Текст книги "В одном из сказочных измерений (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

А на другой койке напротив меня сидел сам директор школы.

– Как ты себя чувствуешь, Драко? – спросил Альбус, не особо церемонясь.

– Как порезанный волшебный серпантин, – я настороженно всматривался в седовласого старика.

– На твою судьбу много чего выпало… О, не смотри так, мне пришлось прочесть некоторые твои воспоминания.

Мерзкие мурашки пробежали по истощённому телу.

– Вы видели всё?

– Практически. Того, что мне не стоит видеть, я не трогал, – он как-то заговорщицки улыбнулся.

«Старый изврат!» – подумал я, покраснев от мысли, что кто-то мог видеть нас с Грейнджер. Кстати, о последней.

Я резко сел.

– Как Гермиона? Она в порядке?

– О, лежи, Драко. С мисс Грейнджер всё хорошо, за исключением того, что она очень сильно переживала за тебя. К слову, девочка оказалась очень сильной. Когда реверсия прекратилась, откатила назад, ты всё равно был изранен. И только благодаря тому, что она всё время исступлённо повторяла исцеляющее заклятие, а потом применила реанимационные приёмы, ты жив. Хоть и пару ребёр было сломано, но мадам Помфри их уже восстановила при помощи Костероста.

Я поднял рубашку и посмотрел на чистую грудную клетку, на которой даже шрамов не было.

– То есть меня спасла её любовь, да?

– И да, и нет, Драко, – Дамблдор встал, проходя к окну. – Мисс Грейнджер начала любить тебя раньше, гораздо раньше, насколько я могу судить по её воспоминаниям. Ты просто не решался поверить в это. Твоим якорем была вера в её любовь, в то, что такого, как ты, можно полюбить.

– Чушь какая-то… – пробормотал я, слабо понимая профессора. – Кстати, а как жертвы Салазара? Они не умерли?

– О, чуть не забыл. Школа в неоплатному долгу перед вами с мисс Грейнджер. Думаю, этого достаточно, чтоб закрыть глаза на участие мисс Малфой в этом деле, – я не сдержал облегчённого выдоха. – Остальных участников, к сожалению, это тоже касается. Мы не можем предать огласке это дело. Но! Всегда ведь можно исключить их за другие прегрешения, ведь так? И всё же, вы проделали просто невероятную работу, как для учеников. Ваш крёстный может гордиться вами.

Разговор на несколько минут оборвался, а потом Дамблдор просто кивнул, пожелав мне выздоровления, и величественным шагом направился прочь. Никогда не мог прочитать его полностью.

Я жутко хотел спать, но Гермиону увидеть хотелось больше. С громадным трудом, я поднялся, ощущая, как трясутся ноги. Возблагодарив Мерлина за то, что моя одежда лежала рядом, я кое-как переоделся, и направился к выходу. Я хотел наколдовать себе трость для того, чтоб идти было легче, но с горечью осознал, что волшебство пока для меня закрыто.

Я встретил Грейнджер на выходе из больничного крыла. Она, очевидно, направлялась вместе с Виолеттой ко мне. Обе девушки застыли, остановился и я. Растерянность отразилась на наших лицах. Гриффиндорка всхлипнула, прижав руку ко рту.

– Гермиона, – проговорил я, пересохшими губами, и она рванула ко мне, врезаясь в моё тело, от чего я чуть не упал назад.

– Мерлин, Драко, это и правда ты… – её тонкие пальцы сжимали мой пиджак, пока девушка рыдала у меня на груди. Руки сами заключили её в объятия.

– Не плачь, глупая, всё позади, – блядские боги, у меня ведь и у самого повлажнели глаза.

– Ну и напугал же ты нас, братец, – проворчала Виолетта, пытаясь незаметно смахнуть слёзы.

Я улыбнулся и показал ей рукой, чтоб она шла к нам – и вот я уже обнимал их обеих, осознавая, что, пожалуй, ради этого момента стоило пережить не одну (сколько их там было?) Сектусемпру.

***

Гермиона судорожно вздохнула, протянув руку вперёд и не решаясь толкнуть дверь.

Была ночь, время после отбоя, мы некоторое время гуляли по пустынному Хогвартсу, а потом пришли сюда, в тот самый кабинет маггловеденья.

