Текст книги "Twisted City (СИ)"
Автор книги: witch777
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Мы выбежали к докам, где было мало людей. Нина подбежала к мужчине, стоящего, прислонившись к стене и беседующего с мальчиками моего возраста. Она что-то быстро ему сказала; мужчина кивнул и подошел к повозке.
– Он отвезет тебя, куда скажешь, – сообщила мне Нина, отступая назад.
– У меня нет денег.
– Расходы берет на себя Каз.
И, махнув мне рукой, она ушла.
========== Глава 4. High Voltage ==========
Вот уже шесть лет, как мир для меня время от времени застывает, а иногда и вовсе исчезает. Детская травма, которую не смогли излечить равкианские лекари, сыграла со мной злую шутку. Резкий свет, громкий шум, недосыпы – все это может вызвать приступ, в ходе которого мир для меня словно распадается на отдельные картинки. Я отчетливо вижу людей и повозки, когда они стоят, но их движение для меня не больше чем последовательность картинок, оставляющих после себя размытый след. Чем быстрее движется человек, тем хуже я воспринимаю его перемещение. Вот мама была у входной двери, а спустя мгновение на уже рядом со мной. Только скрип ступенек и шелест травы выдает ее спуск по лестнице и бег по земле.
Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к этому. Я научилась во время приступа воспринимать движение других во слуху, порывам воздуха, запахам. Особый кошмар для меня в такие минуты – это улицы. Ржание лошадей, людской гомон только ухудшают мое положение, лишая возможность ориентироваться по слуху. Кроме того, возникший диссонанс – шум людей без людей – потихоньку начинает сводить меня с ума.
К счастью, эта шутка оказалась периодической. Пока я принимаю наркотики, высыпаюсь и избегаю шумных взрывов, я вполне могу существовать и перемещаться вне дома. В противном случае, мне нужна помощь. Что я бы делала, если бы Нина бросила меня на площади? Вряд ли она поняла, что именно произошло со мной, но что-то мне подсказывало, что если она доложит об этом Бреккеру, то он заинтересуется моим странным поведением…
Я попросила высадить меня за квартал до места назначения. Мужчина помог мне выбраться из повозки.
– Спасибо.
Мужчина поднял невидимую шляпу в немом жесте, означающем «не стоит благодарности», а затем запрыгнул повозку. Последовало ржание лошадей, топот копыт, и на сколько я могла судить, он уехал.
У теткиного дома меня уже ждали. Сначала я испугалась, что это городская стража пришла за мной, но потом потом парень, появляющийся то в одном конце двора, то в другом, провел рукой по волосам, отбрасывая их со лба до боли привычным мне жестом, и я все-таки признала в нем Томаса.
Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову. Обеспокоенность на его лице сменилась ледяным гневом.
– Где тебя носило? – зашипел он, когда я приблизилась к дому.
– Я тоже по тебе соскучилась, – буркнула я. Мне было ужасно плохо, и последнее, что мне сейчас хотелось – это отчитываться перед Томасом.
– Ты должна была вернуться вчера вечером. Пришла сегодня в три. Чем ты вообще думаешь?
– Я…
За спиной Томаса в окне появилось еще одно знакомое лицо. Ахнув, миссис Мюллет выскочила из кухни во двор через неприметную дверь и, прихрамывая, поковыляла ко мне.
– Дорогуша, что с тобой! – она взяла меня за руки и принялась меня рассматривать. – Платье порвано, тело покрыто синяками… Что случилось?
Я подняла на нее полные печали глаза, и миссис Мюллет поняла все без слов.
– Конечно. Конечно-конечно. Приготовлю-ка тебе что-нибудь на перекус. А ты пока приведи себя в порядок.
Облегченно кивнув, я юркнула в дом и по лестнице поднялась на второй этаж. Уже оказавшись у себя в комнате, бросилась к туалетному столику и отперла нижний ящик…
***
К тому времени, как в дверь постучали, я уже переоделась, умылась и чувствовала себя значительно лучше. Не дожидаясь моего ответа, постучавший вошел. Головная боль практически прошла, и теперь мир снова почти стал для меня плавным. Вошедшим оказался Томас. Поднос с чашкой чая и едой он поставил на прикроватный столик, а затем сел рядом со мной на кровать.
