Текст книги "В одном из сказочных измерений (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Салазар! Драко, ты сидишь на каких-то магических стимуляторах? – Забини аж распрямился. – Это было меньше недели назад.

«Меньше недели… Дела хуже некуда… Но они ждут ответ!»

– Ну, я просто… перепил. Несколько раз на этой неделе. Ничего страшного.

– Так ты нам расскажешь?

– А что рассказывать? Не было ничего, мне привиделось, – сказал я и, резко встав, направился в спальню.

– Странный он какой-то, – прошептала Паркинсон.

В спальне мальчиков царил свойственный ей беспорядок, наделенный, тем не менее, какой-то своей мрачной грацией и всё тем же изыском дорогих вещей.

«Надо бы как-то разобраться со своим беспорядком!»

Я посмотрел в окно – зима, крыши замка спали под хорошим слоем снега, который, к слову, только продолжал падать.

Мой взгляд зацепился за учебник, что валялся под кроватью. Я наклонился и достал его.

«Травология. Углублённый курс».

Такие мы изучали на шестом курсе.

«Ага! Значит, мне сейчас шестнадцать с половиной. Уже что-то. И я, по-прежнему, не жалую травологию», – я забросил книгу обратно под кровать.

– Так, что, неужели отец тебя хотя бы отругал за этот случай? – я вздрогнул и обернулся. Нарушительницей моего покоя была моя сестра.

«Сестра…»

Интересное слово, оно должно нести для меня какой-то свой подтекст. Это ещё один мой родной человек, человек, которого я должен любить. Чему-чему, а война научила меня ценить близких, правда, чересчур поздно, когда я начал их терять по одному.

– С каких это пор девушки заходят в мужские спальни? – озвучил я свой вопрос, пребывая в замешательстве.

«Кстати, как тебя вообще зовут? Надо разузнать во избежание неловких ситуаций».

– Ой, я тебя умоляю, когда нас с тобой останавливали правила? – Она прошлась по комнате и села на соседнюю кровать. Взяла оттуда магические часы и начала крутить их в руках. – Так что, отец тебя хотя бы отругал?

– Да нет, – я сел на свою кровать, – не сказал бы. Просто немного… возмутился?

– Ну, не удивительно. Ты ведь пример для подражания, наследник рода и всё такое, – ага, вот оно что! Подростковая обида на отца и зависть.

– Правда? Не замечал такого, – простой и уставший тон. Главное, сейчас вытащить её хоть на какую-то откровенность. Я продолжал украдкой рассматривать девушку. На вид ей было лет четырнадцать. Мелкая, но фигуристая. Вела себя уверенно и даже нагловато, что читалось по её жестам.

«Всё-таки не забывайте, мистер Малфой, вы ведь взрослый мужчина, с подростком должны справиться!»

– Пф! – ой, кажется, я просчитался. Она встала и медленной походкой направилась к выходу. – Ну, судя по тому, сколько тебе времени уделял отец, ты явно его любимчик.

Она повернулась, собираясь уходить.

– Ну, ты хотя бы была запланированным ребёнком. Мать говорила, что всегда хотела девочку. А я… ну, я просто получился. – Она напряглась, а потом, не сказав больше ни слова, ушла.

«Могу я записать это как свою маленькую победу?»

Я встал и прошёлся по комнате.

«Итак, мистер Малфой, – я посмотрел в зеркало на юную версию себя, – мы в полном дерьме!»

Мысли сновали туда-сюда, зацеплялись друг за друга, потом убирались вон, оставляя по себе разбитое и сожжённое поле брани. Я был растерян и, признаюсь, напуган. Нет, это не был животный ужас, подобный которому я чувствовал не раз, это был тупой, желейный страх, который граничил с предвкушением чего-то плохого.

«Сестра… Отец… Грейнджер… Если я сделал это, она меня не простит. Никогда в жизни. И будет, собственно, права. А если нет – значит, у неё всё равно есть большие основания для такого страха и ненависти. Мерлин!»

Я взъерошил свои волосы.

«Кстати, с ними надо будет что-то сделать, мне уже не нравится такая причёска!»

Я подошёл к кровати и упал на неё, не раздеваясь.

«Это был тяжёлый де…».

***

Проснулся я от дикого храпа Гойла – я и успел забыть, что это такое. Хороший сон придал мне сил, бодрости и какого-то почти позитивного настроя.

