Текст книги "В одном из сказочных измерений (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Драко! – предупреждающе начал отец. – С каких это пор ты попираешь нормы учтивости? Это наш гость!

– О, Люциус, – вальяжно начал Петтигрю, – это сейчас вся молодёжь такая. Ты бы видел моего сына. Поведение – копия.

«Ох, Мордред, я ведь предупреждал!»

– А с каких это пор, отец, у нас в доме снова терпят крыс? – произнёс я стальным голосом.

– Драко Люциус Малфой! – отец привстал со своего места и угрожающе посмотрел на меня, раньше я боялся такого взгляда, но сейчас я лишь вспомнил, что меня так некстати не слушается палочка.

– Драко, ты, наверное, не очень хорошо себя чувствуешь после перемещения? – мама в мягкой манере попыталась придавить конфликт, грозящий перерасти в настоящую бурю. – Вон какие у тебя круги под глазами и бледный вид.

Я сжал челюсти посильнее, чувствуя, что сейчас вынужден отступить.

– Пожалуй, да, – проговорил я, разворачиваясь, чтоб уйти. Я бросил мимолётный взгляд на Петтигрю и с упоением заметил, как тот немного вжался в диван.

«Как был пугливой крысой, так и остался!»

***

Итак, я шёл по такому знакомому своей величественной мрачностью коридору, усеянному картинами. Некоторые из них смотрели на меня осуждающе, некоторые поддерживающее, а некоторые – словно знали мою тайну, словно ведали, что здесь я чужак.

Пока отец и мать развлекали такого противного мне гостя, решая свои, безусловно, такие же противные дела, я решил наведаться к отцу в кабинет. Где-где, а искать ответы надо было там. Конечно, библиотека тоже была вариантом, куда стоило заглянуть, ведь у нас были собраны интересные экземпляры, которые могли быть полезны, однако, начать нужно было с самого сложного.

Я вошёл в комнату, и сразу же обратился к портрету деда на ней:

– Скажешь отцу, что я тут был, – я сожгу твой подрамник.

– Истинный Малфой, – самодовольно произнёс седовласый старик, падая на кресло. – В таком случае, я лучше почитаю.

Сорок минут поиска не дали ровным счётом ничего из того, что я искал. Единственный стоящий факт – это документы о сотрудничестве моего отца и Антонина Долохова, который метил на кресло Министра Магии. Антонин жаловал моему отцу специальный департамент о делах чистой крови, который, согласно бумагам, обладал довольно большими полномочиями. А связующим звеном между ними был и остаётся Питер Петтигрю. Там, в документах ещё расписывались некоторые политические махинации, включающие в себя и подкуп и шантаж, и даже финансирование, как я понял, террористических акций. Некоторые из действий были уже сделаны – они были отмечены зелёными датами, а некоторые ещё предстояли – они имели жёлтые даты.

– Мордредову бабушку! – выругался я.

– Что именно ты ищешь? – спросил меня портрет. – Может, я тебе смогу помочь?

Я развернулся к нему и с подозрением спросил:

– А с чего это тебе мне помогать?

– И снова убеждаюсь в том, что кровь – великое дело. Истинный Малфой, подозрительный к благодетелям, – седовласый мужчина, погладил свои такие же седые усы.

– Если ты хотел похвалить мои черты характера, то у меня нет на это времени, – кажется, раздражение стало для меня чересчур привычным.

– И такой же нетерпеливый, – снова усмехнулся Абраксас. – Мы, портреты, – всего лишь отпечатки душ, запечатлённые на холсте. Но в этом вся и прелесть – некоторые из нас так же видят отпечатки душ у других. И сейчас перед собой я вижу своего внука, но взрослым и закалённым мужчиной. По сравнению с ним Люциус – подросток. Поэтому я и помогу тебе в твоём деле.

Сказать, что я был поражён – значит промолчать. Я аж рот открыл от удивления.

– А… они не скажут?

– Нет, – улыбнулся дед, – ты был и остаёшься их семьёй. Остальные портреты не выдадут тебя. К тому же, чтоб увидеть нужно сильно присматриваться.

