Текст книги "В одном из сказочных измерений (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Там у меня была мама, вечно одёргивающая меня подруга – Гермиона. Здесь у меня был ещё и отец, и сестра. Даже дед более лояльно ко мне относился. Я прочувствовал, какого это быть частью одного большого организма – семья. И да, я не мог разделить свои чувства к Грейнджер из того мира и из этого. Это, наверное, просто невозможно. Любить её я буду во всех мирах – это непреложный факт. Трепетно и нежно, страстно и… безраздельно. И в какой-то степени сейчас, я был благодарен тому самому проклятому синдрому, пойдя на поводу у эгоистичного желания, за то, что он позволил мне немного испробовать её тело и то, каким я его могу заставить быть. Это хорошая нота, чтоб умереть.

Я открыл глаза, слабо улыбнулся и одним резким рывком дёрнул запястьем об камень. А это оказалось не так уж и больно, потому что фоном была боль от моих ран от Сектусемпры. В полумраке моя кровь казалась чёрной – надо же, как у настоящего дракона. Рука тряслась, и я отодвинул её в сторону, примеряясь второй конечностью.

Вот тут мне повезло намного меньше – было в разы больнее, и я разодрал только кожу, до вен я не дошёл.

– Мордред и Моргана… – шептал я эти имена, словно они должны были избавить меня от страданий, судорожно дыша от захлёстывающих неприятных ощущений. Я немного согнулся, а потом, резко разогнувшись, снова с силой ударил в камень. Ощущение разрыва плоти было, мягко сказать, хреновым. Очевидно, первый раз в темноте я попал на самый острый край, поэтому это не причинило мне столько страданий, сколько во второй раз.

Тихий вой невольно сорвался с губ, и я опустил голову к коленям, тяжело дыша. Обе руки трясло, а от боли хотелось лезть на стену.

Вот и всё, мой конец был близким. Да, он будет бесславным, в этой грязи, но он будет моим выбором.

Горячая кровь стекала по ладоням, которые постепенно начинали неметь. Тело было сначала зажатым, а потом его начало отпускать, словно расслаблялась натянутая струна. Если не обращать внимание на боль от моих увечий, то всё происходило спокойно и плавно.

Боль… Боль… Боль…

Одно и тоже повторяющееся явление. Но скоро оно должно было завершиться.

Внезапно до моего слуха донеслись какие-то шаги. Мой тюремщик сопровождал аврора, который светил палочкой впереди себя.

Я быстро завернул руки назад – не хватало ещё, чтоб они меня сейчас откачали, а потом будут держать вообще связанным, и тогда все старания пойдут прахом, а я буду вынужден жить в одной сплошной муке.

– Мистер Малфой? – они остановились возле клетки, и я поднял на них свой уже начавший покрываться пеленой тумана взгляд. – Решением Визенгамота вас отпускают под залог в десять тысяч галеонов. Об остальных условиях вы узнаете от своего поверенного в делах. Иск о нападении на сотрудников охраны вам предъявлять не будут, при условии, что вы не будете иметь никаких претензий к ним. Их действия были вне протокола. Ваш адвокат заявил, что вы подпишите отказ от любых рекламаций. Это так?

Перед глазами начал плыть белый огонёк Люмоса, исходивший из палочки мракоборца, а смысл его слов доходил туго, словно пробиваясь через вату в моих ушах.

– Да, – на автомате ответил я.

«Только вот вы немного опоздали… Блять!» – меня качнуло вперёд, и я с силой влетел лицом в каменный пол.

– Мистер Малфой! – до меня доносились какие-то звуки, я, может, даже что-то и ощущал, но всё это вскоре приглушилось, осталась приятная усталость, затягивающая куда-то вниз…

***

– Лорд Малфой, вы уверены? – мой адвокат обеспокоенно всматривался в меня.

– Да, – тоном, не терпящим возражений, ответил я. – Всё, что ты здесь узнал – тайна, ты дал Обет, не забывай об этом.

– Да, сэр. И всё же… – Он ещё раз бросил на меня оценивающий взгляд. В зеркале позади него отражалась та тень меня, которой я стал. Бледный, измождённый, с небрежной щетиной на лице, с красными глазами, вокруг которых залегли тёмные круги. С поникшими плечами и безжизненным блеском в зарницах.

