Текст книги "Под прицелом. Часть 2 (ЛП)"

Автор книги: XWPFanatic

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Смеюсь и показываю дуло величиной в грейпфрут:

– Вот такое. По крайней мере, мне тогда так показалось, – сейчас я улыбаюсь при этом воспоминании, но тогда мне было не до смеха. – Следующее, что я помню – ничего не вижу, лежу на земле и меня прижимает Харпер, командуя, чтобы я не двигалась.

Но она уже потеряла интерес к этой истории и хватая меня за руку, внимательно рассматривает ее:

– О Боже, леди! Откуда это?

На моем лице широкая улыбка от воспоминания о предложении Харпер:

– От пасхального зайчика.

– Харпер?

Глупый вопрос.

– Это был некто, похожий на нее. Целующийся как она. Надеюсь, что это была она.

– Вы уже назначили дату свадьбы?

– Нет, – вздыхаю, поднимаясь и собирая свои записи. – У нас с этим небольшие проблемы. Мы собираемся проводить церемонию в Новом Орлеане, чтобы быть вместе с семьей. Но когда это будет, большой вопрос, – улыбаюсь ей. – Но в любом случае, я добьюсь от нее ответа тем или иным образом. Я знаю парочку способов.

Кендра краснеет.

– Еще раз мои поздравления. У тебя выдался удачный месяц, неправда ли?

– И ты даже не представляешь насколько.

* * *

Мне почему-то всегда не по себе в смотровой комнате. Келс лежит на столе в больничном халате, который приподнят спереди. Это первое, что вызывает у меня неприятное чувство. Мне не нравится делиться. Она готова к осмотру, но слава Богу, на этот раз не в скобах. Второе, что сильно напрягает – это схожесть смотрового стола, на котором лежит моя девушка, с аппаратом для средневековых пыток. Мне это вообще не нравится.

Сижу на стуле рядом с Келс. Чтобы держать себя в руках, я взяла ее руку в свою и нежно массирую ее. Она хлопает по руке, привлекая мое внимание к себе.

– Что не так, Харпер?

– Все в порядке, любимая. Просто подобные комнаты наводят на меня депрессию, вот и все. – Возможно, это еще и запах антисептика. Да, должно быть это он.

– Ооо, Таблоид, не говори так громко, а то Малыш Ру еще услышит тебя, – она с улыбкой смотрит на меня, стараясь вытащить меня из депресняка.

– Прости, – склоняюсь над ней и раздвинув полы халата, целую ее оголенный животик. – Ты этого не слышал.

Она отвешивает мне легкий подзатыльник:

– Эй, а ну прекращай.

Я сажусь обратно, довольная тем, что заставила ее рассмеяться:

– Я просто пыталась помочь.

– Ты вела себя глупо.

Пожимаю плечами. Это мое право как будущего родителя.

Открывается дверь и заходит некто, похожий на санитара. Странно, где же доктор МакГуайр. Мы уже прождали почти пятнадцать минут. Надеюсь, этот парень скажет, что у них тут происходит.

– Добрый день, мисс Стентон. Я – доктор Кевин МакГуайр.

Надеюсь, это шутка. Ему на вид не больше двенадцати. О Боже, он должно быть научился ходить пару лет назад и еще даже не достиг периода полового созревания. Смотрю на его подбородок – более чем уверена, что он еще даже не начал бриться. Клянусь, что он никогда не будет доктором Келс и моего ребенка. Ни за что. Такое впечатление, что я попала в сериал про Дуги Хаузера, юного медика-вундеркинда.

Малыш присаживается по другую сторону от Келс. Отрывает взгляд от своих бумаг и улыбается мне.

– Вы должно быть Харпер Кингсли?

Киваю, еще крепче сжимая руку Келс, а в уме уже строю планы как можно скорее забрать свою девушку отсюда. Кажется, мне придется пристрелить доктора Соломон.

– Полегче, – шепчет Келс, освобождая свою руку.

Смотрю на Келс и на так называемого доктора.

Он откидывается назад и разводит руками, как будто знает, что я строю планы побега.

– Ладно, я знаю, что выгляжу молодо.

Фыркаю в ответ.

– Без обид, но вы выглядите на двенадцать.

