Текст книги "В одном из сказочных измерений (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Вам нельзя быть здесь, мистер Малфой, – сказала мадам Пофмри, материализовавшись за моей спиной.

– Что с ним? Я его крестник, я имею право знать! – бросил я, поворачиваясь к ней.

– То же, что и с ними, – женщина кивнула головой на студентов. – Они все в коме с огромным истощением жизненной энергии.

«Истощение?»

– А… а что произошло?

– Никто не знает. Тедди Крайслоу, – она кивнула на гриффиндорца, – нашли в туалете для мальчиков на третьем этаже. А профессора Снейпа и Джеремию Уиксона нашли в одном из пустынных коридоров на втором этаже.

– И что? Что-то говорят по этому поводу? – упорствовал я. Меня не было всего лишь гребаных полдня, а тут уже такое завертелось.

– Мистер Малфой, сомневаюсь, что это именно та информация, которую вам, как студенту, можно знать, – поджала губы Поппи и поспешила удалиться.

– Мадам Помфри! – окликнул я её. – А вы не знаете, те двое, они – грязнокровки?

Медсестра осуждающе посмотрела на меня и ответила прежде, чем скрыться у себя в подсобке:

– В такой ситуации предрассудки не уместны, мистер Малфой.

«Прекрасно! ВОСХИТИТЕЛЬНО! Спасибо за информацию! Мордредову мать!»

Я быстрым шагом направился к Дамблдору.

«Скорее всего, – размышлял я, – с записью на стене эти случаи никто не свяжет, поскольку одной из жертв почему-то стал декан Слизерина. Надо бы их подтолкнуть к такому решению, пока это всё не зашло слишком далеко!»

Почему я направился к директору? Да потому, что я, в отличие от Поттера, не герой и не святоша, готовый жертвовать своими скудными остатками жизни (кстати, сколько её вообще у меня осталось?), чтоб спасти всех и вся. И Дамблдор был единственным человеком после Снейпа, которому я хоть немного мог довериться (откровенно скрепя сердцем, конечно).

Но, увы! Кабинет был заперт, гаргулья меня не пропускала.

По пути я зашёл к Маккгонагал, которая сидела и проверяла работы.

– О, мистер Малфой, вы вернулись раньше? – без энтузиазма спросила она.

– Профессор, а где директор?

Старуха подняла на меня удивлённый взгляд и ответила:

– По-моему, мистер Малфой, дела директора – не ваша забота.

«Еще как моя, блять, там люди дохнуть начнут!» – я почувствовал, как знакомое раздражение проползло колючками по позвоночнику.

– Ну, хотя бы скажите, когда он будет! У меня к нему срочное дело. Видите ли, мой декан лежит в больничном крыле после нападения!

– Нападения? – она подняла вопросительно брови. – Что вы об этом знаете?

– Ничего, – буркнул я. Кому-кому, а ей я не доверял уж точно. Не то, чтоб Минерва была плохой, просто плохим был я в её глазах. И всё, что я скажу, может быть трактовано против меня. Это при условии, что старуха вообще мне поверит.

Я развернулся и направился к выходу.

– Директор будет где-то через два дня, – бросила она мне в спину, – раньше его с Министерства не отпустят.

Пройдя немного по коридору, я прислонился к холодной стене и застонал.

Оказалось, дерьма в этом мире хватает и без безносого мудака в тёмно-зеленой мантии.

«И что мне делать? Поттер мир спасать в этом измерении, скорее всего, не будет, поскольку Уизлетта не при чём. Сам я точно туда не полезу, да и вообще – я эту тему особо не изучал. На втором курсе я просто радовался тому, что кто-то мочит грязнокровок, пока Грейнджер не оказалась в больничном крыле… Кстати, Грейнджер… Нужно её предупредить…»

Я заведомо знал, что это плохая идея, но ноги уже несли меня туда, где с вероятностью девяносто против десяти я ожидал застать девушку.

***

Библиотека была почти пустынной, мадам Пинс, как ни странно, снова не было на своём месте. Я прошёлся мимо стеллажей с книгами, как вдруг за одним из столов мой взгляд выудил знакомую макушку. Хоть что-то остаётся неизменным – слава Мерлину. Я направился туда.