Оказывается, в Азкабане тоже есть медсанчасть. Там даже есть зелья, которые останавливают кровотечение, а так же восстанавливают немного от кровопотери. И, о чудо, оказывается, авроры не очень сильно любят, когда у них умирает кто-то, кого отпустили.

Я очнулся всего минут пятнадцать назад. Со мной всё это время был мой поверенный, и увиденное повергло его в шок. Моя иллюзия смылась ещё в камере, там было темно, и никто этого не замечал, в суматохе спасения моей жизни этому тоже никто не придал особого значения, но вот адвокат был озадачен. Он проверил меня, я действительно был его клиентом, и он не мог найти объяснений таким моим метаморфозам.

Я наплёл ему что-то о древнем проклятии рода (в волшебном мире полно своих неизведанных штук) и вытянул Обет молчания.

Адвокат вернул мне палочку, и, видя, что я уже более или менее нормально соображаю, начал посвящать меня в детали моего дела.

– Вам повезло, сэр, – проговорил он, – сам Министр Магии созвал экстренный сбор Визенгамота. Говорят, не обошлось без влияния Джеймса Поттера.

– Поттера? – переспросил я. Наверняка Грейнджер подсуетилась. Эта догадка отразилась уколом горькой ревности.

– Да. Но этого не хватило бы для оправдательного приговора.

– И чем ещё пришлось пожертвовать? – Про себя: «кроме моей гордости».

– Ваш отец. Это всё он. Он предоставил некоторые документы, из-за которых полетят несколько голов, как оказалось, опасных преступников.

– Отец? – Во рту резко пересохло. – И что ему за это будет?

– Мы смогли договориться о том, что за его участие в некоторых… эм… ситуациях пострадает только его политическая карьера. Он уйдёт из занимаемого поста советника и станет персоной нон грата на всех политических мероприятиях. А ещё полгода домашнего ареста.

– Ого… – я облизал сухие губы. – И он согласился на это?

– Да.

– Представляю, как это решение тяжело ему далось. А как министерские шавки пропустили эту сделку? – Я потянулся к графину с водой, отмечая, что левую руку мне всё же не до конца исцелили, оставив её под грязным бурого цвета бинтом.

– Им было очень важно устроить облаву на всю сетку, поэтому одного участника под присмотром они согласились оставить без каких-либо размышлений.

– Хм… – хмыкнул я. – Хорошо. Теперь вернёмся к моему завещанию. Вам всё понятно по каждому из пунктов?

– Да, мистер Малфой. Сожалею, что вам приходится его так скоро готовить, – отозвался мужчина. – Последние письма вы мне передадите с домовым эльфом, да?

– Да, и их строки должны дойти до каждого из адресатов, – мрачно проговорил я, вставая.

Меня тут же шатнуло назад, и я схватился рукой за спинку стула, на котором сидел до этого.

«Мои дела хреновей некуда!»

Я взмахнул палочкой, наколдовывая себе серебряную трость. Потом я набросил на себя иллюзию, что в моём состоянии получилась слабой и даже не скрывала той измождённости, которую я таскал с собой тяжким бременем. Уже переодетый в свою одежду, я был готов покинуть это злосчастное место. Адвокат встал, направляясь за мной, у двери он накинул мне на плечи моё пальто, и мы двинулись сквозь мрачные каменные коридоры.

Когда я вышел, яркий полуденный свет ослепил меня, а морозный воздух, в контраст спёртому из камеры, болезненно резанул по лёгким. Уголки моих губ едва заметно дёрнулись в слабом намёке на улыбку.

И тут мой взгляд пал на тех, кто меня встречал. Там стояли мама, сестра и Гермиона.

Виолетта тут же вырвалась вперёд, подбегая ко мне и врезаясь в моё тело, от чего я не сдержал болезненного стона.

– Осторожней, мисс Малфой, – сказал поверенный, – ваш брат очень многое пережил.

– Драко, – жалобным тоном произнесла она, всё так же обнимая меня.

– Ну, будет тебе, Ви, – я ласково потрепал её по макушке.