– Я и не обижаюсь. Поверьте, я доктор, – пытается пошутить он, но мне не до смеху. Не позволю ломать комедию, когда речь идет о моей девушке.

Он меняет тактику.

– Извините. Я действительно доктор и мне тридцать три года. В качестве доказательства у меня есть водительские права. У всех мужчин в нашем роду такие детские лица. Уверяю вас, я закончил Гарвард одним из лучших, и у меня есть лицензия на врачебную деятельность в сфере акушерства и гинекологии. Я помог родиться уже сотням малышей, и я квалифицированный специалист, – он подмигивает Келс и смотрит на меня.

Делаю глубокий вдох. Может быть, он не так уж и плох.

Он, должно быть, чувствует мои колебания и добавляет для пущей убедительности:

– Уверяю вас, я более чем кто-либо заинтересован помочь появиться на свет новому члену вашей семьи.

Семьи. Значит, он считает нас семьей. Возможно, именно поэтому доктор Соломон отправила нас к этому парню. Бросаю взгляд на Келс и киваю в ответ:

– Ладно.

Посмотрим, чем закончится первый осмотр. Один неверный шаг, растерянность в глазах – и мы уйдем отсюда.

Напряжение в комнате понемногу спадает, и он подходит к Келси:

– Так, значит, вы хотите родить малыша?

Келс издает короткий смешок:

– Очень.

– Что ж, хорошо, потому что анализы крови показали, что вы беременны. А теперь убедимся в этом наверняка.

Продолжая смотреть на нас, он подходит к нижней части кресла и разворачивает Келс для осмотра.

– Келси, мне нужно, чтобы вы немного опустились вниз.

Она так и делает, а он тем временем улыбается мне.

– Ну, вот и хорошо. Сколько раз вы пытались забеременеть? – спрашивает он, начиная осмотр. Подозреваю, он это делает, чтобы рассеять наше внимание, и в глубине души я благодарна ему за это.

– Нам повезло с первой попытки. Я прошла искусственное оплодотворение и забеременела.

– Вам повезло. После этой процедуры беременеют обычно только в двадцати пяти случаях из ста, – он заканчивает осмотр и бережно помогает ей освободить ноги из держателей.

Ладно, может быть, этот парень мне понравится со временем. Он дружелюбен, заботлив и не пялится на мою девушку, пока сидит в компрометирующей позе.

Доктор снимает латексные перчатки, выбрасывает их в урну и подходит к раковине помыть руки.

– Вы действительно беременны, – усмехается он, снова присаживаясь в свое кресло. Еще раз смотрит на ее документы. – Если я правильно понимаю, биологическим отцом является донор из вашей семьи, Харпер?

– Да. Это один из моих братьев, но мы не знаем точно, кто из них, – в этом утверждении есть доля неправды, но пусть это останется между мною и клиникой.

– Хорошо. Как я вижу, с вашей стороны у нас довольно полная медицинская карта. Это хорошо. Но, – при этих словах он делает паузу и смотрит на Келс, – с вашей семьей нам так не повезло.

– Нет. Я не поддерживаю тесный контакт со своими родителями, поэтому у меня нет полной информации.

– Хорошо. Это не очень большая проблема, и к тому же мне нравится решать задачи повышенной сложности, – он снова подмигивает ей.

Кого-нибудь другого я бы уже убила на месте за это, но он просто старается быть дружелюбным и помочь Келс расслабиться. Поэтому пусть живет. Пока.

– Келси, вам тридцать два. А к моменту рождения ребенка будет тридцать три, верно?

– Да.

– Ясно. Сегодня большинство беременностей у женщин, которым за тридцать пять относятся к категории повышенного риска. Поскольку вы близки к этому возрасту и у вас нет медицинской карты вашей семьи, я предпочел бы отнести ваши роды к этой категории. Мне хотелось бы, чтобы мы все были готовы, когда ребенок появится на свет.

Келс нервно смотрит на меня.

– Хорошо… – шепчу я, молясь про себя Богу, чтобы это так и было.

– Келси, все в порядке, – он успокаивающе гладит ее по плечу. – Пометка о высокой категории риска в карте всего лишь означает, что больница должна быть в полной боевой готовности, когда вы приедете рожать. Мне кажется, что это будет очень счастливая, здоровая и легкая беременность. – Он достает из стола небольшой сантиметр и измеряет живот Келс в нескольких направлениях. – У вас уже проявляются ранние симптомы?