Девушка бросила короткий взгляд на меня, и толкнула дверь, которая сразу же поддалась, открывая нашим взорам пустое помещение с партами и шкафами, которые едва освещались лунным светом.

Люмос мы не зажигали, чтоб нас не заметили.

Грейнджер прошла внутрь, и я услышал, как участилось её дыхание. Очевидно, что она снова невольно переживала то, что произошло с ней здесь ранее. Но теперь она была не одна.

Подойдя сзади, я медленно переплёл пальцы своей руки с её. Её ладошка была холодной.

– Это уже прошлое, Гермиона. Оно не вернётся. Отпусти его. Как и тот сон.

Она кивнула, всё ещё стоя ко мне спиной, и я подошёл к девушке вплотную, вжимаясь в её тело и вдыхая запах её волос.

– У меня есть одна идея, – начал я, – но тебе она не понравится. Ты почти наверняка сочтёшь её… неправильной.

– Что за идея?

Я улыбнулся, взмахнул рукой – и двери за нами закрылись с громким хлопком, которому вторило ощущение того, как вздрогнула Гермиона.

***

– Мисс Грейнджер, рада снова вас видеть на моём уроке, – радушно улыбнулась Бербидж, на что Гермиона кивнула и потупила взгляд.

Я сидел позади неё, но по её напряжённой спине и тому, как она то и дело сводила бёдра, я знал, даже не применяя легиллеменцию, что она вспоминает вчерашнее наше пребывание здесь. Мы ведь были здесь всю ночь.

«Знать бы, о чём она думает. Стоп!» – теперь, будучи в отношениях, я мог бесстыдно пользоваться окклюменцией по отношению к ней.

Недавно, после разговора с Дамблдором, мне пришло осознание того, что сделай я так раньше, всей той жести могло бы и не быть. Реверсивное возвращение остановилось бы раньше, узнай я, что Грейнджер ко мне чувствует. Но я тогда банально боялся это делать.

Сейчас же ничто не останавливало меня от того, чтоб немного пошалить.

Я, опустив голову, прикрыл глаза и почувствовал лёгкое перемещение сознания.

– Драко, что ты делаешь?

– Замещаю плохие воспоминания хорошими, такими, что тебе захочется их вспоминать.

– Но ведь не в классе же. Драко, стой!

– Нас никто не увидит, расслабься! – мои губы переместились ей на шею.

– Драко, так нельзя, – попытки сопротивляться с её стороны слабели на глазах. Я развернул девушку к себе и взглянул ей в глаза:

– Хочешь… я наброшу иллюзию, снова став старше? – это был наш первый раз с момента, как я вышел из Больничного крыла.

Она несколько секунд думала, а потом покачала головой.

– Это ты. Я знаю это и принимаю, – её ладонь сама скользнула мне на шею, и мои губы растянулись в улыбке.

– Вспоминаешь, Грейнджер, умм?

– Малфой, уйди с моей головы! Немедленно!

– Зачем? Ведь тут такие интересные воспоминания крутятся.

Мои руки скользили по её телу, пока в каком-то отчаянном порыве страсти я целовал девушку. Я брал её прямо на той самой парте, за которой она сейчас сидела. Врезался в её тело, стоя между её разведёнными ногами. Сначала медленно и чувственно, а потом страстно, дико. Вызывая её стоны, которые было не так уж и легко сдерживать.

– Малфой, – злое рычание прервало картинку и зазвенело в ушах, замещая пошлые шлепки наших тел и её стоны, – мы на уроке.

– Мерлин правый, Грейнджер. Боишься возбудиться? Лично я уже натираю штанами стояк.

– Драко! Только попробуй не научить меня ставить ментальный блок. Даже поцелуев лишу!

– Да ладно тебе, ты ведь любишь меня, – мой самоуверенный голос прозвучал в её голове. Она молчала с минуту, и я подумал, что где-то там перегнул палку, как вдруг она ответила:

– А я и не скрываю.

Довольный, я смотрел на хрупкую девичью фигурку, и вдруг мне пришло осознание.