– Привет, – сказал я, от чего Гермиона вздрогнула и испуганно повернулась ко мне на скамейке. Её рука дёрнулась в поиске палочки, которая лежала рядом на столе. Завидев этот жест, я почувствовал неимоверную тоску, которая бетонной плитой придавила меня. Она меня боится, а я хотел бы её защитить, обнять, такую хрупкую и беззащитную, закрыть собой от всего мира.

Но вместо этого я снова поднял руки и отступил на шаг назад:

– Прости, не хотел тебя пугать, – мягко произнёс я.

– Малфой, я же говорила тебе, чтоб ты меня не трогал, – она настороженно смотрела на меня, не снимая руки с палочки, которую таки нащупала.

– Я знаю, но нам надо поговорить.

– Я не хочу с тобой разговаривать! – резко оборвала она.

– А придётся! – гаркнул я, на миг потеряв контроль, о чём в следующую же секунду пожалел. – Прости, – уже мягче сказал я. Я не мог долго злиться на неё, не мог смотреть на испуг в её глазах, но и отступить тоже не мог. Хоть здесь я должен был попытаться защитить её, а значит – нужно сдерживаться. Гермиона из прошлого знала о моих таких вспышках, она их просто игнорировала, чем выбешивала меня ещё больше, она умела меня приструнить, но эта девушка меня боялась.

«И не без причины…»

Я прошёл к лавке напротив её и плюхнулся туда, и хоть нас и разделял стол, я с огорчением заметил, как она инстинктивно попыталась отодвинуться как можно дальше.

– Послушай, – начал я, тщательно подбирая слова, что мне было не свойственно вовсе. – Давай так. Мы поговорим. Сейчас. Я тебе кое-что расскажу, а потом, если ты всё ещё будешь настаивать, я оставлю тебя в покое. Идёт?

Девушка взяла со стола свою палочку, обняла книгу в защитном жесте, чтоб между нами было ещё что-то, и вопросительно посмотрела на меня. И было в этом что-то такое, от чего в носу защипало, но я лишь вдохнул воздуха побольше и начал.

– В общем, – я потёр подбородок, на котором уже была небольшая щетина, – первое: ту запись написал не я.

– Хорошо. Это всё? – она с вызовом посмотрела на меня, но только я знал, что это чистой воды фарс, натура гриффиндорки.

– Нет, не всё. – Мрачно произнёс я. – Ты что-то знаешь о сегодняшних нападениях?

– Нападениях? – переспросила она.

– Ну, о двух учениках и Снейпе, которые сейчас в больничном крыле?

– Слышала. Но учителя пока расследуют, что это было.

– Это было нападение Василиска.

– Василиска? Так, Малфой, ты не в себе! Если тебя мучает вина за то, что ты сделал, то обратись к доктору, пусть тебе поможет, и не мучай меня этими фантазиями!

– Грейнджер, Мордредову мать! – прорычал я, стукнув по столу, чем снова вызвал испуг на её лице. Её рука лишь сильнее перехватила древко палочки. На миг возникла гробовая тишина, я опустил голову и вздохнул. – Если не веришь в то, что я говорил тогда в коридоре, то хотя бы поверь сейчас. Я знаю это. Ты и все остальные грязнокровки сейчас в опасности. Эти нападения будут повторяться снова и снова. Я уже видел это…

– Но Снейп ведь…

– Да, он – декан Слизерина и полукровка. Наверное, он защищал студента, когда на того напали.

– И кто за этим стоит?

– Тот, кто открыл Тайную комнату, наследник Салазара.

Она фыркнула, всё ещё не веря мне до конца.

– Уж кто-кто, а ты на эту роль подходишь лучше всего.

– Я знаю. Скорее всего, когда продолжатся нападения, на меня и подумают, – произнёс я, исподлобья наблюдая за ней. Как я хотел снова поговорить с ней в той лёгкой и непринуждённой манере, в которой мы общались в моей прошлой жизни. Как я хотел сейчас к ней невзначай прикоснуться, увидеть её улыбку или увлечённость чем-нибудь совершенно не стоящим внимания, как по мне, а не эту комбинацию испуга, презрения и неверия.

