Текст книги "В одном из сказочных измерений (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Длинные разрывы плоти никуда не исчезли, да, чуда не случилось. Но всё же стоит отметить, что они покрылись толстой на вид прочной коркой, словно засохли. И это было невероятно! Я смотрел и не мог поверить. Неужели вчерашняя близость с Грейнджер так затормозила реверсию? Тогда почему раньше так не срабатывало?

Я услышал шорох за спиной и развернулся. Моя любовница просыпалась. Она открыла глаза, потянулась с гибкостью дикой кошки (Грейнджер, любишь же ты прятать свою женственность под широкой мантией и толстыми книгами!) и томными ото сна глазами посмотрела на меня.

– Доброе утро, – она немного смутилась, натягивая на себя одеяло под подбородок.

– Доброе, – я мягко улыбнулся, поворачиваясь к ней.

– Ого! – девушка забыла о том, что только что куталась от моего взора, и подскочила к концу кровати поближе ко мне. – Они почти зажили. Что подействовало на них так?

– Не знаю, – совершенно искренне сказал я и подошёл ближе. Гермиона, рассматривая мои увечья, невольно протянула к ним руку. Прикосновение её тёплых пальцев отдалось эхом тепла в моей душе. Вчерашние события в этой комнате ожили у меня перед глазами, и я вспомнил об одном опасном прецеденте, и как раз было самое время его исправить.

Её ладошка тем временем продолжила свой путь по моей слегка волосатой груди вверх, к шее, где начиналась та самая длинная царапина, гриффиндорка немного привстала на коленях, почти поравнявшись со мной.

Я опустил подбородок, фиксируя им её ладонь у себя на шее.

– Тебе бы надо было побриться, колючий, – проговорила она, встретившись со мной взглядом.

– А может наоборот – отрастить? Может, Маккгонагал лояльна только к бородатым? – Моя рука скользнула на её талию, притягивая к себе. – А если ещё и очки у Поттера одолжу, то ваш декан меня, может, и на свидание захочет пригласить.

– Ты иногда бываешь просто невыносим, ты знаешь? – проворчала Грейнджер.

– Да? – словно пребывая под Империусом, я начал медленно наклоняться к её лицу, как вдруг раздался требовательный стук в дверь.

Гермиона отшатнулась, пытаясь вырваться из моих объятий, но я ей не позволил.

– Кто там? – громогласно рявкнул я закатив глаза.

– Поднимай уже свою ленивую задницу, братец! – с той стороны прокричала Виолетта, и я подумал, что, слава Мерлину, она не додумалась открыть дверь. – К тебе скоро придёт отец.

– Хорошо, – ответил я, озадаченный тем, что сестра меня предупредила, как вдруг она выдала то, что расставило всё на свои места.

– А Грейнджер скажи, что нужно зелье перелить для сегодняшней транспортировки его в Хогвартс, – я перевёл взгляд на опешившую Гермиону и решил скосить на дурака.

– Так сама и передай!

– Так передала бы, если бы она ночевала у себя в комнате. И если она не в подземельях ночевала сегодня, прикованная к стенам, то осталось только одно место. Хотя не факт, что вы без связываний обходитесь. Так что давайте быстрее, извращенцы, а то отец будет в шоке! – раздались её отдаляющиеся шаги, и мы с девушкой переглянулись. Она покраснела, всё же вырываясь из моих объятий, а я лишь коротко хохотнул.

– Вот не смешно, – бормотала она, обуваясь. – Как мне теперь смотреть Виолетте в глаза?

– Ты бы лучше переживала, как тебе уклоняться от её подколов теперь и не мотивированных фантазий, – хмыкнул я, натягивая рубашку. – Хотя… Может, воплотить их в жизнь, и тогда будет проще, а?

– Ох уж эти Малфои! – гриффиндорка закатила глаза и, открыв дверь и посмотрев, что в коридоре никого нет, проскользнула туда, даже не попрощавшись.

Я оделся и прошёлся по комнате, потом вызвал Добби и приказал принести мне завтрак. Тот исполнил мой приказ буквально через пять минут, оставив на столе кроме подноса с едой ещё и бумаги. Получив ещё кое-какие распоряжения, домовой эльф аппарировал, чтоб принести завтрак и Грейнджер в комнату.