«В конце концов, я – Малфой! Я разгребу всё это дерьмо!»

Бодро сбросив с себя одеяло, я усмехнулся. Похоже, я успел забыть, как остро реагирует тело молодого парня в этом возрасте по утрам.

«Нужен прохладный душ!»

Утро в принципе выдалось спокойным. Я понемногу начал разбираться в отношении окружающих ко мне. Итак, большинство из учащихся ненавидят меня, некоторые ещё и боятся. Некоторые нейтральны. Блейз и Пэнси относятся ко мне насторожено, но не то, чтобы боялись. Крэбба и Гойла я вообще мало волную. По разговору я понял, что они иногда бывали моими телохранителями, но чисто из-за того, что им нравилось участвовать в таких авантюрах, которые подразумевали насилие над другими. Гринграсс немного клеилась ко мне, но переключилась на кого-то из Когтеврана. А вот Нотт меня боится, хотя тут стоит сказать, что он так относился ко всем на Слизерине. Странно. Не вяжется у меня с ним такой образ. Нужно будет ещё выяснить.

Первая половина дня тоже отметилась спокойным течением, если не учитывать того, что на защите от тёмных искусств (которую преподавал Снейп, да, слава Мерлину), я хотел использовать простое заклинание на Нотте, но моя палочка отбросила меня в шкаф со снадобьями. Бедняга Теодор подумал, что это он так меня приложил, надо будет ему как-то сказать, чтоб так не парился.

Единственное место, где я видел за день Грейнджер, был сдвоенный урок Маккгонагал.

Кстати, стоит сказать, что старуха меня невзлюбила ещё сильнее. Она то и дело бросала на меня косые взгляды, смотрела потом на Гермиону, напряжённая спина, которой говорила о том, что она, как и я, ожидает окончания урока.

Мне было некомфортно находится там в такой обстановке. Впервые в жизни. Кто-то сзади громко шушукался, обсуждая, правдивы ли сплетни, кто-то бросал многозначительные взгляды на Гермиону. Её дружки периодически смотрели на меня с лицами, которые говорили, что в скором времени мне придётся заказывать гроб. Девушка, которой я так бессовестно был одержим, не посмотрела на меня ни разу.

«Чёрт, посмотри на меня! Дай мне какой-то знак! Помоги мне это разрулить!»

– Итак, кто скажет нам третий закон трансфигурации, который мы изучали в прошлом году? – никто не поднял рук, даже всезнайка Грейнджер.

«А это плохой знак. Очень плохой знак!»

– Может, мистер Малфой удосужится?

Я даже не убрал руку от головы, на которую опирался, настроение медленно ползло вниз, как один из слизней Хагрида по стеклу теплицы.

– При трансфигурации в меньший или больший объект затрачивается магическая энергия в размере кратном разнице между объектами трансфигурируемыми. Это касается и времени, на протяжении которого действует эффект. – По классу прошёлся шум. Слизеринцы одобрительно заулюлюкали.

– Так, тихо! – Минерва постучала палочкой по столу. – Верно, – признала она, поджав губы, явно будучи недовольной такому исходу. – Сегодня эту тему мы будем изучать ещё более углублённо…

А балов Слизерину так и не добавила…

Следующие уроки прошли более спокойно, я знал материал прекрасно, готовиться пока не было нужды.

После ужина я решил пойти в библиотеку. Да, именно туда. Там я надеялся пролистать архивы, а так же вырезки из газет.

Мадам Пинс не очень порадовало такое развитие событий, но она ничего не сказала.

Итак, я сел за пыльные архивные записи. И тут я просто выпал в осадок: ни одного из тех мрачных событий, что я знаю, я не нашёл. Я листал и листал страницы, пока не дошёл до самой важной.

«ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ПОВЕРЖЕН!»

Дальше шла статья о том, как при помощи найденных Сириусом Блэком дневников Регулуса Блэка были обнаружены некие захоронения душ Тома Реддла и уничтожены.

«Ага, количества крестражей и способа уничтожения вы не указываете. Надеюсь, вы таки убили этого змея!»

Дальше были ещё какие-то статьи о поимке верных последователей Тёмного Лорда. А потом я дошёл до неё.

«СЕМЬЯ, КОТОРАЯ ВЫЖИЛА».