Кажется, на меня чересчур много всего навалилось в последние пару дней. Я устал. Настолько сильно, что и не помнил, когда в последний раз ел. Ах да, это была ещё та парочка тарталеток дома…

– В общем, – я встал, стараясь внутренне игнорировать то, как она снова вся сжалась, – Постарайся не ходить одна. Не засиживайся в этой чёртовой библиотеке допоздна. И да, – я смотрел на неё сверху вниз, – береги себя.

Не сказав ни слова, я развернулся и направился прочь. Хватит! Я устал! Может, и хорошо, что я скоро сдохну!

Пройдя немного вперёд, я внезапно ощутил острый неприятный запах гниения, после чего раздался какой-то непонятный гул, словно кто-то завывал издали.

«Блять!»

Я резко кинулся туда, где оставил Грейнджер.

Мне хватило полминуты, чтоб я выскочил к тому самому столу, где стояла Гермиона, с ужасом взирая на какую-то непонятную тёмную субстанцию перед ней.

Не долго думая, я схватил её за руку и потянул на себя с такой силой, что она врезалась спиной в меня.

То нечто, что повисло в воздухе, бросило в нас какой-то энергетический канал, что больше походил на щупальце.

– Протего! – крикнул я, поставив перед нами щит, однако, последний сработал как желе, не остановив, но немного затормозив то нечто.

Натренированный во время войны мозг сработал молниеносно – я, всё ещё не отпустив Грейнджер, потянул её за собой.

– Бежим!

Мы выбежали с одного проёма между стеллажами в другой. Послышался грохот – и на нас начали лететь книги.

– Да вашу мать!.. Протего!

– Протего! – вторила Гермиона.

Пока щиты прикрывали наш тыл, я снова схватил девушку за руку и потянул к выходу из книжного лабиринта.

Сердце глухо стучало в висках, но я бежал, не замечая ничего. Грейнджер бежала следом, когда вдруг она резко дёрнула руку, которую я держал. Да с такой силой, что я остановился, потому как меня повело назад. Я не успел крикнуть ей, что сейчас не время вспоминать прошлые обиды, как прямо передо мной упал стеллаж. Меня немного зацепило полкой по подбородку, и я, выпустив её руку из своей, грохнулся на пол.

На несколько секунд перед глазами заплясали озорные огоньки.

А тем временем в открывшемся проёме появилась та самая сущность, обрастая неким подобием фигуры мужчины с лысой головой и длинной бородой. Он криво улыбнулся, смотря на замершую с палочкой наготове Грейнджер.

– Редукто! – бросила она, но заклинание пролетело сквозь сущность и ударилось в следующий стеллаж с книгами, от чего те разлетелись в разные стороны. – Петрификус Тоталум! – аналогичный исход.

– Спиритус Эванесцет! – хрипло крикнул я, выпуская из палочки сноп белых искр. Миг – и сущность исчезла.

Я устало опустил руку, приходя в себя. Пострадавший подбородок нещадно жгло, я провёл по нему пальцами, а когда опустил руку, увидел кровь.

– Ты… убил его? – спросила Гермиона, отвлекая меня.

– Нет. Просто обезвредил здесь. Это, кстати, твоё заклинание. Ты научила ему меня. Оно ненадолго успокаивает духов, – я закашлялся от пыли. – Но это ненадолго. Скорее всего, он сам просто исчез из-за него… А из нас получилась неплохая команда, правда?

– Ага, – устало проговорила она.

Гермиона озадаченно посмотрела на меня и опустилась на пол напротив.

– Что это было? – она подтянула к себе колени и обняла их, всё ещё крепко сжимая палочку.

– Кажется, я ошибся. Это таки не Василиск. Это, блять, был сам Салазар Слизерин!

Комментарий к Глава 4. Лорд рода Малфой.

Жду ваших отзывов) порадуйте автора – автор порадует скорой продой вас)

========== Глава 5. Кровавые раны. ==========

Комментарий к Глава 5. Кровавые раны.

Ахтунг!

Сцена сексуального насилия!

И да, будем держать в уме, что герои достигли возраста согласия, ок?

Не будем забывать, что это воспоминания – того и нет подробного описания.

Плюс держим в уме всю сумбурность этой сцены – она должна будет послужить контрастом для следующей.

Не забывайте давать обратную связь – это охренеть как мотивирует писать дальше)

– Кажется, я ошибся. Это таки не Василиск. Это, блять, был сам Салазар Слизерин!

