Текст книги "В одном из сказочных измерений (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

========== Пролог. Вся эта жесть. ==========

Суд только что закончился, и я сидел на мраморном пьедестале возле фонтана в самом центре Министерства Магии.

Люди сновали туда-сюда. Эти надоедливые людишки!

Забавно, как всё поменялось. Я даже не чувствовал ни отвращения, ни презрения к ним, особенно к тем, у кого кровь разбавлена немагическими вливаниями. Забавно, как всё поменялось…

Эти снующие фигуры тоже поменялись. Они обрели печать свободы на лицах, но вместе с ней – печать боли и потери. И лишь дети, которые иногда бывают тут (ненавижу, к слову, детей – что-то остаётся неизменным), не имеют в глазах отголоска того ужаса, что взрослые, сопровождающие их.

Даже это место пропахло величием, но мрачным, как и события, свидетелями которых были его стены.

Теперь в центре не было, правда, роскошных статуй, остался лишь фонтан, который отчего-то работал через раз. Могли бы хоть его настроить, чтоб хоть как-то разогнать эту давящую тоску! Хреновы нытики!

– К чему эта бюрократия, если мы предоставили столько доказательств?! – а вот, кстати, и ещё одно изменение. Скорее моё, личное.

Гермиона Грейнджер плюхнулась на парапет фонтана рядом со мной и принялась зло копошиться в бумагах, которые стали её вечным спутником.

– Не жалеешь, что решилась стать во главе защищающих серых, нищих и убогих? – я так привычно искривил губы в насмешке – приятный отголосок сравнительно не такого уж и неприятного прошлого.

На миг девушка, которая за эти несколько лет, к слову, только похорошела, оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня буравящим взглядом.

Я даже глаза закатить не успел, прежде чем на меня полилась гневная менторская тирада:

– Между прочим, это важная работа! Мы защищаем обе стороны войны. Ты даже не представляешь, скольких она задела! Сколько людей пострадали! Скольких ложно обвинили в связях с Пожирателями. Малфой, если бы не я и мой департамент, тебя бы ждал поцелуй дементора, позволь тебе напомнить!

– Ну, так я о том же и сказал, только другими словами. На вопрос можешь не отвечать, и так понятно, что не жалеешь, – я хмыкнул и потянулся за сигаретами в левом кармане пиджака.

– С каких это пор ты перешёл на маггловские привычки? – спросила моя «защитница».

Я хотел было ответить, что с кем поведёшься – от того и набёрешься, но вместо этого проговорил:

– А кто тебе сказал, что это маггловские штучки? Я ещё не совсем в плачевном состоянии, чтоб до такого докатиться. – Зажав сигарету между пальцев, я подул на один её конец – и он зажёгся. – Магия Тода Берли и Ко. Редчайший экземпляр, знаешь ли.

– Это всё равно вредная привычка, даже наполненная магией.

– Ох, поверь мне, Грейнджер, это далеко не последний гвоздь на крышке моего гроба, да и не первый тоже, – я перекатил сигарету в пальцах, чувствуя тепло от огонька.

Девушка в ответ лишь фыркнула и продолжила готовить документы, а я блаженно затянулся, чувствуя, как привычный дым растекается по лёгким и слегка оседает послевкусием на языке.

Тёмный Лорд повержен (даже в мыслях страшно называть его по имени – гребанная привычка пресмыкающегося!), наступили года затишья.

Хотя для кого как. Лично для меня это были те ещё годки. Сначала судили всю мою семью. Кое-как оправдали. Потом судили отца. Он согласился сотрудничать и сдать сбежавших Пожирателей, которые держали окраину возле Хогсмида в постоянном ужасе. Потом отца убил Сандер – мелкая сошка в проигранной шахматной игре Реддла. Прошло несколько месяцев, и я увидел убийцу отца в людном месте в старом Лондоне, не сдержался и лишил его жизни на глазах у десятка магглов.

Потом меня уже судили. Бедная мать осунулась от горя. Мне вынесли приговор – поцелуй дементора. Я знал, что это за твари такие: пока сидел полгода в Азкабане, смотрящие нередко Пожирателям устраивали «свидания». Для них я тоже остался приспешником Тёмного Лорда. С того времени у меня больше ни разу не получался Патронус.

