Текст книги "Око за око (СИ)"

Автор книги: witchdoctor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Тебя не учили не читать чужих писем? – попыталась выхватить девушка бумагу у него из рук, но бастард вовремя дернул рукой. Еще раз и еще, и ладошка его жены какое-то время так и хватала воздух, подняв ему настроение. – Отдай!

Санса выхватила письмо и, быстро пробежав текст глазами, оглядела присутствовавших в комнате мужчин. О подарке действительно говорилось в письме, но девушку интересовало отнюдь не содержимое посеребренной тарелки.

– «Ласточкин хвост»? Где это?

– Таверна. Полдня езды до Овражьей деревни к югу от нас, – пробурчал Гобер, разложив на столе нужную карту. Шевелюра топорщившихся волос темной тучей накрыла его лицо. Он был весь в себе, и леди Старк списала дурное расположение его духа на исчезновение Таи.

– Я родом оттуда, миледи. – заговорил Кроу, задувая горевшую лучину. – В свое время музыканты «Ласточкиного хвоста» были известны на всю округу. Какие славные песни они распевали, а сейчас все старики! Такие же, как и я.

– Мы должны схватить его, – посмотрела Санса Старк на своего мужа, и бастард прищурил глаза. – Мизинец должен быть там через три дня. Другой такой возможности может не представиться.

– Схватим, – развел Рамси руками. – Твой поклонник не так уж молод. Быстро от нас не убежит.

– Думаешь, он придет один? – задралась девичья бровь кверху, и мужчина мысленно посмеялся азарту леди Болтон. Она походила на охотника, который долго ожидавший свою добычу, теперь несся на всех парах, чтобы нанести смертельный удар.

– Ты помнишь таверну, Кроу? – спросил Гобер.

– Д-да, – прохрипел старик, откашлявшись. – Типичная развалюха, пропахшая эльным душком.

– Можно спрятать часть людей внутри, а другую часть снаружи, – о чем-то раздумывая, проговорил Гобер, продолжая всматриваться в карту, словно мог видеть Овражью деревню наяву.

– Вот и все, – хмыкнул бастард, причмокнув губами.

– Не все. Нужен план! – не унималась Санса, и Рамси, уже прикинувший возможные варианты до ее прихода, решил сменить тему.

– Как ты думаешь, что там? – кивнул он в сторону тарелки, вставая из-за стола.

Бастард приблизился к серебристому куполу и, положив руку на торчавшую шишкой ручку, приподнял колпак. Взору Сансы открылись прекрасные спелые фрукты: темный отборный виноград ягодка к ягодке, апельсины, темно-лиловый инжир, стыдливо красневшие абрикосы и выбивавшееся из натюрморта южных плодов зеленое яблоко, венчавшее холмик уложенных фруктов. По краю блюда лежали ромбики лимонных пирожных, щедро присыпанные пудрой, и услышав их приятный аромат, леди Болтон нахмурилась. Ненависть к предателю ее отца была куда сильнее любви к лимонному десерту, и она сделалась очень равнодушной к подарку Мизинца.

– Лимонные пирожные. Слышал, они твои любимые, – выдал ее с потрохами Сандор.

– Больше нет. Нужно выкинуть.

– У! Несчастный лорд Бейлиш. Не угодил... А ведь тут даже яблочко есть, – вкрадчиво проговорил бастард, откладывая крышку в сторону. – Дай хоть попробую, что ты там в них нашла, – сказал Рамси, и прежде, чем девушка успела что-либо сделать, в один присест отправил лимонный ромбик в рот.

– Вдруг он решил их отравить?

– Да ладно тебе. Не жадничай, – проговорил мужчина с набитым ртом. Бастард ее не слушал, смакуя сладко-кислую палитру вкусов, но вдруг как-то неуверенно кашлянул и замер.

– Рамси?

Лорд Болтон выпучил глаза, едва отступив назад. Вздохнув, он резко заходился в кашле. Бастард хрипел, пытаясь как следует отдышаться. Он покраснел, сотрясая воздух своим кряхтением, а крошки лимонного десерта разлетались по кругу от него.

– Воды! Выплюнь! Выплюнь быстрее! Кроу, воды! Пирожные отравлены! – крикнула подскочившая девушка, начав лупить мужа по спине.