– Моя грудь стала очень чувствительной, а еще утренняя тошнота… о Боже…, – съеживается Келс. – Я почти не вылезаю из туалетной комнаты.

Он кивает, делая очередную запись.

– Вы однозначно беременны. Харпер, если вы не возражаете, хотел бы поинтересоваться, как вы переносите утреннюю тошноту? Я регистрирую для своего исследования реакцию партнеров на беременности.

– Ну, меня уже тоже достала утренняя рвота.

Он склоняется над стойкой и кивает мне:

– Вы переживаете за нее, ведь так? Я обнаружил, что между лесбиянками более сильная связь во время беременности. Доходит даже до того, что они начинают испытывать одинаковые ощущения, – усмехается он и добавляет, – готовьтесь к тому, что скоро вас начнут мучить боли в спине.

Нежно смотрю на Келс:

– Милая, я конечно тебя люблю, но проблемы со спиной мне совершенно ни к чему. С меня довольно и этой чертовой тошноты, – качая головой достаю доллар из бумажника и протягиваю ей. – Прости, детка.

Она берет его и растерянно озирается вокруг себя, пытаясь понять, куда его можно засунуть.

– Ладно, я понимаю.

– Я даже не буду спрашивать про этот доллар, – при этих словах Дуги… э… доктор МакГуайр смеется и подтягивает аппарат к Келс. – Хотите взглянуть на вашего малыша?

– Да! – тут же выпаливает Келс с самой милой улыбкой на лице.

Он смотрит на меня:

– Ну а вы что скажете, мамочка?

– Мама, – поправляю его, даже не задумываясь. – Конечно!

Он включает устройство.

– Это ультразвуковой аппарат. Он нам поможет сфотографировать ребенка. Мы обязательно дадим вам снимки для детского фотоальбома, – он берет бутылочку с гелем. – Келси, эта процедура не навредит ни вам, ни малышу, но гель очень холодный.

Он подчеркивает «очень» прежде чем нанести его на живот. Гель действительно таков и есть, судя по тому, как она чуть ли не подпрыгивает на пару сантиметров от первого прикосновения.

– А что в нем? Жидкий азот? – она слегка вертится на месте.

– Возможно. Но не говорите, что я не предупреждал вас. А теперь давайте посмотрим, что у нас там, – он достает датчик и начинает медленно водить им по животу Келс. На мониторе отображаются маленькие пятнышки и в целом все это выглядит как прогноз плохой погоды.

– Хм, – бормочет он, – давайте начнем большое турне, – с этими словами он откладывает датчик и указывает на рисунок.

– Вот это плацента. В целом она находится на своем месте и получает достаточно питательных веществ от мамочки вот здесь, – тут он снова двигает датчиком и показывает на другую группу клеток. – И вот здесь плацента.

Какая-то чертовски большая плацента. А где же наш ребенок?

– Должен вас сказать, что обычно две плаценты могут означать только одно.

О, Боже.

– Что вы думаете насчет близнецов?

– Близнецов? – глаза Келс становятся размером с блюдца, и она смотрит на меня.

– Да, разнояйцевых близнецов, – подтверждает он.

– Позвольте уточнить, – запинаясь, спрашиваю я, – вы интересуетесь нашим мнением о близнецах абстрактно или же имеете в виду, что у нас будут близнецы?

Он указывает на первое маленькое пятнышко на мониторе:

– Вот первый малыш, – затем немного смещает палец вправо. – А вот второй.

– Черт! – вручаю Келс еще один доллар. – Детка, ты проделала хорошую работу. По-настоящему хорошую. – Наклоняюсь к ней и целую ее, получая такой же жаркий поцелуй в ответ.

Дуги прочищает горло, прерывая нас:

– Врачебный осмотр еще не закончен. Кроме того, ребята, вы действительно беременны. Хватит уже делать очередные попытки.

Сдерживаю себя от объяснений тонкостей в биологических различиях. Я слишком счастлива в этот момент. Смахиваю волосы Келс с ее глаз.

– У нас близнецы, Крошка Ру. Теперь неудивительно, что нас так сильно тошнило.

– О да, – соглашается Дуги. – Келси, вы сами увидите, что с близнецами все будет на порядок интенсивнее.