– Хм… – нахмурившись, я опустил голову, укладывая в голове новую информацию, нужно быть осторожней с портретами в Хогвартсе. – Хорошо. Тогда меня интересует ответ на вопрос: связан ли мой отец с открытием Тайной Комнаты в Хогвартсе или попытками возродить Тёмного Лорда, или другими тёмными делами, предусматривающими гибель грязнокровок?

– Ого! – Абраксас несколько секунд смотрел на меня с улыбкой, а потом ответил: – Ну, сразу сказать могу, что ни Тайной Комнаты, ни возрождения Тёмного Лорда в планах Люциуса нет и не было. Касательно последнего – у него пока только политические планы.

– Значит, не он… – проговорил задумчиво я. – Но что же делать с этой его… деятельностью?

– У тебя есть только один вариант в этом деле, – сказал Абраксас, откидываясь назад и закрывая глаза. Сковывающий холод пробежал по моим натянутым нервам.

Я проследил взглядом туда, куда смотрел до того, как уснуть, Абраксас, и обомлел. Это был семейный портрет. Мама сидит с сестрой на стуле, а мы с отцом по обе стороны от неё. Величественный и холодный, портрет, однако, контрастировал с колдографией, что стояла в рамке внизу. Там был я маленький и беззубый. Я смеялся и строил из себя сильного, пока моя младшая сестра сидела у меня на плечах, дёргая меня за волосы.

Глядя на это фото, я впервые почувствовал тепло от осознания того, что у меня есть ещё один родной человек.

Внезапно раздался хлопок аппарации.

– Хозяин, Добби сделал всё, как вы и просили, – домовой эльф, одетый в скромный, но красивый тёмно-зелёный костюм, протянул мне два деревянный ящичка с выгравированным шевелящимся дымком.

– Молодец! – похвалил я слугу, от чего тот чуть не подпрыгнул. – Что там с Оливандером?

– Он работает сегодня до полуночи.

– Хорошо! Перенеси меня туда!

***

Когда я вошёл в лавку Оливандера, взлохмаченный старик сидел за прилавком, что-то перебирая.

– А-а, – протянул он, не отвлекаясь, – мистер Малфой? А я всё думал, когда же вы зайдёте?

Я прошёлся возле запыленных полок с коробочками для палочек и спросил:

– Почему так?

– Всё потому, – он поднял голову, на которой я только сейчас рассмотрел причудливые увеличительные очки, – что в создании палочек есть своя таинственная магия. Где-то месяц назад мне, когда я делал один из экземпляров, мне приснилось, что именно вы придёте за ним.

Старик отложил свою недоделанную палочку и наклонился под стол, откуда выудил потёртую коробку.

– Вот она, откройте! – он протянул мне коробку, и я, снедаемый любопытством, как в детстве, открыл её. Там лежала ровная, как струна, белая палочка.

Не дожидаясь приглашения, я взял творение Оливандера правой рукой и тут же почувствовал приятное покалывание по телу, словно меня кусало пламя, а вдогонку лёд холодным языком зализывал пострадавшие места. Одновременно с этим чувствовалась такая мощь, словно мне горы по плечу.

– Так и знал, она подходит вам на все сто процентов, – вымолвил мастер палочек. – Это кость шведской гарпии, опасного и тёмного существа, которое не по силам свалить даже десятку добрых волшебников. Но нападает она лишь тогда, когда заходят на её территорию. А внутри – основание пера феникса, того, кто восстаёт из пепла и исцеляет слезами. Симбиоз внешней тьмы и внутреннего света.

***

«Симбиоз света и тьмы», – мрачно думал я, прогуливаясь по улицам Косого переулка. Что может быть глупее? Хотя, признаюсь, моя новая палочка пришлась мне по душе.

Я вытащил сигарету и закурил. С первого же вдоха я жутко закашлялся – всё-таки это новое тело было непривычно к такой отраве. Хотя, отраве ли? Магический аналог сигарет не имел никакого негативного влияния на организм мага, ну, разве что вызывал зависимость и синдром отмены при отказе от курения.

В глазах немного потемнело, и я слегка согнулся.

– Что, в первый раз пробуешь, мальчик? – спросил меня какой-то старик, который сидел с корзиной, где как раз летали маленькие фигурки участников игры в квиддич. Возле него стоял человек помоложе, который с плутоватой улыбкой осматривал меня. Это были местные собиратели. Они принимали ставки на игру, которая сейчас происходила очень далеко отсюда, и наблюдали за игрой вместе со своими клиентами через такое вот устройство, которое полностью воспроизводило поле, участников на нём и мячи в мини-версии.

