Текст книги "Twisted City (СИ)"
Автор книги: witch777
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Сейчас я уже не могла сказать, как и кому эта идея пришла нам в голову. Мы сидели в комнате, холодный ветер из открытого окна приятно холодил кожу, с улицы раздавалась ярмарочные песни и смех горожан и туристов. Но нам было не до веселья.
– Солнце, если бы только знала, как я этого не хочу, – сказала Жюли (как ее ласково называла миссис Мюллет, после чего детское прозвище крепко к ней прилипло) своим нежным голоском, и даже нотки печали и тоски не портили его. Она лежала на кровати на спине, подложив под голову руки и уставившись в потолок. – Разве не имеет значения, что я хочу и что мне надо? Судьба играет с нами злую шутку: наше будущее предопределено ещё до нашего рождения и мы ничего не вправе изменить.
Я тихо всхлипнула. Жюли словно очнулась ото сна: она резко села, ее лицо исказилось от тревоги.
– Святые! Дорогая, прости меня, мне не следовало… Я дура, эгоистичная дура – распинаюсь о ерунде, вместо того, чтобы поддержать тебя в эту трудную минуту…
Я попыталась улыбнуться, но губы сильно дрожали. Очередная слезинка скатилась по щеке.
– Все в порядке, Жюли. Я знаю, тебе нелегко, а я… Я в порядке. Просто навалилось все сразу.
– Может, все будет не так плохо, как ты думаешь. Вдруг у тебя откроется талант?
– Если бы у меня был талант, то он давно бы уже проявился.
Жюли покачала головой. Она встала и обняла меня.
– Иногда мы и не подозреваем о наших возможностях, – она отстранилась от меня и покосилась на открытую дверцу шкафа, где висели сшитой моей мамой платья, – А я бы поучилась шить. По-настоящему. Без обид, но ты просто ужасный учитель.
Мы рассмеялись, вспоминая мои прошлогодние попытки обучить Жюли азам.
– Ну, нельзя сказать, что и твоя жизнь не подарок. От тебя-то требуется: ходить на мероприятия, носить платья, изображать из себя леди.
– Изображать? – фыркнула Жюли.
– Давай будем честными: ты можешь изображать из себя леди, но будь твоя воля, ты бы в жизни больше не носила корсеты и каблуки и не фамильярничала с теми, кто тебе не нравится.
– Побыла бы ты моем месте, поняла бы, что быть леди – совершенно неинтересно.
И тогда я взглянула на наше отражение в зеркале. Что я видела? Две девушки с почти одинаковым цветом волос, глаз, похожим телосложением. Если не знать, нас можно было принять за сестер. У девушек в отражении в глазах отразилось озарение.
Я сказала:
– Твоя тетя не видела тебя с шести лет.
И она ответила:
– Никто в Ос Альте не знает, как ты выглядишь.
На обдумывание деталей ушло меньше недели. Когда за Джулией приехал экипаж, который должен был отвезти ее в Кеттердам к тёте, никто не заметил, что в карету села не та девушка.
– Это Анна привезла образец юрды-парема в Кеттердам, – пробормотала я, вернувшись из путешествия по прошлому. – И я думаю, это она подала идею Яну Ван Эку подключить к делу банду из Бочки.
Официально она не состояла в Торговом совете, но это не значит, что она не могла оказывать влияние на его членов.
Эрик побледнел, осознав, что сболтнул лишнего. Он поспешил, решив, что я уже знаю о причастности Анны, а в итоге раскрыл мне карты.
– В любом случае, это больше не твоя забота, – он кивнул стражникам, и они расступились, освобождая ему дорогу. Уходя, Эрик бросил кому-то по ту сторону двери, все еще скрытым от меня стеной. – Она ваша.
В комнату вошло двое крепких парней: один был поменьше ростом и не такой внушительный, а у второго был сломан нос. Стражники быстро ретировались вон из помещения, закрыв за собой дверь. Присмотревшись к парням без мыслей: «Влипла-влипла-влипла», я обнаружила на их предплечьях фиолетовые повязки и татуировки банды Грошовых Львов.
– Эрик говорит, ты работаешь с Бреккером, – произнес тот, что был поменьше, надвигаясь ко мне.