Рамси начал заваливаться на стол, и, не внимая крикам своей хозяйки, Сандор стоял истуканом, не веря в такую благосклонность богов. Старик, подгоняемый очнувшимся Гобером, был уже возле двери, когда до ушей Сансы Старк донесся сдавленный смешок. Покрасневший бастард выпрямился и теперь прерывисто смеялся, проглотив слащавое пирожное. Он больше не давился, не кашлял, и старик Кроу, искренне перепугавшийся за лорда, облегченно вздохнул.

– Т-ты…

– Видишь одного нет, – ткнул пальцем бастард, пока щеки девушки заливались алой краской. – Я ж не идиот. Дал собакам попробовать. – отряхнул он крошки с пальцев. – Никакого яда. Хм-хм-хм. Видела бы ты свое лицо, милая.

– Идиот! – шикнула Санса и, не найдя подходящих слов достойных леди, громко хлопнула дверью напоследок.

Следом скрипнули ржавые петли. Леди Старк обернулась последовавшим за ней шагам – Рамси Болтон, не спеша, шел за ней. Девушка ускоряла шаг, отдаляясь от своего преследователя, но когда она толкнула дверь в спальню, бастард тенью вырос позади нее.

Мужчина схватил ее за ворот и рывком порвал платье синего бархата, оголив девичью спину. Чуть не споткнувшаяся девушка развернулась, отвесив бастарду пощечину, но он, не обратив на то внимания, толкнул ее к кровати. Санса не кричала и лишь что-то шипела, пытаясь оттолкнуть от себя мужа. Мужчина извертелся, умудрившись её поцеловать, и проведя рукой по губе, увидел кровавый след. Волчонок кусался, и подогреваемый борьбой девицы лорд Болтон уверенно двинулся в её сторону, широко улыбнувшись.

Вцепившись ногтями в его лицо, пытаясь расцарапать эту глупую лыбившуюся рожу, злившаяся за глупую шутку Санса не сдавалась, но его крепкие ладони быстро совладали с этой атакой. Лорд Болтон заломил ей руку, перевернув к себе жертву спиной, и, грубо пихнув два пальца в рот, задрал ее голову. Девушка попыталась снова укусить его, но он крепче прижал ее к себе, и, ощутив резкую боль в плече, леди на какое-то время стихла.

Санса проиграла и, пойманная, так и стояла на месте. Мужская рука скользнула под вышитый лютоволком лиф, и мокрые пальцы сжали затвердевший бугорок на груди. Бастард целовал ее в шею, и, поддавшись приятным ощущениям, пульсировавшим внизу живота, Леди Старк обвисла у него на руках.

Она рухнула на алое покрывало. Раздался треск рвущейся юбки, и ее бедра оголились, порадовав бастарда своей гладкой белизной. Ухватив ее за талию, Рамси притянул ее к себе. Он еще рвал остатки платья, вызволяя девичье тело из плотной ткани, а девушка еще пыталась играть роль сопротивляющейся жертвы, но ее тело говорило само за себя. Она была мокрой, и как только он вошел в нее, с каждым толчком становилась все покладистей и сговорчивее.

За окном завывала метель, напевая замысловатую мелодию зимней ночи. Ветер гудел, пытаясь раскрыть закрытые ставни, и проникавшие в щели редкие снежинки быстро таяли в тепле. В камине спокойно горел огонь, треща поленницами. Подогнув под себя ноги да подложив тыльной стороной ладонь под щеку, девушка наблюдала за языками пламени, лобызавшими друг друга.

По телу растекалась странная нега, и Санса дивилась сама себе. Раньше бы она проплакала полночи, проклиная свою горькую судьбу жены Рамси Болтона, а теперь отказывалась думать о прошлом, подчиняясь приятному ощущению настоящего. Это все казалось немного неправильным, недостойным настоящей леди, но, видно, болтоновский бастард был прав, сказав однажды, что он часть ее. Он ее испортил, и теперь она, не найдя противоядия от неизвестного яда, портила себя еще больше, кубарем катясь с некогда созданного ею пьедестала. Доброе смешивалось со злым, мудрость с хитростью, чёрное с белым. Странная у нее была судьба, думала Санса.