Согласно этой статье Волдеморт напал на семейство Поттеров в Годриковой впадине, но об этом нападении знали заранее. Авроры подоспели вовремя – в ходе задержания Тёмный лорд был убит. Так же были убиты трое членов аврората, ещё двое пострадали, а Джеймс Поттер получил травму хребта, из-за которой не может ходить. Информацию о предстоящем нападении предоставил реабилитированный ныне последователь Тёмного Лорда – Питер Петтигрю.

Я пролистал ещё дальше события в прошлое, но они были более или менее такими, как и в моём прошлом. Так вот он, «виток расхождения», или как его там называл Идати. Чёртов япошка был прав и тут, вот бы он обрадовался, узнав, что большинство его постулатов, которые все поставили на смех, верны. Выбор Петтигрю повлиял на весь магический и не магический мир.

«Какой абсурд…», – подумал я, откидываясь на спинку стула.

И всё-таки, такой вариант событий мне нравился больше. Судя по тому, что за столько лет о змееподобном лорде не было и слова, его уничтожили навсегда. Это радует.

Моя семья свободна от гнёта служения ему. Интересно, какие сейчас у моего отца заботы? Надеюсь, более или менее, светлые.

И всё-таки я засиделся, было уже поздно, но мадам Пинс, как ни странно, на своём посту не было.

Я размял шею и плечи, как вдруг так и замер. На входе в библиотеку показалась Грейнджер. Она увидела меня, на миг остолбенела, а потом развернулась и быстрым шагом направилась назад.

«Ну, нет, если сегодня – день истины, то я узнаю её, хоть какой бы она и не была!».

Я рванул за ней.

– Грейнджер… Стой! Грейнджер! – а она быстро бегает. – Гермиона!

Она резко остановилась, развернулась и направила на меня палочку. Я так быстро среагировать не успел, поэтому затормозил лишь тогда, когда конец древка упёрся мне в кадык.

– Не смей! – на её глазах выступили злые слёзы, походу, моё дело плохо.

– Подожди! – я поднял руки вверх в жесте «я сдаюсь». – Давай поговорим! Смотри, я уважаю твою дистанцию в один метр, – я сделал шаг назад.

– Нам с тобой не о чем разговаривать! Я вообще не понимаю, почему не могу заклясть тебя чем-то плохим! – слёзы текли по её щекам, а по моему позвоночнику пробежался холодок. Как бы я хотел её сейчас обнять, утешить, защитить. Но от прошлого нет защиты – этот урок я усвоил слишком хорошо.

– Прости меня! Я сожалею! – совершенно искренне проговорил я, ощущая, как боль заливает раскалённым железом мне грудь, палочка в её руке затряслась. – Скажи… я… правда сделал это?

– Это что, очередная издёвка?! Ты чертов ублюдок, Малфой! – закричала Гермиона, размахивая трясущейся палочкой у меня перед лицом. – Как же я тебя ненавижу…

Мои самые худшие опасения подтвердились, и я сейчас всеми фибрами точно так же ненавидел того Драко Малфоя, который посмел сделать это с ней.

– Почему ты не сдала меня? – спросил я то, что меня тревожило в этот момент меньше всего, но мне надо было хоть как-то потянуть время, пока найдутся нужные слова.

– Почему? А что тебе было бы? Исключение? Ты бы переехал учиться в какую-то Швейцарию, а мне доучиваться с клеймом той, которую трахнул Малфой, – ей было больно, но она не знала, какую боль её слова причиняют и мне. Я чётко почувствовал, как начали дрожать у меня руки, всё ещё поднятые вверх.

– Я… Грейнджер, ты, может, не поверишь… Я… – как же это сказать? – Это сделал не я. Вернее я, но другая версия меня. Я не из этого пространства и времени. Я – Малфой из другого мира, более тёмного и мрачного, чем этот.

Она посмотрела на меня, сузив глаза, в которых всё ещё стояли злые слёзы.

– Что ты несёшь, Малфой? Прекрати этот фарс! Я же сказала, что не буду тебя сдавать, если ты, конечно, сам не распустишь слухи обо мне.

– Я не… Что? Я не буду… Подожди! – я и сам не заметил, как начал размахивать руками. – Ты ведь умная, ты наверняка читала о теориях других измерений. У нас их довёл до ума некий Идати. Я умер у себя в измерении и почему-то попал сюда.

