Текст книги "Бойся Дика (СИ)"
Автор книги: Vavilon V
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Повисает напряженная тишина, никто не смеётся даже не шевелится, кроме Кенни, чешущего затылок.
– Ну может и не смешно, – слышу спокойный голос Дика и хочу его прибить. – Но забавно уж точно.
– Да, заткнись, Ти, не мешай! – Пит, вальяжно развалившейся на стуле, обращается уже к Кенни: – Продолжай и называй давай, кого она любит, а то пока ни хера не ясно.
– Кхм-кхм, – Кенни снова прокашливается для антуража. – Тогда начну отсюда: «Твои глаза цвета неба, твоя улыбка, заставляющая забыть обо всем… но только не о тебе самом. Кажется, я таю, даже когда за день получаю лишь один мимолетный взгляд… и, быть может, я умру, если получу больше», – Кенни кривится. – Бля, сейчас стошнит, я пролистну.
– Давай уже фамилию! – Питу явно не терпится.
– «Я такая неудачница, раз влюбилась в тебя! А ты… с начала учебного года ты лишь единожды обратился ко мне, и то только когда толкнул, не знаю, случайно или запланировано», – поднимает голову и обводит всех, напряжённых в ожидании фамилии, лукавым взглядом. – «Совсем не знаю, что делать, если я признаюсь тебе, ты рассмеёшься и расскажешь друзьям, чтобы те посмеялись вместе с тобой…»
Нехорошая догадка парализует мозг, кажется, понимаю, про кого это… «школа святого Андерсена», «глаза цвета неба», «толкнул», «расскажешь друзьям»… и это дерьмо. Надо остановить Кенни и как-то заставить его молчать. Быть может, с помощью Дика?
– Бля, это точно про Кайзера, – шипит Джефф, и я спешу спасти друга от напрасной злости:
– У Дика глаза не голубые.
– А кто тогда? – Джефф наклоняется ближе. – В школе нет никого достойного уровня для Шарлотты, кроме Кайзера.
Что-то друг совсем растерялся и не может анализировать, но у меня другие проблемы. Надо решиться.
– «…Посмотришь ли ты на меня когда-нибудь как на девушку? Успеешь ли до конца школы? Или всё напрасно, и моя любовь не имеет права на хороший исход», – не стихает голос Кенни. – «Я знаю, что не такая, каких ты любишь. Я не шумная, не крутая, не “плохая девчонка”…»
– Не надо, – поднимаюсь, и моментальное всеобщее внимание обжигает. Не люблю находиться в эпицентре событий, серая масса – мой сознательный выбор, только вот не сейчас, – Думаю, не дело продолжать читать чужие записи такого характера.
Во мне живёт надежда, что Дик услышит меня, а значит, и все услышат, ведь Дика всегда слушают все. Сталкиваюсь взглядом с притихшей Тиарой и чувствую некую волну посылаемого уважения, а после – страха, потому что рядом оказывается Дик. Неужели он вздумал ударить? Смотрю на него, и всё мужество собираю, чтобы не отвернуться.
Давай же, Дик, покажи, что я для тебя значу хоть что-то… поддержи…
– Сел, Уорт, – довольно грубо обрывает надежду. – Если кто еще осмелится перебить Кенни, я вмажу, ясно? Нашлись, благочестивые, тоже мне.
Вот дрянь.
Наверняка ведь уже сам догадался, про кого пишет Шарлотта, наверняка! И просто хочет поиздеваться… хотя чего злюсь? В этом ведь нет ничего необычного.
Плюхаюсь на стул, краем глаза замечая, как садится на свое место Дик, и Кенни опять чешет затылок, возвращаясь к чтению:
– «Так боюсь, что школа закончится и больше я не увижу тебя! Так боюсь, что кроме памяти о пустых днях ничего существовать не будет. Всё так зыбко в этом мире, всё, за исключением того, что…»
– Ну скажи уже, кто! – у Пита окончательно сдают нервы, а я бьюсь лбом о стол, слыша словно через воду:
– «… люблю тебя, Симмонс!»
Класс взрывается смехом под аккомпанемент звонка, означающего конец занятия. Но смех намного громче…
– Да ты шутишь! – вскакивает Пит Симмонс. – Я никогда не гулял с девчонками из Андерсена. Бред!
Ах, если бы это был бред и «шутишь»…
– А Амелия? – вставляет Арти, вероятно припоминая Питу девчонку, с которой тот зажигал.