Я оглянулся.

«Ну, теперь понятно, я на стыке с Лютным переулком…», – дело это было не то, чтоб нелегально, но и законным его сложно назвать.

– Кто играет? – я снова затянулся, в этот раз чувствуя всего лишь лёгкий зуд в горле, который сменился давно забытым ощущением едва уловимой лёгкости. Как же мне этого не хватало.

– «Меджик брос» и «Юропин тим», – ответил старик.

«Так попробуем посмотреть, какой разрез с моим измерением. При мне эти две команды играли в таком же составе, – анализировал я, затягиваясь снова и выпуская дым в форме игроков в квиддич, – тогда там тоже шёл дождь, но поле было другое…»

– Две тысячи галеонов на «Меджик брос»! – сказал я.

– А у тебя столько будет? – прищурившись, спросил тот, что помоложе.

– Ты смеешь ставить под сомнение слово Малфоя? – холодным тоном осведомился я. Этого хватило, чтоб оба собирателя побледнели и продолжили наблюдать за игрой.

Пока шла игра, к нам подходили ещё и ещё люди, в основном мужчины среднего возраста, но я видел и одну женщину.

Я успел прикупить себе бутылку огневиски и теперь с пьяным любопытством наблюдал за тем, как проходит игра. Азарт, алкоголь и никотин избавляли меня от тяготящих мыслей того, что мне предстоит сделать ради семьи…

Комментарий к Глава 3. Дела семейные.

жду ваш фидбек))

я снова пишу бессонными ночами, так что ошибки вполне возможны, каюсь, на днях отредактирую

и да, Снейп – крёстный Малфоя, был взят фанон, не канон, но я художник, я так вижу:)

========== Глава 4. Лорд рода Малфой. ==========

Я никогда не заявлялся домой в таком виде. С друзьями, в школе – пожалуйста. Или там, где никто не сможет увидеть, насколько я попирал то, что в меня вкладывали: внешнее величие. Но сейчас я другой, я не боюсь отца. Раньше боялся. Потом восхищался. Потом – вовсе ненавидел. А когда он умер – мне было больно. Мне хотелось, чтоб у меня был гребаный маховик времени, хотелось вернуться в прошлое, изменить пути моего отца, чтоб они не привели ко всем этим страшным последствиям.

Я вошёл в гостиную изрядно пьяным. В комнате, к слову, стояли уже столы с приборами, а Добби суетился выставляя на стол еду, которая то и дело летала над столом.

Я взял с пролетающего мимо подноса пару тарталеток и закинул их себе в рот. Это так просто: не моя рук, не соблюдая вообще мер какого-то приличия, просто запихнув в себя их.

Отец стоял возле камина и рассматривал какие-то бумаги, когда его цепкий взгляд выудил моё дикарское поведение, он скривился, отложил свои записи в воздух, после чего те пролетели мимо меня, и медленным шагом направился ко мне.

– Как понимать твоё это поведение? – надменным тоном спросил он. – Ты хочешь получить наказание?

– Люциус, – сдержанно, но с просьбой в голосе произнесла моя мать, когда внезапно появилась в двери следом за мной. Она прошла к отцу и стала по его правую руку, с некой толикой осуждения осматривая бухущего меня.

Я вздохнул.

– Отец, тебе нужно прекратить все свои дела по поводу грязнокровок, а уж тем более прекратить любые отношения с Петтигрю и Долоховым, – да, я не подготовил речь. Я искренне пытался, но в итоге нужных слов не нашёл и спустил всё на импровизацию. Я ведь Малфой, я всегда выкручивался как мог, это у меня в крови.

Отец поднял брови, а потом хохотнул в присущей ему сдержанной манере:

– Ты смеешь указывать мне, что делать, щенок? Или постой… – он прищурился. – Ты пьян? Ты смеешь приходить ко мне в таком виде и лезть в мои дела, командовать моим домовым эльфом? Похоже, я и правда давно тебя не наказывал. – В его голосе сквозила сталь, которой я так раньше боялся.