Всегда так не будет, ибо всегда – это иллюзия. Есть только этот момент, и другие подобные ему. Именно из этих моментов строится жизнь.

Впереди нас ждёт ещё много чего. Чего только будут стоить сердечные приступы отца, когда я объявлю о помолвке с нечистокровной волшебницей. Кстати, она об этом тоже узнает постфактум. Будет весело, местами – грустно. Но я счастлив, что это будет. А пока…

Есть только этот момент.

Комментарий к Эпилог. Навсегда не существует…

Здравствуй, добрый друг! Вот мы и встретились с тобой здесь, на последней странице нашего приключения…

В общем, спасибо всем, что были с нами, что читали, комментировали, ставили лайки.

Надеюсь, вы не поленитесь и черканёте пару строк о моём фанфике, прочитав его эпилог.

Да, каюсь, работа вышла немного ванильней, чем предполагалось. Наверное, это холод за окном, остатки короны у Автора, а так же расставание и расстояния.

Захотелось чего-то такого мягкого и приторного. Иногда герои начинают жить сами по себе.

Да и от первого лица писать – тот ещё гемор, который влияет на персонажей, ровно, как и они влияют на Автора, который, описывая их состояние, пропускает через себя.

Следующие работы, пожалуй, будут от третьего лица, кроме одной, где будет больше стёба, чем переживаний.

Эпилог получился скомканным – тоже каюсь. Для тех, кто хотел смерти ГГ – можно заканчивать главой предыдущей. Мне же захотелось захеппиэндить этот фанф)

Плюс меня уже захватили две следующие работы по Драмионе. Первая – это Пять демонов Драко Малфоя на максималках. Вторая – экспериментальная работа в виде сценария (вспомним былые деньки). А еще есть пару задумок на драбблы.

Так что, оставайтесь с нами, будет весело.

Всем мира, здоровья и любви!

И да, девушек – с 8 марта!

========== БОНУС. Её версия. Часть 1. ==========

Комментарий к БОНУС. Её версия. Часть 1.

Итак, это бонус, описание действий со стороны Гермионы. На ПОВ от её имени не хватило, так что повествование от третьего лица.

Надеюсь, получился тот обоснуй её реакций, который мне хотелось донести)

В общем, ничем новым работа блестать не будет, те же диалоги, те же ситуации, за исключением парочки вклиниваний (ладно, чуть больше, чем парочка…), которые для Малфоя остались за кадром. Ах да, и ещё этот жирный текст – это уже новая ситуация, она будет тоже, хэхэ))

Это только первая часть. Планируется их три или две.

Мерлин, а это было сложновато, мне казалось, раз-два и всё тут.

В общем, для тех, кто хотел такую версию – ловите) Автор по-хозяйски относится к своему слову и помнит все свои обещания)

НЕБЕЧЕНО! Буду редактировать опосля всё вместе.

П.с. Мордред сраный, мне что снова ставить режим “в процессе”? Но работа же окончена? Ааааа… Щито делать-то?

Ей было страшно. Нет, не так. Ей было чертовски страшно! Именно так себя чувствовала Гермиона, встретившись со стальным взглядом серых глаз, в которых плескался колючий холод.

Перед глазами предательски начали всплывать воспоминания, словно в каком-то дешёвом маггловском произведении, когда герой вспоминает своё прошлое перед смертным часом…

***

Это была самая страшная ночь в её жизни. Бывают такие вот переломные моменты, когда судьба ломается, душа разбивается, и очень сложно после них отстраивать что-то вновь. Да и вообще, ремонтировать себя как-то уже не хочется. Хотя и нужно…

Выходя тогда на патрулирование, Гермиона не представляла, как именно оно закончится. Девушка уже давно привыкла к агрессии со стороны слизеринцев, а в особенности со стороны Драко Малфоя. Её уже почти не задевали его выпады, она научилась давать отпор, как и научилась не принимать это близко к сердцу. Она не второкурсница, чтоб прятаться по туалетам и плакать в обществе Миртл.

Грейнджер не боялась, когда Малфой вышел из своего укрытия в том безлюдном коридоре.

– Как ты смеешь так разговаривать со мной своим грязным ртом, которым ты отсасываешь у своих дружков?! – она сделала ошибку, отреагировав на это. Наверное, так и было. Ей не нужно было останавливаться и резко разворачиваться к Малфою.