– Серьёзно, – Кенни поворачивает к нам тетрадь, будто мы с расстояния разглядим мелкий почерк. – Тут в каждом сердечке то «Пит», то «Симмонс».
– Амелия? Я ее трахал, а не выгуливал, – отвечает на ходу Пит и выхватывает тетрадь, чтобы глазами едва не вгрызться в содержимое. – Ну и дела, – хмыкает, дочитывая и кидая тетрадь на стол Шарлотты, наконец. – В меня втюрилась принцесса!
Смех и натянутые улыбки повсюду, шёпот, собирание сумок, слышу бубнёж Джеффа позади, но не разбираю слова. И всё же сейчас ничего не имеет смысла, кроме Пита, который стоит застыв, и его губы искривлены в страшной ухмылке.
Все смолкают и перестают собираться, когда дверь открывается, а на пороге – ничего не знающая Шарлотта. Смотрит на всех, чувствует, что что-то не то, но понять, конечно же, не может.
На помощь приходит Тиара, которая быстро запихивает вещи Шарлотты в ее сумку и подхватывая и свой портфель выходит из класса, утягивая Шарлотту за собой.
– Эй! Киса! – Пит словно из сна вырывается. – Подожди, крошка! – под всеобщее хихиканье и сам хихикая он убегает за исчезнувшей Шарлоттой.
– Бля, Пит! – кричит вдогонку Арти, но поздно. – И кто заберет его «причиндалы»?
Их забирает Кенни.
*
– Я проклят, серьёзно, – причитает Джефф, – самая красивая и милая девчонка в школе влюблена в урода Пита! Нет, я еще понимаю, если бы в Кайзера, но, блять, даже Пит лучше меня, оказывается! Я точно проклят… как так? Пит, с его манерой плеваться, мерзок! А Шарлотта, она же… ангел!
Ну бывает, Джефф… больше коробит, что Дик меня не поддержал, а заткнул. Вот уж кто урод – так это Кайзер.
– Она такая классная, а ее зеленые глаза, в них же утонуть можно! – на одном дыхании выпаливает друг. – До нереальности шикарна, как актриса! И волосы эти длинные, шёлковые… я знаю, как-то касался украдкой, пока она вытаскивала учебники из шкафчика. Она и Пит – это трэш, хотя они никогда не будут вместе. Очевидно.
– Тогда чего ты так переживаешь?
– Чего я так переживаю? – сейчас глазные яблоки вывалятся от удивления. – А потому что раз она влюблена в этого дегенерата, мне с ней ничего не светит!
Хах, будто раньше светило.
– Сегодня влюблена, завтра нет, – пожимаю плечами. – Думаю, Пит ее так доконает, что через двадцать четыре часа Шарлотта будет полна ненависти к нему.
– И то верно, – соглашается друг и застывает на месте.
Тоже останавливаюсь и смотрю в направлении взгляда Джеффа, а там… там, в другом конце коридора четверо: Пит, Кенни, Дик и Шарлотта.
– Они ее мучают? – не без страха спрашивает Джефф. – Надо спасать?
Я-то как могу ведать? Вроде стоят и болтают, улыбаются… все, кроме Шарлотты.
– Давай ближе подойдём, – предлагаю план в один пункт, и мы спешим его выполнить.
– … и давно? – наглости в голосе Пита не занимать. – Больше года?
– Я… – Шарлотта опускает лицо, возможно, она сейчас заплачет, – пожалуйста, мне надо домой, мама просила не задерживаться и…
– Да мы много времени не отнимем, – блядский Дик отчего-то решил, что может в это всё лезть. Вот человек без стыда и совести. – Ты просто ответь на пару вопросов и можешь идти.
– Так давно ты меня хочешь? А? – Пит становится к ней ближе, почти катастрофически. – Ответь и беги к маме.
– Пож-жалуйста, мне надо дом-мой, – запинается, пытается сделать шаг назад, но там стена.
– Отойдите от нее, – Джефф, словно герой книги, делает несколько шагов вперед к ним, так, будто может противостоять и защитить. – Она ничего вам не сделала.
– О, кто это? – тон Кенни ясно дает понять, что у кого-то чешутся кулаки. Не у Джеффа, конечно. – Проваливай, как там тебя, и живее.