На столе лежала свежая газетёнка «Ежедневный Пророк», на первой странице которого была колдография, показывающая, как Грейнджер обнимает меня. Слава Мерлину, её лица не было видно, но знакомые могли бы и догадаться.

«САМОЗАЩИТА. УБИЙЦА АНТОНИНА ДОЛОХОВА ОПРАВДАН!»

А внизу подзаголовок более мелким шрифтом:

«Любовь и смерть, окружающие Драко Малфоя».

Я скривился и отправил мерзкое чтиво одним броском в камин.

«Боги, какие у них там убогие писаки сидят!»

Под «Пророком» лежало письмо от адвоката, вернее несколько пустых бланков – заколдованных бумаг, которые я должен был использовать для написания прощальных писем. Это гарантировало их сохранность и то, что они обязательно дойдут до адресатов.

Я вздохнул и сел за стол. Отца всё ещё не было, а значит, у меня было время продумать текст. Да, мне стало лучше, но не факт, что так будет и дальше. Более того, моя жизнь, а вернее моё шествие к смерти напоминало какие-то непонятные качели, и я, откровенно признаюсь, не знал, что ждёт меня завтра.

Мрачное состояние снова заключило меня в свои цепкие лапы. Я принялся с остервенением жевать тост с ветчиной, попутно записывая текст.

Сказать-то легко, а вот написать – совсем другое дело. Я менял смысл написанного несколько раз, зачёркивал, намеренно оставляя это, а не стирая, что позволяла заколдованная бумага. В какой-то момент я хотел сжечь сраный пергамент, я психовал, но по итогу – спустя минут сорок у меня уже были готовы пять писем – отцу, маме, сестре и деду, которое должен был зачитать адвокат, а так же непосредственно самой Грейнджер. Вот последнее письмо меня расстроило больше всего, хотя и маме было непросто писать. Я пытался сохранить в нём обыденный тон, но понимал, что едва ли ситуация будет таковой.

Примерно через пять минут от того момента, как я закончил, в дверь постучали. По размеренному короткому стуку я понял, что это был отец.

– Входи, – коротко сказал я, и он вошёл в комнату.

– Здравствуй, сын! – сухо произнёс он, подходя ближе и садясь на стул возле окна. Выглядел отец изрядно измученным, но источником этого были не физические муки. У него, как и у меня (к слову, я был под иллюзией), была щетина, а вечно приглаженные волосы имели нотку несвойственной им неаккуратности.

– Здравствуй, отец! – в такой же манере ответил я.

Небольшая пауза рысью пробежала по нашим воспалённым нервам, и я решил прервать её:

– Спасибо, что согласился на вот те условия.

– Тебе надо благодарить эту… мисс Грейнджер, – на его лице появилась непроизвольная гримаса отвращения, словно отец прикладывал усилия, перебарывал себя, чтоб произнести её фамилию. – Это она начала тут поднимать всех на ноги. Писала письма Поттерам, просила помочь. Я просто не мог позволить ей самой всё решить, – Люциус надменно улыбнулся, пряча за этим свои эмоции.

– Да, это вполне в её духе, – я хмыкнул, осознав, что даже не обсудил вчера эту тему с Гермионой. С одной стороны меня подбешивало, что ей пришлось обратиться за помощью к святому Потти, но с другой – она пеклась обо мне, и это было приятно.

– Послушай, Драко… – начал отец. – Я не знаю, как мне сейчас жить, – такой откровенности от него я не ожидал. – Много чего поменялось в моей жизни, но я всё ещё не могу отделаться от некоторых старых повадок.

– Я знаю, отец, и понимаю это, – серьёзно проговорил я.

– Но это не значит, что я тебя не люблю. Ты мой сын, плоть от плоти моей, и да, я не сожалею, что ты родился. Прости за те слова, – родитель прямо взглянул на меня, и я почувствовал, как сжимается в груди ком.

– И ты… прости меня. У меня не было выбора, я хотел уберечь тебя и нашу семью от ошибки.

– Которая чуть не стоила тебе жизни, – добавил мой родитель, устало прикрыв глаза. – Я осознаю свой промах, хотя принять это непросто. Всё ещё проскакивают мысли, что если бы ты не вмешался, всё было б хорошо.