Заломив руку под голову, бастард, водивший пальцем по выжженному на девичьем бедре клейму, и сам думал о превратностях судьбы. Когда-то под его ножом Теон Грейджой рассказал ему о счастливом семействе Старков. Тогда-то бастард и услышал впервые это слащавое словно тягучая медовая гуща имя – Санса Старк. Огненно-рыжая девочка, красивая и утонченная, так кстати спихнувшая его с трона хранителя Севера. Сказочная принцесса теперь была его женой – женой Рамси Болтона, урожденного бастардом Сноу, и он чувствовал какое-то странное умиротворение.

– Славно “поговорили”.

– Мы так и не обсудили, – раздался сонный голос едва не уснувшей девушки.

– У нас еще три дня.

– Ты его не знаешь, – Санса села на кровати, пытаясь усмирить медные волнистые пряди. Достав из под подушки кружевную ночнушку, девушка неслышно скрыла свою наготу. – Он хитер и умен. Джоффри Баратеона отравили ядом, спрятанном в моем ожерелье.

– Ты так печешься. Вот не могу понять о нем или обо мне, – хмыкнул бастард. – Смотри, как бы я не решил, что ты в меня влюбилась.

– Я думала, ты умнее.

– Хм, – долго смотрел он ей в глаза, – яд. Какая низость. – широко зевнув, Рамси вытянулся, сложив руки замком на животе. – Видать, старичок и вправду чего-то от тебя хочет.

– Петир хочет Железный трон, а ни один король не будет спать спокойно, зная, что Север не преклонил перед ним колени.

– От тебя, милая, он бы с радостью принял и другие преференции.

– О чем ты?

– Мизинец с радостью пристроил бы тебе свой «мизинец», раздвинь ты ноги пошире... Да... и на «преклоненных коленях» ему бы сошло.

– Он бы не продал меня тебе, если бы хотел чего-то подобного…

– Видать, не любит целочек.

– Целочек?

– Хм. Девственниц, – широко улыбнулся он ее неосведомленности, заметив надутые от конфуза алые губы. Девушка встала с кровати, накидывая халат. Она подвязывалась широким кушаком, и мужчина недовольно поинтересовался. – И куда ты собралась?

– На кухню. Я не успела поговорить с поварихами, а еще один день с вариациями блюд из оленятины я не выдержу.

– Я заметил. Принеси мне поесть.

– Я тебе не прислуга, – недовольно буркнула Санса.

– Твоя обязанность кормить своего мужа. Хорошо, хоть с другими обязанностями ты справляешься лучше. – скривился он улыбкой, и хозяйка Дредфорта, уязвленная столь несправедливым отзывом, смолчав, вышла из спальни.

Она спустилась на кухню и застала кухарок за тихой болтовней над огарком свечи.

– Миледи! – зашептала пышная женщина, еще не остывшая от горячего очага прогретой кухни.

– У нас что-нибудь осталось с обеда?

– Пирог с почками и еще… должно статься пирога с яйцом и луком. Лорд опять голоден?

– Д-да.

– Ну, миледи! – погрозила ей словно хулиганке тучная повариха.

Женщина отрезала крупные треугольники сдобы, начиненной мясом и прочей начинкой, и старательно укладывала их на тарелку. Санса, оглядывая уже знакомую ей кухню, поддерживала легкую беседу, и, попросив использовать на завтра домашнюю птицу, на другом краю стола увидела уже знакомое посеребренное блюдо.

– Что делать с этой красотой? – спросила ее повариха, облизывая испачкавшиеся пальцы.

– Отдайте свиньям, – небрежно ответила леди Старк. Подарков от Петира она решила не принимать, надеясь, что через несколько дней свершится столь долгожданная месть.

– Как? Такую красоту и свиньям! – хлопнула в ладоши женщина, и, услышав, как удрученно вздохнула ее наперсница, продолжавшая сидеть за столом, леди Старк улыбнулась.

– Возьмите себе.

– Себе?

– Можно?

– Посмотрите. Со вчерашнего дня должно было остаться вино, – поддалась необъяснимой щедрости леди Болтон, и кухарки закудахтали словно куры на кормежке.

– Миледи! Здоровья вам!

– Да крепких деточек!

– Подождите, – вдруг замерла повариха. Толстушка зашагала в подсобку, и от ее тяжелых шагов зазвенела сложенная друг в друга кухонная утварь. Женщина несла миску с орехами. – Сегодня сама колола.