– Отец, твои дела приведут нашу семью в ад. Снова! – я терял самообладание, а алкоголь только разгорячил мои нервы. Выпить полбутылки огневиски было явно плохой идеей. Но я ведь не какой-то там герой и святоша, чтоб у меня всё шло по плану и по правильному, Мордред его дери, пути!

– Да что ты знаешь об этом, щенок! Ты ещё из подштанников не вырос, чтоб указывать своему отцу! Скажи спасибо, что у нас сейчас званый ужин с Петтигрю и его коллегой. Накажу тебя позже! И за самодеятельность по поводу домового и за выходку утром, и за нынешний вид!

– Да я видел весь тот ад собственными глазами! Прочувствовал на собственной шкуре! – я поднял голос. Рука сама скользнула в карман за палочкой, отец дёрнулся к своей. Взмах – и я стою перед родителями в другом облике. Вместо юного парня стоит взрослый мужчина с седыми вискам и извечной щетиной. Я рванул рубашку на себе, из-за чего на пол посыпались пуговицы. На оголённой груди красовались уродливые шрамы – некоторые от Сектусемпры Поттера, а некоторые – отголоски Азкабана.

Мои родители ошалело смотрели на иллюзию, которую я на себя напустил.

– Я был в будущем, отец! – с запалом говорил я, удовлетворённый результатом своих действий. – Я видел, к чему привели эти идеи, которые прославлял ещё Тёмный Лорд. Я утопал в морях крови и боли. Я был в Азкабане! А ты… ты был мёртв!

– У тебя бред… – на лице отца проскользнул страх, и я знал, что страх этот вызван тем, что его сын помешался.

– Драко… – хотела что-то сказать мать, но я не дал ей этого сделать.

– Ах, бред? Не бредовей, чем твоя должность главного пыточника магглов при Воландеморте! Что, удивлён? Этого нельзя было никак узнать? Никак отследить, потому что все свидетели этих годов мертвы? Да, отец, ты сам мне это рассказывал.

– Я не… – в точку! Надо было начинать с этих слов! На лице моего отца появилось недоумение и замешательство. На миг он опустил голову, мама бросила на него обеспокоенный взгляд, но, когда он поднял свой взор на меня, стало ясно, что всё было тщетно.

– Всё, что ты сейчас говоришь, – вздор и чушь! О том, откуда ты узнал некоторые сведения, мы поговорим позже. С минуты на минуту прибудут наши гости, сегодня у меня важная часть сделки с ними. А ты… Ты пойдёшь к себе в комнату, приведёшь себя в порядок, и будешь вести себя на ужине учтивей некуда. Иначе!.. – он показал на свою палочку, которая всё так же пряталась в трости.

Моя иллюзия опала и я тяжело вздохнул.

«Похоже, он лишает меня выбора», – я развернулся и направился на улицу.

На улице, подставив лицо под моросящий холодный дождь, который так и не имел силы перейти в снег, я даже не постарался запахнуть разорванную рубашку.

Нет, ну а на что я тогда, собственно, надеялся? Даже в другом измерении я никогда не разговаривал с отцом по душам, особенно после того, как он отругал меня, когда я пожаловался на Грейнджер на младших курсах.

Отец всегда держался отстранённо, и только мама имела на него какие-никакие рычаги давления.

Прийти и рассказать всё спокойно я не мог, помимо того, что Люциус не тот человек, который стал бы меня слушать, я банально не умел общаться с отцом. За все эти годы так и не научился. Я так хотел заслужить его признание, что упустил из виду совершенно другое.

Я был в растерянности, ведь, тем не менее, я любил его и не хотел терять. Снова.

Ещё одна прелесть магических сигарет – их можно курить даже под водой, поэтому небольшой дождь им не страшен. Я блаженно затянулся.

– Драко? – осторожно спросила мама, и я повернулся на её голос. Она стояла на крыльце и обеспокоенно смотрела на меня. И всё-таки, какая она тут красивая, тень потерь не залегла на её лице, лишь немного негодования и непонимания. – Ты куришь?

– Да, мама, уже давно, – спокойно ответил я, даже не попытавшись отрицать это. Мама с прошлого измерения знала это, хоть и не принимала.