– Сам Слизерин? – Переспросила Гермиона чисто на автомате. – Но как? Души волшебников либо уходят на покой, либо раскалываются и частично остаются привязанными к портретам…

– …или крестражам… – мрачно добавил я, и, видя её замешательство, объяснил: – Воландеморт такими пользовался.

Она кивнула, уткнувшись подбородком в колени:

– Ещё возможен вариант перерождения в призрак, если у человека были при жизни незавершённые дела, или если он умер в месте, наполненном магией. И поправь меня, если это не так, но Салазар умер не здесь, – она прямо посмотрела на меня, и я впервые отметил в её взгляде озадаченность, а не страх.

Мерлиновы яйца, будь я не так ошарашен недавним событием, я бы станцевал.

– Узнаю всезнайку Грейнджер, – мягко улыбнулся я, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло. Девушка смутилась и опустила взгляд, а я, подумав, что немного перегнул палку, поспешил сменить тему: – И всё же, факт остаётся фактом: это нечто имело форму Салазара. И если честно, я в душе не гребу, что это было. Но в любом случае, тебе надо выучить заклинание, которое я использовал, и быть крайне осторожной. Понятно?

Она кивнула.

– Ты спас меня… – начала она, нахмурившись, словно не понимала чего-то.

– Ты меня тоже, так что один-один! – поспешил я парировать прежде, чем она снова начнёт грузиться.

– И что нам делать дальше?

– Не знаю, – честно признался я. – Директора сейчас нет в школе. Старик где-то в министерстве. Мой декан в больничном крыле, а твой – мягко сказать, меня не жалует и будет считать, что во всех бедах виноват только я.

– Ты ошибаешься, – узнаю это гриффиндорское благородство и попытку защитить честь декана, – Маккгонагал справедливая и мудрая женщина!

Я поднял руки в жесте «я сдаюсь».

– Ничего не имею против, но говорить с ней по душам о том, что я знаю, увы, не буду, – я чуть не ляпнул «если ты меня об этом не попросишь», но вовремя прикусил язык.

– Ладно, твоё право, – просто согласилась Грейнджер, и между нами повисла неловкая тишина.

Я всё так же смотрел на неё исподлобья, наслаждался каждой секундой, что она рядом, но при этом упорно пытался себя не выдать и не сделать что-то, что просрало бы этот волшебный миг. Я словно бы вернулся в прошлое без кровавой жести.

– Что мы будем делать с этим всем? – она обвела взглядом разруху, окружавшую нас.

– Ну, наверное, мадам Пинс не очень обрадуется, когда увидит всё это, – проговорил я. – А поскольку объяснить мы ей всю правду не можем, – я прямо посмотрел в её глаза, и, бьюсь об заклад, в моих плясали бесы – отголосок недавнего происшествия, – нам остаётся только оперативно свалить. И вся вина ляжет на Пивза. Ему не привыкать!

Я поднялся на ноги, чувствуя, как адреналин всё ещё не отпустил меня, и коротко кивнул в сторону выхода. Гермиона последовала моему примеру, и мы направились к выходу. Вместе, Мерлинова борода, вместе!

По коридору мы направлялись молча. Я шел впереди, немного попутно налаживая свой внешний вид при помощи магии. Однако рану я не мог излечить – Вулнера Санетур предназначена для более сильных травм и такие просто игнорирует. Грейнджер шла за мной, сохраняя дистанцию где-то в полтора метра. Она молчала, о чём-то думала, наверное, смотрела на меня украдкой, – из-за этой догадки моя спина болела от напряжения, а движения получались какими-то рваными. Я снова начал нервничать. Жутко не хотелось упустить тот небольшой клочок доверия, который мне удалось сегодня урвать.

Я специально шёл по тому коридору, который вёл к башне Гриффиндора, чтоб провести её туда, не акцентируя на этом внимания.

– Малфой, смотри! – внезапно она оборвала мои мысли, я остановился, она поравнялась со мной, и я открыл рот.

На одной из стен красовалась очередная надпись.

«ГРЯЗНОКРОВКИ, ЭТО ВАШИ ПОСЛЕДНИЕ ДНИ».

– Мордред… – только и произнёс я.

– Ага! Так и знала, что это ваших рук дело, мистер Малфой! – с другой стороны коридора на нас уже мчалась Минерва.