– Вы читаете мои мысли! – сказала довольная хозяйка, так вдруг открыв в себе любовь к плодам орешника.

Миледи ушла, и радостные кухарки, едва сдерживавшиеся, услышав стихшее эхо ее шагов накрыли себе праздничный стол. Они достали темно-коричневый кувшин с остатками вина и, откинув куполообразную крышку блюда, вкусили прежде невиданных кушаний.

Уплетая лимонные пирожные, поварихи сплетничали про угрюмого Гобера, про Малого, таскавшего плотный колпак, чтобы скрыть кудрявившиеся мелким бесом рыжие кудри, про старика Кроу. Вино хмелило голову, и, смелея, женщины болтали о бастарде, ставшем лордом, о его шрамах и о слухах, витавших вокруг семей Старков и Болтонов. Последний бокал они осушили за здоровье щедрой госпожи, и их голоса еще долго жужжали, пока на блюде не остались лишь корки от апельсинов да обглоданные виноградные веточки.

– А с этим что делать? – спросила у толстушки помощница, указывая на прикрытое кожурками яблоко, одиноко зеленевшее на блюде.

– Да скорми свиньям. В оранжерее их пруд пруди. А вот блюдо я еще использую! Вдруг в Дредфорт еще гости приедут.

– Главное, чтобы не такие как в прошлый раз.

– Это уж точно! У меня голова от этих криков раскалывается.

– Завтра будет раскалываться не только от криков. Хах. Уой. – не сдержала отрыжки более миниатюрная кухарка, едва пошатнувшись.

Она взяла ведро с отходами и, проходя мимо загона со свиньями, скинула кожуру в большое деревянное корыто. Оставшееся яблоко женщина протерла серым от работы фартуком, и откусив большой кусок, пошла в сторону дома. Плохо себя почувствовала, но, списав на ударившее в голову вино, шагала дальше, огибая невысокий курятник и кусая сочную мякоть. Женщина оперлась на стену. У нее закружилась голова, но в этот раз она обвинила во всем крутую лестницу. Кухарка закрыла за собой дверь, снимая плащ. Она почувствовала неприятное жжение в груди. Расстегнула платье, пытаясь глубоко вздохнуть, но воздуха предательски не хватало. В глазах стало темнеть, и повариха грузно упала на кровать, захлебываясь пенившейся слюной. После недолгих конвульсий она вытянулась во весь рост, а отравленное яблоко, выпав из разжатой руки, укатилось под дощатую кровать.

В господской спальне напротив было тихо. Санса хрустела орехами, расхаживая по комнате. Бастард неохотно делился с ней идеями о встрече с Петиром Бейлишем, и леди Старк вносила свои коррективы – противника она знала лучше. В отличие от брата, Рамси к ней прислушивался, пытаясь просчитать всю многовариантность возможных событий, и это приятно льстило девушке.

Спокойная беседа велась дальше, и если бы сейчас подле лорда и леди Болтон оказался Подрик Пейн, пожав плечами, он бы снова подтвердил свои слова, сказанные лорду Старку.

Они как... муж и жена.

====== Птичка в клетке ======

К востоку от Хорнвуда, откуда брал начало один из притоков Сломанной Ветви, пряталась небольшая деревушка. Расположившись среди холмов, населенная пастухами да рыбаками она поднималась со дна оврага, расползаясь в стороны покосившимися деревянными домиками. Расцветая в летнее время, зимой Овражья деревня цепенела и, белея запорошенными крышами, казалась пустынной и заброшенной.

На уснувшие строения падал снег, серебря темное от влаги дерево досок. Ложился снег тихо, укладываясь ровным белым слоем. Брошенные на берегу примерзшие лодки белели. Белели улицы, белели спины лошадей, белели и головы редких прохожих, сновавших по проулкам. Белел вдалеке небольшой корабль, темневший мрачным силуэтом над поверхностью воды. Белело все.

Неподалеку от пристани горел неяркий свет одинокого фонаря, освещавшего деревянную табличку. Зазывая случайных гостей, на досках порхала нарисованная ласточка. Из-за прикрытой двери доносились звуки музыки, и довольные возгласы посетителей во всю глотку провозглашали таверну «Ласточкин хвост» новым раем паствы пьющих, и, будучи их пастырем, радостный хмель во всю гулял среди сидевших за столами.