– Малфой, просто не подходи ко мне больше, если ты и правда сожалеешь о том, что сделал, – она начала опускать палочку, казалось, этот стресс очень сильно вымотал её.

– Я могу доказать! Я могу пустить тебя в свои воспоминания при помощи легилименции.

Она в ответ лишь покачала головой.

– Если у тебя есть хоть какой-то остаток чего-то хорошего, просто не трогай меня. Прошу.

Обняв себя за локоть, она развернулась и направилась прочь по коридору, оставив меня с моей болью. И кто бы мог её винить в этом?

Я беспомощно следил за тем, как она исчезла за поворотом, и хмурился от жжения в глазах.

«Чёрт! Я упустил тебя и в этом измерении!», – со злостью я стукнул кулаком в стену, а потом опустил дрожащую руку с окровавленными костяшками.

Я пошёл тем же путём, которым шла она, а когда свернул за поворот, застыл. Гермиона стояла там, смотрела на стену, а когда увидела меня презрительно скривилась и бросила гневное:

– По-твоему, это смешно, Малфой? Похоже, остатков хорошего у тебя и правда нет!

Я перевёл взгляд ей за спину и почувствовал, как разверзлась подо мной пучина ада.

«ДУХ САЛАЗАРА УЖЕ НА СВОБОДЕ! ГРЯЗНОКРОВКИ, БОЙТЕСЬ!»

Написано кровью.

«Да вы, блять, издеваетесь?!»

Комментарий к Глава 2. Как же это больно…

жду ваших отзывов) порадуйте автора плюхами – хоть каким-то фидбеком

========== Глава 3. Дела семейные. ==========

– Это. Не я! – Я сидел в кабинете Дамблдора, скрестив руки на груди. В кабинете был сам его владелец, Снейп, как мой декан, и старуха Маккгонагал, которая (Мерлин, что за гребаный сарказм судьбы!) как раз застала меня с заплаканной Грейнджер в коридоре, где красовалась та самая надпись.

Не особо впариваясь в ситуацию, Минерва отпустила Гермиону, даже не дав мне её уверить в том, что это действительно было не моих рук дело.

И вот теперь я на ковре у директора, который выслушивает споры двух деканов относительно меня.

Кажется, у меня скоро начнётся глаз дёргаться.

По-хорошему, мне надо было бы им рассказать, что это значит. Но! Первое: я не знаю, кто и как открыл Тайную комнату. Я не совсем в курсе, каким боком Потти победил Василиска, и что там вообще было. Отец как-то не шибко распространялся об этих своих неудачах.

«Кстати, а не отец ли это вновь промышляет?»

Ну, и второе, собственно, самое важное. При условии, что они мне поверят и не отправят сразу в Мунго, как душевнобольного, для подтверждения моих слов мне необходимо будет предоставить свои воспоминания. По сути, их можно подправить, так что и это не гарантирует полного доверия ко мне. Но! Факт в том, что подправлять их я не умею, а значит, дорогие профессора увидят чересчур много лишнего.

«Я в жопе тролля!» – аж взвыть захотелось, хотя, признаюсь, этому я был даже немного благодарен, я мог переключиться на что-то другое, кроме разбора того, что узнал сегодня.

– Минерва, я понимаю ваш запал, ваше желание защитить ваших учеников, но одно только появление моего ученика в коридоре не может свидетельствовать о том, что он является автором этого, вопиющего вандализма, – протягивал слова Северус.

– О, помилуйте, Северус, – она возвела очи вверх, – все знают о чересчур предвзятом отношении мистера Малфоя к нечистокровным волшебникам.

– И, тем не менее, это был не я! – я начинал откровенно злиться, сказывался недавний стресс от разговора с Грейнджер.

– Минерва, боюсь, Северус прав, – проговорил старик, всматриваясь в меня своими всепонимающими глазами сквозь стёкла очков-полумесяцев. Под его взглядом я чувствовал себя крайне некомфортно, словно старик знал, что я не тот, за кого себя выдаю.

Они ещё что-то спорили и выясняли, в итоге сошлись на том, что предъявить мне нечего. Я толком и не помню больше ничего, потому что мне вдруг пришла в голову одна мысль, которая, как мне казалось, должна была знатно облегчить мою участь.