– Или намного хуже, – резюмировал я, чем снова вызвал паузу.

– Я знаю, хоть и не совсем понимаю… Абраксас говорил… Это правда, что ты умираешь, сын? – на его лице промелькнуло беспокойство, когда он взглянул на меня.

– Скорее всего, да.

Отец выдохнул.

– Почему? Это связано с твоим… э… путешествием во времени?

Я замотал головой.

– Долгая и запутанная история. Если упростить, то… одно проклятие убивает меня.

– Какое проклятие? – он вскочил на ноги, подходя к столу и опираясь об него руками. – Скажи! Мы найдём лекарей. Найдём специалистов…

– Отец… – я поднял руку вверх, обрывая его речь. – Просто поверь мне. Если не можешь, потому как я в твоих глазах всего лишь юнец, поверь Абраксасу. Никто и ничем не может мне помочь, кроме… – я осёкся.

– Кроме неё, да? – проницательно спросил отец, и его глаза опасно сузились.

– Это неважно, – я снова спокойно мотал головой. – Сейчас важно другое – нужно исправить то, что натворила Ви, ещё одного судебного преследования наша семья не переживёт.

Отец успокоился и сел обратно на стул.

– Всё, что я имею, это для вас. Для тебя, Виолетты и мамы. Возможно, я и ошибался, но делал это с благими намерениями для вас. И я не хочу никого из вас терять.

– Отец… – мой голос надломился, но я прокашлялся и продолжил. – Я постараюсь всё исправить.

– Постарайся не умереть, сынок.

Я коротко кивнул.

Мой родитель встал, направляясь к выходу, я заметил, как дрожит его рука, и не сказал ни слова, когда он вышел. Гордость не позволяла ему проявлять чувства, которые он сейчас испытывал, а моё уважение не позволяло спровоцировать их на проявление.

***

– Так как мы будем добираться до Хогвартса? – спросила Виолетта, когда мы сидели в гостиной и пили чай.

– Я уже решил этот вопрос, нас доставит вечерний Хогвартс-экспресс. И мы поедем туда вдвоём с Грейнджер, – тоном, не терпящим возражений, проговорил я.

– Но почему? – протянула обиженно моя младшая сестра. – Я ведь могу…

– Потому что мы взрослые! – Немного резко сказал я, но остановился, почувствовав на своём предплечье пальцы Гермионы, которая сидела рядом. Мы сидели не за общим столом, и теперь этот жест явно не укрылся от мамы, которая сидела с Ви на диване. Похоже, отец поведал маме о том, во что вляпалась Виолетта, ещё ранее, поэтому мы спокойно обсуждали это дело при ней. У Люциуса, к слову, была встреча с адвокатом, какие-то бюрократические дела по поводу разбирательства, и я понимал, что уеду, не попрощавшись с отцом. От этого становилось немного тошно, и настроение было не самым лучшим.

– Виолетта, – начала мягко гриффиндорка, отпуская мою руку, из-за чего я почувствовал небольшой холодок, – мы попробуем всё решить сами, но если что-то случится, нам нужна будет подстраховка, здесь. Твои родители не могут иметь сейчас никакого влияния на администрацию замка, предать огласке всю эту ситуацию тоже не можем. Ты остаёшься единственной, кто, в случае чего, сможет исправить наши косяки.

Кажется, мою младшую сестру вполне устроил такой ответ, потому что она перестала дуться, распрямилась и весело посмотрела на нас.

– Тогда не облажайтесь!

– Виолетта, что за слова? – строго спросила мама, но в тоне её слышалась отчётливо нервозность. – Драко, ты уверен, что всё должно произойти именно так? – обратилась она ко мне.

– Другого выхода я пока не вижу. Увы…

– Может, хотя бы не в канун Рождества?

– Мама, мы не можем ждать, чем быстрее мы управимся – тем слабее будет Слизерин, – Я отставил чашку, поднимаясь с места. Коротко кивнув маме и сестре, я проговорил: – Нужно собираться.

Гермиона тоже поднялась со своего места, отставляя свой недопитый чай на столике.

