Текст книги "Заклятые враги (СИ)"
Автор книги: Владислава
сообщить о нарушении
Текущая страница: 65 (всего у книги 88 страниц)
Нет, они подумали! Они решили, что хитрее, что могут победить – переиграть самого Тэллавара! Но он победил и бога – тот зря доверил мальчишке такие безмерные силы, – а значит, с лёгкостью вновь уничтожит тех, кто на самом деле и не является живым человеком, так, простой, банальной тенью женщины, блуждающей по этой земле.
Марисса ушла гордо, с высоко поднятой головой. Словно была уверена, что на поле боя она уже лучшая, что армия в её руках… Но осталась Самаранта, пусть Тэллавар и показал слишком явно, что желает остаться один – и это вызвало у него короткий смешок. Неужто они считают его до такой степени глупым, способным поверить в дешёвый театр с такими плохими актрисами?
Но да. Она подошла ближе и посмотрела на него так, словно зачаровывала, и на мгновение сквозь маску уродства пробилась прежняя красота. Пробилась бы – но Тэллавар умел уничтожать иллюзии ещё задолго до их появления.
– Знаешь, Тэллавар, – она скривилась, но, может быть, это оказалось каким-то подобием улыбки, – когда-то мы играли по одну сторону баррикад. Мы тогда почти любили друг друга, правда? Может быть, только я любила, – она покачала головой. – Как было бы хорошо сейчас хоть какое-то временное перемирие заключить, – она зажмурилась. – Хоть на несколько дней.
Он кивнул. Это не могло быть правдой, конечно же, но сейчас Самаранта, ослеплённая уверенностью в своей иллюзии, подошла ещё ближе и сжала его запястье, словно пыталась удержать на месте. Дышать было трудно, но не от того, что она так прекрасна – Тэллавар вынудил себя улыбнуться широко и искренне, будто бы верил ей. Будто бы мог позволить себе переступить через тонкую черту вражды.
Как же она пылала местью! Как же она горела изнутри, как сильно ненавидела его, как сгорало изнутри её сердце! Тэллавар выдернул своё запястье – его магия будто бы вскипела внутри. Он чувствовал, что рано или поздно женщины – коварные, пустые существа, – попытаются разрушить изнутри его победу, его уверенность и его бесконечные чары.
Она потянулась к бутылке вина. Пальцы сквозь иллюзию – он оставил её, пусть так, – казались длинными, тонкими и изящными. Не было этой чрезмерной худобы и серости, к которой он так привык за последнее время. В Самаранте только одно стоило внимания – её красота, но даже она успела погаснуть, стоило только женщине возжелать большего, чем она имела право получить.
И дочь её пошла по всё той же тонкой, кривой тропинке – только она отдала что-то куда большее, чем смазливое личико и умение красиво улыбаться.
Бокалы – чистый хрусталь, – были явно элвьентскими. Как смешно – собираться напасть на государство, если даже вино и посуда оттуда! А как же воины будут праздновать и демонстрировать значимость своей победы, если у них ничего своего не осталось?
Но они праздновать не будут. Об этом Тэллавар прекрасно знал. Они лишь жалкие пешки в его руках и смешаются с остальными армиями прежде, чем успеют осознать собственную победу. Ему лишь надо заполучить Элвьенту и её войско, а дальше всё окажется поразительно простым. Дальше ему будет куда продвигаться и как раскрывать собственную божественную силу, что теперь кипит в его жилах, будто бы маленький местный вулкан.
– За нашу победу? – Самаранта высоко подняла свой бокал. Гартро всё ещё сжимал собственный, будто бы пытался понять, что ему предлагают, и отложил его в сторону – Тальмрэ поступила зеркально, так и не сделав ни единого глотка.
Разумеется, он не был глуп. Он видел, как подрагивала королева Марисса, стоило только этой проклятой ведьме на неё посмотреть, чувствовал их страх, их дикий ужас перед тем, что должно было случиться. Они отчаянно боялись проиграть, просчитаться, но всё-таки сделали это.