Он продолжает сканировать живот и смотрит на монитор.

– Так, а теперь посмотрите сюда, – он кладет датчик в карман и указывает на маленькое пятнышко на одном малыше, а затем на другом. – Видите маленькие вибрации? Это бьются сердца ваших малышей. У обоих нормальный сердечный ритм. Все выглядит очень хорошо. На сегодня у вас два здоровых ребенка.

– Конечно же, – краду у нее еще один поцелуй. – Посмотрите только на их маму.

Он понимающе улыбается.

– Я бы сказал, что им обоим очень повезло с вами, – он распечатывает четыре фотографии и вручает их Келс. – Вот, пожалуйста, можете теперь любоваться.

Он очищает живот Келс от геля и опускает полы ее халата. Затем берет файл со стойки и делает еще пару пометок.

– Если беременность Келси до этого даже и не относилась к категории повышенного риска, то теперь будет, потому что все двойные роды считаются таковыми. Это всего лишь означает, что мы будем максимально подготовлены к приему двух новых членов вашей семьи. – С этими словами на его лице появляется самое серьезное выражение с того момента, как он зашел в кабинет. – Так, мамочка, давайте договоримся следующим образом. Близнецы будут означать двойную нагрузку на ваш организм. Я собираюсь прописать вам специальную диету. Также вам придется посещать меня чаще обычного. С этим не будет проблем?

– Никаких, – быстро отвечает Келс и добавляет, – доктор, мне приходится часто ездить в командировки по работе. Могут ли с этим быть проблемы?

Он вздыхает.

– Нет. Но по возможности, планируйте свой график таким образом, чтобы можно было много отдыхать. Если такой возможности нет, возможно, вам стоит подыскать другое место.

Доктор закрывает папку с документами и слегка хлопает ею о ногу Келс.

– Вы можете вставать и одеваться. Я передам через медсестру всю необходимую для вас информацию и через нее же можно будет договориться о дате следующего осмотра. Я также дам вам кое-что от утреннего недомогания, – улыбается он мне. – Если хотите, могу указать в рецепте побольше лекарства, чтобы вам его также хватило.

И еще раз подмигнув нам, он уходит. Мне нравится Дуги. Думаю, мы пока оставим его.

* * *

У меня такое впечатление, что Харпер под кайфом.

Она шла чуть ли не подпрыгивая, когда мы покинули кабинет доктора. И если я Крошка Ру, то она сейчас похожа на Тигру. Я конечно не скажу ей этого никогда вслух.

Она заканчивает телефонный разговор со студией.

– Все, теперь мы взяли официальный отгул.

– А что мы будем делать? – касаюсь ее руки. Если она продолжит подпрыгивать, мне поплохеет.

– Отмечать! Боже мой, детка, близнецы! – она подхватывает меня и кружит со смехом прямо на улице. – Я так горжусь тобой!

Качаю головой – судя по ее поведению, я влюблена в трехлетнего ребенка по своему уровню развития.

– Любимая, не думаю, что я этому как-то сопричастна.

– Как это? – она гладит мой живот. – Это же ты сама все сделала! – Она опускается на колени и начинает разговаривать с моим животом. – Ну, вы двое тоже немного постарались.

– Харпер, – шепчу я, вовсю краснея от смущения. Некоторые прохожие очень странно косятся на нас. – Солнышко, мы же на людях.

Она хмурится и встает на ноги.

– Ладно, ладно. Тогда идем домой – там мы сможем отметить это событие наедине.

Она склоняется ближе и горячо шепчет мне на ухо, так что по спине проходит волна дрожи:

– И мы отметим это как следует.

* * *

Спустя пару часов мы лежим в кровати, крепко прижимаясь друг к другу. И если у меня были до этого какие-то сомнения насчет того, как Харпер воспримет идею завести общих детей, то теперь ни одного не осталось. Никто не смог бы подделать такое выражение счастья на лице. Я знаю это. Когда-то сама пыталась.

Но теперь все будет по-другому.

Не знаю, чем заслужила ее появление в своей жизни, но я оставлю ее себе.

Ее голова покоится на моем животе, куда она и целует меня.

– Надеюсь, мы не слишком растолкали наших двух ребятишек.