Я ждал казни три дня, но стараниями Грейнджер её отменили. Не знаю, как-то не интересовался, что там нашла юная мисс всезнайка, но всё-таки быть свободным круто, круто не ощущать каждый день зловонное дыхание жутких тварей, которые высасывают из тебя всю твою радость и счастье. Правда, из Азкабана я таки вышел с седыми висками, из-за чего волосы укоротил до обычного, я бы даже сказал, плебейского уровня, а также с неизменной ныне щетиной, которая скрывала мой уродливый шрам под подбородком от каблука одного из смотрящих.

Я много чего обдумал, много чего переосмыслил. Сейчас я совсем не такой, как раньше, в школе. Я стал более спокойным и апатичным, что ли. Я перестал врать себе, начал жить реальностью. Такие перипетии, знаете, накладывают свой отпечаток на личность.

Кто-то, как Грейнджер, ударяется в работу. А кто-то, как я, грузнет в застое. Правда, это не мешает мне сотрудничать с главой юридического департамента Министерства Магии на правах «защитника по вызову» – не каждый готов делиться какими-то сведениями с грязнокровкой. Война позади – но предрассудки нет.

Мой взгляд невольно зацепился за рукав левой руки девушки, там немного просвечивали такие ненавистные мне буквы.

Я помню её крики, иногда они эхом отдают у меня в голове, когда я смотрю ей в глаза. Она-то ведь не знает, что у меня уже тогда были к ней какие-то мазохистко-выраженные чувства. А я знаю. В Азкабане узнал, когда всё обдумывал.

– Хочешь помочь? – спросила Грейнджер, проследив за моим взглядом, и, видимо, приняв, что я залипал на чёртовы бумаги у неё в руках.

Я моргнул и фыркнул.

– Нет уж, это ты у нас – Королева пергаментов. Дерзай сама! По моей части – только обаяние! – А сам судорожно начал следить за дымом от сигарет, который, как и сигареты, был заколдован, и мог принимать форму того, что ему мысленно прикажет курильщик. Я не сдержал вздоха облегчения – в воздухе рядом плавали едва заметные причудливые кляксы. Было бы неловко, если бы это были образы моей начальницы. Следующей партии дымка я на выдохе мысленно приказал принять форму метлы для квиддича.

– Кто бы сомневался! – буркнула Грейнджер, опустив голову в надоедливые бумажки.

– Так… что там твой Вислый? На сборах? – равнодушным тоном спросил я.

– Малфой, я тебе уже не раз говорила, не называй его так, иначе премии лишу! – девушка сердито блеснула глазами, складывая наконец-то свои труды в папку.

– Ой, серьёзно? – я встал, разминая ноги, и выбросил окурок в фонтан. Не долетая до поверхности воды, он исчез. – Если бы я рассчитывал на такие гроши в жизни, то одевался бы на маггловском рынке.

– Ты неисправим! – буркнула Гермиона и тоже поднялась.

– Кстати… – я обвёл взглядом окна Министерства. – Давно хотел спросить. О том, что недавно обсуждали в газетах. Не думала о возможности правдивости теории Идати?

– Идачи. Более мягко произносится, – тут же исправила меня она. – Нет, а к чему такой вопрос?

– Просто… – я всё так же смотрел в сторону, сузив глаза. – Просто Грейнджер, вот если бы мы с тобой были в одном из грёбаных сказочных измерений Идати. Идачи. То, возможно, в каком-то из них мы были бы не Малфой и Грейнджер, не бывший Пожиратель и Героиня Войны, а просто Драко и Гермиона. Без всей этой кровавой жести. Возможно, хоть там у нас бы всё срослось…

– Ма… Драко… – она так редко зовёт меня по имени, что я невольно повернул голову к ней, успев проклясть себя за то, что затронул эту тему. В груди снова неприятно защекотало от предвкушения проевшихся извинительных речей.

В этот самый момент боковым зрением я засёк какое-то странное движение слева от нас. Этого хватило, чтоб тело, которое истязали изнурительными тренировками, сработало само.

– За Тёмного Лорда! Сектусемпра Максима! – выкрикнул голос в те секунды, когда я рванул к Грейнджер.

Я успел оттолкнуть её, а меня отбросило в фонтан.