Осознание ужаса пришло к девушке уже потом, когда тело связало Инкарцеро, а Силенцио лишило её речи.

Пожалуй, она никогда не забудет то чувство беспомощности, которое поглотило её. А так же ощущение острого желания закрыть глаза, а потом открыть их и быть не там, не в лапах аристократа-садиста.

Гермиона никогда больше после той ночи не сможет даже пригубить огневиски, вкус которого будет вызывать у девушки те самые отвратительные воспоминания.

Теперь напиток, который они впервые попробовали с мальчиками на гриффиндорской вечеринке, навсегда будет ассоциироваться у девушки с тем бессилием и унижением, которое она пережила, когда почувствовала, как пол под ногами в кабинете маггловеденья внезапно ударил её по спине, когда она упала. Отсутствие контроля над телом пугало, но этот страх терялся в дебрях того, что сулило ей будущее.

Его холодные руки.

Она пыталась, она честно пыталась выскользнуть, она отползала дальше, чувствуя, как сдирает кожу о шершавый старый пол. Но Малфой был сильнее.

Он прижал её своим весом, пока холодные пальцы блуждали по ставшему не её телу.

Она молила, звала. Взывала к его человечности, её мозг отказывался верить в то, что с ней произойдёт подобное. Но всё это разрушилось, когда острая боль когтями пронзила низ её живота.

Пьяный Малфой пыхтел, что-то бормотал и исступлённо вколачивался в её тело. И она сдалась. Она больше не сопротивлялась, понимая, что проиграла.

Гермиона отвернула голову. Её горячие слёзы стекали по щекам и падали на пыльный пол. Но девушка пыталась не обращать внимания. Она пыталась не быть здесь, уйти отсюда. Не слышать его пьяные слова о том, как в ней хорошо и узко. Не верить угрозам, что он снова это повторит. И не чувствовать его в себе. Попытаться абстрагироваться от боли.

И просто молиться, чтоб это скорей закончилось.

Сколько это длилось. Минут пять-десять. Пьяный Малфой быстро достиг своей разрядки, хоть здесь боги были к ней благосклонны, если вообще можно говорить об этом, оставив в ней свой след.

После он затих, и Гермиона пару минут всё ещё ощущала его перегар у себя на щеке.

Через какое-то время тяжесть его тела начала исчезать, сразу после его издевательского поцелуя в её щеку. Он что-то пробормотал о том, что не прощается, после – послышался шорох его одежды, а чуть позднее – звук удаляющихся шагов.

А она лежала там и беззвучно рыдала, не имея в себе сил пошевелиться.

Ей впервые захотелось умереть…

Самое сложное было найти в себе силы и смысл жить дальше. И особенно сложно это было в первые минуты. Ей нужно было попытаться привести себя в порядок, игнорируя боль. Выйти из того злосчастного кабинета, который стал молчаливым соучастником этого действия, и найти собственную палочку на полу коридора. Навести на себя очищающие и противозачаточные заклятия. Молиться, чтоб последнее сработало постфактум.

Потом попасть в ванную старост, пробираться тихо, игнорируя весёлый хохот Рональда и Лаванды с его комнаты. Ведь мир продолжал жить и быть счастливым в то время, как её собственный разрушился.

Трясущимися руками смывать кровь и пытаться не думать, что делать дальше.

Прийти в свою комнату и выпить обезболивающее и успокоительное. Надеяться на то, что сон заберёт страдания…

Казалось, искорка жизни покинула Гермиону. Она продолжала жить, но словно забыла, зачем.

Первым начал догадываться Гарри. Сразу после того, как она отдала значок старосты озадаченной Маккгонагалл. Он не спрашивал. Спрашивать он начал после того, как заметил её животный страх в глазах в ответ на самодовольный взгляд Малфоя, которым тот окинул её в коридоре.