– Мисс Грейнджер, – окликнула её мама. Девушка остановилась и посмотрела на миссис Малфой вопрошающе. – Не дайте ему наделать глупостей.

– Хо… Хорошо, – я поймал озадаченный взгляд Гермионы, и едва заметно пожал плечами, мол, сам такого не ожидал.

***

– Да уж, – протянула гриффиндорка, когда мы подходили к Хогвартс-экспрессу. Нас сюда перенёс Добби, после чего, получив мои наставления по поводу документации, что я подготовил утром, поклонился и исчез.

– Что? – переспросил я, оглядываясь на свою спутницу.

– Не думала, что выживу в Малфой-мэноре, – я подал ей руку, помогая залезть в вагон, и усмехнулся, следуя за девушкой. – Не то, чтобы моё пребывание там было спокойным, отнюдь. Но я думала, что проблемы будут немного другого характера.

– Ага, небось представляла себе, что будешь ночевать рядом с пыточными, откуда будут доноситься стенания наших врагов, а по ночам будут рыдать неприкаянные призраки? – я оскалил зубы в ухмылке, подталкивая Гермиону своим телом по коридору.

– Нет, Драко! Я не то имела в виду, ты отлично понял, что я хотела сказать, – возмущалась она, как вдруг прекратила. – А где остальные?

– Какие остальные, Грейнджер? Все на каникулах ещё неделю.

– Мы что, будем в поезде одни? – переспросила девушка, поворачиваясь ко мне лицом, я кивнул. – Но как?

– Галеоны творят чудеса, знаешь ли. Да и я пока ещё Лорд. Так что нам сделали одолжение.

Она покачала головой, пока я теснее прижимал девушку к себе.

– Ты – транжира, – она легонько хлопнула меня по ладони, которую я примостил моей спутнице на талию, оставляя после руку там и сплетая наши пальцы.

– Я честно заработал эти деньги у собирателей, – наклонился к её уху я, – делая ставки на те команды, которые выигрывали в моей прошлой жизни.

– Это ни разу не честно! Ты сжульничал! – я тихо рассмеялся от такой детский гриффиндорской наивности Гермионы, щекоча своим дыханием ей ухо.

– Мерлин, Грейнджер! Обжулить жулика – не преступление. Лучше представь себе другое: весь поезд в нашем распоряжении. Каждое грёбаное купе. Тебе никогда не было интересно, кто его ведёт? О-о, что я вижу, в тебе наконец-то проснулась алчная всезнайка? – Я снова хохотнул, когда её глаза заблестели любопытством. Девушка фыркнула и вырвалась с моих объятий, пытаясь скрыть улыбку.

Я взмахнул палочкой, сбросил с себя иллюзию, и проследовал за ней. Поезд издал свой привычный гудок и тронулся, держа свой курс на школу магии и волшебства.

– Драко, что ты делаешь? – строго спрашивала Гермиона, когда я начал разбирать закреплённую тележку со сладостями.

– Инфентарифацию, – прожёвывая лакричные конфеты, ответил я. – Держи! – я протянул ей пригоршню сладостей. – У нас за всё заплачено. Кроме, конечно, сотрудников – никто в канун Рождества не захотел этого делать.

– Не думала, что ты любишь сладкое, – сказала Грейнджер, принимая конфеты.

– С возрастом пристрастился. Правда, из-за них появились риски растолстеть, – я поднялся на ноги и сокрушенно легонько похлопал по животу.

– Тебе это пока не грозит, – улыбнулась девушка и, проходя мимо меня, тоже аккуратно прикоснулась к моему прессу.

За всё время нашего путешествия, мы обходили практически все купе, иногда рассказывая друг другу какие-то истории, которые происходили с нами там. Покурив в тамбуре, я открыл люк, ведущий наверх, и хотел залезть на крышу поезда, но в меня буквально вцепилась моя контролёрша, ругаясь, что это небезопасно, и я сдался.

Потом мы дошли до головы экспресса и с удивлением осознали, что там нет кабины водителя. Гермиона предложила вернуться в хвост, и только там мы заметили несколько эльфов, которые подбрасывали заколдованный уголь в печь поезда. Один из мелких существ был за машиниста. Пока сердобольная гриффиндорка уговаривала растерянных домовых получить свободу, примкнув к её организации, я рассматривал механизм действия тепловоза.