«Опять вода», – подумал я, прежде чем на меня нахлынула волна жуткой боли сродни Круцио.

Где-то сбоку доносилась возня, какие-то крики. Наверняка этого фанатика уже скрутили. Но мне было всё равно. Всё, о чём я сейчас думал, это боль, и вода, которая попадала мне в рот, норовя забрать ещё и моё дыхание, а не только кровь.

Послышался всплеск – кто-то появился возле меня, поднимая мою голову над уровнем воды.

– Драко… Помогите! Кто-нибудь помогите его поднять! – кричала героиня войны, но, могу поспорить, что все просто застыли и заворожено наблюдали за этим последним актом в пьесе моей жизни. – Вулнаре Санетур! – она достала палочку и начала отчаянно водить ею над моим телом.

– Бессмысленно… – прошептал я, чувствуя на губах противный вкус своей крови. – Это гибрид… Его не исцелить.

– Как тебе помочь? МЕДИКОВ! СРОЧНО! Позовите медиков! – она плакала. Мерлин подери, да я счастливчик. Если бы только не эта боль. Один большой кусок боли. Хочется какого-то облегчения, но оно не проходит.

Я слабо покачал головой.

Я знал, что это конец. Во времена Темного Лорда учёные умы вырабатывали гибриды боевых заклинаний, которые должны были соответствовать трём критериям: минимум затрат энергии мага, максимум поражения и минимум возможности для исцеления и выживания. Победило гибридное заклинание Сектусемпра Максима.

Гермиона ещё что-то попробовала на мне, но всё было без толку.

– Нет… – прошептала она, выронив палочку. – Зачем?

Зачем? Я и сам не знал. Просто так сработало моё тело. Жалел ли я об этом? Я снова-таки не знал. Изнемогая от волн боли, я не мог ответить на эти вопросы, но одно я знал точно: если бы вместо меня была она, я бы точно жалел.

Глаза слезились от боли и попавшей в них алой воды, и всё, о чём я думал, это то, какой негеройской смертью я умирал перед ней. Лучше бы это была Авада. Наверное, глупый мозг так пытался спастись от боли.

«Надеюсь, мои кишки не плавают там по фонтану…» – отчего-то пронеслось в голове. Дышать становилось всё тяжелее. Я уже ничего не слышал из-за шума воды, а так же шума собственного сердца, набатом стучащего в ушах.

Должен ли я был что-то попытаться сказать? Должен ли я был что-то успеть?

Дыхание начало выравниваться, стук сердца как-то доносился издали. О чём жалею – не слышал, что мне кричала Грейнджер.

Потом мне стало легко, вся боль мигом отпустила, как и остальные ощущения, меня начало поднимать вверх.

Последней мыслью там было: «Как жаль, что это расстроит маму…».

***

Знаете, умирать оказалось не так уж и больно – совсем как засыпать. Но вот просыпаться было чертовски неприятно. Особенно с осознанием того, что ты умер.

Было неприятно снова чувствовать боль во всём теле, но теперь в виде острых колючек. Я резко открыл глаза и тут же закрыл их, почувствовав, как по щекам потекли слёзы от жжения. На меня снова наваливались ощущения смерти – в висках стучало, появилась паника. Мне чего-то не хватало. А потом вдруг я понял. Я забыл, как дышать. Очевидно, мне это было необходимо здесь. Я открыл рот и снова закрыл его.

«Ну же, Василиск тебя дери!»

И о чудо, я вдохнул. От притока воздуха навалилась слабость.

Некоторое время я лежал так, пока до меня не донёсся приглушённый и знакомый голос:

– Драко, ты решил прогулять? А как же наш ритуал гонений за грязнокровками?

«Блейз».

Я открыл глаза и рассмотрел окружающую обстановку. Тёмно-зеленый плотный балдахин, белые простыни… Это была моя кровать в … Хогвартсе?

– Малфой, сколопендра тебя за ногу! Ты слышишь?

– Ско… – голос жутко хрипел. – Скоро буду.

Я поднёс руки к глазам. Ощупал своё лицо, волосы. Я не верил собственному открытию.

«Мерлиновы яйца! Я жив!».

========== Глава 1. Все эти проблемы. ==========

Я прокашлялся.