– Сынок, – на глазах у мамы стояли слёзы, когда она подошла. Я думал, что она просто подержит меня за руку, но нет, моя родительница тоже обняла меня, коротко всхлипнув – маленькая брешь в доспехах её души.

– Всё в порядке, уже всё в порядке, – я вымученно улыбнулся, и обе представительницы рода Малфой оторвались от меня.

– Сынок, тебе надо отдохнуть.

– Ага, – буркнул я, наблюдая взглядом за Грейнджер, которая неловко мялась сзади. Когда мама и сестра отступили, гриффиндорка подошла ближе, всматриваясь в меня. В её глазах тоже стояли слёзы, которые девушка, в отличие от моей родительницы, и не собиралась сдерживать.

– Мерлин… Что они с тобой сделали, Драко? – прошептала она, подходя ближе.

– Грейнджер, там журналисты, – кивнул я в сторону лодок, в которых сидели надоедливые фотографы. – Не боишься, что завтра все узнают, что ты была тут?

– Дурак… – тихо прошептала она, и я подумал, что ослышался. – Какой же ты дурак, – она с судорожным всхлипом осторожно обняла меня, игнорируя присутствие моих родных, а так же вспышки колдовских фотокамер. В моей грёбаной душе снова что-то становилось на место от близости её тела, свободная от трости рука сама осторожно обняла её. – Тебе надо восстановиться, – произнесла она, отпуская меня и отходя в сторону.

– Ага, – буркнул я, замечая странный взгляд мамы, которая смерила Гермиону сверху вниз. Ну, спасибо, хоть презрения открытого в нём не было, но что же тогда там было? Я встретился глазами с Нарциссой, но та никак не выдала себя. Что поделать, окклюменция – это её всё.

Мы направились к лодкам, одна из которых должна была довезти нас до небольшого пирса, где был охраняемый портал. Оттуда мы аппарировали в мэнор.

Такое небольшое путешествие сильно измотало меня, и я побледнел ещё сильнее обычного.

– Сынок, тебе чем-то помочь? – беспокойство в глазах моей мамы всё-таки пробило её маску.

– Нет, мам, спасибо. Мне просто нужно отдохнуть. Ви. Грейнджер. – Я по очереди кивнул девушкам и, опираясь на трость, медленно пошёл к себе. Не хватало ещё здесь вырубиться. Тогда иллюзия спадёт почти наверняка, и они все узнают, в каком плачевном состоянии я нахожусь.

Придя к себе в комнату, я заперся, сбросил с себя облик молодого Малфоя, и, откинув трость, начал судорожно раздеваться. Нагота подарила немного ощущения облегчения, особенно в том плане, что к моим увечьям ничто не прикасалось, не раздражало их, причиняя мне дополнительные страдания.

Я сделал шаг вперёд и почувствовал, как комната гибкой кошкой прыгнула на меня, увлекая меня к полу. Рукой я успел немного затормозить падение, но она скользнула по кровати, зацепила одеяло, и вместе с ним я повалился вниз.

***

Сон не отпускал меня, даруя спасение и забытье, но вот ощущение холода во всём теле упорно звонило в колокол, который своим громким звуком вытаскивал меня из дремы.

Я открыл глаза. Всё-таки спать голым на полу было не самой лучшей затеей. Однако эта небольшая передышка укрепила меня, в теле, помимо холода, чувствовались ещё и отголоски былой силы.

С трудом поднявшись, я направился в душ. Тёплая вода окончательно привела меня в себя, но в отместку мои раны снова начали кровоточить, хотя боль и не была такой сильной – видимо, в Азкабане в меня влили ещё и слабое обезболивающее.

Осторожно вытершись, я натянул простые спортивные штаны и набросил сверху белый халат. Это было, несомненно, удачная идея – на кровавые раны набрасывать белую материю, но у меня не было ничего другого под рукой, а в дверь комнаты уже кто-то настырно стучал.

Я вышел из ванной и взмахом палочки открыл дверь, забыв накинуть на себя иллюзию.

– Грейнджер? – я вопросительно поднял бровь, когда в комнату вошла гриффиндорка.

– Как ты? – спросила она, пристальным взглядом рассматривая меня.