– Какая жалость, – прошептал он, – что вы действительно не смогли оценить то, насколько я умён и силён во всех этих интригах, будь они глупы или не очень. Какая жалость… – он покачал головой. – Ну что ж. Я думаю, сейчас как раз пришло время прощаться, Самаранта.
Он осушил бокал одним глотком. В её взгляде сквозь иллюзию даже пробиралось к нему неимоверное торжество, а Тэллавару очень хотелось рассмеяться. Что за глупость! Он – не просто старик с давними силами, он получил могущество богов! Разве кто-то, какая-то обыкновенная жалкая женщина, способен ему помешать? Способен остановить на полпути?
Он столько лет провёл в Эрроке, в этом жутком, надоедающем матриархате – а теперь, спустя несколько дней после того, как получил божественную силу Дарнаэла Первого, он видел, насколько жалкими были надежды на богиню Эрри. Если б в Элвьенте ещё встречались такие маги, как их первый король, если б у них получилось развить силу молодого Тьеррона – прежде чем он оказался в усыпальницах своего предка с переломанной шеей и сердцем, пронзённым чужим кинжалом…
– Прощаться? – она смотрела на него, а её магия – магия, на мгновение подарившая ей красоту, – осыпалась пеплом к ногам. Тэллавару хотелось смеяться; он помнил, как когда-то давно действительно верил в то, что волшебство способно на всё.
– Ты не сможешь обмануть возраст, Самаранта, – проронил он. – Рано или поздно все иллюзии схлынут, даже те, что кажутся такими уродливыми – а ты ведь ещё хуже на самом деле! Твой лик будет даже не просто пугающим – только отвратительным. Они будут обходить тебя, стыдиться тебя.. Но вряд ли тебе суждено до этого дожить. Магический Источник любил число три. Там всегда было трое… – Тэллавар не знал, откуда в голове появилась эта вездесущая, кошмарная цифра. – Конечно. Ведь в его основе стоит треугольник. Когда-то на его гранях стояли будущие боги и жертвы. Теперь, наверное, я сам довершу его.
Он чувствовал, что натворила Тэзра. Он видел, как рыдала земля под силой её чар, постепенно иссыхающихся. Она сама не могла бы этого сделать. Где-то там открылся Источник.
– Надеюсь, ты займёшь в гранях достойное место, – он коснулся её лба тремя пальцами, будто бы отправляя в дальний путь.
Сердце сжалось и перестало биться. Яд действовал, разумеется, просто отлично. Но его магия, божественная сила Дарнаэла Первого толкала кровь, гнала её по жилам, и он чувствовал, как постепенно вновь начинает дышать. Как отвратительные судороги, сжавшие было его в своих гадких лапах, становятся всё слабее и слабее, как уступают постепенно место тому, что он силой отобрал у других.
Самаранта тоже таяла, но не перед глазами – будто бы у умирающего. Она растворялась в потоках молочного тумана Источника, всё ещё не удосужившись посмотреть себе под ноги. Слишком рано она решила, что победила. Слишком ненужной для него оказалась.
========== Глава пятьдесят девятая ==========
– Ваше Величество, – Реза склонилась в уважительным поклоном перед своей королевой. На Дарнаэла Второго она даже и не посмотрела, будто бы всё ещё хваталась за матриархат и его строгие, упрямые правила, царившие ещё несколько дней назад во всей стране. Нельзя сказать, что Ятли была большой почитательницей религии прежде, но всё же, ей так вдруг захотелось вернуть время вспять и оказаться в прошлом году, когда она ещё имела прекрасные надежды на будущее правление в собственной деревне, единственном, что оставалось у неё в качестве стимула. – Мы обнаружили Магический Источник, по крайней мере, так заявляют Моника и Мизель. И ведьма Лэгаррэ, – называть её просто Мон перед королями было вполне удобно – что Лиара, что Дарнаэл хорошо знали девушку, – но почему-то Реза не смогла удержаться от официального представления, такого чуточку недовольного, возмущённого, словно она ещё таила в душе обиду на более сильных сокурсниц, – подтвердила личность найденного там человека, влитого в лёд. По её мнению, это начальник королевской стражи в Лэвье, Кальтэн Фэз.