– Извини, не нужно было на тебя накидываться. Но тебя так долго не было, и я не знал, что и думать, – он устало потер глаза. Только сейчас я заметила темные круги у него под глазами. Похоже, сегодня ночью он не спал. Ждал моего возвращения.
– Извини, что заставила тебя волноваться, – я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. События последних суток постепенно стирались в моей памяти и стали походить на сон, а не реальность. Ужасно хотелось спать.
– Так где ты была? Я приходил утром в клуб, но никто не смог мне объяснить, что произошло.
Я тяжело вздохнула и села прямо.
– Ты не поверишь…
Рассказ занял около часа. В середине Томас вскочил с кровати и принялся нарезать круги по комнате, из-за чего мне казалось, что он замер на месте, хотя я продолжала слышать его шаги по ковру. Это сводило с ума, и я закрыла глаза. Когда я закончила, от его спокойствия не осталось ни следа.
– Что он о себе возомнил? – воскликнул Томас. – похитить тебя, подвергнуть опасности, да еще и просить оказать ему услугу!
– Не то чтоб это была просьба… – пробормотала я, вспоминая невозмутимое лицо Грязных Рук, когда он рассказал мне, что от меня требуется.
– Делать это, конечно, ты не будешь.
Я скрестила руки на груди. Спасибо, за последние несколько часов командного тона по отношению к моей персоне было предостаточно. Дома мне приказывать не надо.
– Это еще почему?
Томас уставился на меня, как на идиотку.
– Он преступник. Он хочет использовать тебя в преступных целях. Незаконных. Аморальных. Что будет, если тебя поймают, когда ты помогаешь ему?
– А что мне остается делать? У него есть компромат на меня.
Он замер.
– Думаешь, он знает..?
– Нет, – поспешно ответила я. – Но узнает. Теперь у него есть его Паук. Пока он собирается использовать против меня только наркотики и азартные игры. Выполню его просьбу и глядишь – он забудет про меня.
Парень скептически фыркнул, но я видела, что он тоже надеется на данный расклад. Он снова сел рядом со мной. Провел ладонью по волосам, взъерошивая их. Наконец, смирившись, он спросил:
– И как ты собираешься это провернуть?
– Есть одна идейка…
Я не была уверена, что у меня получится, но попытаться стоило. Это первое, что пришло мне в голову, когда Грязные Руки объяснил мне, что от меня требуется.
– Что вам будет нужно?
Грязные Руки откинулся на спинку стула.
– Ты проведешь нас в Равкианское посольство.
Не удержавшись, я прыснула со смеху.
– И как, по-твоему, я должна это сделать? У меня нет допуска.
– Но у твоего отца есть.
Смешок застыл у меня на губах. Этот расклад мне не нравился. Если он рассчитывает войти под покровительством Федора Орлова, то у него ничего не выйдет.
– Он… его сейчас нет в городе.
– Он нам и не нужен.
– Я не смогу вас провести. Стража не пустит меня.
– Придумай что-нибудь. У тебя есть связи…
– Нет у меня никаких…
– Нужно, чтобы ты вошла через главные двери. Одна, – перебил он меня. – Убедишься, что за тобой никто не следит, и пустишь нас через черный выход.
Я покачала головой, но это было скорее отрицание идеи, возникшей в моей голове, чем несогласие с его словами. В принципе, все это можно было провернуть. В теории, я даже могу пройти охрану, особенно если пойду одна. Но что делать, если меня поймают, когда я буду впускать Отбросов?
– Слишком сложно. Я не могу гарантировать, что смогу проникнуть внутрь или впустить вас.
– Ну, а я не могу гарантировать, что слухи о твоих похождениях по игорным домам не достигнет Совета.
Я нахмурилась. В открытую пошли угрозы.
– Что вы, собственно говоря, собираетесь делать?
– А вот это уже не твои заботы. Войдёшь, впустишь нас, а затем ты свободна.