От моего смеха ее голова несколько раз качается.

Она приподнимается и пристально смотрит на меня.

– Прекрати. Будь хорошей подушкой, – упрекает она. – Так, о чем это я говорила? А, я хочу, чтобы вы вели себя хорошо и не заставляли вашу мамочку все время страдать от тошноты. Это не очень приятно. И расстраивает вашу маму. А вот этого уж точно не стоит делать.

Должна согласиться с ней.

– Не стоит выводить вашу маму из себя, это точно.

– Мама! – повторяет Харпер, мгновенно приподнимаясь. – Мы должны позвонить маме с папой и рассказать про двойню! – Она склоняется ниже и шепчет. – Мы собираемся позвонить вашей бабушке. Она властная женщина, но мы любим ее, – вытягиваясь вдоль моего тела, она хватает телефон с тумбочки.

Я начинаю ласкать ее ниже живота.

– Эй! – пищит она и перекатывается, чуть не роняя телефон. – Играй по-честному! – Затем перемещается обратно. – Ты же не хочешь в самом деле начать со мной боевые действия. – С этими словами нажимает кнопку автонабора. – Но прежде чем позвонить вашей бабушке, мы сделаем звонок вашему дяде.

Интересно, которому. О черт, я знаю. Конечно же, Роби, кому же еще.

Когда он отвечает по телефону, Харпер начинает напевать:

– Все что ты умеешь делать, я могу сделать лучше.

Дети. Теперь у меня их трое.

* * *

– Мне действительно наконец-то нравится, как смонтирован этот кусок.

Улыбаюсь, заслышал скептическую нотку при слове «наконец-то», в то время как Таблоид вставляет кассету. Оно звучит точно так же, как когда я ее дразню дольше необходимого во время наших постельных игр. О, Келс, только не начинай. Нехорошо, если сейчас кто-то войдет в режиссерскую кабину и увидит, как ты зажала своего режиссера у стены и…

Ррр! Келс, даже и не думай.

Успокойся.

Думай о мороженом. Холодном душе. Снежной пурге. Своей матери.

О, кажется, помогло. Такое впечатление, что я отморозила свою задницу. Пора возвращаться к работе.

– Получилось очень здорово. Я в восторге.

Она скрещивает руки на груди и продолжает просматривать запись.

– Хорошо, что нам осталось только внести небольшие изменения с твоей озвучкой. Думаю, мы можем наложить ее в другом месте.

– Хм, ты имеешь в виду, что я больше не нужна тебе и могу быть свободной до конца дня? – спрашиваю с тонким намеком, который она прекрасно понимает.

Я хочу уйти с работы и отправиться к ювелиру. На этот раз у меня возникает так много сложностей с подготовкой сюрприза для нее, что это уже даже не смешно.

Харпер фыркает.

– Не так все просто. Нам надо сделать дубляж, чтобы красиво представить сюжет о культах.

Ладно, значит, нет.

– Прикольный был репортаж. Мне понравилось над ним работать. И я многому научилась.

Она закатывает глаза.

– Угу.

Слегка хлопаю ее по руке.

– Чего ты? Я действительно многому научилась.

– Так вы с Брайаном до сих пор наведываетесь к той мадам?

– Не совсем, – та маленькая женщина пугает меня. Она напрямую получает информацию откуда-то из вселенной. Я присаживаюсь на угол стола и смотрю наш сюжет. – Это я приезжаю к ней, а Брайан использует эти поездки как предлог навестить Дуга.

– Так ты играешь роль сводницы?

– Нет! Как ты можешь такое говорить!

– Но это правда, – Харпер нажимает на кнопку перемотки вперед. – Ты становишься такой же, как мама. Она этому учит вас на своей кухне?

– О, любимая, не думаю, что тебе стоит знать, о чем мы говорим на кухне, – снова вспоминаю о нашей кровати в доме ее семьи.

Дверь со стуком открывается и входит Ленгстон. У него в руках толстая папка.

– Я только что просмотрел описание репортажа. Кажется, наша динамичная пара заранее закончила свои задачи, – он переводит взгляд с одной из нас на вторую.

Как будто мы собираемся с ним поспорить. Если он хочет нас называть динамичной парой, я не возражаю. Это лучше, чем Удивительные Близнецы. Он любит язвить, поэтому обычно я игнорирую его.