Пьем мы ночью, пьем мы днем.

Радость, горе нипочем…

Протяжно подвывала жалейка скандировавшему голосу неизвестного певца. Его товарищ задорно бил в бубен, пританцовывая на месте, и какофонию звуков подхватывал дуэт скрипки и лютни. Обтянутый козьей кожей барабан содрогался от постукиваний сухих рук, и пьяневшие с каждой кружкой посетители вторили ему редкими хлопками по столу.

Пьем с друзьями, пьем с врагами.

С мудрецами, дураками.

Вместе и по одному –

Ты закончишь, я начну.

Конский топот.

Пятеро всадников ехали в кромешной тьме по главной улице и, прислушиваясь к звукам, доносившимися из кабака, летели мотыльками на светивший им огонь.

Она нервничала. Прошло не так много времени с их последней встречи, но если прощалась Санса с другом, то встретиться должна была с врагом. Внутри все клокотало. Желание мести накатывало волнами. Учащенно пульсировало сердце, и волчица чувствовала непривычную ясность ума – словно хищник на охоте, думалось ей. Нужно было доиграть свою роль до конца, и, заклиная себя, девушка пыталась принять самый простодушный вид.

Спешилась. Глубоко вздохнула и, выдохнув облачко пара, кивнула головой своим провожатым.

Первую пьем за господ,

Защитят нас от невзгод!

Сжатая ржавыми скобами дверь скрипнула, впуская в свою утробу путников, и на них ворохом налетели запахи и звуки.

А вторую за богов,

Дух таверн и хмель голов…

«Ласточки хвост» встретил их просторной залой со вторым светом. Среди выложенных из камня столбов стояли многочисленные столы. От их блестевших жиром столешниц доносился неприятный кислый аромат впитавшихся напитков. Под потолком висели подвешенные на балясинах цепные люстры-канделябры, и в приглушенном свете свечей мерцали лица посетителей. Кто-то из них оживленно разговаривал; кто-то скрывался в тени, желая остаться неузнанным; кто-то подзывал к себе девчушку, разливавшую из кувшина заветный нектар, и после звона монет пьянящий яд вновь разливался по чашам.

В этой праздной суете Санса Старк искала взглядом нужного ей человека, и ей в ответ в самой глубине зала сверкнула брошь птички Пересмешника. К ней обратились знакомые темные глаза, знакомая теплая улыбка, мешавшаяся соль с перцем в волосах. Едва побледнев, рыжеволосая дева направилась к Петиру Бейлишу.

Третью выпьем за меня,

Следом, сразу за тебя.

За красавицу-девицу,

На которой сладко спится.

Едва поджав кончики губ, Санса села на приготовленное ей место. Подозванный человек принес тарелки с едой и прочую утварь. Молча все расставил и также тихо ушел. Мужчина и девушка остались наедине среди толпы неизвестных им людей.

Переглянулись. Молчали.

Излишне теплых приветствий не было. Слишком много недомолвок было между этими двумя, чтобы распыляться на подобные условности, и они еще долгое время так и сидели, изредка поглядывая друг на друга, словно им нечего было сказать. Словно виделись еще вчера или же знали друг-друга бессовестно долго, оттого слова не шли.

Лорд-протектор Долины опустил глаза, украдкой глянув на свою гостью. Какая странная метаморфоза происходила с ней. Некогда он видел ее превращение из угловатой девочки в цветущую девушку, а теперь подле него сидела красивая молодая женщина, сверкая на свету медными намокшими от снега волосами, лежавшими на пышном посеребренном мехе лисицы. На Кейтлин она походила все больше и одновременно все меньше – в отличие от матери на лице ее дочери был заметен отпечаток вкусившего горечь жизни, и это придавало ей определенную пикантность.

Санса заметила, что за ней наблюдают, и застуканный на месте преступления Мизинец отвернулся, так вдруг заинтересовавшись музыкантами. Возле стола и чуть поодаль стоял десяток вооруженных людей, и девушка сама сделала вид, что вслушивается в повторявшийся рефрен кабацкой песенки, ехидно заметив про себя, что со времени их встречи в Кротовом Городке лорд Бейлиш стал более осторожным… С ней.

За отважного бойца,

За дельца и за глупца,

За жену и за любовь,

Выпьем за родную кровь.