– И я никогда больше не увижу тебя? Никаких внезапных проявлений, повторения угроз?
– Именно так.
Я вздохнула.
– Хорошо. Когда начинаем?
Было глубоко за полночь, когда я наконец легла спать. Обдумывание плана заняло не больше часа, реализация и того меньше, но риск был слишком велик и я не хотела попасть в беду, поэтому еще несколько раз все переделала и перепроверила, пока не убедилась, что все выглядит естественно. Томас пришёл меня будить в ужасную рань. Казалось, что я только заснула – и вот уже почти пять. Наспех одевшись в простое платье и удобную обувь (повторять опыт бега на каблуках не хотелось) и толком не позавтракав, я выбежала из дома. За углом меня уже ждали.
– Мистер Бреккер, – вместо приветствия сказала я. Сегодня у меня бы и язык не повернулся назвать его Грязными Руками. Он был одет в сшитый на заказ костюм и шляпу. Этот парень походил на сына купца, но никак не великого преступника из Бочки.
Рядом с ним стоял один из близнецов, а в хрупкой девушке я приметила Призрака.
– Джулия, это Инеж, мой Паук, и Уайлен, мой химик, – представил нас Бреккер. – Если сегодня все пройдёт хорошо, то ты больше никогда нас не увидишь.
«Но услышу о вас,» – промелькнуло у меня в голове. Что бы они не задумали, это не может не прогреметь на весь Кеттердам.
Мы с Уайленом сели в стоящую неподалеку повозку. Бреккер что-то негромко сказал Инеж, прежде чем присоединиться к нам; она кивнула, а затем сделала то, что призраки делают лучше всего – исчезла.
Меня высадили недалеко от посольства. Пока я шла по пустой улице к охраняемому зданию, меня не покидало ощущение, что за мной следят, и речь идёт не о двух стражах, настороженно следящими за моими движениями и напрягающимися с каждым моим шагом. Я задрала голову, но никого на крышах не увидела. Если Инеж и следила за мной, заметить ее было бы невозможно.
Несмотря на принятые наркотики, меня все равно немного потряхивало. Мой голос дрогнул, когда я поприветствовала стражей. Вместо ответа они словно невзначай коснулись пистолетов, закреплённых на поясе. Не знаю, чего они ожидали от одинокой хрупкой девушки в шесть утра, но всем своим видом говорили, что готовы расстрелять меня при первой возможности.
– Посольство откроется для посетителей не раньше семи, – сказал один из стражей.
– У меня назначена встреча.
Стражи переглянулись и самодовольно ухмыльнулись. Они мне не поверили.
Святые, я звучала слишком неуверенно. «Соберись,» – приказала я себе. Я не могу все испортить. Если их что-то смутит в моем поведении, меня посадят в тюрьму.
Глубоко вздохнув, я распрямила плечи и вскинула голову. И пусть моя рука немного дрожала, я сумела извлечь письмо из кармана пальто и передать его страже, не потеряв уверенности. Было сложно скрыть самодовольную улыбку при наблюдении за калейдоскопом эмоции на лице стража, пока он читал письма. Сначала самодовольство сменилось любопытством, потом – недоумением, а уже оно – ужасом. Взгляд стража метался между мной и листами бумаги, которые он сжимал в своей громадной ладони. Второй страж, не понимающий причину паники напарника, занервничал. Плюнув на всякие приличия, он попытался заглянуть через плечо. Не думаю, что он многое успел прочитать, но того, что он прочитал, ему определенно хватило для понимания ситуации.
– Прошу прощения, нас не предупредили о вашем приходе, – пробормотал второй страж. Выдернув письмо из рук застывшего товарища, он протянул его мне. – Следуйте за мной.