– Не сдох и ладно, – мрачно ответил я. Моё состояние улучшилось, но вот на настроении это почти не сказалось. Блядские отравляющие мысли всё ещё плавали в безмятежном озере электрическими скатами, готовые вот-вот поразить меня своим разрядом.

Гермиона прошла в комнату и села, видимо, не собираясь её покидать ближайшее время. Я же подошёл к кровати и плюхнулся на неё.

«И что говорить?»

Отчего-то неловкость сковывала нас обоих, а меня ещё и жалили собственные переживания.

– Там, в Азкабане… – начала девушка. – Охранники сняли шум, мол, кто-то хотел покончить жизнь самоубийством. Его еле откачали…

Она прямо посмотрела на меня, но я выдержал этот взгляд, нацепив на себя привычную маску.

– Привычное дело для такого места.

– Да, но не повязка на твоём запястье, – к слову, после душа я снова замотал руку теперь уже чистым бинтом.

Тонкий укол раздражения пронзил мою грудь. Таки заметила! Молодец!

«Чтоб ты так другие вещи замечала, Грейнджер!»

– Грейнджер, зачем ты это всё делаешь? – напрямую спросил я, немного резко, от чего девушка вздрогнула.

– Что делаю? Переживаю из-за того, что ты захотел прекратить свою жизнь? – её тон тоже начал подниматься.

Я вскочил и начал мерить комнату шагами.

– Это в том числе! Но зачем ты делаешь всё это? – бессилен выразиться более чётко словами, я обвёл комнату рукой. Она молчала, очевидно, решив, что я спустя пару минут успокоюсь, и объяснюсь, но меня только дальше прорвало. – Ты слышала когда-нибудь о таком состоянии, как Стокгольмский синдром?

– Стокгольмский синдром? Стоп! Что? – теперь и она вскочила, смотря на меня, о Мерлин, с яростной обидой.

«Я-то тут причём? Что я спросил не так?»

– Так ты думаешь, что я помогаю тебе и… э… принимаю твою близость из-за того, что привязана к тому Малфою, что меня… – она осеклась, а я возьми и ляпни:

– Да, именно так я и думаю. И это причиняет мне неимоверную боль! Потому что это даже не жалость. Это, сука, намного хуже! – последние слова я прокричал.

Она опустила глаза, замотала головой, и я уже наверняка знал, что это её собственный способ справиться со злыми слезами, которые вызвали мои слова.

Я почувствовал укол сожаления. Ведь при любых раскладах она не виновата в этой ситуации. Никто не виноват. Кроме того ублюдочного меня из этого измерения.

– Какой же ты… придурок, Малфой! – она подняла на меня глаза. – Я не хочу, чтоб ты умирал. Именно ты! Тому Малфою я, возможно, в душе даже желаю смерти. Но не тебе, – она смахнула ладонью дорожки слёз со щёк.

Я выдохнул, уже сожалея о том, что начал этот разговор, однако, во мне включился защитный механизм, и уже спокойней, но всё же я проговорил:

– Может, у тебя просто происходит подмена образов, и ты этого не замечаешь? Сама подумай, внешность-то фактически одна и так же.

Она замотала головой.

– Дурак… – прошептала девушка, и я, признаюсь, и почувствовал себя таковым. Гермиона снова казалась мне такой беззащитной и хрупкой, а я снова довёл её до слёз.

Пересекая расстояние между нами в полтора шага, я осторожно привлёк девушку к себе. Она уткнулась мне носом в плечо, и моя рука сама по себе начала гладить её по спине.

– Ты права, прости… Начитался всякой мордредовой херни, вот и подумал такое.

– Я чётко осознаю, что это ты. Это как с Фредом и Джорджем – внешность одна, но люди разные. У меня нет никакой болезненной привязанности к тому Малфою, – проговорила гостья мэнора мне в плечо, и я, скривившись сквозь лёгкую улыбку, произнёс:

– Ну, спасибо за сравнение с Уизелами. Так меня ещё не называли.

– Драко, у тебя кровь! – Гермиона отстранилась и осторожно потянула за края халата, распахивая его. Как только её взору предстала моя окровавленная грудная клетка, которая после душа больше напоминала месиво из-за смешивания воды и крови, она ахнула. – Мерлин, Драко…

– Мда, дерьмо случается, – резюмировал я, сузив глаза, потому как предвкушал, что сейчас начнётся адовый ад.