– Ты… – она сделала ещё один осторожный шаг ко мне. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Нет, мама, – просто ответил я и вздохнул. – После всего, что со мной было, я едва ли когда-нибудь смогу себя хорошо чувствовать.

– А ты уверен, что это было?.. То есть, как ты попал в будущее? – всё тот же осторожный тон, которым разговаривают с душевнобольными. – Может, тебя кто-то проклял?

– Мама, я уверен настолько, насколько знаю, что сейчас дышу. Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать. Но, знаешь, я благодарен тебе, что ты тогда уговорила отца не отправлять меня в Дурмстранг. Да, не смотри так удивлённо, я знаю, что это была ваша тайна. Я много чего знаю.

– Драко, милый, чем тебе помочь? – участливо спросила та, кто привела меня в этот мир. На миг я представил себе, сколько горя испытала она в другом измерении, когда узнала, что я умер, истёк кровью в фонтане Министерства Магии. Интересно, то измерение продолжило своё существование или исчезло вместе со мной?

– Боюсь, мне никто не сможет помочь, лишь я сам. Но от того, что я сделаю, пропасть между мной и отцом разверзнется ещё больше, и её уже будет не перейти, – грустно сообщил я, выбрасывая окурок, который тот же час самоуничтожился.

– А ты уверен, что должен это сделать?

– Да, иначе нашу семью постигнут несчастья и беды.

– В таком случае, делай то, что задумал! – она потрепала меня по щеке, и я улыбнулся от её прикосновения к моему лицу. – И пусть Мерлин будет с тобой! А отец… когда-нибудь он поймёт и простит…

«Или нет…».

Я всё ещё стоял под прохладным дождём, когда мама ушла встречать гостей. Я понемногу трезвел, от чего мой страх перед тем, что я собрался сделать, рос как на дрожжах.

«Ну же, слабак! Не позорь свою фамилию хоть в этот раз!» – я выдохнул и направился внутрь своего дома, в котором, как мне тогда казалось, я наверняка был в последний раз.

***

В комнате царил благородный полумрак и вежливые разговоры, но когда я туда вошёл, всё это сошло на нет: светильники загорелись сильнее от моей стихийной магии, а все присутствующие перевели свои взгляды на меня. Я отбросил свой страх, ведь я иду на это не ради себя, к тому же факт того, что в комнате находился человек, который меня поддёрживает, обнадёживал тоже.

– Драко! – прикрикнул мой отец, вставая с места во главе стола. – Я же тебе сказал привести себя в порядок!

Я безразлично обвёл взглядом тех, кто был за столом: моя мать напротив отца, с одной стороны – какой-то мужичок щуплого телосложения с дамой явно не самых благородных кровей, напротив них – Петтигрю и, очевидно, такая же полная – его жена.

– Прости, отец! Но сделки сегодня не будет. Как и не будет никогда. Я, Драко Люциус Малфой, имея право по крови и по первородству, бросаю тебе, Люциус Малфой II, вызов на Дуэль рода! Да рассудит Магия, кто из нас лучше подходит на роль главы рода! – я выдохнул, проговорив столь длинную формулу такого древнего и почти не используемого ритуала.

Где-то сбоку раздался шум битого стекла, он особо чётко был слышен на фоне гробовой тишины, – это Добби упустил поднос с супом.

– Да как ты смеешь?! – закричал отец, что на его лбу аж вздулись вены.

– Он в своём праве, Люциус! – возразил Абраксас, который появился не в своём подрамнике. – У тебя есть два варианта: либо признать за ним право стать новым лордом рода, либо пройти испытание.

Отец зло отбросил салфетку, которую всё ещё сжимал в руке, и направился ко мне.

– Тебе это так с рук не сойдёт… – зло прошептал он, выставляя вперёд руку с палочкой, которую ловким движением выудил из трости.

Я промолчал и сделал то же самое. Между нашими палочками было расстояние в несколько сантиметров.

– В таком случае, – улыбнулся мой дед, – я, Абраксас Малфой, становлюсь по праву родства вашим секундантом! И да свершится ритуал! – он хлопнул в ладони. – Всегда мечтал это сделать… – пробормотал он прежде, чем нас с отцом начала окутывать тьма.

Мы так и стояли с ним друг против друга, не решаясь начать.