========== Глава 5. Secret Doors & Passageways ==========
Внутри также было пустынно. Посольство Равки в последнее время не пользовалось особым успехом. Ходили слухи, что казна разорена, и уж тем более ни для кого не было секретом, что страна на пороге войны. Словом, не лучшее место для туристической поездки. Да и равкианцев, желающих приехать в Керчию, было немного. Люди предпочитали уезжать в более дружелюбные страны, вроде Нового Зема. Я сама хотела уехать туда. Не потому, что боялась надвигающейся войны или разорения государства, нет. Просто я не могла назвать это место домом. В Равке осталась мать и несколько друзей; там прошло все мое детство. Там осталось мое прошлое. Но я не была готова ковать там свое будущее.
– Посольство еще не открылось! – вырвал меня из раздумий резкий голос.
Я даже не заметила, как стражник провел меня через зал ожидания и кабинки для обслуживания посетителей. Он замер с ладонью на ручке двери, на который красовалась надпись: «Вход только для работников посольства». К нам неспешной походкой приближался высокий мужчина с пышными усами и в очках в тонкой оправе. Джон Фриц. Старший советник. Второй по важности в посольстве после Чрезвычайного полномочного посла. Технически, если в посольстве есть заместитель посла, в его обязанностях остается только соблюдение чистоты в посольстве да открытие самого посольства (потому что сам заместитель посла считает его выше своего достоинства). Однако сам мистер Фриц, насколько я могла судить по слухам, считал себя чуть ли не важнее руководителя посольства и постоянно хвастался своей должностью. Почему его еще не выгнали остается для меня загадкой. Наверное, больше никто не хочет поливать цветы и подметать крыльцо.
Я мысленно чертыхнулась. Я надеялась что советник будет у себя в кабинете, ну или будет с важным видом патрулировать территорию – короче, будет слишком занят, чтобы сию секунду пойти на встречу, о которой он «забыл». Тогда бы меня оставили в комнате отдыха, откуда не было бы проблем уйти незамеченной. Но, кажется, проверка на прочность наступит раньше, чем я думала.
– Этой юной леди нельзя здесь находиться, – сказал мистер Фриц, высокомерно смотря на меня сверху вниз.
– Ей назначена встреча, – пробормотал стражник. Его недоуменный взгляд перемещался с меня на Фрица. Сам Фриц склонил голову набок, на лице проявилось любопытство – не столько о назначенной встрече, сколько о причине поведения стражника. Ему, в отличие от меня, было не известно, что второй раз за полчаса повергло того в шок.
– Неужееели? – с легкой ухмылкой протянул Фриц. Он повернулся ко мне. Когда он заговорил, в его голосе зазвучали нотки превосходства, которое можно услышать в речи взрослого по отношению к ребенку, когда тот что-то натворил и старший по возрасту пытается выведать правду. После такого возникает ощущение, что ты идиот и лжец. Словом, именно так я себя и чувствовала сейчас. – И с кееем же у нааас назначена встреееча?
Удержавшись от того, чтобы врезать Фрицу и испортить укладку его усов, я повернулась к стражнику, позволяя ему самому огласить данную информацию. Фриц повернул голову вслед за мной.
– Эээ… – протянул стражник. Затем он выпрямил плечи, вспомнив, что ответ ожидает никто иной, как сам старший советник, и изрек. – Ну, с вами, сэр.
Наблюдать за Фрицем было сплошное удовольствие. Он замер, ухмылка медленно сползла с его губ. Ресницы за стеклами очков полетели вверх-вниз, словно моргание как-то помогало ему осмыслить услышанное. Рот открылся, закрылся, а когда открылся во второй раз, оттуда вырвалось протяжное: «Э-э-э… Э?»
Я протянула ему письмо. Несколько секунд он просто пялился на бумаги в моей руке, после чего встрепенулся и таки забрал их у меня. Прочитал их, еще раз. Кровь отхлынула от его лица, так что цветом он теперь не уступал белоснежным листам письма. Протер очки и снова уткнулся в бумаги, уделяя особое внимание второму листу, который по размеру был меньше первого, надеясь, что содержание письма изменится, но буквы – написанные его почерком, с характерным нажимом в петлях и укороченными палочками в «d» и «b», что делало их похожими на располневшие буквы «о». Я могла понять ужас, охвативший Фрица. Это был не тот ужас, который настиг стражу при чтении этого же письма; нет, то был лишь испуг от осознания, что они едва не прогнали важную гостью. Здесь же был ужас человека, который держал в руках письмо, написанное его рукой, но не помнящего, как писал это письмо. На секунду, мне даже стало жалко его.