– Оставьте, оставьте ее, – друг проявляет характер, и мне надо бы, я должен ему помочь, я… Дик переводит взгляд с Джеффа на меня, но этот взгляд ничего не выражает. Ни единой подсказки. А ведь я на алгебре так и порывался ему помочь, а он…
– Ты кем себя возомнил, а? – Пит отходит от Шарлотты, и та пользуется этим, чтобы улизнуть и сбежать вниз по лестнице. – Рыцарем? Ты говно и больше никто! – оглядывается и от досады, что птичка упорхнула, сжимает челюсть, обращая свой гнев к Джеффу. – И если я еще раз тебя увижу, то…
– Остынь, мы учимся в одном классе, ты так и так его увидишь, – «охладитель» Дик кладёт руку на плечо Питу. – Поторопишься, догонишь ее.
Прежде чем бросить гневное «Пошли!» дружкам, Пит плюёт на кроссовок Джеффа, и они с Кенни бросаются за Шарлоттой. Только вот Дик остаётся.
Наверное в благодарность, что Дик всё-таки пошевелился и прервал наступающую потасовку, мне надо избавиться от Джеффа. Только как?
– А ты, спаситель, не хочешь довести дело? – подначивает Дик моего друга, вероятно понимая, что на меня надеяться не стоит… я ведь только что показал себя, точнее, вообще не показал. – Смотри, Пит сейчас догонит и поди натворит чего.
Джефф бросает взгляд на мое совестливое лицо и, всё понимая, бежит по лестнице то ли за Шарлоттой, то ли за Питом.
– Херовый ты друг, Рэнди, – насмехается Дик, зная, что мне нечего на это ответить. – Он ее хоть любит или так?
«Или так», вероятно, ведь Джефф любит всё, что с грудью.
– Вы поступили мерзко, – нахожу, что сказать, – и мне противно от мысли, что целый день ты везде и всюду подначиваешь. Зачем?
– Это весело! – улыбается. – Да и для Шарлотты шанс, иначе бы просидела как мышка до выпуска, а потом ревела бы лет до сорока.
Хм, а как давно Дик знает про влюблённость Шарлотты? Или это всё была импровизация, и он догадался тогда же, когда и я?
– Завидуешь ей? – подходит ближе. – Завидуешь Шарлотте?
– Что? Что ты несёшь?
– Да так… ну, хочешь, тоже прижму тебя к стеночке и полапаю? – не то чтобы Дик спрашивает, но и не утверждает. – Хочешь ведь, – а вот теперь утверждает.
– Ох, отвали, – отмахиваюсь и едва не икаю, когда Дик перехватывает руку за кисть. – И отпусти.
– Ну давай, Рэнди, – подталкивает меня к стене и, когда я впечатываюсь лицом в твёрдую поверхность, разворачивает, чтобы прямо мне в губы шептать: – Ты такой бойкий… Я «подначиваю», а ты прям борешься с этим.
Дик наваливается на меня всем телом, его руки скользят по бокам, и это вгоняет в тоску. Хотя вру, конечно, после ночного мини-разговора по телефону, в котором я оказался старым дедом а Дик гулёной… рад, что он близко.
– Не говори чушь и убери руки, – пытаюсь отпихнуть его, – мне надо идти.
– О, да, еще добавь, что мама просила не задерживаться, – припоминает в издевательстве слова Шарлотты. Он что, ставит меня на ее место, а себя – на место Пита? Вот урод!
– Да отъебись! – сильно толкаю его, и это срабатывает.
Запоздало бегу за Джеффом и, пожалуй, сейчас во мне достаточно решимости, чтобы подраться.
========== 15-ая глава ==========
Никого я вчера догнать не успел.
Поплёлся домой, по пути набирая Джеффу, но поначалу тот не отвечал, а после вообще вырубил телефон. Когда я собирался уже сходить к нему домой, пришло короткое сообщение: «Всё отлично, я придумал кое-что, завтра расскажу!»
– Эй, Джефф! – радостно окликаю друга, роющегося в шкафчике, только тот не отзывается, – Джефф, ты… – разворачиваю его за плечо и замираю, не сдерживаясь от восхищенного восклицания: – Вот это фингал!
Заплывший отёк, налитый лилово-красным, с синюшными полосами, пугающе ядовитыми на вид; раздутое верхнее веко наваливается на глаз, превращая его в щёлочку.
– Симпатично, да? – хмыкает Джефф и, дотрагиваясь до синяка, дёргается, шарахаясь от боли.
– Питова работа? – морщусь. – Ты же написал, что всё отлично и…
– Нет, не Питова, – захлопывает шкафчик, – но да – всё отлично, потому что я выдумал план.