Когда мы выходили из кабинета директора, оставив там Маккгонагал, которая всё ещё жаловалась на меня Дамблдору, Снейп развернулся ко мне и спросил:

– Вы ничего не хотите мне сказать, мистер Малфой?

– О, поверьте, профессор, я вам хочу сказать очень много. А лучше показать…

***

В кабинете декана Слизерина было всегда жутко, даже мне, его крестнику.

«Ведь крестнику?»

– Эм… Профессор, – начал неуверенно я, – вы ведь мой крёстный, да?

Снейп, который заваривал чай, по моей рекомендации (немного странная ситуация – я нервно предложил чего-то выпить, а Северус согласился, хотя я имел в виду совсем не чай), застыл и обернулся. Его лицо вроде как оставалось непроницаемым, но тень удивления на нём всё же просматривалась:

– Ваш и Виолетты. А есть повод сомневаться?

– Нет… – как же это было неловко. – Виолетты?

Снейп вопросительно поднял бровь.

– Вашей сестры, – отчеканил он.

– О! – спасибо, теперь я знаю, как её зовут. – Вы сейчас сами всё поймёте.

И когда мой крёстный поставил передо мною чай, я начал рассказывать. Сначала я огорошил его новостью, что я, так сказать, не канонный Драко. Потом я ему сказал, что все свои слова докажу, поэтому пусть он не удивляется тому, что услышит. И правда, он не удивлялся, воистину великий человек!

Я рассказывал о том, что существует другое измерение, там всё пошло совсем не так. Чётко, подробно, но не углубляясь сильно, я выговаривался. Хоть кому-то. И мне хоть немного, но легчало. Это немного притупляло мои чёртовы мысли о Грейнджер, потому как, естественно, о ней, её роли в моей грешной жизни, а так же о чувствах, я умолчал.

Потом, заканчивая рассказ, я предложил Снейпу всё увидеть самому (хотя, по-хорошему, надо было сначала показать, но я не знал, сможет ли он всё это осознать).

Моё тело выкручивало от неприятного ощущения липкого прикосновения чужого сознания к моему сознанию. Декан Слизерина просмотрел все мои стоящие воспоминания, к моему сожалению, задел и воспоминания о Грейнджер, но, кажется, больше всего остановился на воспоминаниях о Лили Поттер и своей к ней любви.

Хоть кто-то разделил мою боль.

«Блять…»

Как же чертовски много боли и проблем приносит эта одержимая привязанность под названием «любовь».

Когда Снейп закончил просмотр моих воспоминаний, он на миг застыл, глаза его предательски блестели.

Он стоял так без движения минуты три с поднятой палочкой, а потом вдруг заговорил, от чего я аж вздрогнул:

– Предположим, вы это всё могли воссоздать в своей голове, что является настолько энергозатратным, что даже для Альбуса являлось бы нереальным. Предположим, вы очень хорошо это всё продумали. Но есть некоторые факты, которые известны только… некоторым людям, не включая вас, мистер Малфой. Предположим, я вам верю, – он медленно опустился на стул. – Вы мне не просто так это всё показали?

– Да. Больше я не могу никому довериться, да и вы, профессор, единственный, кто сможет отличить правду от вымысла.

– Значит, Люциус, мисс Уизли и Тайная комната.

– Думаю, вторую можно смело извлечь из этой цепочки. Я видел её, преспокойно гуляющую с Поттером. Плюс не будем забывать о погрешности этого измерения, которая является чересчур большой для такого совпадения, – я открыто делился с ним своими размышлениями, которыми был занят в кабинете Альбуса Дамблдора.

м-Но для твоего отца это вполне свойственно, даже в этом измерении, – Снейп был, очевидно, растерян, раз перешёл от формальностей к разговору на «ты». Профессор встал, прошёл вглубь своего кабинета, и, выудив оттуда какой-то журнал, бросил его передо мной на столе.

«ПРАВКИ К ЗАКОНАМ ЛЮЦИУСА МАЛФОЯ: НАПАДЕНИЕ НА ГРЯЗНОКРОВОК ИЛИ БЛАГАЯ ВЕСТЬ МАГИЧЕСКОГО МИРА?»

Мне вдруг остро захотелось завыть, как оборотень на луну, но вместо этого я лишь застонал.