Он сглотнул. Ослабил галстук, вернул мне письма. Сделал шаг назад и едва не грохнулся на покосившихся ногах – стражник бросился ему на подмогу, но Фриц автоматически отмахнулся от помощи.
– Мне… мне нужно передохнуть. Кажется, я переутомился, – пробормотал он, обращаясь то ли ко мне, то ли к стражнику. – Столько дел в последнее время. Переутомление… да.
Мы со стражником переглянулись. По его глазам я поняла, что тот считает, что старшему советнику нужен не отдых, а психлечебница. Причем качественная и хорошо охраняемая.
– Пожалуй, мы можем перенести встречу на другой день, – ласково произнесла я. Теперь роль взрослого и разумного играла я. – Может быть, в пятницу? А вы пока отдохните. Я же все понимаю. У вас сложная, ответственная работа… требует много усилий, нервов…
– Да, конечно… в пятницу, – согласился со мной Фриц. Вряд ли он слышал меня.
Стражник подхватил старшего советника и повел того к выходу, на свежий воздух. Я не была уверена, помнят ли еще о моем присутствии, но на всякий случай бросила в пустоту:
– Мне стоит наведаться в дамскую комнату.
И прежде чем стражник или старший советник мог бы сообразить, что нужная мне комната находится в другой части зала, прошмыгнула на лестницу за дверь с табличкой: «Вход только для работников посольства».
***
Пустынный коридор второго этажа навевал мысли об одиночестве и безнадежности. Туфли тонули в густом ковре, заглушающим шаги. Я мельком заглянула в полутемную комнату отдыха и поспешила дальше. Я была в посольстве один раз, когда сама прибыла в Кеттердам и оформляла временную регистрацию. Тогда я переживала, что что-то пойдёт не так так же, как и сейчас, почти год спустя. Я дрожала и крепко сжимала ладонь Томаса, боясь, что если отпущу ее, то умру. Мне постоянно казалось, что откуда-нибудь выскочит городская стража и схватит нас. Но все обошлось. Мою нервозность списали на морскую болезнь после долгого путешествия, и даже предложили воды. Во мне видели только хрупкую девушку, наследницу большого капитала и завидную невесту.
Позади меня скрипнула дверь. Я медленно повернулась. Никого. Заглянула в пустую комнату, но единственное, что могло насторожить – это распахнутое окно. Наверное, окно забыл закрыть кто-то из служащих, или сам Фриц. В любом случае, ворам ничего не светило – если, конечно, они не были настолько тонкими, что могли пролезть между стальными прутьями.
Вернувшись в коридор, я прошла мимо еще трёх запертых дверей и на перекрёстке свернула направо. «Когда будет развилка, пойдёшь по правому коридору. Дальше ищешь дверь с номером 1109 – думаю, она будет по правую руку. Заходишь. Находишь вторую дверь. Запускаешь нас. Что дальше ты знаешь.» Одно из немногих вещей, что я не знала, было то, откуда Каз все это знает. Скорее всего у него был план здания, но как он его добыл?
За дверью 1109, к моему удивлению, скрывалась кухня. Я поражённо оглядела подносы с черствым хлебом, полунакрытые тканью, свежие фрукты в вазочке, брошенную в раковине грязную чашку и сложенные аккуратной стопочкой хлопковые полотенца. В воздухе витал запах чего-то кислого. Сложившийся на кухне порядок вперемешку с хаосом вызывал у меня недоумение. Похоже, главный здесь не особо беспокоился о чистоте – если бы ответственный за кухню любил, чтобы все было аккуратно, то ни за что бы не позволил подчинённым развести такой бардак. Вот и получается – один мусорит, а другой прибирает. Судя по равномерному распределению хаоса и порядка, пока они играют в ничью.
