Текст книги "Бойся Дика (СИ)"
Автор книги: Vavilon V
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Что, Кайзер, неожиданно, да? Сам не думал, что заберешь у меня друга, не рассчитывал, что так выйдет? Подавись теперь.
Если бы не Кит, то я бы точно оказался лузером, которому даже поесть не с кем между занятиями. И всё же я проваливаю со скоростью света, потому что роговицу жжет, когда я смотрю, как подхалимски и лживо Джефф старается влиться в их компанию. Противно смотреть на его попытки быть крутым парнем. Бля, я знаю этого чувака несколько лет, ему до приятеля Дика как раку до Эвереста.
Но Кайзер его примет, конечно же, потому что ненавидит меня… ненавидит.
*
Шесть минут. Всего шесть минут до освобождения от чёртова итальянского и можно линять домой, только предварительно… Незаметно посматриваю на Дика, исподтишка… предварительно мне надо объявить войну. Поговорить с ним, наконец, сказать ему всё то, что кипит во мне и плещет.
Стереть, наконец, с него дурацкое безразличие.
Дик наклоняется над столом, делает какую-то пометку и – о, да! – поднимает взгляд. Спрашивающий, спокойный, холодный, совсем не тот, как тогда…
– Подожди, Кайзер! – так выходит, что я бегу за ним, а он идет дико быстро. Просто удирает от меня. – Кайзер, блять, подожди!
Все те немногие, что смотрят, сморят с интересом, но Дику наплевать, он сбегает.
– Я серьезно, надо поговорить!
– Не о чем, Рэнди! – отмахивается, не сбавляя темпа, и вот выметается из школы, а я за ним. Нет уж, не так-то просто с хвоста сбросить.
– Очень даже есть о чем! – срываюсь в супер-быстрый темп, и вовремя, а то этот мудак уже сумку на заднее сидение кинул. – Так что тормози.
И я его торможу, возле машины с чёртовым водителем, у всех любопытных на виду. Кайзер раздумывает, смотрит в небо и только после этого кивает:
– Только не ори на всю округу, что я тебя трахнул.
– А ты меня трахнул, вообще-то. – Не ору, но всё же.
Дик усмехается, открывает дверцу машины и, когда я начинаю паниковать, что он правда рванет, слышу:
– Жди, – это адресовано водителю, и мы сваливаем с парковки. Отходим подальше от школьных ворот, и на небольшом холме возле дерева Дик оборачивается: – Ну?
Сразу с ходу теряется вся моя прыть, и слова мне что-то не даются. Да и мысли слишком блудливые, прямо именно блудливые, словно шлюхи в баре.
– Эм, я не ругаться, – наверное, прежде всего это должен сказать. – Ты ведь получил, что хотел, верно, Дик?
Поднимает бровь и скрещивает руки на груди, вроде бы это и не «да», но и не совсем «нет».
– Верни мне друга, – кидаю портфель в траву и устало повторяю: – во-первых, верни мне друга.
И Дик смеется, чисто и от души, но я пришел сюда не проигрывать.
– Во-вторых, …
– Господи, Рэнди, – перебивает, не желая даже слышать вторую «шутку», – хочешь вернуть этого Джеффа? Легко! Он мне нахрен не сдался, чудик бесявый…
Вот бы слышал Джефф.
– Отсоси мне, и Джефф у твоих ног, а если отсосешь очень хорошо, то получишь пару новых собачек в подарок. – Это Кайзер. Самый что ни на есть настоящий и не прикрытый, искренний, злой и эгоистичный.
Чудом сдерживаюсь и не набрасываюсь на урода, а тот не затыкается, будто проверяя мои нервы:
– Я получил, что хотел, но раз уж я вижу возможность даже для большего… – смеется и разводит руки. – В конце концов, фанат ты мой или не фанат?
Специально доводит, специально… смотрю на него, и ничего, кроме бесконечной насмешки. Да за что он меня так ненавидит?
– Хватит, – отворачиваюсь, больно ведь. – Почему тебе так сложно пойти мне навстречу? Ведь Джефф тебе даже не нужен, а он мой единственный друг.
– Пустой разговор, – Дик решительно не желает колоться, – я уже назвал условия.
– Ты… – подхожу к нему ближе, и ближе смотрю в ублюдочное лицо, и скулы сводит. – Ты такая тварь.
Он не отходит, и на секунду мы становимся слишком близко друг к другу. Я ощущаю, наверное, ауру его тела, такая теплая аура.