Окинув взглядом статью, я узнал, что мой отец готовил правки к ряду законов, в том числе довольно древних, которые явно ограничивали права нечистокровных волшебников на обучение, работу и обоснование быта.

– Это вполне может быть он, – согласился я.

«Ну, почему в этом мире поменялось всё, кроме этого? Мне ещё и семье своей противостоять?»

– Именно поэтому вы, мистер Малфой, – опять этот официозный тон, – с завтрашнего дня едете домой на два дня в отпуск. Это максимум, что я смогу выбить для вас у директора. А сам, тем временем, займусь изучением вашего эффекта, а так же, что важнее всего – Тайной комнаты. Так же я попытаюсь разузнать что-то о тёмных артефактах, в которые были помещены души Тёмного Лорда на предмет того, были ли они изничтожены все.

– А как мне попасть домой?

– Завтра ровно в десять утра я жду вас у себя в кабинете, воспользуетесь моим камином. Цель визита домой придумаете сами, вы же взрослый мальчик, – он прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Ну, хоть что-то неизменно.

Я хмыкнул, потом встал и собрался уходить, как внезапно Снейп соизволил сказать ещё кое-что, что, кажется, утопило меня в трясине и прибавило храбрости одновременно:

– Не повторяйте ни моих, ни своих прошлых ошибок. Не смейте сдаваться.

***

В гостиной Слизерина я надеялся быстро проскользнуть в свою комнату. На миг я увидел свою сестру в компании её однокурсников. Один из парней вальяжно обнимал её за плечи, но, думаю, моя сестрёнка сама может за себя постоять. Это я понял по её лицу, на котором читался вызов. Хотя, признаюсь, было что-то, что меня раздражало в виде того долговязого паренька, который так небрежно закинул руку на мою сестру.

«Наверное, ему его рука очень сильно жмёт! – подумал я, как тут же себя одернул: – Что это? Неужто пресловутое собственническое чувство старшего брата? Да и вообще, по сути, с какого перепуга меня должна волновать судьба этой чужой мне девчонки?!»

Я прошёл дальше, даже не кивнув ей в знак приветствия. Я и так был раздражён, меня всё ещё давила комом та невыпущенная боль, что скопилась в районе груди.

Я так сильно хотел попасть в свою спальню, завалиться в кровать, что не заметил, как налетел на Нотта.

– О… Э… Драко, извини, – сказал тот. Опустив глаза в пол, он собирался проскользнуть мимо меня дальше, как, схватив его за шиворот, поднял обратно на ступени.

– Как раз ты-то мне и нужен! – раздражённо сказал я, но, увидев, как парень вжал голову в плечи, немного поубавил свой пыл.

«Что же с тобой произошло, дружище?»

– Если ты по поводу того, что произошло сегодня на уроке, то мне очень жа…

– Мне это неинтересно! – пресёк сразу я. – И вообще, это случилось по моей вине, так что проехали.

Теодор удивлённо посмотрел на меня и даже немного распрямился.

– А что тогда?

– Мне нужно, чтоб ты, не задавая лишних вопросов, мне кое-что рассказал.

Парень начал понемногу расслабляться, всё же сохраняя некую настороженность.

– Хорошо.

– Итак, расскажи мне, какой я со стороны? В глазах окружающих? – походу, это был неверный вопрос, так как Нотт сразу скис.

– Э… Благородный? – он сказал это вопросительно, подняв брови домиком.

– Нотт, старина, – я обнял его в дружеском жесте за шею, – мне от тебя нужна только правда. Обещаю, что за то, что ты скажешь, ты не понесёшь никакой ответственности. А теперь будь другом, расскажи мне, какой я.

– Ну… э… раздражительный? – снова вопросительный тон, а взгляд как у загнанного зайца.

– Хорошо, – да уж, раздражение так и вилось вокруг моего позвоночника скользкой змейкой. – Дальше что? Как я отношусь к грязнокровкам? К тем, кто ниже происхождения?

– Это какая-то проверка? – он всё хотел увильнуть из моего захвата, находиться дальше от меня, но моё чувство власти, старое и забытое, не позволяли его отпустить.

– Без вопросов, старина, просто отвечай правду, иначе применю на тебе Веритасерум, – не хотел его пугать, но пришлось.