– Ты посрамил мою честь пред моими гостями, – сказал мой оппонент.

– А ты не оставил мне выбора, – парировал я. – То, что я делаю, я делаю для семьи. И для тебя. Лучше я не буду видеть тебя из-за твоего гнева, но буду знать, что ты всё ещё жив и здравствуешь, а не убит из-за своих же доводов. Ты-то умер, а мать убивалась ещё долгие месяцы после этого.

– Ты сам напросился! – отец напал первым. Он беззвучно махнул палочкой, и моё тело пронзила боль. Я скривился и повторил то же движение. Теперь волна боли поглотила его.

Это не была дуэль в классическом её понимании, это была Дуэль рода. Это означает, что заклинания как такового нет. Маги просто бросают друг в друга сгустки своей духовной энергии, которая понемногу истощает противника. Это была энергия души, энергия эмоций, переживаний и опыта. Побеждает тот, у кого такого добра больше. Это будет значить, что он более достойный кандидат на главу рода.

Боль терзала меня и его, но свою я привык терпеть, я не был изнеженным ребёнком, как это казалось на первый взгляд. Это меня почти не обессиливало, в отличие от отца. Плюс ко всему, в последние годы у меня было чересчур много что тренировок, что настоящих дуэлей, где так или иначе энергетический потенциал мага расширяется. Конечно, до Воландеморта мне было далеко, но с годами я достиг таких высот, которых, я был уверен, отцу не достичь.

Я не знаю, сколько прошло времени, за эти промежутки я уже успел изрядно устать и покрыться испариной, однако, отцу приходилось хуже. Он едва дышал, а в какой-то момент завалился на колено. Он проиграл!

Когда он замахнулся палочкой в последний раз, я не почувствовал ничего. Его источник был осушен.

Тьма начала рассеиваться, и мы снова оказались в гостиной.

Все присутствующие шокировано уставились на картину перед ними, за исключением моей матери, которая, казалось, всего лишь в очередной раз убедилась в правоте моих слов.

– Что ж, засвидетельствуем нового главу рода Малфой – Драко Люциус Малфой! – торжественно произнёс Абраксас и улыбнулся в усы. – Верши дела мудро!

Я смотрел на поверженного отца, который, немного отдышавшись, схватился за стул, пытаясь встать. Когда ему это удалось, он выпрямился и с надменным величием посмотрел на меня.

– Признаю право нового Лорда рода Малфой! – произнёс он сквозь зубы, и во взгляде его читалось, что не видать мне прощения этому поступку никогда в жизни.

Грудь сдавили тиски, но я перевёл взгляд на Хвоста, а потом на человека напротив, вряд ли он представлял какую-то угрозу.

– Вон из моего дома, – тихо, но чётко проговорил я. – Отныне все сделки между Малфоями и вами разорваны. Так можете и передать Долохову.

– Сынок, – улыбнулся крыс, поднимаясь с места, – мне кажется, ты не понимаешь ситуацию до конца. Антонина нельзя просто так кинуть…

– Ты смеешь угрожать мне в моём доме? – спросил я, разворачиваясь к Петтигрю, тот начал пятиться, попутно шаря по карману, пытаясь выудить палочку. Я выждал, пока ему удалось нащупать её и напал: – Флиппендо! – Хвоста отбросило в другой конец гостиной. – Если Долохов имеет, какие-то претензии, он всегда может обратиться лично ко мне! – Сказал я, обращаясь к коллеге Петтигрю. – И я не сынок! – я развернулся на пятках и покинул комнату.

Всегда хотел так сделать, но вкус победы омрачала горечь личного поражения.

***

Я прошёлся по своей комнате. Ну, скажем так, она мало чем отличалась от той, к которой я привык. Все вещи были сложены с изящным педантизмом. Тут были полки с некоторыми книгами, шкаф с одеждой в основном чёрного цвета, и, что примечательно, ни одного плаката или колдографии, как пристало бы людям столь юного возраста.

Возле кровати стоял небольшой чемодан, куда я взмахом палочки отправил некоторую одежду, которая, как мне казалось, мне больше подходила.

Я почти с любовной нежностью провёл по столу, который немного отличался от того, что был у меня. И всё-таки, даже это нашло свой отклик в моей измученной душе в виде какого-то почти ностальгического чувства.