«Её только не хватало!»

Я многозначительно посмотрел на Гермиону, мол, я же говорил, и ответил:

– Повторюсь в сотый раз: это не я. Я вообще только пришёл в эту часть замка.

– И кто-то может подтвердить ваши слова? – спросила старуха, поравнявшись с нами и бросив косой взгляд на стену с надписью.

– Да, профессор, я могу, – внезапно подала голос Грейнджер, и двоё из троих присутствующих в этом пустынном коридоре охренели.

– Мисс Грейнджер? – переспросила Минерва.

– Да, мы с мистером Малфоем были в… э… – она выразительно посмотрела на меня, ища поддержки.

– Мы были в коридоре на третьем этаже, – сказал я, и Маккгонагал перевела свой недоверчивый взгляд на меня. – Я… э… упал, счесал подбородок, – я специально выпятил подбородок в подтверждение своих слов, пока безбожно по-малфоевски врал, – у меня кружилась голова, а мисс Грейнджер была настолько любезна, что согласилась сопроводить меня…

– …в больничное крыло, – закончила Гермиона.

– …в подземелья Слизерина, – ляпнул я. Моя соратница во вранье подняла бровь, а я, пока старуха, обеспокоенно посмотрела на неё, лишь пожал плечами. – В больничное крыло, а потом в подземелья Слизерина.

– В общем, это не мог быть Малфой, – резюмировала Грейнджер, а я ликовал. Она меня защищает! Это лучше, чем когда она при первом разговоре сказала, что хотела бы запустить в меня каким-то проклятием, но не может.

– Вы уверены, мисс Грейнджер? – кажется, Минерва больше бы поверила в то, что перед ней Крэбб под оборотным зельем, не заикаясь, рассказывает эту всю чушь, нежели сама лучшая ученица Гриффиндора во плоти.

– Абсолютно, – от её тона по позвоночнику пробежали приятные мурашки.

– Что ж, в таком случае, – декан Гриффиндора поджала губы, – не смотря на то, что спальни Слизерина, как и больничное крыло, находятся в другой стороне замка, я вас отпускаю, поскольку у меня нет доказательств. Пока нет, – она многозначительно посмотрела на меня.

– И на том спасибо, – буркнул я, чем заслужил недовольный взгляд ещё и от Грейнджер. Право-дело, у меня аж ностальгия! И признаюсь, такая всезнайка мне нравилась ух как сильно!

Я на миг замялся, не зная, что, собственно, делать. Посмотрел сначала на Минерву, которая рассматривала запись, потом на Грейнджер, которая, как и я, чувствовала неловкость.

По сути, башня Гриффиндора находилась за поворотом, тут была декан, так что я мог спокойно пойти к себе, но мне не хотелось.

Я скривился, аккуратно обошёл Минерву, которая диктовала что-то своему патронусу, и, проходя мимо Грейнджер, прошептал одними губами:

– Береги себя.

***

Моё настроение было на высоте. Кажется, я понемногу начал разгребать то дерьмо, в котором оказался! Даже непонятно как воскресший Салазар не пугал уже так сильно.

Когда я вошёл в гостиную, я осмотрелся, вдохнул полной грудью, намереваясь хорошенько сегодня отдохнуть. Мой взгляд наткнулся на картину, которая мне не очень понравилась.

Моя сестра стояла в компании своих одногодок с курса, и там шла какая-то оживлённая беседа. Тот самый долговязый парниша всё пытался обнять Виолетту за шею, она ныряла и вворачивалась.

– Это перегиб, – рычала сестра, – мы об этом не договаривались.

– Да ладно тебе, Ви! Всё будет нормально! – при очередной попытке обнять мою сестру, я схватил его тощую руку и сильно сжал:

– Какие-то проблемы? – стальным голосом спросил я. Подростки испуганно посмотрели на меня, даже сестра шуганулась, что ей было не свойственно, насколько я изучил её, но я списал это на то, что она уже знала, что я – глава рода, а значит, могу распоряжаться и её судьбой до момента, когда её выдадут замуж.

– Никаких, – проговорил долговязый, пытаясь вырвать свою руку.

– Точно? – переспросил я, вглядываясь в серые глаза сестры, которой был адресован вопрос.

Она коротко кивнула, и я отпустил парнишу.