– План? Подожди, кто фингал-то поставил?
– Долгая история… в общем, вчера, – Джефф начинает шагать по коридору, – я выбежал из школы и увидел, как уходит Шарлотта, а за ней – Пит не отстаёт. Кенни уже свалил куда-то, ну и получается: мы с Питом один на один. Я не стал медлить, схватил свой велик и покатил за ними, – тяжко выдыхает, когда мимо проходящий ученик задевает плечо. – Ну я кричал ему, чтоб он не смел к ней лезть и все дела… И так довольно долго мы шли, Шарлотта плакала, Пит нес пошлую чушь, а я отбивал ее, как мог. А потом рядом с нами остановилась машина, и угадай, кто из нее вышел?
Дик Кайзер.
– Кайзер, – кивает Джефф, читая в моих глазах правильный ответ. – Туда-сюда, Шарлотта убежала, и вот я против двоих. Пит почувствовал силу численного преимущества, толкнул меня, а я его в ответ, тот аж прям в асфальт улетел, а потом… потом… – останавливается и снова дотрагивается до синяка. – А потом Кайзер мне залепил, хороший удар такой, блин, я едва не потерял сознание, и, знаешь, да, звездочки перед глазами были, как в мультиках.
Твою мать! Дик совсем уже охерел от вседозволенности!
– И что дальше?
– Дальше? – косится на меня вот уж точно лиловым глазом. – Дальше смутно, но помню, как Кайзер помог мне дойти до машины, усадил, и в итоге мы оказались в больнице. Только, знаешь, не в городской, что на углу возле бакалейной лавки, а эта… большая такая, крутая больница. И мы часов до десяти где-то там пробыли, разные врачи меня обследовали, нет ли сотрясения мозга или еще чего… А, кстати, Дик потом моей матери звонил, всё объяснил, и ты бы слышал, как извинялся, мол, рефлекс у него сработал, когда Пит улетел, и всё вышло автоматически, он не хотел бить! Пф, смех да и только! – подводит итог.
– М-м-м, ясно… и что, всё нормально?
– Ага, да, синяк и всё, – подтягивает лямку рюкзака, – могло быть и хуже. Но я, как говорится, и девушку спас, и с Кайзером на машине покатался.
Значит, вот как вчера вышло. Это всё из-за того, что мне домой идти в другую сторону, если бы в ту же, я бы их догнал. Но если бы я знал… «ты бы слышал, как извинялся, мол, рефлекс у него сработал». Да бред это всё с извинениями. Дик всегда хороший перед чужими родителями, уж я-то…
– И про план, – напоминает Джефф. – Я буду защищать Шарлотту, и она станет со мной встречаться из чувства благодарности, как минимум. Ну или жалости, что тоже не так уж плохо, – улыбается. – Таким способом у меня и девушка красивая будет, и Пита обойду.
– А Кайзера?
– Кайзера? Да чёрт с ним, знаешь, когда он молча сидит рядом, он даже ничего, – оборачивается ко мне, прежде чем зайти в класс. – А когда спрашивает про самочувствие – вообще душка!
*
У Джеффа никогда еще не было столько всеобщего внимания, как в эту среду. Учителя, ученики смотрят только на него, и самые смелые спрашивают, где он отхватил такую «красоту». Как ни странно, при всей своей ненависти к Дику, Джефф отмазывался тем, что напоролся на хулиганов, когда возвращался в одиночестве из кино. Хотя да, какая тут ненависть, ведь Дик теперь для друга «вообще душка»! Тьфу, как Джефф не понимает, что Кайзеру наплевать на удар, и всё, чего он испугался, это последствий. Ударил бы еще раз и еще, потому что дрянь, потому что…
– Спасибо тебе, – Шарлотта ставит на парту маленькую коробочку шоколадных конфет, перевязанных розовым бантиком. – Большое спасибо, что спас меня.
Джефф краснеет и молчит, не в состоянии произнести «Пожалуйста» или хотя бы «Не за что», и Шарлотта, мило улыбнувшись, возвращается на свое место.
– Ого, – друг вертит коробочку в руках, – мне еще никогда не дарили конфеты. Это вообще нормально, что парням дарят конфеты?
– Ну она же в благодарность, – пожимаю плечами, – и лучше убери, пока Пит не пришёл.
Джефф слушается совета как раз вовремя, потому что в класс заходят четверо ублюдков, два из которых пока что менее ублюдочны.