На столе стоял какой-то небольшой деревянный ящик. Я открыл его и удивился – это был футляр для сохранения пробирок с воспоминаниями. Самих пробирок не было, но футляр никогда не продавался один. Смею предположить, что я использовал его для сдачи экзаменов – некий аналог мошенничества – ведь я делал так и в прошлой жизни. Чтоб не учить материал по сто раз, ты его прочитываешь, воспоминания складываешь в пробирку, а потом перед экзаменами выпиваешь.

«Значит, необходимо провести ревизию под своей кроватью, где-то да должны быть мои воспоминания. Может, они дадут мне хоть какие-то ключи к этой жизни», – отметил я для себя.

Я закрыл футляр, дальше моя рука наткнулась на толстую книгу, открыв её, я улыбнулся – это был фотоальбом с колдографиями, моими, родителей, сестры. В груди что-то сжалось – такое непонятное ощущение. Я закрыл альбом.

– Новые поколения – новые правила. Всегда интересно за вами наблюдать, – в небольшом подрамнике, что висел на стене, появился Абраксас.

– Это типа твои наставления? – спросил небрежно я, отправляя взмахом палочки альбом в чемодан.

– Может быть. Если, конечно, тебе они вообще нужны, – мой дед хитро усмехнулся, намекая на то, что знает мою тайну. – Ты ведь и так всё решил, да?

– Да. И мне не нужно чьё-то одобрение! – раздражённо рявкнул я.

– О как? Малфоевская кровь играет, да? – Абраксас хохотнул. – Ну, посмотрим, как ты потом запоёшь, когда тебя будут в роду называть Драко Люциус Малфой Магглолюбец, – он снова засмеялся, а потом вдруг резко затих. – Если ты, конечно, доживёшь до всех своих великих целей, которые наметил…

– Что ты имеешь в виду? – я наконец-то посмотрел на него.

– А ты ничего не замечал? – вкрадчиво спросил он. – Присмотрись в зеркало!

Я фыркнул, думая, что это очередная шутка от деда, но всё же подошёл к большой отражающей поверхности, что служила дверью шкафа с одеждой.

С зеркала на меня смотрел я. Уставший, с тёмными кругами под красными глазами. Немного взлохмаченный. Ничего примечательного.

– И что? – нетерпеливо спросил я.

– А то! Тебе не кажется, что ты немного постарел?

– Ну, возможно… Когда я только попал в это тело, оно было более юным на вид. Но с его носителем и не происходило того дерьма, через которое я прошёл.

– Ага! Успокаивай себя! Ты превращаешься в себя из прошлой жизни! – в такой же манере, как и у меня, бросил Абраксас.

Я ещё раз пригляделся к зеркалу. И тут мне показалось, что платиновые волосы стали немного жёстче и короче, приобретя более тёмный оттенок, приближающийся к пшеничному, который всё ещё почти не был заметен. И хоть как бы я не хотел убедить себя, что это так свет падает, я всё же повернулся к деду и спросил:

– И что это значит?

– Это то, что называется «реверсивное возвращение». Я навёл тут некоторые справки среди других портретов, более старых и древних. Ты превратишься в свою копию из прошлой жизни.

– Хорошо. И чем это так плохо? Ну, умру от старости лет на семь-десять раньше, и что?

– Ты не умрёшь от старости, – тон Абраксаса был очень серьёзным. – Тех, кто был попаданцем из другого измерения, на самом деле было очень мало. Но большинство из них постигала плохая участь: они превращались в себя аж до момента смерти в прошлой жизни, который и перенёс их сюда. Ты будешь превращаться в себя, пока твоё тело не станет таким, как оно было, когда ты сделал последний вздох. Он станет для тебя последним и тут. Надеюсь, это понятно.

– То есть… если я умер от Сектусемпры там, то умру от неё и тут?

– Именно!

Я сжал переносицу и сел на кровать.

«Этого мне только не хватало для полного счастья! Блять!»

– Стоп! Ты сказал, что большинство умирали. Значит, были те, кто выживал?

– Ага.

– А как?

– Не знаю. Никто не знает.

– И сколько у меня времени?