– Мы пойдём, – буркнул другой парень из их компании. – Петтигрю, пошли, – он дёрнул долговязого за мантию, и тот пошёл за ним, бросив на последок затравленный взгляд.

– Петтигрю? – значит, сын Хвоста?

«Блять!»

– А что? – сестра отошла на шаг и скрестила руки на груди. – Запретишь мне общаться с моими друзьями теперь, а, Лорд Малфой? – она язвительно протянула последние два слова.

Я опешил. Насколько я знаю, давить на подростков – плохое дело. На этом знания отношений с молодёжью у меня заканчивались.

– Нет. Ты можешь общаться с теми, с кем захочешь.

– О, спасибо за разрешение!

– Но ты должна знать, что компания Петтигрю и его отца – это компания гнусных и, возможно, опасных людей.

– Гнусных людей? А ты какой?! – вспылила Виолетта. – Ты предал нашего отца, воспользовался его минутной слабостью, опозорил и отобрал всё!

– У меня были на то причины…

– Какие причины? Какие могут быть причины, чтоб предать семью?

Я замешкался. Разговор зашёл в тупик. Вздохнув, я проговорил:

– В любом случае… ты должна знать, что ты – моя семья. И если что-то случится, я всегда встану на твою сторону.

– Как ты сделал с отцом?

– Отец поймёт со временем, как и ты. Просто знай, что в любой ситуации можешь рассчитывать на меня.

«Наверное, так поступают взрослые, да?»

***

Как же тяжело с этими подростками! А с подростками рода Малфой тяжелее раз в сто!

И всё-таки моё настроение не упало ниже плинтуса после стычки с сестрой, так, немного пошатнулось, но в голове всплыли последние события сегодняшнего дня. Я, особо смакуя, мысленно прошёлся по нашим разговорам с Грейнджер, пока взглядом скользил по своей кровати и прикроватной тумбочке.

Я немного прервался, увидев на тумбочке письма с Гринготса и от Дерека Томаско, нашего поверенного.

Мда, а вот и серые будни подкрались! Никогда не любил бумажную работу! А ведь теперь это мои обязанности! Отец вряд ли захочет мне помочь.

Мой взгляд привлёк какой-то блеск возле тумбочки, я наклонился и достал то, на что упал мой взгляд. Это оказалась пустая пробирка из тех, что в них хранят воспоминания. И тут я вспомнил о своём намерении ознакомиться с тайными делишками Малфоя, тело которого я приобрёл.

Я встал на колени и заглянул под кровать.

– Люмос! – моему взору предстало много всякого хлама. Журналы, ненужные и неинтересные книги, какой-то пустой ящик.

Я отодвинул всё это и замер. Возле стены стоял ящик отборного огневиски. Я потянул его на себя, и разочарованно уставился в пустоту.

«Всмысле?.. А где же воспоминания?»

Я осмотрел бутылки. Все они были запечатаны, кроме одной. На ней не было этикетки.

Меня посетила одна догадка.

«Если бы я был Малфоем, который хочет спрятать свои воспоминания, я бы залил их в огневиски так, что никто не тронет.»

Я открыл бутылку и понюхал. Среди тонкого запаха элитного алкоголя отчётливо слышался запах леса после дождя, а поскольку это не джин, это означало только одно: воспоминания.

«Ну что ж, – я закинул ящик обратно под кровать, подсунул ногой остальной хлам, и сел с бутылкой в руке на кровать, – начнём?»

Отчего-то я медлил. Страшно было представить, что я там увижу. И вообще, нужно ли мне было это? Ведь всё понемногу начало налаживаться. Внутренний голос упорно твердил мне не делать ни единого глотка, но я ведь Малфой, разве я когда-нибудь слушал кого-нибудь?

Огневиски приятно обжигал горло, оставляя после себя приятное тепло в груди. Я сделал глоток, потом ещё несколько, пауза – и снова несколько. Что бы я там не увидел, лучше подготовиться.

Я плюхнулся на кровать, раскинув руки, в одной из которых держал бутылку и прикрыл глаза.

В голове зашумело, и я начал видеть сменяющиеся картинки. Этот вид воспоминаний существенно отличался от тех, которые практиковал Поттер, по рассказам Грейнджер, в омуте памяти. Омут тут не нужен. Но и видишь воспоминания без ощущения присутствия, а просто, как обычную фантазию в голове – немного туманно и от первого лица.