Лучший друг донимал её вопросами, а она прятала свои выступающие слёзы и отмахивалась. Она не хотела, чтоб кто-то знал об этом. Сначала она хотела наслать на Малфоя проклятие. Что-то страшное. Чтоб он помучился, чтоб ощутил боль. Но у неё так и не получилось. Рука тряслась и не слушалась. Ведь собственную боль это не притушило бы. Потом она подумала о том, чтоб пожаловаться. Его бы исключили. Но сама ситуация бы стала достоянием общественности. И Грейнджер бы жила с этими взглядами, часть из которых выражала бы жалость, а часть – презрительную насмешку. Девушка и так жила каждый день на пороховой бочке, ожидая, когда Малфой растреплет всем.

И всё же, как ей было больно видеть то, как жизнь продолжает свой ход, но идём мимо неё.

И вот, спустя почти неделю, когда, казалось, она хоть немного свыклась, Малфой снова начал её доставать. На этот раз это было как-то не так.

На его лице не было презрения, была какая-то самодовольная ухмылка с примесью ещё какой-то эмоции, читать которую девушка и не хотела.

Он – зло.

Он просто поздоровался с ней в Большом зале, чем чуть не вызвал драку с её друзьями. Нет, ну что за садист?

И это в день треклятого слушанья, на которое Гермиона решила всё равно не идти. Она даже поссорилась из-за этого с Гарри, который привлёк к делу свою маму. Но долго обижаться на друга девушка не могла. Да, она упрекала его, что он лезет не в своё дело. Да, кричала, что он не имеет права решать за неё. Но Поттер был Поттером до мозга костей. Он вбил себе в голову, что это правильно, и его ничто не могло остановить.

– Скажи, что этого с тобой не произошло, и я попрошу маму отменить слушанье, – она смотрела в зелёные глаза лучшего друга и не могла соврать, как и не могла уже спрятать слёзы. Она молила Гарри не делать этого, но тот буркнул, что слизеринского гада нужно наказать.

Следующая встреча с Малфоем была резкой и неожиданной.

Гермиона шла по коридору, опустив голову, так было проще, чтоб не видеть их, не видеть того, как жизнь, которая резко застыла в статике для неё, била динамичным ключом для остальных.

Внезапно за поворотом девушка врезалась в кого-то, и этот кто-то тут же схватил её за локоть, не давая завалиться назад. В ноздри сразу ударил знакомый запах, вызывающий приступ удушающего ужаса, что тугим комом связал все её внутренности.

Грейнджер подняла взгляд и встретилась с теми же серыми глазами, которые снились ей в ночных кошмарах.

Малфой.

– Отпусти меня, Малфой! – голос предательски дрожал, а в мозгу судорожно плескались мысли о том, как убежать. Его хватка чувствовалась особенно сильно.

– Гр… Грейнджер, подожди. Нам надо поговорить! – такое странное выражение лица было у него, растерянное что ли.

Это новое изощрённое издевательство? Что ей ожидать в этот раз? Но ждать она точно не будет.

Девушка с силой пнула парня ногой между ног, и как только пальцы отпустили её, она отпрянула.

– Ещё раз ко мне подойдёшь ближе, чем на метр, я использую на тебе непростительное! – Как будто бы голос мог передать всю горечь и весь гнев. И что можно было ещё сказать? Обозвать? Как можно было словами хоть немного уколоть его, перенести ему хоть сотую долю той боли, что он причинил ей?

Решение убежать показалось самым логичным.

Каким же мерзким человеком он был! Сломал её, да ещё и насмехается!

Она его боялась. Он чудился ей в каждом угле. С его насмешкой на губах и этим долбанным обещанием повторить.

Её друзья видели, что с девушкой творится что-то не то. Она ловила их сочувствующие взгляды, и от этого становилось ещё хуже. Они напоминали ей, стопорили в долбанных попытках забыть.

И единственным местом, где можно было от всех спрятаться, была библиотека.

Но и тут был он, как чёртов завоеватель, сжигающий деревни. Он сжёг её последний приют.

Как только Гермиона завидела его ненавистные волосы, она сразу же развернулась и направилась обратно, молясь, чтоб Малфой её не увидел.

– Грейнджер… Стой! Грейнджер! – Бежать, бежать, бежать! Заткнуть свой страх за пояс и бежать. Рукой нащупать древко палочки. Вспомнить про себя защитные заклинания, заклинания атаки.