– Я – порядочная девушка, и с канальными крысами не работаю.
– А у нас другие сведения, – ответил второй, со сломанным носом.
– И что же по-вашему я для него делала?
Парень со сломанным носом ухмыльнулся. Видимо, в его представлении была лишь одна работа, которую я могла выполнять. Я попятилась, бегло осматривая комнату. Окон нет. Одна дверь, и та перекрыта двумя бандитами, мимо которых я не смогу проскочить. И ровно счетом ничего, что можно было использовать в качестве оружия. Что мне делать?
Во рту все пересохло.
– Что вы хотите от меня?
– Понимаешь, Бреккер постоянно переходит дорогу нашему боссу, – ласково сказал парень со сломанным носом. – Уводит клиентов. Портит репутацию нашим клубам. Роллинсу это не нравится. Поэтому ты расскажешь нам все, что знаешь про Бреккера. Расположение его консервированных домов, коды от сейфов, его тайны, планы – и чем больше ты вспомнишь, тем лучше для тебя же. Но прежде чем мы начнем говорить о делах, почему бы нам не развлечься?
Мелкий протянул руку и схватил меня за руку, резко притянув к себе. Не мешкая, я выбросила колено вперед. Грошовый Лев упал согнулся пополам, взвизгнув. Его напарник схватил меня за волосы, оттягивая мою голову назад.
– Хочешь по-плохому – будет по плохому.
И он с размаху впечатал меня в стену. В голове будто взорвались фейерверки. Ноги подкосились, но парень уже был рядом, удерживая меня за талию и не давая упасть.
– Аккуратнее, нельзя же быть такой рассеянной, – он убрал волосы с моего лица и, ухватив мой подбородок двумя пальцами, заставил посмотреть на него. Что-то мешало мне нормально видеть. Парень провел пальцами по моей щеке, а когда он отстранил руку, я увидела на ней кровь. – Ну вот, ты поранилась. Тебе помочь, дорогая?
Я плюнула ему в лицо. Я успела увидеть вспышку гнева на лице нападавшего за секунду до того, как он впечатал меня в зеркало. От удара оно разбилось, и когда я рухнула на пол, осколки вонзились мне в спину и руки. Из глаз брызнули слезы. Каждую клетку тела порезала острая боль. Я хотела умереть. Здесь, на полу, от кровопотери – до того, как они начнут выведывать информацию о ребятах, до того, как решат воплотить свои грязные фантазии.
Но я не могла бросить ребят. Я не знала, как они, живы ли? Смогли ли спастись Джеспер и Уайлен? Выбрался ли Каз из западни живым? Откуда городская стража вообще узнала, где мы? И что с Жюли и Томасом, с которыми мы должны были встретиться?
Ладонью я нащупала крупный осколок и сжала вокруг него пальцы. Если я хочу получить ответы на свои вопросы, то должна выжить. Любой ценой.
Меня вздернули на ноги. Взгляд парня со сломанным носом не предвещал ничего хорошего.
– Курт, дай ее мне! – прохрипел парень, которому я ранее врезала между ног.
Державший меня парень послушно перекинул меня своему другу, словно вещь. Впрочем, именно так я себя и чувствовала. При каждом движении тело пронзала острая боль, осколки глубже вонзились в кожу. Мир развалился на части. Я больше не могла полагаться на глаза.
Мелкий не стал ловить меня. Он дождался когда я врежусь в его грудь, навалюсь на него. Это сыграло мне на руку. Как в череде следующих друг за другом картинок, я увидела, как злость и похоть покидает его лицо, замещаясь недоумением. Он опустил глаза и посмотрел на свой живот, где на жилете сначала ничего не было, а затем возникло красное пятно. Наверное, я задела важный орган, потому что крови было куда больше, чем я думала. Парень грохнулся на колени, а затем безвольно распластался на полу с торчащим из живота осколком зеркала.
Воцарилась тишина. В груди глухо стучало сердце, и ему вторила пульсация в голове и всем теле. Я не могла оторвать взгляд от тела. Я убила человека. И я все еще жива.