– Тебе становится хуже. Ты точно не ошибся с якорем? – я встретился взглядом с глазами цвета топлёного шоколада и как-то грустно улыбнулся.

– Точно. Я, правда, не знаю, как это работает, но в том, что у меня было только одно, так сказать, незавершённое дело, я уверен на все сто.

– Но почему тебе становится хуже? – она смотрела на мою изувеченную грудную клетку так, словно та хранит какие-то секреты, и вот-вот должна о них поведать.

– Я не знаю, – откровенно говоря, я лукавил, были у меня некоторые соображения на этот счёт, но я решил не озвучивать то, что чем больше Грейнджер приносит мне боли, тем быстрее идёт эта реверсивная херня. Странно, что назад она не возвращается.

– Надо кому-то сказать! Надо обратиться в Мунго! Или снова навестить Идачи! Нужно что-то делать…

– Грейнджер, – я положил обе руки ей на плечи. – Остановись! Ничего из этого не поможет…

– Но ты ведь умираешь, – её глаза снова были на мокром месте, а на лице была написана паника.

– Всё нормально, Грейнджер, – я невесело улыбнулся, – каждый день кто-то да умирает.

– Но, Драко… – кажется, от моего тона становилось только хуже, её тело начала пробивать мелкая дрожь – я чувствовал это руками.

– Забей. Просто забей. Не хочу, чтоб последние дни, сколько у меня там их в запасе, были омрачены чем-то. Хорошо?

Она кивнула, не переставая дрожать, но, кажется, назревающая истерика была уже позади.

– Может, нам следует… – девушка замялась, а я нахмурился, ожидая, что она там ещё придумала. – Может, нужно стать ещё ближе? – она отвела взгляд в сторону и закусила губу.

– Сомневаюсь, что это так работает, – честно признался я. – Но! У нас пока есть время, а значит, ты можешь ещё много чего попробовать со мной. Правда, это поднимет твою планку до небес, так что есть свои риски. Ведь попробуй потом найди такого любовника, как я, – я самодовольно улыбнулся, пытаясь перевести разговор в более весёлую тему.

– Идиот, – Гермиона улыбнулась сквозь выступившие слёзы и легонько пнула меня в плечо.

– Грейнджер, не добавляй мне увечий, – улыбка растянулась и на моём лице.

– Нужно обработать раны, – узнаю этот менторский гриффиндорский тон. – Но нужны некоторые вещи для этого.

– Хорошо. Добби! – крикнул я вверх, и в комнате сразу же появился домовой эльф.

– Вызывали, хозяин, сэр? – почтительно склонился слуга.

– Да, принеси всё то, что тебе скажет мисс Грейнджер.

Гермиона подошла к нему, склонилась и начала что-то говорить. Я не вслушивался, просто отошёл и сел на кровать. Стоять было тяжеловато, бессилие снова навалилось на меня каменной глыбой.

Домовой эльф с готовностью самого лояльного слуги выслушивал заказ той, что постоянно боролась за его права и права его сородичей. По блеску в его глазах я понял, что он принесёт даже зуб с живого дракона, если Грейнджер его об этом попросит.

Через минуту Добби исчез, и ещё через одну снова появился, оставив на небольшом столике чистое полотенце, тазик с тёплой водой, какие-то зелья и бинты.

Получив благодарность от волшебницы, воодушевлённый эльф поклонился и скрылся за дверью, прикрывая её за собой.

– Кажется, ты сломала моего домового эльфа, – проворчал я, из-под едва прикрытых век наблюдая за тем, как начала шуршать девушка, выливая в воду зелья.

– Тебе бы надо было подумать о том, чтоб дать ему свободу, – отозвалась Гермиона.

– Я, конечно, хорош, но не до такой же степени, чтоб граничить с безумием, – она фыркнула и подошла ко мне с тазиком и полотенцем.

– Будет немного жечь, но это должно остановить кровь. И нужно, чтоб ты встал.

Я послушно выполнил её просьбу, как заворожённый, наблюдая за её движениями.