– После столь тяжелой битвы за Винтерфелл, – начал мужчина, – не ожидал услышать, что вы отправитесь в Дредфорт.

– Нужно было решить некие дела, да и… – Санса положила руку на стол. От беспокойства девушка нашла единственное лекарство, начав выводить на столешнице круговые узоры. – Не думаю, что кто-то осмелится оспаривать мое право на замок Болтонов, – улыбнулась она.

– Никто не решился бы оспаривать ваше право и на ваш родовой замок. – Дернул за нужную ниточку кукловод.

– Лорды Севера выразили преданность моему брату. Вы сами это видели… Петир.

– Хм, – левый кончик губ взмыл кверху, прячась в растительности на лице, и мужчина ненадолго замолчал.

Мизинец, как обычно, был одет скромно, но с иголочки. Владельца нескольких замков выдавали лишь посеребренные пуговицы, украшенные богатым орнаментом, еле заметная вышивка на плечах черного костюма, да чистота рук.

– Как показывает практика, правление бастардов не бывает долгим.

– Возможно… – поддерживала беседу Санса. – Но если рядом будут преданные люди, оно может затянуться.

– Преданность самых преданных очень часто предана деньгам, любовь моя, и, поверьте, стоит не так уж много, – отпил он из своей деревянной чашки.

– Вы рассуждаете как Ланнистер.

– Нет, – мужчина разогнулся, подняв голову, и его рука тихо накрыла девичью ладонь. Чуть не поморщившись, Санса руки не убрала, и Мизинец, поджав губы, горько улыбнулся – этот ребенок имел над ним странную власть, заставляя лишний раз задуматься о столь ненужном ему противостоянии личной выгоды и личного счастья. – Я рассуждаю как человек, знающий цену вещам.

– Вы смогли купить в этой жизни все, что хотели? – Клацнув зубами, волчонок тут же прикусил язык.

Петир в лице не поменялся, однако ее попытку насыпать ему соли на рану оценил. Кейтлин ему не далась, да и Санса показала себя не столь доступной твердыней, несмотря на все его заслуги перед ней.

За живых, за мертвых тоже,

Кто в пути, а кто на ложе.

За богатых, бедняков

Наливай мне до краев!

– Вы прибыли на корабле? – пыталась подсластить горькую пилюлю леди Старк.

– Вы как всегда наблюдательны, миледи.

– Когда долго сидишь взаперти, ничего другого не остается.

– Читая ваше письмо, не скажешь, что оно написано пленником. – вел к интересующей его теме Мизинец. – Неужели вы все еще тоскуете о прошлом?

– Стараюсь… О нем не думать. – Санса не смотрела на мужчину. Высвободив, убрала свою руку, якобы для того, чтобы поправить волосы, а назад так и не вернула. – Быт затягивает.

– Эта клетка вам тесновата.

– Клетки для птиц, – перебросились они незамысловатыми фразами.

Мы в таверне веселимся,

Как напьемся – похмелимся.

Пьем мы ночью, пьем мы днем.

Радость, горе – нипочем!

Трижды ударил барабан, и монотонная песня наконец-то закончилась. За соседним столом выпивавшие мужчины весело ухнули, подняв свои кружки, и со стукнувшихся чаш, брызгая пеной, потек эль. На их столе лежал молочный поросенок. От него отрывали окорочок, и, глядя на розовую разрывавшуюся плоть, девушка скривилась в лице, прикрыв рукой рот. Благо, в этот раз мутило ее недолго.

– Вы плохо себя чувствуете?

– Н-нет. Просто дорога. И эта… Музыка…

– Вульгарна? – улыбнулся мужчина, подозревавший о вкусах маленькой девочки-принцессы.

– Д-да.

Петир достал пару монет. Метал блеснул в свете неяркого освещения, и прежде, чем отдать их своему прислужнику, мужчина показал девушке пару медяков.

– Цена утонченности, – добавил он.

Прислуживавшаяся Мизинцу тень, откланявшись, уверенно двинулась в сторону музыкантов. Разминавшийся певец, только что откричавший нескончаемый список пьющих, жадно пил из кожаного мешка-бутылки, и его щеки раздувались, как у лягушонка. Оторвавшись от горла, он принял плату от посланника. Внимательно послушал говорившего с ним слугу, а после обернулся к старому скрипачу, сидевшему бездвижно словно статуя. Они о чем-то переговаривались, и наблюдавшая за ними Санса не поверила своим глазам.