Рев за моей спиной напомнил мне, что это временно. Я рванула к двери, молясь святым о чуде, но сознание грозилось покинуть меня. Я запнулась, и в тот же миг Курт настиг меня. Он развернул меня к себе лицом, пальцы стиснули мою шею. В глазах потемнело. «Это конец,» – пронеслось у меня в голове.
Должно быть, я умерла. Умерла и попала на небеса, иначе как объяснить голос Жюли, доносящийся словно в дали?
– Прочь с дороги, немедленно! Я не намерена повторять дважды!
Где-то рядом распахнулась дверь. Меня обдал поток воздуха, и хватка на горле исчезла. Я упала на колени, а когда распахнула глаза, увидела застывшую в дверях Жюли. Она была такой же, как и год назад, когда я уезжала от нее – и в то же время, она была совершенно другой. Родные, широко распахнутые от ужаса глаза, осанка и атласное платье с длинными рукавами от моей прежней Джулии, а также короткие, до плеч волосы, непривычно взъерошенные, и невиданная жестокость на лице, когда она перевела взгляд туда, где судя по звукам, кто-то избивал Курта.
– Джей? Джей, ты меня слышишь? – она опустилась на колени рядом со мной и аккуратно взяла мое лицо в свои ладони.
– У меня проблема с глазами, а не ушами, – пробормотала я, все еще не веря тому, что вижу.
Джулия всхлипнула, и нить, удерживающая меня, порвалась. А обхватила ее, стискивая в объятиях, не обращая внимание на пронзившую меня боль и на тот факт, что я пачкаю ее собственной кровью.
– Ты вся в порезах, – голос Жюли дрожал. Она была на грани того, чтобы разрыдаться. Она прочистила горло, пытаясь взять себя в руки. – Нужно увести тебя отсюда. Томми!
Сильные руки брата подхватили меня под коленками и придерживали за спину. Я ощущала, как часто поднимается и опускается его грудная клетка. Он понес меня к выходу из комнаты, где лежало неподвижное тело и избитый, но все еще живой, Курт. Жюли выскользнула из комнаты вслед за нами.
– Как вы меня нашли?
Я увидела до того, как мне ответили. Стражники не просто освободили проход в комнату, получив приказ от Джулии. У них не было выбора. Они стояли поодаль, оружие на полу, и знакомый мне парень с лисьим лицом держал их на прицеле.
– Штурмход! – выдохнула я. Он оглянулся на меня и, как мне показалось, подмигнул мне.
***
Пока мы ехали в экипаже к отелю, Жюли рассказывала мне краткую версию произошедшего.
Когда я не пришла в назначенное время, Жюли и Томас заволновались и пошли в сторону таверны. Обнаружили городскую стражу, обыскивающие дома, подслушали историю одного стражника, которых хвастался, что поймал пособницу Бреккера и передал ее Эрику, и поняли, что я влипла. К счастью, их нашел Штумхонд – который и привез Жюли в Кеттердам несколькими днями ранее. А дальше – метод исключения.
– Тебя не могли увести далеко. Нужно было лишь понять, где именно тебя удерживают, – сказала Жюли, перебирая пальцами мои волосы.
– Что-нибудь известно про остальных?
Ответом было молчание.
Когда мы вчетвером замерли у белых двойных дверей, я едва успела постучать, как дверь распахнулась.
– Джей! – Уайлен стиснул меня в объятиях, и я взвыла от боли.
– Святые, что с тобой произошло? – возникшая рядом Нина взяла меня за ладонь и перевернула ее. Я с трудом вспомнила, что еще несколько часом Женя залечила порез, полученный после лезания по крышам. Сейчас порез был глубже и значительно длиннее.
Я осмотрела комнату, считая присутствующих. Здесь были все, кто не пошел на встречу и оставался в отеле. Уайлен отпустил меня, но не отошел. Джеспер маячил за его спиной. Здесь были все, кроме одного.
– Где Каз?
Уайлен и Нина переглянулись. Внутри все похолодело.
– Что?
– Когда ты видела его в последний раз?
– После того, как мы разделились. Мы попали в западню. Каз отвлек внимание и приказ мне бежать. Я убежала. Что с ним?
Инеж шагнула вперед.
– Он арестован. Его обвиняют в похищении Уайлена Ван Эка.