Моя смелая гриффиндорка уже не дрожала, хоть движения местами были рваными и напряжёнными. Она смочила полотенце в воде, выкрутила его и медленно и осторожно прикоснулась к моей груди. Девушка подняла взгляд вверх, пытаясь считать, сильно ли мне больно, но моё лицо оставалось непроницаемым. У меня, Мордредову мать, в тот момент роились совсем другие мысли, взбудораженные близостью её тела. Чёртово дыхание предавало меня, участившись, а фантазия-сука то и дело подкидала в голову неприличные образы, как если бы не было этих долбанных ран, и Грейнджер просто водила своими тоненькими пальцами по моему телу, а после губами.

«Так, стоп!»

Я мотнул головой.

– Больно? – видимо, Гермиона считала это движение по-своему.

– Терпимо, – соврал я.

Она снова промокнула полотенце в воде, окрашивая её в алый цвет. Мягкие движения моей целительницы спускались вниз, вдоль длинной царапины, которая терялась под поясом моих штанов.

Её рука с полотенцем на пару секунд застыла, девушка подняла на меня глаза, и, смотря на меня, другой рукой немного приспустила мои штаны. Благо, рана не ниспадала далеко, в опасную зону.

Пульс снова подскочил, и я почувствовал, как кровь, предавая волю своего владельца, ринулась вниз.

Осторожным движением, Гермиона закончила протирать рану. Это было невероятно – все царапины перестали тут же кровоточить, да и болеть стали меньше.

«Мордред, ну хоть эти мысли должны меня отрезвить!»

Но нет. Возбуждение накрывало меня лихорадкой, и я, словно голодный зверь, наблюдал за тем, как девушка отложила полотенце, а потом подняла на меня свой решительный взгляд.

«Что ты уже придумала?» – пронеслось у меня в голове прежде, чем я почувствовал её тёплые пальцы на резинке своих штанов. Она вглядывалась в моё лицо, словно пыталась найти там запрет, но там была лишь немая просьба. Медленным движением она стянула с меня штаны, высвобождая мою плоть, которая уже была в полу-рабочем состоянии.

– Грейнджер, что ты делаешь? – с уст слетело самое глупое, что можно было только спросить.

– Пробую с тобой что-то новое, – ответила она дрожащим голосом. И от этого её тона моё тело пронзил разряд вожделения. – Ты подстрахуешь, если что? – доверчиво спросила она.

Я смог только кивнуть, облизывая пересохшие от ускоренного дыхания губы.

Гермиона осторожно надавила мне на плечо, заставляя сесть на край кровати, и я повиновался, чувствуя, как дрожат от напряжения поджилки. Она надавила ещё.

– Тебе нужно лечь, чтоб не напрягать живот, – Мерлин, даже в такой ситуации её гриффиндорская натура проявляла себя.

– Я хочу смотреть, – хрипло заупрямился я, накрывая её ладошку у меня на плече своей, – к тому же, напрягаться я буду в любом случае, – я улыбнулся, притягивая её к себе и накрывая её губы своими. Мой организм был измождён, он боролся с болью, с последствиями реверсии, которой подвергался, и, тем не менее, он так сильно хотел её. Я никогда ранее и не думал, что так можно хотеть девушку, от этого ощущения просто сносило крышу.

Грейнджер разорвала поцелуй и опустилась на колени между моими разведёнными ногами. Я смотрел на неё, как маньяк, тяжело дыша через рот.

Девушка бросила неуверенный взгляд на мою плоть, а потом встретилась глазами со мной, словно ища моего ободрения, но я застыл, пытаясь осознать, что то, что происходит, не моя жалкая фантазия под струями душа, а реальность.

Осторожно она прикоснулась рукой к головке, размазывая большим пальцем выступившую смазку, и я судорожно выдохнул. Дальше её пальцы скользнули вдоль по стволу, бережно сжимая его, как я учил её ранее.

Видя её нерешительность, я хотел сказать какую-то успокоительную чушь, по типу того, что она совсем не обязана этого делать, как вдруг сам захлебнулся воздухом. Её губы коснулись головки, и я сквозь зубы чертыхнулся.

Неуверенно, медленно, она сначала провела по моему члену губами, а потом и языком. Девушка немного углубилась, и я зашипел.

– Без зубов, милая, без зубов, – я судорожно вздохнул, когда она, отстранившись, снова взяла мою плоть в рот.