– Он слеп! – еле слышно сказала девушка.

Старик, повертя смычком в руках, прищурился. Его белесые невидящие глаза будто прозрели на мгновение. Тяжелые веки снова сомкнулись, и, приоткрыв рот, улегшись щекой на свой потертый инструмент, скрипач уверенно взмыл смычком кверху. Со струн слетели первые плачущие звуки. Барабанщик вдарил по мембране, призывая к вниманию пьяневших слушателей. В зале стало значительно тише, и старик, покончив с мелодией, отложил скрипку на колено, вдохнул воздуха и начал свою песнь.

О чем твоя боль, о юный красавец,

По что так угрюм, печальный скиталец.

Взор твой так смутен, и жизни в нем нет.

Дай мне ответ.

Одиноко звучал теноровый голос певца, дребезжа старческой хрипотцой, приятно услаждая слух красивым тембром. Старик снова взял в руки рассохшуюся скрипку, повторив на струнах мелодию куплета, и Санса, завороженная, на секунду провалилась в пору счастливого детства. Тогда ей так нравились красивые песни и танцы, и, заметив этот наивный восторг, дрожавший на ее ресницах, Мизинец улыбнулся.

«Я шел так далеко, как только мог,

Оставив бездумно родимый порог.

Я слышал пение птицы в лесу.

За ним и иду.

Встретил я деву под сенью крон,

Дивной красою ее был пленен.

Дика и свежа, как травинка тонка,

Ту песню пела она.

Бросился камнем к ее я ногам,

Жадно припав к окаянным губам.

Волшебной нимфы прекрасный лик

Исчез в тот же миг.

– Как часто девушек сравнивают с цветами. Тиреллы превзошли в этом все дома Вестероса. – заговорил в проигрыше Петир. – Вы были близки с ними, Санса.

– Я… приношу неудачу. Близкие мне люди долго не живут. Будь то друзья или мужья. Вас это не пугает?

– Нет, – как глупый мальчишка поддался он кокетливому блеску голубых глаз. Наваждение быстро спало, и Петир снова потупил глаза, вспомнив о своих настоящих планах на леди Старк.

Смеялась дева, скрываясь в тени.

Звала, танцевала, пела песни свои.

Был близок я к ней, но она каждый раз,

Исчезала с глаз.

Чар колдовских жертвой я пал,

Грежу той девой, куда б не ступал,

О любопытный, о том как страдал,

Тебе рассказал.

– Насколько честны слова в вашем письме?

– Настолько, насколько честны ваши слова в Богороще.

Сейчас глядя на предателя своего отца, ощущая это спокойное обманчивое тепло, исходившее от Петира, Санса Болтон могла спокойно сравнить его с Рамси. Один был прилизанным и манерным, другой – диким и порой необтесанным, но девушка думала не об этом. Леди Болтон думала о том, кто более из них опасен и не могла не отрицать простой истины. Лорд Болтон был, конечно, ужасен, но если бастард угрожал открыто, размахивая ножом перед носом, да забавляясь предположениями жертвы о том, куда же он все-таки ударит, то Петир был другого поля ягода. Он постоянно находился в тени, скрываясь где-то поблизости. Его чувства и мотивы были непонятны, и не было никакой уверенности в том, что он сделает, когда выйдет из своего укрытия – подтолкнет в пропасть, воткнет нож в спину или же ласково хлопнет по плечу, умело сыграв роль спасителя и помощника.

– Я рад, – проговорил мужчина. – Что мы поняли друг друга.

«Даже не сомневайся в этом» – выпалила про себя Санса.

Клетку я сплел из стеблей плюща.

Прутья упруги. Как железо крепка.

Я слышал пение птицы в лесу.

За ней и иду»

– Как поживает мой кузен? – единственное, что еще интересовало ее. Из писем Мизинца девушка сделал вывод, что Петир умело втерся мальчику в доверие, и тот души в нем не чает.

– Неплохо. Лорд Ройс по-прежнему изматывает его стрельбой из лука.

– Думаете, он станет хорошим воином?

– Бороться можно по-разному.

– Да, – согласилась девушка. Воином она не была, а вот бороться иными методами училась именно у Мизинца.