Харпер выпрямляется и профессионально улыбается ему.

– Во второй половине дня мы собираемся подготовить озвучку для последнего сюжета. А сейчас решаем, нужно ли Келс сделать повторную озвучку для этого. Все остальные острые моменты уже смонтированы в ролик.

Смеюсь при этих словах. Здесь я стала прямо-таки королевой душещипательных репортажей. За последние две недели я, кажется, записала пятнадцать сюжетов для передачи. И мне понравились такие вот душевные прочувствованные концовки. Точно понравились.

Особенно, когда их издает Харпер.

Келси Диана Стентон, веди себя хорошо!

Снова смеюсь.

Ленгстон бросает на меня свой коронный взгляд Исполнительного Продюсера. Приятель, я же живу с Харпер Кингсли. Ты думаешь, на меня это как-то воздействует? Попробуй еще раз.

– Ладно. Вот вам новый материал для разработки, – энергично передает папку Харпер. – На сегодняшний день вы у меня самая эффективная команда, значит, эта задача будет вашей.

– Мы справимся, – с гордостью заявляет она, подмигивая мне.

– Хорошо. Это горячая тема. Я уверен, вам она понравится.

– Будут какие-то дополнительные инструкции? – спрашивает Харпер, когда он уже собирается уйти.

Он медленно поворачивается к ней.

– Прочти материалы, Кингсли, – переводит взгляд на меня. – Или же пусть телезвезда тебе прочитает.

И после этой подколки уходит, оставив нас наедине.

– Придурок, – бормочу я.

Харпер роется в своем бумажнике и достает оттуда два доллара:

– А этот от меня. Я подумала то же самое.

* * *

Брайан приносит нам папку и копию, которую я попросила его сделать. Мы с Харпер удобно устраиваемся в моем офисе и собираемся просмотреть, что нам уготовили на этот раз.

– Хотел бы спросить, – начинает Брайан, не поднимая на меня глаз. Он выглядит очень смущенным. Кто бы мог подумать, что это возможно? – Могу ли я взять отпуск на полдня в пятницу? Дуг пригласил меня к себе на выходные, и я хотел бы загодя выехать из города, чтобы не попасть в пробку.

– Ну, конечно, – откидываюсь назад, наслаждаясь этим моментом. – Но ты должен пообещать привезти для Кама кусочек сыромятной кожи, которую он так любит. Для него это как конфета.

– Считайте, что уже сделано. Спасибо, босс, – с этими словами он покидает нас с Харпер, которая тихо напевает «Сводница, сводница» из мюзикла «Скрипач на крыше». Бросаю в нее ручку, которую она отбивает своей папкой.

– О, ты подаешь хороший пример для близнецов, Крошка Ру. Научи их, как выбить кому-то глаз. Клади бакс в коробку за это.

– Таблоид, они все слышат, но не видят. Им мешает моя кожа. Поэтому на этот раз не считается.

– О, да! Но ты же не… – останавливается она и показывает мне язык. – Ты меня не достала тогда.

– Вот видишь, все работает. И ты не так безнадежна, – привстаю, чтобы налить ей кофе и взять из холодильника бутылочку с соком для себя. Затем беру свою копию документов и присоединяюсь к ней на диване, стараясь держать дистанцию, но только потому, что мы на работе, и мне очень хочется заняться кое-чем другим.

Все еще пытаюсь это понять. Я знаю, что мое либидо должно возрасти во время второго триместра. Но никто не предупредил о первом. Пока она не просит пощады, но у меня есть чувство, что это только начало.

– Потрясающе, – бормочет она возле своей чашки с кофе.

А, да, новый сюжет.

Просматриваю файл и читаю заметки. Мне хватает минуты, чтобы войти в курс дела. Смотрю на свою партнершу.

– Это что, шутка?

Она качает головой.

– Нет. ГеоТех собирается разметить ядерные отходы в резервациях индейцев.

* * *

Я знаю, что ей надо дать поспать. Я знаю, что ей надо дать поспать.

Это моя новая мантра.

Харпер ушла на работу рано утром и вернулась поздно вечером. Иногда она полностью погружается в подготовку репортажа. А новый сюжет об индейцах навахо обещает быть интересным. Мне кажется, она нацелилась на очередную премию Пибоди.