========== Глава 21. If you can’t do good, better do bad well ==========
Я сидела на диване и наблюдала, как Жюли и Нина обрабатывают мои раны.
Арестован.
И в этом моя вина. Я могла остаться. Могла помочь. Отвлечь стражников. А может, я бы просто погибла, и к обвинением добавилось бы непреднамеренное убийство.
– Его удерживают в одиночной камере. Он не признал свою вину и вообще ничего не говорил, – Инеж сидела на столике и разрезала полотенце на повязки. Ее предплечья тоже были перевязаны, но раны уже не кровоточили, – Пекка Роллинс и Ван Эк настаивали на встрече с ним, но не смогли получить разрешение. Мне не удалось выяснить, с чем это связано, но судья настаивал на его полной изоляции. Если Каз не заговорит, через два дня состоится слушание по его делу.
– Мой отец и Роллинс наверняка хотят узнать, где прячется Кювей, – Уайлен протянул мне чашку чая. Нина перехватила ее и поставила ее рядом со мной, взглядом давая понять, что двигаться мне пока нельзя. – И раз они не могут устроить встречу, то сделают все возможное, чтобы Каз не мог сбежать до слушания.
Мне было неуютно от того, что все вокруг заботятся обо мне. Когда ранили Инеж, мы волновались о ней, и Нина перевязала ее раны, но никто не носился с ней, словно она была хрустальной. Когда избили Каза, он едва мог передвигаться, и хотя ему предложили отдохнуть, никто не опекал его. Мои раны были не такие серьезные, как их, но именно меня окружили невероятной заботой.
«Потому что я не такая, как они, и они прекрасно это знают,» – подумала я. Меня не впечатывали в стены, не резали и не душили до того, как я приехала в Кеттердам. Сегодня я впервые убила человека. В их глазах – глазах убийц, мошенников и воров – я была невинной овечкой, идеальной жертвой. Они оберегали меня, потому что считали, что я не могу за себя постоять. И, возможно, они были правы.
Я представила Каза в маленькой камере, за решеткой. Сковали ли ему руки? Или связали их обычной веревкой? Замки не могли удержать человека, который похитил человека из центра Ледового дворца, но Уайлер был прав: его отец и Пекка слишком хорошо знают, на что способен Бреккер, и не дадут ему так легко выбраться из этой передряги.
– Мы должны вытащить его, – мой голос охрип. Не обращая внимание на протесты, я сделала глоток чая. Жюли и Нина закончили мою перевязку и сели рядом со мной на диване. – Нужно спасти Каза, вывести гришей и Кювея из страны, забрать у Ван Эка деньги и помочь Казу отомстить Роллинсу.
– Итак, цель у нас есть, – Нина передала мне тарелку с вафлям. – Что насчет плана?
Я вздохнула. Когда я пыталась придумать что-то, голова взрывалась от боли.
– Я не знаю. Я не Каз – я не могу просто взять и выдать гениальную идею.
– Никто не говорит, что ты должна сделать это в одиночку, – я оглянулась на Жюли. От одного взгляда на подругу детства мне стало спокойнее. – У тебя есть мы. Банда из Бочки, корсар, и двое старых равкианских друзей. Мы справимся.
И ведь правда. Каз придумывал свои планы в одиночку. Не спорю, это были восхитительные, невероятные планы и замыслы, но давайте будем честны – последние несколько планов привели к краху. Он замахнулся на невозможное, а это не то, что делается в одиночку. Если мы хотим провернуть все это, то нам стоит не только действовать вместе, но и вместе искать решение.
– Хорошо. Давайте обсудим все еще раз, – я обвела взглядом присутствующих. – Только уговор: говорим правду. Всю.
Недовольство отразилось на лицах ребят, и я могла понять их нежелание говорить. Раскрытие правды могло привести к конфликту между Равкой и Фьердой, или, как минимум, повлиять на наше отношение друг к другу.
Нужно было напомнить им, что прямо сейчас, речь идет не о политике и не о личной выгоде.