– Гермиона! – кощунственно, как же это было кощунственно – её имя в его поганых губах.

Девушка резко остановилась, развернулась и направила на Малфоя палочку. Гнев и обида вскипали в её душе.

– Не смей! – на её глазах выступили злые слёзы.

«Не смей меня так называть! Мерзкий! Мерзкий!…» – мозг не хотел вырабатывать какое-то оскорбление, он хотел уйти, спрятаться, забыться в тишине.

– Подожди! – Малфой поднял руки вверх в жесте «я сдаюсь». – Давай поговорим! Смотри, я уважаю твою дистанцию в один метр, – он сделал шаг назад.

«Это шутка такая? Он смеет ещё шутить?»

– Нам с тобой не о чем разговаривать! Я вообще не понимаю, почему не могу заклясть тебя чем-то плохим! – слёзы текли по её щекам. Обида, обида… Боль… Дамбу прорвало, она ненавидела его, хотела ему смерти, так тогда почему её рука так предательски дрожала?

– Прости меня! Я сожалею! – Его слова звучали искренне, и будь на его месте кто-то другой, возможно бы в душе Гермионы зародился червячок сомнения, но нет, его поведение было слишком неестественным, чтоб Грейнджер поверила такому Малфою. – Скажи… я… правда сделал это?

– Это что, очередная издёвка?! Ты чертов ублюдок, Малфой! – закричала Гермиона, размахивая трясущейся палочкой у него перед лицом. – Как же я тебя ненавижу…

Как он смел? Как смел этот напыщенный аристократ ещё и насмехаться над ней? Он сделал это с неё и теперь не помнил?

– Почему ты не сдала меня? – как гром среди ясного неба.

Весь этот, с позволения сказать, диалог, оставлял в себе послевкусие чего-то неправильного, почти карикатурного, но её губы сами по себе шевелились, отвечая на этот вопрос, что-то про то, что он бы всё равно не получил наказания, а её бы заклеймили званием той, которую трахнул Малфой. На последней фразе её голос вздрогнул, сломался, как была сломанной сама девушка.

Но потом её насильник начал нести что-то про другие измерения, что это не он вообще, и что-то в этом духе. Это только усугубило ситуацию. Грейнджер чувствовала, как злость подступает комом к горлу – пусть лучше гнев, чем боль и страх.

Если он так переживает, что Гермиона его сдаст, она не сдаст, пусть знает это и оставит её в покое!

– Я не… Что? Я не буду… Подожди! Ты ведь умная, ты наверняка читала о теориях других измерений. У нас их довёл до ума некий Идати. Я умер у себя в измерении и почему-то попал сюда.

Идачи… Да, она слышала эту фамилию где-то, но сейчас её мозг отказывался работать в другом русле, кроме как попытки сохранить контроль над ситуацией, хоть какой-то, хоть его долбанную иллюзию на фоне общей усталости.

Когда она вообще в последний раз нормально спала? Зелья сна не помогали.

Усталость. Принятие. И почти мольба оставить её в покое, если у него в душе сохранилось хоть что-то от человека, если он, прости Мерлин за такую доверчивость, и правда хоть немного сожалеет.

А потом, обняв себя за локоть, она развернулась и направилась прочь по коридору, стараясь не думать, не анализировать, не искать предательски в его словах нотки возможной правды, которая бы освободила её от напряжённого ожидания очередного нападения.

Все возможные сомнения разбились в пух и прах, как только глаза наткнулись на угрожающую фразу на стене… И как она могла даже задуматься о том, чтоб поверить в его чушь?

***

Она сидела в библиотеке, пытаясь забыться, пытаясь не дать сомнениям просочиться в голову.

Зачем Малфою так издеваться над ней? Ломать комедию?

И только один ответ приходил на ум самой умной девушке курса – просто потому что это Малфой.

Буквы разбегались и не хотели вкладываться в слова.

– Привет, – прозвучал знакомый до ужаса голос над головой у Гермионы. Резкая дрожь пробила её тело, и девушка тут же повернулась к парню. Её рука на автомате дёрнулась к палочке, которая лежала рядом на столе. Ей было страшно в его присутствии. Казалось, вся его энергетика заполняла собой помещение, давя на неё, суля страдания и унижение.

