняв командование над заградительным кордоном, выдвинулся вперед к низкой горной цепи на небольшом расстоянии от Саниййат ал-'Укаба (Прохода Орла), где устроил засаду.

На следующее утро показалась римская армия. Мусульмане ждали. Когда голова римской колонны приблизилась к месту засады, Дирар подал сигнал к атаке. Его люди выскочили из своих укрытий и, ведомые своим полуголым командиром, напали на римлян. Однако римляне были готовы к подобной неожиданности. Они так быстро перестроились в боевой порядок, что завязался фронтальный бой, в котором мусульмане атаковали, а римляне решительно оборонялись на более высоком участке местности перед Проходом Орла. Наконец, мусульмане осознали, с каким сильным врагом они имеют дело: римляне имели двойное превосходство в живой силе. Однако для Дирара это не имело значения. Яростно возглавляя атаку, он слишком оторвался от своих воинов и вскоре оказался со всех сторон окруженным римлянами. Враги узнали в нем Нагого Воина и решили захватить его живым и доставить в качестве трофея своему императору. Дирар был ранен стрелой в правую руку, но продолжал сражаться, хотя кольцо римлян вокруг него сжималось все больше и больше. Однако в конце концов, после многих ранений, римлянам удалось одержать над ним верх и отправить его в свой тыл.

Потеря Дирара угнетающе подействовала на мусульман, но Рафи' был достойным преемником блистательного Дирара. Приняв командование, он провел несколько атак, стараясь пробиться к Дирару и спасти его, однако его усилия оказались бесплодными, и ситуация зашла в тупик. Рафи' понял, что он не в силах сокрушить находящееся перед ним римское войско, и днем он отправил гонца к Халиду, сообщая ему о боевом столкновении, о численности неприятеля и потере Дирара, который, попав в плен, возможно, был еще жив.

Солнце еще стояло высоко над горизонтом, когда Халид получил известие об этом сражении. Он понял, что римское войско в Байт Лахйе было слишком велико, чтобы Рафи' сумел разделаться с ним самостоятельно. И это поставило перед Халидом серьезную дилемму. Шедшую на подмогу римскую колонну необходимо было разгромить и заставить вернуться в Эмессу, и быстро сделать это можно было только в случае, если бы сам Халид принял командование над войсками под Байт Лахйей, придя туда со значительным подкреплением, взятым из-под Дамаска. Если этого не сделать, то у римской колонны, идущей к Дамаску, будут все шансы прорваться через мусульманский заградительный кордон, а это будет иметь катастрофические последствия для мусульманской осады Дамаска. Однако еще была и проблема выбора времени. Если бы Халид немедленно пошел на подкрепление к Рафи', римский гарнизон заметил бы этот маневр и пошел бы в атаку, чтобы прорвать ослабевшее осадное кольцо. Необходимо было разгромить идущие на подмогу римские войска в Байт Лихйе, однако надо было сделать так, чтобы римляне в Дамаске ничего не узнали о том, что мусульмане отводят часть сил из-под городских стен. Халид решил рискнуть, отказавшись действовать немедленно, и произвести маневр глубокой ночью, когда легче всего будет сделать это незаметно для осажденного гарнизона.