– Мы, конечно, ушли но не так далеко, Рэнди, – усмехается, – некоторым со стороны может показаться, что мы драться настроились. Или целоваться.
– Тогда сдай назад, – шепчу и перевожу взгляд на его губы. – Ты ведь рассказал Питу, что ты гей, да?
Шумно выдыхает:
– Пришлось. И видишь, – очередная усмешка, – твое предсказание не сбылось.
«…А у тебя их и не будет, если я расскажу. Не думаю, что Пит, Кенни и прочие дружат с геями…»
Как давно это было, и как сильно я обманывался тогда.
– Рэнди, серьезно, либо бей либо отойди, – а сам и шага назад не делает. – Люди вокруг не такие уж и слепые.
– Конечно, – чуть наклоняюсь вперед, буквально пару миллиметров, но сейчас это так чувствуется. – Конечно, они не слепые, ведь тут сам Кайзер.
Не знаю, на что напрашиваюсь, быть может, таки правда хочу уйти с разбитой рожей, а может быть рассчитываю, что он отступит. По крайней мере, я хоть немного, но вывел Дика из безразличия.
– Чёрт, – шепчет и вот уже сам наклоняется, чтобы прижаться к моим губам, и я прямо чувствую горечь. Горечь Дика, впервые горечь Дика, а не моя.
Языком надавливает, и мои губы приоткрываются. В этот раз я не закрываю глаза, а он закрывает. И в этот раз близость выходит не потому, что я проиграл, а потому, что Дик сдался… самому себе.
И теперь, разрывая поцелуй и отступая, я делаю это победителем.
– Ты хочешь меня. Ты всё так же хочешь меня.
Дик быстро возвращается к хладнокровию. Чего-чего у него не отнять, так это умения держаться, если бы я тогда не чувствовал биение его сердце, не поверил, что это сердце есть.
– Рэнди, – снова насмешка во взгляде, хотя секунду назад ничего подобного не было, – перестань, остынь. Ты ничего не добьешься, тебе меня не победить. И это не потому, что ты правильный Рэнди Уорт, а потому, что я неправильный. – Достает пачку сигарет и просто смотрит, не открывая. – Сдавайся, по-хорошему.
– Ага, сдаюсь, – фыркаю. – Каково тебе, Дик? Ты изнасиловал меня, и знаешь это сам. Я в любой момент могу пойти к полиции и рассказать им, что ты со мной сделал.
– И как же ты им докажешь? – смеется, сука, и убирает пачку в карман, так и не вытащив сигарету и не закурив.
– Смешно, тварь? Ты хотя бы знаешь, как больно мне срать ходить?
Не переставая смеяться, Дик садится на траву с осыпавшимися листьями и спиной облокачивается на дерево. Сгибает одну ногу в колене и для удобства вытягивает руку вперед, кладя локоть на это самое колено. Устроился, блять.
– Помнишь телефон? – не сводит с меня внимательного взгляда. – Помнишь и знаешь, что в этом телефоне есть.
Не знаю. Не знаю точно, но, конечно, что-то есть, либо видео, либо фото. Дьявол.
– Каждую ночь перед сном… – прикрывает глаза и блаженно так улыбается, – смотрю и дрочу, вспоминая, как хороша узкая задница Рэнди Уорта.
Сжимаю кулаки и уже делаю шаг, чтобы ботинком залепить ему прямо в нос, но дергаюсь, слыша раскатистое:
– Ди-и-ик! – возле школьных ворот стоит незнакомый мне парень и машет: – Ди-и-ик!
– Ладно, пока, Рэндал, – Кайзер поднимается одним рывком, – ну ты понял насчет твоего дружка, кстати, если протупишь с отсосом, Джефф отсосет вместо тебя. – И так, подмигнув, Дик собирается съебаться.
Ну, уж нет.
Действую спонтанно, заношу кулак и что есть силы бью. Куда бью – чёрт знает, но что-то твердое под костяшками на секунду. И замахиваюсь еще раз и еще раз, быстрее и быстрее, и если Дик поначалу отступал от ударов, то потом я его валю в траву и бью, и бью. И, наверное, недостаточно, потому что тот и не думает даже защищаться.
А может я слабее физически даже больше, чем полагал.
– Эй! Эй! – резкий толчок в плечо, и я приземляюсь на задницу. Запах крови ударяет в нос, мои кулаки все этой треклятой жидкостью покрыты.