Неумелыми ласками, боясь сильно заглатывать, Гермиона начала ласкать мой член, двигая головой туда и назад. И черти его дери, это было потрясающе. Да, она была неопытной, неумелой, но это была, Мордредову мать, Грейнджер! От одного этого ощущения усиливались в стократ. И да, я ведь мог её научить.

Переложив руку с колена, на котором я инстинктивно сжимал ткань края халата, на пальцы девушки, которыми она всё ещё прижимала основание моего члена, я начал двигать её рукой, подстраиваясь под её такт и показывая, как нужно.

От ощущения тёплой влаги её рта зубы сами сжимались, и шипящий воздух едва вырывался сквозь них.

Мерлин, ради таких мгновений с любимыми девушками мужчины продают свои души и идут на войну. Её неопытность подкупала, её желание сделать мне приятно – делало безвольным рабом. В тот самый момент, да и после, я готов был поклясться, что среди всех тех, любовниц, что у меня были ни одна из них не смогла подарить мне того ощущения, что дарила она.

Дрожащей рукой, я закинул одну из прядей её волос девушке за ухо. Я бы мог оставить руку там, направляя её, однако, я боялся спугнуть мою маленькую смелую гриффиндорку, поэтому сразу же опустил руку на колено.

– С-стой! Гермиона, стой! – чувствуя, что меня скоро накроет развязка, проговорил я.

Девушка остановилась, отстранилась и озадаченно посмотрела на меня.

– Я что-то не то?.. – я замотал головой, подтягивая её за руку к себе и впиваясь ей в губы. И плевать, что они всё ещё хранили мой собственный вкус, я покусывал их, втягивая в рот, наслаждался податливостью её тела. Рукой, тем временем, я нашёл её ладошку и переместил с моего бедра, о которое она упёрлась, снова мне на член, задавая быстрый ритм движений.

Мы разорвали поцелуй, но всё ещё сохраняли зрительный контакт. Моё дыхание ускорилось, и я тихо выстонал её имя, прикрывая глаза от удовольствия, накрывшего меня.

– Гермиона…

– Драко, – вторила мне девушка, уткнувшись лбом в мою ключицу.

Я откинулся на спину, увлекая Грейнджер за собой, и она приземлилась рядом.

Выудив из кармана палочку, она произнесла очистительное заклинание, приводя нас обоих в порядок.

– Быстро учишься, – лениво хмыкнул я, а потом добавил: – во всех смыслах.

Девушка смущённо улыбнулась, и я ответил ей тем же, она посмотрела на мой живот и воскликнула:

– Мерлин, они снова кровоточат! – Гермиона мотнулась к тазику с полотенцем, а я тем временем натянул штаны, что лёжа представлялось довольно проблематичным.

Пока моя любовница снова протирала мои раны, моя ладонь начала игриво блуждать по её телу: сначала на талию, потом ниже, спуститься по ягодице вниз.

– Лорд Малфой, прекратите мне мешать! – проворчала она аки медсестра, отнимая мою руку, которой я уже норовил пробраться ей в штаны.

– Мисс Грейнджер, теперь ваша очередь получать свою дозу оргазма, – я схватил её за талию и повалил рядом с собой.

– Тебе нельзя сейчас перенапрягаться, – непоколебимо произнесла Гермиона, и мне на губы, которыми я пытался достать до её шеи, лёг её тонкий пальчик.

– Но от меня ещё ни одна девушка не уходила неудовлетворённой. Грейнджер, не создавай опасный прецедент, – обиженным тоном сказал я, легонько прикусывая фалангу её указательного пальца.

– И слышать ничего не хочу! – категорично сказала она, и я картинно надул губы. И всё же, она была права в некотором роде. Я был просто без сил, и это была не просто усталость, это было изнурение.

– Останешься хотя бы со мной до утра? – тихо спросил я, с упоением вдыхая её ставший родным запах.

– А ужин?

– Пропустим?

– Но тебе надо поесть.

– Не хочу.

– Хорошо.

Мы лежали под одним одеялом. Моя целительница-искусительница наложила мне на грудь и живот бинты, и теперь аккуратно примостилась на моём плече.