– Если формула юрды-парема попадет не в те руки, нам всем крышка. Пострадают гриши, люди, прикрывающие их и многие другие невинные. И так уж получилось, что мы единственные, кто может это остановить. Кто-то должен это предотвратить. Я уж молчу о деньгах, которые вам задолжал Ван Эк – а мне, насколько я помню, из них полагается процент за мою работу; и о мести Роллинсу, так как, признаюсь честно, общение с его ребятами мне совершенно не понравилось.
Рука Жюли скользнула в мою. Я сжала ее ладонь в ответ, а затем продолжила говорить.
– Чем больше мы будем знать, тем больше шансов, что мы сможем выиграть. Любая деталь может сыграть нам на руку. Любая незначительная на первый взгляд вещь может склонить чашу весов в нашу пользу. Так что… карты на стол.
Ответом была гробовая тишина. Да, лидер из меня ещё тот.
– Думаю, будет правильнее, если я буду первой, – поддержала меня Жюли. Все еще сжимая мою руку, она откинулась на спинку дивана и закинула одну ногу на другую с присущей ей грацией. Она обвела присутствующих взглядом, достойным королевы на троне. – Меня зовут Джулия Орлова, и я – дочь Федора Орлова, равкианского дипломата.
***
Я лежала в кровати, но сна не было ни в одном глазу. Я и не представляла, сколько всего мы утаивали друг от друга. Вся правда обо мне. Поиски Жюли. Расследования и происки ребят.
Стараясь не разбудить других (не смотря на то, что номер люкс занимал практически весь этаж, когда в него забралось почти дюжина человек, стало немного тесно), я выбралась номера и прокралась на часовню. К своему удивлению, я была не единственной, кто не мог уснуть.
– Привет.
Жюли обернулась. При свете луны она казалось сновидением, миражом. Я боялась, что она раствориться, но когда я протянула ей руку, она взяла ее и подтянула меня ближе. Она стиснула меня в объятиях.
– Я так скучала по тебе, звездочка, – прошептала она, и я почувствовала, что в носу защипало. Осталось только разрыдаться от радости, и день, можно считать, прошел отлично.
Нехотя, я отстранилась от нее и перевела взгляд с башни, где внизу простирался Кеттердам.
– Ты об этом не писала, – эти слова я адресовала не Жюли, а городу у нас под ногами. – Мы переписывались целый год, а ты ни о чем мне не говорила.
– Я хотела рассказать. При встрече.
– Ты рассказала им всем.
– Ты сама хотела, чтобы мы все говорили правду, – напомнила мне Жюли.
– Да, но ты могла сначала рассказать мне, а потом уже им. Я ничего не знала. О том, что ты преуспела в шитье. Что по вечерам пела в таверне, где однажды познакомилась с Штурмхондом. Что ты решила путешествовать по миру.
На последних словах мой голос дрогнул. Она собиралась уехать. После моего возвращения в Равку, она бы бросила меня.
– Я хочу учиться новому, Джей. Хочу помогать людям.
– Как? Как ты можешь помочь людям, болтаясь в море?
Жюли не ответила. Я внимательно всмотрелась в ее лицо.
– Жюли?
– Ты помнишь Аню Онегину?
– Да. Она помогала на кухне в доме по-соседству от твоего.
– Ее похитили. Полгода назад.
Я уставилась на Жюли.
– Что? Как? Кто?
– Штурмхонд помог мне раскопать, что ее вывезли из страны на корабле работорговцев. Это не разглашается, но за последние несколько лет пропало много людей.
– Гриши? – за гришами всегда велась охота. Фьерданцы считали их злом. С разоблачением формулы парема гриш начнут использовать в качестве оружия.
Жюли покачала головой.
– Отказники. Девушек продают домам удовольствий, парней – в качестве наемной силы.
Я вспомнила Антона. Он должен был быть в Равке, но вместо этого оказался на улице Кеттердама в компании бандитов. Версия с похищением казалась мне самой логичной сейчас.
– Но что ты можешь сделать для них? – сказала я, возвращаясь в действительность, – Ты ведь всего лишь…
– Дочь богача? – Жюли улыбнулась, – Я надеялась получить деньги отца и купить корабль. Собрать команду. Указать на проблему, в конце концов. Я хочу сделать хоть что-то, понимаешь?
И я ее понимала. Я была готова выть от безысходности, когда поняла, что не могу заменить маму в ее ремесле. Я чувствовала себя беспомощной и бессильной.