Тот самый парень, который звал Дика, теперь склонился над ним с озадаченным лицом, а Кайзер… даже не поднимается.
Лежит себе и непонятно: то ли кашляет, то ли смеется, то ли всё вместе. Вижу только, как губы его смеют по-прежнему улыбаться, и кровь течет из них же. А еще зубы у него белые-белые в красной-прекрасной крови.
Словно полный психопат срываюсь с места преступления и бегу, и бегу, насколько дыхания хватает. Бросаю их там вдвоем и проклинаю себя от затылка до пяток, а небо будто говорит, что я сделал всё правильно, иначе – зачем посылать дождь? Иначе – зачем очищать кулаки от крови?
Закрываюсь в комнате, не спускаюсь на ужин, даже не играю, вообще компьютер не включаю. Ни в одиннадцать, ни в двенадцать уснуть не могу, гложет. Бил я хуже девчонки, но бил, и крови вон сколько было… и оставил его, я оставил Кайзера, а он всё смеялся надо мной, у самого крови во рту полным полно, а всё смеялся.
«Почему ты не ударил меня?»
Отправлю ему в три ночи, а ответ приходит только утром:
«Потому что своих сучек не бьют». И после этого меня так трясет, что с пеной у рта набираю:
«Сдохни!»
*
– Мистер Уорт, – обращается ко мне преподаватель в коридоре, – вы помните, что сегодня репетиция? Вы пропустили в понедельник, так что считаю своим долгом напомнить.
– Да, миссис Шеферд, только, понимаете, я не Саймон на самом деле и…
– Ничего не желаю слушать, – мотает головой и затыкает уши пальцами, словно ребенок. -После занятий жду вас в зале.
Чёрт, ну почему я не Кайзер, чтобы отмазываться? Кстати, о нем, о Кайзере, которого сегодня нет. Может быть, я и не такой уж на самом деле и слабак, раз смог навалять, так что тот не поднялся утром? В больнице, наверное, валяется с сотрясением мозга или поломанным носом. Ну и дела, я смог его отметелить, почти горд собой, почти…
– Все достаем тетради! Быстрее! – командует вошедшая миссис Руфс, на ходу снимая дождевик. – Быстрее, ребята.
Куда-то явно торопится, хотя до начала занятия еще целая минута! Полных шестьдесят секунду, уже пятьдесят девять, ой, уже пятьдесят восемь…
Дверь захлопывается за еще одним вошедшим, и я прерываю внутренний счет.
Промокший Кайзер поднимает кисть, типа «Привет» для преподавателя, и проходит к своему месту.
И тут уже всем пофигу на учительское «быстрее»: половина класса смотрит на Дика, явившегося в школу после обеда, другая половина класса делает вид, что не смотрит на него. Есть, правда, исключительные в виде Диковой Ко. Слышу тихое:
– Привет, Дик, – от Джеффа и следом голос Пита, забившего на училку с концами:
– Ничего себе, кто показался, – хмыкает, – мужик.
Интересно, а кто-нибудь уже в курсе, что это я избил Кайзера?
– Бля, отвернись, – произносит Дик довольно радостно, однако, – мне ржать нельзя и улыбаться не рекомендуется.
– Тихо! Да что же это такое! – орет преподаватель. – Внимание сюда!
Ага, внимания ей… оборачиваюсь и рассматриваю Дика, занятого вытаскиванием барахла из сумки. Лицо свежее, не помятое, и только ссадины на скуле и возле уголков губ, а также раны на них же указывают, что вчера я-таки правда на него кинулся.
Блин, я думал, избил сильнее, хорошо, если никто не в курсе, что это был я. А то стыдно.
*
Притаскиваюсь на репетицию. Сажусь во второй ряд и смиренно жду очереди прогонки реплик Саймона.
– Да-да, только не размахивай ногами так сильно, – миссис Шеферд забирает листы из рук Пита и прогоняет того со словами. – Всё, ты и так отлично справляешься, мерзавец.
Толпа девчонок хихикает возле лестницы, а миссис Шеферд кричит:
– Сейчас Ральф, Хрюша и Джек на сцену!
Ничего не изменилось за пропущенную репетицию. Все так же смеются над словом «Хрюша» и угорают, когда Мартин, поправляя очки, поднимается.
Джефф жует губы, как корова, наверное, нервничает и не перестает читать и читать реплики, так, не отрываясь, и выходит. И вот стоит Мартин в роли Хрюши, Джефф в роли Ральфа, а где Дик в роли Джека?
– Дже-е-ек! – кричит недовольная миссис Шеферд. – Ты что, хочешь нам пьесу испортить? Если так медленно будешь выходить, я тебе ремнем дам по красной жопе!
Все смеются, а у меня рот открывается от удивления, когда на сцену выходит какой-то высокий черноволосый парень с длинными руками. И другие это воспринимают так, словно он и есть Джек.
– Начинаем со строк «пошли прямо к площадке», – голос миссис Шеферд, отходящий в самую даль сцены.
– Пошли прямо к площадке, а на гору завтра успеем.
И этот новый Джек отвечает:
– Ну конечно, раз ты боишься…
– Кто первый пошел к бастиону? – Джефф вскидывает голову, изображая едва ли не ярость.
Не понимаю, разве Дик и Джефф не вместе репетируют? Разве они не играют противостояние, разве Джефф, заменивший меня в роли Ральфа, не играет в паре с Диком? Почему? Как? Когда изменилось?
– …Ну, видишь? – Джефф-Ральф поворачивается к Джеку, а тот отвечает:
– Я лично иду на гору. – Злобно так, сверкая глазами, пялится на Джеффа.– Я иду на гору, зверя искать. Сейчас же. Пошли?
Звери они собрались искать… я бы тоже пошел, только вот Кайзер сам найдется, как пить дать.
========== 29-ая глава ==========
– Живее, Рэнди, – миссис Шеферд хватает под локоть сразу, как я поднимаюсь, и тычет в листы: – Вот это ты пропускаешь, здесь мы вырезаем, – переворачивает страницу, хоть я еще то не успел прочесть, – здесь опять вырезаем, вот это ты говоришь, это мы будем думать… – снова переворачивает, и я снова ничего не успел понять.
– Подождите, где что вырез…
– Это ты дома выучишь, а вот это ради эксперимента прогоним, – наплевав на мои блеянья, она втюхивает листы и разворачивает меня, крича: – Падай! Падай!
Что? Куда? Зачем?
Озираюсь по сторонам и вижу Джеффа, смотрящего на меня из зала, но тут надавливают на плечи, и я падаю на колени. Это всё та противная девчонка с двумя косичками, которая выполняет роль секретаря или типа того, я не помню уже ее имя.
Шум, компания из ребят двигает по сцене нечто похожее на клетку с птицей, накрытую темной тканью.
– Сюда, вот сюда, и нет, нет, правее, – в гуще событий командует парень, и они все расходятся. Миссис Шеферд сдергивает ткань и…
– Это то, чем мы пока будем пользоваться, – говорит она преспокойно, а я туго соображаю.
Это что, глаза из стеклянных пуговиц? Оторванная большая голова плюшевой свиньи, насаженная на толстую палку, и если смотреть так же близко, как я смотрю, то можно заметить тонкие стеклянные ножки по четырем сторонам в качестве поддержки.
Ничего пугающего в игрушках нет и не было никогда, но вот оторванная голова выглядит дико и странно, что ли.
– Глупый маленький мальчик, – слышу вдруг прямо из самой свиной башки, но этот голос… – глупый, и ничего-то ты не знаешь.
Нет, нет, меня не обмануть. Задираю голову, интуитивно и безошибочно зная, где искать. Наверху, между двумя прожекторами, выше декорации с пока что белым полотном, с передатчиком, зажатым в руке… Дик не смотрит, нет, Дик заглядывает мне в душу.
– Что, неправда? – подносит передатчик ко рту, и если прислушаться, то голос идет не только от свиньи, но и сверху, оттуда, где он. – Разве ты не маленький, разве ты не глупый?
Почему все молчат? Почему они все разрешают называть меня глупым и маленьким? И почему я это позволяю? Что за…
– Ну и вот, – хмыкает, – беги-ка ты к своим, играй с ними. Они думают, что ты чокнутый. Тебе же не хочется, чтоб Ральф считал тебя чокнутым? Ты же очень любишь Ральфа, правда? И Хрюшу, и Джека – да?
– Уорт, – слышу шёпот миссис Шеферд, – смотри на голову свиньи, а не наверх!
Опускаю взгляд в пол, туда, где ножки для свинюшки, и так становится несколько легче. Но, бля, какого хуя Дик с полным правом распинает меня словами прилюдно?
– И что тебе одному тут делать? – не замолкает, и это самая дурацкая сцена в мире. Я даже ответить не могу, оттого что Саймон молчал. – Неужели ты меня не боишься?
Вздрагиваю от меткости, потому что каждое слово – в цель. Так значит, я ошибался? Кайзер – это не Морис, Кайзер – это…
– Никто тебе не поможет. Только я. А я – Зверь.
…зверь. И он сам это сказал, Кайзер сам признался! Вы слышали, слышали?!
– Говори, – шепчет преподаватель, и – о, да! – не нужно даже читать, сам знаю, что Саймон тогда ответил, потому что я бы сказал это же:
– Свиная голова на палке.
– И вы вообразили, будто меня можно выследить, убить? – Дик смеется, и невольно гадаю: пошла у него кровь из потревоженных ран на губах, или нет?.. – Но ты же знал, правда? Что я – часть тебя самого? Неотделимая часть! Что это из-за меня ничего у вас не вышло? Что всё получилось из-за меня?
Снова смех, такой настоящий, будто это не Повелитель мух и Саймон, а всё те же Кайзер и Уорт. Как он смеется… а я через это так и слышу эхо сказанного: «убить», «часть тебя», «из-за меня»… каждое, каждое слово – прямое попадание, и Дик наконец заговаривает вновь:
– А теперь иди-ка ты к своим, и мы про всё забудем.
«Я сделаю вид, что не заметил этих явных доказательств того, что ты, бля, просто болен мной…»
Чума, даже этот Повелитель мух кидает точно такие же подачки. Воистину, история стара как мир…
– Просто смешно. Сам же прекрасно знаешь, что там, внизу, ты со мною встретишься, – так чего же ты?
Не могу, не мог, не могу слышать этого больше. Из меня воздух выбивают и не дают и шанса сделать новый глоток, и я всё, блять, слышу этот тон, эту манеру, такую ядовитую:
– Всё это слишком далеко зашло. Бедное, заблудшее дитя, неужто ты считаешь, что ты умней меня?..
Нет, я не считаю, я правда не считаю. Ты умнее, Дик.
– Я тебя предупреждаю. Ты доведешь меня до безумия. Ясно? Ты нам не нужен. Ты лишний. Понял? Мы хотим позабавиться здесь на острове. Понял?
Поворачиваю голову и по-прежнему вижу Джеффа в зале, он улыбается… Ты лишний…
– Мы хотим здесь на острове позабавиться. Так что не упрямься, бедное, заблудшее дитя, – давит на это «не упрямься», посылая сигнал, да? – а не то…
Не упрямься.
– Отлично! Просто отлично! – миссис Шеферд в восторге, и значит, всё кончено, я могу поднять голову и посмотреть на Зверя.
Дик улыбается, Дик не сводил с меня взгляда всё это время, и у него выступила кровь на нижней губе. Он всё также не убирает приемник и говорит, а голос из свиной башки:
– Всё в порядке, Рэнди? Ты бледен так, словно действительно слышал Повелителя Мух, – хохочет, пребывая там, наверху, будучи всё также выше меня. – А всё-таки я чертовски хороший Зверь, видите, Сара Шеферд?
На весь зал он обращается к ней «Сара Шеферд», и на весь зал она проглатывает, отмахиваясь:
– Спускайся уже, зверь.
*
«Неужели ты меня не боишься?»
– Не работает? – она наклоняется ко мне и касается своими пальцами моих. Ну и, конечно же, крана тоже касается. – Дави сильнее.
Вода пробивается фонтаном, и я отдергиваю руку и отшатываюсь, но поздно. Школьная рубашка забрызгивается, становится прохладно.
– Чёрт, – отряхиваю по инерции, и девчонка выглядит виноватой:
– Прости, я не хотела, не думала, что так рванет, это же, блин… извини.
– Да ладно, фигня же, – прекращаю бесполезное занятие, и как-то неловко становится. Я должен продолжать с ней общаться? Что сказать? – Э-э-эм, я…
– Меня зовут Кэри, – улыбается и, кажется, всё еще чувствует вину, по крайней мере, улыбка выходит скорее извиняющейся. – Мы ходили на физику вместе, пару лет назад, помнишь?
Если честно, то совсем нет, но я киваю, типа: «ах, да, Кэри, точно»!
– Э-эм, да, было время, – а теперь мне уходить, или еще что будет?
– Ты Саймона играешь, и, знаешь, у тебя здорово получается. – Как же легко она разговаривает со мной. – Я была на репетиции.
– А-а-а, – чешу затылок, – не самые полезные три часа в моей жизни… – господи, к чему я вообще это сказал. – А ты тоже играешь кого-то, или…
– Спасительница, я спасительница, – кивает, – глупо, конечно, там же офицеры прибыли, а тут мы, но должны же девчонки хоть кого-то играть по логике миссис Шеферд. – Кэри легонько хихикает, и мне нравится этот смех. Не такой, как у Кайзера, смех, вовсе не говорящий: «Ну всё, ты в жопе» или же: «Моя сучка».
– Ну, знаешь, я даже рад… Ты тоже участвуешь… нет, я имею в виду, рад, что так интепрп…интерпит… – бля, какой я лузер, а Кэри смеется по-доброму так, совсем не насмешливо, не заставляя меня чувствовать стыд за косноязычие.
– В общем, рад, что ты участвуешь, ну, это ведь весело…
– Что весело? – Дик подходит сзади, и его рука ложится на моё плечо, и притягивает к себе, как приятеля. – Тебе весело, Рэнди?
– Бля, Дик съебись, – неохотно пытаюсь вырваться, но, конечно же, хер получается.
Дик смеется злобно, и в этом смехе и «ну всё, ты в жопе», и «моя сучка» вместе.
– Злится, что я с ним утром сигаретой не заделился, – врет, объясняясь для Кэри.
– Хватит, я вообще-то не курю…
– Курит-курит, как паровоз дымит, – усмехается Дик, – особенно как пива выпьет, то всё, пачка за пачкой.
– М-м-м, ясно, – взгляд Кэри блуждает где-то в районе пола, и она сматывается, – ладно, пока.
– Ну и что ты ей наплёл? – наконец-то смею его толкнуть и отталкиваюсь сам. – Зачем?
Пожимает плечами и тоже уходит, правда, оборачиваясь:
– Я делаю то, что захочу, в отличие от тебя, – и ублюдочная улыбка напоследок.
«Неужели ты меня не боишься?»
– Дик, – иду за ним, – помнишь, ты меня спрашивал еще тогда, когда я тебя с Мартином увидел… ты спрашивал, боюсь ли я тебя, помнишь?
Не разгоняется, не тормозит, и ничего не говорит.
– Почему ты это спросил?
Так и не отвечает, да и, собственно, какая разница-то? Ну бросит что-нибудь в своем стиле, как собаке кость, что изменится?
– А как ты живешь с этим? – спускаюсь за ним по лестнице, не отставая. – Ты меня изнасиловал, как ты спишь с мыслью об этом?
Тормозит у подножия и резко поворачивается:
– Поменьше трепись и потише, – хмыкает. – Нормально сплю, потому что ничего на букву «И» я не делал.
– Хах?
– Да, Рэнди, я предельно честен с собой, так будь честным и ты. Ты был в кураже, когда я тебя вез, но уже соображал, когда лег в постель. – Делает шаг навстречу, и я не решаюсь спуститься с последней ступеньки. – Ты поцеловал меня, потому что этого хотел, и потому что знал, что утром тебя ждет отличное оправдание. Только я видел в твоих глазах сознание, так что ты просто разрешил мне себя трахнуть.
Я смеюсь, боже, как я смеюсь, как это всё, блять, смешно. Вот урод, кого он из меня делает?
– Можешь смеяться, – улыбается и наклоняет голову, – и притворяться, что ты жертва… а может, ты всё-таки и не жертва вовсе, а, Рэнди?
Он уходит, и я больше не решаюсь идти за ним. В конце концов, это же не стокгольмский синдром, чтобы я топал за мучителем своим.
Когда-то Дик спросил меня, боюсь ли я его, и я уже тогда чувствовал, что в этом вопросе есть что-то не то. Я ответил в тот раз, что нет, что ни капли, и теперь жалею об этом, ведь врать нехорошо и не правильно.
Всё же приходится выйти из школы и, топая мимо, вижу на парковке Дика и не его машину, а развалюху какую-то. Дик курит, сидя на бампере, и рядом курит Пит, и незнакомый мне парень. А еще там Джефф, с сигаретой меж пальцами, Джефф, не сводящий взгляда с Дика, и наверняка надеющийся, что сегодня тот его подбросит домой. А может, и к себе домой позовет.
«Неужели ты меня не боишься?..» Боишься меня?
Сердце удары пропускает, и кровь в венах застывает, волосы на затылке встают дыбом, пуская по позвоночнику рой противных мурашек и ладони потеют…Да, я тебя боюсь.
========== 30-ая глава ==========
Люси хлопает в ладоши, а затем кидается на Дика, чтобы повиснуть на шее оного. И чего такого радостного тот сообщил?
Джефф трётся рядом, чешет затылок, скомкано улыбается, стараясь не смотреть на задницу Люси, и наверняка думает, что всё, уже влился, уже «в дамках». Можно забыть про Рэнди Уорта, ведь он теперь дружит с теми, кому раньше завидовал.
«Он мне нахрен не сдался, чудик бесявый…», – почему Дик не сказал это самому Джеффу?
Не слышу, что они там говорят друг другу, да и важно ли это? Суть в том, что общаются, и, судя по всему, Джефф всё так же смотрит на Дика как на своего кумира, этими доверчивыми, закрытыми глазами.
– И когда он заделался своим в их компании? – Кит чавкает, поедая сэндвич с тунцом. – Я думал, он твой друг.
Я тоже так думал. Но понятие дружбы несколько сложнее на самом деле, и я ничуть не лучше Джеффа. Ведь если так подумать…
Когда Люси убегает, Джефф едва касается руки Дика, но для нас троих это заметно. И для меня, и, конечно, для Джеффа, сделавшего это нарочно, и для Дика, бросившего быстрый взгляд, но руку не отдернувшего.
Ведь если так подумать, то вместо мести я должен попытаться спасти.
«…если протупишь с отсосом, Джефф отсосет вместо тебя…»
Да, я должен хотя бы попытаться спасти бывшего друга, только вот хочет ли он спасения?.. Вдруг он хочет Кайзера?
*
– Тебе разве не на третий? – топает рядом, словно решил, что мне нужна поддержка. – Разве не на живопись?
– Мне надо взять цветные карандаши, – и приходится объяснить: – препод запретил использовать краски.
– Да?
– Ну, только мне запретил, сказал, что я их извожу зря. – произношу, не чувствуя стыда и позора, ну, почти, а Кит смеется легко и заразительно. Неплохой парень на самом деле.
– Записался бы ко мне на шахматы лучше, – шмыгает носом, – нам там не говорят заменить фигуры конфетами, если мы плохо справляемся.
Ну и шутник, прям почти как Джефф… открываю шкафчик, и листок, выдранный из тетради и сложенный, вылетает с порывом. Хах?
– Любовное послание? – Киту хватает воспитания не заглянуть мне через плечо, но не хватает, чтобы не спрашивать. – От кого?
Это не любовное послание даже с натяжкой, это рисунок: веревка-виселица и внутри, где должна торчать голова, подписано «Рэнди Уорт». Ха-ха, как смешно.
– Не знаю, от кого, – показываю диковское художество Киту, собираюсь скомкать и выкинуть.
– Тут еще надпись, смотри, – тычет в уголок, и я убираю палец с всего одной фразы:
«Время вышло, вешайся».
Похоже, некогда мне рассиживаться, в конце концов, скоро выходные, а тут еще и время, оказывается, вышло. Только вот как мне спасать Джеффа? Не сосать же Дику… хм, есть еще один вариант, и я берусь за него, только вот трудно очень вытащить Джеффа снова поговорить.
Пытался выцепить его после занятий, но с этой чертовой юриспруденцией всё так перепуталось, в общем, прождал в коридоре почем зря, и, возможно, Джефф просто взял и свалил, прогулял. С Диком?
Звоню ему до ужина, набираю после, пишу в фейсбуке, отправляю смс-ки: «Джефф, очень срочно, надо поговорить». Но меня полностью игнорируют.
Проверяю телефон последний раз перед сном, и ничего больше не остается, как повернуться на бок и закрыть глаза. Что же я такой неудачник, чем так сильно провинился перед бывшим другом, что тот даже написать «Отвали» не может?
Утром по-прежнему ни звонка, ни сообщения, настроение становится только более удручающим, как и положение – пятница. Сегодня уже пятница, и, если не смогу сказать Джеффу самое важное, то за эти выходные, возможно, случится что-нибудь непоправимое.
Казалось бы, вот он сидит, позади, а поговорить всё равно нет шанса, потому что Джефф с некоторых пор перестал быть один вообще всегда. После занятий он топает за ними, как щенок, на обеде торчит тоже рядом с ними, и в туалет хочет именно тогда, когда Кайзер собирается.
– Пожалуйста, не забудьте, что на следующем занятии тест, – заканчивает мистер Ноуфорт, и после у меня итальянский, а Джефф смывается домой. Бля.
– Надо поговорить, правда надо, – оборачиваюсь, пока Джефф не собрал манатки и не свалил, и стараюсь не смотреть на Дика, который, всё еще развалившись на стуле, смотрит, наблюдает.
Чёрт, такую сцену прям перед ним разыгрываю, но – либо здесь и сейчас, либо уже никогда. «Время вышло, вешайся».
– Не о чем. – Джефф разве что не отмахивается, а если бы отмахнулся… «Не о чем, Рэнди!» Это же Дик!
– Пожалуйста, – и не справляясь с собой, бросаю короткий взгляд на Дика, а тот глядит с насмешкой, с этой дурацкой вечной насмешкой. Самодовольный ублюдок.
– Ну правда не о чем, – Джефф поднимается. – И не хочу.
Позорюсь перед Диком и Ко и чувствую, как уши горят, прямо при них бывший лучший друг отказывается даже просто поговорить. Очень обидно, хочется убежать далеко-далеко.
– Хах, прям больно смотреть, – и кто Дика за язык тянет? – Ты бы уделил Уорту хоть пять минут, а то не хорошо получается, он же твой друг.
– Не друг, – шепчет Джефф и подчиняется. Это правда чистое подчинение. – Ну, пошли.
Забирая рюкзаки, мы выходим из класса, и не могу не оглянуться. Наглый, самоуверенный сукин сын усмехается, словно знает всё на свете, а потом и вовсе делает то, что вызывает весьма странное чувство. Пихает язык за щеку несколько раз, так, что та оттопыривается, имитируя ну очевидно и понятно что, я сразу вдупляю этот намек. Чёрт. Может, в этом и кроется весь секрет Дика? Может, это и есть всё то, что в его голове, всё то, о чем он думает? Как потрахаться и кончить? И именно это делает его таким неординарным и опасным? Бля, чувствую странное нервное возбуждение после этого «сигнала», а ведь мне еще с Джеффом общаться.
– Ну? – разворачивается с недовольной рожей, так и показывая, что я ему неприятен, и он бы предпочел потусоваться с Диком до итальянского.
– Извини, – а в мыслях всё так же оттопыренная щека. – Я искренне извиняюсь за то, что наговорил тогда, я был не прав.
Судя по не изменяющемуся выражению лица Джеффа, мне проще отсосать на этих выходных, чем донести до этого утырка правду.
– М-м, это всё?
– Нет, нет, – мотаю головой, – я был не прав в том, что не должен указывать, с кем тебе общаться, это должен решать каждый человек сам. А я возомнил себя родителем и… в общем, прости меня, наконец.
– Ох, – откидывает волосы со лба. – Рэнди у меня нет никакой обиды, и прощать тебя не за что, ты сказал то, что думал. Я просто не хочу с тобой общаться, мне интересней с ними. Мы клево дружили, но это прошлое.
Прошлое? Бля, я прям супергерой, и моя способность – становиться прошлым – феноменальна! Пиздец, он себя Диком вообразил…
– Ну хватит, Джефф, – говорю примирительно, – я уже извинился сто раз.
– Да дело не в этом, говорю же, Мне интересней с ними, вот и всё, – пожимает плечами. – Сегодня вечером мы уезжаем.
– Уезжаете? Куда? С кем?
– У родителей Дика есть летний домик, и мы с ним едем туда, он меня сам пригласил, – нажимает на чёртово «сам» и смотрит с гордостью, вероятно, вообще рассказывает мне это всё, чтобы я… позавидовал?
– Ты и Кайзер собираетесь в «летний домик», зачем?
– Потусоваться вдвоем, – пожимает плечами еще раз и задирает подбородок. – Мы там пробудем все выходные.
«Время вышло, вешайся». Твою ж мать.
– И ты едешь? Тебе это всё нравится? – стараюсь быть поспокойнее, но какое тут спокойствие, блять. – Два парня, двое суток, не подозрительно? И он тебя еще сам пригласил.
– Подозрительно? – фыркает, – боже, Рэнди, я не виноват, что он тебе про этот дом даже не рассказывал никогда.
– Этого дома еще и не было, знаешь, они не всегда были с деньгами, – защищаюсь, но Джефф и не думает тормозить свою идею:
– Не важно, просто не завидуй.
Тупой баран. Наитупейший! Ему собираются хуй в рот запихать, а он про зависть балякает и лепечет..