Никогда не задумывался, как работает Хогвартс-экспресс.

А когда нам оставалось каких-то полчаса до замка, мы с девушкой сидели, обнявшись, в вагоне слизеринцев и переговаривались о какой-то ерунде, всматриваясь в волшебные белые покровы за окном. Она прижималась к моему боку спиной, закинув босые ноги на сидение, а я обнимал её руками за плечи. Мне нравилось то ощущение правильности и покоя, которое наполняло всё моё существо. Казалось, что ничего плохого нет, и быть не может, а есть только мы вдвоём.

Её тело было полностью расслабленным, и я обожал те мгновения, когда оно доходило до такого состояния. Когда я хватал Грейнджер в плен своих рук, она на несколько минут зажималась, иногда вздрагивала, но потом это ощущение её отпускало, и её обмякшее тело не сопротивлялось этой невинной близости. Каждый раз, каждый грёбаный раз, я отмечал для себя уменьшение времени, за которое это происходило, с некоторой толикой восторга ожидая, когда она полностью автоматически будет принимать меня, не давая себе дополнительную команду.

– И ничем тут у вас не лучше, чем в наших вагонах, – проворчала Гермиона, рассматривая фамильные кольца на моих пальцах.

– Ты не понимаешь, тут – дух аристократии, дорогого парфюма и иногда – алкоголя, – она закатила глаза, и моя грудная клетка завибрировала от сдерживаемого смеха.

– А ещё дух снобизма.

– Не исключено. Кстати, – я решился задать давно мучавший меня вопрос, – твой Патронус, он ведь хвосторога, да?

– Да, а что?

– И с каких пор?

– Не знаю, с самого начала, курса с третьего, когда мы его в тайне с Гарри выучили. И ты не ответил на вопрос. С чего такой интерес?

– Да ничего, – соврал я, – просто необычный патронус.

И как это понимать? У нас одинаковые защитники, но она меня ещё не знала, когда освоила его. Может, у этой версии меня был такой же патронус?

– А не знаешь, какой зверь был у Малфоя из этого измерения?

Девушка повернула ко мне голову и настороженно сказала:

– Странные ты вопросы задаёшь, я думала, у вас он одинаковый. Хорёк.

Я фыркнул.

– Это моя анимагическая форма. Давняя история, болезненная для моего эго, потом как-то расскажу.

– Неужели есть что-то, чего стыдится взрослый Лорд Малфой? – скептически изогнув бровь, спросила Гермиона, и я улыбнулся.

– Поверь мне, есть.

И теперь я точно ничего не понимал. Одинаковые патронусы – это связь. Это правило. Это константа. То есть получается, что я был влюблён в эту Грейнджер ещё в своём мире? Или как?

«Что за Мордредова херня?!»

– Нам нужно придумать план, – тон девушки вдруг стал серьёзным, вырывая меня из моих раздумий.

– Как показывает практика, в таких делах все планы идут гиппогрифу под хвост, – я вздохнул, так не хотелось терять ту нить волшебства, что была у нас несколькими минутами ранее.

– Зелье отстаивается ещё половину суток. Завтра можно делать призыв. Где?

– Думаю, нужна нейтральная территория. Не думаю, чтоб Гриффиндор обрадовался, если это будут подземелья Слизерина, ровно как и последний не придёт на битву в башни.

– Что-то вроде Большого зала или Астрономической башни, – предположила девушка.

– Ага, только без свидетелей, – я задумался.

– Может, Выручай-комната?

– Подойдёт. Грейнджер, ну, ты – голова, что сказать! – я крепче прижал её к себе, осознавая, что поезд уже почти подъехал.

Вид шпилей крыш замка вызывал в сердце какую-то глухую тоску и непонятное предчувствие. Похоже, Гермиона подумала о том же.

***

Итак, мы прибыли в Хогвартс. На некоторое время нам с моей спутницей пришлось расстаться, чтоб заглянуть в свои комнаты и переодеться.

И только на ужине мы встретились. Замок ещё никогда не был таким пустынными. Даже в те роковые времена Воландеморта. Казалось, даже призраки затаились. Но, тем не менее, он пытался удержать нотки волшебства Рождества, борясь с мрачностью и страшными тайнами, которые знали его стены.