Пит скалится Джеффу, а Кайзер выглядит немного отрешенным, но, в общем-то, ничего необычного. Возможно, Дик уже выкинул из памяти вчерашний инцидент, как выкинул то, что успел мне отсосать разок.
*
Их компания нашла место покурить прямо у школьных дверей. Пит облокотился на перила, Арти стоит, спустившись на одну ступеньку, Кенни с незнакомой мне девчонкой копаются в чьем-то мобильнике, а Дик болтает с бритоголовым парнем, одетым не по форме. Кажется, им неплохо всем вместе, кажется, сигареты вкусные.
– Кто-нибудь готовился к тесту? – Грег устало потирает лоб, и я замечаю, что ребро его ладони исчерчено синей пастой. – Я пытался до четырех утра заниматься, но ничего не запомнил, капец.
– Я тоже вчера учебник открывал, но одним глазом неудобно читать, – стоящий передо мной Джефф трясёт головой. – А ты, Рэнди?
Я? А какой тест? И когда тест?
– Э-э-эм, ну так, перечитал лекции, – пожимаю плечами, и взгляд то и дело возвращается к Диковой компании и к самому Дику.
– О, я тоже пытался спастись с помощью записанного, но… – смачно зевает Грег, – но столкнулся с проблемой собственного неразборчивого почерка. Хотя это мистер Ноуфорт виноват, вот если бы он не диктовал так быстро…
Пока Грег вдаётся в подробности своих рассуждений, вытаскиваю телефон и набираю Дику:
«Надо поговорить, сейчас же!»
Наблюдаю, как Дик не спеша вытаскивает телефон и усмехается, поднимая на меня взгляд. Делает затяжку и, наконец, набирает ответ:
«А что мне за это будет?»
Утырок, по щекам тебе будет! Чертыхаюсь со злости, уж больно много к нему ненависти накопилось, но пишу совсем не едкое:
«Ничего».
Дик прочитывает, вижу, что прочитывает и вместо того, чтобы прислать «Ну ладно» или там «Как хочешь», он убирает телефон! Сначала кажется, что он придуривается, что сейчас он перестанет болтать с бритоголовым и напишет ответ, но этого не происходит. Дик докуривает, бросает окурок в траву, и всей компанией они заходят в школу.
Всё.
– … пойдём? – спрашивает Джефф, – история сейчас начнётся.
*
– Таким образом, война длилась не один год, – сообщает мистер Ноуфорт, – и запоминайте-запоминайте, это будет в сегодняшнем тесте! А теперь перейдём к годам тяжелым, послевоенным, когда встала острая необходимость…
Перестаю слушать учителя и оборачиваюсь на Дика, прикрывающего глаза и, возможно, пытающегося по-настоящему заснуть. По меньшей мере, развалился он на парте знатно, не стесняясь учителя.
Лицо спокойное, расслабленное, а я всё пытаюсь понять – он вводит систему платы за разговоры или это единичный случай? Может, если я попытаюсь вытянуть на общение его сейчас, то прокатит.
«Дик, надо поговорить, не шучу».
Отправляю и сразу жалею о формулировке. Надо было написать «Пожалуйста» и уповать на милость.
«Хорошо, поговорим, только что я получу за это?»
Бля, он издевается, ну точно издевается, я же вижу его улыбку.
«А что надо?»
И если в ответ мне придёт что-то вроде «Потрогай мой член» или «Дай мне полапать задницу», я кину в него шариковую ручку и ластик. Или чем потяжелее.
«Постоишь две минуты не дергаясь».
Вот ведь извращенец треклятый, и что он будет делать в эти две минуты? Лапать и дышать как астматик – наверняка.
«Хорошо».
Отвечаю ему, в конце концов, постоять пару минут обездвиженным не так уж много.
«Отпрашивайся в туалет, малыш».
Дик присылает команду, и моя рука сразу же взмывает в воздух:
– Извините, мистер Ноуфорт, можно в уборную?
Учитель не очень-то рад, но всё же выписывает мне разрешение на посещение туалета. Чёртовы правила… интересно, и как думает отпрашиваться Дик, если мистер Ноуфорт сможет отпустить его только после моего возвращения?
Не успеваю даже дойти до поворота, а уже слышу хлопок двери и Диков голос:
– Тормози, Рэнди, – идёт ко мне и, когда доходит, хватает за кисть.
– Как ты выпросил разрешение? – спрашиваю, пока Дик тащит меня непонятно куда.