– Тебе стоит обратиться к Призраку, – я не очень хорошо с ней ладила, но Нина довольно много мне рассказала про прошлое сулийки. – Думаю, вы можете друг другу помочь.
Жюли нахмурилась, но никак не прокомментировала мои слова. Внезапно она улыбнулась и сменила тему.
– Если так подумать, то ты тоже не все писала в письмах.
– Ммм…
Жюли рассмеялась.
–Итак, как так получилось, что ты стала работать на «легенду из Бочки» – Грязные Руки?
– «Легенда из Бочки»? – переспросила я.
– Твои слова.
Я вытаращила глаза.
– Я не могла такого написать!
– Могла. И написала. Почти в каждом письме, когда ты только приехала сюда, – она склонила голову на бок и прищурилась. – Ты собирала все слухи, связанные с этим парнем, потом получила у него работу, а теперь мы пытаемся вытащить его из тюрьмы и выполнить его годовой список дел. Немного не похоже на взаимоотношения между боссом и подчиненным. Я хочу знать все, со всеми щекотливыми подробностями.
Я покраснела.
– Нет никаких щекотливых подробностей!
– Конееечно.
Я ткнула Жюли локтем в бок. Мы рассмеялись. Было приятно подкладывать друг друга, как раньше, и хотя я сама не понимала, что со мной творится, я была не против поделиться накопившимся с Жюли.
– По правде говоря, мне нравилось работать на него. Выполнять его поручения. Я подделывала письма и документы, проводила его и его людей туда, куда у них не было доступа, я даже участвовала в перестрелке! – брови Жюли взлетели вверх, но я не дала ей времени сказать и слово. – И мне это нравилось. Нравилось быть преступницей, – я замолчала и посмотрела на Жюли с беспокойством. – Скажи, я плохой человек?
Жюли покачала головой.
– Ты всегда хотела узнать, кто ты и на что способна. Пыталась быть швеей и хорошей дочерью. Сразу было понятно, что это не твое. Ты скучала, и даже когда ты заняла мое место, было очевидно, что это не совсем то, что тебе нужно. Кто будет винить тебя за то, что ты преуспела в чем-то другом, пусть и криминальном?
– Из двух зол выбирают меньшую?
– Скорее не можешь делать хорошее, делай хорошо плохое.
Мы направились к лестнице. За окном светало. Нужно было поспать хотя бы пару часов, а впереди ждал долгий, трудный день.
– Знаешь, это звучит как слоган. Нужно предложить его Отбросам.
Жюли рассмеялась.
– Не забудь потребовать за это плату.
***
В нашем плане было много подвохов. Слишком многое зависело от факторов, на которые мы не могли повлиять. Что, если Каз «признается» в убийстве Уайлена, как планировал изначально, чтобы освободить дорогу для нашего бегства? Рассказал ли Эрик кому-либо о произошедшем на складе? Достаточно ли Пекка суеверен? Поверит ли Ван Эк девушке, которую видел всего один раз?
Все могло пойти не так в любой момент. Все могло рухнуть из-за малейшей ошибки. Но мы должны были попробовать.
Трудно сказать, что именно повлияло на наши решения. Было много фактов, много переменных, много правды, много озарений. Жюли пошутила, что Кеттердам на пару дней станет театром, на сцене которого развернется грандиозное шоу. И правда, все наши приготовления походили на репетицию пьесы, с примеркой костюмов, заучивания строк и подготовкой реквизита. Для постороннего наблюдателя все, что произошло дальше, могло стать развернувшимся на улицах столицы Керчии спектаклем – но только при условии, что он видел все действия в нужном для сохранении интриги порядке.
И началось все с вечера, когда единственной проблемой оставалось заключение Каза. Мы никак не могли решить, как вызвались Бреккера без лишних проблем. Аника и Инеж принесли некоторые бумаги Каза. Мы искали в ним подсказку, способ освободить его из-под ареста.
– Отбросы скоро узнают, что Каз арестован, и могут снова перейти на сторону Хаскаля, – недовольно сообщила Аника.
Нина задумчиво склонила голову:
– Ну, у нас есть кое-кто похуже подонка из Бочки.