Я сверилась с часами. Каз и Уайлен уже должны быть на месте. Я выбралась из графика. Но где же дверь? Я осознавала, что вряд ли запасной выход будет на самом виду, да еще и с огромной стрелкой-указателем на него. Такие выходы обычно используют, чтобы сбежать с работы пораньше, не будучи незамеченным начальством. Будет нехорошо, если при проверке всплывёт такая лазейка. Хотя, получается, ход все же как-то охраняется – иначе Казу не понадобилась бы моя помощь, чтобы забраться в посольство. «Или же ты приманка для охраны,» – промелькнула в голове нехорошая мысль. Покачав головой, словно это могло избавить от ощущения подвоха, я еще раз огляделась.
– Если бы я была секретной дверью, то где бы я пряталась? – задумчиво произнесла я.
Дверь спрятана, но на вряд ли перед ней стоит что-то тяжёлое, что может помешать быстро ретироваться с рабочего места. Ход ведёт на лестницу, а та – на улицу, и на нее нельзя попасть с первого этажа. Сбрасываем со счетов стену с дверным проемом, через который я вошла, и смежные с ней углы. Расположение хода поблизости от окна тоже маловероятно. Остается только осмотреть оставшиеся обе стены. Около одной, кроме огромных шкафов с посудой, стояла раковина, рядом с которой на крючке висели грязные, мятые полотенца. У другой – холодильной шкаф, высокий стол и плита.
Я двинулась к столу, уже представляя, как будет весело ползать под столом и заглядывать в щели между кухонной мебелью, как остановилась на месте, пораженная внезапной мыслью. Снова повернулась к раковине.
Как уйти незамеченным?
Подойти помыть руки, потянуться за полотенцем, чтобы их вытереть – и исчезнуть.
Отодвинув полотенца – святые, лишь бы не подхватить какую-нибудь заразу – я обнаружила за ними небольшой рычажок, за который, не мешкая, потянула. Раздался негромкий щелчок, и справа от раковины отодвинулась панель. Проход был в полметра, но слегка толкнув ее, я обнаружила, что она может продвинуться и дальше, проехав по пазу в полу. В полумраке (у них что, любовь к темноте? Нельзя хоть где-то сделать нормальное освещение?) вниз круто спускалась лестница.
Ничто не указывало на то, что дверь открывается с другой стороны, поэтому я зафиксировала я просунула в проем табуретку и, глотнув в последний раз кислый воздух кухни, начала спуск. Проход был до того узкий, что я практически касалась плечами стен. Кроме кирпичной кладки хвататься было не за что; вытянув руку и коснувшись ее, я вляпалась пальцами во что-то масляное. Гадость. Неровные ступени тонули в темноте, и спускаться приходилось, предварительно вытягивая ногу и нащупывая ею ступень. В ушах звено от стоящей здесь тишины, а лёгкие предательски стали сжиматься. Мне кажется, или стены стали сдвигаться? И почему все еще не видно двери на улицу?
Испугавшись надвигающегося приступа, я ускорилась и чуть было не улетела вниз. Пальцы заскользили по стене, кирпич до крови расцарапал руки, но я устояла.
– Святые, – пробормотала я, с ужасом осознав, что на такой узкой крутой лестнице я вполне могла сломать шею. Когда бы нашли мое тело? Томас знал, куда я пошла, но не был в курсе про потайную дверь. Каз мог бы побеспокоиться, что меня долго нет; скорее всего он воспользовался другим способ достигнуть своей цели и даже не попытался бы меня найти, решив, что я кинула его. И только кухонный работник, желающий пораньше уйти домой, наткнулся бы в полумраке на мой холодный труп. Интересно, начнётся ли к тому времени разложение? Здесь прохладно, темно. Идеальное место, чтобы умереть.
Я так увлеклась мыслями о своей смерти, что чуть не врезалась в дверь. Дверь! Света едва хватало, чтобы разглядеть, как ее открыть. Главное, чтобы не было замка – умение вскрывать замки не входило в мой список навыков и умений. Нет, кажется, здесь обычный засов. Я дернула за язычок. Не то чтоб я сильно расстроилась, когда ничего не произошло, но все-таки было немного обидно. Я надавила сильнее, и дверь слегка приоткрылась. Просунув руку в образовавшуюся щель, я попыталась расширить проем, как сделала это наверху, однако механизм заело, и дверь осталась на месте. Ну, прекрасно.