На ужине мы сидели с Гермионой рядом, во всём зале было всего пару каких-то незнакомых учеников, так что мы могли себе это позволить. И лишь взгляд Маккгонагал, которая разговаривала с жившей в замке Трелони, прожигал меня насквозь. Наверняка старуха не понимала того, что происходит, принимая, что её драгоценную принцессу пленил злой дракон Малфой.

Я веселился с этой ситуации, пытаясь отвлечься от змейки дурного предчувствия, и, как только декан Гриффиндора смотрела на нас, обнимал Грейнджер или по-свойски гладил ей спину.

Пока девушка ела и параллельно читала свои заметки по призыву, она этого не замечала, но потом, отвлекшись, обругала меня за такие издевательства над психикой её любимой профессорши.

– Малфой, ты не исправим, – всё ещё ворчала она, когда мы шли к Выручай-комнате, чтоб подготовить наше завтрашнее поле боя (не наше, а наших основателей, надеюсь).

– Да-да, Грейнджер, некоторые вещи должны оставаться неизменными. Ого! – Никогда не смогу, наверное, привыкнуть к волшебству этой комнаты. Большущее помещение, заваленное всяким хламом, который только можно себе представить. В прошлые разы мне было не до рассматривания.

– Впечатляет, правда? – девушку обернулась ко мне, так как была немного впереди, и во взгляде её читалось беспокойство.

– Ага, – что сказать, я и сам знатно нервничал.

– Думаю, мы призовём Годрика здесь, – она указала пальцем на центр комнаты, и я кивнул.

Пока девушка раскладывала зелье, рисовала на полу гексаграмму красным мелом, я ходил между вещицами, рассматривая их.

Мой взгляд привлекло нечто необычное и странное, как для волшебного замка.

– Грейнджер, что это? – я подошёл к закончившей с приготовлениями гриффиндорке и протянул ей небольшой, но увесистый… э… нечто?

– О! Откуда здесь это? – Гермиона взяла предмет и покрутила его в руках. Это был ящик с какими-то кнопками.

– А что это? – повторил я свой вопрос.

– Это магический приёмник. Вернее, он-то маггловский, но мистер Уизли переделывает такие под магические.

– И что он делает?

– Сейчас, – она что-то покрутила, вытащила какой-то металлический штырь, и предмет в её руках ожил. Сначала он зашипел, а по мере того, как моя соучастница крутила кнопку, из него начали раздаваться голоса.

– Мерлин Праведный! Вы видели, какие сегодня очереди в магазинах?.. – возмущался мужской голос.

Потом снова шипение.

– … Популяция великанов на западе уменьшилась…

Снова шипение, а потом раздалась музыка, и хриплый мужской голос начал вещать о детях, как я понял, у которых они забрали детство.

O children

Forgive us now for what we’ve done

It started out as a bit of fun

Here, take these before we run away

The keys to the gulag

О детки!

Простите нас за то, что мы натворили

Это началось, как невинная шалость

Ну же, возьмите это до того, как мы сбежим

Ключи от Гулага.

– Мне страшно, Драко, – честно призналась Гермиона, не поднимая взгляда.

«Мне тоже».

Моё сердце сжалось, я понимал, что она чувствует. Я знал это ощущение липкого узла где-то в животе, который не даёт свободно дышать от предвкушения чего-то плохого. И видят предки, я хотел уберечь хоть её от этого.

Я осторожно протянул руку к ней и забрал приёмник, ставя его на пол. Грейнджер смотрела на меня в немом вопросе, но я лишь протянул ей руку, приглашая потанцевать. Вот так вот просто, без слов.

Её немного прохладные пальцы легли на мою ладонь, и я сжал её, согревая их. Другую руку я положил ей на талию, привлекая ближе к себе, и начал задавать ритм.

Here comes Frank and poor old Jim

They’re gathering round with all my friends

We’re older now, the light is dim

And you are only just beginning

Вот приходят Фрэнк и бедный старик Джим

Они собираются вокруг вместе со всеми моими друзьями

Мы стали старше сейчас. Смеркается,

А вы только начали.