– Ну… э… ты довольно жесток. Ты можешь ни с того ни с сего напасть на кого-то, особенно, если это грязнокровка.

– В чём это проявлялось?

– Ну, ты обзывал их разными словами, иногда совсем неприличными, – он на миг остановился, а я почувствовал легкоё облегчение.

«Значит, всего лишь словесные издёвки!»

– А ещё ты делаешь мелкие шалости, иногда побольше, иногда ребята…

– Что «ребята»? – плохое у меня предчувствие.

– Иногда даже твои друзья обсуждают, насколько это жёстко и жестоко получается.

«Мордред…»

– А… хм… есть у меня «любимчики»? – Про себя: «Пожалуйста, ответь, что нет!»

– Да. Ты отчего-то особо сильно невзлюбил Грейнджер. Я бы даже сказал, что ей достаётся львиная доля от тебя.

«Чёрт!»

– А… Неделю назад? Ты что-то знаешь об этих слухах? – и зачем я это спросил, ведь формально и так уже всё выяснилось.

– Не больше остальных.

– Понятно… – Я отпустил ошалевшего Нотта, пребывая в задумчивости. – Надеюсь, ты понимаешь, что этого разговора не было?

– А д-да, конечно. Я могу идти?

Я коротко кивнул, поднялся на одну ступень, а потом резко окликнул своего однокурсника:

– Нотт. Если кто тебя будет задевать – скажи мне, я разберусь.

– А… Ага.

Сам не знаю, почему я предложил ему помощь. Может, потому что чувствовал беспомощным себя до жути.

Итак, подведём итоги. Я умер измождённым, надломанным неудачником в своём измерении. Попал в это измерение, где для всех я – больной ублюдок с мазохистскими наклонностями. Мой отец, жив, что является единственным утешением во всей этой ситуации, правда, он держит всё тот же чёртов уклон на тёмную сторону. У меня есть сестра, к которой я пока не знаю, как относиться, так как все мои мысли заняты моей неразделённой любовью, над которой я надругался. Грейнджер явно не простит меня, даже если и поверит в то, что я – другой.

Плюс ко всему прочему, меня начал терзать некий диссонанс – эти люди не те, которых я знал и любил. Остаётся некоторое ощущение, словно они мне чужие, или скорее – словно я чужой. Ведь на слушании был не мой отец, а сегодня я говорил не со своим крёстным. Мои друзья совершенно не те, что были в моём измерении. Да и Грейнджер… Люблю ли я её или её тень из прошлого, что так плотно засела у меня в долбанной башке? Настоящие ли эти чувства? Кроме боли, конечно, она – настоящей некуда.

Я – бледный отголосок прошлого, застрявший в призрачном и чужом настоящем.

«Может, это и есть ад? Ад, как концепция переживания того, чего не можешь изменить?»

Я ворочался в верхней одежде по кровати, поддавался изнурительным мыслям. Усталость брала своё, и мне жутко хотелось спать, но чёртов Морфей, видимо, решил в ту ночь не приглашать меня в своё царство, как я думал.

– Драко, Драко Малфой! – Шептала она. – Я люблю тебя, Драко Малфой!

А мне хотелось кричать от счастья, рычать как тигр, но ластиться к ней, как котёнок. Я хотел обнять свою Гермиону, но она всё время ускользала. Это вызывало раздражение, которое, как подснежники, пробивалось сквозь мягкую и рассыпчатую пелену такого желанного счастья. Это угнетало, это бесило. Это заставило зажмуриться. А когда я открыл глаза, она лежала передо мной в Малфой-мэноре. Беззащитная и заплаканная. Я стоял над ней с палочкой и тоже плакал:

– Прости меня… Круцио! – от её криков хотелось срезать себе уши, пробить барабанные перепонки собственной палочкой, лишь бы оглохнуть. – Прости! Круцио!

– АААААААААА! – я вскочил на кровати. Когда пришло осознание того, что всё это лишь сон, легче не стало, стало ещё больнее. – СУУУКА!

Я вытирал свои мокрые щёки и благодарил Мерлина за то, что поставил с вечера заглушки, чтоб никого не слышать.

В ту ночь я больше не уснул. Как же мне не хватало сигарет и огневиски…

***

Ровно в десять утра я, имея при себе письменное разрешение от Снейпа, ступил в камин, громко проговорив:

– Малфой-мэнор!