– Дальше сами, – пробормотала я. Словно услышав мои слова, с той стороны возникли ладони, затянутые в перчатки, и потянули дверь в сторону. Дверь протестующе взвизгнула и расширила проход, открывая мне обзор на переулок, Бреккера, стоявшего в полуметре от меня, и Уайлена, перемещающегося с ноги на ногу у него за спиной.
– Ты задержалась, – без всяких эмоций в голосе сказал Каз.
Я сжала ладони в кулаки, разрываясь между желаниям врезать ему и плюнуть ему в лицо. Выбрала третий вариант. Выразительно посмотрела на его трость, которую он прислонил к стене, пока открывал дверь.
– Счастливого подъема, – бросила я подонку из Бочки и с новыми силами поскакала вверх.
========== Глава 6. In & Out ==========
У Каза заняло меньше пяти секунд, чтобы взломать замок в кабинет секретаря посольства. С лёгким щелчком дверь открылась, и мы вошли в небольшое, но уютное помещение. Быстро оглядевшись, он присел у ящиков письменного стола. Между пальцев блеснули отмычки.
– А замок на черном входе тебе не по зубам, – обращаюсь скорее к себе, чем к Казу, пробормотала я. Он покачал головой, взламывая один ящик за другим.
– Засов нового уровня. На сто процентов уверен, что это работа Шуйлера. Между дверью и стеной нет щели, так что открыть можно только изнутри. Подкупать работников времени не было.
– А еще проще подставить девчонку, которая лично не имеет никаких общих дел с посольством. Если поймают работника посольства, начнут копать. А пока меня допрашивают, можно успеть сделать ноги. Меньше вопросов, больше шансов.
Каз проигнорировал мой комментарий. Похоже, я была права.
Документы из ящиков перенесли на стол.
– Умеешь читать на керчийском?
– Да…
Каз взял одну из ближайших папок, мне протянул вторую. Уайлен остался стоять в центре комнаты.
– Ищи упоминания о Яне Ван Эке, Пекке Роллинсе или Пер Хаскеле.
– Разве они равкианцы? – озадаченно спросила я, открывая папку. Ворох бумаги, чеки, выбранные книжные страницы – часть на равкианском, часть на керчийском. Это мало походило на официальные документы.
– Нет. Поэтому любое упоминание о них имеет значение. Видишь одно из имен, или что-то странное в записях – зачитывай Уайлену.
Я подняла глаза на химика. Он, смутившись чему-то, уставился на свои ботинки.
– Ты не умеешь читать на керчийском? Или равкианском? – спросила я. Я не была уверена, какой язык являлся его родным. Он выглядел как шуханец, но Уайлен – керчийское имя.
– На равкианском, – неуверенно ответил химик.
Несмотря на то, что нас было двое, процесс шёл медленно. На каждую папку у меня уходило по десять минут, у Каза – пять. Иногда Каз отдавал бумаги мне, если они были на равкианском и он не был уверен, что именно там написано. Нужные имена действительно встречались: «передача товара Яну Ван Эку…», «отметить на конференции мистера Роллинса как щедрого мецената…», чек на имя некоего мистера Смита с пометкой: «аванс за работу, заказчик – Ван Эк…». Думаю, Каз находил упоминания об этих людях так же часто, как и я, но не все зачитывал Уайлену. Сам Уайлен большую часть времени, пока мы с Казом читали, молчал. Периодически мы зачитывал отрывки вслух, и он комментировал их. «Похоже на правду», «Да, это было в прошлом году», «Это многое объясняет», «Слишком давно, не подходит».
– Что, собственно говоря, вам нужно? – я устало потерла глаза. От мешанины языков и мелкого почерка начинала болеть голова. – Мне было бы проще, если бы я понимала, что важно, а что нет.
– Важно любое упоминание этих имен, – Каз даже не поднял голову от своей папки.