– Этого тебе тоже никто не скажет, у каждого было по-разному.

– Ты хоть что-то знаешь? – вспылил я, на что мой дед лишь поднял голову, саркастически улыбнулся и вымолвил:

– Лишь то, что будет крайне скучно, если ты помрёшь, – после этих слов он исчез.

«Ну, спасибо! Этого только не хватало! Умереть второй раз! У суки судьбы прескверное чувство юмора!» – я запустил пятерню в волосы и застонал, раздался стук в дверь.

– Войдите! – раздражение бродило по венам.

– Драко? – в комнату зашла мама и обеспокоенно посмотрела на меня. – Как ты, сынок?

«Препаршиво, мам!»

– Сносно.

Она подошла, села рядом со мной и взяла меня за руку.

– Я верю тебе, верю в то, что ты делаешь, сынок, и надеюсь, что у тебя всё получится. Мне тоже никогда не нравились эти дела отца, но ты же знаешь, каким упрямым он бывает. Не падай духом!

– Я знаю, мам, – грустно улыбнулся я.

– Я попытаюсь поговорить со временем с отцом. Он обязательно тебя простит.

«Если успеет…»

– Хорошо.

– И, сынок… Будь помягче с сестрой. У неё сейчас очень сложный период, она пребывает под сильным влиянием идей отца и хочет добиться его расположения.

– Я заметил, – хмыкнул я.

– Ей просто нужна будет твоя поддержка и понимание. Особенно сейчас, когда ты стал новым главой рода.

– Я постараюсь, – я вздохнул, клетка, сжимающая сердце, прекратила сдавливаться, застыв в болезненной статике. Спасибо, хоть не становится хуже.

***

Покидал родной дом я с тяжёлым сердцем. Всё-таки, как ни крути, а умирать мне не хотелось, тем более, так болезненно, как в первый раз. Хотя, с другой стороны, была ли возможность того, что меня бы перебросили в лучшее измерение, где вот этих всех проблем не было? Где Грейнджер не боялась бы меня и не ненавидела, а просто любила бы меня, просыпалась бы со мной по утрам, а ночами мы бы вытворяли то, что с такой заядлой периодичностью приходит мне во снах?

«А если меня перенесёт туда, где ещё хуже?»

В любом случае, я ведь Малфой! Я не буду рыдать в тряпочку и ожидать, пока сдохну. Я сделаю всё, что могу, чтоб найти ответы на нужные вопросы, и авось я не помру.

«Авось не помру…»

Немного взбодрившись, я вышел из камина в кабинете крёстного.

– Профессор, я вернулся немного раньше! Произошли некоторые собы… – я осмотрел пустующее помещение, в котором даже светильники не горели.

«Странно, – отметил я и направился в гостиную Слизерина, – неужели старина Снейп наконец-то выполз из своей норы?»

Оставив чемодан с вещами на кровати, я спустился в пустующий зал. Очевидно, все были на занятиях, а поскольку у меня был ещё один день отгула, на занятия я не спешил.

Мимо меня пробежал парнишка, кажется, с моего курса.

– Эй, ты! – прикрикнул я. – Снейп сейчас не у нас урок проводит?

Мой однокурсник остановился, посмотрел на меня недоумённо, а потом ответил:

– В смысле? Снейп сейчас в больничном крыле.

Я буквально ощутил, как земля уходит из-под ног. Декан Слизерина никогда не брал отгулов. Он никогда не болел. Он никогда не попадал в больничное крыло.

***

Без лишних размышлений я направился в больничное крыло.

Войдя туда, я поморщился от неприятного запаха лекарств, которого ненавидел ещё с детства.

Я прошёлся мимо пустующих коек к тем, что были занавешены шторкой. За одной из шторок лежал какой-то студент Когтеврана, а за другой – гриффиндорец. Это я понял по их форме, аккуратно сложенной на стульях возле них.

Пройдя к самой последней больничной кровати, я увидел Снейпа. Тот был бледнее обычного, выглядел, как восковая статуя, но, тем не менее, грудная клетка его плавно поднималась и опускалась. Странно было видеть его не в извечной мантии, а в больничной пижаме. Создавалось впечатление, что он спит, правда, сон был не безмятежным, а напряжённым – потому как между бровей у него застыла морщина.