– И кто же?
Она покосилась на меня.
– Его разозленная девушка.
Я закатила глаза, но от ее слов у меня в мозгу словно что-то щелкнуло. Я снова уткнулась в бумаги.
– Мы можем воспользоваться деньгами Каза? – вопросительно-утвердительно произнесла я.
– У него их нет. Он все потратил на реализацию плана с сахарным силосами. Но даже если бы они были, мы не могли бы ими воспользоваться. Только украсть. У нас нет доступа к его счетам, – ответила Нина. Покопавшись в куче бумаг перед нами, она извлекла договора с банками на имя Каза и передала мне.
Я поизучала их с минуту. Постепенно перед глазами начал вырисовывался план, но нужно было еще кое-что уточнить.
– Что значит «бенефициар»?
– Физическое или юридическое лицо, которому предназначен денежный платёж, то есть получатель денег, – ответил Уайлен, делая вид, что он увлеченно изучает туфли. Изучать документы, по известным причинам, он не мог.
– В документах Каза бенефициаром указан Джордан Ритвельд.
– Скорее всего это кто-то несуществующий, – Нина откинулась на спинку стула.
А вот я так не считала. Вспомнила, кем представился Каз на вечеринке по случаю Дня рождения тети. Его оговорку, когда он поссорился с Джеспером. Рассказ о погибшем брате. Его татуировку – букву Р на предплечье – и ответ в его глазах.
Каз Ритвельд.
Джордан Ритвельд.
– Что, если мы воспользуемся этим именем, чтобы подобраться к счетам Каза – и к самому Казу?
Нина склонила голову на бок.
– Предлагаешь выдать Джеспера или Маттиаса за брата Каза? Или Колма – за его отца?
Я взглянула на мальчишек. Темнокожий парень из Нового Зема и фьерданский воин. Мистер Фахи, каэлец с ног до головы, ходил по комнате и убирал ненужные бумаги. Я удивленно выгнула бровь.
– Я хочу сказать, – исправилась Нина, – что даже если мы найдем кого-то похожего на Каза, то нам придется подделать кучу бумаг. И то я уверена, что юристы Роллинса и Ван Эка – да не в обиду твоим способностям сказано – быстро нас разоблачат.
– Ну, на самом деле, я думала немного о другом способе сделать человека Джорданом Ритвельдом. Более законным, – я утвердила локти на столе и положила подбородок на скрещенные пальцы. Внезапно вспомнились слова сулийского предсказателя с вечера по случаю дня рождения тети: «То, от чего ты бежишь, станет твоим спасением». Моим спасением – или спасением Каза? – Нам будет достаточно подделать только один документ. Ну и запись в одной книге в церкви святого Бартера, но не думаю, что это будет сложнее, чем ваш поход в Ледовый Дворец. Тогда, если нам удастся все правильно разыграть, то мы выиграем немного времени.
Джеспер закрыл глаза и помотал головой.
– Я один не понимаю, о чем она говорит?
Первым сообразил Уайлен, у которого было преимущество перед другими – он уже давно знал, кто я, и поэтому ему было проще сопоставить факты. Затем искорка озарения коснулась и Нину. Хитро улыбнувшись своим мыслям, я встала из-за стола и вышла из комнаты.
Шпект открыл дверь после первого же стука. Если он и удивился, увидев меня, то виду не подал.
– Что тебе нужно?
– Вы можете подделать для меня документ? – я могла подделать подписи, но официальные документы требовали специальную бумагу и формат, про которые я ничего не знала.
Вместо ответа он подошел к письменному столу и извлек из ящика разные листы бумаги, чернила и печати.
– Какой именно документ?
Я открыла рот, да так и замерла. Вся моя решимость вдруг куда-то испарилось. «Что я делаю?» Каз убьет меня, когда узнает. Или дело не в этом? Что, если меня пугает не реакция бандита из Бочки, а кое-что другое?
«Брось, Джей. Это будет только на бумаге. Кроме того, это фальшивка. Не стоит так переживать.»
– Ну? – напомнил о себе Шпект.
Я сглотнула.
– Свидетельство о браке. Между Казом Ритвельдом и Джордан Харт.