– И как оно было? – решил вдруг спросить я.

– Что? – я был уверен, что она знала, о чём я спрашиваю, но всё же многозначительно посмотрел на неё. Было крайне интересно выводить её на такие разговоры.

В комнате уже стоял полумрак, но всё же я отчётливо видел лицо девушки. Она молчала, а потом тихо произнесла.

– Возбуждающе. Необычно.

– Опять это слово!

Она хихикнула.

– А как ещё описать? Ну, ещё… Хотя нет…

– Говори, – заинтересовался я, повернув к гостье мэнора голову.

– Нет, это ерунда, – она уткнулась носом в моё плечо – кажется, это становилось её ритуалом. И мне это чертовски нравилось, было в этом что-то интимное, что-то, что пробуждало мою первобытную натуру, вызывая её на защиту хрупкого тела у меня в руках.

– Грейнджер, – протянул я, – колись. Не заставляй применять пытки щекоткой.

– Ну… – она подняла голову и посмотрела на меня. – Было немного… словно ощущение власти над тобой. Ну, у тебя лицо такое беззащитное и растерянное было.

Я выпал в осадок, не зная, как реагировать на такое откровение.

– Хм… Правда? А мне всегда казалось, что этот вид оральных ласк больше проявляет мужское доминирование, нежели женское.

– Это всё от пережитка патриархата. Но, если от него абстрагироваться, то получается так, – поучительно проговорила Гермиона, и я расхохотался. – Не напрягай живот, – проворчала девушка, осторожно кладя руку мне на пресс поверх бинтов, и я повиновался.

– Ну, не знаю, значит, я своими мозгами чего-то да не понимаю. Были у меня любовницы, которые любили это дело, но никто никогда таких заключений не бросал.

– Ну, может, им и видней, – обиженно буркнула девушка, и я сильнее прижал её той рукой, на которой она лежала, к себе.

– Они тебе и в подмётки не годятся, Гермиона, – прошептал я ей в макушку, чувствуя, как расслабляется её тело. – Конечно, учиться тебе ещё предстоит многому, – я зевнул, – но ты ведь любишь это дело. Учёбу, в смысле, – я хохотнул, когда она меня лёгонько ущипнула за бедро.

– Пошляк… – проворчала она.

– А сама-то…

Мы ещё некоторое время лениво переговаривались, а потом сон сморил меня, оставив одну утекающую, словно сквозь пальцы вода, мысль: «Почему так не может быть всегда?».

========== Глава 13. Потому что не может. ==========

Проснулся я раньше Грейнджер. И первой моей мыслью было не то, как она была прекрасна в это безмятежное утро (несомненно, она была), а что-то вроде: «Мерлин, как я её не раздавил?».

Уже в юном возрасте я был крупнее девушки, а в таком облике – тем более. И вот застал я себя почти полностью на ней. Одна моя нога покоилась между её ног, аналогично и её бедро упиралось мне в пах, который слал мне утренний привет. Голову я сквозь сон примостил у неё на противоположной ключице, в то время как её рука, не понятно каким образом, была закинута мне на шею.

В общем, сплетение тел было то ещё, и что было странным, потому как я не рассчитывал на глубокий сон, ведь так повелось, что я не могу крепко с кем-то спать. Когда-то Нотт из моей прошлой жизни читал какую-то статью, что это вызвано какими-то первобытными инстинктами, мол, бей или беги, поэтому мужчины чутко спят. Но я же думаю, что всё это было последствием моих травм.

Я упорно гнал от себя мысль, что дело в Гермионе, и что это с ней мне так комфортно, и списывал всё на то, что был давеча сильно измождён. Так проще, когда у тебя есть какие-то неразделённые чувства – проще их нивелировать хотя бы в мыслях.

Осторожно вывернувшись из объятий девушки, я на миг залюбовался ею. Пусть это останется моей тайной, потому что я не какой-то там сопливый романтик. Она что-то промычала и посильнее укуталась в одеяло. Я не сдержал улыбку.

Сползя с кровати, я направился в ванную. Минут через пятнадцать я уже стоял в комнате в брюках, рассматривая свои раны. Их состояние воодушевляло.

«Чёрт, неужели Идати был прав? Или это из-за долбанных зелий?»