– Эх, жопу учителям лижешь, а договариваться не умеешь, – смешок. – Харизмой выпросил.
Мы поднимаемся по лестнице наверх и останавливаемся только у выхода на крышу, запертого на замок. Дик наконец отпускает мою руку.
– Так о чем разговор? – преспокойно так интересуется.
– О чем? Ха, о том, что ты ударил Джеффа, и он не одну неделю подбитым проходит! Ты совсем охренел, не?
– А-а, это, – произносит словно действительно уже забыл о происшествии и вот вспомнил. – Слушай, это не твоё дело вообще, смысл об этом болтать?
– Пф, ты такой лёгкий, Дик, – скрещиваю руки на груди. – Ладно хоть отвёз его потом в больницу, прям молодец… сколько вы часов с Джеффом были неразлучны? Не менее шести, да? А потом поди и домой его подвез, так?
– Я не понимаю, Рэнди, ты отчитываешь меня за удар или ревнуешь за…
– Чего? Не ревную, идиот, – огрызаюсь, потому что не понятно, каким местом Дик слушает. – Не смей трогать Джеффа, понял?
– У-у-у, это угроза? И что будет, если трону, а? Что, если еще раз ему всеку или… – делает шаг ко мне, и шальные у него глаза, зрачки расширены до самой роговицы, – или предложу ему минет моего авторства? Ха, твой Джефф точно не откажется.
– Ты противен, – проглатываю ком в горле. – Видеть тебя не могу.
– Ну-да, однако… две минуты, – и Дик усмехается, несколько плотоядно и от этого пугающе.
Опускаю руки вдоль тела, закрываю глаза и делаю выдох, приготавливаясь к чужим рукам. Не зря приготавливаюсь, потому что получается даже не вздрогнуть, когда ладонь ложится на поясницу.
– Расслабься, это ведь не больно, – шепчет Дик прямо в ухо, и вот тут вот не мог не вздрогнуть. – Ну чего ты, сладкий…
– Прекрати, – бурчу, – бесят все эти «малыш», «зая», «сладкий», фу.
Дик тихонько смеётся, и это тоже бесит. В остальном же я не замечаю, как проходит время, просто стараюсь не думать, как его провожу, а точнее – не чувствовать, но всё равно чувствую. Чувствую руки, осторожные пальцы, чувствую чужое дыхание и постоянно задерживаю свое. Сухие губы слегка касаются моей шеи, и это щекотно.
– И всё же ты сладкий, – не унимается Дик, и кажется, его пальцы перестают водить по спине, чтобы забраться под одежду и дотронуться до кожи.
– Всё, время вышло, – перехватываю чужие руки, почти вытащившие полы школьной рубашки. – Пора возвращаться на урок.
– Нет, еще не вышло, – избавляется от моего захвата и нагло хватает за бока. – Стой смирно.
– Блять, Дик, – отпихиваю, но в этот раз не срабатывает, а точнее срабатывает наоборот: Дик толкает меня в запертую дверь, и мне больно. – Перестань!
– Да заткнись ты, – еще и на злость наглости хватает, – раздражаешь.
Каков урод-то, а! Лапает вовсю меня, такого «раздражающего», не стесняясь, и не думает переставать. Урод.
– Ты правда ёбнутый, – шиплю, – убери руки, надо возвращаться.
Но Дик не был бы Диком, если бы послушался. Прижимается ко мне, снова пытаясь забраться под рубашку, но и я не намерен сдаваться. Толкаю его, наступаю ему на ноги и изворачиваюсь, как получается. Это работает, по крайней мере, чужие пальцы так и не касаются там, где касаться и не должны.
– Рэнди, ты..! – кажется, он попросту бесится. – Мы договаривались иначе. – Взывает к правилам, понимая, что брань бесполезна. Только вот и правила, правила Дика, тоже бесполезны.
– Но две минуты прошли! – повышаю голос, не беспокоясь о том, что кто-нибудь услышит и поднимется к нам. Интересно, а заехать ему коленом по яйцам – слишком девичий приём? С другой стороны, может он потому и девичий, что парни к парням так не льнут. Поэтому, может и заехать…
Но не бью, всё же уж очень это болезненно, однако отталкиваю с бешеной, потаённой, неведомой даже себе силой, когда его рука проскальзывает по заднице.