Всё тот же выворачивающий кишки вихрь подхватил меня и унёс за собой в мой дом.

– О, мистер Малфой, сэр, добрый день! – первое, что я услышал, был чей-то писклявый голос.

– Добби? – переспросил я, не веря своим глазам. Домовой эльф был всё так же одет в замызганную наволочку, как я и помнил с детства.

– Чем могу помочь, сэр? – почтительно спросил эльф.

Я посмотрел ему за спину и вдохнул родной запах особняка. Спасибо Мерлину, что он не изменился, хотя стоит отметить, что чёрных тонов в доме было намного меньше, чем в прошлые разы, за что я, в принципе, тоже был благодарен.

Переведя взгляд на Добби, я мысленно сделал себе пунктик как-то облегчить ему жизнь и снарядить его полноценной одеждой. Нет, конечно, освобождать его не очень хотелось, но всё же влияние Грейнджер из прошлого чувствовалось особо сильно.

При воспоминании о последней моё вспорхнувшее настроение снова рухнуло вниз, ещё слишком отчётлив был мой сон.

– Где мама и папа? – спросил я не официально, а почти небрежно.

– Мистер Малфой, сэр, и Миссис Малфой сейчас в гостиной ведут приём с мистером Петтигрю.

– С Хвостом? – переспросил я, презрительно скривившись.

– Да, – ответил эльф, но потом, поняв, какую оплошность допустил, начал причитать и бить себя руками: – О, плохой Добби! Я не должен говорить так о достойных магах…

– Добби! – рявкнул я, от чего домовой застыл. – Прекрати! Вот тебе мой приказ!

– Слушаю, хозяин, сэр.

– Первое: никаких наказаний себя! Ясно?

– Да-а, сэр, – протянул обескураженный домовой.

– Вообще никаких и никогда. Второе… – я достал из кармана пару монет по десять галеонов. – Мотнись в Косой переулок, найди, где можно купить сигареты Тода Берли, купи два блока. Потом узнай рабочее время Оливандера. А на оставшиеся деньги купи себе одежду и обувь, как у слуг, новую и чистую.

– Сэр…

– Приступай!

«Моя не моя Грейнджер, видишь, я пытаюсь быть хорошим с домовыми эльфами!»

Я направился в гостиную.

«Но вот с крысами быть хорошим я не обещал».

***

Я медленным, но уверенным шагом зашёл в гостиную, где на стульях с одной стороны сидели мои отец и мать, а на диване с другой вальяжно расположился Хвост, потягивая чай из дорогого маминого сервиза.

Именно тут я видел Грейнджер в своём сне и в суровой реальности своего прошлого.

– Драко? – переспросила мама, не веря своим глазам, она на миг потеряла ту свою былинную выдержку, которой славилась, и вскочила. Вмиг успокоившись, она величественным шагом подошла ко мне. – Почему ты здесь?

– Надеюсь, тебя не исключили? – проговорил отец, который даже не дёрнулся, когда я зашёл в комнату.

– Нет, Снейп дал мне разрешение, – я освободил руку, которую в свою взяла мама, и вытащил из кармана пиджака бумажку с подписью декана. – Мне необходимо воспользоваться домашней библиотекой для одного… исследования.

– Как мило, когда молодые умы тянутся к знаниям, – мечтательно пропел Петтигрю, на что я смерил его презрительным взглядом.

Этот крыс не сильно отличался от того, которого я запомнил, разве что зубы и ногти были ухоженней. Он был в костюме средней дороговизны, с укладкой волос, которая прятала его плешь, но всё с теми же крысиными глазками.

– Хвост! – протянул я, подняв голову вверх.

«Лучше, сука, молчи, не доводи до греха!»

Признаюсь, я и так был все эти дни раздражён, но Петтигрю я ненавидел особо сильно из всех Пожирателей. Он был истинной крысой, всегда прятался по углам, убегал от шума, немного кусал, но не смертельно, а так же всегда оказывался там, где только что закончилась бойня, чтоб поживиться свежей плотью. Это если говорить образно, хотя кто его знает. Но больше всего я ненавидел Хвоста за то, что он возродил его, Тёмного Лорда. Опять-таки, его, Петтигрю, выбор – и весь магический мир умылся кровью.