Она выглядит очень уставшей. Даже более чем. Но это не мешает мне строить планы ее побудки ранним утром.

Близнецы. У нас близнецы. Мы сотворили двух малышей.

О, делать детей – это забавно.

Я действительно должна дать ей выспаться.

Но у меня огромная проблема.

Я могу принять очень холодный душ. На самом деле я только что вышла из него. Не помогло. Более того, я вышла еще более разгоряченной желанием, чем было до того.

Сегодня суббота. Она может поспать позже.

Тем более что она лежит сейчас обнаженная в нашей кровати, с простыней, обернутой по талию и голой грудью, так и просящей исследования. Моими руками.

Она практически сама провоцирует меня дотронуться до себя.

Нет, я должна дать ей выспаться. Она устала. Она тяжело работала. Слишком тяжело. А в понедельник утром она должна уехать в Нью-Мексико. Она очень беспечна в дороге. И если сейчас не выспится, то больше не отдохнет до нашей новой встречи.

Смотрю на Кама.

– Я должна дать ей поспать, а?

Мой верный компаньон наклоняет морду и закрывает ее лапой. Я уверена, что он понимает каждое мое слово. Затем он уходит в гостиную, куда мы его всегда отправляем, когда занимаемся любовью.

Ну, это явный знак не давать ей спать.

Умный песик.

Подхожу к кровати и склоняюсь над ней, шепча на ухо:

– Харпер!

Она что-то бормочет и ворочается, при этом опуская простыню еще ниже.

О, Боже.

В раздумьях чешу затылок. Я должна дать ей поспать.

– Харпер! Солнышко! Ты уже проснулась?

Она издает какой-то звук похожий на «нет» и переворачивается на живот, закрывая мне обзор. Ну что ж, раз она не хочет по-хорошему… Она сама виновата, что приучила просыпаться рано, чтобы выводить пса на прогулку на роликах. А то, что я собираюсь сделать сейчас, намного интереснее прогулок.

Итак, какие у меня есть варианты? Я могу принять еще один холодный душ и сделать что-то по работе, например, переписать сценарий.

Или я могу удовлетворить себя сама. Нет, это глупо. Вычеркиваем. Если я не смогу задействовать Харпер, этого не произойдет.

Она вздыхает и еще глубже зарывается в матрас. Мне это мало помогает. Господи, Келс, возьми себя в руки и дай бедной женщине поспать. Ты возбуждена. Она устала. Вы обе как-нибудь переживете это.

Не могу поверить, что все еще стою, уставившись на нее как на кусок мяса. Мне должно быть стыдно за саму себя и за половину всего того, что я мысленно собираюсь проделать с ней.

Она снова ворочается, вздыхая и слегка царапая простыню. Кажется, она ожидает меня. Или же ей снится, как она гладит собаку. Надеюсь все же, что не последнее.

Думаю, ничего страшного, если я всего лишь прилягу рядом с ней. Может быть, разбужу ее, чтобы сделать массаж, а тогда уже посмотрим, что будет дальше. Я же увижу, насколько она устала, и смогу остановиться.

Эй, Келс, кому ты рассказываешь эти сказки. Фу.

Смотрю на Кама, сидящего по ту сторону двери. Его глаза как будто говорят «ну давай быстрее, а то тут жесткий пол, и я хочу вернуться на свою кроватку». Надо сжалиться над бедной собакой – я же всегда любила животных. Поэтому выношу его лежанку в гостиную возле двери. Теперь он сюда не зайдет в ближайшее время.

Проскальзываю под простыню и прижимаюсь к ее спине, накрыв ее наполовину своим телом. Провожу по ее руке, переплетая наши пальцы под ее подушкой. Нежно целую ее между лопаток и шепчу:

– Харпер!

– Хм? – спросонья она слегка приподнимает голову.

– Мне очень хочется проделать с твоим телом кое-что, что могло бы напугать нормального человека.

Ее дыхание прерывается. Так, я привлекла ее внимание. Она приоткрывает один глаз и смотрит на меня:

– Например?

В ее голосе удивление с ноткой недоверия.

– Ну, – придвигаюсь поближе и усаживаюсь на ее бедрах, а затем спускаюсь еще ниже до поясницы. Уже только одно это должно прояснить мои намерения. Наклоняюсь к ней и шепчу на ухо.