Санса нервно теребила юбку платья под столом. Она чувствовала, что близится заветный час, и даже не заметила, как смолкла музыка. Музыканты вставали со своих мест и спешно уходили. Их спешка выглядела слишком подозрительной.

– Вижу вам лучше, – ответил Петир на удивление своей гостьи.

– Да.

– Хорошо. Нас ожидает долгая дорога, Санса.

– До Дредфорта не так далеко, – казалось, строила из себя дуру леди Старк, но на самом деле девушка открыто намекала. Люди Петира напряженно поглядывали на своего хозяина. Солдаты, пришедшие с Сансой все крепче сжимали рукояти мечей.

– Нет. Мы поедем на юг.

– Вы, наверное, неправильно меня поняли. Вы поедете на север. – почти насмехалась над ним девица.

– Это не предложение, любовь моя.

Они долго смотрели друг другу в глаза. На охотника объявили охоту, и вот за право быть не пойманным сегодняшним вечером они и собирались побороться. Девушка самодовольно запрокинула голову, и смотревший на свою ученицу Петир в ответ тихо ей улыбался. Действовали они согласно своим представлениям о жизни, и он впервые ощутил определенную усладу от встречи с достойным противником.

Напряжение росло. Натягивалось словно тугая пружина, и кто-то должен был спустить ее, нажав на пусковой рычаг.

– Схватить ее!

– Схватить его!

Раздались голоса одновременно.

Из-за соседних столов повскакивали люди – солдаты Сансы, до поры до времени прикидывавшиеся простолюдинами. Засверкала сталь орудий, и, приценившись к противнику, солдаты скрестили клинки. Люди Мизинца кинулись к леди Болтон, но дорогу им перегородили Дрю и Малой.

– Уходите, – крикнул мужчина, скинув с себя наемника лорда Бейлиша, и, послушав его, Санса вскочила из-за стола.

Петир, решивший было предоставить всю работу наемникам, увидев вооруженных людей, принадлежавших не ему, понял, что все-таки недооценил свою ученицу. Он схватил девушку за руку, пытаясь удержать ее, но беглянка, отбросив учтивость леди в сторону, ударила его по лицу, выхватив руку. Леди Старк увидела образовавшийся проход, и подхватив юбку побежала прочь.

В таверну вошли люди, загородив выход. На груди одного из них Санса увидела тяжеловесные цепи. «Амберы» – мелькнуло у нее в голове. Видимо, Петир прознал про их теплые отношения с соседями!

Мужчины оглядывались по сторонам, отыскивая кого-то в толпе, и, ахнув от испуга, девушка увидела жавшуюся к стене лестницу, ведшую на второй этаж. Она побежала наверх, услышав позади себя возню. За ней гнался человек Мизинца, а за ним втянувшиеся в кабацкую потасовку люди Амберов.

Неизвестный ухватил ее за лодыжку, и, больно упав на коленку, девушка лягнула свободной ногой своего преследователя. Стерпев удар, он потянул ее назад, и, выхватив из ножен спрятанный под юбкой нож, девушка махнула им наотмашь, скидывая преследователя со ступеней.

– А-а-а! – закричал раненный ею солдат. На его лице алыми нитями начала кровоточить рана.

На крики сбегались солдаты. Скинутые плащи больше не скрывали на их груди шеврон с Болтоновским гербом. Амберовских мужланов они приняли на себя, но за девушкой упрямо следовали наемники Бейлиша. «Держи ее» слышала она со всех сторон, и Санса, увидев пристально наблюдавшего за ней Мизинца, встала и побежала дальше. Проигрывать сегодня она не собиралась.

Вбежала в открытую комнату. Леди Старк оглядывалась по сторонам в поисках чего-то, что могло бы ей помочь.

Окно! Распахнула ставни. Под окном виднелась горбившаяся крыша первого этажа какого-то здания, и услышав шум за своей спиной, девушка перебросила ноги через подоконник.

Как и тогда в Винтерфелле, она слышала вопивший внутри голос, твердивший ей бежать без оглядки, и она прыгнула. Ноги стали расползаться в стороны, но она устояла. Сделав пару шагов, леди все-таки не удержала равновесия, поскользнулась и, покатившись вниз, ухватилась за ребро крыши. Нож выпал из рук. Увесистая ткань тянула ее к низу, но желая жить, она держалась.