– Их вообще тут быть не должно, – не унималась я. – Это кабинет секретаря равкианского посольства. А здесь – чеки, черновики речи выступлений, наброски писем и черт знает что еще. Здесь не должно быть имен керчийских купцов и юристов.
– Вот именно.
Я замерла.
– Хочешь сказать, представители Равки в Керчии замешаны в нелегальной деятельности? – если это так, то и Федор Орлов – тоже.
Я так и не узнаю, что собирался ответить на это Каз. В помещении через несколько комнат от нас раздались звучное «хряк» и «бздынь», какое можно услышать, если при сквозняке открытое окно с размаху влетает в раму, так что даже разбивается оконное стекло. Каз на секунду замер, а затем быстро стал возвращать папки на место. Я успела заметить, как он засунул некоторые бумаги в карман.
– Уходим.
Мы выскочили в коридор, но когда я направилась в сторону кухни, где скрывались потайная лестница, Каз меня остановил.
– Стража должна видеть, что ты выходишь из здания, – напомнил он план. Со стороны лестницы уже слышались поспешные шаги.
– И что, по-твоему, я делала на этаже целый час? – зашипела я. Проигнорировав меня, он двинулся дальше. Я потянулась и успела схватить его за руку. Мои пальцы легли на возникший неприкрытый кусок голой кожи между краем перчатки и рукавом рубашки. А дальше произошло нечто странное. Каза передернуло, он резко скинул мою руку и уставился на меня. В его глазах горела неприкрытая ярость. Я испуганно дернулась назад, едва не запнувшись о ковёр.
Хлопнула дверь в начале коридора, и я инстинктивно повернула голову на звук, хотя из-за поворота ничего не видела. Стражник проверял помещения. Когда я снова посмотрела на коридор перед собой, Каза уже и след простыл. Я осталась одна посреди этажа, в посольстве, где быть меня не должно было. Шаги приближались. Не мешкая, я кинулась в дальнюю комнату с нарисованной на двери женской шляпкой.
Я включила воду, побрызгала немного на лицо и шею, чтобы спала краснота. Чтобы привлечь внимание, стала негромко напевать равкианскую детскую песенку, расчесывая пальцами волосы. Шаги приблизились к двери в ванную комнату и замерли. Затем раздался неуверенный стук. Я выключила воду и распахнула дверь. Стражник, который ранее провёл меня в посольство и выводил Фрица на воздух, испуганно отскочил назад.
– Мммисс? – заикаясь, выдавил он.
Я собрала весь пафос, который только был во мне. Вздернула подбородок, уперла руку в бок.
– В ванных просто отвратительное освещение! – процедила я. – Как, по-вашему, я должна приводить в порядке макияж в темноте?!
Продолжая выражать свое недовольство, я прошла мимо обескураженного стажа и спустилась по лестнице. У выхода я столкнулась со вторым стражем; не будучи уверенной, как он отреагирует на мое появление, я решила бить на опережение:
– Отвратительное отношение к посетителям! – воскликнула я. Свернув за угол, где меня не было видел из посольства, я стёрла наигранное возмущение и очнулась пополам со смеху. Кажется, все прошло успешно, хотя стражники вряд ли забудут меня. Это будет проблемой, особенно если мне по какой-то причине придется вернуться в посольство.
Я все ещё была в полусогнутом положении, когда перед моим носом возникли вычищенные до блеска ботинки. Каз. Уайлена рядом не было.
– Черт побери! – меня душил смех, поэтому злиться не получалось, пусть я и не могла простить этого подонка. – Ты бббросил ммменя!
– Ты и сама справилась.
Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоится. Унять смех намного проще, чем приступ паники. Уже после третьего вдоха я выпрямилась и скрестила руки на груди.
– Псих!
– Бизнесмен.
– Все равно. Ты идиот. Как минимум, потому что собирался кинуть меня.
– Тем не менее, я этого не сделал.
Не сделал. Почему, интересно? Из того, что я знала о нем, напрашивался только один вывод: что-то заставило его передумать. Правила игры изменились. Что повлияло?