Комментарий к Глава 21. If you can’t do good, better do bad well
Я живая, осталось еще немного до конца. Спасибо, что остаетесь со мной!
========== Глава 22. J as Jordan ==========
Господин Тайлер – секретарь Высшего суда Кеттардама – несколько раз изучил все бумаги. Его брови взлетали все выше и выше; он задумчиво потирал подбородок и, казалось, все сильнее хотел провалиться сквозь землю. В один момент мне показалось, что он откажет в приеме, но один взгляд на мистера Андерсона – адвоката Орловых, последние несколько лет координирующий дела семейного бизнеса в Керчии и согласившийся представлять интересы Ритвельдов сегодня в суде. Сейчас было важно настоять на урегулировании процессов ДО суда. И, насколько я могла судить, мы почти достигли своей цели.
– Все законно, – сам себе не веря, пробормотал Тайлер. – Все тонкости соблюдены. Присутствуют все выписки, все документы и доверенности.
– В таком случае, чего же мы ждем? – спросила я. Меня всю трясло от нетерпения. Конечно, все тонкости соблюдены. Мы с Шпектом потратили целую вечность, подделывая бумаги и разбираясь с нормативными актами Керчии. Учитывая, как велись дела в суде, неудивительно, что в столице процветает преступность.
Тайлер колебался. Я буквально видела, как его разрывает между долгом служить закону и страхом допустить ошибку. Была небольшая вероятность, что Ян Ван Эк или Пекка Роллинс заплатили ему, чтобы никто не смог передать Казу весточку. Здесь же речь шла не просто о послании, а об освобождении.
– Понимаете… – он замялся. – Бесспорно, у вас есть все необходимые документы, и конечно же, судья примет их во внимание, однако… понимаете…
– Куда вы клоните? – мистер Андерсон говорил без раздражения, но ни от меня, ни от Тайлера не скрылась та нотка нетерпения, которую можно слышать, когда человек точно знает, что его водят за нос.
– Ему выдвинуты серьезные обвинения. Похищение сына Яна Ван Эка…
– Что-то я не видел доказательства вины.
– Заседание будет открыто для публики. Там вы и сможете ознакомится с доказательствами.
– Вы не поняли? Заседания не будет, – мистер Тайлер открыл рот, но адвокат остановил его, предупредительно подняв указательный палец. – Моя клиентка и так долго ждала. Либо вы сейчас же идете к прокурору и освобождаете моего клиента, либо я сделаю все возможное, чтобы факт ареста невиновного дошел до общественности.
Спустя шесть минут (я нервно засекла время на карманных часах, которые нашла среди вещей Каза в Клепке) мы уже ждали под дверью прокурора. Дверь приглушала голоса, но было очевидно, что спорят двое. Когда один из них повышал голос, становилось возможно различить отдельные слова.
…у них есть документы… это невозможно… у нас есть описание… мы не могли ошибиться… это он…
Голоса стихли, и нас пригласили внутрь. Меня представили прокурору Роджеру Ганну, керчийцу и законнику в третьем поколении. Когда формальности были соблюдены, прокурор перешел прямо к делу.
– Хорошо. Допустим, что вы правы, – Ганн проигнорировал мой грозный взгляд. – Допустим, стража обозналась и арестовала не того. Но нельзя отрицать тот факт, что он напал на стражников и серьезно избил четверых офицеров!
– А что бы вы сделали на его месте? – я скрестила руки на груди. Порезы от стекла дико чесались, и если бы не перчатки, я бы уже расковыряла ранки в кровь. – Никто не объяснил, что происходит. Нас окружили. Кеттердам и в лучшие времена было трудно назвать безопасной столицей, а что здесь теперь? Банды из Бочек имеют те же права, что и городская стража. Когда мне стала угрожать опасность, Каз встал на мою защиту. Чтобы сделали вы, если вокруг вас без причины началась мясорубка, а вы даже не знали, к кому обратиться?
Ганн сжал губы, обдумывая мои слова. Мы предоставили все документы. Мои слова походили на правду. Что приведет к большим проблемам – если он откажет в нашей просьбе, апотом присяжные признают нашу правоту, или если он отпустит обвиняемого, а тот окажется особо опасным преступником?