Малфой поднял руки и отступил на шаг назад:

– Прости, не хотел тебя пугать, – его голос был мягким, это было так необычно, словно кто-то другой прятался под его личиной, приняв Оборотное зелье.

– Малфой, я же говорила тебе, чтоб ты меня не трогал, – Гермиона не снимала руки с палочки. Она больше не позволит ему прикоснуться к себе.

Слизеринец поразил её, снова пытаясь вырвать на разговор, чем вызвал гневный ответ, что она не хочет с ним вести диалогов.

– А придётся! – Драко повысил голос, от чего в голове девушки тут же всплыл тот злосчастный вечер. Скользкий страх сковал её тело, напади на неё сейчас Малфой – она бы не смогла поднять ватную руку.

– Прости, – мягкость в его голосе немного разогнала сгущающуюся тьму.

Драко сел напротив девушки, и её тело само отодвинулось подальше, игнорируя тот факт, что от этого было крайне неудобно сидеть на краешке лавки.

Малфой пообещал, что взамен на разговор оставит её в покое – похоже, у Гермионы не было иного выхода, как согласиться на то, чтоб выслушать его. Руки сами по себе потянулись к книге, словно она могла спасти её от всех бед. Это была иллюзия защиты, но она хоть как-то утешала.

Если вдруг что – она может кинуть в него книгой, это будет отвлекающим маневром, а потом вдогонку – заклятие.

Сначала слизеринец пытался отбелиться, мол, не он написал кровью угрозу на стене. Было странно, что ему вообще есть какое-то дело до того, что подумает грязнокровка, которую он гнобил столько лет и которую он…

Потом парень заикнулся о нападениях, сказав, что в Хогвартсе орудует Василиск, чем вызвал шквал негодования в девушки. Либо блондин снова пьян, либо был в бреду.

– Василиска? Так, Малфой, ты не в себе! Если тебя мучает вина за то, что ты сделал, то обратись к доктору, пусть тебе поможет, и не мучай меня этими фантазиями!

«Дай мне продолжить пытаться жить дальше после того, что ты сделал!»

– Грейнджер, Мордредову мать! – его голос сорвался на рык, и он стукнул по столу, чем снова вызвал испуг на её лице. Рука Гермионы лишь сильнее перехватила древко палочки. На миг возникла гробовая тишина, Драко опустил голову и вздохнул. Он продолжил говорить, спокойно, но так, словно… предупреждал её об опасности?

Грейнджер не верила, на роль наследника Салазара уж явно лучше всего подходил Малфой, о чём она ему и сказала.

Парень вздохнул, встал и сказал ей, чтоб она не ходила одна и берегла себя. Это было таким странным жестом с его стороны, что Грейнджер ещё некоторое время смотрела вслед его удаляющейся спине.

Как только он скрылся за стеллажами, произошло нечто – раздался шум, напоминающий завывание, ему вторил запах гниения. Гермиона вскочила и резко отпрянула назад. Перед ней начало появляться нечто по форме напоминающее кляксу. Это не было похоже ни на призрак, ни на другую известную ей сущность.

Грейнджер застыла и бросила в нечто Петрификус. Однако тот пролетел сквозь это.

– Грязнокровка… – среди завывания отчётливо слышался шёпот. – Тебе не место здесь.

Внезапно девушка ощутила мощный толчок, от которого врезалась в чьё-то тело.

Как только пришло осознание того, кто это, Грейнджер хотела вырваться, но её тут же отвлёк энергетический канал, направляющийся к молодым людям.

– Протего! – крикнул Драко, поставив перед ними щит, который не шибко то и сработал.

Девушка ощутила, как её потянули в сторону.

– Бежим!

Он – враг, но сейчас они оба в явной опасности, которая в Хогвартсе может вполне себе быть и летальной.

Они бежали, отбивались Протего от летящих книг. Малфой держал Грейнджер за руку, не отпускал. Девушка только сейчас это поняла – забавная штука сознание, когда оно пытается ухватиться за что-то, что поможет не концентрироваться на большей проблеме.