Мы танцевали, хотя скорее хаотично двигались в такт музыке. Нет, я, несомненно, был хорошим танцором – у аристократов не уметь танцевать считается моветоном. Но сейчас мне не хотелось соблюдать правила, мне хотелось просто ловить момент и забыть обо всём, но что самое важное – заставить девушку отвлечься.

Я улыбнулся, отстраняясь и держа её за руку, а потом закружил Гермиону. Она захохотала и проделала то же со мной. Мы были, как дети, которые повторяют за взрослыми, не воспринимая танец всерьёз.

O children

We have the answer to all your fears

It’s short, it’s simple, it’s crystal clear

It’s round about, it’s somewhere here

Lost amongst our winnings

О детки!

У нас есть ответ на все ваши страхи

Он лаконичен, прост, кристально ясен

Вокруг да около, ответ где-то здесь

Затерян среди наших побед.

Потом я привлёк её к себе, переплетая наши пальцы.

– Я прикрою тебя, – прошептал я ей на ухо, целуя после в висок. – Не бойся.

– Этого я и боюсь, – донёсся до моего слуха её тихий шёпот где-то в районе моего плеча.

Я хотел спросить, что она имела в виду, как вдруг услышал какой-то шум, подняв голову, я увидел, как над нами распускалась лианой омела. Небольшие белые цветочки окрасили её стебель, а моя иллюзия, о которой я забыл, тем временем сама спала с меня.

Опустив голову, я увидел, что и Грейнджер смотрит вверх.

– С Рождеством, Гермиона, – произнёс я.

– С Рождеством, Драко, – ответила она, и мы поцеловались.

Её мягкие влажные губы вовсю отвечали на ту страсть, которая медленно разгоралась во мне, подминая под себя ту нежность, с которой я начинал. Наши языки сталкивались в некоем подобии противостояния.

Через какое-то время я отстранился, почувствовав её пальцы у себя на пиджаке. Поймав её взгляд, я всматривался в её глаза, осознавая, что сегодня останавливать её не хочу. Я желал зайти так далеко, насколько она мне это позволит.

Расстегнув пиджак, Грейнджер стянула его, сбрасывая с моих рук на пол, а потом, подойдя немного ближе, сама накрыла мои губы, когда её руки разбирались уже с пуговицами на рубашке.

Пока я исступлённо целовал её, я не делал ничего, просто стоя и ожидая, что она предпримет дальше, я давал ей простор для свободы, хотя невероятно хотелось ускорить весь этот процесс, вплоть до того, чтоб разорвать надоедливую одежду, лишь бы быстрее попасть в неё, стать единым целым.

Когда Гермиона расстегнула мою рубашку, она сделала полшага назад, чтоб было удобней её сбросить, и стянула одежду с моих плеч.

На несколько секунд она замерла, рассматривая мою часто вздымающуюся грудь, а потом, на миг зафиксировав зрительный контакт, подошла ближе, и поцеловала край моего рта, после её губы переместились на подбородок, а дальше на шею.

– Мерлин… – прошипел я, не ожидая таких действий, она то целовала мою кожу, то немного втягивала в рот. По ощущениям было понятно, что девушка пробует всё это впервые, но, Мордред его дери, как это было здорово. Меня словно разрывали на тысячу маленьких Малфоев и собирали воедино те её прикосновения.

Когда её губы переместились на мою грудь, нежно целуя те самые проклятые увечья, я с тихим рыком, начал разбираться уже с её одеждой, пытаясь расстегнуть пуговицы её рубашки. И пусть меня покарает на месте Гриффиндор, но я уже начал любить эти её клетчатые рубашки.

Разобравшись с её этим предметом гардероба, я потянул за края, оставляя девушку в одном бюстгальтере. Боковым зрением я заметил позади себя кровать, что так услужливо нам приподнесла Выручай-комната.

Я потянул мою маленькую смелую гриффиндорку на себя, и мы вместе повалились на мягкую поверхность.

Девушка оказалась сверху, мы не разрывали наш поцелуй, и я тут же перевернул её, подминая под себя. Теперь уже я целовал её тело, пока руки судорожно пытались справиться с замком её лифчика – такое со мной было впервые.