Она даже не посмотрела на Дарнаэла – Мизель бы уж точно не удержалась, желая увидеть, как он расстроится от того, что его друг и соратник оказался в столь плачевном положении. Ятли не пылала ненавистью к королю Элвьенты, ей было просто всё равно. Злилась она скорее потому, что всё ещё оставалась бесцельной, никому не нужной девушкой в этом отвратительном государстве.
Государстве, что само предаёт своих же служительниц.
– Но я не вижу тут ни Моники, ни Мизель, – отозвалась королева Лиара, выпрямляясь на своём троне. Она была истинной правительницей – казалось, будто бы светилось изнутри её белое платье, пусть в глазах всё ещё сияла некая грусть. Её Величество не позволила присесть даже Дарнаэлу – презренному мужчине или, может быть, её единственному достойному сопернику, ведь Реза понятия не имела, какие между ними на самом деле отношения, – и он стоял по правую руку от неё, как-то расслабленно опираясь о трон плечом. В синих глазах Тьеррона не было недовольства или злобы, только какая-то усталость, смешавшаяся в привычным смехом – он умел веселиться даже тогда, когда плакал весь мир, так, однако, в Элвьенте описали его с негативной точки зрения, будто бы пустоголовый король и на могиле сплясать способен.
– Они остались у Источника. Сказали, что без присмотра границу покидать попросту нельзя, – привычно пояснила Реза. Она повторяла эту фразу не первый и не второй раз за сегодня, поэтому вышло отточено и слишком ровно.
– Что за глупость, – скривился Дарнаэл, влезая в разговор ведьм, что считалось в государстве для мужчины грехом, достойным едва ли не смертной казни. – В конце концов, граница тянется на множество километров! Ни Моника, ни Мизель, ни даже сам… сама богиня Эрри не смогла бы удержать всё это под своим влиянием. У неё просто не хватило бы сил и глаз. С какой целью на самом деле они там остались?
– Чтобы никто не пострадал при попытке пересечения, – упрямо ответила Ятли. В правдивости её слов никто прежде не сомневался, а королева и не оборвала своего гостя, которого собиралась казнить. Реза не понимала, откуда в ней взялось столько ненависти к мужчине – может быть, от того, что он слишком уж о многих разрушенных судьбах ей напоминал.
Всё это – огромная глупая игра, которую надо бы прервать, но вот обыкновенная выпускница академии вряд ли была в силах это сделать. И это чувство собственной ненужности продолжало преследовать её днями и ночами, не давая ни спокойно дышать, ни нормально жить дальше.
– Значит, они просто так сказали, – сделал свой вывод Дарнаэл. – Но я надеюсь, была хоть одна разумная мысль по поводу того, как можно уничтожить границу и унять источник? Как освободить моего начальника стражи, в конце концов?
Лиара посмотрела на него – не предупредительным, не недовольным почему-то, а совершенно спокойным взглядом, будто бы каждое из произнесённых слов было в порядке вещей, а после кивнула, почти что равнодушно.
– Действительно, – проронила она. – Моника и Мизель не кажутся мне столь безответственными, чтобы не передать через тебя ни единого достойного варианта развития событий.
– Они считают, что там требуется либо сама Тэзра либо кто-то из близких родственников, – сухо ответила Реза. Её мнением – как это обычно и бывало, – никто не интересовался. – Они сами уверены, что не смогут снять эту стену, равно как и самые сильные маги нашего королевства.
– Ну, ведь Антонио всё ещё здесь, – повела плечами Лиара. – Я не вижу ни одной причины не допустить его к столь важному делу – пусть принесёт хоть какую-то пользу и уберёт то, что натворила его драгоценная мать. Пусть от него будет хоть какая-то польза.
Резе захотелось смеяться. Антонио? Да если и надо искать подтверждение тому, что мужчины в магии абсолютно беспомощны и глупы, то Карра – идеальный тому пример! Да, его мать – сильная ведьма, выстроившая всё то, что они сейчас пытались убрать. Но даже это не помогло ему овладеть хоть капелькой чар.