Внезапно Гермиона боковым зрением увидела, что стеллаж сбоку начинает крениться, при таком раскладе он бы похоронил под собой слизеринца. Не долго думая, Грейнджер дёрнула его на себя. Парня ударило по подбородку, оглушая, от чего тот упал, отпуская её руку. Но его хотя бы не похоронило под толщами дерева и книг.

А может, нужно было оставить всё, как есть? Получить это маленькое возмездие?

А тем временем в открывшемся проёме появилась та самая сущность, обрастая неким подобием фигуры мужчины с лысой головой и длинной бородой. Он криво улыбнулся, смотря на замершую с палочкой наготове Грейнджер.

– Редукто! – бросила она, но заклинание пролетело сквозь сущность и ударилось в следующий стеллаж с книгами, от чего те разлетелись в разные стороны. – Петрификус Тоталум! – аналогичный исход.

– Спиритус Эванесцет! – хриплый голос Малфоя разнёсся по библиотеке, сущность исчезла.

Воцарившаяся тишина подарила какой-то шок и опустошённость.

А после, спустя каких-то пару минут, она сидела напротив своего насильника, обнимала ноги и не понимала, почему тот её спас, и почему они сейчас перекидывались каким-то ненужными фразами.

Может, он и правда осознал, что перегнул палку? Может, он теперь оставит её в покое? Может, всему виной был алкоголь с какими-то примесями?

Возможно ли вообще, чтоб Драко Малфоя мучила вина?

Почему она вместе с ним строила догадки, как Салазар мог воскреснуть? И почему, драккл его дери, она смутилась от того, каким тоном он сказал о том, что узнаёт всезнайку Грейнджер?

Вопросы… Вопросы… Ненужные и глупые. Зачем ей было искать на них ответы, если факт оставался печальным фактом?

– Ты спас меня… – девушка не понимала этого, и ей крайне не нравилось, когда она не могла раскусить какую-то загадку. В её голову закралась впервые мысль о том, что, возможно, это и правда был не Малфой, не из этого измерения. Ведь тот Драко Малфой, которого она знала, не мог страдать чувством вины.

И всё же она не простит его никогда…

– Ты меня тоже! – а ведь и правда: она инстинктивно вытащила его за руку. Очередное – зачем?

Они перекидывались фразами друг с другом, словно были приятелями, решали совместную проблему. Она даже на какой-то момент забылась и остро отреагировала на выпад о своём декане. Вот так вот запросто, всё ещё пребывая под опьянением от адреналина. Словно животные у Киплинга, которого она читала в детстве – нет кровопролития у водопоя.

Покидали библиотеку молодые люди вместе. Шли молча, и пока Драко занимался своим внешним видом, девушка всматривалась в его спину. Однозначно это был тот самый Малфой, садист и ублюдок, изнасиловавший её в кабинете маггловеденья. Его тело, его запах, долбанный резкий одеколон и та же одежда. Но вот его поведение. Оно было странным, нелогичным и крайне не свойственным ему. И всё больше и больше гриффиндорку терзали сомнения, которые тут же прервались, как только её взгляд наткнулся на новую надпись.

«ГРЯЗНОКРОВКИ, ЭТО ВАШИ ПОСЛЕДНИЕ ДНИ».

– Мордред… – выругался её спутник, как вдруг их окликнула декан Гриффиндора.

– Ага! Так и знала, что это ваших рук дело, мистер Малфой! – Гермиона словила выразительный взгляд Драко, и тут же почувствовала укол некоторого сожаления, что его обвиняли в том, чего парень не совершал.

А она могла быть уверена, что не совершал?

– Повторюсь в сотый раз: это не я. Я вообще только пришёл в эту часть замка.

– И кто-то может подтвердить ваши слова?

– Да, профессор, я могу, – слова вырвались непроизвольно, хотя девушка всё ещё не откинула мысль, что Малфой вполне мог всё подстроить.

– Мисс Грейнджер? – переспросила Минерва.

– Да, мы с мистером Малфоем были в… э… – Гермиона многозначительно посмотрела на Драко, ища у него поддержки: она ведь врать не умеет.

– Мы были в коридоре на третьем этаже, – начал блондин. – Я… э… упал, счесал подбородок, у меня кружилась голова, а мисс Грейнджер была настолько любезна, что согласилась сопроводить меня…