Итак, пока всё было достаточно сносно. Ну да, я мошенничал – чего и стоило ожидать. Я сливал сюда воспоминания с уроков. Некоторые из них, правда, не ограничивались сухой теорией. Иногда я доставал других учеников, грязнокровок, чаще всего – Грейнджер. Это были словесные баталии, которые Гермиона сносила просто и без особых усилий. Больше её дружки возмущались. Некоторые из особо резких высказываний, которые касались её девичьей чести, было видно, что задевали её. И тот я видел это, потому как дальше в воспоминаниях всё чаще и чаще это использовал.

«Эй, Грейнджер, так с кем из двоих ты спишь? Или с обоими сразу?» – дикий хохот со стороны слизеринцев.

Я сделал ещё пару глотков огневиски, когда воспоминания начали стираться.

Дальше было несколько воспоминаний о том, как я издевался над младшими курсами, кому-то наколдовывал рога, кому-то мерзкие язвы. Были и те, кого я сталкивал с лестницы. Их всех объединяло одно – они грязнокровки.

Моя голова начала нещадно болеть – у такого способа просматривать воспоминания были свои недостатки, но я не останавливался. А когда мне надоели эти однотипные картинки, я вдруг увидел то, чего так боялся. Я понял, что это та самая ночь, потому что она никак не была связана с пройденным материалом. Я опустошил бутылку.

Это был безлюдный коридор Хогвартса – столь привычное явление для столь большого здания. Я, очевидно, спрятался за одной из колонн, слушая разговор Грейнджер и Поттера.

– Гермиона, ты идёшь?

– Нет, Гарри, мне нужно провести патрулирование.

– Но ведь Рон сегодня с Лавандой, ты ведь не будешь сама патрулировать? – упорствовал Поттер. – Можно разочек и пропасовать.

Я на миг открыл глаза. Факт того, что Грейнджер была старостой, а теперь нет, удручал. Сил смотреть то воспоминание не было, но я почти насильно закрыл глаза.

– Гарри, я туда и назад, не волнуйся! – по её тону я понял, что девушка улыбалась.

– Ну, ладно. Я тогда пойду, да? Джинни ждёт, – тон Поттера был виноватым.

«Блять, Поттер, не смей! Не смей оставлять её там одну! Со мной!» – но по коридору раздались удаляющиеся шаги.

Тот я, который был там, тоже пригубил из бутылки. И судя по тому, как дальнейшие воспоминания покрылись дымкой лёгкого тумана, в пойле было что-то подмешано, что-то, о чём так беспокоился ранее Забини.

– Что, Грейнджер, сегодня без своих рыцарей? – я вышел из тени, а Гермиона вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от испуга. Кажется, она не представляла, чем обернётся всё это.

– Малфой, отбой уже был давно, вали спать, а то напишу на тебя докладную, – сказала она и развернулась прочь, намереваясь уйти.

«Отпусти её, блять, пусть идёт!»

Тот я почувствовал пелену ярости, что начала его накрывать.

– Как ты смеешь так разговаривать со мной своим грязным ртом, которым ты отсасываешь у своих дружков?! – рявкнул я. Грейнджер остановилась, потом резко повернулась ко мне, держа в руках палочку, но, увы, я был готов напасть раньше.

– Экспиллиармус! – крикнул я, и её палочка улетела прочь. – Инкарцеро! – девушку связали невидимые путы.

– Малфой, что ты твори… – в её глазах застыл блеск ужаса.

– Силенцио!

«Блять, остановись! Остановись, сука!» – я кричал в собственной башке, забывшись на миг, что это воспоминания. Мне было страшно, и мой собственный страх вторил тому, который отразился в глазах Гермионы.

Но тот Малфой, с которым я делил тело, снова приложился к бутылке, а потом медленным шагом направился к своей жертве.

– Знаешь, Грейнджер, думаю, тебе стоит расслабиться. Это помогает, будем с тобой на равных, – подойдя впритык, я двумя пальцами зажал ей нос и начал заливать ей в рот огневиски. Пойло текло по её лицу, она пыталась вырываться, кашляла, но палач не выпускал девушку. Через пару минут, её тело немного обмякло, а взгляд стал немного расфокусированным, хотя и выражал остатки ужаса.