Готов изложить ругательство столбцами рифмы, но лишь открываю и тут же закрываю рот. Дик смотрит холодным взглядом, пустой яростью без огня… зло. Сжимает челюсть и не двигается, застывая от меня в шаге, да уж, неплохо я его так от себя отстранил.
– Дик… – имя выходит трагичным, и этот самый Дик усмехается, уловив драму.
Он ничего не говорит, просто уходит, в который раз оставляя меня одного.
*
Да что за фигня? Почему я чувствую себя виноватым так остро, будто придушил щенка или предал кого?
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Дика, но по тому сложно что-либо сказать. Спокойное, равнодушное лицо… будто десять минут назад ничего не произошло. Может, написать ему сообщение?
– У вас время до конца занятия, а это… – учитель бросает взгляд на наручные часы, – не так уж много. Приступайте!
Все по команде склоняются над полученными листами с вопросами, а я всё еще чувствую некую вину, и от этого – заторможенность. Ох, если бы я знал, что думает Дик, если бы я мог понимать его хотя бы так же, как понимаю Джеффа… вот если бы мы с Диком по-прежнему были друзьями…
«Эпоха прогрессизма?»
Блять, я не втыкаю в вопрос. Перечитываю, и, что еще печальнее, так и не втыкаю снова. Дело дрянь.
Опять смотрю на Дика, который преспокойно так выводит буковки на бумаге и, кажется, не парится ни на едином моменте. Когда он успел подготовиться к тесту-то?
– А что, вариантов ответа нет? – поднимает руку Броди, и мистер Ноуфорт отмахивается:
– Представьте себе!
«Орегонский договор 1818 и 1846 года?»
Чёрт, что-то такое было, но и не вспомнить сейчас.
Снова оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Дика, и расстраиваюсь от того, как быстро он строчит. Неужели и вправду забыл про наш инцидент? Вот мне бы так всё из головы выкидывать…
«Начало и конец Гражданской войны?»
Фух, ну хоть это я знаю, и в итоге: один вопрос из трёх, плюс полная невозможность сосредоточиться.
========== 16-ая глава ==========
«Не парься»… а что если не париться представляется невозможным? Ищу его взглядом и нахожу за столом возле окна. Дик улыбается мимолётно, только не мне, а, кажется, Арти, и говорит что-то, после чего все вокруг него взрываются ярким смехом. Хоть бы рты прикрывали, ну не культурно же.
Ем, не ощущая вкуса, и поднимаю взгляд на Дика, который даже если и замечает это, то для него это так же безвкусно. Чёртова жизнь, чёртовы три вопроса по истории, и ведь это не первый мой пролёт в году… а учеба только началась.
– Вот дерьмо, – слышу собственный голос как из под толщи воды, и слышу не только я:
– Хах? – Джефф переводит внимание с меня на тарелку и обратно. – По-моему, нормальные, хотя иногда попадаются недоваренные.
– Мне надо отлить, – резко поднимаюсь, пропуская мимо ушей бестолковую реплику друга, и хватаюсь за рюкзак. – Увидимся на английском.
Вылетаю из помещения, не бросая ни одного лишнего взгляда в сторону Дика, и сбавляю шаг, только оказавшись в пустом коридоре. Тяжёлый рюкзак напрягает левую руку, а грузные мысли – обе ноги. Кажется, даже сейчас я делаю что-то не то.
Телефон в кармане вибрирует, отвлекая от размышлений, куда идти и где бы пропасть на всё время до занятия. Наверное, Джефф написал, или мама просит прийти пораньше.
«Забудем все обиды. Подожди меня у выхода. На улице».
Сраный ты мудак, Дик.
Спускаюсь вниз и выхожу из школы почти как покурить, только не покурить. Кидаю рюкзак в ноги и опираюсь о стену, надеясь, что Дик не заставит нас опоздать на английский.
После десяти минут ожидания собираюсь набрать ему гневное сообщение, как дверь открывается и достаточно вальяжно в духе Дика выходит всё же не Дик.
Арти облокачивается о перила по другую сторону и глаз с меня не сводит. Чувствую, как его подмывает спросить меня, что я здесь забыл, но он тянет…
– Рэндал, да? – внезапно вопрошает Арти, словно действительно не знает моё имя. Приехали.
– Рэнди, – киваю и не уверен, что мне стоит спросить: «Арти, да?».
Ни я, ни Арти ничего больше произнести не успеваем, потому что дверь распахивается и Кенни входит в игру. Чертовщина какая-то… Зачем Дик попросил ждать здесь вместе с его дружками… что намечается-то, а?