«Так, я не сошёл с ума, я действительно умирал в фонтане Министерства Магии».

Я резко вскочил с кровати, и тут же пожалел о своей опрометчивости – в глазах потемнело, а тело отдало онемением.

Как говорил после одной из попоек Гойл: «Мне нужно привыкнуть к своему телу».

Несколько секунд ушло на то, чтоб ко мне вернулось ощущение этого своего не своего тела. Дрожащей рукой я отодвинул полог. В комнате для мальчиков Хогвартса остался только Забини. Он выжидающе смотрел на меня, на что я попытался выдавить улыбку и проговорил:

– Иди без меня, буду позже, – голос предательски хрипел, да и тон оставлял желать лучшего, ну явно не малфоевский стиль. Блейз лишь удивлённо поднял брови, а потом на его лице проступила тень какого-то облегчения.

«Проанализируем потом… А может, никогда…»

Когда мой однокурсник скрылся, скупо кивнув в ответ, я выдохнул. В голове роились мысли. Я подошёл к зеркалу, которое стояло в углу, и присмотрелся. Всё тот же я, шестнадцать-семнадцать лет навскидку.

«Кстати, нужно узнать точнее».

Те же платиновые волосы, слегка свисающие по бокам. Непривычно видеть виски не седыми. Да и носил я в последнее время причёску покороче, иногда делая из чёлки подобие стиля ёж, а иногда просто зачёсывая волосы назад.

Тело молодое, ещё не наросло грузностью возраста. Руки чистые, без шрамов и гадкой метки на левом предплечье. Его метки.

«Значит, это ещё до…»

Да и вообще, выглядела эта версия меня здоровой, бодрой и свежей.

«Невероятно, Мордредова бабушка, это просто невероятно!» – я немного покрутился перед зеркалом, забив на то, как странно могло это выглядеть со стороны. С каждой секундой это тело всё больше привыкало к своему новому хозяину.

«Итак, – рассуждал я, – я попал в прошлое. С опытом, воспоминаниями и умом будущего я! Ну кто бы, Салазар его дери, о таком не мечтал!»

Я подпрыгнул от счастья, а потом остановился и осмотрелся вокруг, не хватало ещё портить мой имидж такими глупыми выходками.

Я начал мерить комнату шагами.

«Значит, я могу много чего изменить. Это мой второй шанс! Главное, узнать, на каком этапе сейчас Тёмный лорд. Сдать его с потрохами. Рассказать старику Дамблдору о крестражах. Лучше действовать через Снейпа. Ага. Так это я смогу предотвратить войну? Как тебе такое, «Золотой мальчик»? И да… – тут я остановился, как вкопанный. – Грейнджер. Молодая, не обременённая потерями. Моя школьная запретная любовь… Уизли, прости, но у тебя в этом времени нет и единого шанса!»

Я победоносно улыбнулся отражению себя в зеркале, попутно прикидывая план моих действий. Имел я в виду эти их законы времени! Я изменю будущее! Судьба подарила мне лимон, так почему бы не сделать из него завод, производящий лимонную настойку?

Я взял с тумбочки палочку и произнёс заклинание призыва своих штанов. Правая рука отозвалась неприятными колючками, и вместо того, чтоб одежда легко упала на кровать, она буквально влетела мне в лицо. И да, в знатно подгоревшем виде. А это могло значить только одно.

Я покрутил палочку в руке.

«Ага, значит, за хозяина ты меня не признаешь? Это проблемка… Ладно, надо будет заскочить к Оливандеру.»

***

«Собственно, это логично, – рассуждал я, передвигаясь по коридорам в Большой зал, где меня, несомненно, ждал завтрак (а голоден, к слову, я был неимоверно, я и забыл, каким голодным может быть подросток), – это логично, что палочка меня не слушается. Формально – я ведь другой человек. К тому же, я потерял право на неё после дуэли с Поттером. Кстати, о последнем. Он всегда был таким мелким, или это я запомнил его более грузным?»

На входе стояла компания «Золотого трио». Меня они не заметили, поэтому подойдя к ним, я совершенно радушным (ну, надо же начинать воплощать мой план в действие) тоном сказал:

– Поттер, может, пропустишь? – надо было вишенку на торте: «пожалуйста».

Мальчик-который-выжил обернулся и как-то на автомате отступил. Кажется, его коротнуло от моего тона.

«А это ещё будет и приятно», – пролетело у меня в голове, прежде чем я встретился взглядом с ней. Разрази его драконья оспа, как же я успел соскучиться по ней. Всё те же распущенные непослушные каштановые волосы, тот же упрямый взгляд, и да, те же книжки у неё в руках. Моя Грейнджер не меняется.

Проходя мимо застывшего Поттера, я слегка наклонил голову в сторону девушки, делая как бы слабое приветствие:

– Грейнджер… – самодовольная улыбка сама полезла на уста.

Но что это? На её лице за несколько секунд отразились столь сильные эмоции, которых я не видел ранее. Ненависть и… страх?..

– Малфой, ты больной ублюдок! Только посмей к ней прикоснуться! – большие ручища Уизли схватили меня и дёрнули в сторону от девушки.

– Хоть что-то не меняется! – усмехнулся я, право-дело, соскучившись и по такому больному задору рыжего. – Вислый, не пачкай мой пиджак своими жирными после завтрака руками!

– Рон, не надо, Маккгонагал смотрит! – Гермиона подошла к своему дружку и попыталась мягко оттащить его от меня. – Более того, я и сама могу за себя постоять. Гарри, тебя это тоже касается!

– Но, Гермиона…

Кстати, а вот о Поттере я вспомнил, лишь осознав, что та боль в моём левом подреберье вызвана тем, что последний больно ткнул своей палочкой в меня. А это что-то новое, чтоб «Золотой мальчик» на ровном месте так стартовал.

– Проблемы, мистер Малфой? – этот тянущий тон я узнал бы из тысячи. Меня бросило сначала в жар, а потом в холод. Снейп жив, он здесь.

– Н… нет, профессор. – Сказал я, высвобождаясь из ослабшей хватки Уизли.

– В таком случае, пройдите к вашему столу.

Не говоря больше ни слова, я пошёл к столу Слизерина.

– Это он перед слушаньем такой смирный… – донёсся до меня голос Поттера.

– Гарри, это вообще не твоё дело, – возразила ему его подруга.

«Чего?»

И всё-таки я не совсем был готов для возвращения из будущего в такое светлое ещё пока прошлое. Там за столом сидели те, чьи смерти запечатлелись у меня перед глазами. Особенно Гойл. Я до сих пор помнил запах его горящей плоти и крик.

– Старик, рад тебя снова видеть! – я хлопнул его по спине и сел рядом. Грегори недоумённо посмотрел на меня, что-то буркнул и продолжил есть.

«Мда, Малфой, веди себя естественней, а то друзья сдадут тебя в Мунго!» – я потёр руки об штаны. Сколько времени прошло? Сколько бед назад был этот момент?

Я осмотрелся на учеников – многих из них я помню либо трупами, либо калеками.

«А это что-то новенькое…» – некоторые из них смотрели на меня с той же примесью страха и гнева. Не помню, чтоб за мной что-то такое водилось, мелкие пакости – да, но такое… Или я тогда был занят своими делами, и не замечал, как меня все ненавидят?

Заметив рядом на скамье «Ежедневный Пророк», я взял газету в руки и начал пролистывать. Ничего стоящего. О Тёмном Лорде не было сказано и слова. Какие-то бытовые грабежи. По сути, заголовки должны кричать большими буквами о Мальчике-который-врёт. И где это всё?

«Странно…», – мои размышления прервало урчание живота. Всё-таки думать на голодный желудок та ещё муть.

***

Выйдя с Большого зала, я продолжил шествовать один. Все мои друзья куда-то как-то слились, и это немного, сознаюсь, напрягало. Я почти никогда не бродил в одиночестве. Правда, сейчас это было как раз то, что мне нужно. Нужно было добыть информацию о том, на какой из точек в огромном пространстве времени я нахожусь.

Тут мой взгляд наткнулся на одно лицо, которое отличалось от всех остальных. Эта девчонка смотрела на меня с вызовом. Мелкая, года на два младше меня, с такими же волосами, как у меня, только подлиннее намного, и серыми глазами. Она бодро шагала мне на встречу, а когда я прошёл мимо, окликнула меня:

– Так значит, братец поймал звезду и больше не здоровается со мной? – я остановился и повернулся к говорящей.

«Братец? Что?»

Я открыл рот, чтоб озвучить свои вопросы, как вдруг меня прервала Маккгонагал:

– Мисс Малфой, кажется, вы опаздываете на урок к мистеру Флитвику. А вас, мистер Малфой, попрошу пройти со мной к директору, – старуха поджала губы и развернулась по направлению к указанному кабинету.

Мда, к такому дню я не был готов явно.

«Сестра… Мисс Малфой? Ну да, сходство есть, громадное. Но… Сестра?»

Я бессмысленным взглядом смотрел на зелёный подол мантии декана Гриффиндора.

Нет, ну мать говорила как-то раз, что если бы Волдеморт стопроцентно погиб в Годриковой впадине, то они бы завели ещё одного ребёнка, а так их сковывал постоянных страх, что он вернётся.

«И если это всё так… значит, я далеко не в прошлом!» – я чуть не влетел в спину старухи, которая остановилась перед гаргульей-стражем.

ФЛЕШБЭК.

– Грейнджер, ты совсем спятила? Что-что, а это точно не по моей части! – возмущался благими возмущениями я.

– Но ты же сам говорил, что хочешь встретиться, – парировала шатенка.

– Но не так же! Я говорил о свидании. О свидании, Грейнджер, а не о научной конференции!

– Ты же знаешь…

– Да помню я, что у тебя есть Вислый, но, блин…

– Просто мне не с кем пойти… Гарри занят на вызове, а Рон в Ирландии…

Я таки пошёл на конференцию. Поворчал немного для проформы, но всё же был доволен возможностью побыть с Грейнджер. Местами я слушал, местами засыпал, местами украдкой смотрел на неё. Её лицо выражало такую увлечённость, что я в тот момент завидовал сраным пикси, о которых шла речь. Вот бы она так и на меня смотрела – вот чего мне не хватало, вот о чём я трусил признаться сам себе до того, как время и опыт нещадно поменяли меня.

Дальше вышел какой-то японец с непроизносимым именем и с фамилией Идати. Долго рассказывал на ломанном английском какую-то научно-магическую муть, а потом я начал вслушиваться.

– Исходя из этой теории, вселенная может иметь много измерений. Просто представьте, в каком-то из миров вы не существуете, или существуете в апмлуа, в котором вы бы никогда не подумали. А всё потому, что в какой-то момент каждый живой человек становится на перепутье выбора, именно тогда, от этого события расходятся все остальные последствия для него, и для других, которые влияют на окружающую вселенную в целом.

– Мордред его раздери, это всё можно рассказать более доступно, – проворчал я себе под нос, за что тут же получил тычок под рёбра от Грейнджер.

– Ш-ш! Он научно обосновывает это!

Дальше были какие-то сведенья об экспериментах с маховиками времени, еще какая-то дичь, на которой я безбожно уснул.

КОНЕЦ ФЛЕШБЭКА.

За дверью кабинета Дамблдора шёл ожесточенный спор. Не стучась, старуха открыла её, и вошла внутрь. Я скромно последовал за ней.

Справа, возле полок с каким-то хламом, тикающим и пикающим, стоял Снейп, по центру в кресле восседал сам директор, который выглядел более молодым и здоровым, чем я видел его в последний раз. Правда, был немного мрачноват. Рядом с ним стояла какая-то женщина с тёмными рыжими волосами. Ну, точно Уизлетта в возрасте.

«Не может же это быть она? Тогда это измерение совсем того…»

Но тут мой взгляд наткнулся на него. На моего отца. Он был здоров, в самом расцвете своих сил, полный собственного уважения и горделивости, без кругов под глазами, без поникших плеч, с длинными чистыми волосами.

У меня скрутило живот, а глаза предательски защипало.

– Отец! – в один шаг я преодолел расстояние к нему и обнял его. – Как же я чертовски рад снова видеть тебя!

– Драко! – сухо отозвался Люциус, и я отступил назад. – Соблюдай нормы приличия.

– Да какого уж тут приличия?! – разразилась криком рыжеволосая женщина. – Ваш сын тут не из-за приличий! И я, как представитель попечительского совета, предлагаю исключить его из Хогвартса.

– Ну, будет вам миссис Поттер, – мягко сказал Дамблдор. – А что же сама пострадавшая, Минерва?

«Миссис Поттер? Мать «Золотого мальчика»? Ну, и чем ещё меня удивит это измерение?», – хотя признаться честно, отчего-то я был рад за нынешнего Поттера, хоть здесь у него есть родители, по крайней мере, мать.

– Она отказалась выдвигать какие-то обвинения, ровно как и давать какие-то подтверждения слухам.

– Видите, – парировал отец, – всё это не более чем слухи.

– Что-то слишком много слухов о Малфое младшем! – злобно рыкнула мать Поттера.

– И тем не менее, – протянул Снейп, – как мы видим, именно этот случай – всего лишь досадное недоразумение.

– Вы называете досадным недоразумением, – ого впервые вижу, чтоб Маккгонагал повторяла манеру говорить Снейпа, даже пусть это были два последние слова, – тот факт, что мистер Малфой чуть не изнасиловал Гермиону Грейнджер?

– Или и правда изнасиловал, что ещё хуже, – добавила мать Поттера.

– Я, что? – переспросил я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Я не мог…

«Ведь правда же не мог?»

– О не прикидывайтесь, мистер Малфой! Это серьёзное дело! Альбус, – обернулась декан Гриффиндора к директору, – это уже не просто словесные баталии на почве чистоты крови, это посягательство на телесную неприкосновенность.

– Я понимаю, Миневра. Но, не имея ни пострадавших, ни свидетелей, ни улик, мы не можем рубить сгоряча. Миссис Поттер, Лили, – обратился он к главе попечительского совета, – действительно, слова вашего сына о том, что мисс Грейнджер замкнулась и начала себя вести немного не так, не могут быть приняты во внимание. Сожалею. Но мы не можем заставить её пройти какое-либо освидетельствование без её согласия…

Пока Дамблдор говорил, мне становилось только хуже. Перед глазами почему-то стала картина плачущей Гермионы там, в комнате Малфой-мэнора. Мне тогда было самому больно. Но храбрости что-то изменить не хватило. Я был всего лишь дрянным мальчишкой, запуганным могуществом змееподобного Лорда и его приспешников.

От мысли, что я, моё тело, могло заставить Грейнджер страдать, мне становилось ещё хреновей, чем от воспоминаний о пытках Беллатрисы.

Я всё ещё боролся с тошнотой, когда мы вышли из кабинета директора. Все присутствующие, за исключением Маккгонагал, которая осталась у старика, всё ещё споря с ним о чём-то, разошлись молча.

– Не знаю, что там произошло, и опустился ли ты до того, чтоб замараться о грязнокровку, – прошептал мой отец, наклонившись ко мне, – но впредь держи свой член в штанах. Грязные пристрастия – это одно, но размешивания крови в бастарде я не потерплю. К тому же, нам сейчас скандалы ни к чему, ты сам знаешь, почему.

– Да, отец, – ответ вылетел совсем на автомате. Я не слышал, сказал ли он ещё что либо, а просто пошёл вдоль по коридору. Как-то слишком много навалилось на меня за одно короткое утро, и я не знал, что с этим делать. Но одно я знал точно.

«Нужно срочно разыскать Грейнджер».

========== Глава 2. Как же это больно… ==========

«Итак, нужно срочно разыскать Грейнджер. Но что я буду ей говорить?» – ноги сами несли меня по коридорам Хогвартса, пока над ними не властвовал мозг, измученный разбором такой каши, которой я ещё в жизни не видел.

Что вообще говорят в таких случаях?

Признаюсь, плана у меня не было, я всё скинул на импровизацию, но даже я понимал, что импровизация в таком деле не прокатит.

Где-то в глубине души я очень сильно надеялся, что всё это всего лишь чья-то плохая шутка, сплетня, пущенная чьим-то грязным ртом. Грейнджер покричит на меня за то, какой я негодяй, раз пустил эту мерзкую историю в обиход, я попрошу прощения. Заставлю всех заткнуться, буду пай-мальчиком, и заставлю её со мной встречаться, на добровольных началах, разумеется.