Я прошёлся туда и назад, наблюдая с удовольствием хищника, как девушка испуганно водит за мной взглядом, а потом щёлкнул пальцами.

– О! Придумал! Вот мне всегда было интересно, что такого нашли в тебе Потти и Уизел! Может, самому попробовать? Ты ведь никому не расскажешь? – я схватил девушку за талию, и подтолкнул в соседний кабинет, который, как и большинство классов в Хогвартсе, был открытым.

Пустынный, тёмный кабинет, где нам читали курс маггловеденья.

«Ранее это был её любимый курс, так вот почему она сейчас не посещает его… Сууука!» – я хотел остановить просмотр воспоминаний, но неведомая злая сила заставляла меня прочувствовать все её страдания, выстрадать самому.

Тот Малфой замкнул за собой дверь и навесил на комнату заглушки, а потом направил палочку на Гермиону и проговорил:

– Фините! – с неё спали все заклинания. – Ты же не будешь лежать без движения, пока я буду делать всё сам? Да и мне жутко интересно, что ты кричишь Потти и Узелу, когда они тебя нагибают.

– Малфой, ты больной ублюдок, отпусти меня! – прорычала, пятясь Грейнджер, но после выпитого пойла тело её не слушалось, она упала на пол, зацепившись за выступающий камень.

– На полу, так на полу! – Я усмехнулся и, опустившись рядом, навалился на неё всем своим телом.

Гермиона пронзительно закричала, начала извиваться, пытаясь сбросить меня с себя, но я ведь был сильнее. Я, сука, был сильнее, плюс на меня слабее подействовала та дрянь, что была в бутылке.

Она била меня руками и ногами, но это всё было слабенько. Я, тем временем, не особо церемонясь, распахнул её мантию и начал разрывать её рубашку.

– Отпусти меня, Малфой! Немедленно! Я всё расскажу, и тебя исключат! – я игнорировал её угрозы.

Грейнджер замахнулась рукой и царапнула меня по лицу.

– Ух ты, а ты, оказывается, та ещё строптивая сучка, – я почти не чувствовал боли, наверное, из-за алкоголя, поэтому ограничился тем, что схватил её руки и заклинанием связал их у неё над головой. – Так будет лучше.

Сорвав с девушки лифчик, я хищно улыбнулся.

– А за мантией кажется, что ты напрочь плоская, – я беспардонно припал руками к её грудям и начал их грубо мять, чувствуя, как в штанах становится ещё теснее. Сама эта ситуация – беззащитный личный враг подо мной – придавала тому мне такого дикого экстаза, что не было сил сдерживаться.

Он и не сдерживался.

Резко сорвав с неё трусики, но оставив юбку, возиться с которой не хотелось, я начал снимать брюки. Девушка попыталась отползти подальше, счёсывая оголённую поясницу о пол, но я зафиксировал её ноги своими.

– Пожалуйста, – плакала она, умоляя, – остановись! Я никому не скажу! Просто остановись!

– Поздно, Грейнджер, поздно! – я одним рывком снял трусы и наклонился к ней, чтоб видеть её лицо, на котором запечатлелся неподдельный ужас. Провёл языком по её щеке, слизывая солёные слёзы. А потом…

Одним резким рывком тот сукин сын вошёл в неё. Девушка вскрикнула. Ей было чертовски больно и мучительно. А он лишь закрыл глаза, застонал и начал рвано двигаться.

В ней было чересчур узко, этот ублюдок должен был заметить, должен был перестать истязать её!

«Сука, прекрати это!» – я рыдал, ощущая её боль.

Пока пьяный я пыхтел над девушкой, нещадно врываясь в её тело, она уже перестала кричать и вырываться, видимо, обессилев от борьбы. Она наклонила голову в сторону, словно для того, чтоб не видеть всего этого, и безмолвно плакала.

Я не смог этого вынести и резко открыл глаза. Меня резко затошнило, и я едва успел повернуться к ведру с мусором, которое стояло неподалёку, опустошая в него всего лишь огневиски – единственное, что я употребил за день.

Я закашлялся от слёз, от вернувшегося пойла, от, сука, крови из носа, которая начала течь из-за того, что я переусердствовал с количеством воспоминаний.