Взгляд у Кенни оценивающий, сверху вниз и снизу вверх по моему телу, и у меня начинает сосать под ложечкой. Какой же я дубовый! А вдруг это месть? Вдруг Дик решил проучить меня, расправившись так же, как и с Мартином? Идиот, идиот, идиот… я действительно дубовый!
Делаю шаг, чтобы драпнуть на английский, но Дик появляется вовремя:
– Куда? – прищуривается, и это заставляет меня пойти на попятный. – Где Пит? – обращается уже к дружкам.
– Без понятия, – Кенни харкает, попадаю на вторую ступеньку сверху. – Будем ждать?
Дик задумывается на секунду, а потом медленно подходит ко мне. Ну вот и всё, не постесняется отомстить прямо сейчас… мир замирает от страха и сотрясается от слов:
– Чего ты зажался, Рэнди? – тяжёлая рука обхватывает за плечи, и я ощущаю себя карликом. Маленьким, слабым и трясущимся. – Расслабься, ладно? – плечи мои не отпускает и даже пододвигается, чтобы шепнуть. – Я просто хочу развлечь тебя… – и только после этого рука соскальзывает с плеч. – Нет, не будем ждать.
Дик спускается по лестнице, Кенни и Арти за ним, а я только и успеваю подобрать рюкзак и на плохо гнущихся последовать за компанией. Боги, блять, это плохие люди, чужие личности, враждебная стая, но я, сука, всё равно иду за ними, хотя разумнее свалить на английский и быть рядом с Джеффом.
Когда уже точно убеждаю себя любым способом отмазаться от прогула занятия, Дик как назло оборачивается и бросает мимолётную тёплую улыбку, и это… сердце делает слишком сильный удар. Слишком это всё напоминает то время, когда я и Дик, когда мы…
– Эй!
Все оборачиваемся на окрик Пита, который машет рукой и спешит к нам.
– Вы чего без меня-то рванули? – снимает школьный пиджак и запихивает в рюкзак, не сбавляя шага. – Отвлёкся на минуту, чтобы с Шарлоттой полюбезничать, а вы…
– Полюбезничать? – Дик фыркает, и Кенни с Арти уже подхихикивают. Я тоже должен или нет? Как мне не выделиться: если буду с ними в одном ряду или наоборот – не стану стремиться встать в один ряд с ними? – Что ты называешь любезностью, Пит? Подоёбываться?
– … или повыёбываться? – Арти подхватывает волну, а Кенни только громче смеётся. Натягиваю улыбку, но боюсь смотреть Питу в глаза.
– Получается и то, и то, когда рядом ошивается этот малохольный стручок…
«Малохольный стручок»… уж не Джефф ли это?
Шакалий смех, который мне отвратителен, и, возобновляя путь, Пит договаривает:
– … трётся возле ее сисек как заполошный, того и гляди слюни начнут падать, словно у далматинца.
Далматинца? Идиот, может как у шарпея или бульдога?
– Придурок, у далматинца не такое уж и большое слюноотделение, – поправляет Дик, и Арти, немного отстающий от компании, вторит:
– Самые слюнявые, по-моему, шарпеи.
– Эх? – Пит оборачивается. – Умники, блин, вот скажи мне Рэнти, какая собака твой друг – далматинец или шарпей?
Издевательство. Кислое, лопающееся в каждой произнесённой букве, и едкая тишина в ожидании моего ответа. А я так не хочу облажаться перед Диком…
– Меня зовут РэнДи.
– О-о-о-у, – смешок, – Рэнди, Рэнти, Рэпти… какая разница?
Хочется сломать Питу хребет за его острое желание выставить меня идиотом, глотающим всё.
– И правда, шарпей, далматинец, собака, друг… для тебя нет разницы. А вот Рэнди или Рэнти есть.
– И какая же? – лучше бы он не спрашивал, ведь мне приходится отвечать:
– На Рэнди я буду отзываться, а за Рэнти… – делаю паузу не угрозы ради, не для пущего тумана, а скорее из-за ожидания для чуда. Быть может, упадёт метеорит и разговор забудется, – на хуй пошлю.
– На хуй пошлёшь? – злоба, Пит оказывается ближе ко мне, – и кого это ты собрался на хуй посылать, Рэнти? Я…
– Тише-тише, – Дик оглядывается. – Так что с Шарлоттой?
Пит смеряет меня колючими сощуренными глазами, но всё же отваливает:
