Текст книги "Бойся Дика (СИ)"
Автор книги: Vavilon V
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Мы? Кто это там «мы»?
– Дик, это глупая затея. – Прикрываю глаза. – Во-первых, моя мать тебе даже дверь не откроет, она сильно злится, спихнула всю вину на тебя, женская интуиция, наверное, или материнская… в общем, безосновательно, но очень верно, так что… – как же сложно формулировать, – да и я тебя не рад видеть буду…
– Воу, удивлен, – говорит, врет он всё, не удивлен вовсе. – Надо будет поговорить с твоей мамочкой, я умею делать вид, что я ответственный и все дела… Но ты, Рэнди? Как ты можешь не жаждать встречи со мной?
Издевается или нет, всё равно отвечаю серьёзно:
– Я просто не хочу себя больше вести как полный придурок, поэтому, будь добр, свали с моего пути, не лезь ко мне.
– Рэнди… – начинает он, но обрываю:
– Рэндал Уорт, которого не существует. Ты посоветовал поправить мне голову, и я этим и занимаюсь. Ты дурно на меня влияешь.
Дик заливается смехом, и я знаю почему. Очевидно. Очевидно, я говорю все те дурацкие вещи, которые дурацкие сорокалетние предки впаривают своим подросшим детям. Очевидно, я зануда, любящий и дорожащий только тем маленьким миром, который знаю. Зона комфорта типа, или как там это называют. Но либо так, либо Дик меня доломает… Дик, который не перестаёт смеяться.
– Проваливай, Кайзер.
Вырубаю телефон, словно он будет названивать, ага, как же, мечтай, принцесса. Это всё не сказка, где цунами происходит от того, что ты поковырялся в носу. Всем на всех плевать, поэтому можно ковырять там сколько угодно, похрен вообще.
Господи, о чем я только думаю, мне надо учиться. Учиться, быть примерным и смышлёным – это моя стезя. Сидеть на заднице и размышлять «а если бы…», – вот что моё. Как говорил Джефф, я не «отбойный молоток», а значит, не стоит связываться с мясом, которое я не могу отбить. Но, к сожалению, я был связан с этим самым мясом, оказавшимся неожиданно умным и расчётливым и… бля, он мне сосал.
========== 19-ая глава ==========
– Эй, убогий! – окликает кого-то Дик, в то время как я прохожу школьные ворота. – Убо-о-огий, хэй!
Не понимаю, к кому он там прицепился в очередной раз, но оглядываться и узнавать не хочу. Вот еще. А вообще, конечно, дерьмовое начало для понедельника. Почему именно на Дика приходится натыкаться сразу же по приходу?
– Уолд, ты бы откликался лучше, когда тебя зовут! – Пит берёт сигарету из предложенной пачки Дика. – Или хочешь лишний раз нарваться на проблемы?!
Словно через кривую призму начинает доходить, что «Эй, убогий» – это мне. Какого хрена?
Пройти мимо, игнорируя этих двоих, достаточно трудно, ведь они тусуют прямо возле дверей, но я не сбавляю шага. Может всё-таки проскочу…
– Ты что, глухой? – и с этими словами получаю нехилый толчок в плечо. Пит бесит до дрожи, и его хозяин, который всё это негласно приказал организовать, бесит и того пуще. Вот какого хера Дик стоит и смеет ухмыляться, пока его пёс применяет физику на тех, кто этого не заслужил?
«Что вам надо?» «Отвалите». «Занятия скоро начнутся». Всё это не подходит, чтобы замять чёрт возьми откуда и почему взявшийся конфликт. Поэтому просто смотрю то на одного, то на второго, а они курят и не торопятся.
– Ну? – пожимаю плечами, а Дик прищуривается и выдыхает дым через нос.
Почему-то совсем некстати, пока они тупят, не зная, чего хотят вообще, мой мозг стопорится на чёртовых Диковых губах, которые обхватывали член. Такие, блять, красивые губы.
Интересно, Дик сам не думает об этом, когда видит своё отражение? Дик не смотрит на себя в зеркале и не думает: «Я сосал член Рэндала Уорта»? Он не просыпается с этой мыслью? Не засыпает с ней?
Вот когда он вот так вот засовывает сигарету и обхватывает губами, он не вспоминает, что делал так с чем-то более крупным, как, например, чужой член? И почему когда он затягивается сильно, и его щеки втягиваются, меня пробирает, ведь это так похоже на то, как…
– Ты что-то хотел, чудик? – Дик ставит локти на перила лестницы, и сигарета в его руке еще не докурена, еще, блять, длинная.
– В смысле, я что-то хотел? – хмурюсь, уже понимая, что наёбывают и, конечно же, эти двое дегенератов начинают смеяться над моим смятением.
– Вали отсюда, Уолд, – Пит плюёт мне в ноги и хорошо, что не попадает на обувь, а потом поворачивается к Дику. – Ну вот, и откуда у этих наркота? Тихушники они и кидалы, Большой Рик говорил, что как-то поимели двадцатку и хоть бы разделили с кем, хотя бы замутили чего…
– Дебилы, – шепчу сквозь зубы и скрываюсь за стенами школы, а то вдруг услышали.
*
– Ну вот, сегодня после занятий пойду переписывать историю и…
– А-а, – грубо перебивает Джефф, которому до этого нет дела. – Ладно я побежал на юриспруденцию, хочу успеть пофлиртовать с училкой, а то я тесты, заданные на дом, не выполнил, там же, блин, аж целых пять листов! Будто мне в выходные заниматься нечем.
Джеффа и след простыл, я как-то неловко топчусь посреди коридора, думая о том, чем это Джефф был так занят. Кайзер? Ну тогда было бы логично, если бы они и в школе хоть немного общались, так нет, даже не поздоровались.
Наконец снова иду в сторону лестницы и замечаю Мартина Аллена, который что-то изучает возле стенда. Бедный Мартин, как всегда, с засаленным волосами и в застегнутом наглухо форменном пиджаке.
– Привет, – улыбаюсь подходя, и едва ли не пугливо Мартин оглядывается, чтобы сразу же вернуться к лицезрению объявлений. Быстро проследив за его взглядом, вижу, что его так заинтересовало. – Ого, прослушивание на «Повелителя мух». Ты хочешь пойти?
– Я? Нет, нет, – сначала отказывается, а потом уже звучит менее категорично. – Не знаю, мистер Адамс сказал, что лучше всем сходить.
– Всем? – не сказал бы, что меня это ужасает, но это вырвавшееся «Всем?» звучит немного испуганно. – Как это – всем? Я, например, не хочу, нет, это, конечно, круто, последний год, пьеса, веселуха, коллективное увлечение, и всё такое. Но я не хочу.
Мартин только и может, что поправить свои очки с толстенным линзами и сказать после затравленным голосом:
– Тебе хотя бы Хрюшу не играть.
Смотрю на это чёртово объявление и уже чувствую, как вторая рука Дика оказывается на горле. Если правда мистер Адамс агитирует, чтобы мы все сходили на прослушивание… И если, не дай бог, и я, и Дик его действительно пройдём…Я же тогда буду видеть Кайзера и гораздо больше, нет, надо отмазаться от этой шняги любыми путями.
*
– Осень! – кричит мистер Драген как безумный. – Осень это буря! Осень это вода, холод, старость и голод! Осень – мурашки на коже и завывающий ветер возле ушей! Рисуйте! Отдавайте себя холсту и краскам!
Калякаю и малякаю как только могу. Честно говоря, таланта к рисованию никогда не имел и за все эти годы так и не смог его в себе открыть. «Осень это вода» – вот тут, значит, синего побольше, «холод» – вот тут голубого добавить, «старость» это такой мутный серый и «голод»… хм… ну, это ведет к смерти, а трупы – синие, значит еще синего и…
– Господи, Уорт, выгляните в окно, по-вашему, там всё синее? – возмущается преподаватель под конец занятия и боковым зрением, вижу, как все заглядывают на мою «Осень». – Где деревья, жёлтые листья? Где холодное солнце и умирающая трава?
Бля, этот старый мудак сам же верещал про холод, голод, старость, воду… сука.
Получив этакий нагоняй бредовый и пребывая в супер-дерьмовом настроении, тащусь на пересдачу теста. Бля, ну хотя бы Дика сегодня больше…
– Торопишься? – Кайзер оказывается на моем пути, словно демон из ада, ну очень внезапно. И почему-то полуголый.
– Про-ва-ли-вай, – нараспев произношу и ускоряю шаг, но не тут-то было, ведь меня припечатывают к стене.
– Ты кому это говоришь «проваливай», а? Думаешь всё, крутой? – он не в гневе и даже не близок к гневу, и всё же голос звучит резко.
– Бля, отъебись, ты… ты потный и воняешь, – отталкиваю влажное тело. – Серьёзно, Кайзер.
– Я был на боксе, – оправдывается, да? – а ты, киса, сидел там и кисточкой водил по бумаге.
Вот зачем он сопоставляет? Я и так знаю, что слабак, без него.
– И что? Иди в душ. – И тут я понимаю, что могу с этим ублюдком обсудить то, что беспокоило, здесь и сейчас. – Слушай, ты видел объявление? Про «Повелителя мух»?
Дик наклоняется, словно хочет поцеловать, а не отвечать, и всё же произносит, почему-то шёпотом:
– Ну да, не больно хочется участвовать в этом дерьме.
– Так может и не будешь? Наверняка можно как-то выкрутиться, «заболеть», или ухаживать за каким-нибудь из «заболевших» родственников, – приступаю к рассуждениям, пока Дик приступает к сопению в мою шею. – Или школьный клуб какой-то, пойти в духовой оркестр и никак нельзя пропускать, ну, куча же вариантов, верно?
Не думаю, что он слышал всю мою болтовню, ведь Дик занят: он вылизывает мне шею. Но я не отчаиваюсь:
– Я имею в виду, это всё такая дурость, у нас впереди экзамены и вся с ними связанная суета. А на это занятие столько сил и времени убьётся, в общем, надо доказать, что это нам ни к чему, и пусть не берут нас. Вот и всё, просто доказать, и мы все свободны.
Он уже нехило так присосался, пока я толкую о насущном, поэтому приходится вырываться, правда безуспешно. На помощь приходят чужие шаги. Казалось, в школе уже ни одного ученика, кроме нас, ведь все занятия кончились, но не тут-то было. С лестничного проема выходит какой-то парень, и спасибо, что Дик, также услышав, быстро отходит от меня на разумное расстояния. А еще Дик говорит как ни в чем не бывало:
– Вот ты и доказывай Рэнди, а если не в твоих силах, то обломись и выбирай роль, хотя наверняка играть тебе Хрюшу, по крайней мере, я буду настаивать на этом, – и, ублюдочно усмехнувшись, Дик проваливает.
Ну хоть Мартин будет спасён.
*
Мистер Адамс ее пригласил. За десять минут до начала занятия, за десять минут украденного времени с перерыва на обед, за десять минут она собирается рассказать нам всё и вогнать меня во тьму окончательно. А ведь я так хотел поговорить с кем-нибудь из учителей до всего этого, чтобы убедить их в ненужности моего даже просто прослушивания.
Полная, со складками в районе талии, с некрасивой задницей и с дурацким бантиком, повязанным вокруг шеи, эта женщина собирается нас учить играть.
– Обращайтесь ко мне просто миссис Шеферд, – как бы невзначай начинает эта жируха. – Я прекрасно осведомлена, что впереди у вас экзамены, и вам наверняка не хочется тратить и минуты вашего свободного времени на такое занятие как пьеса. Но! – мило улыбаясь, проходит меж рядами. – Мы с мистером Адамом пришли к выводу, что каждому из вас следует пройти прослушивание, которое состоится в среду, четверг и пятницу сразу же после занятий. Вспомните «Повелителя мух», вы читали это произведение по школьной программе, закройте глаза и отождествите себя с персонажем, наиболее близким вам по духу. Выберите отрывок, где, по вашему мнению, персонаж раскрывается лучше всего, и я вас жду. Среда, четверг, пятница. Вопросы?
– Почему «Повелитель мух»? Это детская история, для детей, мы слишком взрослые, чтобы участвовать в этом, – спрашивает Дик слёту.
– М-м-м-мистер… – преподаватель подходит к столу Дика и намекает, что тому не плохо было бы представиться, что он и делает:
– Кайзер.
– Так вот, мистер Кайзер, как может тема зла в наших душах быть детской? Тема убийств, надежды на спасение? Никто и никогда не будет стар для этого.
– Но почему бы нам просто не поставить «Ромео и Джульетту»? – продолжает, словно он уже настроился участвовать в этом всём. – Там хотя бы девчонки будут, и я уж тогда буду Ромео. – Оглядываюсь на него в тот самый момент, когда он как-то сладко и нахально улыбается.
Раздаются смешки, ага, тоже мне, блин, Ромео.
– Девушки так или иначе будут участвовать в роли охотников и спасателей. – Миссис Шеферд не отвечает про выбор книги, по которой будет пьеса, давая понять, что это уже решенное дело. И следующий вопрос задаю я:
– Зачем нам это всё? Как вы сами сказали, в конце года нас поджидают экзамены, и хоть постановка состоится на Рождественские каникулы – мы теряем время.
– Мистер… – снова начинает преподаватель, и приходится представиться:
– Рэндал Уорт.
– Мистер Уорт, я, мистер Лион, миссис Руфс с позволения нашего уважаемого мистера Хандельмана, обсудили и решили, что каждому участвующему в этом перфомансе будут начислены некие бонусы на экзаменах по английскому и литературе. И не только, всё верно, мистер Адамс? – она поворачивается к нашему учителю и мучителю для меня, и тот кивает.
– То есть, – громко заговаривает Грег, – каждому показавшему себя в пьесе будут начислены дополнительные баллы?
– Всё так, – улыбается миссис Шеферд, и весь класс взбудораживается по-настоящему.
Ручаюсь, в голове каждого сейчас план по завоеванию самой молчаливой и маленькой, но всё же роли. Слышу, как Джефф, сидящий позади, присвистывает. Может, действительно сыграть Хрюшу? Это проще, чем зубрить учебники по ночам.
*
– Я уже всю книгу пролистал вдоль и поперёк, без понятия, кем тут могу быть… – Джефф замолкает, – а ведь это, блин, такой шанс, я ведь вообще не в ладах с этой чёртовой литературой… Может, Саймон? Как думаешь, мне пойдёт быть Саймоном?
– Это тот, который двинутый на голову и разговаривает с башкой на палке? – фыркаю, – ну, не знаю, я, наверное, буду пробоваться на Мориса: и слов не много, и неплохой такой парень.
– Ахах, – смеётся на другом конце телефона, – тебе надо на этого, на Ральфа прослушиваться.
– Да уж, посоветовал, чтобы я с репетиций не вылезал, – тоже смеюсь.
– А Кайзеру надо на Джека пробоваться, зуб даю, – говорит Джефф и замолкает, а я не знаю, что на это отвечать, разве что:
– Почему?
– Ну, по-моему, Джек – это прям вот он, а Питу подходит Роджер, такой же имбецил, – смешок, – и все-таки зря не «Ромео и Джульетта», как просил Кайзер, там хотя бы пососаться с девчонкой вдоволь можно, ну, если ты, конечно, Ромео. Хотя наверняка бы Кайзер тогда был Ромео…
– А ты бы мог быть Джульеттой и тоже сосаться, – вставляю я, сам не знаю зачем, и Джефф достаточно долго молчит.
Где же ответ? Что-то вроде: «Ты что, намекаешь, что я бы тогда с Кайзером целовался?» – и громкий смех на добрых пять минут, или «Ты с ума сошел? Это же тогда с Кайзером целоваться! Бу-э-э-э…» – и звуки очевидного сблёвывания.
Но нет, Джефф проглатывает и говорит только:
– Ладно, мне надо с Кербером погулять, пока.
Можно было бы подумать, что я его обидел, но нет. Его голос до самого последнего слова звучал в приподнятом настроении. Так почему же он не ответил на мою реплику про Кайзера? Почему же?
Поднимаюсь и выдвигаю самый нижний ящик стола. Там лежат еще старые наклейки баскетболистов и две давно купленные компьютерные игры, а также диск с порно, который Джефф подарил на день рождения в прошлом году. Под всем этим ненужным барахлом спрятаны сто долларов и длинная сигарета Дика, брошенная им на детской площадке. И зачем только храню?
========== 20-ая глава ==========
– А в шашки умеешь? – с долей вызова спрашивает Тиара.
– Конечно, – с лёгкостью парирует Джефф, хотя я сомневаюсь, что он сможет отличить шашки от шахмат, для начала.
– А в покер? – не унимается девчонка.
– Безусловно, проще простого.
– А в бридж?
– Пфф, не вопрос! – Джефф красуется неумело, забавно, и Тиара видит это, поэтому смеётся.
– И на раздевание играешь? – подает голос Элия, сидящая в правом ряду.
– Смотря с кем, – ломается Джефф, и тут уже обе девчонки хихикают.
– … только если до трусиков, – снова прислушиваюсь к беседе, разворачивающейся прямо перед моим носом. – А так нет.
– Скромная. – Джефф делает смешной (и лживый) комплимент Элии.
– А если бы не до трусиков? – Элия улыбается, задавая провокационный, как ей кажется, вопрос.
Знаю ответ Джеффа еще до того, как он открывает рот:
– То была бы развратной кошечкой.
– А что лучше? – интересуется Тиара. – Развратная кошечка или скромная?
Давай Джефф, не прогадай…
– Конечно развратная кошечка, – отвечает Джефф, не задумываясь, и лажает. Ну конечно лучше развратная кошечка, приятель, но ты должен был ответить, что скромная! Ой, дурак, а ведь у него почти получилось.
– Фу, пошляк, – девчонки как по команде отворачиваются, и Джефф остаётся в растерянности.
– Эй, – тянет руку к плечу Тиары. – Ну что не так, эй. – Трясёт. – Чего обиделась-то? А ты, Элия? – обращается уже к другой: – Да вы можете объяснить, ведь так хорошо всё началось, а?
Да они просто издеваются над тобой, но, кстати, делают это довольно забавно, чтобы я тебя не одёрнул.
И всё же чертовски приятно видеть Джеффа таким, каким я всегда его видел всегда, но только не в последнюю неделю. Ведь Дик… Дик как-то даже не изменил его, а повернул, что ли…
– Привет, Дик, – звучит так внезапно и так близко и, что самое страшное, голосом Джеффа, а что еще страшнее – вошедший вместе с Кенни Дик на это кивает. Типа: «И тебе привет, приятель».
С немым вопросом «Какого хрена?» впиваюсь взглядом в Джеффа, а он только и может что виновато улыбнуться. Надо попросить сто долларов в долг. И сдохнуть, если у него есть.
*
– Записываем, записываем, – мистер Неллер вытаскивает носовой платок из кармана и сморкается в него, прежде чем продолжить. – И теперь, кто мне расскажет о последних годах правления?
Думаю, я могу, собираюсь ответить, как в голову прилетает нечто весомое и шмякается возле ножки стула. Наклоняюсь, чтобы поднять скомканный в шарик листок бумаги, и разворачиваю. Нарисован член с волосатыми яйцами, а рядом человечек с ручками-палочками и, судя по всему, в платье. Если бы не было стрелочки с надписью «Рэнди на выпускном», я бы в жизни не догадался, что это всё значит.
Мда, ну очень смешно, оборачиваюсь к утырку, который это нарисовал, скомкал и бросил, и показываю ему фак. Дик смеётся.
– Что там? Что он тебе написал? – с какой-то стати интересуется Джефф, и мне не хочется ему показывать. Ну вот вообще не хочется, поэтому я просто отмахиваюсь, жаль только, на вопрос преподавателя отвечает уже Шарлотта.
*
– Давай сегодня попрактикуемся, я буду играть Саймона, а ты Мориса. – спускаемся вместе с Джеффом после занятий.
– Как? Не помню, чтобы у них хоть одна совместная сцена была, – перепрыгиваю последние две ступеньки. – Да и давай завтра, мы ведь в пятницу пойдем на прослушивание, да?
– Не, завтра я не могу, – как само собой разумеющееся говорит Джефф и не планирует продолжать.
Приходится вытаскивать из него правду щипцами и по частям:
– Почему? Чем будешь занят?
– Ну… – тянет. – Мы с Диком в бар идём, ну не только мы, еще там Арти и Кенни с нами, и Пит наверняка будет, и еще кто…
Выходим на улицу, и меня почти трясёт от ярости, внутри уж точно всё сотрясает.
– Серьёзно? – хмыкаю. – Ты и Кайзер с его дружками прётесь в бар? Ты рехнулся, Джефф? – наверное, сейчас выгляжу как моя мать, когда я поступаю не по ее. – Этот мудак совсем недавно тебе так глаз подбил, что до сих пор светишь ходишь.
– Это были просто разборки, – оправдывается. – Да и пошли с нами, я просто не приглашал тебя так как учеба, все дела, думал, ты не захочешь, – замолкает, а после продолжает как ни в чем не бывало: – Айда с нами завтра, никто не будет против.
Хочу его задушить. Просто кинуться, повалить на землю, сомкнуть пальцы вокруг горла и давить, давить, давить, сука!
– Да пошел ты, – ускоряюсь, оставляя «друга» наедине с великом, на котором он поедет домой, если, конечно, Кайзер его теперь не подвозит.
– Рэнди! Рэнди! В чем дело-то? – кричит. – Рэнди!
Настолько выбешен, что даже не осознаю дороги. Просто моргаю, и я уже сижу полураздетый на кровати. Скомканный пиджак валяется возле двери, галстук брошен на телевизор, а штаны расстегнуты, но не сняты.
Переодеваюсь нормально, собираю и вешаю форму, намереваюсь открыть «Повелитель мух» и выучить несколько реплик, а потом приступить к алгебре, ведь без Джеффа с этим совсем туго будет. И пофиг, что на самом деле мне хочется играть и играть в компьютер до самого утра. Пофиг.
Стук в дверь сбивает, и, когда она открывается, медленно показывается голова Джеффа, а потом и весь Джефф заходит со словами:
– Меня твоя мама впустила, можно? Я поговорить.
Ну не пинками же выгонять. Киваю, и он закрывает за собой дверь, чтобы мяться на пороге.
– Блин, я понимаю, у вас там с этим Кайзером дружба была, потом сплыла и всё такое, – активно жестикулирует руками. – И, наверное, для тебя это выглядит нечестно, что мы сейчас с ним общаемся, но, блин, Рэнди, он правда клёвый.
Проходит и садится в кресло, решая превратить нашу беседу в очень долгую, судя по всему:
– Серьезно, очень классный парень, веселый такой, и всё ему нипочём. И про тебя он ничего плохого не говорит, ну реально крутой парень, и мне хочется с ним дружить. – шумно выдыхает. – Знаю, что не в ладах с ним были, но вражда-то глупая была, я ведь толком его не знал, со стороны видел и всё. А он, блин, он реально супер, чумовой просто.
Клевый, классный, веселый, крутой, чумовой… а, «супер» забыл. Как же быстро ты, Джефф, меняешь мнение, ведь не так давно он был для тебя козлом и ублюдком.
Что будет, если я сейчас всё расскажу? Что Дик гомосексуалист, хочет меня, зажимает всё время и использует Джеффа в качестве давления? Что если я расскажу, что Дик тупо рассчитывает меня сломать, а Джефф этому подыгрывает. Что если я скажу, что Джефф лишь используемый материал? Он так и будет считать Кайзера чумовым и весёлым?
– Я не заставляю тебя с ним снова дружить, – пожимает плечами. – Но на мою дружбу с ним злиться не надо, хорошо?
«На мою дружбу с ним» – прям блевать хочется.
– Да, всё круто, я понял, – хлопаю в ладоши. – Ты и Дик теперь друзья, и мы с тобой друзья, всё здорово, все довольны.
– Правда? – неверяще переспрашивает.
– Ага, я рад, что у тебя появился еще один хороший друг, – тянусь и беру в руки книгу. – А теперь давай подготовимся к прослушиванию?
– Отлично, – его губы растягиваются в улыбке облегчения от того, что всё уладилось. И видя это, я не жалею, что промолчал, ведь так и делают друзья, они ограждают от боли. А с Диком я сам разберусь, просто буду продолжать игнорировать, хотя Джефф, конечно, усложнил задачу. Очень.
*
«Доброе утро». За две минуты до будильника.
Долго мутными, сонными, глазами я смотрел на это сообщение от Дика и лениво размышлял, что тот задумал в очередной раз. Пока не пришла мама и не возмутилась, что я еще из постели не вылез.
И вот сейчас, сидя на литературе, пока мистер Лион зачитывает свой любимейший момент из романа, я перечитываю это «Доброе утро», а после оборачиваюсь на Дика.
Откинулся на спинку стула, сполз, расслабился, блин, развалился, и в руках у него телефон. Перестаю пялиться, а то больше пяти секунд уже подозрительно для других и, как назло, встречаюсь взглядом с Арти, который непонятно зачем смотрит назад. Арти ухмыляется и отворачивается, чтобы достать свой телефон, и через секунду телефон в руках Дика вибрирует. Я замечаю, потому что именно этого и ожидал. Дьявол. Кайзер усмехается, поднимает голову и уже в следующее мгновение подмигивает. Выходит сексуально, и я спешу отвернуться.
Интересно, что Арти ему написал? Но нет, я не сорвусь и не напишу Кайзеру. Ничего не буду спрашивать, иначе все усилия по выпихиванию Дика из моей жизни были напрасными.
*
«Спас положение Морис. Он крикнул:
– Эй, поглядите-ка на меня!
Он нарочно упал. Потёр крестец, уселся на кувыркалку, плюхнулся. Клоун из Мориса вышел плохой. Но Персиваль и другие малыши отвлеклись, хлюпнули носами, захохотали. И вот они уже зашлись в таком несуразном хохоте, что заразили больших…»
А Джефф сейчас с Диком. Сидят в баре, травят шутки, и Джефф наверняка компании нравится больше, чем я. Потому что Джефф стопудово смеётся наравне со всем и трещит без умолку. А когда с ними был я, у меня языка не было. Однозначно, его они приняли лучше.
«– По-моему, Джек верно сказал, каждому может быть страшно, и от страха никого не убудет, ничего тут такого нет. Ну а вот насчет того, что одни свиньи на этом острове водятся, так это он, возможно, и верно говорит, но ведь же он не знает. Ну, то есть наверняка, точно же он не знает… – Морис шумно сглотнул…»
Не буду завтра ничего спрашивать про этот их поход в бар. Надо вообще выкинуть чушь из головы, ведь не должно быть никакого дела мне, как они проводят время и что там обсуждают.
« – Папа говорит, есть такие штуки, ой, ну как же их, они еще чернилами плюются – спруты, – так те в сто ярдов бывают и китов пожирают – свободно…»
Вот Морис. Морис – это я. Миссис Шеферд говорила, что мы должны себя отождествлять с персонажами. Отождествлять с теми героями, к кому мы тянемся. Это и есть мы.
«Он помолчал и рассмеялся весело.
– Конечно, я в зверя не верю. Вот и Хрюша говорит – в жизни всё научно, но ведь же мы не знаем? Ну, то есть наверняка…»
Да, наверняка. Я – это Морис.
*
Продержался. Ничего так и не спросил за целый день у Джеффа по поводу вчерашнего, и сам Джефф и пол-словом не обмолвился, будто дома весь вечер просидел. Правда, ему и некогда говорить: он то и дело невпопад толкает речи Саймона, и не важно, перед занятием или до, или на обеде вообще.
«– Всё равно. Ты вернешься, вот увидишь. Ну, просто я чувствую.»
«– Ты ранен. Ты высоси кровь. Как Беренгария.»
«– Что же можно еще сделать?»
Так что сидя на итальянском, я отдыхаю от друга и недоумеваю, почему Дик не появился на занятии, он ведь сегодня в школе.
– На этом всё, – сеньора Веспуччи захлопывает учебник. – Хороших выходных.
Последний день прослушивания, которое идет уже как минимум час. Специально утопал на седьмой урок вместо зала, чтобы потом пойти туда, когда уже народу будет меньше. Перед меньшим количеством людей позориться всё-таки. Да и прогуливать мне больше нельзя вообще-то.
Но когда я открываю дверь зала, понимаю, что здесь еще все на месте. Первые пять рядов заняты почти вплотную, все с листами в руках и уставились на меня. А на сцене миссис Шеферд толкает какую-то речь перед кучкой девчонок.
Тихо прохожу и вижу, как с первого ряда мне машет Джефф, сидящий рядом с Миссой и нашей учительницей английского. Также завидев меня, Мисса поднимается и пересаживается к Тиаре, освобождая место рядом с Джеффом.
– Ты чего, не мог итальянский прогулять? – взбудоражено шепчет. – Хотя мы тут уже час окочуриваемся, и ты ничего и не пропустил, собственно. Только болтовню там всякую про декорации, но этим не мы будем заниматься, так что всё пучком.
Проходит минут пятнадцать, прежде чем миссис Шеферд наконец обращается к сидящим ученикам:
– Мальчики на роль Ральфа, вставайте в очередь возле лестницы на сцену, – прокашливается. – И в темпе! В темпе!
Медленно народ поднимается то там, то тут, оборачиваюсь, чтобы увидеть, как с ряда шестого, а то и седьмого поднимается Пит, и сразу же замечаю Дика, всё так же сидящего. Чёрт, он-таки пришел на прослушивание. Пиздец.
– А ты куда, Хрюша?! – выкрикивает Дик, и смех прокатывается грохотом, с эхом. Пит ржет громче всех.
Мартин по инерции едва не плюхается обратно на задницу, и всё же находит в себе смелости и подходит к боковой лестнице из четырех ступенек.
– Какого черта Пит прослушивается на Ральфа? – шепотом возмущается Джефф и, похоже, пьесу они вчера не обсуждали.
Образовывается очередь из девяти парней, и ни одного я бы не смог назвать Ральфом, хотя знаю только половину из них.
– Так, первый! – командует миссис Шеферд, и все смолкают.
Вообще первым стоит какой-то долговязый парень, но по требованию Пита все выпихивают вперед Мартина. Тот, в свою очередь, на дрожащих ногах поднимается на сцену, и этого достаточно, чтобы все вновь засмеялись.
– Тишина! – кричит преподаватель, и обращается уже к Мартину. – Ну, дружочек, ты уверен? У тебя очки как у Хрюши, только худой ты, набьём одежду ватой – и роль твоя.
Зал взрывается очередной волной смеха, и я едва слышу блеющего Мартина:
– Но-о, я б-бы хотел Ральф-фа, – поправляет очки, и миссис Шеферд поджимает губы.
– Ты ведь без очков не сможешь, а в этой пьесе только Хрюша имел очки, и это не только очень яркий описательный предмет, но и причина драмы. – Разводит руками. – Давай так, раз уж ты выучил сцену с Ральфом, сейчас ее и продемонстрируешь, но взять тебя можно только на роль Хрюши. – После вновь этого смех в зале, который она сразу же обрывает. – Тишина!
Я вижу, как Мартина трясёт, как он закрывает глаза в попытке успокоиться, отстраниться от ситуации, но это ведь не реально. Когда ты стоишь на сцене, и, может не сотня, но всё же большое количество глаз смотрит на тебя в ожидании, когда ты налажаешь…
– Ох… – вытер пот со лба. – А ты ничего плава-ваешь, – запинается, вызывая смешки у наблюдающих, – Х-хрюша, – краснеет, и смешки превращаются в хохот.
Чёрт он выбрал начало после авиакатастрофы. Он, блин, выбрал самое начало, когда парни обнаруживают, что они выжившие на необитаемом острове, он, блин, выбрал момент знакомства Хрюши и Ральфа, и чем он, блять, думал?
– Горячо! – помогает миссис Шеферд, зачитывая реплику Хрюши, и Мартин вынужден продолжить говорить:
– А-а ты как думал?
– Я вообще-то никак не думал. Моя тетя… – весьма недурно вживается тётка в роль.
– Слыха-хали про твою тет-тю… – Мартин за всё это время так и не пошевелился и не перестал запинаться, и наконец миссис Шеферд заканчивает позор:
– Всё, следующий, – и повернувшись в девчонке с двумя косичками, держащей блокнот: – Записывай, Мартин Аллен – Хрюша.
Опять смех, интересно, они будут смеяться каждый раз, когда слышат «Хрюша»?
– Тишина! – кричит миссис Шеферд, пока на сцене появляется парень с густыми-густыми бровями, сросшимися на переносице и уходящими в лоб. Выглядит как инопланетянин какой-то.
Он выбрал последнею сцену, когда Ральф бежит через горящие джунгли, и имитирует бег этот парень весьма не умело. У меня бабушка лучше бежит на месте.
А Мартин, получив толчок от Пита, пока уходил со сцены, забирает портфель и как можно незаметнее покидает зал.
– У него не было никаких шансов, он очкарик, – качает головой Джефф и возвращает внимание к происходящему на сцене.
Миссис Шеферд приходит к выводу, что парень не годен не только для Ральфа, но и вообще для никого. Поэтому, повернувшись к девчонке с косичками, она говорит:
– Брук Хаббард помогает с декорациями.
– Да чёрт возьми! – не сдерживается Брук, прежде чем свалить со сцены и уступить место следующему.
Прослушивание проходит скучно и более-менее нормально, хоть Ральфа до сих пор так и не нашли. Зато нашли парня на роль Харольда, и на этом все. Пока не выходит девятый и заключительный претендент на роль Ральфа – Пит.
– Йоху! Не подкачай! – слышу Кенни. – Чувак!
Пит оттопыривает большие пальцы на обеих руках, типа «все шик-блеск», и прочищает горло.
– Я же тебе про дым! Да ты что-о? Не хочешь, чтоб тебя спасали? Заладил – свиньи, свиньи, свиньи! – размахивает руками.