Хотя, впрочем, кто знает, кто у него отец. Все эти сироты… Что за глупость! Шэйран тоже считался сиротой много-много лет.
– И вы отправите его без поддержки? – промолвила Реза. – Антонио не хватит мощи даже на то, чтобы вернуть к жизни этого мужчину, а…
– Ты предлагаешь мне отправиться с ним в сопровождение? – равнодушно спросила Лиара. – Действительно, я поступлю именно так. В тот день, когда моё государство как никогда нуждается в своей королеве, я сорвусь и брошусь на границу. У нас нет свободных сильных магов, Реза. И если Антонио не сможет справиться сам…
– Я всё равно в этом государстве ничем не занимаюсь.
Голос Дарнаэла прозвучал всё так же мирно, с каким-то странным весельем. Он прищурился и бросил взгляд на королеву, будто бы пытаясь убедить её в своей правоте.
– Я уже не пленный, но всё же, и не король, потому что моё государство осталось за стеной, а правит им теперь непонятно кто, – он сложил руки на груди. – Всё равно придётся отправляться в сторону Элвьенты, а так, может быть, хоть полюбопытствую у своего начальника стражи, на кого же осталось моё бедное истерзанное государство.
– На его королеву, может быть? – Лиара посмотрела на него, словно не желая никуда отпускать, а после кивнула. – Если это поможет, то ты вполне можешь составить Антонио компанию.
– Могу, но не уверен в том, что это действительно окажется достаточным подспорьем для того, чтобы он хоть что-то сделал, – хмыкнул мужчина. – Но это не имеет никакого значения. Реза, отыщи его и скажи, что сегодня вечером мы должны отправиться в путь.
– Остальное сопровождение? – уточнила Лиара.
– Разве что тот, кто покажет, где именно источник, – Дарнаэл усмехнулся. – Ваше Величество, я пережил Высшую Ведьму Кррэа. Бунтовщики столицы и всей страны будут смотреть на меня как на героя, а не как на ненавистное существо. А что до ваших волшебниц, то вряд ли среди них найдётся кто-то сильнее Тэзры.
Лиара коротким, недовольным взмахом руки приказала Резе поскорее убираться из помещения. Казалось, докладом она была кошмарно недовольна – равно как и отчаянно надеялась на то, что королю Элвьенты не придётся покидать государство до такой степени поспешно.
Но выбора у них не было. Война – пусть пока что некому было её объявлять, – уже гремела в тучах там, в небесах. Война была неминуема. Осталось только определиться с тем, кто именно будет в ней участвовать, и Лиара хотела бы играть на правах победителя.
***
Дарнаэл был уверен в том, что его родной сын не испытывает никакой потребности в магическом даре – сил у него было предостаточно. Но даже Шэйран умудрялся путаться, сбиваться, не пользоваться всем своим потенциалом, постоянно теряясь и смазываясь на фоне отвратительных эрроканских законов. Не мог он достойно демонстрировать свою силу, не мог колдовать так, как колдовал бы в свободной державе, и даже ему постоянно в спину летели короткие насмешки от сокурсниц.
Но Рэй умел бороться. У него в жизни – пусть далёкие и смутные, – были примеры того, что в каких угодно условиях можно оказаться победителем. Пусть он тогда ещё был совсем ребёнком, но воспоминания о том, как Дарнаэл из ничего выстроил огромную страну, всё ещё теплились в его разуме.
И, в конце концов, он был истинным сыном своего отца. С примерами или нет – в их жилах текла одна кровь. Не важно, какое оружие выбирали Тьерроны, но в том, в своём, они действительно были лучшими мастерами на свете. Возразить этому не мог никто.
Вот только в этом мире всё казалось не таким уж и простым, как, может быть, того хотелось бы Лиаре. Может быть, она и играла в хитроумные, тяжёлые для человеческого понимания игры, может быть, она пыталась обрубить крылья, когда ей было это выгодно – и прирастить их обратно.
Их сын пережил это потому, что отрубить не получилось. Он всё ещё стремился к чему-то, всё ещё думал о том, что ждало его впереди. Он боролся – со смехом, с короткими издевательствами, выворачиваясь из лап законов, придуманных его собственной матерью. Законам Эрроки было и лет-то столько, сколько Шэйрану, но у него как-то странно получилось обходить их.
А у Антонио, казалось, крылья давно уже отпали самостоятельно. Не летать – даже ходить нормально он не мог, коль от него желали этого иные люди. И его родная мать, и королева, и все вокруг повторяли, что магия – единственное, что имеет значение. Магия, которой в нём было несколько капель.
Так много для эрроканца. Так мало для настоящего мужчины.
И они выпили его практически до дна своими придирками, своими примерами из окружающего мира. Сейчас рядом с Дарнаэлом ехал не полный сил юноша, не человек, желающий чего-то добиться – нет, на соседней лошади восседала лишь жалкая тряпка, достойная только того, чтобы целовать носок туфли своей королевы. Да и то – не всегда.
Это чувствовалось во всём. В том, как он держался, как опускал голову, как отводил взгляд. Ему было просто в Эрроке, тут такие все – но стоило оказаться в компании хоть кого-то сильного, преодолевающего преграды, как Антонио угасал, обращался прахом.
Дарнаэл и сейчас ловил недовольные взгляды молодой ведьмы то на себе, то на молодом Карра. Реза – всего лишь яркое пятно стереотипов в их компании, – может быть, и была добродушной, светлой в каких-то своих проявлениях. Но всё же, в ней уже проросло то самое зерно проклятого матриархата, которое имело право быть только в сильных женщинах.
Его Лиаре – при всех её недостатках, – оно даровало гордость.
Ятли – всего лишь гордыню.
– Тут, – наконец-то уверенно выдохнула она.
И вправду, не заметить эпицентр было практически невозможно. Хотя Дарнаэл был уверен, что определённый отрезок времени они ехали вплотную к границе, но там не было ни снежной бури, ни даже обыкновенной синей стены, которую так ярко описывала девушка. А вот теперь он и вправду видел – обломанные края этой громадины, заканчивающейся в сотне-другой метров от источника.
– И это вся стена? – хмыкнул Дарнаэл. – Неужели её так сложно обойти?
– Вы просто дарниец, и Антонио – тоже наполовину не эрроканец, так что, может быть, вы видите только самую сильную часть, – Ятли даже не обернулась, отказываясь удостовериться в их общей ошибке.
С местом они угадали точно. Этот клубок волшебства, крутившийся вкруг собственной оси прямо перед их носом, тянул свои снежные лапы к статуе мужчины, замершего будто бы в попытке убежать или догнать кого-то. Не узнать в этом могучем воине Кальтэна было трудно – Дарнаэлу понадобился только один взгляд, чтобы с уверенностью сказать – Моника правильно идентифицировала личность этого человека.
– Но где же твои сокурсницы-ведьмы? – недовольно поинтересовался король у Резы. – Если я не ошибаюсь, они всё ещё должны находиться тут и стеречь границу.
– Наверное, осматриваются с той стороны, – пожала плечами Ятли. – Разве это имеет какое-то значение? Мы привели Антонио – только он может что-то исправить.
Но тот выглядел таким испуганным, таким бледным, глядя на своего родного отца, обратившегося в глыбу льда, что в Дарнаэле не осталось и капли сомнения – чудо, если они хотя бы человека сумеют вытащить. Ведь Антонио, убегая отсюда, отказался замечать и снежные стены, и погибших – он был настолько испуган…
Он и не мог с этим ничего поделать, потому что он – просто марионетка. Слабый, безмерно слабый волшебник, и не потому, что мужчина, а потому, что его мать очень постаралась доказать на его примере, что чары в руках любого парня угасают.
Дарнаэл знал, что это не так, но даже он сомневался, глядя на Антонио, в том, что чары могут быть подвластны мужчине.
– Ну, наверное, надо начать с источника, а потом… – Реза запнулась и посмотрела на Дарнаэла, справедливо считая себя тут единственным специалистом в плане магии.
Тьеррон коротко пожал плечами – он не питал лишних надежд относительно силы чар бедного, измученного Антонио. Моральных сил в юноше не больше, чем магических, а ведь именно они предопределяют исход дела.
– Нет, – упрямо покачал головой король. – Сначала Кальтэн.
– Ваш стражник не может быть настолько…
Он прервал Резу коротким, уверенным жестом, будто бы напоминал ей о том, каково место молодой ведьмы в их отряде.
– Послушайте, милая моя, – он не смотрел на девушку, всё не мог оторвать взгляд от своего обратившегося в лёд друга, – королева Лиара, позволяя мне сюда уехать, не предполагала короля Элвьенты в качестве подчинённого юной, ничего не смыслящей в этой жизни девочки. Уж поверьте мне, если я нахожусь тут, то сам в праве решать, кто и что будет делать. В нём не хватит сил на всё. Пусть попробует сначала разобраться с Кальтэном, а если ощутит себя достаточно могучим, то тогда уж и возьмётся за всё остальное.
Антонио за всё это время не проронил ни единого слова. Он спешился, подошёл к статуе своего отца – пальцы осторожно скользнули по холодной льдистой поверхности. Было, наверное, страшно – он не чувствовал в себе и капли магии, а помочь…
Тут некому было помочь.
– Я не знаю, что следует сделать, – выдохнул он. – Я не… Я не помню всего этого на занятиях, я…
– Расколоть лёд и вдохнуть в него жизненную энергию, – Дарнаэл скривился. – Сначала расколи лёд. Маги делают это одновременно, но там есть трёхминутный зазор. Успеешь. Тебе придётся передохнуть.
Антонио покосился на него, но подчинился – положил ладонь на плечо своему отцу, представляя себе, как мелкие капельки воды стекают с его одежды, как постепенно всё это обращается обыкновенными потоками жидкости. И как отступает от него холод.
Реза возмущённо хмыкнула – она не понимала, откуда королю соседней державы, в которой магия существует в полулегальной форме, может знать такие подробности.
Разумеется, ему рассказала Лиара. Разумеется, потому, что ни Реза, ни Антонио не удосужились поискать в библиотеке хотя бы один способ снятия подобного рода проклятия. Конечно, они оба надеялись на то, что тут будут Моника и Мизель, и только Дарнаэл как-то каждый раз неуверенно качал головой, стоило только кому-то предположить присутствие молодых ведьм у места наложения проклятия.
…Лёд поддался. Антонио чувствовал нить чар собственной матери – он тянул её на себя, будто бы пытался вытащить на свободу хоть что-то, хоть какие-то знания. Вода медленно, но уверенно лилась ему под ноги – замерзала тут же, но это было не самой большой его проблемой.
Его отец уже не был покрыт сохраняющим его льдом, но и сердце его не билось. В нём не было ни капли жизненной силы, и Антонио знал, что должен вдохнуть её.
– Попытайся просто влить в него дыхание, – Дарнаэл нахмурился, внимательно глядя на молодого мага. – Никто, кроме тебя, не сможет этого сделать без вреда для его рассудка. Быстрее!
Три минуты – это всегда ничтожно мало. Три минуты – это лишь несколько ударов шпагой, несколько выстрелов из револьвера и бесконечно много смертей. За три минуты Дарнаэл Первый когда-то выпустил ненависть из скал и выстроил из неё континент.
За три минуты Антонио должен был вдохнуть силу в своего родного отца. Ведь в них – одна кровь. Ведь они связаны между собой. Они должны чувствовать друг друга.
Но в нём ничего не было. И сколько б Антонио ни пытался пробиться сквозь странную стену, он не мог – его бессилие рассыпалось мелкими кусочками и становилось просто следом какого-то глупого, бессмысленного происшествия.
Он чувствовал холод.
Это было уже не проклятье. Конечно, от Тэзры не осталось и капли, она ушла вместе со льдом. Но сердце Кальтэна не билось, и с места он так и не сдвинулся, будто бы окаменел.
– Я не могу, – Антонио убрал руку с его плеча. – Я не могу…
– Пробуй! – в голосе Тьеррона чувствовались стальные нотки. Он смотрел на юношу, будто бы отчаянно пытался заставить его что-то сделать. – У тебя почти не осталось времени. Пробуй! Не зря ведь ты тратил силы на то, чтобы хотя бы его разморозить?
– Я не могу…
Дарнаэл лишь что-то прошипел сквозь зубы, рванулся вперёд и положил руку другу на плечо, словно поддерживая и провожая в последний путь.
Всколыхнулась магия. Сильная, но бесконтрольная, необученная, будто бы у могущественного, но слишком юного волшебника. Дарнаэл никогда не думал о том, что чары могут быть для него полезны. Никогда не ставил цели выучить их, научиться колдовать по-настоящему, так, чтобы заклинания ему и вправду поддавались, а не только зелёные кусты росли за спиной.
Но сейчас это не имело значения. Тонкую преграду сила сломила за несколько мгновений и, чужеродная, потекла по венам Кальтэна.
Дарнаэл отшатнулся – его ладонь всё ещё сияла, а там, где он касался своего соратника, осталась лишь дымная дыра заместо одежды да обожжённое плечо. И сам Фэз смотрел на него наполовину опустевшими глазами – так потерянно, так испуганно, словно и вправду боялся того, что могло случиться через несколько секунд.
– Тэзра, – прохрипел он и протянул руку к своему королю. – Где… Где моя Тэзра?
Его голос звучал будто бы из могилы. Широченные плечи поникли, в глазах сверкали то ли капельки растаявшей воды, то ли слёзы, а на лице всё ещё застыло это недоумённое, какое-то до ужаса глупое выражение. Он бормотал что-то себе под нос, оборачивался то и дело, словно ещё верил, что способен что-то найти, и действительно задыхался – от ужаса и от боли, сжимающей сердце.
Кальтэн смотрел на него обезумело и дико. Смотрел – и видел, как кровь его прекрасной Тэзры стекала с рук короля, как мелкие капельки алой жидкости оставляли свои следы на снегу, как стрела пронзала её насквозь. Видел, как свой последний шаг делала Лиара.
– Дарнаэл, – на его губах застыла кривая, неискренняя улыбка. – Я… Рад… Видеть тебя.
Он даже не посмотрел на Антонио – словно забыл о его существовании. Всё ещё шатаясь, двинулся к коням, и на его губах застыло одно только слово.
И Тьеррону жутко не хотелось верить в то, что он сейчас видел перед своими глазами. Может быть, Кальтэн ещё станет прежним.
Но сейчас человеком он не был. Только жалким призраком, тенью себя самого в прошлом.
***
…Они возвращались в столицу не победителями – скорее отрядом разрушенных морально, а то и физически людей.
Король Дарнаэл с печатью беспокойства на лбу. Реза, уязвлённая, будто бы всё это случилось исключительно ради того, чтобы её унизить – ведь богам ни до кого нет дела, только до уничтожения её как личности! Кальтэн, постоянно повторяющий про себя имя Тэзры – будто бы внезапно вся его прошлая жизнь растворилась, а в нынешней остался только один смысл – служение женщине, которой уже не было в живых. И Антонио – уверенный в том, что во многом случившемся виноват именно он.
Королева, может быть, и не была самой проницательной женщиной на свете, иначе многое случившееся просто не имело бы места в их жизнях, но всё равно поняла, что что-то пошло не так. Но нормального отчёта она не дождалась ни от Антонио, поспешившего куда-то скрыться – подальше с королевских глаз, – ни от Резы, всё ещё уверенной в том, что мир просто играет против него, будто бы больше ему нечем заняться.
Она смотрела на Дарнаэла невообразимо грустно, будто бы уже что-то знала, но ожидала от него хотя бы пары слов, прежде чем ошарашить собственной отвратительной новостью.
– Граница рухнула, – стоило только закрыться дверям за Кальтэном и врачами, проронил он. – Твоя ведьма будет утверждать, что я просто вижу сквозь него, но не обольщайся. Девчонка не видит дальше своего носа.
– А где Моника и Мизель? – Лиара не выглядела обеспокоенной – будто бы молодые ведьмы волновали её меньше всего на свете. Она могла, впрочем, почувствовать какой-то их замысел – а что он был, не оставалось ни капли сомнений.
– Пропали, – сухо отозвался король. – И пусть меня старательно убеждали в том, что они решили исследовать границу по другую сторону, я этому не верю. Источник распространяет действие метров на сто, и я думаю, что до этого там был далеко не круг – вся граница была стеной. Кто-то снял заклинание.
– И кто бы это мог быть?
Мужчина хмыкнул – недовольно и зло.
– Ты. Самаранта, может быть, частично. Тэллавар, – он бросил на неё взгляд, вполне способный испепелить живого человека. – Ты этого не делала, иначе сказала бы мне – уже давно. Самаранта вряд ли смогла бы охватить своим влиянием такой большой кусок территории, мне всегда казалось, что она Высшая отнюдь не по своим заслугам, просто остальные отказываются торчать в Вархве и тратить кучу времени на такие глупости. Остаётся только один вариант.
– А у тебя на троне остался тоже Тэллавар?
Дарнаэл едва не поперхнулся.
– У меня на троне осталась моя супруга, – он словно ожидал того, как отреагирует на это Лиара, но женщина не спешила возмущаться. – Я понимаю, что Кальтэна там ждать уже не стоит, его почему-то понесло в Эрроку, но есть ещё Тэр – ненадёжное существо, но всё же…
– Королеву сожгли несколько дней назад, – Лиара едва-едва говорила, будто бы ей действительно было жаль практически незнакомую женщину. – И это не худшее из того, что случилось, поверь мне. Я не знаю, имеет ли это отношение к человеку… человеку, убившему…
– К Тэллавару, – оборвал её Дар. – Мы ведь уже сошлись на мнении, что у него ничего не получилось. Но, впрочем, не имеет значение. С чего ты взяла?
Она протянула ему тонкий лист бумаги с горой элвьентских печатей. Кто-то, подписываясь едва ли не личными, Дарнаэла, знаками, явно старался продемонстрировать, что и вправду законно находится на троне.
– По причине убийства Его Величества Дарнаэла Второго Тьеррона… Я, король-регент… Рри! – он запнулся, – объявляю вам войну, основываясь на…
Войну.
– Сколько лет я боролась с тобой, – усмехнулась Лиара. – И что получилось? Стоило только забрать из Элвьенты её распрекрасного короля, как мне тут же огласили войну. Некий самозванец, имя которого не говорит мне ровным счётом ничего.
– Лучше б оно и мне ничего не говорило, – покачал головой Дар. – Но – война? С моей страной? Они одумаются, стоит только мне выйти на холм, ты же понимаешь.
– Если ты ещё на него выйдешь. Армия Элвьенты… Вот если б ты нападал на Эрроку, каковы бы были у нас шансы?
– Без границы? – он даже не особо задумывался. – Если б я действительно хотел всех вас уничтожить или подмять под себя? Настоящая война? – мужчина развёл руками. – Это не больше месяца. У вас слабая армия. Есть маги, но вряд ли они специально обучены. К тому же… Если правильно убирать людей, то можно выиграть войну ещё до нападения.
– Вот видишь, – хмыкнула Лиара. – У нас нет шансов. У нас нет полководца, нет войска, магов, как ты говоришь, можно убрать…
Она отвела взгляд. Рыжие волосы даже в одно мгновение будто бы погасли – и во взгляде почувствовалось что-то такое странное, дикое, словно королеве Лиаре впервые в жизни было действительно страшно.
– Послушай, – Дарнаэл выпрямился. – Я понимаю, ты сейчас в ужасном положении. Но я не был бы столь радикален относительно того, каковы у нас проценты возможности победы.
– Ты ведь сам только что сказал, что мы заведомо проиграли.
Разумеется, в её взгляде не было ни единой слезинки. Королева просто не может плакать, она не позволит себе такую дикую, жуткую слабость. Королева – идеальная женщина, которая никогда в своей жизни не совершила ни единой ошибки из того глупого, пустого перечня.