Стены Хогвартса пахли благородной старостью и сыростью, они сменяли друг друга резкими поворотами, а мой запал начал медленно спадать. Место неуверенности занял страх.

А что, если всё это правда?

Я уже готов был повернуть назад, направиться в подземелья Слизерина, но тут случилось нечто, что нарушило мои планы.

Я буквально столкнулся с Грейнджер на повороте в пустынном коридоре. В нос ударил едва уловимый запах её духов – что-то от цитрусовых и яблок с корицей – а потом в голову пришло осознание ситуации.

На пару секунд я завис, смотря в её глаза, в которых нарастал испуг.

«Чёрт, так не должно быть. Что сделать? Что сказать?»

– Отпусти меня, Малфой! – надломленным голосом прорычала девушка, что больше было похоже на защитный рык маленького зверька перед большим хищником.

И только потом я осознал, что, когда она врезалась в меня, я на автомате схватил её за локоть, не давая упасть назад.

– Гр… Грейнджер, подожди. Нам надо поговорить! – Выпалил я, чувствуя, что пальцы буквально закаменели, и отпустить её при всём желании будет тяжело.

Отрезвила меня сильная боль в паху, я отпустил её и согнулся пополам.

Мерлин его дери, как же это больно! Вы даже представить себе не можете, к этой боли привыкнуть нельзя. Перед глазами заплясали белые огоньки.

– Ещё раз ко мне подойдёшь ближе, чем на метр, я использую на тебе непростительное, – дрожащим голосом сказала Гермиона, и до меня сквозь пелену донёсся звук её удаляющихся шагов.

Поговорили…

Когда немного полегчало, я постучал сначала одной пяткой по стене, а потом другой. Невообразимым образом это помогало. Правда, лучше всего помогало, когда кто-то другой стучит по пяткам. Я так пару раз неудачно падал с метлой.

Когда боль уже не сковывала, я выдохнул, аккуратно потёр ушибленное место и распрямился.

Это плохо. Нет, удар в пах я, несомненно, переживу, это не смертельно. Но в моё время Грейнджер никогда не реагировала так, как загнанный зверь. Лишь единожды она ударила меня – это была месть, ярость, гнев. А тут – самозащита…

Это омрачало мой настрой до невозможности. И мои шансы на вторую попытку с Грейнджер медленно приближались к нулю. Стоило ли умирать тогда при таком раскладе и воскресать вновь?

***

Гостиная Слизерина была такой же, как я её запомнил в самые лучшие и яркие времена. Зелёные мрачные тона, изыск и искусство. Кровавый Барон медленно летал возле окон, пребывая в величественном раздумии.

Когда я вошёл, в просторную комнату, в ней находились некоторые студенты. Одних я знал, а других видел впервые в своей жизни.

Блейз сидел на диванчике, а на его коленях расположилась Пэнси. Я направился к ним. Может, мои друзья, хотя нет, приятели, смогут пролить свет на мои тёмные делишки.

– Хэй! – сказал Забини.

– Хэй! – вторил я, падая на кресло. И как начать разговор?

«Скажи, Блейз, ты не знаешь, я, правда, изнасиловал Грейнджер? Как-то не так…»

Благо, мои тяготящие мысли прервали.

– Так что там? – спросила Пэнси, обнимая мулата за шею и присасываясь к его уху.

– Где, там?

– На слушании, – уточнил Блейз, как-то с опаской всматриваясь в моё лицо.

– Ну, всё нормально, – ответил я. – А что?

– Как что? Все только и делают, что мусолят эти слухи, а мы толком ничего не знаем, – спросил мулат.

– Не знаете? – а вот это уже плохо.

– Ну, да, ты ведь сам сказал, что расскажешь позже.

«Я так сказал?»

– Ну да… – Блейз озадаченно посмотрел на меня, а потом его лицо прояснилось. – О, старик, только не говори мне, что ты был настолько пьян, что и сам не помнишь, трахнул ли ты Грейнджер или нет?

«Значит, я был пьян? Тогда, возможно, я всё им наврал?»

– Ну, судя по тому, что он пришёл в разорванной рубашке и с царапинами на щеках… – Паркинсон сильнее прижалась к мулату.

– Ну да, ночка явно выдалась та ещё.

«Мордредову мать!»

– Кх… И когда это было? – спросил я.