– Мерлин, что за морока, – проворчал я, и Гермиона, улыбнувшись, снова притянула меня к себе.

Глупый замочек поддался, и я поспешил избавить девушку и от этой одежды. Ощущая своей грудной клеткой её грудь, её соски, которые от нашего совместного дыхания задевали мои царапины, я довольно промычал ей в губы, отстраняясь для того, чтоб сцеловать каждый сантиметр желанного тела.

От возбуждения в голове творилась несусветная каша, ничего не существовало, и, казалось, ничто не может меня остановить. Я целовал её грудь, покусывал, посасывал, когда в какой-то момент, девушка легонько оттянула меня за волосы.

– Драко, заклинание…

– Что? – мозг отказывался обрабатывать любую информацию, кроме её раскрасневшегося и растрёпанного образа подо мной.

– Противозачаточное… – она смутилась, отведя взгляд в сторону, и я кивнул, мысленно стукнув себя по лбу.

Выудив из кармана палочку, которая, непонятно каким чудом не выпала ещё, я направил её себе на живот, проговаривая нужные слова.

После я небрежно отбросил её, пусть простит меня моё магическое орудие, и оперся обеими руками возле головы Грейнджер, нависая над нею.

– Ты прекрасна, Гермиона, ты знаешь это? – проговорил я низким голосом.

– Драко… – как-то жалобно начала она, но я прислонил указательный палец к её губам.

– Просто прими это, как факт, – а после палец заменили губы.

Я целовал её так, словно завтра потеряю, как в первый и в последний раз. Я пытался запомнить каждый её вздох, каждый грёбаный стон, которые она так упрямо пыталась сдерживать.

На краешке сознания забилась мысль о том, что когда-нибудь я заставлю её кричать, как последняя шлюха, от удовольствия, но сейчас я должен был быть осторожным.

То, что она сама напомнила о заклинании, вызвало в душе некий аналог трепета – девушка хочет того же, что и я. Она готова к этому. По крайней мере, я надеялся на это.

Спустившись к её плоскому животу, я провёл языком мокрую полоску по линии едва заметного пушка волос до края её штанов.

Собственно, они как раз мне мешали. Решительным движением я спустил их до колен, помогая девушке снять их полностью.

Она привлекла меня к себе, воспользовавшись моей заминкой, поцеловала, а потом, немного отстранившись в сторону, провела языком по моему уху.

– Ты – тоже, мой страстный слизеринец, – проговорила она, и я почувствовал её руки на пряжке своего ремня, осознав, что она хотела, чтоб и я остался в одном нижнем белье.

– Моя маленькая смелая гриффиндорка, – прошептал я ей в ответ, ухмыльнувшись.

Я понимал, что где-то там, в глубине её души, всё ещё хранились отголоски страха, и наши неловкие маленькие диалоги были её собственным вариантом борьбы с ним. И пока ей это удавалось, поэтому я особо и не парился.

Справившись с моим ремнём, а после и замком брюк, девушка стянула с меня штаны, и я выдохнул. Всё-таки в трусах эрекция была не так болезненна, чем ещё и в штанах.

Мы целовали друг друга, мои руки собственнически бродили по её телу, её -исследовали моё несмело, немного неуверенно, но от того не менее страстно.

Я прижался к девушке ещё теснее, вызывая трение паха о её промежность, и ловя на выдохе её воздух, накрыв губы своими.

Близость её почти нагого тела убивала все остатки самоконтроля, но я пытался держаться, ради неё, ради того, чтоб не испортить то доверие, что между нами было.

Моя рука двинулась вниз, сначала поглаживая девушку через влажную ткань, а потом – под резинку её трусиков, и когда она всхлипнула, я чуть не вторил ей.

«Такая мокрая».

И я, я, Мордред его дери, был тому причиной!

Стянув с неё этот клочок одежды, я продолжил водить по влажным складочкам пальцами. Девушка извивалась, сжимала одной рукой мои волосы, а другой – простыню под нами. Я осторожно вошёл в неё одним пальцем, а потом, когда она привыкла к движениям – и вторым.

В этот раз моей целью было не столько довести её до оргазма, сколько, чтоб её тело немного привыкло, я пытался немного растянуть её.