– Думаю, мы начнем с массажа. Я не слишком тяжелая?

– Да и нет, – стонет она, отпуская мою руку и кладя голову на скрещенные ладони. Беру крем для рук, который обычно держу возле кровати, и начинаю разогревать руки, прежде чем наносить его на ее спину. Первые же втирающие движения вознаграждаются длинным счастливым стоном.

– Так, – низким очень чувственным голосом спрашивает она, – и что мы будем делать дальше?

– Все что захочешь, любовь моя, – склоняюсь над ней, снимая халат и бросая его куда-то в угол. – Я сделаю все, что ты захочешь. Я вся обнаженная и горю от желания.

– О, Боже! – она зарывает лицо в матрас.

– Или, – слегка кусаю ее за ухо, – если хочешь, сегодня ведущей могу быть я.

– О, звучит неплохо.

Меня это немного удивляет. Мне нечасто это удается, учитывая склонность Харпер к контролю. Но, как говорится, иногда надо брать быка за рога.

– Тогда перевернись.

Приподнимаюсь ровно настолько, чтобы позволить ей перевернуться на спину. Ее роскошное тело лежит подо мной, глаза закрыты, в уголках губ ленивая улыбка. Я наклоняюсь, соприкасаясь с колечком в ее пупке и сближая наши тела. О Боже, это так приятно. Беру ее руки в свои и вытягиваю их к перекладине стенки кровати.

– Держись и не двигайся. Иначе я остановлюсь. Поняла?

Она кивает, тяжело сглатывая, и издает какой-то звук, похожий на согласие.

– Хорошо, – начинаю с очень медленных легких поцелуев по ее телу, начиная со лба, не забывая о глазах, носе и подбородке. После этого перемещаюсь к шее и начинаю атаку из легких укусов, для того, чтобы возбудить и не оставить следов.

– О Боже, Келс, – чувствую, как ее тело напрягается под моими руками, включая соски, требующие моего пристального внимания. Стараюсь их не разочаровать. Ощущения от ее тела, изгибающегося подо мной, пока я перемещаюсь туда и обратно между ее грудями, просто восхитительны, и я безумно наслаждаюсь этим процессом. Их вкус бесподобен – куриные грудки полковника Сандерса, посыпанные специями, и рядом не стояли. Вытягиваюсь поверх нее, переплетая ноги и крепко прижимаясь к ней.

Поднимаю голову для долгого глубокого поцелуя. Одну руку оставляю на груди, а вторая пускается в путешествие по ее коже, быстро становясь теплой и влажной от пота. О, любовь моя, сегодня у нас будет долгий и насыщенный физической активностью день.

Не прерываю поцелуй, даже когда моя блуждающая рука находит заветную цель и самостоятельно двигается между нашими телами. Ее бедра вздымаются, в результате мне хочется еще нежнее гладить ее там.

– Келси Диана, – рычит она после окончания нашего поцелуя. Обычно это значит, что у меня назревают большие проблемы. – Прекрати меня дразнить.

– Но, – легонько кусаю еще раз мочку ее уха, – это именно то, что я намереваюсь делать. Целый день, во всех местах и в разных позах.

На этот раз раздается очень удовлетворенное рычанье. И еще один громкий вздох, когда я берусь за дело серьезно и даю ей именно то, что она хочет. А затем начинаю нашептывать ей на ухо, как мне нравится то, что я делаю с ней, и как ей сильно хочется этого. Она согласно кивает. Она все еще держится. Черт, она хороша в этом деле.

Чувствую, как ее тело начинает мелко дрожать, и замедляю свои действия. В ответ получаю вопль разочарования, который могут услышать наши соседи двумя этажами ниже:

– Келс!

– Ах, ах, сегодня я ведущая и собираюсь продолжать путешествие по этой долгой живописной дороге, – напоминаю ей.

– Воскресный марафон, – бормочет она, еще крепче хватаясь за перекладину.

* * *

Прикладываю стакан ко лбу, надеясь, что он охладит мою разгоряченную кожу. Сижу на диване, пытаясь выровнять дыхание, пока Келс ищет на кухне что-нибудь перекусить. Я была ее шведским столом с восьми утра, но не жалуюсь.